Текст книги "Чужие сны (полный вариант) (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Она что, тоже задержалась на работе? – удивилась я, – а сегодня, вообще, кто-нибудь ушел вовремя?

– "Алексу" пытаются ломать не так уж часто, – заметил Олег, ни на кого не глядя, – событие не рядовое.

– Так как? – подтолкнул Влад.

– Никак, – огрызнулась я, – зовите кого хотите. Хоть Аллу, хоть вашу хваленую охрану с паяльником.

– Для тебя был бы лучше паяльник, – заметил Влад, – если Алла займется тобой всерьез, после ее обработки ты вряд ли останешься полноценным человеком. Если выживешь.

– Значит, судьба такая – ответила я, выпрямилась и, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза. Кролик, Кролик... правду говорится, избавь меня боже от друзей, а от врагов я сам избавлюсь. Чует мое сердце, никто еще так крепко тебя не подставлял.

– Звони Алке, – скомандовал Влад.

Я даже не вздрогнула. И глаза не открыла.

– Подожди, – сказал вдруг Олег, – давай посмотрим, что она скачала.

– Мне не интересно, – ответил Влад, – главное, отсюда ничего не ушло, – и с усталым безразличием и с размаху плюхнулся в кресло напротив. Я слушала, как Олег возится с моей, вернее, Кроликовой ручкой, кляла себя за глупость последними словами, и пыталась заставить себя почувствовать страх. Безуспешно.

– Не понимаю, я что, мало тебе платил? – раздраженно проговорил Влад, – или ты из-за раздолбая Маргелова?..

– Влад, – вдруг позвал Олег. Если бы я не знала его... вернее, его здешнюю ипостась так хорошо, я бы поклялась, что он озадачен, – посмотри сюда. Не поленись.

– Что там такое? – буркнул он.

– Знаешь, такие "икс-файлы" я вижу впервые в жизни. Анкеты, табельный учет... макет рекламного буклета, который не пошел в серию...

– Смотри дальше, – посоветовал Князь.

– Это все.

– Что? – опешил Влад. Его мгновенно вынесло из кресла. В один шаг он оказался у стола и навис над компьютером, почти вжав меня в стенку, – а где остальное? Ты же мамой клялся, что зачистить взлом она не успела!

– А она и не успела. Это все.

– За два дня?

– За два дня, – четко, как автомат, повторил Олег.

Я открыла глаза, потому что, похоже, становилось интересно. Впрочем, интересно, еще не значило, менее опасно. Скорее, наоборот.

Влад уставился на меня во все глаза. Во все оба.

– Ну! Может, ты все-таки соизволишь объяснить, на кой тебе это понадобилось?

Я молчала. Олег, тем временем, развернул на весь экран макет буклета. Того, который не пошел в серию. Зря, на мой взгляд. Отличный буклет. Яркий. Особенно золотой щит "Алексы" на фоне черного неба, усыпанного звездами...

– Таня, – позвал Влад. Позвал вполне человеческим голосом, – скажи мне, какие страшные тайны можно узнать из этого барахла?

– Одну тайну, – уточнила я. – Только то, что вы – пришельцы.

– Что-что? – князь аж присел, – пришельцы... ты имеешь в виду, из космоса?

– Не знаю. Из космоса, из прошлого, из будущего, из другого мира... Я знаю лишь одно – здесь и сейчас вы – чужаки.

5.

– Привет Голливуду, – мрачно произнес Влад. И схватился за голову. – Ох-хо-хо-нюшки... Один из самых перспективных молодых аналитиков кампании. Вероятно, умственное перенапряжение...

Я высказалась и снова замолчала. Влад мог валять дурака сколько угодно, но шеф, парень, серьезный по определению, спектакль не поддержал. Он смотрел на монитор и едва заметно качал головой.

– Что? – потребовал Влад, – Олег, ты не завис?

– Маргелов был прав, – ответил шеф и, наконец, отвернулся от картинки, которая так его заворожила, – она и в самом деле талантлива. При таком уровне информированности сделать такие четкие выводы...

– У нас что, эпидемия? – изумился Влад. Надо отдать ему должное, очень естественно изумился. Видно, тоже был талантлив. В своем роде.

