Текст книги "Ничто Приближается"

Автор книги: Татьяна Енина (Умнова)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Часть вторая

Снова Исчен

Маша пролежала в госпитале ровно столько, чтобы придти в себя. «Регенерат» вылечил ее полностью, никакого медицинского вмешательства в ее организм уже не требовалось, но отдых требовался безусловно.

Инструкция предписывала использовать регенерацию только в самом крайнем случае, когда никакие иные средства уже не могут вытащить человека с того света. Мало того, что искусственно восстановленные органы все-таки не были абсолютно идентичны натуральным и никто не был уверен до конца, что они не выкинут что-нибудь этакое в один прекрасный момент, регенерация оказывала порой весьма разрушающее действие на психику, особенно, когда регенерируемый был в сознании.

Маша в сознании не была и все-таки ее на какое-то время оставили в покое. Никто из руководства не приходил и ничем не интересовался, к Маше допускались сейчас только знакомые и друзья. И врачи, разумеется.

Машу осматривал главный врач госпиталя, собственной персоной, и остался весьма недоволен своим осмотром.

– М-да, – ворчал он, – Умудрилась, подставилась… У тебя теперь одна только левая почка своя, все остальное нарощено, что целиком, что частично. Поздравляю…

– И что теперь со мной будет?

– Надеюсь, что ничего, вон Ксатс – помнишь Ксатса? – у него половина мозгов искусственные и ничего! Как был чокнутым, так и остался…

Маша улыбнулась.

Ксатс действительно был странным молодым человеком, он заходил к девушке не далее как полчаса назад и долго рассказывал о том, что испытывал, когда «регенерат» жарил ему мозги. И что он мог чувствовать, когда практически был уже мертв?

Впрочем, Маша сама была почти мертва, а помнит вполне отчетливо… Бр-р. А ведь она уже была где-то вне своего многострадального тела. Чем же она чувствовала боль? Душой? Нет, чепуха… Адская машинка восстанавливает только тело.

С новыми органами Маша чувствовала себя вполне сносно – точно так же, как и со старыми.

– Девочка моя, – доктор смотрел на нее пристально и насмешливо, – Мне попался в руки твой «регенерат»… Ты, кстати, в курсе, что он хранит в себе всю информацию об исправленных им повреждениях?

Маше показалось, что ее искусственное сердце сейчас откажется работать.

– Такого длинного списка на одном агрегате мне еще не доводилось видеть… Чем ты там занималась на своей родной планете?

Маша закусила губу и посмотрела на доктора так жалобно, как только могла.

– Помимо прочего, я насчитал двадцать три излеченных цирроза печени. И две импотенции.

Маша сложила руки на груди и попросила жалобно:

– Не выдавайте меня, пожалуйста! Мне и так достанется…

– Не выдам, – вздохнул врач, – Боюсь, и так все всплывет. Наверняка Совет прикажет провести расследование твоей деятельности на Земле…

Маша горестно застонала и схватилась за голову.

– Помогите мне покончить с собой, доктор!

– Не могу! – врач дружески похлопал ее по плечу, – Не имею права.

Маша бродила по госпиталю и никак не решалась покинуть его. Она боялась… Ужасно боялась этого всемогущего Великого Совета, который казался ей сборищем злобных и безжалостных людей, она боялась, что ее больше не отпустят на Землю! Вот что было бы самым страшным…

Маша знала, что нужно встретиться с Эйком, рассказать ему все, упросить повлиять на Совет… Но и Эйка она тоже боялась, она просто не представляла себе, как вести себя с ним…

Командор явился к ней сам. Неожиданно и без предупреждения. Тогда, когда Маша была совсем не готова его принять. В ее голове сразу растерялись все мысли, она побледнела, потом покраснела и страшно разозлилась на себя за свою растерянность и смущение. Она думала, что все ее чувства к Эйку давно перегорели и пеплом покрылись, ан нет… Ну что за черт! Она только увидела его… его лицо… его глаза…

Неужели все сначала?

