Текст книги "Стефан в гостях у ведьмы (СИ)"
Автор книги: Татьяна Луковская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава XXVII. Исповедь
Камин умиротворяюще потрескивал
дровами, навевая сладкую дремоту. Стефан с Маричкой, обнявшись, лежали на узкой кровати и места как-то хватало, просто хотелось прижаться еще сильнее, чтобы слышать, как бьется другое сердце и подстроится под его мерный ритм.
– Сильно опечалена, что я теперь не господарь? – вздохнул в темноту Стефан.
– Обидно за тебя до слез, – прошептала Маричка, укладывая щеку ему на плечо, – ты самый лучший господарь, я тобой горжусь, – и так это искренне было сказано, без попытки подыграть, что Стефан поверил, не мог уже не поверить, он ласково потрепал жену по пышным волосам и поцеловал в макушку.
– Мне надо принять решение, что делать дальше, – задумчиво проговорил Стефан, вглядываясь в отблески пламени на потолке.
– А мне нужно тебе кое в чем признаться, – Маричка резко села, свесив ноги с кровати.
– Не нужно, это теперь не важно, – мягко улыбнулся Стефан, потянув ее за руку лечь обратно.
– Нет, это и теперь важно, – заволновалась Маричка, – мне давно надо было тебе признаться, а я все медлила, все тянула. Мне тоже надо было принять решение, чтобы не навредить тебе, а я никак не могла…
– Ты все про месть, – нахмурился Стефан, вот о чем он сейчас не хотел слышать, так это про застаревшую повинность любимой.
– Нет никакой мести, и мстить мне некому, – поджав губы медленно проговорила Маричка, – мои родные умерли сами, от мора.
– Господарь яворов умер от мора?! – тоже сел на кровати Стефан, не веря своим ушам.
– Нет, Яворонов убили, это так, только я не Мария Яворонка, – выдохнула Маричка, сверкнув очами.
– Что значит не Яворонка? – не понял Стефан. – А кто же ты?
– Самозванка, – совсем уж тихо прошептала жена.
– Как? – только и смог выдохнуть Стефан, да уж, его женка – это прямо ведьмовская книжка с кучей секретов.
– Но я же не со зла, я никогда не позволила бы себе выйти замуж за королевича, ты не думай, – затараторила Маричка, – я же сперва согласилась, потому что думала – ты помираешь, ну побуду женой королевича пару часов, раз у него блажь такая, да и все. А потом явилась эта в красном платье, – Маричка фыркнула, и Стефан невольно улыбнулся, чувствуя ее легкую ревность. – Эта пани сказала, что ты не королевич и ты мне про это намекнул, и Адамусь поверил, да все поверили, даже пан Невесский, а он очень проницательный, людей насквозь видит.
– Даже слишком, – неприязненно поморщился Стефан.
– А я так обрадовалась – ты не королевич, я не господарька, а значит есть дорожка в будущее, не все так плохо, мы же можем просто быть семьей. Я думала – приедет настоящий королевич, мы ему в ноги упадем, ну или сбежим, на родину твою поедем. Ты рассказывал, что у тебя матушка с батюшкой живы, ну я же не знала, что ты про короля с королевой говоришь, – Маричка всхлипнула, – я думала, вот приедем, они меня примут, я бы постаралась им понравиться, я это умею…
– Это уж точно, – притянул ее к себе Стефан.
– Думала, жить станем, детишек тебе нарожаю. Все хорошо будет, такая надежда была, и все разом обрушилось, – и Маричка зарыдала у него на плече.
– Ну, будет – будет, – попытался успокоить ее Стефан. – А где же настоящая Яворонка?
– На небе, где же еще безвинноубиенной быть? – пожала плечами Маричка, вытирая слезы.
– Убиенной? – эхом повторил Стефан.
– Ну да, их тогда всех убили, всю семью, никого не пожалели, даже младенцев, – Маричка перекрестилась, оборотясь на угол, где стояла икона. – Я за них каждый вечер молюсь и свечки ставлю.
– Может уже по порядку расскажешь, – откинулся на подушки Стефан. – Если ты не Мария, то кто тогда?
– Я Мария, но не та, я дочь лесника.
