Текст книги "Дар халифу (СИ)"

Автор книги: Татьяна Шульгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава девятнадцатая

Лингимир устроил праздничный ужин в честь гостей и новых союзников Эвервуда. В просторном зале, выходящем окнами в сад, были накрыты столы. Солнце село и слуги зажгли свечи с золотых подсвечниках. В большом камине из темно-фиолетового камня горел огонь. Блики скользили по гладкому переливчатому камню, наполняя зал разноцветными отсветами. Придворные музыканты играли легкую мелодичную музыку, не заглушая разговор за столом.

Ждали только королей. Они должны были вскоре появиться. Лингимир попросил Виктора уделить ему несколько минут, прежде чем начнется праздник. Король Эвервуда ждал союзника в пустующем тронном зале. Слуги зажгли несколько свечей возле трона и, выполнив распоряжение господина, удалились. Виктор проводил жену и мать в праздничный зал и отправился к нему. Он прошел по огромному полутемному залу, глядя на эльфа и гадая, для чего тот пожелал видеть его.

– Ты хотел поговорить? – начал Виктор, приблизившись к Лингимиру и вопросительно взглянув на него. Тот как всегда улыбнулся в ответ.

– Да, прости, – произнес он, поднявшись с трона и приблизившись.

– Я в твоем доме, не проси прощения, – ответил Виктор, глядя на собеседника. Лингимир был в светлом камзоле, шитом золотом. Его длинные волосы спадали на плечи, а на голове красовалась изящная корона из сплетенных золотых ветвей с драгоценными камнями.

– Ты просил сказать, что я хочу за свою помощь, – продолжал эльф, глядя ему в глаза тем взглядом, который Виктор не мог понять.

– Да, – кивнул он и опустил глаза, гадая, чего запросит Лингимир.

– Знай, даже если ты не согласишься, я все равно помогу тебе, – предупредил эльф. Виктор удивленно взглянул на него.

– Это совсем не то, – ответил он. – Ты просишь о добровольной услуге, а не плату за помощь.

– Да, именно так, – Лингимир опять улыбнулся.

– Обещаю, если это в моих силах, я сделаю, – Виктор тоже улыбнулся, положив руку ему на плечо.

– Я говорил со своими советниками, – начал эльф, опустив глаза. – Я ведь не особенно разбираюсь в политике. Они уверяют, что Эвервуд только выиграет от нашего союза. Темные и наши враги, помогая вам, мы помогаем и себе. Так что просить что-то от Вандершира было бы нечестно.

– Ты хочешь чего-то для себя? – догадался Виктор, заметив смущение собеседника.

– Да, – кивнул Лингимир, не поднимая глаз.

– Я обещаю, что сделаю, говори, – Виктор приблизился, заглядывая ему в лицо.

– Я знаю, ты не любишь нас, и это вынужденный союз, – король Эвервуда продолжал говорить, глядя на пуговицы камзола собеседника.

– Лингимир, – остановил его Виктор. – Я ошибался и теперь готов признать это. Моя жена тоже полуэльф, как и ты, но я люблю ее больше всего на свете. Забудь о моих грубых словах. Чего ты хочешь?

– Я хотел бы стать твоим другом, – ответил эльф, наконец, взглянув на него.

Виктор удивленно раскрыл глаза, после чего улыбнулся и кивнул.

– Это в моих силах, – произнес он, протянув руку для рукопожатия. – Будь моим другом.

– Это еще не все, – Лингимир пожал ее и указал взглядом на деревянный футляр, лежавший на столике у трона. – Это меч из эльфийского серебра. Он твой.

Виктор подошел и открыл длинный ящичек из полированного дерева. Внутри на бархатной подкладке лежал, поблескивая в свете свечей, обоюдоострый меч. Он не был украшен ни золотом, ни драгоценностями, но стальной клинок завораживал своим холодным чистым блеском. Виктор, зачарованный красотой и простотой прекрасного оружия, взял его в руку.

– Я знал, что тебе понравится, – усмехнулся Лингимир, наблюдая за ним.