Маша порывисто вскочила с кровати и вытянулась, как положено по форме. Командор был безупречно подтянут, весь сиял и сверкал… Она была не причесана и помята после сна.

– Как ты себя чувствуешь?

Эрдр опустился на стул, тем самым позволяя сесть и Маше – субординация всегда соблюдалась очень четко.

– Хорошо… Благодарю вас.

– Я пришел к тебе раньше, чем соберется Совет, чтобы поговорить без свидетелей и все обсудить. Ты совершила много ошибок, но это моя, а не твоя вина, поэтому не бойся наказания. Я не должен был посылать тебя на твою родную планету, должен был понимать, что ты примешь слишком близко к сердцу ее проблемы, ты была к этому не подготовлена… К счастью не произошло ничего непоправимого, и мы сможем все исправить. Точнее, время сможет все исправить, очень скоро твои деяния забудутся.

– Но я не хочу!.. – воскликнула Маша, вскакивая с кровати.

Командор удивленно вскинул брови.

– Я должна вернуться на Землю!.. Я нужна там! Я могу спасать людей!

– И что?

– Что?.. Раз я могу это делать, я должна это делать! Я знаю, что вы можете сказать – нельзя вмешиваться в естественный ход развития планеты, но не это называется вмешательством…

– А что же, по твоему?

– Ну… когда прилетают корабли, привозят новейшие достижения, помогают планете выйти в космос…

– Маша, ты не умеешь быть осторожной. Ты сама-то понимаешь, что натворила? Пренебрегла правилами безопасности и выдала себя. Дала спецслужбам Земли лишнюю информацию о инопланетном разуме. Это очень плохо, Маша.

– В летающие тарелки на Земле никто всерьез не верит, – буркнула Маша.

– Во что же стали верить те пассажиры метро, для которых ты разыграла такой интересный спектакль?

– Это всего лишь несколько человек.

– А что будет, если ты снова окажешься на Земле? Ради спасения чьей-то жизни ты бездумно себя выдашь.

– Я буду стараться…

– Маша, я пришел не для того, что спорить с тобой и что-то доказывать. Что это за детские игры?

– Это не игры, это принципиальный вопрос.

Эйк закусил губу, чтобы не улыбнуться – девушка смотрела так сосредоточенно, глаза сверкали и брови хмурились.

– Пожалуйста, Эйк, пожалуйста, я должна вернуться!

Она заплакала. Очень горестно.

Ей хотелось добавить: «Хотя бы ради того, что было между нами», но она удержалась – стыдно было.

А командор Эрдр смотрел на нее серьезно и задумчиво. Может быть, он вспоминал себя, когда сам был еще моложе, чем его маленький солдат Маша, и, может быть, именно ради этого воспоминания он решил отложить на какое-то время все свои неотложные и очень важные дела и – разрешить этот «принципиальный вопрос».

Он не любил вспоминать, но сейчас воспоминания уже не были так болезненны, как когда-то. Неприятны и может быть… Да, они все еще тянули его, забыв о здравом смысле, собрать в один кулак все подчиненные ему силы и… Он знал, что его солдаты пойдут за ним куда угодно и даже на Рюнткон…

Но Эйк Эрдр не мог забыть о здравом смысле, может быть потому, что верил словам своего наставника, который говорил, что его время непременно придет, а может быть просто потому, что стал мудрее, спокойнее и циничнее.

Маша видела, как командор помрачнел. Его глаза потемнели, словно злобное и холодное нечто вдруг поднялось из глубин его сущности, затопив и волю и разум. И Маша испугалась. Хотя сама не знала, чего именно.

– Сядь. Сядь, Маша, – попросил Эйк.

Он старался не смотреть на нее, видимо, понимал, что не очень-то хорошо контролирует сейчас свои эмоции.

Маша послушно опустилась на кровать. Она все еще всхлипывала, и была просто в отчаянии от того, что не смогла сдержаться – разревелась, как дура: «Эйк! Пожалуйста!» Тьфу! И выглядит она теперь совсем хреново, глаза красные, нос опух… Ну как всегда!