Стефан мог поклясться, что жена сейчас покраснела, признание ей давалось с большим трудом.
– Мы не специально, так получилось. Мы с бабулей вдвоем остались, все померли, а тут пан Липник с охоты к нам случайно заехал, ну и окликнул меня – Мария, а я и повернулась, я же Мария. А он во мне племянницу опознал, плакал и все бабулю благодарил, а она со всем соглашалась, и мне приказала молчать. Страшно старой и малой одним на хуторе, каждый обидеть может, а у пана Липника хоромы большие и сыто. Ему племянница нужна, а нам бы выжить. Вот мы и приврали.
– Ну да, так, саму малость, – ехидно поддел Стефан.
– Ты на моем месте не был и от голода не умирал! – вдруг разозлилась Маричка. – Пан Липник сначала только меня забрал, но я каждый день плакала и просила и бабулю забрать, он согласился и ее привез. И так мы хорошо зажили. Бабуля у меня лекарка знатная, врачевала всех, я по хозяйству быстро приловчилась. Пан Липник мне учителей нанял – манерам и читать учить. Очень ласков был со мной. Не жизнь, а рай. А что потом будет, я про то не думала, – Маричка замолчала, вспоминая свое счастливое детство.
– Что же дальше? – осторожно напомнил Стефан.
– Бабуля умерла, – сухо проговорила она, – и я осталась одна.
– Но был же Адумусь, он тебя любит, – возразил Стефан.
– Он любит свою племянницу, родную кровь, Марию Яворонку, а не Маричку, дочь лесника. Его, по-моему, кроме желания возродить угасший род, вообще ничего не интересует. Ведь ты ему понравился, он так тобой искренне восхищался, хвалил, а сегодня, видел, как переменился? То-то же. Ему на нас плевать.
Что тут возразить? Она права. И как может Стефан судить жену, его всегда окружали родные – мать, братья… отец. Про отца сейчас не хотелось думать, слишком свежа рана. Сквозь свои мысли Стефан услышал голос жены и вздрогнул всем телом, потому что она сказала:
– А потом появился Вепрь.
– Как?!
– Подошел ко мне на торгу. Высокий крепкий шляхтич, с сединой в висках, а лицо такое противное, насмешливое, уголки рта искривлены, как у людей, которые всегда над всеми недобро подшучивают. Ну, есть такие люди, которые ради острой шутки и родного брата не пожалеют, стерто у них там что-то в душе.
– А глаза? – отчего-то вспомнил Стефан.
– Да! – подскочила Маричка. – Ты его тоже видел?!
– Нет, рассказывали, – не стал вдаваться в подробности Стефан.
– Глаза у него холодные, ледяные и какие-то неподвижные.
– Как у мертвеца, – подсказал Стефан.
Маричка прижалась к мужу, крепко обхватывая за плечи.
– Он подошел на торгу и сразу сказал, что все знает. Представляешь?! «Панна Самозванка, ай-ай, как не стыдно обманывать почтенных панов?» У меня так все и похолодело. Он все знал, все! Сказал, что, если я не выполню его просьбу, то все расскажет пану Липнику, а тот вышвырнет меня вон, и я стану непотребной девкой или сдохну с голоду. Я так испугалась, просто стояла и ничего не могла вымолвить, а он говорит – тебе надобно убить королевича Стефана Каменецкого.
– Меня? – удивился Стефан.
– Д-да, он сказал: «Скоро приедет сюда молодой королевич, я не могу сам к нему подобраться, потому что не преодолел свой страх, его убьешь ты». Как будто он, такой большой, может бояться, а я нет.
«Не могу преодолеть страх? – прокрутил слова Стефан. – Выходит, тогда болотники ему еще не повиновались, он не мог стать оборотнем. Переломить себя и убить волшебную тварь Вепрь смог только весной, выкрав Франтишека. Чтобы к вонючему чудищу приблизиться, забыв про животный страх, нужно уж очень сильно отчаяться, этот Станислав до седых волос колебался», – от этого открытия Стефан даже вспотел.
А Маричка продолжала свою исповедь:
– Он сказал: «Все безопасно, вы будете в одном доме, проберешься к нему в спальню и убьешь спящего или бросишь яд ему в питье, никто не заподозрит господарьку. Ну, а если поймают, скажешь – месть», – и подучил, что говорить. Мол, месть – благородный предлог, не должны казнить, закроют в монастыре, да и все, живи. Презираешь меня, да?
