Текст книги "Ничто Приближается"

Автор книги: Татьяна Енина (Умнова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Министр мгновенно переключился с программы «раздраженный и мрачный министр» на программу «подобострастный и внимательный министр», причем произошло это как-то само собой – вот что значит привычка.

– Здравствуй, Шостей, – буркнул президент, даже и не взглянув в его сторону, – Что скажешь?

– Эрдр по прежнему у барона Веркт-Мроя. Его корабль ни разу не покидал порт, пилот шляется по увеселительным заведением… мы проверили, он действительно думает, что Эрдр пьянствует с Веркт-Мроем… Здесь все чисто.

Министр умолк, сильно жалея, что не может сейчас видеть лица президента, тот как будто нарочно стоял к нему спиной.

– Это очень странно, Шостей, – задумчиво произнес Генлои, – Уже несколько дней… у Веркт-Мроя… В такое время.

– В какое время? – удивился министр, – Разве Эрдр что-то подозревает?

– Если бы ничего не подозревал, сидел бы у себя на Исчене или в Совете, готовил бы своих солдат к последней схватке.

Генлои, наконец, повернулся к Шостею лицом.

– Необходимо выяснить, действительно ли Эрдр на Галок-Кеер-Шезе. Завтра же мне понадобятся доказательства. Бесспорные. Такие, каким я бы поверил.

Шостей поспешно кивнул. Он не знал еще, как добудет эти доказательства, но он добудет их непременно, пусть ему придется взять дом Веркт-Мроя штурмом.

– Ну хорошо, – Генлои встряхнул головой, словно освобождаясь от всех мрачных мыслей, – давай посмотрим что там делают наши злобные воинственные цирды…

Президент настроил электронную карту на самый мелкий масштаб, автоматически включились самые дальние ретрансляторы, принимающие и пересылающие в Эрайдан информацию со станций-шпионов Великого Совета. Несколько секунд изображение на карте плавилось, постепенно обретая четкость и на черном поле с белыми контурами созвездий расплылось красное море.

– Ого, сегодня они прошли… ну-ка, ну-ка, уже до Вертгеддена. Какое рвение. Представляю, что творится на Совете… Кстати, что творится на Совете?

– Все никак не решатся, – ответил Шостей, – Но после Вертгеддена, думаю, они уже не смогут откладывать.

– Да уж, пожалуй, – Генлои удовлетворенно улыбнулся, – Как думаешь, где случится наш маленький Армагеддон?

Шостей задумчиво поскреб подбородок, потом подошел поближе к карте, смотрел на нее несколько минут, что-то бормоча.

– Здесь! – решился он, наконец, ткнув пальцем в какую-то точку, – Думаю, больше негде.

– Система Альгейзе… Что ж, может быть.

Генлои уселся за пульт и принялся что-то высчитывать, по вспомогательному полю карты побежали колонки цифр.

Шостей неподвижной тенью стоял у президента за спиной.

– Когда понадобится, – бросил ему Генлои, на мгновение оторвавшись от расчетов, – Отдашь им вторую и четвертую армии, постарайся, чтобы к тому моменту более-менее толковые офицеры были переведены в другие. И, Шостей! Постарайся, чтобы перемещения личного состава не привлекли ничьего внимания. Я не хочу проблем. В будущем.

– Не беспокойтесь, – проговорил министр, пытаясь заглянуть Генлои за плечо и разобрать, что тот пишет. Заглянуть было не сложно, но вот разобрать… Шостей, к его большому прискорбию, никогда не был силен в математике.

– Вы великий человек, мой президент, – произнес он и, поддавшись внезапному порыву чувств, задал вопрос, который уже давно мучил его, и который он задать никак не решался. – Что вы думаете… будет дальше?..

Спросил – и почувствовал, как струйка холодного пота потекла между лопаток. Ох, как боялся он этого вопроса, но откладывать его тоже нет больше сил! У Шостея было трое маленьких детей, четвертый – вот-вот готовился появиться на свет.

Генлои едва заметно улыбнулся, не отрываясь от расчетов.

