Текст книги "Чужие сны (полный вариант) (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Не доезжая до места, ведущий джип мигнул поворотником, и ловко воткнулся на свободное место у какого-то небольшого магазинчика. Мы пристроились рядом.

– Значит так, – Олег открыл неизменный Алкин ноутбук и вызвал на экран карту города. Несколько раз щелкнул, укрупняя изображение до тех пор, пока не обозначились все, вплоть до кошачьих лазов.

– Смотрите: вот логово Звероящера. Небольшое кафе. Два входа: с проспекта и со двора.

– Придется идти внутрь? – уточнил Храш без всякого энтузиазма.

– Думаю, да. Плана помещений у нас нет. Так что действовать будем как в DOOM: сначала пристрели все, что шевелиться, потом собери все, что валяется, и только после этого открывай следующую дверь. Делаем все очень быстро. Саша – ОЧЕНЬ. Еще быстрее, чем ты умеешь.

– Понял, – кивнул он, – идем двумя группами...

– Одной. Одной, Саша, – с нажимом повторил Олег, – Идем все вместе.

– А смысл? Чтобы он нас всех скопом грохнул и смылся через другой вход?

– Смысл в том, что князь у нас только один. Его и пускаем вперед, как таран. Любая другая диспозиция – просто самоубийство для второй группы. А что касается черного хода, они Саша, так и так смоются. При любом раскладе. Всех троих мы накрыть не можем ни поодиночке, ни толпой, ни вместе с князем, ни без него. Человек, владеющий раковиной и шатора – это сила, которая нам не по зубам.

– Тогда зачем мы вообще туда лезем? Просто размяться?

– Задача – насколько возможно ослабить группу Бакшарова. А возможно только одно – грохнуть самого слабого. То есть Чернова. Это – программа максимум.

– То есть остальных?..

– Только пугать для отвлечения внимания. Но пугать всерьез. Саша – это приказ.

– Да понял, дурных нема, – Храш спрятал шею в воротник, отвернул лицо в сторону и с чувством сплюнул. Олег плевок проигнорировал. Алла была внимательна, хотя выглядела несколько устало. Влад кивал, он был согласен с каждым словом, а Эля, прелестная и безмятежная, как кукла Барби, слегка улыбалась... и это здорово разряжало обстановку и помогало жить.

– Они, скорее всего, будут прорываться вот сюда, – Олег обозначил стрелочкой путь сквозь проходные дворы, – мы им не мешаем. Просто не сможем. Логово у Звероящера с тактической точки зрения просто шедевр.

– Завидуешь, – бросил Алик.

– Анализирую. Без шума мы вряд ли обойдемся, но я надеюсь, что после драки и до приезда милиции у нас будет пара минут.

– Обнюхать все углы, – кивнул Алик.

– Вопросы есть?

– А если они пугнут нас, – не выдержала я, – мы как убегаем?

Ударная группа, почти в полном составе, изволила невежливо заржать. Вся, кроме Олега. Он отнесся к вопросу серьезно:

– Если так случится, мы уходим только кучей. Ни в коем случае не поодиночке. И не дворами.

– Почему? – удивилась я.

– Шатора, – коротко ответил Олег.

На этом оперативное завещание закончилось. Мы прыгнули по машинам и опять помчались в мокрую ночь, которая уже подходила к концу. Как ни странно, спать совсем не хотелось.

К берлоге Звероящера мы подлетели без пяти три. Машины нагло поставили чуть не у дверей. Спешились. Вражеские укрепления встретили нас темнотой и тишиной. А чего мы ждали глубокой ночью?

– Вы уверены, что там кто-то есть? – тихонько спросила я.

– Нет, – ответила Эля. И на этом дискуссия закончилась.

Атаковать кафе решили "свиньей"... Или "черепахой", не слишком я сильна в военной зоологии. Про себя я обозвала построение "балалайкой". Впереди шел Влад. За ним Алла с Олегом. Следом Храш, два его орла и Алик. Тылы прикрывали мы с Элей.

Когда за спиной что-то грохнуло, я инстинктивно присела и зажмурилась. А когда осторожно открыла глаза, то увидела, как Алла, вытянув вперед руки с длинными пальцами, будто пытается что-то нащупать в полутьме. Олег повторял ее движения, словно был зеркалом. Эля и "Клен" озирались, со стволами наизготовку.