– Нет, – покачал головой Стефан.
– Я пыталась его остановить, ну, как могла. На прощание он нагло заявил, что мне оказана большая честь – я вела беседу с сами Вепрем. Я вернулась домой и рассказала пану Липнику, что ко мне приставал главарь разбойников и хочет меня украсть. Пан Липник сразу поверил, встревожился. Велел мне из замка никуда не выходить, переодел служанкой, чтобы люди Вепря, если ворвутся в крепость, не могли меня опознать, из комнаты бабули мы сделали укрытие. А потом пан Липник обратился за помощью к пану Терлецкому. Терлецкий обещал охрану, но запросил какую-то сумасшедшую сумму, он вообще до денег жадноват был. Но пан Липник ему все выплатил, сколько тот требовал.
– А дальше из-за этих денег пану Терлецкому горло и перерезали, – добавил за жену Стефан.
– Я не знаю, за что ему горло перерезали, – вздохнула Маричка, – все, что мы не делали, словно в песок утекало. Тогда я решила отговорить тебя ехать к нам – не приехал королевич, некого и убивать.
– Так вот зачем ты на самом деле мне гадала? – усмехнулся Стефан.
– Я уговорила пана Липника спрятать меня, пока не приедет королевич, на мельницах у его родни. Он разумно согласился. Ну, а там я уговорила на мелкую глупость молодых братцев. Сказала – над женихом хочу пошутить. Братья откликнулись. Мы и поехали. Страшно было до жути. В Дарнице опять деньги в ход пошли. Я про тебя у прислуги разузнала, они сказали – малохольный, впечатлительный, все стишки читает. Обманули меня, простоту, деньги взяли, да еще и посмеялись – смельчака и задиру за робкую овечку выдали, а я им поверила.
Стефан не стал разубеждать жену в коварстве слуг, пусть так и думает, приятно слыть в глазах любимой настоящим мужиком.
– Узнали, что ты каждую седмицу на охоту ходишь, ну как на охоту, гуляешь да стихи сочиняешь… для вдохновения. Тут мы избушку и сколотили по-быстрому, а я ведьмачкой прикинулась. Забавно было, мне показалось, что ты испугался… А еще ты таким хорошеньким был, с этими кудряшками, ну так не хотелось тебя убивать.
– Лучше, чем сейчас? – пощекотал ее Стефан.
– Да и сейчас хорош, волосы вон уж как отросли, – Маричка провела рукой по жесткому ежику чуба. – Не буду тебе, чтобы хороших людей не подставлять, рассказывать, как я бересту к королеве подкинула. Все твердили – матушка тебя крепко любит, я и подумала, ты заупрямишься, так королева все равно не пустит. Собачку очень было жалко, не думала, что бабкин заговор подействует.
– Так собаку все-таки ты отравила? – нахмурился Стефан.
– Нет, только внушила тревогу тому, кто курицу есть станет. Тебе бы ничего не было, только легкое беспокойство. Я не хотела, чтобы ты приезжал, я не хотела никого убивать, но и лишиться всего – крова, уважения, чести, а может и жизни, я тоже не хотела. Может это и глупо, но я действовала, как умела, – Маричка занервничала и, встав с кровати, начала ходить по комнате, спотыкаясь об углы широкого стола. – Но ты все равно приехал. Мы поженились, ты отбыл на прииски, а я долго отсиживалась вот в этой комнате, и вышла-то один разочек, а тут Франтишек… – Маричка резко остановилась. – «Не узнала, – говорит, – меня, Самозванка? Я же обещал, что еще свидимся». Я посмотрела, а у парня глаза чужие, а до этого незаметно было, а тут я сразу поняла, кто это. И так испугалась, что даже про кинжал, что всегда с собой ношу, забыла. И как без чувств не бухнулась? А он говорит: «Выведи из замка незаметно, знаю, здесь ход есть». Я и повела, а что мне было делать? Иду и понимаю, что живой мне уже не быть, он меня зарежет, как выйдем. Вот спиной, лопатками это почувствовала, так тоскливо стало, что больше тебя не увижу, глупо так погибну… Мы вышли, я попыталась ему объяснить, почему я тебя не убила, рассказать, что ты не настоящий, не королевич, так чего же тебя убивать, но тут пан Невесский на Вепря напал, они сцепились. Пана Невесского ранило глубоко, а он в горячке того не замечал, и как Вепрь побежал, то этот-то дурной за ним хотел кинуться, а это верная смерть, кровь вытечет и все! Я пана Невесского и остановила, ну как могла, рану перевязала, людей позвала. А потом в бреду он мне про тебя все и рассказал, что ты настоящий королевич, осуждал меня за предательство. А я сама себя осуждала, ведь, если всплывет, что ты по доброй воле самозванку сосватал…
– Хуже мне уже не будет, – поднялся Стефан и обнял жену, – нет, вру, будет, если без своей женки останусь.
