Текст книги "Ферзи (СИ)"

Автор книги: Татьяна Чернявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 45 страниц)

– Прибью тварь! – зарычал монстр и ещё больше ощерился.

Алеандр снова взвизгнула, попыталась высвободить подол, опять взвизгнула, пока болезный пытался подняться, рванула на груди шнуровку такой неудобной в боевых действиях одёжи, заорала: "Спасите, убивают!" и со всей возможной прытью перемахнула через забор, распугав хозяйских кур и соседских любителей дармовых развлечений. Её крики, под аккомпанемент яростных мужских воплей на тему убийства и насилия раздавались то в одном, то в другом "луче" посёлка, благо быстро бегать прыгать и преодолевать препятствия добытчица ингредиентов умела. Вор, как оказалось тоже, хоть из-за недавнего ожога и отставал на поворотах.

Гвалт их забег создавал знатный, щедро сдабривая человеческие вопли воплями перепуганной скотины, треском ломающихся досок и хлюпаньем луж и отстойных канав. Яританна, слыша такую какофонию и, в красках представляя происходящее, испуганно тряслась и, наплевав на чистоплюйство и брезгливость, жалась к таким тонким, но сплошным дверям своего укрытия. Укрытие не впечатляло. Даже с большими с уступками, даже с закрытыми глазами. Глаза тут вообще были не определяющим моментом, поскольку сельский сортир, в принципе, не был местом особенно интересным для наблюдения. Одиноко стоящая в конце небольшого огородика будка, накрывалась от дождя куском третьесортной дранки, снятой, видимо, со сгнившего сарая. Стены снаружи украшали поросли молодого мха, изнутри – абстрактные рисунки на тему нехватки лопухов и избытка свободного времени. Пол-дырка широкого функционального назначения, кроме своей исключительной загаженности (у двух поколений селян определённо был патологический понос) напрягал подозрительным покачиванием и мерзким скрипом. Зато наблюдать из этого сооружения оказалось не в пример лучше, так как огромная щель над дверью давала не только доступ к свежему воздуху, но и служила незаменимым источником информации о происходящем загоне.

Неожиданно хлипкая дверь вздрогнула и, не поддавшись, затряслась с оттенком паники и ужаса. Девушка отчаянно вцепилась в корявую, основательно изгвазданную ручку.

– Никого нет дома! – взвизгнула она дрожащим от паники голосом. – То есть... э-э-э занято?

– Открой немедля! – зашипели снаружи охрипшим, но вполне узнаваемым голосом травницы.

– Ага, чтоб он меня нашёл? – зашипела в ответ духовник.

– Не дури! Он меня возле курятника потерял, когда я через окошко сиганула! Быстро впускай или и тебя сдам.

Яританна немного приоткрыла дверь, и Валент буквально угрём проскользнула внутрь вызвав из половых досок новую какофонию угрожающих скрипов.

Танка попыталась поудобнее раскорячиться в отведённом пространстве так, чтобы не касаться щекой грязной стены, не провалиться в дыру и не вывалиться при этом в едва закрывшуюся дверь. Алеандр пыхтела где-то в районе подмышки, не переставая барахтаться и пихаться локтями. За время забега серьёзно пострадали её самомнение и внешний вид, но общее амбре убежища с лихвой покрывало ароматы отстойника, свалки и навоза.

– Тише ты! – цыкнула на неё духовник. – Выдашь ещё. Вот же разошёлся...

– Это ещё ничего, – не без скрытой гордости похвасталась Эл, отчаянно упираясь ногой в противоположную стенку и судорожно сжимая дверную ручку. – Помнится, меня раз Стасий полчаса по поместью гонял, когда я перечный отбеливатель на его трусах испытывала и прополоскать забыла. Эх, как он орал, как орал! Он же, дурак, сначала одел, а потом уже об отбеливателе догадался. А этот только минут десясь-пятнадцать лютует. Скоро успокаиваться начнёт.

– Твои слова да Триликому в уши...

***** ***** ***** ***** *****

Штаб номер шесть погрузился в сумерки.

Точнее он погрузился в состояние лёгкой тревожной истерии и организаторского недомогания, давящих на психику посильнее Мглистых туч и Тройственной песни с небес. Все знали, что что-то не так, притом настолько не так, что об этом знали все. Кто не знал, тот догадывался и, томясь в сомнениях и домыслах, был особенно страшен. Кто не догадывался или к будоражащему всех вопросу был просто равнодушен, чувствовал нагнетающуюся атмосферу и паниковал за компанию. По коридорам передвигались с исключительно хмурыми, слегка задумчивыми и практически скорбящими лицами, для создания торжественно-мрачноватой атмосферы, лишь изредка позволяя себе разброс до саркастически изогнутых ухмылок или сонной апатии. В кулуарах, превращённых из комнат для слуг, стоял настороженный, полу придушенный шепоток, что ядом растекался по умам и сердцам людей, плодя неуверенность и озлобленность. В курилках, спальных отсеках, подвале, тренировочных площадках и столовом блоке витал он тем удушливым смогом, что всё окрашивает в собственные цвета, щедро вытягивая звуки и краски. Особым изяществом считалось поднять острую тему за чашкой чая в гостиной или ввернуть её в совершенно посторонний разговор так, чтобы всё казалось естественным. Что фразы, что мысли, что идеи при этом были исключительно однотипными, словно одобренными "сверху", но это никак не влияло на частоту их повторения. Потому так ценились свежие уши не поспевших загрубеть и окислиться товарищей, что фраз заучить не успели, а потому возмущались и сочувствовали вполне натурально и естественно.

