Текст книги "Стефан в гостях у ведьмы (СИ)"
Автор книги: Татьяна Луковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава XIX. Подозрения по кругу
«Как я мог любить эту женщину, где были мои глаза? Где?!! А ведь, если бы она не заартачилась, а согласилась сразу, не набивая себе цену, я был бы уже женат на ней, непоправимая дурь, – от раздражения Стефан даже заскрежетал зубами. – Всегда делал то, что первым в голову лезло, а так нельзя, не продумаешь все, сгинешь. И сегодняшнее венчание туда же присовокупить следует: выбрал чудо невесту – ведьма с пауками в шкафу, сама не знает, чего хочет, и меня, настоящего, готова на тот свет спровадить. Это ничего, что пока решиться не может, жене завсегда мужа проще укокошить – с охоты на день позже обернулся, побрякушку очередную не купил или там на какую служанку случайно засмотрелся – все, пропадай. Может и вправду не следует спешить с супружескими правами, а сперва присмотреться, что за чудо теперь моей женой зовется?»
У крытой галереи Стефана перехватил Адамусь, разодетый в лучшие одежды и сверкающий каменьями и златом.
– Где ты бродишь?! – сразу зашумел он на господаря. – Гости уж за столами расселись, еда стынет, за молодой женой пора идти да на пир.
– За молодой женой – это куда, в шкаф? – шуткой отозвался на ворчание старикана Стефан.
– У чулана жди, – буркнул Адамусь, – и переоденься, ходишь в рванье как приблудный, и так с тобой позора хлебнул. Нечего надеть своего, так пришли, я чего подберу. Кафтан Яворонков у тебя должен быть, воротить забыл, так в него обряжайся.
Хранитель и до этого не проявлял к Стефану должного почтения, а теперь и вовсе распоясался, позволяя себе покрикивать и приказывать «самозванцу». «Надо будет его завтра на место поставить, сегодня уж ладно, пусть покомандует вволю, все-таки почти дочь в неизвестно чьи руки отдает», – пожалел старика господарь.
Стефан прошел в опочивальню, раскрыл дорожный сундук и, отложив чужие одежды, извлек свой собственный дорогой жупан, подарок матушки. Зеленая парча выгодно обтянула стройную фигуру. Немного помедлив, господарь перед зеркалом срезал казацкий оселедец и сбрил пышные усищи, оставив тоненькую ниточку щегольских усиков, всмотрелся в свое изменившееся отражение. Впереди его ждала опасная многоходовая битва, ее азарт уже бурлил по венам.
Молодая жена вышла не из чулана, а в сопровождении воркующих служанок выпорхнула из небольшой боковой двери. Покрутила головой и застыла, изумленно рассматривая Стефана. Маричка тоже преобразилась – вытканное узором золотых кленовых листьев голубое платье струилось до пола плавными складками, образуя позади небольшой шлейф, темно-русые волосы подобраны вверх красивой короной и скреплены золотыми шпильками, шею обвивало ожерелье из так нелюбимого синеглазой янтаря. Наверняка, старый филин заставил племянницу надеть родовое украшение. Теперь легко можно было поверить, что перед тобой правительница большого края, а не лесная ведьмочка.
Стефан протянул руку, приглашая жену вложить в нее мягкую ладошку, но Маричка медлила:
– Зачем ты побрился, теперь ты очень похож на него? – расстроенно прошептала она.
– Похож на того, кому ты гадала старухой в хижине? – усмехнулся Стефан.
Маричка вздрогнула и отступила, наступая себе на шлейф. Стефан быстро схватил ее за руку, не давая упасть, жестом приказал служанкам уходить и повел молодую жену по крытой галерее.
– Откуда ты знаешь про хижину? – зашипела на него Маричка, пытаясь вырвать руку.
– Ну, когти и волосы я у тебя в шкафу видел, зубы гнилые, положим, тоже можно чужие вставить или свои зачернить, а вот как ты такую бархатную кожу в морщинистую превратила? – смело поцеловал он белую ручку, от чего Маричка зарделась.