– Ты меня все равно любишь? – тревожно всмотрелась Мария в его лицо.
– А что изменилось? Вот моя Маричка стоит.
– Ну, я же не настоящая, – прошептала она.
– Самая настоящая, родная моя.
В узкие окна медленно вползало утро.
Глава XXVIII. Гарь
Сначала из открытого окна слегка потянуло дымом. Стефан приоткрыл один глаз, принюхался: «Ну, и чего они там в такую рань жечь собрались, может на кухне что пригорело?» Он уже собирался осторожно, чтобы не придавить жену, перевернуться на другой бок, когда явственно расслышал крики нескольких голосов, а в комнату ворвался стойкий запах гари. Пожар?!!
Стефан резво вскочил с кровати, подбежал к окну и ошарашенно застыл.
– Что там? – поднимаясь на цыпочки, попыталась заглянуть за его плечо Маричка.
– Наша с тобой спальня горит, – повернул к ней напряженное лицо Стефан, и тут же взял себя в руки, – не волнуйся, – успокаивающим жестом погладил он жену по плечу, – одевайся, спускайся вниз, – я сейчас сбегаю и все узнаю. Вон, туда бегут, уже тушат.
И Стефан в одних штанах, хлопая саблей о бедро, побежал к противоположному крылу замка. Туда же бежали слуги с ведрами и лоханями с водой. В крытой галерее пахло горелым, но дыма пока не было.
А вот на лестнице со второго этажа дым валил клубами, люди теснились, по цепочке передавая воду. Сбивая Стефана, обратно пробежали бабы уже с пустыми ведрами. Посреди всей этой суматохи, хватаясь за голову, метался Адамусь, время от времени пытаясь кинуться в задымленный коридор, его с трудом удерживал, уцепившись огромными лапищами в ссутуленные плечи, Михась.
– Голубка моя! Мария! Она там! Там!!! Пусти меня, дурак! Отцепись! Мария?!! – орал филин, брыкаясь и дергаясь. – Мария!!!
– Она в безопасности! – подлетел к нему Стефан.
– Да я ему об том уж устал талдычить, – пробасил Михась, уворачиваясь от побоев старика, – говорю же, что там не было никого.
– Где она?!! – обезумившие от страха глаза уставились на Стефана.
– У себя в тайнике была, я велел ей вниз спускаться, – мягко проговорил Стефан.
– Из-за тебя все! – заорал Адамусь. – Свечи перед сном надобно гасить, тут тебе не Дарница! Одни беды от тебя!
Стефан не злился, он приобнял Адамуся, пытаясь увести от пожара.
– Пойдем, пойдем к Марии, внизу она, – потянул он старика за собой.
– Я гляжу у вас тут весело живется, – тоже по пояс обнаженный и заспанный у лестницы появился Георгий. – Чего горит-то?
– Спальня хозяина горит, – принялся объяснять Михась, – свеча должно от сквозняка на постель опрокинулась. Охрана заметила поздно, когда уж кровать и балдахин пылали.
– Малыш, ты не обгорел? – беспокойно принялся разглядывать брата Юрась.
– Меня там не было, – отмахнулся Стефан, продолжая тянуть за рукав Адамуся. – Пан Липник, да хватит уже упираться, пошли вниз, мы только тушить мешаем.
– Это верно, ты здесь всем мешаешь, – раздраженно крикнул Адамусь, но все же позволил себя вести.
