Текст книги "Стефан в гостях у ведьмы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава XXXIII. Поединок

Он стоял перед Стефаном, высокий, загорелый, широкоплечей, с угадывающимися под рубахой крепкими мускулами натруженных саблей рук, с засевшей хитринкой в горящих карих очах. Такой родной до боли образ брата! Как преодолеть себя и нанести удар? Сможет ли это сделать Стефан? О том, что он сам может оказаться слабее и сейчас падет в высокую траву, Стефан старался не думать, нельзя вступать в схватку, ожидая поражения.

– Пора скинуть чужую личину, Станислав, – громко произнес Стефан, делая первый шаг и обнажая саблю.

Юрась удивленно приподнял брови, мол, ты о чем, а потом раскатисто, откинув голову, расхохотался:

– Малыш, ты действительно думаешь, что все это придумал тот блажной? Да я просто его использовал, сыграл на его ненависти и жажде власти, не своими же руками путь к трону расчищать, – Юрась тоже сделал шаг вперед, расстояние между ними сокращалось.

– Врешь, – с видимым спокойствием произнес Стефан, но в душе все переворачивалось.

– Думаешь, я первым руку на старшего брата поднять хочу? А как королем стал наш отец, второй сын, а?

– Твой отец Матей отравил старшего брата Игнаца? Ай-ай, как не хорошо? – иронично процедил Стефан, перехватывая саблю поудобней.

Юрась не спешил доставать свое оружие, его сабля так и болталась в ножнах.

– Я говорю про дядьку Рыгора, в честь которого у нашего отца хватило наглости назвать старшего сына, – не повелся на провокацию Стефана враг.

– Дядька Рыгор погиб, – огрызнулся Стефан, – не смей, сука, плясать на его костях!

– Погиб, на охоте. Твой батюшка, как бы случайно, выпустил стрелу в его сторону, думал там кабан. Разве тебе не известно, как умер старший брат короля?

Этого Стефан не знал, он вообще мало что знал о старшем брате отца. Неужели это правда?! Да врет он все, врет, чтобы вывести Стефана из равновесия, нельзя поддаваться!

– Это чистая правда, – Юрась в подтверждение своих слов перекрестился, – спроси у кого хочешь в Дарнице. Если твою нежную поэтическую душу оберегали, это не значит, что этого не было.

– Врать ты горазд, и гнева Божьего не боишься, – упрямо отпихивал от себя новое знание Стефан. «Да даже если все так, как этот урод говорит, отец не виноват, это всего лишь несчастный случай! На охоте всякое может произойти».

– Ну же, Стефан, ты в самом деле собираешься меня убить? Представляешь, какой удар для нашего отца?

– Уже нашего? Только сейчас он был только моим. Как ты там сказал – «твой батюшка», так? – уцепился Стефан за слова врага.

– Да, не мой. Разве ты не замечал, что мы для него вообще словно и не существуем, так, обрамление для любимого Рыгора? Наделяет брата всем, чем только может, заглаживает через него вину перед покойным братом. Меня вместо того, чтобы отпустить Ладией править, загнал на никому не нужную войну, братца прикрывать, тебя в глушь отправил, да и здесь мордой в грязь окунул – не справляется щенок, пойди возьми в свои руки все. А на самом деле просто стравливает нас, чтобы все только Рыгору досталось. Ты разве этого не понял?

Говорил враг складно, резал по живому, разя в самые кровоточащие раны. Уж этого у черного человека не отнять, матерый зверь.

– Покуражился над моей семьей? Ну так пора умирать, – разозлившись, кинулся в бой Стефан.

Юрась быстро выхватил саблю, раздался звон скрестившегося оружия. Противники закружили по поляне, безжалостно приминая каблуками траву.

– А женку твою я в королевы себе не возьму, только полный дурак на дочери лесника женится. Так, побалуюсь, утешу вдову, мне не привыкать, а потом подарю кому-нибудь, порадую дружков, – враг дергал и дергал Стефана, пытаясь вывести из равновесия.