В ее душе все замерло, застыло и заледенело, когда она на мгновение поймала его взгляд, она подумала, что сейчас увидела Эйка таким, каким никто не видел его очень давно. И не должен был видеть. Никогда. И что теперь произойдет что-то непоправимое, что принесет беду. Ей? Эйку? Кому-то еще?..

Что вызвала она своими высокомерными словами?

– Хочу рассказать тебе одну историю…

Глаза Эйка вернулись к своей обычной хрустальной прозрачности, и Маша невольно почувствовала облегчение.

– Историю из своей жизни.

«Таэна Рюнткона»

Так назывался корабль цирдов, курсирующий между Патионом – пограничной планетой государства Рюнткон – и Сальбедом небольшой абсолютно непригодной для жизни и крайне унылой планетой, принадлежащей королевству Вельзарел, которую король Эльхен ХШ выставил на аукцион. Цирды заплатили лучшую цену и потому получили лицензию на разработку и вывоз с планеты полезных ископаемых.

А почему бы и нет?

Решение короля было принято в совете довольно скептически, сенаторы предпочли бы пожертвовать какой-то частью прибыли ради того, чтобы не обременять себя взаимоотношениями с цирдами. Пусть это будут какие-нибудь цивилизованные существа, от которых не будешь ждать подвоха, говорили они.

Но король, что называется, уперся.

– Стоило бы отдать лицензию цирдам и в том случае, если бы их предложение не оказалось самым выгодным, – вещал он багровеющему от возмущения первому министру, – из тех только соображений, что они просто вдруг решились пойти на контакт, преодолев предрассудки, ненависть и отвращение к нам. Подумайте, что это может значить для истории. Мы должны пойти звероноидам навстречу, показать им свое лояльное к ним отношение.

В просторечии цирдов обычно именовали «звероноидами». Кто первым придумал это название, история не сохранила, но оно прижилось довольно быстро и повсеместно, вероятно, наиболее удачно выразило представление человечества об этих существах. Цирды были крупными сутулыми существами, покрытыми жесткой шерстью и ненавидящими все, что было на них не похоже. Эта ненависть не была обусловлена какими-то объективными причинами – между звероноидами и представителями других космических рас никогда не было никаких «выяснений отношений», никаких более или менее существенных столкновений. Они просто были чужими. Даже не столько БЫЛИ, сколько СЧИТАЛИ себя чужими.

Их государство находилось за пределами официальной границы Млечного Пути, каковая была установлена в пору так называемого «великого объединения народов», когда обитатели галактики, которые давно уже вели дела сообща, решили вдруг создать некий общественный совет, принять некий общественный язык и некую общественную валюту. Это многое упростило и сделало внутригалактические связи еще более крепкими.

А звероноиды всегда так демонстративно выражали свое презрение, так категорично отказывались контактировать…

Сенаторы Вельзарела роптали. Они не желали показывать цирдам лояльное к ним отношение, потому что его не было. Звероноидов боялись, презирали за кажущуюся тупость и твердолобость и предпочитали держаться от них подальше.

Это чувство было взаимным. Всегда было взаимным.

Почему вдруг все изменилось? В отличие от короля, сенаторы не питали радужных надежд.

Звероноиды что-то замышляют. Вот и вся их добрая воля.

«Таэна Рюнткона» был тем кораблем, что привез первое посольство в Вельзарел. Огромный крейсер не без изящества опустился на предписанное ему в порту место, во всей красе продемонстрировав свою великолепную маневренность и мощь. Корабль походил на гору, по сравнению с ним торговые корабли Вельзарела выглядели маленькими и жалкими…

Служители космопорта взирали на эту картину с нескрываемой мрачностью на лицах.

– Ну и что они хотят продемонстрировать? – проворчал начальник порта, наблюдая за посадкой суперкорабля, – То, что их торговцы дадут фору нашим военным?

Он презрительно хмыкнул.

– Чисто как дети.