– Созвездие Феникса, – пояснил Олег, – и порядок расположения анкет.

– Сначала я заметила, что фамилии начинаются с буквы "я", – тихо заговорила я, почувствовав, что молчать дальше становится просто... непродуктивно, – так во многих алфавитах бывает, это почти норма. Но не в современном русском языке. Ты – родом из Москвы. По анкете, – торопливо добавила я, – а начальник отдела кадров, Лариса, из Томска. В Сибири, по-ходу, тоже говорят по-русски. В общем, это меня насторожило. Я стала проверять дальше. Переписала весь алфавит. Ну, может не весь, – поправилась я, углядев, как поморщился Олег, – двадцать одну букву. Запустила в Интернет... Такого алфавита всемирная паутина в глаза не видела. Конечно, все бывает. Есть редкие племена на островах, мертвые языки... Но если внимательно посмотреть на рисунок буклета... Такого неба в этом мире просто нет. Ни на каких широтах. Это я знаю точно, астрономия была моим любимым предметом в школе. Но я еще со звездными картами сверилась, на всякий случай.

Влад слушал меня очень внимательно. А, когда я замолчала, подождал еще немного. Думал, кто-нибудь пожелает что-то добавить?

– Художника я наказывать не буду, – произнес он, наконец, -художник, как все люди искусства, сам не ведал, что творил, ему простительно. Но какого... никто ничего не заметил?! Буклет смотрели пять человек. Всех оштрафую на половину месячного оклада.

– Ты его тоже смотрел, – напомнил Олег.

– Себя тоже оштрафую, – рявкнул Влад, – ты представляешь, что было бы, если бы он пошел в серию? Кстати, почему его завернули, не помнишь?

– Решили что небо это слишком глобально, – ответил Олег, который, разумеется, помнил все со времен мамонтов.

– Про анкеты я уже не спрашиваю. Такой грандиозный косяк... и никто, ни одна душа! Завтра же исправить, а программисту – вставить персональный фитиль – распорядился он и повернулся ко мне, – Надеюсь, ты этой информацией ни с кем не поделилась?

Я помотала головой.

Влад снова угнездился в кресле. Олег так и остался стоять, прямой и невозмутимый.

Мы еще немного помолчали, на этот раз как солдатики, которым посчастливилось уцелеть под очередным обстрелом. Событие вполне рядовое, но все равно приятно. Принесли кофе, три чашки. Оказалось, Олег распорядился.

– Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается, – Влад подарил мне одну из своих "фирменных" улыбок, которые в определенных кругах давно стали брэндом "Алексы", – в ближайшую субботу получишь премию в размере оклада, за неоценимые услуги перед кампанией. Ну и за моральный ущерб, заодно. Хотя я думаю, что взгрели мы тебя по делу.

Спорить я не стала, по делу так по делу. А деньги лишними не бывают. Легкими, как оказалось, тоже. Меня "колбасило".

– А что, леди и джентльмены, не пропустить ли нам по стопочке где-нибудь в "Погребке", например, – предложил Влад, – Таню я приглашаю и надеюсь, что отказа не будет...

– А мне ты, значит, отдаешь распоряжение в служебном порядке, – констатировал Олег.

– Извини, – Влад развел руками, – иначе ведь отмажешься.

В коридоре мы разделились. Владу нужно было заскочить к себе, что-то взять, что-то запереть. Мы с Олегом остановились у лифта.

Шеф держался отстраненно, но, видно, ЭТОТ Олег иначе просто не мог.

– Больше личного сыска не надо, – сказал он.

– То есть, если я о чем-то просто спрошу, то ты просто ответишь? И скажешь правду?

– За тобой ходит шатора. Может быть, ты и забыла об этом, но я – помню.

– Хочешь сказать, иметь ее врагом опаснее, чем тебя – другом?

– Я тебе должен, – вместо ответа сказал Олег, – четыре тысячи. Так что плачу я. И не спорь.

– Не буду. Плати. Только ты мне ничего не должен. Я просто... мне... безумно понравилось. Ты играешь так, как летают ангелы.

– Спасибо, – Олег сделал попытку усмехнуться, – красивое сравнение. Только немного не ко времени. Я сейчас – не тот человек, который тебя поразил.