– Ты видел, как убивали Яворонов? Ты натравил Костолома на княжескую семью!

– Да что ты, малыш, я тогда юнцом еще несмышленым был, вроде тебя сейчас. Куда мне? – подмигнул Стефану враг, и в воздухе снова зазвенела сталь.

Стефан был легче противника, урок от Банькова он хорошо усвоил, и поэтому в этот раз делал ставку на скорость и маневренность. Он кружил по поляне, то приближаясь, то отдаляясь, заходил то справа, то слева. Вепрь рубил мощными ударами, пытаясь силой броска опрокинуть Стефана на землю, пару раз ему это чуть не удалось – Стефан поскользнулся и упал на одно колено, сабля просвистела у самого уха, ее противный свист неприятно сбил дыхание. Пришлось чуть отскочить, чтобы прийти в себя, и тут за спиной послышался грозный рык, от которого по спине побежал мертвящий холод, Стефан обернулся… на поляну вышел болотник.

Оба противника сразу остановили схватку, уставившись на зверя. Крупный горбатый самец, с сизой свалявшейся шерстью, старик – невольно напрашивалось сравнение, он сильно изгибал и без того выгнутую дугой спину и показывал в знак агрессии желтые кривые клыки, готовясь сделать смертельный прыжок. Маленькие глазки переходили от Стефана к Вепрю и обратно, казалось, болотник раздумывал на кого из двух людишек прыгнуть первым.

– Он будет слушаться того, кто сильней, – с кривоватой усмешкой проговорил Вепрь, – в ком меньше страха. Проверим? – и он потянулся к притороченному к поясу рогу.

Сейчас враг подаст сигнал и тварь кинется на Стефана, Вепрь делал это не раз, он уже убил двух болотников, выйдя с ними один на один, рискнул выпить их горячей крови. Он уверен в своей силе. Но ведь Станислав Игнац долгие годы преодолевал страх, знал тайну, но не мог пересилить себя. Когда он решился убить болотника впервые? Да когда увидел, как Стефан взглядом прогнал тварь с дороги. Так кто сильнее?!

– После неудачи с этим сопляком Франтишеком, я хотел обратиться в тебя, – прохрипел Вепрь каким-то новым незнакомым голосом, – представляешь, пришел бы в замок. Кого бы выбрала твоя женка? – он скрипуче засмеялся. – Но ты слишком разный, все время менялся, верткий как ужака, я не смог тебя считать. Мое восхищение, мне правда жаль тебя убивать, малыш, это сделает он.

И Вепрь поднес рог к губам, но тут Стефан, глянув болотнику прямо в глаза, коротко скомандовал:

– Взять!

И огромная туша, в три прыжка доскакав до Вепря, кинулась на своего бывшего хозяина и сомкнула челюсти. Тот не успел даже вскрикнуть, рог отлетел под ноги Стефану, и Каменецкий наступил на него каблуком, обращая в прах.

Все было кончено за мгновения. Болотник отошел в сторону, облизывая кровавую морду, а Стефан начал медленно приближаться к поверженному врагу. Уже совсем стемнело, в горячке битвы как-то незаметно подкралась ночь. Черные тени надвинулись на поляну, и теперь из мрака проступало только что-то темное и неясное. «А если это все же Юрась? Что я скажу отцу?» – лезли несвоевременные мысли. «Нет, это не брат, это не может быть брат! Я люблю Юрася, он самый лучший!» – Стефан решительно шагнул к трупу, нагнулся, заглядывая в окропленное кровью и обезображенное лицо…

На Стефана стеклянными, на этот раз точно мертвыми глазами смотрел незнакомый мужчина с резкими хищными чертами лица. Вепрь повержен. Пора выдохнуть, от пережитого по щекам покатились слезы, хорошо, что никто не видит, как рыдает, не в силах сдержаться, сам светлейший господарь края.