– Почему? За что ты делаешь мне такой подарок? – спросил Виктор, не в силах расстаться с мечом. Легкое, но необычайно острое лезвие рассекало воздух, послушно следуя за едва заметным движением руки господина.

– Он тебе пригодится, – улыбнулся эльф.

Виктор вернул оружие в футляр и закрыл крышку.

– Почему? – повторил он вопрос, вновь встав напротив собеседника.

Лингимир посмотрел на него, казалось, выбирая наиболее подходящий ответ.

– В знак дружбы, – наконец, ответил он и вздохнул. – Нам нужно идти, гости ждут.

– Спасибо, – сказал Виктор, в который раз убедившись, что совершенно не понимает эльфов.

Молодые люди прошли в праздничный зал, не возобновляя разговор. Гости радостно приветствовали их, поднявшись с мест. Хозяин сел в центре стола, протянувшегося вдоль стены и образовывавшего полукруг, оставляя центр зала пустым, так чтоб гости, сидевшие с одной его стороны, могли видеть друг друга и беседовать. По правую руку место занял почетный гость, король Вандершира, и его королева, по левую королева Виржиния, маг Велиамор и его жена Ниониэль. Остальные гости и придворные располагались за столами справа и слева. Зал пестрел изысканными нарядами и роскошными драгоценностями. Офицеры были в парадной форме своих государств, простые дворяне и их спутницы в шелках, бархате и парче. Молодые литиаты вернулись к привычным для них светлым мантиям, так же как и советник вандерширского короля. Только Ниониэль, давно отвыкшая от такой простой одежды, была в темно-синем атласе.

– Хочу поблагодарить тебя, мой друг, – начал Лингимир, поднявшись и обратившись к Виктору. – Ты помог нам оттеснить врагов и очистить Эвервуд от темных. Теперь моя очередь помочь тебе освободить от них Вандершир. Выпьем за новый союз между нашими государствами.

Все подняли кубки, наполняя зал радостными возгласами и победным кличем. Виктор тоже поднялся. На этот раз он сменил военный мундир на темно-зеленый камзол. Высокий воротник рубашки и шейный платок в тон скрывали его шею. Длинные черные волосы ниже плеч тоже были не собраны, как и у хозяина праздника, а золотая корона на нем была широкой и литой, без камней и узоров.

– Благодарю тебя, Лингимир, – сказал он, и все притихли. – Надеюсь, этот союз продлится и после того, как темные будут изгнаны из северных земель. Хочу, чтоб ты знал, что Вандершир как и прежде будет открыт для эльфов и их друзей. Друзья Эвервуда – это наши друзья.

Зал вновь наполнил радостный шум, короли выпили и, отставив кубки, обнялись. Музыканты разместились в центре зала и наполнили его чудесными звуками, веселыми и торжественными.

Николь ласково улыбнулась мужу, когда он вернулся на место, и хотела поцеловать его, но Виктор предостерег ее.

– Нет, не здесь, – сказал он, взглянув на стол рядом с ними. Николь проследила за его взглядом и увидела Кристиана. Граф не сводил с нее глаз, даже не старался соблюдать приличия. Просто смотрел на нее в упор. От стола королей его отделяли капитаны Генри, Чарльз и Гордон.

– Я поговорю с ним, – предложила Николь.

– Нет, потом, – Виктор взял ее за руку под столом. – Просто не обращай внимания. Но не стоит провоцировать его.

– Хорошо, как скажешь, – она кивнула, одарив его еще одной лучистой улыбкой. Хотя сама готова была встать и залепить графу пощечину за дерзость.

– Мы недолго тут пробудем, – пообещал ей муж. – Две перемены блюд, и мы свободны, обещаю.

Девушка сжала его руку, продолжая весело улыбаться.

– Что тебе сказал Лингимир? – спросила она, казалось, не замечая наглости Кристиана.

– Мы теперь друзья, – улыбнувшись, ответил ей муж.

Мадлена не сводила глаз с сына. Велиамор привлек ее внимание, когда слуги расставляли перед ними золотые блюда с угощением.

– Ты должна отпустить его, – сказал он. – Подумай о себе. Ты теряешь силы.