– Железная штора упала, – определил Алик, – похоже, сама.

– То есть? – удивился Олег.

– Да на одном болте висела. Мы дверь пошевелили, она и грохнулась, – прояснил ситуацию один из шоферов, самый, видно, остроглазый.

– Не нравится мне это, – Храш поморщился, – слишком похоже на ловушку.

– Алла, ты что-нибудь чувствуешь? – спросил Олег.

– Ни-че-го, – отчеканила подруга, – вообще.

– Если это и была ловушка, она сработала вхолостую, – сделал вывод Храш, и мы углубились в лабиринт, где обитал загадочный Звероящер.

Двери в зал были приоткрыты. За порогом нас ждала темнота. Плотные шторы – задернуты. Храш включил фонарик.

– Опаньки! – вырвалось у Алика.

Зал был буквально забит под завязку старой ломаной мебелью и заставлен пластиковыми мешками с мусором.

Саша щелкнул выключателем.

Все дальнейшее произошло в доли секунды и – одновременно. Когда ко мне вернулась способность соображать, я так и не смогла восстановить последовательность событий. Скорее всего, ее просто не было.

Огромные люстры по всему залу вдруг принялись даже не лопаться – взрываться, рассыпая брызги тонких стекол. Я инстинктивно закрыла лицо руками, и не видела, как в центре зала затеплилось голубоватое сияние, и возникла скульптура "трое непьющих"... Знаете ведь этот шедевр? Кто не видел – поясняю: трое существ неопределенного пола на вытянутых руках держат огромную чашу. Аллегорическое значение скульптуры никто не помнил, белоозерцы рассудили просто: решили ребятки расслабиться, и все уже достали, и разлили... а рук-то не опустить. Эти испытывали аналогичные трудности. Двое молодых ребят и знакомая до дрожи в коленях девица не держали большую, витую раковину над головами, а, скорее, держались за нее, а она, медленно поворачиваясь, изливала голубой свет. Он, хоть и казался неярким, а проникал во все уголки захламленного зала, не оставляя темноте ни единого шанса.

Олег первым что-то сообразил.

– В каре! – крикнул он.

Группа распределилась на свободной площадке правильным прямоугольником. По углам встали Влад, Алла, Олег... Четвертый угол хотел, было, занять Саша, но Олег крикнул:

– Храш, не геройствуй!

И угол занял Алик Маргелов.

"Клен", Эля, ну и я, до кучи, нырнули в центр.

Атака началась как мельтешение в глазах. Словно навстречу полетели маленькие серебряные мухи. Уши заложило.

– Открой рот, – посоветовала Эля.

Влад стоял справа от меня. Лица его я не видела, но плавные, невыносимо красивые движения рук – да! Что делала князь, я так и не поняла. Наверное, пытался нас всех спасти. Только дальше началось что-то вообще невообразимое: вокруг троицы возник вихрь. Сначала он просто обвивал им ноги, потом поднялся выше и чуть-чуть потолстел. В его орбиту попал ближайший мешок с мусором. Он взлетел, перевернулся, рассыпая свое малоаппетитное содержимое... Часть его немедленно взлетела в воздух. Вихрь снова подрос, и, кажется, увеличил скорость. В движение вовлекались стулья, ломаные табуретки, какие-то полки для обуви. Я чуть не рассмеялась, настолько невозможно, по-мультяшному это выглядело. "Я за свечкой – свечка в печку, я за книжкой – та бежать. Коноплю теперь такую я не буду покупать!" То, что это опасно, до меня дошло, когда из воронки выскочил какой-то предмет и на приличной скорости врезался в стену. Вихрь рос. Теперь уже шевелились огромные стеллажи, упала, резво поползла по полу и вдруг взлетела стремянка. Скульптурная группа в голубом свете как-то незаметно исчезла, а раковина продолжала вертеться, напоминая вконец ошалевший волчок.

– В дверной проем, – сжав зубы, скомандовал Олег. В правильном порядке мы отступили к дверям.