– Воск да глина, тоже мне сложность, – фыркнула она, пряча смущение. – Это был ты! Тебе гадала, я теперь в этом уверена, – она снова попыталась вырвать руку.
– Конечно мне, я как раз проверял – сойду за королевича или нет, так даже вон ведьмачка поверила, – подмигнул Стефан молодой жене.
– Я не ведьмачка, я знахарка, все женки в роду Яворонов умели лечить, и я должна, – обиженно надулась Маричка, но вырываться перестала.
– Пауками и кузнечиками лечить? – не сдержался и хохотнул Стефан.
– Болезнь нужно хорошенько испугать, чтобы она из тела вон выскочила, – пояснила жена.
– Да лишь бы и душа вслед за ней не засобиралась, от пауков немудрено, – продолжал потешаться Стефан.
Маричка ничего не ответила, весь ее вид показывал – чего с дураком спорить. Стефана это немного задело.
– Как ты узнала, что перед тобой в лесу королевич? – уже серьезным голосом спросил Стефан.
– Верные люди показали, – горделиво отозвалась она.
– Верные – не значит умные, – попытался окончательно отвести от себя подозрения Стефан. – А зачем ты вообще одна в такую даль поехала и так рисковала? Зачем?
Молодожены уже подошли к тронной зале, сейчас перед ними распахнется дверь, и они попадут на свадебный пир. Выяснить все нужно сейчас. Стефан вопросительно уставился на жену.
– Я не одна, как ты думаешь, у меня тоже войско есть… правда маленькое, – потупив взор, произнесла Маричка, – они меня охраняли. А не поехать я не могла. Благородство не позволяет без предупреждения нападать, а мне надо месть сотворить. Я тебя и предупредила, а думала, что его, – огорченно вздохнула женушка.
«Ну, ничего, возможность еще представится», – про себя тоже вздохнул Стефан и махнул слугам растворять двери.
Спешно собранные гости разом смолкли и удивленно уставились на вошедшую пару. Давящая тишина нагнетала напряжение. Шляхтичи Ковальского хлопали глазами, переводя взгляды с господаря на господарыню. Местные паны косились на Марию, для них явление наследницы тоже, как видно, было неожиданностью. Адамусь нервно теребил кисти кушака.
– Долгая лета молодым! – громогласно проорал Хлын, по красному лицу наместника легко можно было догадаться, что он уже хорошенько поддал.
– Долгая лета!!! – дружно грянули шляхтичи.
«Он это, ложь все», – уловил сдержанный шепот Стефан. Значит Баньков уже пытался окучить ясновельможных панов.
Стефан с Маричкой прошли на приготовленное им почетное место. Пир пошел по всем положенным правилам.
Новобрачный мало ел и почти не пил, только для вида поднося кубок к губам. «Он здесь, – навязчиво крутилось в голове, – здесь, но кто?» Давным-давно пан Ковальский рассказывал маленькому Стефану сказку, ну так тогда думалось самоуверенному мальчишке: если выйти один на один против болотника и, не испугавшись, убить его, хлебнув горячей крови, то можно оборотиться кем пожелаешь, стать оборотнем, натянув чужую личину. Вепрь болотников не боится, он ими повелевает. И чью личину он натянул?
Стефан окинул мрачным взором собравшихся панов. «Первое, что приходит на ум – это Генусь Невесский. Все на него указывает. Появился из неоткуда, все время мешается, подслушивает, появляется в самый не подходящий момент, а еще он сам по себе, одиночка. Именно он привел на венчание Каролину. Второй Баньков, вон он, щурится, если б мог, так взглядом меня заколол бы». Яков Баньков действительно угрюмо сидел в дальнем углу, тихо переговариваясь с растерянным Франтишеком. Время от времени юнец порывался встать, но дружок хватал его за рукав и с мольбой в глазах усаживал на место. «А что? Возрастом мал, а дерется, как опытный воин. Когда он мог успеть так обучиться? Опять же, говорит, что видел меня в войсках у пана Казимира, но я его не помню, совсем не помню».
