Текст книги "Стефан в гостях у ведьмы (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

ЭПИЛОГ

Стефан сидел за широким лакированным столом, зарывшись носом в расходную книгу, цифры никак не хотели сходиться и выстраиваться в нужном порядке. «Наказание какое-то, никогда не любил арифметику» – ворчал бедолага про себя, раздувая ноздри.

Чуть поодаль на удобной скамеечке Маричка качала щекастого Адамуську, лицо ее выражало сочувствие мужу, но в глубине синих очей горел лукавый огонек. Сейчас господарыня уложит сына в колыбель и сядет пересчитывать за своим поэтом, и ведь обязательно найдет ту самую злополучную ошибку, которая коварно ускользала от Стефана. И это злило еще больше.

– Прохлаждаешься?! – в распахнутую дверь довольно шустро для своих почтенных лет влетел Адамусь-старший. – Сам король вот-вот нагрянет, а он расселся, как будто к нему короли по два раза на дню приезжают.

– Все уж готово, – не поднял головы от книги Стефан, давно привыкнув к ворчанию тестя и воспринимая его как шум ветра за окном.

– Готово у него, опозоримся, будет тебе «готово», – передразнил Адамусь, – а ты, чего дитя так трясешь, – накинулся он уже на племянницу, – чай, не масло, чтоб его сбивать. И прикрой одеяльцем потеплее, студено здесь. Что за матери пошли, сами укутаются, а дитятей морозить готовы?

Раздав положенные ценные указания, старик пошаркал дальше, добавлять порции наставлений поварам, дворне и конюхам.

Короля-отца и мать-королеву ждали на днях, Стефан велел украсить соборную площадь, вычистить каждый закоулок Яворонки, подновить замковые ворота. Готова и королевская опочивальня, припасено вино и любимые отцом лакомства, и в сундуке, грея сердце, лежал подарок для матушки – искусно выкованное местными умельцами ожерелье с чистейшими камнями янтаря. Может волнение от предстоящей встречи и не давало сосредоточиться, мысли все время витали где-то по дороге в Дарницу.

– Все будет хорошо, – на цыпочках подошла к Стефану жена и поцеловала в макушку.

Стефан потерся щекой о руку жены, вздохнул и отшвырнул от себя расчетную книгу.

– Не убежит, – поднялся он из-за стола.

– Может мяты заварить… с душицей? – предложила Маричка.

– Можно и заварить, – мурлыкнул Стефан, обнимая жену и целуя за ушком, – позже.

– Едет, едет король! – ввалился в комнату, как всегда без стука, Михась. – Дозор засек, к заставе подъезжает.

– Да как так рано?! – сорвался с места Стефан, он ведь сам хотел встретить родителей на заставе. – Зови нянек к Адамке, а нам выезжать пора, – крикнул он на ходу Маричке.

Все завертелось, засуетилось. И вот уже супруги, пуская лошадей в галоп, в окружении свиты скачут к заставе. Правила требовали встречать почтенного гостя у границ. Стефан досадовал на себя, так хотелось, чтобы все прошло гладко и на высоте, а тут сразу такой промах. По его расчетам отец должен был появиться не раньше, чем через два дня. Да, с арифметикой у молодого господаря всегда было неважно.

Запыхавшиеся и немного растрепанные молодые хозяева успели в последний момент вклиниться между заставой и королевским отрядом, и теперь Стефан, торопливо приглаживая волосы, ждал, когда из-за поворота выедет знакомый вороной конь отца.

Первым на открытой равнине показался королевский дозор, приветственно помахав хозяевам, они дали сигнал – все спокойно, и вслед за разведкой из леса выехал вооруженный отряд королевской свиты. Король ехал впереди в окружении личной охраны. Отец почти не изменился, разве что чуть добавилось седых прядей. Он неспешно крутил головой, с интересом разглядывая окрестности.

По тем же правилам навязчивого этикета следовало дождаться, когда отряды поравняются, спешиться и медленно, показывая важность момента и взаимное уважение, сойтись друг с другом для поклона и рукопожатия. Но Стефан, наплевав на устои, пришпорил коня и ветром полетел к отцу, почти на скаку спрыгнул с лошади, перешел на бег. Отец тоже проворно выскользнул из седла и раскрыл объятья для сына. Они крепко обнялись.

– Эк, ты, Стешка, стал медведищем, задавишь старика-отца, – пошутил Богумил, довольным взглядом окидывая сына.

– А матушка? – закрутил головой Стефан. – Разве матушка не с тобой? – забеспокоился он, пытаясь разглядеть за длинными рядами всадников карету государыни.

– Матушка не смогла приехать, – как-то смутился отец, отводя глаза, от чего у Стефана все внутри сжалось.

– Она нездорова? – осторожно спросил он, не зная, что лучше – болезнь матери или изгнание из-за ссоры с королем; изгнание, пожалуй, намного лучше, но как же так?! – Что-то случилось? – прошептал он пересохшими губами.

– Матушка здорова, просто, – начал подбирать слова отец, – просто, твоя мать так уговаривала меня тебя вернуть, что… – король опять запнулся.

– Что? – эхом повторил Стефан, хмуря брови.

– Что родила тебе сестру, – выдохнул отец и самодовольно усмехнулся, – такой прелестный ангелочек, что Ангелиной и прозвали. Уже лопочет там чего-то. За усы меня любит дергать, характер-то матушкин. Так что, извини, Стеша, ты теперь не любимчик, – с наигранной скорбью добавил Богумил.