– Дальше? Откуда мне знать, дорогой мой? Но подозреваю, что ничего хорошего нам с вами ждать не стоит. Армия Совета даст сражение в Альгейзе и – прекратит свое существование. Или звероноиды прекратят свое существование… Что сомнительнее. Хотя, признаться все это трудно просчитать.

Шостей молчал, пребывая в некотором замешательстве. В империи царит паника. Да что там! Во всей галактике царит паника! И что отвечает президент?! «Откуда мне знать?!»

«Надо что-то делать!!!» – хотел закричать Шостей, но не закричал, разумеется, не закричал… Что делать? Разве не он, Шостей, министр обороны? Это его надо спрашивать, что делать!

«Что делать? Уносить ноги, – мрачно подумал министр, – Вот все, что можно сделать… Только куда?»

Так неожиданно прозвучавшее и такое искреннее заявление Шостея весьма повеселило Генлои. Он сам думал о себе исключительно так же. Как о великом человеке. Как о безусловном гении. Как о личности, действительно способной добиться мирового господства. М-да, пожалуй, о мировом господстве сейчас лучше не думать, задача номер один, удержать то, что уже есть, вспомнить, что еще не так давно, он рвал на себе волосы в отчаянии, припоминая ошибки, которые поначалу казались незначительными, которые едва не привели его к краху.

Он позволил сбежать мальчишке Хайллеру, не уследил за какими-то идиотами, которые зачем-то (вроде как с целью получения наследства) вышвырнули из Эрайдана совершенно чокнутого, но очень талантливого ученого. Идиоты наказаны, да толку от этого? Он позволил «Пауку» развиваться, тогда как нужно было бросить на него все свои силы…

Да уж, силы… В те времена и сил то никаких особых не было, а те, что были, требовались в самом Эрайдане, планировать какой-то поход было бы безумием… Да и кто же знал!

Компьютер закончил расчет, из которого следовало, что войска цирдов подойдут к системе Альгейзе предположительно через восемь недель по эрайданскому времени. Уже скоро.

Скоро все разрешится.

Система Альгейзе – главные ворота в сердце галактики, если цирды пройдут его, это можно будет считать их полной и безусловной победой. Это должен понимать каждый идиот (даже такой, как Шостей) и если Совет не решится дать бой раньше – а он, судя по всему, не решится, система Альгейзе будет единственной возможной точкой «Ч».

И все разрешится само собой, пауки сожрут друг друга. Один паук – объединенные силы Совета Галактики – маленький дохленький паучок, умрет так быстро, что никто этого и не заметит, что значат силы Совета Галактики без Эрайдана? А много ли даст каждое отдельное государство, отпустит ли от себя весь боевой флот, пусть маленький, хиленький, никудышненький, но хоть как-то прикрывающий беззащитную планету? Не отпустит, выделит минимум смертников, остальных придержит, а звероноиды, ребята не промах, не одну сотню лет готовились к своему священному походу.

Так, затем в бой вступит (а что еще ему останется делать?) тот паук, который так и именует себя «Пауком», и он тоже будет разбит – если бы мог что-то цирдам противопоставить, сделал бы это раньше – но он достаточно силен, чтобы нанести звероноидам по настоящему значительный урон. Затем – последний резерв, бригада смертников СОГ… Ну и что же? Войскам Эрайдана достанется уже довольно потрепанная армада… Потрепанная? Или не настолько уж потрепанная, чтобы Эрайдан смог с ней справиться?..

Вот он, вот он главный риск, который практически невозможно просчитать! Если Генлои недооценил звероноидов и переоценил Армаса Хайллера, если сражение в системе Альгейзе окажется для цирдов не болезненнее щелчка по носу, что тогда? Тогда Эрайдан, возможно, постигнет участь Ко-она или еще что похуже, впрочем, что может быть хуже…

У Генлои тоже была семья – молодая любимая жена, маленький сын, престарелые родители и старая совсем седая гелуанская пустынная собака, каким-то чудом дожившая до невероятно преклонных лет. Для них президент приготовил надежное убежище на случай, если звероноиды нападут-таки на Эрайдан… Они уже были там, все, кроме Арны – жены, которая осталась, заявив, что только вместе с ним покинет Эрайдан. Они были на маленькой неприметной очень милой зеленой планете, далеко-далеко… Там большой дом, запас продовольствия на добрую сотню лет. Там можно прожить до конца дней своих в случае неблагоприятного развития событий.