Прием посла состоялся в главном парадном зале при большом стечении явившихся из любопытства придворных. Все они видели звероноида впервые и все желали убедиться воочию, настолько ли эти существа омерзительны, насколько об этом можно судить по описаниям очевидцев…

Все оказалось не таким уж однозначным. Посол Рюнткона представлял собой громоздкую бесформенную тушу, покрытую длинной густой шерстью. Эта шерсть скрывала все его так называемое лицо и почти скрывало глаза, поэтому посол выглядел совершенно непроницаемым. При встрече с подобным существом не во дворце, а где-нибудь в ином месте – к примеру, в темном лесу, можно было бы и усомниться в наличии у него интеллекта. Да, звероноид был таким – но омерзительным его назвать было тоже нельзя.

До тех пор, пока он не заговорил.

У посла был странный голос, свистящий, хрипящий и рождающий какую-то жуткую глумливую интонацию – вряд ли нарочно, но слушать его было противно – при том звероноид прекрасно владел общегалактическим языком, ни разу в произносимой им речи не допустив ошибки.

Королю Эльхену в какое-то мгновение даже показалось, что кто-то просто решил разыграть всех, одевшись в мохнатую шкуру…

Монарх с трудом подавил вызванную этими мыслями улыбку. Разговор с послом Рюнткона требовал большой сосредоточенности. Очень большой сосредоточенности и внимания. Эльхен собирался выиграть эти переговоры, видя в их успехе благо для всего мирового сообщества и предвкушая вечную славу своему имени.

«При короле Эдьхене XIII Миротворце совершился первый в истории человечества контакт с цивилизацией цирдов, положивший начало…» и прочая и прочая… Разве не заманчиво?

Так уж получилось, что звероноид преследовал те же самые цели – благополучное завершение переговоров, разумеется, а не славу короля Эльхена – поэтому стороны довольно быстро договорились и очень скоро Сальбен на целых пятьдесят лет перешел в единоличное владение Рюнткона.

По прибытии на корабль звероноид тот час же связался со столицей Великого Рюнткона. Связи с ним ждали, и ждали с большим нетерпением.

– Дело сделано, государь мой, – произнес посол, обращаясь к возникшему на мониторе точь-в-точь такому же, как он сам, бесстрастному меховому существу, – Планета наша.

И он довольно улыбнулся, явив на мгновение из зарослей меха крупные желтоватые зубы.

Бродящий с уборщиком по рубке мальчик-раб поймал краем глаза эту мимолетную триумфальную улыбку, и еще ниже согнулся над чистящим пол прибором, приготовившись внимательно слушать. Этот мальчик давно научился понимать не только невообразимый хрюкающий, взвизгивающий и скрипящий язык своих хозяев, но и малейшие изменения тембра, указующие на изменения в их эмоциях. Он научился видеть выражение лица под густым мехом, научился понимать настроение по походке, по дыханию, по положению головы – по множеству мельчайших признаков, которые до него никто из людей еще не научился улавливать и понимать. Впрочем, никто из людей и не общался с цирдами столько, сколько он.

Мальчику было четырнадцать лет и десять из них он провел во чреве «Таэны Рюнткона», ни разу не покинув корабль. В каком-то смысле этот корабль был ему домом, потому как никакого другого дома он не помнил. Другие рабы помнили, а он нет.

Другие рабы рассказывали удивительные и фантастичные истории о мирах в которых жили когда-то, до того, как были пленены, рассказывали о своих друзьях, о своих женах и детях, а мальчик слушал. Слушал и удивлялся и представлял себе… Нет он не мог представить, не мог поверить, что повсеместно существует такая приятная и беззаботная жизнь, и нет никаких звероноидов и нет никакого рабства… Поэтому ему, наверное, было легче, чем остальным – ему не о чем было жалеть.