На мягких лапах к нему подошел болотник, ткнулся носом в ладонь, выпрашивая ласки, словно домашний пес. Стефан рассеянно потрепал его за ухом.

– Пойдем, а то твои много бед успеют натворить, – позвал он болотника за собой.

И зверь охотно потрусил следом.

В непроглядной тьме идти было отчего-то очень легко, Стефан наощупь внутренним чутьем определял дорогу. Болотник послушно брел сзади, не отставая ни на шаг. Когда они добрались до заставы, небо уже просветлело, обещая скорый приход солнца.

А возле крепости кипела битва, люди сражались с чудовищами: крики, стоны, рык, беспорядочная пальба пушек. И в этой гудящей массе на белом коне отчаянно размахивал саблей Юрась! Живой и невредимый! Помощь пришла, Невесский привел подкрепление. И теперь люди, преодолевая панический страх, перли на болотников, каждый из воинов, наверное, мог бы обратиться в кого угодно, так безумно храбро они сражались.

– Домой! – рявкнул Стефан, сизый вожак поднял голову и завыл.

Услышав призыв, бурые тени развернулись и побежали к лесу. Все, кроме сизого волка Стефана. Вожак крутнулся у ног нового хозяина, по кошачьи потерся о штаны, вильнул хвостом, дождался скупой ласки, пока Стефан не погладил его по загривку, и только тогда побежал догонять свою поредевшую стаю.

А Стефан тяжелой походкой смертельно уставшего человека побрел к заставе.

– Это оборотень, оборотень, чур, меня, – раздались неуверенные голоса. – господарь на заставе. Мы его там видели.

Стефана окружили плотным кольцом, не решаясь приблизиться. И в каждых очах подозрение. Может ли быть господарем человек, легко повелевающий чудовищами?

Первым, расталкивая толпу, к Стефану подбежал Юрась.

– Где тут оборотень, только нашего Стешку вижу? – пробасил брат, загребая Стефана огромными ручищами. И как можно было перепутать этого громогласного буяна с цинично-отстраненным самозванцем.

– А точно я не Вепрь? – подмигнул брату Стефан.

– Да может и Вепрь, рожа вон разбойная, – потрепал его по волосам Юрась, – локоны-то где, матушка как увидит, в обморок упадет.

– За Ладой остались, не видел там, по дороге? – Стефана охватила пьянящая радость, неужели все позади.

– Осторожно, светлейший королевич, это и вправду может быть Вепрь, – с привычной для него настырностью произнес подошедший как всегда незаметно Генусь, – тут такие чудеса творятся, лучше проверить.

– Пан проныра спать не будет, если мне на какую мозоль не наступит, – усмехнулся Стефан, без смущения в упор глядя в лицо Невесскому. – Проверяй, чего ж столбом стоишь?

– Проверил уже, прости, господарь, – низко поклонился Невесский, ничуть не смутившись. Вот что за человек?!

– Славно-славно, – обоих похлопал по плечам Юрась. – Веди на заставу, Стефанку.

– А чего ж не малыш? – иронично приподнял бровь Стефан.

– Так ты ж психуешь, когда тебя так называют, чего ж нашего вояку дергать, еще за сабельку схватишься али дружков своих клыкастых позовешь, – прогоготал Юрась, снова лохматя младшему брату чуб.

Глава XXXIV. Теплые стихи

Застава отряхивалась от ночного морока. Воины оттаскивали к кострам, чтобы сжечь, трупы болотников, готовили к погребению погибших, стучали топорами, поправляя искореженные бревна засеки, и сколачивали столы и лавки для обеда; повара готовили еду, накормить большое пришлое войско. Стефан тихо в уголке рассказывал брату все свои злоключения, Юрасю оставалось лишь вскидывать брови от удивления.

– Отец знает, что я женился? – осторожно спросил Стефан, закончив повествование.