– Нет! – крикнула Алла, стараясь переорать стоявший грохот, – это ловушка. Вихрь будет расти! Стена не выдержит, нас размажет по решетке. Нужно прорываться!

– Каким образом? – огрызнулся Храш.

Единственный выход преграждал пляшущий смерч...

– Делай как я! – звонко крикнула Эля. Она упала на одно колено и хладнокровно всадила всю обойму в коричневую штору. Я последовала примеру инструктора раньше, чем сообразила, что она задумала. Мои выстрелы разнесли в брызги другую витрину. Саша с ребятами справились с третьей. Воронка втянула в себя и стекла, и, на какое-то мгновение положение стало не просто опасным, а почти безвыходным. Мы метнулись в вестибюль, под ненадежную защиту уже вовсю трещавшей стены... И вдруг все стихло. Перестало завывать и звенеть, перестала падать мебель.

– Все, – сказал Влад. Голос его казался безжизненным. Князь выложился полностью. Алка выглядела не лучше. Олег был даже не бледен, бел. Алик Маргелов сел на пол, ноги его не держали.

– Ты, это, – пробормотал он, – пошарь что ли. Вдруг что интересное найдешь. Сможешь?

– Я-то что? – отозвался Храш, – мы же отдыхали. Ну, постреляли чуть-чуть.

Последние слова он договорил уже на пороге зала, где минуту назад мы все чуть не расстались с жизнью.

– Молодец, Элька, – Влад геройски попытался улыбнуться, – от лица службы выношу благодарность. Как ты сообразила?

– Физику вспомнила. Смерч возникает от чего?

– Вообще-то, природа смерча до сих пор неразгаданна, – Алка потянулась за сигаретой, – Перепады атмосферного давления, конечно, имеют место. Но есть еще что-то, – она помахала в воздухе пальцами, – загадочное.

– Может и есть. Но стабилизация давления сработала...

Где-то справа, пока еще далеко, послышалось завывание милицейской сирены.

– Пора, – решил Влад.

– Саша, ты говорил, что просьбу мою не забыл? – сказал он полчаса спустя, когда, отмахав от приснопамятной берлоги на приличное расстояние, мы притормозили на окраине Верска – городка с двухсоттысячным населением, последнего, на сегодняшний день, убежища Бакшарова. По его просьбе, больше похожей на приказ, мы все, кроме двоих ребят Саши, их имен я так и не узнала, забились в один джип. На втором парни укатили по направлению к дому.

Вместо ответа Саша покопался под сиденьем и вытащил темную бутылку, по форме напоминавшую флягу. Все оживились. Полезли в багажник, вытащили коробку. Извлекли из нее целую кучу беспородной посуды: пластиковые кружки, фарфоровая чашка, пара бокалов для шампанского, коньячные емкости, даже крышка от старого термоса. Все это великолепие немедленно пошло по рукам, а президент, на правах самого большого начальника, свернул голову бутылке. Внутри оказался коньяк.

– За что пьем? – спросил неугомонный Храш.

– Я – за ручку, – буркнула Алла, поднимая чашку.

– А я – за ножку, – Алик продемонстрировал бокал.

– Цыц, – Влад хлопнул рукой по спинке сидения, требуя тишины. И немедленно ее получил.

– Пьем мы сегодня за Танюшку, – веско сказал он, – за ее удачное боевое крещение.

– Ни фига себе, удачное, – возмутился, было, Храш.

– Молчать и слушать старших по званию. Каждая посадка, с места которой можно уйти собственными ногами, считается удачной.

Спорить с Владом никто не стал. Мы выпили. Закуски, разумеется, не нашлось.

– Было бы, что здесь закусывать, – проворчал Саша.

– Поддерживаю, – немедленно вклинился Алик.

Влад посмотрел на остальных, встретил полное понимание и скомандовал:

– Тогда – вперед, водку пьянствовать и безобразия хулиганить. Куда, Олежка?

– В "Метро", – решил Ковалев, и джип сорвался с места на скорости, превышающей крейсерскую по меньшей мере вдвое. Мы здорово торопились, гулять нам оставалось, самое большее, часа три.

Остаток этой сумасшедшей ночи я помню до мельчайших деталей.