Когда-то Генлои добивался высшей власти в империи с исключительно благими намерениями. Его мечты о будущем были светлы и прекрасны – стабильность, процветание, высокий уровень жизни для всех граждан Эрайдана… Но невозможно спасти всех, невозможно перенести планету (три планеты!) в безопасное место, невозможно эвакуировать все население. Несмотря на все свои благие намерения.

Даже гений – не всемогущ.

Жаль, безумно жаль, если придется оставить Эрайдан, бежать… Но если весь многотрудный путь к власти был нужен для того, чтобы иметь эту возможность – бежать, спастись, уцелеть в самой страшной в истории галактики войне, оно того стоило.

– …Но после того, что я услышал от командора Эрдра, я начал понимать, что все гораздо проще… проще и банальнее, все еще хуже, чем я предполагал.

Тяжелая тишина повисла среди собравшихся на командном пункте главной базы «Паука». Может быть, всем трудно было поверить, всем, кроме капитана Хайллера. Может быть, всем хотелось сказать Эгаэлу что-нибудь типа «а ну-ка, превратись во что-нибудь».

– Практически с первого дня вторжения звероноидов в Эрайдане бешеным темпом идет мобилизация, которую Генлои скрывает от Совета, – сказал Эрдр, – Все так делают, уверен в этом, и все жалуются на то, что у них нет кораблей, не хватает пилотов. На данный момент реальная численность армии Эрайдана превосходит те цифры, что известны Совету в несколько раз. Не так давно я говорил с Шостеем… это министр обороны Эрайдана, и тот клялся, что империя никогда не содержала армию больше, чем это значится в туристических справочниках и, соответственно, не сможет дать больше солдат, чем предлагает.

Капитан Хайллер как будто внезапно пробудился.

– И какова численность армии Эрайдана?

Эрдр слегка улыбнулся, покосившись на Айхена.

– Соизмерима с армией «Паука», даже, я сказал бы, превосходит ее, но технической мощи ей, конечно, не достает. Не родила пока эрайданская земля гения подобного доктору Лерну.

Армас улыбнулся в ответ командору СОГа, но как-то кисло.

– Хотел бы я знать, Эрдр, насколько в действительности ты осведомлен о состоянии наших дел и еще больше хотел бы знать, зачем ты хранил всю эту информацию. Просто хранил много лет, никак не используя. Я считал тебя солдатом, Эрдр, кто ж ты на самом деле? Раскрой нам эту тайну, раз уж такой у нас сегодня вечер откровений.

И он покосился на задумчивого Эгаэла.

– Я солдат, Армас, – сказал Эрдр, – Но не Эрайдана… Ты знаешь о Сером братстве?

Хайллер некоторое время хранил молчание, потом выговорил через силу.

– Знаю…

– Я прожил среди них несколько лет, вступил в братство… нет, только духовно, иначе не смог бы покинуть обитель… не мог бы выйти из кокона…

Видимо у Хайллера было очень странное выражение лица, потому что он добавил:

– Это не то, что ты думаешь, ну да не в том суть… Я не совсем монах, но я давал обеты и принадлежу к Серому братству.

Айхен посмотрел на Машу, выражая тожество всем своим видом, а Маша хотела провалиться сквозь землю… сквозь мягкий подогретый пол куда-нибудь, как можно глубже.

– Каждый человек защищает свой дом. Ты защищаешь Эрайдан, Айхен защищает Вельзарел, эта девочка, – Маша вздрогнула, вскинула на Эйка глаза, – защищает Землю. Я геллаец, но я не помню Геллай, я был на этой планете неоднократно, облетел и обошел ее вдоль и поперек и не нашел ничего, что напомнило бы мне… напомнило бы мне хоть что-нибудь! У меня нет дома. Но человек не может жить без дома… Я родился на корабле цирдов… Неважно, что скорее всего я родился где-то еще, но я осознал себя живым и мыслящим существом на корабле цирдов. Рабы любили рассказывать о мирах, где жили когда-то. Перед тем, как ложиться спать, кто-нибудь обязательно рассказывал очередную удивительную историю о своем доме, теперь понимаю, что не много правды было в их рассказах, но они действительно верили в то, что говорили.