Рядом на ухо очередную здравицу проорал пан Хлын. «Так и этот пасечник подходит. Терлецкий погиб при невыясненных обстоятельствах, боров сбежал якобы из опасения, а теперь сидит в Яворонке и даже не дергается, а что изменилось-то? И в истории с осадой заставы болотниками, ой, как много к нему вопросов. Да кого не возьми, каждый может оборотнем оказаться, – Стефан пробежался цепким взглядом по лицам шляхтичей, – даже этот малохольный Франтишек под подозрением, – почувствовав на себе чужое любопытство, паренек виновато улыбнулся. – А еще есть казачки, веселые пушкари, а почему нет?» Круг подозреваемых не желал замыкаться, а ведь Каролина могла и соврать, чтобы посеять страх, насколько можно быть уверенным в ее словах? Не ведет ли пани Блинкова двойную игру? Стефан уже ни в чем не был уверен.
«Кого я могу точно исключить? Ну, пожалуй, Михася, он-то всегда знал, кто я, и за последнее время совсем не изменился», – в подтверждение мыслей хозяина денщик незаметно отодвинул крынку с дорогим южным вином от зевнувшего Хлына, заменяя ее на кислый квас, и в этом был весь Михась. «Ну не помнит Михаил мои стихи, так что с простого мужика взять, – продолжал рассуждать Стефан, – он и читать-то по слогам едва умеет? Но полностью исключать Михася нельзя, есть червячок сомнения. Мать выбрала его для меня пару лет назад и пару лет назад появился этот Вепрь. Я теперь и не вспомню, почему она именно на Михасе свой выбор остановила, кто ей посоветовал. Вепрь мог втереться к королеве в доверие и из Дарницы легко ворочать делами в Яворовом крае, тщательно готовя главный бросок. Помнится, Михась несколько раз отпрашивался повидать стариков-родителей. Ну нет, бред! – одернул сам себя Стефан. – Эдак можно и себя начать подозревать». Господарь устало откинулся на спинку трона Яворонков.
«А еще, пожалуй, следует вычеркнуть старого филина. Нет, так-то можно и его оборотнем представить, особенно как ворчать начинает». Адамусь чинно разговаривал с Невесским, монотонно качая седой головой. «Ясно, кости мне перемывают. Ну, если без шуток, то пан Липник Вепрем быть не может, он для этого слишком стар. Оборотень будет носить чужую личину до тех пор, пока либо его самого не убьют, либо не помрет тот, чей образ оборотень выбрал, есть еще способ поставить двух одинаковых лицом голубчиков рядом, и, если народ признает настоящего, то заклятье спадет. Так когда-то спас свою честь пан Ковальский. А это значит, что где-то в заключении живой и невредимый сидит тот, чей образ принял Вепрь. В старика оборачиваться глупо, вдруг ненароком помрет в самый важный момент. Да и действовать надо быстро, сила и ловкость в руках и ногах должны быть, тело филина того не даст. С другой стороны, в облике Адамуся проще подобраться к Маричке, ведь только филин знал которая из служанок его племянница. А там прирезал бы старикана, да и концы в воду. Да что ж такое!» – Стефан махнул рукой и расплескал на скатерть кубок с вином.
– Коли тебе так скучно, нечего было и венчаться, – обиженно сказала Маричка, рушником вытирая красные пятна.
До молодого мужа стало доходить, что, погружаясь в подозрения, он совсем позабыл о женушке. Маричка взбила ладошкой корону из волос и через стол улыбнулась Банькову с Франтишеком. «Вот ведь ведьмачка!» – разозлился Стефан.
– Плясать пошли, – потянул он жену за руку.
– Господарь танцевать изволит! – гаркнул Михась, и до этого тихо тренькающие лютни залились задорной плясовой.