Мальчик не знал, что существуют права человека, не знал о том, что это унизительно, когда тебя бьют, и всячески унижают, и что неправильно так жить, чтобы всегда бояться. Из тех, кто все это знал, выживали немногие, а те, кто выживали, тому приходилось забывать о своих чести и достоинстве и многим поступаться. Ради призрачной надежды когда-нибудь вернуть себе свободу. И отомстить.

Этих выживших было около двадцати человек.

С какой целью звероноиды таскали с собой двадцать человеческих существ мужского пола диапазоном возрастов от четырех до восьмидесяти лет, оставалось загадкой. Как рабочая сила на оснащенном прекрасной автоматикой корабле они были не нужны. Иногда их посылали на какие-то непонятные работы, но редко, чаще всего рабы проводили время в праздности, которая выматывала и калечила, наверное хуже, чем калечил бы тяжелый труд.

Когда-то кто-то предположил, что звероноиды их изучают – не изнутри, с помощью микроскопов и инъекций (этот период был ими давно уже пройден), а так сказать снаружи. Изучают психику. Поведение. Реакцию на различные раздражители, эта версия была принята и, как ни странно, она во многом оказалось верной.

«Таэна Рюнткона» была кораблем-исследователем, некой научной лабораторией, собравшей в себе энтузиастов, которые ради великой цели (скорейшей очистки галактики от необычайно расплодившихся вредных существ) проводили годы жизни курсируя по местам их обитания и собирая информацию. Самую разнообразную. Чтобы потом переправлять ее на Рюнткон аналитикам.

Цирды были существами обстоятельными и практичными, они не принимали скоропалительных решений и тем более не развязывали скоропалительных войн. Учиться на ошибках – глупо и накладно, считали они. Чтобы победить врага, его нужно знать досконально. Чего он боится, на что он надеется, во что верит, какова его реакция на определенные раздражители. В основном за «человеками» наблюдали издалека – изучали их города, их изобретения, поведение в обществе, но этого оказалось не достаточно. Наблюдение за «человеками» в естественной среде их обитания не могло дать полной информации о них, поэтому «человеки» периодически отлавливались и содержались на корабле. Для более детального и пристального изучения в экстремальных условиях существования.

Несмотря на омерзительный облик и гадкие привычки, «человек» оказался довольно интересным объектом для наблюдения. Существовало мнение, что «человеки» оказались самыми интересными существами, из тех, кто изучались до сих пор. «Человеки» заботились о своих беспомощных особях (дряхлых или слишком юных), приносили еду, убирали испражнения, «человеки» не любили работать, но бездельничать не любили еще больше. Парадокс? «Человеки» способны были пережить невыносимую боль, пережить голод и жажду, «человеки» порою прекращали свое существование из-за такой малости, как стерилизация. И так далее, и так далее.

Бродить по кораблю рабам не дозволялось. Рабы думали, что из-за того, что звероноиды боятся их хитрости. Рабы себе льстили – звероноиды не боялись «человеков» и ни в чем их не подозревали, просто им было противно, если кто-то из этих мерзких существ путался под ногами.

Звероноиды совсем недавно – всего только пару сотен лет назад – открыли часть галактики, населенную «человеками». Как раз незадолго перед тем они вычистили часть прилегающих к их государству территорий, состоящих из нескольких планет всего в двух солнечных системах, от гадких насекомых, именовавших себя «хукуйлами» – надо сказать работенка была та еще, заняла никак не меньше сотни лет, и вот на тебе, не успели начать исследование нового сектора галактики, как наткнулись на ЭТИХ! Вид ЭТИХ отличался занятным разнообразием – и по цвету и по форме – не все из них называли себя «человеками». Но «человеки» доминировали. И доминировали подавляюще.

Боже, эти существа!.. Сколько же их было кругом! Они кишели по всей галактике, летали на своих странных уродливых конструкциях, вели такую бурную жизнедеятельность! И размножались… Размножались… Размножались… С неслыханной скоростью. Становилось просто страшно думать о будущем. Кто поручится, что очень скоро они не вздумают явиться в пресветлый Рюнткон и не начнут размножаться там?