– Знает, трудами Невесского, – растянул улыбку Юрась. – Этот добрый пан крепко расхваливал твою мудрость не по годам, как ты сумел отгадать, которая из девок господарька яворов и быстренько к ней подольстился, обманув бдительных опекунов, которые прочили ей в мужья ладского княжича, в общем, делал все на пользу королевства, даже хомут на себя надел. Отец доволен.

– Это хорошо, – успокоился Стефан.

– Лишь бы до отца не дошло, как на самом деле все было, – подтолкнул брата в бок Юрась.

– Да так и было, – прищурил правый глаз Стефан.

– А то я тебя не знаю. Повезло, что нежная фиалочка господарькой оказалась, а то бы сильно мудрым пред королем предстать пришлось бы. Сначала срываем цветочек, а потом думаем, так? – легкий поучительный тон все же прорывался у старшего брата, видать, младшему это терпеть до седых волос.

Стефан издали видел Маричку, как она порхала от кухонь к погребам, затем на двор и так по кругу, давая указания, что-то высчитывая, подгоняя челядь. В сторону братьев она лишь украдкой кидала быстрые взгляды. Вообще любимая жена вела себя как-то странно – не кинулась радостно Стефану на шею по возвращению, а лишь как-то воровато чмокнула его в щеку и убежала суетиться. С чего бы это? Ложка дегтя в бочке меда одержанной победы. Вон рядом опять крутится услужливый Баньков, готовый вместо слуг исполнить все поручения господарыни. Сидел бы на приисках, кто его принес? Хотя воины в один голос твердят, что сражался он храбро и обороной управлял умело, далеко пойдет. «Пристрою этого красавчика в свиту к Юрасю», – для себя ревниво решил Стефан.

– Ладная у тебя женка, – проследил за его расстроенным взглядом брат.

– Ладная и моя, – огрызнулся Стефан, как молодой волчонок. – Сразу там себе запомни.

– Стеша, ты чего? – изумленно уставился на него Юрась.

– Да лучше сразу предупредить, – нахмурился Стефан.

– Больно нужна мне твоя жена, – обиделся брат, – у меня, между прочим, теперь и своя есть.

– Как это? – не понял Стефан.

– Женился, как по другому-то?

– И на свадьбу не позвал, – обиделся Стефан.

– А ты меня на свою позвал? – ничуть не смутившись, отбился Юрась. – То-то же. Война, не до свадебных пиров, повенчали по-быстрому, да и все. Меньшая дочь Давыда Ладского, хорошенькая, но пугливая, – сладко улыбнулся Юрась, – только приручать стал, а тут тебя выручать надо.

– И сам бы справился, – поджал губы Стефан, понимая, что из-за своих ошибок испортил брату медовый месяц. – А правда с альтами перемирие?

– Правда, прижали мы их, они и запросили. Отец согласился, а может и зря, добивать надо было.

Оба замолчали, думая о своем.

– А как у тебя получилось за одну ночь болотников прикормить, что б вот так, с руки ели, словно котята? Они ж людей в клочья рвут. Знаешь, сегодня не самая приятная битва была, – Юрась стряхнул воображаемые пылинки с пышного чуба.

Братья устало посмотрели друг другу в глаза.

– Да кабы я сам знал, – пожал плечами Стефан, – сидит внутри какая-то уверенность, что они меня не тронут, а откуда взялась не пойму.

– Говорят, пан Ковальский может любого зверя одним взглядом прогнать, да то болтают, верно? Может крестный твой чего тебе там шепнул?

– Ничего он мне не шептал, – тяжело вздохнул Стефан, – а мог бы, насколько проще все было бы. Сказал лишь – стань другим, чтобы запутать врага, пока тот будет твою головоломку разгадывать, освоишься, определишь – кто друг, а кто враг. И это, знаешь ли, самое трудное было. Иногда такие вредные людишки, вроде тестя моего, пана Липника, или проныры Невесского, самыми верными оказываются. И вообще, страшно никому не доверять, с каждой минутой ждать удара в спину, это пострашнее болотников.