Мы припарковались у известного ресторана "Аве Диггер". На языке аборигенов – "Метро". Ресторан располагался под землей. В самом прямом смысле. Под одним из огромных магазинов, тех, где продают все на свете, от совковых лопат до бриллиантовых колье. Бог знает, кто был автором проекта, но здание получило совершенно невменяемых размеров подвал, там можно было танки гонять, честное слово. Сначала он традиционно использовался под склад. А потом новый хозяин решил, что кладовка – это банально. Товары переехали этажом выше, а горожане получили еще одно злачное место.

Наша компания заняла самый большой столик. Такой нашелся только один, в полуметре от эстрады, но это никого не смутило, музыканты, наверное, давно пошли баиньки. Центр играл негромко, в одну седьмую реальной мощности. Зал был наполовину пуст, а вторую половину больше интересовали напитки, чем музыка. Потолок, и вправду напоминающий своды московского метро, ложные арки, круглые светильники в стенах и отсутствие окон должны были, по идее, напрягать... но не напрягали. Возможно потому, что было здесь тепло, сухо и отчего-то уютно. Огромный, по меркам этого городка, зал, без ковров и штор, был оформлен в кофейно-молочной гамме. А может, цвет здесь не при чем, просто под землей всегда хорошо. Возникает блаженное, ни с чем не сравнимое чувство защищенности. Для начала мы заказали литр водки, и немедленно его освоили. И никого даже не повело, хотя привычки к высокому градусу у коллег не было. Мы сидели в удобных креслах и бездумно пялились на пустую сцену. Поговорить хотелось всем, но никто, по-ходу, не знал, с чего начать. Пломбу сорвал Храш. Он, единственный, выглядел слегка набравшимся.

– Влад, если ты что-нибудь понимаешь, может, поделишься со своим многострадальным, но преданным народом?

– Тебе джинсы или запаску? – хмуро пошутил президент.

– Мне толику высшей мудрости с княжеского плеча.

– На ломтики порезать?

– Влад, это не шутки, – Алла откинулась на спинку и вытянула ноги, – мы шли мощной группой, и шли побеждать. Как получилось, что трое сопляков, один из которых вообще ничто, нас, практически, сделали?

– Трое сопляков оказались сильнее.

– Ты видел, что творилось в зале?

– Ничего особенного, – Влад пожал плечами – волчок обыкновенный. Элька такой запускает, когда ей стол протирать лень.

– В полтора сантиметра высотой, – уточнила Эля.

– Штука, в принципе, не сложная, – согласился Алик Маргелов и потер переносицу, – Но силы в нем было немеряно! Я теряюсь в догадках, откуда она взялась.

– Тебе хорошо, – завистливо сказал Олег. Он уже давно кривился, как великосветская барышня, узревшая в пироге таракана, – я вот теряюсь в отгадках. Сначала они пропадают так, что приходится работать по следу, оставленному уголовником! Потом шатора уходит из-под носа лучших оперативников, а напоследок трое, прости меня, котят слепых, запускают смерч мощностью превосходящий все, что мы рисковали делать на полигоне! И – исчезают. Ты заметил, как они ушли? Они силы вообще не экономили, словно мы все на акуммуляторах работаем, а они, блин, в розетку воткнулись.

– Прекрати истерику, – попросил Влад. Именно попросил, не приказал.

– Охотно! Если ты вынешь голову из песка и признаешь, что такую мощь можно получить лишь из одного источника. Нас кинули, господин президент. Одиннадцать лет – псу под хвост. Эта тварь как-то договорилась с Островом. Высшие нас сдали.

– Поаккуратнее, Олег, – Влад еще не злился, но как-то напрягся, – все-таки за этим столом двое Высших.

– А я думаю – трое.

– Олег, – Алла попыталась положить ему руку на плечо, – сейчас, в твоем состоянии ты вообще не можешь думать...

Руку он стряхнул, довольно грубо.

– Не могу я, пусть подумает кто-нибудь другой, кто может. А я выпью, – У Олега слова с делом не расходились, он наполнил свою стопку и опрокинул, никого не дожидаясь.

– Влад, где-то он прав, – тихо, очень тихо сказала Алла, – все эти чудеса начались, когда ты пошел против воли Острова, и приблизил к себе... – подруга замолчала, но я успела перехватить ее взгляд. Она имела в виду меня.