– Если хочешь правду, – произнесла я, глядя ему в глаза, – такой как сейчас, ты нравишься мне гораздо больше, чем тот, второй.

– Еще раз спасибо. Но сейчас я твоего признания все равно не оценю. Мне просто не интересно.

Я улыбнулась.

– Думаю, это не правда.

Он вопросительно приподнял бровь.

– Ты ведь хороший шахматист. Значит – стратег.

– И что?

– Как один человек относится к другому – это стратегическая информация. Разве нет? Тем более, в нашем случае.

– Я не хотел тебя обидеть, – отозвался Олег.

– А я и не обиделась. На кого угодно, только не на тебя. У меня просто не получится...

Прокомментировать это заявление он никак не успел, появился Влад, и мы вызвали лифт.

Этот вечер явно удался. Ресторанчик "Погребок" с восточной кухней, располагался, вопреки названию, на втором этаже гостиницы "Абхазия". Он запомнился мне огромным количеством вкуснейшей, хотя может быть немножко острой еды, очень умеренными дозами красного вина и неспешным тихим разговором обо всем на свете: ближайшем саммите большой восьмерки, новом повышении цен на бензин, корейской ядерной программе, неделе русской моды... Влад и тут был князем. Большая умница и невероятно обаятельный мужчина. Дамы за соседними столиками на него косились, а те, кто посмелее, даже пытались пригласить на танец или "покурить". Олег не улыбнулся ни разу. Он сидел в ресторанчике с таким видом, будто присутствует на затянувшемся совещании. Но Влад, улучив момент, когда мы танцевали, тихонько шепнул: "Не беспокойся. Ему нравится здешняя кухня. И нравится наша компания. Я его давно знаю. Он обязательно порадуется... просто потом".

Ближе к десяти вечера музыкальный центр отключили, и на маленькую сцену начали подтягиваться музыканты. Я немножко поскучнела, решив, что сейчас нас начнут потчевать фольклором... Но оказалось, что Бог меня все же любит. Экзотические костюмы всего лишь дань имиджу заведения. А начали парни, ни больше, ни меньше, с "Европы": решили, видно, сразу жизни дать так, чтобы никому мало не показалось. Влад вскинул руку с поднятым вверх большим пальцем...

Галочку бы сюда, подумала я, столько мужиков бесхозных. Может, чего бы и выгорело, под такую-то музыку. Интересно, помнит ли ее Олег... Может, стоит ей позвонить... Ну и чего я скажу? Сижу в кабаке с классными ребятами, один из них когда-то на тебя вроде запал, но оказался давно и прочно занятым. А ты чем занимаешься, мне блинчики на завтрак печешь? Или курочку на ужин жаришь?

– Ты чего, Таня? – испугался Влад, – у тебя вдруг такое лицо сделалось...

– Какое?

– Ты сощурилась, как будто в кого-то целишься.

– Извини, – я покаянно улыбнулась, – исправлюсь. Все отлично, правда. Смотри, сейчас какая-то девушка петь будет. По-ходу, не солистка.

– Может кто-то из посетителей, – предположил Олег, – здесь иногда разрешают.

К самому краю эстрады вышла высокая девица с короткой черной стрижкой, в открытом платье до полу. Пошепталась о чем-то с музыкантами, взяла гитару. Один из парней начал что-то колдовать с секвенсором. А девица довольно уверенно дернула струны, взяла пару сложных аккордов, бросила в микрофон низким, грудным голосом: раз, два, три...

Возник странный, рваный ритм, тревожный и завораживающий. Вступили басы, как охотники – незаметно, но ощутимо меняя реальность.

Не дитя, а матерь ада, ночь мудра и первозданна.

На ладонях князя Влада тьма черней обсидиана.

В легком танце, в темном сердце вечной жизни миг недолог.

Не найдет меня вовек обсидиановый осколок...

Я могла забыть ее лицо. Могла не среагировать на фамилию. Даже голос моя не в меру избирательная память могла не сохранить. Хотя такой голос забыть нелегко... но я забыла. Напрочь. А вот что-то иное... может быть интонации... Какие-то давящие и дергающие, одновременно и легкие и невыразимо упрямые, создающие рисунок, который впечатывается намертво, безразлично – есть у тебя слух, или в детстве рояль на уши упал, ты это запомнишь... даже против воли запомнишь.