– Он ведет себя неприлично, – ответила волшебница, проигнорировав его предостережение. – А они еще и виноватыми себя чувствуют. Это немыслимо. Я не верю глазам.

– Я не знаю, почему влияние темной крови усиливается, – задумчиво произнес Велиамор. – Но лучше обсудить это потом.

– Я тоже чувствую тьму, хотя в этом месте это трудно представить, – Мадлена вздохнула.

Велиамор взглянул на графа. Тот по-прежнему сверлил взглядом Николь. Княжна, сидевшая рядом, принялась что-то шептать ему на ухо.

– На тебя уже все смотрят, – говорила она, дергая его за камзол. – Ты что, уже успел выпить?

– Хочу увидеть свечение, прекрасное ознаменование зарождения новой жизни, – ответил ей Кристиан с отвращением. – Интересно, она сравнивает его со мной, когда они в постели? – поинтересовался он громче.

– Ты точно выпил, – Бьянка почувствовала, как щеки начали гореть румянцем.

– Я, кажется, оглох на правое ухо, – медленно проговорил князь, оборачиваясь к Кристиану.

– Как думаешь, Гордон? Наш король хороший любовник? – спросил он, глядя на ошеломленного друга.

– Ты нашел, у кого спросить, – нервно рассмеялась Бьянка, отвлекая подвыпившего графа на себя. Гордон три раза сменил цвет лица от бледно-серого до бледно-зеленого, представляя, что слова услышит кто-нибудь из гостей.

– Откуда ему знать такое, – продолжала девушка, вернув своему лицу невозмутимое выражение надменности. Кристиан, наконец, оторвал взгляд от Николь и взглянул на княжну.

– Я слышала, что Виктор предпочитал куртизанок, – Бьянка воодушевилась, заметив интерес в мутных глазах графа. – Одна из них баронесса де Брюнэ, ты ее знаешь.

– Жюльет? – Кристиан изумленно вскинул брови. – Вот негодница, строила из себя недотрогу. Я ее месяц обхаживал.

– Добился? – Бьянка заметила, что Николь благодарно кивнула ей.

– Какой там, сбежала к своему дяде в имение, – возмутился граф. – Рассказывала мне сказки о больной тетушке. Кто бы мог подумать? Откуда ты знаешь?

– Я фрейлина, помнишь? – княжна улыбнулась, вспомнив те далекие беззаботные дни.

– Такая красотка, глаза как у эльфийской королевы, синие с поволокой, – мечтательно вспоминал Кристиан. – Волосы как вороново крыло, упругие локоны. А пахла божественно.

– Ну да, вижу, ты хорошо помнишь, – Бьянку начали злить эти нелепые сравнения. Если бы Кристиан так описывал ее, она, наверное, вылила бы ему на голову кувшин вина.

– А разве она не вышла за того герцога, такой богач из Холоу? – вспомнил вдруг граф.

– Интересно, за какие заслуги вдруг такой выгодный брак? – Бьянка усмехнулась.

– Это отвратительно, – Кристиан вернулся со своих облаков. – Попользовался и замуж выдал за мешок золота.

– Мешок не мешок, но герцог Амато был недурен, – возразила княжна.

– Так пошла бы к нему в шлюхи, он бы и тебе нашел мешок, – граф еще больше возненавидел соперника.

Бьянка, недолго думая, наградила его звонкой пощечиной. Все посмотрели на них. Музыканты отвлеклись, в шумном зале вдруг стало непривычно тихо. Гордон поднялся, схватившись за рукоять меча.

– Думаю, графу нужно на воздух, – сказал Виктор, взглянув на друзей. Те мгновенно поднялись со своих мест. Кристиан тоже встал, одарив их насмешливым взглядом. Среди гостей послышался шепот и смешки.

– Прошу прощения, – Кристиан отвесил шутливый поклон и удалился. Генри приказал солдатам у двери проследить, чтобы он благополучно добрался до своей комнаты.

– Сядь, – шепнула брату Бьянка. Тот повиновался, понимая, что Кристиан утром раскается в своем поступке.