– Михась, вели лестницы к окнам ставить, – обернулся Стефан к денщику, – с улицы заливать нужно.
– Я уже велел, – по-деловому сообщил Георгий, – ты веди его отсюда, а я пригляжу за всем.
– Да уж почти погасили, – успокоил и Михась.
– Вот, настоящий хозяин пришел, не то, что некоторые, – продолжал ворчать Адамусь, шаркая ногами уже по крытой галерее.
– Может хватит меня пилить? – раздраженно фыркнул Стефан, отпуская руку старика. «Теперь и сам дойдет, не развалится».
– Если ты неизвестно где ночуешь, – прошипел Адамусь, – как кот мартовский из постели в постель прыгая, то хотя бы вели слугам свечей горящих в опочивальне не оставлять. А может ты это специально сделал? – филин резко развернулся к зятю. – Раз теперь не твое, так пусть и другим не достанется.
– Прибежишь мириться, так я тебе, старый сыч, все припомню, еще побегаешь вокруг меня, а я этак ворчать стану да всякие грехи без разбору на тебя вешать, – Стефан понимал, что этот сладкий момент торжества может никогда и не наступить, но дернуть старикана очень хотелось.
– Погрози мне еще, погрози, – насупился Адамусь, но раздражение поумерил.
Теперь они шли молча, каждый погруженный в свои мысли, а мимо все бежали и бежали люди с ведрами.
«Случайность? – размышлял Стефан. – Ну, допустим. Слуги на ночь, как всегда, постель расстелили, свечи зажгли, караул к двери встал, а я не пришел. Окно было открыто, ветер дунул, свеча из канделябра выпала и подожгла одеяло. Разве не могло такое произойти? Вполне могло. Через охрану враг проскочить не сумел бы, караульные проверенные. В окно? Высоко… Но можно кинуть горящий трут и через окно, а можно пройти тайным ходом, который я, влюбленный дурак, снова отворил, в надежде, что через него ко мне придет мириться Маричка. Про ходы здесь многие знают. Случайность, но так вовремя. С другой стороны, кому я теперь нужен, опальный королевич? Зачем меня убивать? Может охотились на Георгия? – по венам побежало волнение. – Спальня для господаря, а господарь теперь он! Надо предупредить брата. Все ему рассказать».
Навстречу им выбежала Маричка, немного растрепанная, взволнованная. Пробежала по дядьке и мужу взглядом, задала немой вопрос.
– Все живы, – кисло улыбнулся Стефан.
– Жалеешь его, а он нам чуть замок не поджег, – принялся за старое Адамусь, придавая голосу судейской обличительности. – Свеча на постель упала, а он всю ночь бродил неизвестно где.
– Он был со мной, – спокойным тоном без стыдливости проговорила Мария. И как тут не принять ее за Яворонку – осанка, полет бровей, горделивый взгляд?
Филин недовольно поморщился.
– И свеча не могла сама упасть, – нахмурилась Мария. – Я велела свеч в опочивальне не зажигать, а окна затворить, дождь ведь с вечера хлестал, полы намочить мог.
Все трое переглянулись. Враг опять в замке, теперь никаких сомнений. «Невесский! Кто же еще?»
– Мне надо проверить кое-что? – махнул жене Стефан. – Одна не оставайся.
И не обращая внимание на старого филина, Стефан побежал к комнате Невесского. «Да, он не Вепрь, Мария это подтвердила, и с местной разбойной шайкой он не связан, но Генусь оболгал меня перед отцом, больше некому. У этого проныры своя игра. Он слышал, что Георгий отказался от опочивальни, не мог не слышать, все за столом происходило, а значит сжечь хотел именно меня. Если сумею попасть в Дарницу к отцу, вскроется его обман, конечно, меня лучше убить, чтобы я замолчал. Кинул свечу на кровать, не глянув в спешке, что она пуста, и убежал. Как ход нашел? Все тайные ходы этот проныра давно изучил лучше меня. Ну, держись!»
Стефан, стиснув зубы и вынув саблю, резко распахнул дверь. Пышнотелая служанка вскрикнула, шарахаясь в угол. Кроме нее в комнате никого не было.
– Ты что здесь делаешь? – задал глупый вопрос Стефан.