Глава XX. Безумные поиски
Стефан с детства не любил танцы, угловатый и не очень гибкий, он никак не мог запомнить простых движений, часто сбивался и получал насмешки от старших братьев. Вот спеть под восхищенные вздохи хорошеньких барышень или, закрывшись ото всего мира, засесть с пером в руках, и чтобы строчка ложилась за строчкой, это совсем другое дело. Многочасовое натаскивание на саблях от пана Казимира позволило нескладному подростку впервые хорошо почувствовать свое тело, появилась пластика и легкость, но вот к танцам душа так и не прикипела.
Но сейчас, выходя в круг, Каменецкий хотел развеять молодую жену, ревниво перехватить ее внимание на себя, да и сбросить хоть на краткий миг тяжелые мысли. И Стефан выпрямился, лихо щелкнул каблуками и, подхватив правой рукой Маричку за талию, повел жену вдоль скамей с гостями. Пару раз молодые сбивались с ритма, раз Стефан даже споткнулся, но потом все наладилось, и с каждым кругом старинной яворонской плясовой пара двигалась все уверенней и уверенней.
Гости повскакивали с мест и тоже пустились скакать по тронной зале, музыка грянула в бешенном ритме, по полу застучали десятки каблуков. Стефан с женой закружились на месте, Маричка левой рукой поддерживала шлейф, а правой смело обхватила мужа за шею, щеки ее раскраснелись, на губах заиграла озорная улыбка, а синие очи сверкали дорогими самоцветами. Хороша женка, что и говорить!
Винные пары и духота кружили голову. Хоть и намывали служанки перед пиром полы, а все ж от ног под потолок поднимались клубы пыли.
– Пить хочется, – помахала себе в лицо рукой Маричка.
– Пойдем попьем, квасу хочешь? – повел ее Стефан к столу.
Он схватил со стола кубок, услужливая служанка тут же кинулась наполнять его.
– С пиром затягивать не следует, – подлетел к Стефану Адамусь, – уж на столько выпили эти бездонные бочки, что убытков и не сосчитать, – хранитель красноречиво указал на дремавшего за столом Хлына с зажатым кубком в руке. – Выпроваживать гостей следует.
– Не удобно, вроде всем весело, – повел плечами Стефан.
– Конечно, не твое ж вино локают, – буркнул Адамусь, надуваясь сычом.
– Возьми, это за вино, – Стефан сдернул с пояса кошель, набитый серебром, и вложил в старческую руку.
Адамусь без капризов сразу подхватил деньги, пряча добычу за пазуху. Стефан взял кубок, чтобы отдать его Маричке, повернулся, но жены уже рядом не было. Стефан завертел головой, но нигде в толпе пляшущих пар не было видно голубого платья. Волнение противно царапнуло грудь. «Может по своей надобности упорхнула, сейчас придет?» Стефан уселся на трон Яворонов. Минуты текли, жена не появлялась.
– Михась? – окликнул Стефан крутившегося рядом денщика. – Ты пани Марию не видел?
– Господарыню? Так здесь же была, – отозвался Михась, прожевывая жирный кусок мяса.
– Да кабы здесь? – проворчал Стефан.
Он снова заводил глазами по головам гостей: Хлын спит, Франтишек вьется вокруг долговязой панночки, Адамусь подливает себе вина, оно конечно, за чужой счет, чего бы и не выпить теперь. Нет ни Невесского, ни Банькова!
Сбивая гостей, Стефан кинулся к выходу. Пробежал по слабо освещенному тусклыми факелами коридору, долетел до чулана, распахнул шкаф, нащупывая потайную дверь, взбежал в полной темноте по винтовой лестнице, вломился в комнату… Никого! Маричка здесь не появлялась. Стефан рванул обратно, глупо, но пролез по оставшимся шкафам, выбежал из чулана.