– Княжна, приношу извинения за своего подданного, – сказал громко Виктор, все еще пылавшей гневом девушке.

– Вам не следует извиняться, – сказала она. – Я прошу простить меня.

Бьянка сделала реверанс и поспешно покинула зал. Гости вернулись к трапезе. Лингимир приказал играть. Праздник продолжался до поздней ночи, и все благополучно забыли об инциденте.

– Рано утром я уеду, – сказал Виктор, когда они с Николь вошли в спальную. Король запер дверь на ключ, оставив снаружи вооруженный конвой.

Николь села перед зеркалом, чтобы вынуть серебряные шпильки из прически. К празднику она надела легкое шелковое светло-зеленое платье с черными кружевами на декольте и рукавах. Юбка тоже была из черных кружев, чередовавшихся с воланами из зеленого шелка.

– Не знаю, как оставлю тебя после сегодняшнего, – продолжал Виктор, приблизившись и глядя на жену в зеркале. Она оставила прическу и тоже посмотрела на него.

– Он не причинит мне вреда, ты сам знаешь это, – ответила девушка, пытаясь улыбаться. Но ее тоже огорчило поведение Кристиана. Прежде он никогда не оскорблял Бьянку. Она была его подругой с детства.

– Я оставлю с тобой Велиамора, – решил Виктор, помогая ей распустить волосы. – Он сможет о тебе позаботиться.

– Думай лучше о себе, – попросила Николь, позволив ему вынуть шпильки и заколки, удерживающие прическу. Мужчина делал это без видимых затруднений, задумчиво рассматривая ее в зеркале. Его длинные пальцы нежно скользили по гладким золотистым волосам, вынимая изящные украшения и бросая их на полированную поверхность туалетного столика. Николь не стала спрашивать, как он приобрел это несвойственное мужчинам умение обращаться с женскими предметами туалета. Она уже догадалась, что он более чем искушен в вопросах взаимоотношений с женщинами, но слишком хорошо воспитан, чтоб посвящать ее в эту сторону своей жизни. Хотя девушка отдала бы многое, лишь бы узнать хоть какие-нибудь подробности. Ей просто не верилось, что он мог любить кого-то кроме нее, вот также вынимать шпильки из прически какой-нибудь другой дамы, расшнуровывать ее корсет, покрывать поцелуями ее шею.

– Ты сегодня была обворожительна, – сказал Виктор, когда золотые локоны, наконец, рассыпались по плечам. Он стоял сзади, касаясь кончиками пальцев ее лица, очерчивая линию подбородка. – Ты с каждым днем все красивее. Что будет, когда я вернусь?

– Вернись скорее, – она перехватила его руку и поцеловала ладонь, отгоняя глупые мысли.

– До Холоу неделя пути, может больше, если через Итилиан, – ответил он, отбросив ее волосы вперед и расшнуровывая шелковый корсет. – Через три я буду тут, обещаю.

– Я буду ждать, – Николь вздохнула, придерживая его впереди. Когда шнуровка ослабла, она встала, и платье соскользнуло на пол.

– Помни о своем обещании, – напомнил Виктор.

Девушка повернулась к нему и сняла золотую корону.

– Тяжелая, – она улыбнулась, опустив ее на столик в россыпи серебряных шпилек. Потом принялась расстегивать его камзол.

– Этот цвет тебе тоже к лицу, – сказала она, взглянув на него. – Подчеркивает цвет глаз.

– Никаких слез, – попросил он, взяв ее руки в свои.

– Обещаю, – Николь улыбнулась. – Я буду думать о тебе и о нашем ребенке. Как мы вернемся в Вандершир, отстроим его и заживем все вместе.

Виктор обнял ее, привлекая к себе. Она отстранилась и вернулась к расстегиванию пуговиц, желая поскорее освободить его от одежды.

– И разбуди меня утром, – строго сказала она, снимая с его плеч камзол. – Не вздумай уехать не попрощавшись.

– Разбудить, перед рассветом? – переспросил он на всякий случай. Девушка сосредоточенно расстегивала свободную батистовую рубашку.