Я почувствовала, что начинаю дрожать. Страх это был, злость, или просто адреналин схлынул?

– Давайте начистоту, – попросила я, – а то, как в сказке про Ивана-Царевича, ты в сад иди, жар-птицу бери, только клетку золоченую не трогай, она на сигнализации... Если мы будем об одном говорить, а о другом молчать, в жизни ни в чем не разберемся. И, для начала, причем тут вообще я? Я – никто, и звать меня никак. Я узнала о вашем существовании год назад. Каким образом я могу поссорить вас с вашими... Высшими?!

Шесть пар глаз смотрели на меня внимательно... и с опаской. И – с жалостью. В этом я ошибиться не могла. Навидалась таких взглядов, когда мама...

– Поссорить НАС. С НАШИМИ Высшими, – со значением сказал Влад.

– То есть?

– Ты – одна из нас. Точно такой же осколок древней Ясы.

Я даже не удивилась. Давно подозревала в себе инопланетянку...

– Что такое – Яса? – резко спросила я, – Страна? Государство? У нее есть определенное место на глобусе? Какое-нибудь пространство...

– У нее есть время, – ответила Алла предельно серьезно, даже торжественно, – тринадцатый месяц.

– Ага, – кивнула я, – пятая неделя. В аккурат тридцать первого июня.

Влад развел руками. А я схватилась за голову. Получил фашист гранату от советского солдата! Воистину, избыток информации иногда хуже недостатка.

– Это все понятно, а делать-то теперь что будем? – встрял порядком набравшийся Храш, – если остров встал на сторону Звероящера... нам не выстоять.

– И что ты предлагаешь? – жестко спросил Влад.

– Так, мириться надо. Налаживать дипломатические контакты.

– Страшно?

– Да, – откровенно ответил Храш.

– Это хорошо, – кивнул президент, – хорошо, что не врешь, – пояснил он, – значит, еще веришь. А дальше, Саша, все у нас будет по старому. Будем давить Звероящера и добывать раковину.

– А... – он повел глазами в мою сторону.

– Она плохо держалась?

– Отлично держалась, – признал Храш.

– Я, Саша, своих не сдаю. Если для тебя это – новость, то я удивлен. Я думал, ты это еще четыре года назад усвоил. Дочь Лейлы останется здесь. Острову придется это проглотить. Если это, конечно, и впрямь Эдгар.

– Князь прав, – вставил Маргелов, – если мы сейчас ее сдадим, то проявим слабость. А со слабыми военных союзов не заключают, их просто скидывают, как отыгранную карту.

– А если упремся, нас сольют в унитаз, – ни к кому не обращаясь, проговорил Храш.

– Пусть попытаются, – Влад сощурился. Он ощутимо повеселел, – Вы же сами подсчитали, что здесь ТРОЕ Высших.

– Всего на одного меньше, чем на острове, – бросил Алик, тоже в сторону.

Олег за последние полчаса не проронил ни слова. Он молча пил, почти не закусывал, темнел лицом, и прямо на глазах проваливался в какую-то глухую депрессию. Он смотрел в одну точку. Я проследила за его взглядом: у клавиш приткнулся желтый саксофон. Похоже, здесь играли джаз. Ковалев встал, покачнулся, но с курса не сбился. На сцену он забираться не стал, просто протянул руку и зацепил инструмент. За нашим столиком все невольно притихли. Олег пару раз дунул, поработал кулаком, разогревая пальцы. Взгляд его, от выпитого, приобрел некоторую остекленелость...

– Песня про зайцев, – буркнул Алик.

– Лучше уж остров невезения, – хихикнула Эля, – как-то больше в тему.

– Твое полное имя ведь не Эльвира? – шепотом спросила я.

Она качнула светловолосой головой:

– Элена.

– "Эля" тебе совершенно не идет. "Эля" – это фарфоровая кукла с кудряшками.

Она рассмеялась.

– Если хочешь, зови меня Лена. Я на обе версии отзываюсь.

– И ты – первая леди "Алексы".

– Ну да. Добро пожаловать в семью, сестра.