...Знаменитейший хит Леры Уфимцевой, звезды на час... но необыкновенно яркой. В памяти всплывали всякие мелкие и, наверняка, ненужные подробности: с ней хотел спеть дуэтом Стиви Уандер... Первая строчка во всех хит-парадах...Европейские гастроли... Золотой диск... Потом какой-то скандал со срывом концертов...

– Она совсем не изменилась за восемь лет, – очень тихо произнес Влад, – в это трудно поверить, но она совсем не изменилась.

Он в усталости нездешней смотрит в сумрак поднебесный,

И не знает, что на землю Бог вернул его невесту.

Так напел бродяга-ветер. Только ветру не скажу я

Что невеста князя ждет, что я тоскую...

Ее лицо вдруг сделалось совсем юным. Лицом школьницы. Влюбленной школьницы. И это сломало последний барьер. Я связала все: фамилию давней подружки Бакшарова, лицо женщины-убийцы в "новостях" и эту, напрочь забытую звезду. Даже песню вспомнила, до последней строки.

– Ты куда? – спросил Олег, тихо и жестко. Оказалось, он глаз с меня не спускает.

– В туалет, – буркнула я.

– Сиди, не дергайся.

– Ты не понимаешь! Это она, – зашептала я, – подружка Звероящера. У нас мало времени, эта песня...

– Я ведь тебе нравлюсь, – сказал он вдруг, – ну так сделай мне приятное, воспользуйся случаем.

– Олег, она же его поймала... Смотри, он ничего не слышит кроме этой девицы. Нужно выдернуть микрофон!

– Ничего не нужно. Сиди, – уверенно бросил Олег.

Наверное, я бы все-таки вскочила. Но шеф взял меня за руку и крепко сжал.

Влад смотрел на нее как загипнотизированный. А голос набирал обороты и уже болезненно бил в уши. Не только мне. Многие морщились.

Окружу его навеки пленом теплого ненастья...

Если князь найдет невесту, значит, смерть сыскала князя.

– Олег, она же!... – моя рука оказалась в стальном капкане.

Я вцепилась глазами в президента. Он сидел, казалось, спокойный и расслабленный, слушал песню. Только шея окаменела. А по виску медленно сползала большая капля пота.

Долговязая девица допела и опустила гитару. Послышались вялые хлопки. Она стояла и во все глаза смотрела только на одного человека. И вдруг я заметила, что бывшая звезда бледна. И, похоже, у нее кровь носом.

Влад молча взял со стола салфетки и направился к ней. Через весь зал. И, наверное, только мы с Олегом увидели что, вставая, президент едва заметно покачнулся.

– Олег, это было нападение! Я ведь не ошиблась, – я повернулась к шефу, намереваясь вытрясти из него объяснения любым способом, вплоть до пытки апельсинами.

– Ты не ошиблась, – ответил он, – его только что пытались убить. Причем, вполне профессионально, снимаю шляпу.

– Ну и почему ты не дал мне...

– Потому что ты действительно перспективна, – с циничной прямотой объяснил шеф, – а она бы стерла тебя в мелкую пыль. Да и меня, пожалуй, тоже. Это была шатора.

Я резко развернулась к эстраде. Влад о чем-то говорил с девицей. Она, приложив к носу салфетки, кивала. Потом отдала музыкантам гитару и направилась к двери. Ее слегка "вело", это было заметно.

– А...

– А Влад Осорин – один из князей Ясы. Его не возьмешь просто так, за рубль-двадцать. Ни у кого из нас, кроме него, не было ни единого шанса.

– Он бессмертный, – буркнула я, – как Маклауд. Тогда почему он ее отпустил?

– А что он должен был сделать? Прирезать столовым ножом на глазах у изумленной публики? Шоу продолжается... – я молчала, а Олег, видимо в награду за правильное поведение, продолжал разъяснять, – сейчас они оба больше ничего не могут. Шатора – хороший воин. Она выложилась полностью, вложила в удар все свои силы. Но князь – тоже воин. Он сумел защититься. И на это ушли все его силы.

– И что делать? – растерялась я.

– Пить "Хванчкару". Помогает, – исчерпывающе ответил Олег.