Виднейшие умы государства звероноидов работали над тем, как этого избежать, но никто из них еще не пришел к какому-то решению. К сожалению, мерзкие существа были представлены в таком ужасающем разнообразии, что придумать вирус, способный уничтожить их всех (и пощадить при этом самих звероноидов), представлялось весьма мало вероятным, а уничтожение одной какой-нибудь расы… Что бы оно дало?

При всей их мерзости, эти существа были довольно живучи и весьма работоспособны, их можно было использовать на вредных и опасных работах, что и практиковалось в последние годы довольно широко. Отловить существ было несложно, они любили совать свои носы куда не следует, отправляясь в рискованные одиночные экспедиции, и с уровнем развития современной науки, звероноидам легко удавалось их пленять.

Пока еще, судя по всему, никому из мерзких существ не приходило в голову, где следует искать пропавших – все-таки космос суров, много кораблей не возвращается из дальних экспедиций. И потом звероноиды были очень осторожны, они ни разу не дали повода подозревать себя. Поимкой рабов занимались только самые опытные из них. И самые ответственные.

По сравнению с другими рабами на корабле мальчик пользовался относительной свободой, возможно, взрастившие его с «младых ногтей» звероноиды, питали к нему некоторую слабость. Считали своего рода «домашним животным». И потом он был очень понятлив, гораздо понятливее других, и его применяли, в основном, как прислугу и как помощника в рубке управления. Не могли же они себе представить, что это маленькое хрупкое существо способно разобраться в сложных механизмах. Да оно и не могло, оно всего лишь тайком перечерчивало что-то и таскало потом в отсек рабов, выполняло, опять же тайком, какие-то комбинации для того, чтобы выяснить функции приборов, делало все, что говорил ему морщинистый лысый раб с Цкуона, который был когда-то штурманом корабля.

Что эти предприятия могли бы дать несчастным рабам? Скорее всего, ничего, кроме того, что рано или поздно мальчика застукали бы за преступлением и вероятно уничтожили бы, но свершилось чудо, «Таэна» покинула территорию своих владений и отправилась к границам цивилизованного мира.

– Они говорят, что мы снова идем к Вельзарелу, – рассказал мальчик рабам, – К самой столице. Будут какие-то переговоры.

Он смотрел, как у его собратьев загораются глаза, и у него самого сильнее забилось сердце.

– Вы думаете?.. – спросил он, переводя взгляд с одного на другого, – Может что-нибудь получиться?..

Что ему могли ответить на это? Разве они знали?

Прошло более года мучительного ожидания, горечи от неоправданных надежд и страха, прежде чем они, наконец, решились. Они были слишком измучены, слишком взвинчены, они не могли больше откладывать.

– Сейчас или никогда, – сказал кто-то.

И все облегченно вздохнули.

Да, пусть сейчас. Пусть все хоть как-то разрешится.

Наконец-то… Наконец-то!

Мальчик не спал всю ночь. Он выбрался из отсека, где содержались рабы, проскользнул мимо дежурных и где-то близ машинного отделения приник к маленькому иллюминатору.

«Таэна» летела уже по Млечному Пути, многие из тех звезд, в которые жадно всматривался мальчик были обитаемы. Обитаемы людьми… такими же, как он. Людьми, которые приняли бы его к себе… Да, так ему говорили. Старый Сомет Саве незадолго до смерти, когда уже не мог ходить и только лежал на своем матрасе… да, старый Сомет Саве говорил и говорил, глядя невидящими глазами куда-то перед собой и видя… видя множество миров, через которые пролетал когда-то давно-давно… Он рассказывал о том, что планеты обычно покрыты зеленым пушистым ковром… или синим… или желтым или красным и что на нем растут деревья и цветы. И небо над планетой обычно синее… хотя нет, небо бывает цветов самых невероятных… Мальчик изо всех сил пытался представить себе как выглядит все это и в его голове рождались удивительные картины.

– Это странно, почему ты не помнишь ничего из прошлой жизни, – удивлялся старик, – Тебе было почти пять лет, когда тебя привели к нам. Это не так уж мало, дети в этом возрасти уже что-то помнят… А ты даже имени своего не знал.