Мелодии я сначала не признала. Тема из "Призрака" с Патриком Свейзи это ведь довольно оптимистичная штука? Или нет? Мой шеф обнимал чужой инструмент как чужую жену, с которой встретился себе на беду, почти целовал, почти плакал... Довольно затасканная вещь вдруг развернулась в такую пронзительную тоску и отчаяние, что пробрало до костей не только меня. К сцене начали подтягиваться люди. Они ничего не говорили, они просто стояли полукругом и, ей богу, не вру – трезвели на глазах! Олегу можно было бросать работу запросто. И без серенад под моим окном не пропал бы. Открыл частную фирму – выведение из запоя немедикаментозным путем, без вреда для организма, через пару лет смог бы купить всю "Алексу"...

– Слушай, а с ним, вообще, все в порядке? – спросила я Аллу, – не нравится мне это его настроение. С таким иногда в петлю лезут.

– Не тот случай, – отмахнулась она – Олег как Масяня, сейчас споет и развеселится.

А толпа-то меж тем росла. Подтягивались из кухни, из вестибюля, из административного коридора.

Молодой длинноволосый паренек в джинсах и байкерской жилетке легко вспрыгнул на сцену, воткнул электрогитару и, подхватив мелодию, повел вокруг нее минорные узоры, добавляя бархатной темноты и тепла. Включился ударник, на таком фоне – почти незаметно. А потом вступили клавиши, и я почувствовала, что все-таки разревусь. Не выдержу, блин! "Как он поет! Он душу из меня вынимает! Еще минута и я не смогу его убить!"

Клавишник тоже, по-ходу, не выдержал. Он ухмыльнулся и подбросил пару жизнеутверждающих синкопов. Олег сощурился, глянул на него, поднял вверх большой палец и, поставив ногу на ступени деревянной лесенки, выдал такую импровизацию, что публика, не выдержав, заколотила ладонями... Олег оглянулся, бросил парням несколько слов, получил кивок и от всей своей большой души врезал "Хэллоу, Долли"!

Я больше не могла терпеть, меня несло "на темно-серых крыльях урагана", и вынесло на сцену, и гитарист, прервавшись ровно на одну секунду, воткнул микрофон.

С этой секунды, и до самого конца нам хлопали, топали, и закусывали губы, а меня трясло от ощущения полета на собственной, сорванной, к баобабам, крыше! Ничем иным мне не объяснить то, что, когда, отложив саксофон, Олег сгреб меня и поцеловал, я не отстранилась. Я была не в себе.

Кругом о чем-то громко говорили, спрашивали, делились впечатлениями. Какая-то компания, вроде три мужика и женщина, или две пары, сунули мне бокал с вином, чтобы я с ними выпила непременно за "российский джаз"! За такое было просто грех не выпить.

А потом загремели перевернутые стулья: между столиков катались два моих шефа, настоящий и бывший, пытаясь вколотить друг в друга свое понимание жизни.

– Штука на Магрелова, – крикнул Храш.

– Поддерживаю, – бросил президент.

– Две на Олега, – включилась Алка.

Лена схватила салфетку и принялась регистрировать ставки.

А пока мы вот так невинно расслаблялись, какая-то сволочь вызвала милицию.

И утро мы встретили... нет, не в участке. Протокол составили тут же, в вестибюле ресторана, и усталые насмерть ребята в погонах никак не могли поверить показаниям десятка свидетелей: холодно-отстраненный и совершенно трезвый Олег никак не тянул на зачинщика драки.

Кстати, Алик его сделал!

– Вы не ошиблись? – Мара не просто удивилась. Она была в шоке. Такого результата от похода в ювелирную мастерскую она не ожидала.

– Девушка, я работаю тридцать лет. Если вы думаете, что я могу перепутать золото с латунью... – мужчина в светлом пиджаке развел руками. Вокруг глаз у него была густая сеть морщинок, – это золото. Вне всяких сомнений.

– Но... там же нет пробы, – растерялась Мара, – я очень внимательно смотрела. Я думала – так не бывает.

– Как видите – бывает.

– И что это может означать? Она старинная?

– Вряд ли, – мужчина улыбнулся, – традиция метить ювелирные изделия очень давняя, древнее пирамид. Но ваша цепочка – намного моложе. Очень тонкая работа. Требует современных инструментов. Это новодел, совершенно определенно. Сожалею, если огорчил.