Они верили – а я нет. Моим домом был космос, черный холодный мрак с редкими островками света. Я мечтал найти свой дом, придумывал, каким он может быть, пытался вспомнить, и только спустя много лет понял, что дом не стены, и не земля, что мой дом остался на «Таэне Рюнткона» вместе с теми, кто помог мне спастись, и кому я помочь не смог.

– Да, кстати, Эйк, – вставил Айхен, – Я видел «Таэну» на Ко-оне.

Эрдр переменился в лице.

– Ты уверен?

– Весь дворец был завален ее изображениями, я не смог бы ее забыть и через сотню лет!

Казалось, что командор окажется не в силах пережить свалившуюся на него нечаянную радость.

– Я знал, что мое время придет, – проговорил он и улыбнулся так зловеще, что Маше стало холодно.

– Вот она, моя война, Хайллер. Эта, и никакая другая. Я не враг тебе, и никогда им не был, потому что ты не представляешь угрозы галактике, я не враг Генлои, потому что он тоже не представляет никакой угрозы, вы – две силы, уравновешивающие одна другую, ваше противостояние могло длиться еще очень долго, если бы не появилась третья сила…

– О твоих отношениях с цирдами знает вся галактика, – сказал Хайллер мрачно, – Я что-то не понял, какое отношение ко всему этому имеют мифические монахи… которых доселе никто в расчет не принимал.

– Никакого, – пожал плечами Эйк, – О целях и задачах СОГ ты можешь почитать в ее уставе. Никаких иных, тайных миссий она не несет. К братству принадлежу я, а не огранизация, которую я возглавляю. Я упомянул монахов потому, что ты спросил меня, кто я такой, и у меня не было причин это скрывать. Но братство не имеет ни малейшего отношения к тому, почему я сейчас здесь и с чем прибыл. И если, наконец, вы позволите мне начать, я с удовольствием изложил бы вам цель своего визита. Потому как время дорого.

Он помолчал несколько мгновений, видимо оценивая степень внимания аудитории, потом произнес:

– У меня есть оружие, которое еще никто никогда не использовал.

Воцарилось напряженное молчание. Маша почувствовала, как у нее самой сильнее заколотилось сердце. Надежда, безумная и нерациональная, как всякая надежда на чудо, зажглась в глазах всех присутствующих.

– Цандрийский крак тебе в печень, чего ж ты раньше молчал? – изумился Хайллер.

– Так. Я вижу, вы не поняли. – поспешил добавить Эйк, – То, что я предлагаю, не супер-оружие, с помощью которого мы уничтожим флот цирдов одним ударом, это просто оружие, которым никто никогда не пользовался! Ничего большего!

Эрдр оглядел присутствующих, желая удостовериться, что ничьи глаза больше не блестят.

– СОГу необходимо было новое оружие, всегда было необходимо, но в последнее время особенно. Авторитет заработать трудно, а потерять легко. Это знают все государства и все работают над новым топливом и новым вооружением, чтобы добиться превосходства над соседями. Думаю, нет необходимости объяснять, почему Службе Охраны Галактики необходимо демонстрировать свое превосходство над бандитами и пиратами, у которых средств и возможностей ничуть не меньше. Демонстрировать постоянно!..

– Эйк ты не в приемной коммерческого директора военного министерства Эрайдана, – усмехнулся Айхен, – Мы тебе очень сочувствуем, но…

Эйк только отмахнулся.