Дверь напротив! Она оттуда выходила. Стефан дернул ручку, не заперто, за дверью коридор, заканчивающийся множеством новых дверей. Стефан методично дернул каждую. На него, хлопая глазами, смотрели детишки, дети слуг, это оказалось крыло для прислуги.
– Хозяйку не видели? – зная, что ответ будет отрицательным, все же спрашивал Стефан.
Пробежав по крытой галерее, он помчался обратно в тронный зал и столкнулся с Адамусем.
– Где Маричка?! – заорал Стефан.
– Жену потерял, как тебе страну-то доверять? – усмехнулся старик.
– Где моя жена?!! – заорал Стефан.
– Мне почем знать, она теперь под твоей защитой, защитничек, – хрюкнул старый филин, и Стефан понял, что дед хорошо набрался.
– Вепрь в замке, – прошипел Стефан, – она в опасности.
– Глупости, у меня не проскочит, – отмахнулся Адамусь, – проспись иди, – и сильно шатаясь, старик побрел прочь.
– Кому тут проспаться еще нужно? – бросил ему в след Стефан, кидаясь в тронную залу.
Огромная комната оказалась пуста, только Михась пытался поднять пьяного Хлына со скамьи.
– А где все?! – выкрикнул Стефан.
– Так молодые же ушли, и гостям пора честь знать, – развел руками Михась, бросая обмякшего Хлына, – обычай у них такой.
– Поднимай людей, обыскивайте замок. У мня жена пропала, – гаркнул Стефан и полетел к замковым воротам. «Как они так быстро могли разъехаться?!» Последние возки выезжали из замка. Господарь подбежал к воротникам:
– Пани Мария выезжала? – крикнул он им еще на подступах.
– А кто такая пани Мария? – пожали плечами знакомые воины, из войска Ковальского. Стефан самолично поменял местных на своих людей, но вот незадача, Марички они не знали.
– Жена моя, – буркнул Стефан.
– Так ты, светлейший господарь, женился, – радостно пробасил один из воротников, – а мы думаем, к чему опять пир. А кто ваша женка?
– Племяшка пана Липника, голубоглазенькая такая, и родинка вот здесь, на щеке, – показал Стефан, – та, что мне воды выносила, как мы приехали, – посчитал нужным добавить он.
– А-а, панна Маричка, – радостно закивали головами воротники, – всегда, как на торг ходит, монеткой нас, грешных, одаривает.
– Так она была здесь сейчас?
– Нет, не было.
– А не видели, никого силком не увозили, может тянули кого или несли?
– Паненка одного утаскивали, выпить еще просился, а так никого, а что ж, женка пропала?
Но Стефан уже не слушал, он побежал к смотровой башне, вскарабкался по ступеням. Сегодня на ней караул нес пушкарь Гаврик, смешливый малый с буйными кудрями.
– Случилось чего, господарь? – после поклона, озабоченно проговорил он.
– Скажи, от стен замка никто не отходил, ну словно из потайного хода вроде как кто вылез? – Стефан напряженно начал всматриваться в сумрак. Северные летние ночи – воробьиные, светлые, но все ж не день, попробуй разглядеть, что там, у подножия седых стен.
– Никого не было, – замотал кудрявой головой Гаврик.
– Увидишь кого, сразу пошли за мной, – развернулся уходить Стефан.
– И мышь не проскочит, – пообещал караульный. – А чего случилось-то?
Но Стефан уже бежал назад, посередине замкового двора он натолкнулся на Михася.
– Нету нигде? – виновато развел тот руками. – Да в этих хороминах столько тайников, спряталась где, завтра появится, – попытался он успокоить убитого горем Стефана.