– Вы меня удивили, – призналась Мара.

– Это было взаимно. Признаюсь, не видел ничего подобного. Это подарок?

– Да... а почему вы спросили?

– Чтобы не смущать вас нескромным предложением. Если бы кулон не был подарком, я предложил бы его купить...

– Нет-нет, – Мара торопливо замотала головой, – я не собиралась его продавать. Я только хотела узнать...

– Если все же надумаете, я дам вам самую справедливую цену.

– Да, хорошо, – кивнула девушка и поспешила покинуть мастерскую.

Она опаздывала в институт, не смотря на то, что вышла с запасом. Разговор с мастером занял больше времени, чем она планировала. Ну и, разумеется, маршрутка ушла из под носа. На остановке Мара оказалась одна, остальные, кто поумнее, или пособраннее, давно уехали. Ветер здесь был неприятный. Не холодный. Но, какой-то промозглый. Мара сунула руку за воротник, и вытянула толстенькую, симпатичную цепочку с "куриным богом". Ни о чем не думая, чтобы не тормозить, она с силой сжала камень в кулаке, так, что пальцам стало больно. Лицо ее странного знакомого вспомнилось легко: светлые серо-стальные глаза, довольно крупный нос, темная кожа... на этом фоне светлый ежик волос и светлые брови выглядели как-то... но эффектно. Сама себе Мара могла признаться, красивый мужчина. Очень.

В этот момент, по закону подлости, зазвонил мобильный.

Мара, злясь, схватила трубку, взглянула на экран. Номер не определился.

– Да!

– Здравствуй.

Как оказалось, голос его тоже не забылся. Мара стояла, ошеломленная, на холодном ветру, не замечая, что капюшон курточки сбился и прическа безнадежно испорчена. Совпадение? Чушь. Таких совпадений не бывает.

– У тебя что-то случилось? Или просто проверка связи?

– Я была у ювелира, – пробормотала девушка.

– И?

– Если бы я знала, что цепочка золотая, я бы ни за что ее не взяла!

– Глупости. Ты же принимаешь золото как технический элемент в электронике? Это самый надежный проводник для энергии... определенного рода. Большинство культовых символов во всех религиях мира делается из золота. Или серебра. Это не случайность и не прихоть, Мара, это техническая необходимость. Чтобы обеспечить устойчивость сигнала.

– Откуда ты узнал номер моего мобильного, – потребовала она, – я точно помню, что не давала его тебе. А если бы и давала... Я недавно на новый тариф перешла, у меня симка другая.

– Я и сейчас его не знаю, – по голосу было слышно, что Рустам улыбается, – я не по номеру звоню, а по пеленгу.

Мара растерялась, не зная, что говорить дальше.

– Институт больше не прогуливала?

– Нет.

– Между прочим, ученье – свет. Так что шаг в эту сторону – это тоже шаг с терминала, – он тихо рассмеялся, похоже, ее растерянность забавляла Рустама, – Звони.

И телефон замолчал.

Подошла маршрутка. Девушка забралась в салон, на ходу заправляя цепочку за воротник. Захлопнула дверцу. И немедленно наткнулась глазами на рекламу общества Пути Самопознания учителя Мукту. В последнее время глаза цеплялись за нее буквально везде: в магазинах, на остановках, в газетах, даже в женском туалете родного института. Оно бы, наверное, не так сильно раздражало, если бы не постоянный визг вокруг этой "Муфты самопознания"... и название такое, двусмысленное. Недавно Лариска с помощью учителя избавилась от прыщей и трещала об этом неделю. Марина Викторовна, вроде, серьезная женщина, пожилая уже, сорок шесть лет, а туда же! Муфта ее зятя отучил на сторону смотреть! Это как? Кастрировал что ли? Повальное сумасшествие!

Люди идиоты. Компьютерный век, а у них... чудеса в муфте!

Если бы не недавний телефонный разговор, тоже какой-то... двусмысленный, она бы, может быть, и не завелась. Но разговор был, и все остальное тоже было.

Мара вытащила блокнот и переписала с рекламы телефоны и адреса последователей учителя. Во всем этом следовало разобраться.

8.