– Да, все равно когда, – ответила она, закончив и с ней.

– Хорошо, – кивнул мужчина.

Николь отошла, сложив руки на груди.

– Штаны сам, я помню, – произнесла она.

Виктор рассмеялся, вновь схватив ее в объятия.

Утром он уехал. Как и обещал, он разбудил Николь, но она своего обещания не сдержала и расплакалась, когда он отпустил ее из объятий и пошел к двери. Сердце девушки сжалось от предчувствия, что она видит его в последний раз, и эти полтора месяца ее жизни навсегда останутся лишь сказочным сном.

Генри Морис и Чарльз Джонсон сопровождали своего командора. Король Вандершира отправился в Холоу тайно, взяв лишь пятерых офицеров.

12е. Четвертый весенний месяц.

Кристиан проснулся с ужасной головной болью. Он плохо помнил, как провел остаток ночи, прежде чем добрался до своей спальной. Покинув праздник, он недолго гулял в ночном саду, потом заглянул к Еве. Она, как всегда развлекла его беседой, единственная не возражая против ругательств в адрес короля. Ее немало насмешила сцена за ужином и негодование княжны.

Граф позвонил прислуге и умылся. Холодная вода немного освежила, но не избавила от тупой боли в висках. Появившийся камердинер помог ему одеться, поскольку сам он не справился бы и за день.

– Где королева? – спросил Кристиан хрипло. Потом откашлялся и повторил вопрос.

– Королева Виржиния или королева Николь? – поинтересовался слуга, расчесывая густые черные волосы господина, пока тот сидел, зажав голову руками. В зеркале отражался небритый, изрядно помятый, с припухшими глазами мужчина, очень напоминавший графу самого себя.

– Николь, – сказал он, отказавшись от духов и ароматического масла для кожи. Волосы он сам завязал в хвост, как делал это всегда.

– У себя, она еще не выходила сегодня, – доложил камердинер, прислуживавший еще Гордону и капитанам, помимо графа.

– А который час? – Кристиан поднялся со стула и надел бледно-желтый камзол.

– Скоро полдень, милорд, – слуга, невысокий молодой парень, учтиво улыбнулся, ожидая еще распоряжений. – Желаете побриться?

– Нет, потом, – ответил граф, потрогав подбородок, порядком обросший щетиной.

– Как пожелаете, – кивнул тот и, получив разрешение, удалился.

Кристиан направился прямиком к Николь, еще не зная, что скажет ей, но чувствуя, что ему необходимо увидеть ее.

Около королевской спальной дежурил конвой. Граф попросил сообщить девушке, что он желает говорить с ней. Солдат постучал и вошел. Спустя несколько минут Кристиан стоял посреди комнаты, ожидая аудиенции. Николь вышла из смежной гардеробной и сложила руки на груди, глядя на него суровым взглядом. Она все еще была в ночной сорочке и халатике.

– Доброе утро, – начал граф, улыбнувшись. – Я пришел... я хотел...

Он пытался подобрать слова, чтобы объясниться, хотя оскорбил он не ее, но чувствовал себя виноватым перед ней.

– Во-первых, покажи мне свои раны, – заговорила резко Николь, глядя на него как на самое ничтожное существо. Он редко видел у нее такой взгляд, но когда видел, понимал, что отшутиться не выйдет.

– Раны? О чем ты? – не сразу сообразил он, больше увлеченный ее покрасневшими от слез глазами.

– Вчера вы с Виктором подрались, – пояснила она, подойдя ближе. – Из-за меня, я полагаю. Больше вам делить нечего.

– Ты сама догадалась или он уведомил? – Кристиан понял причину ее негодования и слез.

– Он уверял меня, что драки не было, – ответила Николь, не сводя с него испытующего взгляда. – А он никогда не обманывает меня.

– Если так, значит, не было, – криво усмехнувшись, ответил граф и прошел к окну. Видеть ненависть Николь ему было неприятней, чем слезы.

– Кто я, чтоб сомневаться в его словах? – добавил он, рассматривая горизонт.