«Как можно было потерять жену?! Отец прав, мне нельзя доверить даже стадо овец, а не то, что королевство, – раздавленный, Стефан тяжелым шагом побрел по крытой галерее, без всякой надежды снова заглянул в тайную комнату, но маленькая девичья кроватка по-прежнему была пуста. – Это мне наказание: подумаю, присмотрюсь, надо ли в права мужа вступать, вот и потерял свое сокровище. Может она сейчас в лапах Вепря, а я!» – Стефан с силой ударил ногой по стене, боль отдалась в ноге, но на душе легче не стало. Сейчас он не думал, что наутро над ним будет потешаться вся шляхта – муж в брачную ночь жену потерял, все это было не важно, лишь бы с Маричкой все было благополучно. «Господи, – Стефан плюхнулся на колени прямо посередине коридора, – не дай ее никому обидеть, не виновата она, что ей такой вот муж – рохля достался. Защити ее! Семья мы, другая жена мне не нужна, и эту с пауками и жабами люблю».
Стефан почувствовал, что по щеке потекла слеза. «Я буду искать, я не сдамся, надо пробежать по тайным ходам, где карта Адамуся?» Стефан резво вскочил с колен и побежал в опочивальню. Спотыкаясь, взлетел по ступеням и, скрипнув дверью, ввалился в темную комнату. «Куда я ее сунул? В сундуке на дне». Торопливо ударив кресалом, Стефан высек искру и поджег свечу, огибая кровать, подлетел к окну, под которым стоял дорожный сундук, рука нащупала какую-то тряпку, Стефан хотел ее стряхнуть и замер… в его руках было голубое платье с узором из кленовых листьев, на подоконнике аккуратно были разложены золотые шпильки и тяжелое янтарное ожерелье.
Сердце прыгнуло, отдаваясь в ушах, на ватных ногах Стфан развернулся к кровати. Разметав густые волосы по подушке и подложив ладошки под щеку, в супружеской постели мирно спала Маричка. Стефану хотелось то ли рыдать, то ли хохотать в голос. Отложив платье, он устало съехал на сундук, рассматривая свое синеглазое чудо. «Ну, конечно, где же ее искать, как не в опочивальне мужа. Это тебе не Дарница, где сотни слуг провожают новобрачных на покой, осыпая цветам и разоблачая».
Стараясь не шуметь, Стефан разделся и прошмыгнул под одеяло, осторожно положил руку на манящее бедро.
– Что так долго? – сладко мурлыкнула Маричка, ласковой кошечкой втираясь в объятья к мужу.
– Напились все, самому пришлось караулы проверять, – соврал Стефан, скользя губами по округлому плечику.
– Ну, так спать давай, поздно уже как, – зевнула женушка, укладывая головку ему на грудь.
– Совсем и не поздно, смотри, ночь какая, самое время… целоваться, – Стефан потянулся к мягким губам.
– Дядьку того делать не велел, – хохотнула Маричка, шутливо отстраняясь.
– Дядька мне твой не указ, – притянул жену Стефан, пережитые страхи требовали выплеснуться в горячий огонь страсти.
– А я думала, ты эту пышнотелую утешать ушел, – уперлась ему в грудь ладонями Маричка.
– Сдалась она мне, – фыркнул Стефан, – и как тебе этакая глупость в голову могла прийти? Зачем мне кто-то, ежели у меня своя ведьмачка есть?
Два тела сплелись, повторяя узор из кленовых листьев на свадебном платье. Томная нежность обволакивала, а сердце отсчитывало ритмичные удары.
– Хорошо, что ты не он, – задыхаясь, выдохнула Маричка, – как хорошо, что ты не он. А я так отчаянно в тебя влюбилась, да так того испугалась, рыдала ночами в подушку, а ты не он. То Божий подарок мне.
Стефан чувствовал себя словно вор, забравшийся в чужой сад и со смаком уплетающий чужие яблоки, но что же делать? Он наделся, что, когда обман вскроется, у них уже будет щекастый малыш, а сам Стефан сумеет раскрыть тайну убийства семьи Марии. В том, что это сделал не отец, Стефан ни на миг не сомневался, но как доказать это упрямой женке? А она упряма и в благородной мести, и в безоглядной любви, отдаваясь без тени робости и смущения, кидаясь в новые ощущения, даря себя тому единственному, для кого открылось ее бойкое сердечко.