– Да уж переживу, – просиял Стефан, тоже выдыхая. Хорошо, что у родителей опять все мирно, после невразумительных ответов Юрася, Стефан часто думал, как там ладят отец с матерью, и самое неприятное было осознавать, что именно он, младший сын, источник их ссор.

– Ну, чего стоим, веди, с невесткой знакомить, – похлопал его по плечу отец. – Твоя красотка там на коньке гарцует?

– Моя, – утвердительно кивнул Стефан, лаская взглядом жену.

И завертелось веретено торжественной встречи: прием депутации от горожан на Соборной площади, праздничный молебен, обставленная Адамусем-старшим по всем обычаям старины перва встреча деда короля с внуком, пир для шляхты и танцы до упаду. Даже Богумил пару раз прошелся в озорной плясовой с очаровательной невесткой. Маричка ему пришлась по душе, он долго с ней беседовал о том, о сем, отмечая, как хозяйку и разумницу.

– Вот сразу видна порода, что древний род за спиной стоит, – нахваливал свекор невестку, – не то, что дарницкие выскочки. Благородство крови, его ничем не скрыть.

Стефан благоразумно помалкивал, тайну Вепрь унес с собой в преисподнюю, так зачем огорчать отца, коли все хорошо складывается?

Только к ночи гости разошлись, все угомонилось, отце и сын остались одни у большого пылающего во мраке камина. Никогда Стефан не сидел вот так, с отцом, по-дружески, на равных. Он видел со стороны такие беседы с Рыгором и Юрасем, обижаясь в свои двенадцать – пятнадцать, что отец не зовет и его, такого уже взрослого и умного. Какими смешными теперь казались детские обиды.

– А Вашик твой еще живой, ковыляет потихоньку, – припомнил отец.

– Скажи, мать сильно огорчилась, когда все раскрылось? – осторожно спросил Стефан.

– Да уж досталось нам с Ковальским, что и говорить, старина Ярек стоически перенес опалу. Только, когда Юрась вернулся и начал ей в красках заливать, как у тебя все спокойно да хорошо, она чуть приутихла. Ждет вас с внучком у нас. Скучает по тебе, вовремя появилась у нас Ангелина, а то б совсем тяжко было бы. Ну, мать есть мать, – король посмотрел на пляшущее пламя. – А я знал, что ничего с тобой не случится, ты ж у нас заговоренный.

– Как это? – не понял Стефан.

– Прабабка моя Иванка тебе нашептала. Сильной травницей была, таких сейчас нет, хотя, говорят, невестка моя ведовством промышляет? – Богумил подмигнул сыну.

– Да нет, она еще молодая, – смутился Стефан, – хотя Невесского с того света вытащила.

– Иванка уже древня была, никто и не знал, сколько ей лет, может сто, а может и больше. Уж ходила плохо, да и глаза почти ничего не видели. В Броничах она у Луговых жила, к нам переезжать не хотела, а тут ты родился, и она вдруг сама приехала. Одна, на повозке, а в повозку знаешь кого запрягла? – Богумил внимательно посмотрел на Стефана и ответ появился сам собой.

– Болотников?

– Верно, мать рассказывала? Да, два матерых горбача. Ох и страху навела, виданное ли дело! Долго что-то шептала над твоей колыбелью, клок волос срезала и чудовищам своим понюхать дала, так надо – сказала. Заговорила. И уехала, а через месяц померла, вроде как, все дела переделала. А я тогда на нее сильно обиделся… – голос Богумила неожиданно сорвался.

– Почему? – удивился Стефан.

– Почему она, такая сведущая, брата моего не спасла, коли будущее ведеть могла. Так обида душила.

– Не казни себя, это был несчастный случай! – понял о терзаниях отца Стефан, сам ощутив чужую боль.

– Да все я знаю, он погиб как герой, на войне так бывает. Это себе и мне твердила мать. Но мне казалось, если бы я с ним тогда поехал, он бы остался жив.

«На войне, поехал? – мысленно удивился Стефан, – Выходит Вепрь врал про охоту!»

– Как погиб дядька? – решился спросить он отца.

– Очередная война с альтами, будь они неладны, чего им там за горами не сидится? – охотно начал рассказывать отец, словно давно хотел выплеснуть все наружу. – Мне было тринадцать, а Рыгору целых шестнадцать, его отец взял с собой, а меня оставил дома, как я не канючил. Я так на них обиделся, так горько рыдал на чердаке, чтоб никто не видел… А потом брата привезли в гробу, стрела лазутчика, не доглядели. Отец сильно казнил себя, начал сдавать, поседел совсем. Мать его поддерживала, ты не застал ее, сильная была женщина, Царствие ей Небесное. А я родителей всегда ревновал к брату, завидовал ему, что он старший, а как не стало, словно часть меня ушла. Вот и выходит, ведьмачка Иванка не захотела его спасать, ну хоть тебя, любимца нашего, оберегла, – Богумил ласково потрепал сына по волосам.

– Не все могут люди, даже такие сильные как Иванка, – по-отцовски задумчиво посмотрел Стефан в почти прогоревший камин.

– А вы с братьями держитесь друг за дружку. Власть, слава – то все пустое. Семью берегите. Ну, поздно уж, давай спать, – Богумил поднялся.

Тихо – тихо, на цыпочках, Стефан прошмыгнул в опочивальню, чтобы не разбудить жену, мягко скользнул под одеяло.

– Все хорошо? – сонно пробормотала она, пододвигаясь и подставляя губы для поцелуя.

– Все хорошо, моя синица, завтра новый день.

Конец