– Ну, держись братец, – положил ему руку на плечо Юрась, – поэтому тебя отец сюда и послал, что больше никто и не справился бы.

– Да ладно, – криво усмехнулся Стефан, – он послал меня, потому что больше некого было. Но я не в обиде. Мне здесь нравится. Мать-то с отцом как, ладят?

– Да у них все по-старому, день ладят, день бранятся. Кто за ними успеет? – не очень обнадежил Стефана Юрась.

По матери Стефан тосковал, никому про то не рассказывая, даже жене. Пару раз она ему снилась – молодая красивая, веселая.

– Ты передай матушке, что у меня все хорошо, ну чтобы отца не сильно бранила. А главное, убеди, что здесь все тихо да мирно.

Юрась махнул в знак согласия.

– Милости просим отобедать, – это к ним лебедушкой подплыла Маричка, и опять как-то странно посмотрела на Стефана, словно давно не видела и теперь пыталась вспомнить знакомые черты. И какая-то робость появилась во взгляде, откуда, после стольких страстных ночей?

Надо бы поговорить, выяснить все, но правила радушных хозяев требовали быть на людях.

Воины жадно накинулись на еду, пришедший на помощь отряд так спешил, что не всегда успевал как следует подкрепиться, ели в сухомятку и на бегу. Как же теперь приятно было пододвинуть к себе миску наваристых щей, куда добрые хозяева щедро накидали не только овощей, но и не пожалели мяса. Ложки звенели, опускаясь и поднимаясь почти в такт друг другу. Такая приятная музыка сытости.

Маричка сидела по левую руку от мужа, Юрась – по правую. Наконец-то Стефан занимал свое место по праву. Он снисходительно выслушивал здравицы и делился с братом планами по обустройству края. Вот теперь Стефан уже открыто говорил про рудники, не было внутренней скованности и опасений.

В отдалении скромно сидел Генусь, как всегда незаметный и невзрачный. Стефан поднялся с кубком в руках.

– Хочу пожелать здравия моему другу, пану Невесскому, – громко выразил господарь свою благодарность и заметил, как довольно распушились усы у проныры.

Еще оставались вопросы, которые Стефан хотел задать королевской ищейке, так умело бежавшей по его следу. Придавив ревность и позволив Юрасю и Банькову наперебой жужжать в уши жены последние новости из столицы и с рудников, Стефан прошел вдоль рядов и подсел к Невесскому.

– Спасибо, господарь, что не держите зла на меня, – искренне поблагодарил его Невесский, – не каждый понимает, что долг службы обязывает.

– Скажи, Генусь, как ты понял, что я настоящий Каменецкий, а Вепрь обманщик? Ведь кроме тебя никто ничего не заподозрил, да и я сам, даже вчера, рассматривая труп Игнаца, до последнего боялся опознать в нем Юрася, – такое признание Стефан мог сделать только преданному другу, кажется он начинал понимать и различать людей.

– Я с самого начала очень сомневался, ведь вы, господарь, так не похожи были на то описание, которое мне дали, ни по внешности, ни по характеру, – охотно начал рассказывать чуть захмелевший Невесский. – Поднять шум и опрометью кинуться к королю мне не давала только одна вещь – вас послал Ковальский, а старик Ковальский очень предан Каменецким. Ну, не мог он действовать во вред королю! Тогда я решил присмотреться к вам повнимательней. Возможно, вы не королевич, но выполняете его поручение, смысл которого мне пока не ясен. Эту головоломку я очень хотел разгадать. Кого-то, господарь, вы мне очень напоминали – замашками, интонацией, удалью. Словно я уже вас видел, но с другим лицом. Странное, признаюсь вам, ощущение. И только на венчании, когда вы твердым голосом заявили, что вы Каменецкий, я понял на кого вы похожи… На короля! Стешка Рубака – это же Богумил, когда не во дворце, а в войсках, где нет опутывающего этикета. Вот он такой. Вы, все три сына, на него похожи, не внешне, внешность вам досталась от матерей, но внутренней сутью, а тот, что явился под личиной королевича Георгия не был на вас похож. Он был циничен и отстранен, между ним и людьми словно стояла стена и он ее бережно охранял, не допуская ближе. Я, наверное, путанно объясняю?