– Был разработан интересный проект. Планировалось нечто уникальное, принципиально новое, способное обойти старые способы защиты, которые всякий, кому это надо, давно освоил и успешно применяет. Кое-что у нас получилось. Повторяю – это не супер-оружие, но может случиться так, что защиты от него у звероноидов нет… Я ни в чем не уверен, это только предположение, но мой опыт в общении с цирдами позволяет мне такие предположения делать. Они долго изучали нас. Наше вооружение, нашу психологию, физиологию, нашу этику и историю. Готовясь к нападению они позаботились о том, чтобы надежно защититься от нашего оружия. От всего, что мы имели на тот момент. От всех опасностей, о которых им удалось узнать. Цирды – могучая цивилизация, но ничего особого, сверхвозможного они не знают и не умеют. А теперь о том, почему я здесь, почему рассказываю вам все это. Кому-то это может показаться странным, но я действительно пришел просить материальной поддержки.

Эрдр посмотрел на Армаса, но тот никак не отреагировал на его слова. Выражение вежливой заинтересованности не сменилось ничем более выразительным.

– Просить больше не у кого, – вздохнул Эйк, – Все закрылись по своим домам и ждут чуда. Удивительно, но это – факт. Ждут и действительно верят в то, что сам Создатель вмешается и не допустит беды!.. Производство надо ставить на поток, вооружать корабли… нужны деньги, и – главное, мощные военные заводы. С вашими конкурировать могут немногие. Может быть, даже никто.

Эйк умолк и вопросительно посмотрел на Хайллера, тот пребывал в состоянии задумчивости, хотя Маше, к примеру, казалось, что раздумывать не о чем. Ну о чем тут можно думать?!

– А мне-то, как думаешь, зачем это надо? – вздохнул капитан, – Что меня-то должно заставить лезть на рожон, принимать бой одному – за всех? Мой дом – эта база, ее увести в другую галактику ничего не стоит. Подыскать тихую планету и жить в свое удовольствие. Почему я должен спасать эту чертову галактику? Я ведь пират, бандит и убийца, разве нет?

– Хайллер… – покачал головой Эйк, – если бы я считал тебя бандитом и убийцей и хоть на минуту мог предположить, что ты решишь бежать, я унижался бы сейчас в Великом Совете, у них ползал бы в ногах и умолял помочь.

– Я не могу решать за всех. Айхен… – капитан с надеждой посмотрел на принца, – Скажи, что все это бред. Докажи, заставь меня поверить, что это самоубийство идти на поводу у Эрдра! Ты сможешь, я знаю…

– Да за кого ты меня принимаешь, эрселен Хайллер?! – возмутился Айхен, – Не знаю, кем ты считаешь себя, а я король Вельзарела, и у меня слишком много планов в этой галактике, чтобы бежать невесть куда! Тихая планета? На хрена мне нужна твоя тихая планета?! Что я там буду делать?!

Армас посмотрел на него с удивлением.

– Да… – сказал он, спустя несколько мгновений, – А как же здравый смысл?

– Да брось ты, – махнул рукой принц, – много было здравого смысла во всем, что мы делали?

– И мы побеждали.

– Всегда.

– Может быть нам просто везло?

– Везет дуракам.

– Везет тем, кто ничего не боится! – сказала вдруг Маша патетически и покраснела.

На нее посмотрели, как на внезапно материализовавшееся привидение – появившееся ни к месту и не ко времени.

– Точно! – со смехом воскликнул Айхен.

Маша едва не прыгала на кресле от радости. Она ведь действительно поверила, что пираты могут сбежать – на то ведь они и пираты! Она действительно испугалась того, что сейчас им с Эйком придется покинуть базу «Паука» и лететь в Великий Совет, который она представляла себе (и была не далека от истины) сборищем толстых, трусливых и глупых засранцев, и валяться у всех в ногах. Она всегда верила, что Эйк придумает что-нибудь. И Эйк придумал! Он никогда не обманывал ее ожиданий! Ну почти никогда…

– Для того, чтобы полностью вооружить наши корабли, всю СОГ и тех, кого даст Совет – кстати, сколько их будет? – понадобится много времени. Не успеем. Тем более, что твое неведомое оружие, Эрдр, надо еще проверить. И усовершенствовать по мере возможного, – рассуждал Армас, – До той поры, пока Вэгул не одобрит его, я своего согласия не дам… Где вообще Вэгул, почему его никогда нет, когда он нужен?!