– Опровергни, покажи, куда он ударил тебя. Ну хотя бы синяк должен был остаться? – не отступала девушка, следуя за ним.

– Он правду сказал, мы не дрались, – признал Кристиан и повернулся к ней. – Твой муж тебя и в этот раз не обманул.

Николь дала ему пощечину. Граф отступил на шаг, упершись спиной в раму. На лице его сменилось несколько выражений, от крайнего изумления до негодования.

– И не смей спрашивать, за что! – опередила его Николь. – Я доверяла тебе, считала другом.

– Боги, Николь, я и вправду не понимаю, за что? – Кристиан умоляюще посмотрел на нее, словно опасался еще одного удара.

– Я не буду разговаривать с тобой, я вообще забуду твое имя! – крикнула она, теряя самообладание. – Что он тебе сделал?! Разве он виноват, что я больше не люблю тебя?!

Кристиан опустил глаза, догадываясь, наконец, что так возмутило девушку.

– Ты не говорила прежде, что не любишь меня, – произнес он тихо.

– После твоей подлости, я видеть тебя не желаю, – повторила Николь твердо. – Как ты опустился до такого? Ведь ты был другим.

– Он провоцировал меня, – граф и не заметил, как начал оправдываться. – Он хотел, чтоб я убил его. Ведь ты знаешь, что я демон.

– Ты человек, – возразила Николь. – Во всяком случае, был им до недавнего времени. Что с тобой происходит? Опять скажешь, что мое безразличие сделало тебя чудовищем?

– Он постоянно доводит тебя до обмороков и нервных припадков, – возразил Кристиан. – Я не могу стоять в стороне и наблюдать за этим.

– И ты решил избить его? – девушка понизила голос, заглядывая ему в глаза. – Даже, несмотря на то, что он не желал драться? Тебе не приходило в голову, почему?

– Он трус, где ему тягаться с демоном, – Кристиан осекся, но было уже поздно. Николь отошла, мотая головой, не желая верить ушам.

– Николь, я не контролирую этого, не всегда, – попытался исправить оплошность граф. – Я боялся за тебя, а он еще и смеялся надо мной.

– Ты перевоплотился? – спросила она, представляя, какой опасности подверг себя Виктор.

– Да, но он ведь жив, – Кристиан пожалел о своем импульсивном поступке. Теперь драка предстала в совершенно ином свете. И в глазах Николь он был настоящим чудовищем.

– А ты готов был убить? – тихо спросила она, опустившись на край кровати, теряя силы. – Безоружного, не желавшего драться? Моего мужа?

– Ты не видела всего, – граф представил, что было бы с ней, убей он Виктора.

– Я видела его шею, на которой нет живого места, и раны на спине и затылке, – сказала она упавшим голосом. – Свои ты мне не показываешь. Их нет?

– Мои раны внутри, – Кристиан отвернулся к окну, пытаясь припомнить, когда успел так разукрасить короля. Хотя в демоническом обличье силой он во много раз превосходил простого смертного. – Я не могу показать тебе свое сердце.

– Поверь, каким бы истерзанным ни было твое сердце, это ничто в сравнении с моим, – Николь поднялась. – Уходи. Я достаточно узнала.

– Николь, – он подошел и попытался взять ее за руки. – Не отталкивай меня. Ради всего, что было между нами.

– А касательно того, что было между нами, я отвечу, – она брезгливо отняла руки. – Я не сравниваю тебя с ним, потому что я не помню какой ты. В первую же ночь с ним, я забыла все, что было раньше. А теперь забуду тебя самого.

Кристиан понял, что вчера его слова слышали не только Гордон и Бьянка. Он виновато опустил голову, не зная, как оправдать себя. Не зная, есть ли смысл теперь вообще что-то говорить, после всего, что он сделал.

– Мне жаль, – сказал он уже у двери.

– Ты ничем не сможешь искупить это, – Николь говорила твердо, хотя чувствовала, что этой выдержки хватит ненадолго. – Я никогда не прощу тебе этого предательства.

Кристиан вышел, понимая, что Николь теперь окончательно потеряна для него, и на этот раз винить было некого.