– Да нет, все понятно, – задумчиво проговорил Стефан, он сам и не подозревал, что копирует отца, ему просто хотелось быть отчаянным смельчаком и задирой, придушить в себе природную робость.

И все же это личина, до конца таким как отец ему не стать. А надо ли? Не проще ли каждому быть самим собой. Похлопав Невесского по плечу, Стефан задумчиво побрел на свое место. Близился вечер. Завтра их ждет въезд в Яворонку, новые пиры и речи, а затем наполненная трудами размеренная жизнь, и если честно, то уже и хотелось этой умиротворяющей тишины.

Стефан откланялся гостям, взял жену за руку, чтобы проводить в свои покои. Она вздрогнула, было видно, что в ней боролось желание выдернуть руку из горячей ладони мужа, но усилием воли она сдержала этот порыв. Ох, не нравилось это все Стефану. Что вообще между ними происходит?

В тесной бревенчатой клети, которая теперь гордо именовалась опочивальней, Маричка быстро отошла в дальний угол.

– И? – только и смог вымолвить Стефан.

– Скажи, что ты мне подарил в последний раз? – выдохнула она, пряча руку за спиной.

«Да она подозревает, что я не настоящий!» – наконец-то дошло до Стефана. Ему стало и смешно, и грустно.

– Ну же, чего ты молчишь?! – с вызовом прикрикнула на него жена.

– Да чего я там мог моей ведьме подарить, – изобразил растерянность Стефан, – должно, пауков мешок или жабьи лапки.

Он шагнул навстречу жене, мягко вывел ее руку из-за спины и поцеловал перстенек с синими самоцветами, глядя в такие же синие очи. Маричка сначала обрадовалась, засветившись от счастья, подалась к нему, но потом быстро поняла, что муженек, судя по его ехидной улыбочке, теперь щедро завалит ее насмешками, и досадливо прикусила губу. Надо как-то с честью выкручиваться из этой неловкой ситуации, вот жена пана Ковальского в оборотне узнала самозванца, а она, Маричка, любящая женка, в настоящем поддельного заподозрила, но ведь у нее же не было времени разобраться, она бы потом все поняла, в конце концов к пани Ковальской враг не приходил несколько раз в разных личинах. Все эти оправдательные мысли легко читались на ее смущенном лице.

– А я-а… – протянула Маричка, – хотела тебе сказать, просто хотела тебе сказать…

– Да говори уж, ты помогла мне Вепрю страх внушить? – обнял Стефан жену, приподнимая от земли.

– Ну, в этом я не уверена, – бережно погладила она его по волосам, – и еще я в одном не уверена пока, но все равно тебе скажу…

– Да говори уже, – нахмурившись, поставил ее на пол Стефан, не зная, чего ждать от своей непредсказуемой женки.

– Малыш у нас будет, – выпалила она, зарываясь носом ему в рубаху.

А жизнь-то налаживается!

– Вот и не хотел старого ворчуна баловать, а придется все же Адамом называть, раз уже пообещался, – улыбнулся Стефан.

– А если дочка? – с тревогой посмотрела на мужа Маричка.

И Стефан прочел то, что само рвалось из груди:

В люльке дремлет старый кот,

Лапку беленькую трет.

Уходи котище прочь,

Нам качать здесь скоро дочь

Или сына, или двух,

Класть под спинки мягкий пух.

– Наконец-то и для меня стихи, – растроганно прошептала Маричка.