– Ну, можно же хотя бы проследить за ней. Она наверняка сейчас бежит в свое логово.

– За ней проследят. Не беспокойся.

Влад подошел и сел на свое место. Он выглядел так, словно ничего не случилось. Но бокал красного вина, налитого Олегом, осушил залпом, и мой шеф немедленно повторил.

– Нет страшнее врага, чем отвергнутая женщина, – заметил Олег.

– Она вернется, – ответил Влад, – будь оно все... Она вернется. И я опять не смогу ее убить.

– Меня зовут Платон, – сказал невысокий, коренастый человек в темном драповом пальто, по виду пятилетней выдержки, и кепке а-ля Лужков. Это была их вторая встреча.

– Очень приятно, – кивнул Антон, – и что я должен делать с этой бесценной информацией?

– Пока – просто принять к сведению.

Иногда человеку просто везет. Существует огромное количество философских систем и духовных практик, позволяющих либо гарантированно добиваться желаемого... либо отказываться от желаний, без ущерба для психики.

Но иногда, болото нас всех возьми, просто везет. И совсем не обязательно – достойнейшему. Или самому несчастному.

Антон был уже большим мальчиком, и впадать в отчаяние давным-давно разучился. Но, после полутора месяцев неудач, был близок к тому, чтобы признать: победы не будет. Ему просто не добыть в такие сжатые сроки нужную сумму "чистых" денег.

И вдруг является мужик в каком-то мутном пальто. Мужик, которого он сам довольно жестко подставил. Приносит на блюдечке то, что Тоха уже не надеялся добыть. И говорит, что его зовут Платон. Хорошо, что не святой Николай, это было бы слишком.

Платон огляделся. Бульдожьи моськи зависли сзади, олицетворяя, во-первых, бдительность, а во-вторых, стабильность.

– Однако, ремонт, – произнес он с характерной интонацией популярного телеведущего. И был, разумеется, прав.

В каморке, где обосновался Звероящер, ощутимо пахло краской, хотя бригада маляров закончила наводить последний глянец на стены небольшого кафе еще два дня назад. Погода -с... На это можно было возразить, что только идиот будет делать ремонт поздней осенью.

– Я только что купил эту забегаловку, – пояснил Антон.

Платон развел руками, показывая, что к запаху и прочему антуражу никаких претензий не имеет, ему вообще по барабану, он тут, собственно, по другому делу.

– Ты здесь, я смотрю, надолго...

Антон промолчал, не считая нужным как-то комментировать этот, в общем-то правильный вывод.

– Это мой район, – сообщил Платон. Не дождался реакции и добавил, – надо бы прописаться.

– В администрации? – прикинулся дурачком Антон, – или, в смысле, "проставиться"? Так погоди, я еще не открылся. Через три денька заходи, нальем за счет заведения, бармена я предупрежу.

– Кто делает дела в моем районе, со мной – дружит, – веско сказал Платон.

– Дружит? Или отстегивает? – спросил Антон. Он развернулся на жестком табурете и впервые посмотрел в лицо гостю. Не в глаза, а именно в лицо, в переносицу.

– В моем районе, – буркнул Платон, – люди предпочитают это совмещать.

– Люди могут делать что хотят, я им не судья и не советчик, – очень спокойно, подчеркнуто ровно произнес Антон, не отводя тяжелого взгляда. Платон невольно поежился. Этот пацан чем-то смущал его, старого, тертого, выгрызшего себе право "держать" этот район.

– Друзей я себе выбираю сам, – продолжил тот, – а "отстегивать" буду только тому, кто докажет, что может защитить меня и мое дело лучше, чем я. Пока я таких не встречал, так что никому не отстегивал. Если ты, Платон, окажешься исключением, буду приятно удивлен. Но, скажу честно, вряд ли у тебя есть шанс меня удивить. Если на меня кто и "наедет", – он пожал плечами, – так это будут люди настолько серьезные, что от твоего района воронка останется. В том случае, – безразлично прибавил он, – если я с ними не справлюсь.

– То есть ты, Звероящер, мне сюда разборку на хвосте приволок, – уточнил Платон.