– Вэгул в своей лаборатории, где ему – самое место. Я предоставлю ему все образцы, тем более, что они у меня с собой. Сейчас мы должны обсудить еще один момент… Мне нужна карта.

Айхен вызвал переговорное устройство, тихо сказал что-то и тут же (стоял что ли под дверью?) вкатился робот сервировочный столик с бутылкой вина и бокалами по числу присутствующих.

– Вэг не пьет, поэтому его звать не будем. Он и так чокнутый – ему не надо. Мы сегодня заключили самую большую сделку за всю историю «Паука»… да и СОГа… Не выпить ли нам за это?..

Маша думала, что эта выходка будет последней каплей, после которой принц Вельзарельский будет выставлен за двери… вместе с роботом сервировочным столиком, и ошибалась!

– Разливай! – махнул рукой Хайллер.

Он подкатил кресло к пульту управления, быстро набрал пароль.

– Карту!

Экран кругового обзора подернулся металлической пленкой, сменился картой галактики, на которой зеленой точкой обозначилась основная база, фиолетовыми базы второстепенные. Маша даже присвистнула про себя, она-то не была ни шпионом, ни монахом, ее весьма поразило количество фиолетовых точек, действительно паутина, оплетающая едва ли не всю галактику.

Флот звероноидов обозначился, как водится, красным.

И Святой Боже, этого красного было уже так много!

Красное на черном… где-то там был Ко-он, где-то там были еще какие-то миры. Маша сощурилась, пытаясь прочитать названия, нет, не те, которые уже утонули в красном море, те, которым предстояло утонуть вот-вот…

– Вертгеден! – воскликнула она.

Вино было совсем несладким, даже как будто горьковатым. И было оно очень крепким. По крайней мере, для Маши.

И как же это радовало ее!

Как давно она не чувствовала себя пьяной… а чувствовала ли она себя когда-нибудь пьяной? По-настоящему пьяной?..

Самое время наверстать упущенное!

Айхен с бутылкой незаметно переместился поближе к ней и все время подливал и приговаривал:

– Давно надо было…

Давно надо было, чтобы расслабились натянутые, как струны нервы, чтобы можно было, наконец, вздохнуть полной грудью, чтобы можно было прогнать страх, запинать куда-нибудь поглубже. Пусть потом будет хуже. Потом – это нескоро. Потом можно будет пережить… или не пережить. Но пусть потом будет потом.

Маша закрыла глаза, откинулась на спинке кресла и то послушно приняло самое удобное, самое естественное для усталого тела положение. Перед глазами все кружилось, Маше казалось, что она сама летит куда-то, что уносится в темноту, полную безумных цветных радуг, что вращается все быстрее, быстрее…

Ух! Она поспешила открыть глаза, и мир почти тот час же перестал вращаться. Интересно, что будет если она встанет? Сможет сделать несколько шагов или сразу рухнет?

Мужчины собрались у карты, что-то бурно обсуждали. Робот сервировочный столик лавировал между ними подливая и подливая вино в бокалы, поглощая в хромированное чрево пустые серые канистрочки удобной квадратной формы.

Маше очень хотелось быть в курсе происходящего в нескольких метрах от нее, но она действительно не могла встать, а как управлять креслом не знала.

Она попыталась прислушаться…

Не очень-то хорошо была она сведуща в области знания нецензурных выражений сухого и простенького межгалактического языка… впрочем, прощения просим, не таким уж он оказался простеньким… и совсем не сухим. Сколь многое оказалось возможным выразить этим деревянным и неуклюжим искусственным наречием! если уметь им пользоваться…

Маша выросла среди солдат, но никто никогда не позволял себе так вот выражаться в ее присутствии, ее щадили, ее оберегали, ее очень любили, любили вместо не рожденных или оставленных где-то безумно далеко своих детей, пытались учить, воспитывать, каждый по своему, каждый пытался что-то дать. Свое. Кто-то действительно давал.

Они бывало здорово напивались, но Маша никогда не присутствовала при этом…

Смешно! И эти четверо собираются спасать галактику?