Женщина катастрофически опаздывала на утреннюю "летучку". Невезение началось с утра, когда вдруг заклинило дверной замок. Она провозилась с ним больше получаса, потеряла кучу времени, ничего не сделала и, наконец, придя в отчаяние, оставила дома младшего сына, пообещав записку в школу. Потом – пробка на выезде из города! В Белоозерске пробки случались раз в год по обещанию, не так уж много было у здешних жителей транспорта. Промышленный город, отстроенный еще во времена покорения космоса, с широкими проспектами и объездной дорогой с очень приличным асфальтом, в общем, справлялся с потоком. Но женщина нарвалась на редкий случай. Вырвавшись на оперативный простор, она до самого пола придавила педаль газа, удовлетворенно взглянула на спидометр, стрелка улетела за сто, и расслабилась. Хотя на такой скорости расслабляться вообще не рекомендуется. Тем более, когда всю ночь шел мокрый снег и дороги были покрыты ровным слоем скользкой манной каши. Такое легкомыслие вполне могло кончиться ДТП.

То, что произошло мгновение спустя, наверное, можно назвать и так: дорожно-транспортное происшествие.

Красивый, новый белый "Форд", который несся по объездной дороге с явным превышением скорости, вдруг исчез. Не было взрыва, вспышки света, не была внезапно расступившейся под колесами дороги, или спустившихся с неба ангелов. Никаких спецэффектов. Был "Форд", и нет...

– Надеюсь, ты на меня не в обиде? За вчерашнее? – Саша Храш встретил меня на стоянке и правильно сделал. Без него я бы долго блуждала в лабиринтах подвальных помещений "Алексы", прежде чем найти коридор, ведущий в соседний корпус. Я шла за ним, стараясь приспособиться к быстрому, широкому шагу, видела лишь его спину, к откровенным разговорам обстановка не располагала. Да и вопрос он задал, конечно, интересный. Как я должна была ответить?

Наконец мы, видимо, пришли. Перед нами выросла массивная железная дверь. Паза для электронной карточки я не обнаружила. Отверстия для ключа – тоже. Глазок? Саша обернулся:

– Догадаешься, как открывается дверь?

– Заклинанием, – предположила я.

Саша с готовностью посмеялся.

– А если серьезно?

– Я не вижу здесь никаких знакомых приспособлений. Это не электронный ключ, не сканирование по отпечатку ладони или сетчатке глаза, не распознаватель голоса... Можно предположить какой-нибудь нестандартный способ. Но я ничего о них не знаю, так что ты вряд ли предложил бы мне угадывать. Значит, это все-таки что-то тривиальное, – я подняла голову, внимательно оглядела дверной проем, стены.

– Лена говорила, что у вас постоянно кто-то дежурит. Думаю, где-то в стене скрытая камера. Дежурный видит, кто подходит к дверям. Ты должен подать знак, чтобы он нас впустил.

Храш одобрительно хрюкнул, сложил два пальца, большой и указательный, вскинул ладонь. Дверь совершенно бесшумно убралась в стену, толстенную, как я заметила. Коридор был хорошо освещен, а откуда-то, похоже, из следующего помещения доносились характерные звуки... Похоже, там очень бурно проходил футбольный матч.

– Встреча с "синими щитами", – пояснил Храш, – мы им в прошлый понедельник навешали, три-ноль, так что сейчас матч-реванш.

Еще на один этаж вниз мы спустились в лифте. Двери открылись прямо в большой, но неожиданно уютный зал. Единственной мебелью, если это можно так назвать, были плетеные циновки. Они лежали на полу, висели на стенах и окнах, были стопкой сложены в углу. Очень разные, со сложным рисунком и совершенно пустые, потрепанные и старательно зачиненные, потрепанные, но не зачиненные, абсолютно новые. Разложенные и развешанные без всякой логики, исключительно для удобства. Под потолком горели большие круглые лампы. Они зажглись, как только мы переступили порог.

Мне тут понравилось.

Саша взял пару циновок из стопки, ритуально тряхнул их, пыли, здесь, похоже, вообще не водилось. Видимо, она в этом зале не приживалась. Мы устроились у ближайшей стены, он по-японски, а я "на пятой точке", крайне неудобно.