– Постель меняю, – проблеяла служанка, испуганно тараща глаза на обнаженную саблю, – я тогда не нарочно, меня пан Липник заставил, честно, не нарочно, – замотала она головой.
– Где Невесский? – подбородком указал Стефан на пустую кровать.
– Так еще с вечера уехал, – пробормотала пышнотелая.
– Куда уехал?! – рявкнул Стефан.
– Домой уехал. Сказал, что ему пора уж домой уезжать, – кисло улыбнулась служанка.
«Удрал сволочь!» – сжал кулаки Стефан. Медленно развернувшись, он вложил саблю в ножны и побрел к выходу.
– Господарь, – робко позвала его служанка.
Стефа нехотя обернулся.
– Я не со зла, работу так сложно найти сейчас, – виновато втянула она голову в плечи.
Стефан отмахнулся, дескать, прощаю.
– Пан Невесский вам записочку оставил. Велел с глазу на глаз, чтоб никто не видел, передать, – тревожно оглядываясь, зашептала служанка, – вот, – и она, подбежав к Стефану, всунула ему в руку свернутый в несколько раз клочок бумаги.
Стефан молча взял послание, но не кинулся сразу читать, а сжал в руке. «Что там может написать предатель?» – раздраженно подумал он.
Уже в коридоре навстречу ему с перемазанным сажей лицом выскочил брат. Показывая в белой улыбке крепкие зубы, Георгий радостно сообщил:
– Все потушили, опочивальни у тебя больше нет. Но вижу, ты и без нее знаешь, где заночевать.
– Да уж найду, – тоже улыбнулся Стефан, он хотел показать Юрасю записку, но какая-то сила останавливала его. «Сначала попробую разобраться сам», – очень не хотелось быть беспомощным малышом.
– Отобедаем и покажешь мне свой город? – предложил Георгий.
Брат упорно делал вид, что приехал в гости, а не занять место Стефана, такая деликатность была приятна, хоть и отдавала горечью.
– Покажу, – согласился Стефан. – Пойду оденусь, а то бегаю по замку голышом.
– Да я и сам такой, – стер сажу с лица Юрась. – Встретил тут твою женку, так засмущал, – и опять этот насмешливый взгляд карих глаз с прищуром.
– Давай сразу все решим, – перегородил брату дорогу Стефан, – что бы тебе не пел пан Липник, мы с женой помирились и разводиться не собираемся.
– Так ты у нее ночку провел? – мурлыкнул Юрась.
– То мое дело, где я ночую, – раздраженно кинул Стефан.
– Ну, так не будем из-за бабы ссориться, – похлопал старший брат его по плечу, – даже из-за такой красивой. Но будешь дуться, так передумаю, – тут же добавил он, не давая Стефану расслабиться.
Считав плохо скрываемую ревность, Юрась расхохотался, и побрел прочь. Злой Стефан пошел переодеваться.
Вчерашняя одежда висела над камином в комнате Марички. Жупан так и не высох в рукавах, к тому же был грязным, так как вчера хозяин в порыве страсти с удовольствием повалялся в нем по полу караульной башни. Стефан повернул было к себе, но вспомнил, что его комната вместе со всем добром сгорела, и предчувствуя как будет измываться над ним тесть, все же завернул к чулану, чтобы надеть на себя наследство покойного Яворона. Скомканный лист так и лежал в ладони, зажатый пальцами.
Стефан подошел к узкому окошку чулана, с трудом раскрыл сильно измятое послание, напряг глаза. Что там этот плут нацарапал?
«Тяните время, не выдавайте себя, делайте вид, что не узнали. В открытое противостояние не вступайте, вам не поверят. Это наш единственный шанс. Будьте осторожны. Я за помощью». Стефан смотрел и смотрел на записку. «Делай вид? Да он издевается! Невесский верен себе. Можно было хоть имя написать!» Не зная, что и думать, верить или не верить, Стефан сел на дно открытого шкафа и подпалив лист кресалом, начал жечь послание прямо в руках.
– Нет, ты посмотри на него! Святые Небеса, он точно решил нас всех здесь сжечь! – это в чулан, спотыкаясь об порог, ввалился Адамусь.
Нигде от этого сыча покоя нет!