Маша слышала слово «Вертгеден», она слышала слово «Альгейзе», слово «Эрайдан», но это были только слова, она уснула, так и не сумев связать их между собой.

Пробуждение, как и водится, было ужасным.

Маша открыла глаза, подумала, что не чувствовала себя так мерзко даже в подвале горящего дома на Ко-оне и закрыла их снова.

Как бы добраться до доктора? Доктор за несколько минут очистит кровь, спасет бедную печень, бедную голову, бедный желудок… О Боже, желудок!

Девушка с глухим стоном сползла с кровати и побрела искать санитарный блок. Неважно, что она так и не поняла, где находится, важно, что санитарный блок где-то тут непременно должен быть! Только бы никто не увидел ее до тех пор пока она не доберется до доктора.

Она бродила по коридорам, как по лабиринту, база как будто вымерла, нигде ни единой живой души, только роботы, тихие, вежливые роботы, аккуратно объезжающие уныло плетущуюся девушку… Ну вот, только этого не хватало!

В проеме одной из дверей, мешая ей сомкнуться и не обращая внимания на жалобные увещевания металлического голоса, стоял вчерашний мальчишка. Белоголовое, лохматое существо едва достающее Маше до груди смотрело хмуро, исподлобья.

«Маленький эрайданец, – подумала Маша, спешно пытаясь привести в порядок волосы, выпрямиться и улыбнуться, – Сын Хайллера? Или безумного ученого?.. Бедный ребенок».

– Привет! – сказала она, собирая последние силы, чтобы казаться веселой и бодрой, – Тебя как зовут?

– Что, очень хреново? – усмехнулся мальчишка, проигнорировав вопрос.

Маша замерла, раздумывая над ответом, но его и не потребовалось.

– Доктора ищешь? Пойдем провожу.

Ну не возражать же!

Девушка пошла вслед за мальчиком куда-то по коридорам, по закоулкам. Действительно, помрешь, доктора не найдешь!

– А, вспомнила! – вдруг обрадовалась Маша, – Тебя Лин зовут. Правильно?

Ну вот, видно ляпнула что-то не то. Напомнила о вчерашней позорной истерике, призналась, что сама помнит ее в мельчайших подробностях, мальчишка только сунул руки поглубже в карманы и втянул голову в плечи.

Ну до чего же дикий ребенок!

– Ты… давно здесь?

Еще одна слабенькая попытка завязать разговор.

– Я здесь – всегда!

Вот так, даже с вызовом. Типа того «черт тебя принес на нашу голову».

Ну и ладно.

– Здесь доктор, – буркнул маленький эрайданец, скомандовав одной из дверей отвориться.

– Спасибо, – тем же тоном буркнула в ответ Маша и вошла в просторное, освещенное приятным для глаз мягким светом помещение с вожделенным целительным ложем.

Она не могла видеть, как внимательно рассматривает ее маленький эрайданец, не отрывая взгляда до последнего мгновения перед тем, как закроется дверь, как задумчиво кусает ноготь, прислонившись спиной к двери, как потом бежит стремглав к своей комнате, чтобы юркнуть под одеяло даже не сняв ботинки и закусить кулачок.

Нет уж, только не плакать!

«Сеанс закончен. Желаете получить информацию о характере проведенного лечения?»

– Не стоит.

Контакты отошли в стороны, освобождая возвращенного к нормальному физическому состоянию пациента.

Маша поднялась, действительно легко, действительно взглянула на мир другими глазами… взглянула на себя в большое, во весь рост зеркало.

В лазарете полагается иметь душ и свежий нательный комбинезон. Интересно, соблюдается ли традиция на базе пиратов? Душевую кабинку Маша нашла к большому своему облегчению очень легко, дверь оказалась прямо перед ее носом, к тому же на ней имелся соответствующий значок.

Конечно, стандартный комбинезон был скучным белым, простым и предельно функциональным, но он, безусловно, был на порядок лучше, чем тот, что был на Маше до того, тем более, что и он был взят из стандартного пакета для пилота.