– Я пытался вспомнить, ничего не получается. Как будто меня и не было раньше.

Мальчик знал, что он геллаец, ему сказали это рабы, определив кто он по внешнему виду. Они же придумали ему имя Эйк Эрдр, это было геллайское имя. Самое типичное геллайское имя.

Он должен был помнить как выглядит поверхность его родной планеты и как выглядит то, что на ней растет, но когда он закрывал глаза и напрягал память, он видел только темноту.

Темноту, холод, одиночество и печаль.

Он видел Ничто.

Саве Сомет говорил и говорил и держал в своей горячей сухой руке его руку… Внезапно он замолчал и пальцы его закостенели и перестали быть горячими… а мальчик даже не сразу заметил это, захваченный удивительным рассказом.

– Сейчас или никогда… – прошептал маленький Эйк Эрдр, глядя жадными глазами на проносящиеся мимо корабля звезды.

Сейчас. Очень скоро. Следующей ночью, когда корабль пересечет границу королевства Вельзарел…

… Они все смотрели на него с такой надеждой, каждый подошел и крепко стиснул его в объятиях.

– У тебя должно получиться, – говорили они ему, – Ты обязан долететь и все рассказать о нас. Нас должны спасти.

– Ты не должен бояться, – говорили ему.

А он и не боялся. Он был беспредельно счастлив, и он уверял их, что у него получится. Как же иначе?

…Небольшая диверсия в машинном отсеке. Взорвался всего лишь один бак с топливом, и взрыв унес всего лишь три жизни – двух рабов и одного звероноида.

– Мы пожили на свете, – говорили те два раба, когда перед уходом на работу, обнимали мальчика, своего посланца, – думайте только о том, чтобы наши смерти не были напрасными.

Эйк уже давно сидел рядом с подготовленной для него капсулой, он дожидался взрыва и как только почувствовал нервную дрожь, прошедшую по огромному чреву корабля, он скользнул к двери и отпер ее для штурмана Рекула Эр Райла, тот быстро вскрыл для него капсулу и установил нужную программу.

Рев двигателей. Вспышка света. Сила тяжести так сильно прижала его к креслу, что несколько секунд мальчик даже не мог дышать, а потом… бесконечно огромное звездное пространство вокруг и несущаяся навстречу большая зелено-голубая планета… и Рекул Эр Райл упавший на пол обгорелым обрубком после того, как в течение нескольких минут удерживал транспортный отсек, давая капсуле необходимое время, чтобы улететь…

Капсулу захватил пограничный патруль Вельзарела уже у самого входа в атмосферу планеты… Двое суток мальчик провел в карантине, тщетно пытаясь убедить бесстрастно наблюдавших за ним людей, что время дорого, и что нужно лететь, как можно скорее лететь, чтобы успеть спасти… Он не спал и не ел все эти двое суток, он кричал и плакал, колотил в дверь кулаками до тех пор, пока не сбил их в кровь. А люди все совещались и совещались.

Обыск на «Таэне»? Да слыхано ли это? А уж не провокация ли это? И надо сообщить об этом министру… или лучше просто забыть обо всем этом? Не усложнять себе жизнь лишний раз… Король так носится с этими звероноидами, что будет, если он узнает?

И все-таки король узнал. Начальник пограничной службы доложил о случившемся министру внутренних дел, тот передал доклад министру иностранных дел, а тот, поразмыслив какое-то время, явился к королю.

Монарха обуял ужас.

– Это провокация! Без сомнения, провокация! – убеждал он министра. Или себя?

Министр только пожимал плечами.

– Я не могу брать на себя решение этой проблемы, не посоветовавшись с вашим величеством, – сказал он смиренно, – И буду действовать исключительно сообразуясь с вашими указаниями.

Король помрачнел и велел доставить к себе этого прилетевшего невесть откуда мальчика. Он не мог решать сгоряча, он должен был провести расследование, хотя и был почти уверен, что все произошедшее наглая и дерзкая провокация.