– Получается так, – Антон обаятельно улыбнулся, – Мы – мирные люди. Но наш бронепоезд стоит там, где надо. И пушки мы не зачехляем. Извини, отец... Надо же мне где-то кофе пить.

Секунд десять Платон размышлял. А когда заговорил, надо отдать ему должное, голос его звучал привычно. Во всяком случае, бульдожьи моськи, подпиравшие стенку кабинета, разницы не уловили и не напряглись.

– Выходит, если я тебя, сынок, пригрею, мне придется с тобой лезть на баррикаду? А если я, к примеру, тебя грохну и этим "серьезным людям" твою башку выкачу, как гарбуза?

– За мою башку, отец, эти ребята тебе заплатят, сколько сможешь унести: хочешь золотом, хочешь камушками... а хочешь – обедненным ураном, – Антон поморщился, словно от головной боли.

– И зачем тогда, сынок, мне с тобой дружить? – поинтересовался Платон.

– Вот и я думаю, на фига ты сюда приперся, – согласно кивнул Антон.

У Платона было много терпения. Но не бесконечно много. И оно, таки, закончилось. Антон сидел в пустой кафешке один, оружия у него не наблюдалось... да что оружие? Платон кивнул бойцам и те, не задавая лишних вопросов, одинаковым движением сунули руки-лопаты за пазуху.

В этот момент в полупустой комнате вдруг зазвенело и забрякало, и голос, знакомый с детства с бодрой истерикой заорал:

Если я чешу в затылке – не беда.

В голове моей опилки, да, да, да...

Звероящер, не глядя на Платона и его гвардию, выбросил левую руку вперед, резко, с силой разжал пальцы. Движение было завораживающе красиво. Оба бодигарда мешками повалились на пол. Платон чуть не присоединился к ним, но, скорее, от удивления. Против него никто не воевал. И вообще, войны не было. Просто зазвонил Тохин мобильник.

– Лера, – ответил он.

– Антон, у меня проблема, – голос шаторы был неровным, иногда "уходил", словно она бежала...

– Кто у тебя на хвосте? – понял Антон.

– "Клен", – выпалила Лера.

– Много?

– Почти в полном составе!

– Ты все-таки решила его достать... Ладно, не паникуй, – Антон потер переносицу, – он жив, я правильно понял?

– Я его почти достала!

– "Мы их сделали. Они нас избили", – процитировал Антон, – ты где?

– Пока в Белоозерске. Меня не выпустят из города! – в голосе зазвучала паника.

– Где конкретно! – рявкнул Тоха.

– В районе косы.

– Ты сможешь продержаться час?

– Не знаю! Их много!

– А ты беги, а не считай, – Антон так же внезапно успокоился, – на косе куча всяких забегаловок, кабаков, дискотек. Держись в толпе. Через час мы тебя вытащим. Удачи.

Он отключился, набрал другой номер...

– Макс, низкий старт.

– Она попалась, – мгновенно сообразил Чернов.

– За сколько ты можешь доехать до Белоозерска?

– Час сорок... Полтора.

– У тебя час. Может меньше.

– Антон, это невозможно! По такой дороге...

– У нее на хвосте весь "Клен", – жестко сказал Антон, – тебе придется успеть. – А ты?

– У меня разговор интересный. СЛИШКОМ интересный, – Антон снова поморщился, – выкручивайтесь сами. Зови, если только будет совсем горячо. Удачи, – повторил он и отключился.

Платон сидел в углу как мышь за веником и медленно вращал круглыми глазами.

– Извини, отец, бизнес, – бросил Антон, сделал еще одно, едва уловимое движение рукой, и давешние мешки с песком снова обратились в бойцов. Отличных бойцов, как отметил Тоха. Как оказались на полу, они, конечно, не помнили, но помнили полученный приказ. И, придя в себя, немедленно открыли пальбу.

Им понадобилось всего по четыре выстрела на ствол, чтобы понять, что происходит то, что ни в какие ворота не лезет, даже в футбольные. С расстояния в три шага промазать очень трудно. Но у них получилось. Восемь раз по совокупности.

– А пули свистят. Пули! – пропел Антон, легкомысленно раскачиваясь на стуле. Канонада не произвела на него никакого впечатления.

– Кто ты? – через силу выговорил Платон.