Надевать верхнюю одежду или прогуляться до своих апартаментов как есть? Маша повертелась перед зеркалом и решила все-таки одеться, как полагается. И откуда такие развратные мысли? Никак после долгого пребывания в кологе? Девушка улыбнулась, вспоминая, как мучилась с дурацкой ко-онской одеждой. Никогда, никогда уже этого не повторить, даже если очень захочется…

Маша не стала закрывать под самое горло воротник темно-серой летной формы, оставив открытой шею и краешек белоснежного воротничка нательного комбинезона. Ей очень идет белый цвет, гораздо больше, чем темно-серый. Впрочем, разве кому-то может идти темно-серый? Жаль волосы еще не достаточно отросли, даже шею не закрывают, но зато цвет лица после общения с доктором превосходный и глаза блестят, и вообще она очень даже ничего. На самом-то деле!

Маша улыбнулась своему отражению, потом нахмурилась, встряхнула волосами. Ах, если бы, если бы… Если бы она была не она, и если бы она была не здесь и не сейчас, и если бы все было не так, как оно есть! Если бы не было красного на черном!

Нет уж, только не плакать!

Она поспешно вышла из лазарета, удирая от подкрадывающейся тоски, от которой так удачно удалось избавиться вчера, к которой так не хотелось возвращаться, и едва не столкнулась с Айхеном, который, видимо, дожидался ее. Айхен улыбался и смотрел на нее с таким восхищением, что тоска не посмела покинуть стены лазарета и напасть, так и осталась за беззвучно сомкнувшимися дверями. До поры до времени.

– Прекрасно выглядите, райн энль, – проговорил он с легким поклоном.

– Что? – удивилась девушка.

– Ну как это… почтенная и благородная дама, – Айхен поморщился, – Жутко звучит на всеобщем.

Сам он, конечно, был одет не в серый летный комбинезон. Темно-синий костюм из дорогой светопоглощающей ткани тоже не королевская мантия, но смотрится весьма неплохо.

Высокородная дама, одетая как техник-ремонтник сделала книксен.

– Благодарю вас, ваше высочество, – сказала она по-русски.

Принц не понял, но перевода просить не стал. Действительно на всеобщем подобные слова звучат совсем глупо.

– Не окажет ли честь райн энль позавтракать со мной?

– Окажет, – улыбнулась Маша, – В данный момент она оказала бы ее кому угодно… признаться.

– Точно, после доктора появляется зверский аппетит!

Пока шли до апартаментов Айхена, Маша убедилась окончательно, что ей не следует ходить по базе в одиночестве – заблудится и умрет от голода и жажды.

– А где все? – спросила она, потому что опять-таки по пути им не встретилось никого живого.

– Кто где, – пожал плечами Айхен, и добавил ехидно, – А кто тебе нужен?

Вот ведь зараза!

– Айхен, ты расскажешь мне о том, о чем вы вчера говорили? – поспешила девушка сменить тему.

Принц поморщился.

– Ну вот, опять… Ну сколько можно, а? Может поговорим о звездочках… о цветочках… Хочешь расскажу тебе, какой в моем парке в Вельзареле был сад музыкальных камней?.. М-да, был…

– Не хочу! – сказала Маша, но тут они пришли.

Отворились двери, Маша вошла и обомлела.

Перед ней был лес. Самый обычный, самый настоящий лес, очень похожий на земной, заросший, диковатый и даже довольно мрачный. Шелестели листья, пели птички, ветерок приносил сладкие запахи цветов. Посреди леса стояла беседка оплетенная какими-то лианами с темно-синими толстыми листьями, в беседке был накрыт столик.

– Ну как? – спросил Айхен.

– Нет слов!

– Ну и не надо, – махнул он рукой, – Пойдем?

Маша ступила на тропинку и веточка хрустнула под ногой.

– Ой! – она наклонилась, пытаясь рассмотреть эту веточку, но тропинка тут же расплылась перед глазами.

– Маша, ну не глупи, – Айхен взял ее под руку, повел к беседке, – И только не задавай вопросов, как все это сделано.

– Голограмма, – буркнула Маша.

– Лес! Это кусочек леса Икламукра, места, которое я очень любил.