А когда мальчика привели к нему – маленького, тощего, плачущего, почти невменяемого… Он уже ни в чем не был уверен.

– Старик уверял меня, что люди всегда помогают друг другу! Что если бы они только знали… Они спасли бы нас, не считаясь ни с какими жертвами, – говорил мальчик (кто он, геллаец?), – Никто из нас не думал, что вы не поверите!

Король был бледен, он стоял неподвижно, как мраморная статуя.

Как это бывает, когда рушится дело всей жизни?

И уже через несколько часов эскадра из трех кораблей внутренних войск Вельзарела подлетала к «Таэне Рюнткона».

Мальчик провел солдат по кораблю, проводил их в тот отсек, где содержались рабы и – и не нашел никого. Не осталось и следа от того, что когда-то на корабле могли находиться люди. А звероноиды только удивлялись, а впрочем, не очень-то они и старались казаться удивленными…

– Подумай как следует, – тихо говорил прибывший на «Таэну» офицер ошеломленному и подавленному мальчику, – Где еще? Секретные помещения? Может быть ты забыл о чем-то?

Мальчик молчал. Он знал этот корабль может быть даже лучше, чем его хозяева, он не мог ни о чем забыть.

– Они все мертвы, – сказал он.

И увидел как едва заметно ухмыльнулся второй помощник капитана «Таэны Рюнткона». Никто из людей не мог бы заметить эту ухмылку, никто не мог понять мимики звероноида, кроме Эйка.

Все были подавлены. Никто не вымолвил ни слова за всю многочасовую дорогу домой, кроме разве что одного единственного раза, когда кто-то из солдат произнес глухим бесцветным голосом:

– Их надо уничтожить, всех до единого!

Никто уже не сомневался в правдивости мальчика – тем более, что подсознательно все верили ему с самого начала. Но то во что веришь и то, что можешь доказать – такие далекие друг от друга вещи…

Верил и король. Не хотел верить, но – не мог не верить. Поэтому договор с Рюнтконом был разорван. И «Таэна» навсегда покинула пределы королевства Вельзарел.

Король Эльхен очень переживал случившееся и никак не мог избавиться от ощущения, что виноват в неудаче спасательной экспедиции, хотя, конечно, ни в чем виноват он не был. Разве что в том, что питал радужные иллюзии.

А мальчик с «Таэны» не произнес ни единого слова с тех самых пор, как вернулся на планету. Он, похоже, повредился в уме. Эльхену было его жаль, но что делать с ребенком он искренне не знал. Его осматривали врачи и лишь разводили руками – физически мальчик был вполне здоров, а душу лечить еще никто не научился.

Никто…

Когда в Вельзареле в очередной раз приземлился корабль странствующих монахов Серого Братства, Эльхен лично попросил их забрать мальчика с собой.

Существо, укутанное в серый кокон походило на призрак, оно не имело твердых очертаний, постоянно немножко меняясь и казалось, что стоит коснуться его рукой – и рука пройдет через это серое нечто как через воздух. Это была иллюзия. Все знали, что это иллюзия, но все-таки испытывали перед монахами невольный трепет… может быть и не только из-за странной внешности.

На самом деле в монахах не было ничего особенно таинственного. Они были точно такими же обитателями галактики как и все остальные, были когда-то гражданами известных государств. Вступая в орден, они одевались в серый кокон и лишались всех отличительных признаков своей расы, чтобы никто никогда не смог распознать, кем являлся монах когда-то.

Серое существо тихо подплыло к скорчившемуся в углу угрюмому мальчику-подростку, смотрело на него несколько мгновений, потом перевело взгляд на короля… Единственное, что оставалось у монахов открытым и доступным – это глаза. Они тоже были скрыты серой зыбкой дымкой, но их можно было видеть, в них можно было смотреть… На короля смотрели темно-рубиновые глаза, король не знал, какой народности могут принадлежать такие глаза.