– "Я – часть той силы, что вечно хочет зла, и вечно творит благо", – с пафосом провозгласил Звероящер, ухмыльнулся и демонстративно-медленно поднял руку...

Горилл вынесло из кабинета. В коридоре загремела опрокинутая стремянка.

Платон устоял. Точнее, усидел. Чем заслужил определенное уважение Антона.

– Вот так, отец, – сказал он. И подмигнул, – так кто кого "крышевать" будет?

Лера бежала вдоль вечерних витрин, стараясь не обращать внимания на прохожих, которые поворачивались и долго, удивленно смотрели вслед красивой высокой девушке, куда-то бегущей по обледенелой улице в длинном открытом платье. Плечи уже не кололо. А ног ниже колен она вообще не чувствовала. Еще в самом начале, на кураже, выскочив из "Абхазии" через прачечную, заметив преследователей, и, виртуозно "срубив" хвост, Лера сбросила туфли. На каблуках она бы далеко не ушла. Впрочем, без них оказалось еще хуже. Уже через несколько шагов тонкие капроновые колготки порвались. Лера бежала босиком, по льду, по грязи, по кое-где расчищенному асфальту. По снегу. Мгновенно обледеневший подол больно хлопал по ногам. Сначала она почти не чувствовала холода... сейчас она его тоже не чувствовала. Уже. Азарта тоже не было. Холод убил азарт.

Лера своих преследователей не видела, они были профессионалами. Но чувствовала. Спиной, кожей, обнаженными нервами. Их было много. Больше пяти. Хотя сейчас, в ее состоянии, и двух было бы более чем достаточно. Но "волкодавы" не догадывались, что дичь осталась без сил. Они оценивали боевые возможности шаторы высоко, и только поэтому Лера было еще жива. Но кольцо вокруг нее сжималось.

Она пробовала держаться в людных местах, магазинах, клубах, как советовал Антон. Но быстро поняла, что ее нынешний вид привлекает ненужное внимание охраны. Слишком пристальное внимание. Не то, чтобы рядовой вышибала мог ей чем-нибудь угрожать. Но в ее положении даже секундная заминка, почти неощутимая потеря времени могла стоить жизни. Оставалось одно – бежать по улице. Все время бежать. Перемещаться, путая следы, соскакивая и снова нарываясь на преследователей, не выпускающих жертву из кольца. Создавать иллюзию того, что она движется куда-то, что у нее есть план, есть силы, есть кураж... Джеймсу Бонду проще. Пятизвездочные отели, курорты, спортивные купе... И все время не меньше плюс двадцати. В таких условиях она бы и сама не отказалась спасти мир. А вот попробовал бы он босиком по снегу! Скис бы на второй минуте.

Лере удалось продержаться уже почти... Она мазнула взглядом по оранжевому табло у дверей круглосуточной почты. Пять минут первого. Она бежит уже почти полчаса. Антон обещал ей час.

В Антона Лера верила. А вот веры в себя оставалось маловато.

В переходе мелькнуло лицо. Самое обычное лицо. Человек вышел и направился куда-то, видимо, по своим делам. К Лере? Или мимо Леры? Она не знала, но... Кажется именно это лицо она уже видела. Минут пять назад.

Если они решили показаться, значит, будут брать, поняла шатора. Где-то здесь машина. Скорее всего, какой-нибудь неприметный синенький "Фольксваген". Любимая марка "Клена".

Лера метнулась к дверям ночного кафе, но, увидев босую, растрепанную девицу в порванном платье, охранник быстро захлопнул дверь. Лера в гневе вскинула руку. Сейчас она не смогла бы разбить даже обычное оконное стекло, не то, что витрину, но злость оказалась сильнее разума. Безупречная боевая машина сорвалась на критические обороты.

Знакомое лицо показалось снова. Лера, стоя спиной к закрытым дверям, быстро посканировала взглядом площадку. Слева, у закрытого павильончика курит невысокий мужичок. На противоположной стороне улицы медленно бредет молодая пара, видно, из гостей. И он, и она – пьяненькие-пьяненькие. Со стороны проспекта вывернул неприметный черненький "Опель". Водитель двигался осторожно, соблюдал правила движения, берег машину...

Еще трое-пятеро, по логике, должны были держать внешнее кольцо, на случай, если загнанной жертве все-таки хватит... не сил, а наглости, отчаянья и везения, чтобы прорваться через кафе или один из открытых магазинов на другую улицу или во двор.

Не справиться!

"...Не волнуйся, все пройдет, ангелы не спят. Их не видно из-за облаков".

Ярко-красный "Порш" бешеным зайцем вылетел с проспекта, нагло подрезал "Опель", обдал водой со льдом пьяненькую парочку и, не удержавшись на дороге, выскочил на мощеный тротуар. Машина пошла юзом, Лера метнулась прочь, прижалась спиной к стеклу. Но убийственный полет "Порше" преградил массивный чугунный столб. Машина со смачным "чвяком" впечаталась в фонарь, брызнули осколки фары, заскрежетал, проминаясь, металл...

Охранник высунулся наружу.

Лера, сообразив, что ей неожиданно повезло, уже повернулась к забегаловке, но красный "Порш" вдруг распахнул дверцу. Шатора рыбкой нырнула внутрь, не раздумывая о возможной ловушке. Она и так была в ловушке, дальше уже вроде бы некуда.

Таран ничем не повредил механизм отличной машины. "Порш" сдал назад и, выскочив на проезжую часть, рванул так, словно им выстрелили из катапульты.

Лера обернулась. Скромный черный "Опель" висел сзади и не отставал, не смотря на то, что скорость все время росла, и уже перевалила за сто. На первом же повороте к нему присоединились два джипа.

Она повернулась к водителю, и уже открыла рот...

– Вижу, – лаконично бросил молодой парень с короткой светлой стрижкой, слегка прищуренными глазами и сосредоточенно сжатыми губами. И еще больше притопил педаль газа. Расстояние между ними и преследователями слегка увеличилось. На первом же перекрестке "Порш" выскочил на полосу встречного движения, создал пару аварийных ситуаций, благополучно вырулил из них, занырнул в арку, пугнув бродячих кошек, в одну секунду пересек дворик-колодец. Другая арка оказалась закрытой на решетку. Лера не успела испугаться. Не сбрасывая скорости, машина влетела туда, железная решетка не задержала ее ни на мгновение. Девушка почувствовала удар, инстинктивно пригнулась, а решетка уже с противным скрежетом соскользнула с крыши куда-то вбок.

"Порш" выскочил на широкий и прямой, как взлетная полоса аэродрома, проспект Мира, и здесь Лера окончательно поняла, что до этой секунды ее спасали медленно и печально. Скорость возросла так мгновенно и резко, что девушку аж в сиденье вдавило. Джипы и "Опель" остались где-то в прошлой жизни.

– Что, Золушка, опять полночь прошляпила? – спросил водитель, обходя желтый "Форд".

Лера поджала ноги. В салоне было тепло, и замерзшие ступни начало покалывать. Она знала, что скоро легкое покалывание превратиться в настоящую боль. Но боль – дело житейское, как говорил лучший в мире Карлсон.

– Ага, – кивнула она, – и мыши мои превратились в отряд "Альфа".

Водитель хмыкнул:

– А твоя крестная фея никогда не думала продать патент министру обороны? Или министру внутренних дел?

– Я сама себе фея. Только палочку потеряла.

– Гарри Поттер спер, – предположил водитель.

Скорость продолжала расти. Лера оглянулась назад, но там никого не было.

– Оторвались, не бойся, – успокоил ее неожиданный спаситель.

– Толку-то, – ее плечи вдруг опустились, и вместе с первым приступом боли ударила тоска, – они все равно не выпустят меня из города. Все дороги наверняка перекрыты и по земле, и по воде.

– При всем моем уважении к отряду "Альфа", вряд ли они закрыли небо, – произнес водитель. И, чуть повернув голову к спасенной шаторе, улыбнулся. Почти одними глазами. Они были серыми. Но при этом такими теплыми, каким бывает только море где-нибудь в Хайфе. Или на лазурном берегу. Лера невольно улыбнулась в ответ.

– Хочешь сказать, что умеешь летать?

– Хочу сказать, что умею водить вертолет, – просто ответил он, выкручивая руль в очередном рисковом маневре.

– Послушай, если они нас потеряли, зачем ты так гонишь?