Посочувствовать было чему: не прошло и недели с момента исчезновения и гибели Бесподобной Иринмы Шкудрук (последнее не особенно разочаровывало, но знатно угнетало), а складывалось ощущение, что отпели весь штаб. Несмотря на очевидные недостатки начальства, доводившие до ручки ни один десяток штабных, коммуницировать с Госпожой Травницей было куда безопаснее, чем с неизвестным ставленником Cefa, которого ещё пойди дождись. И неизвестно ещё, кто окажется хуже: истеричная сестра бывшего Главы, что хоть и была эгоистичной тварью, своих почти не трогала, или неизвестный из главного штаба, готовый улучшить всё и вся. Сложить головы на ниве модернизации и прогресса не хотелось никому. Ни один из двенадцати приближённых желания занять вакантное место не изъявил, напротив, отнекивались всеми возможными способами, вплоть до демонстрации недавних травм и показательного оккупации лазарета. Что бы ни думали о заговорщиках власти и те немногие, кто был в курсе подковёрных событий, откровенных идиотов в штабе не держали, такое их количество собрать вместе было под силу только Светлому Князю. Простые же революционеры, алчущие при поддержке щедрых соседей восстановить хоть слабый призрак былого величия на значительно урезанной территории, прекрасно понимали, что Cefa по головке гладить не будет. Мало того, что их потенциальный заложник и карт-бланш перед Советом (об этом знали единицы) сейчас не только не сидит в подземелье в кандалах из паламы, но этим самым Советом заправляет, лютуя, как ослеплённый лев. Лютовать он мог и дальше, штаб был спокоен: все нити за ними качественно подчищались даже на верхушке, вот только при везении и в слепом тыканье можно было наткнуться на прореху, а там уже расползётся всё. Утешало одно (об этом знали многие и ещё больше догадывались), что объявившийся некромант, так несвоевременно избавивший мир от Госпожи Травницы, явно не играл на стороне официальной власти, хотя дня два после появления отметин на лиминиэ весь штаб писал завещания, ожидая начала Чёрной Мессы. Некромант по их души не явился, и все дружно уверовали, что Бесподобную пристукнули между делом за излишнюю дерзость и сволочной характер, что очень походило на истину, не заставляя, впрочем, волноваться на счёт загадочной персоны меньше. Однако не безвластие, не опасный в своём яростном незнании Важич, не даже таинственный некромант, умудрившийся каким-то образом родиться и вырасти, несмотря на старания инквизиторов, так будоражили умы врагов княжества, а съеденный (об этом уже знали все до единого) любимый питомец Cefa, чья скромная могилка до сих пор иногда светилась по ночам. Надеяться на милость со стороны начальства после ТАКОЙ кончины редкого животного не стоило.

Одним словом, штаб номер шесть пребывал в мрачном состоянии, и уже никому не было дела до тяжёлых сумерек, скачков погоды и холодного, пронизывающего ветра.

Лексий украдкой выглянул в окно, сверяя время по висящим на противоположной стене и слегка светящимся часам. Таскаться взад-вперёд по коридорам оставалось два часа. Занятие это нудное, неблагодарное, хоть и обязательное для всех, чей стаж и опыт не дотягивал до привилегированных кругов и закрытой столовой. Ходить приходилось везде от двора перед парадными воротами и коридоров административного крыла до помывочных возле казарм. Бывали и менее приятные места, к примеру: злополучный двор со зверинцем, псарни с мутантами, подземелья или могилка того самого сожранного грифона. В эту ночь Лексу повезло и молодому чародею, мнящему себя на западный манер магом, достались спокойные внутренние коридоры при гостиной, что из неожиданностей могли преподнести лишь рёв забытого кем-нибудь болтуна, да недопитый стаканчик красного винца.

Свой час из положенных трёх мужчина уже отмучался, весьма опечаленный тем, что поиски не дали результатов. Никто с наступлением сумрачных времён не позволял себе такой небрежности, как позабытая выпивка или пара монет, что совершенно не радовало самоназванного мага: уж очень он ценил марочный ром из запасов второго приближённого. Оставалось надеяться на две не проверенные комнаты, в которых, несмотря на поздний час, изволили заседать господа-начальники, ни в какую не желая помогать простым труженикам разгонять мрачные настрои за чужой счёт.

Лекс воровато оглянулся по сторонам, скорее по привычке, чем из-за реальной опасности кого-то встретить: в это время суток, тут особо не бродили, и с удовлетворённым кряхтением сполз по стене на пол, пристраиваясь под тумбой с каким-то горшком. Участь ближайшего часа была решена.

– Идиоты!!! – женский слегка истеричный вопль заставил завибрировать деревянную панель под головой расслабившегося охранника. – Куда полезли со своей самодеятельностью!!?! У меня всё было готово и что теперь? Он же меня на метр не подпустит, параноик хренов. Мне всё сначала начинать? А о времени вы подумали? Стоила пара бумажек того? Всё, что нужно я и сама достану!

На мгновенье парню показалось, что за стеной беснуется призрак усопшей начальницы, что в гневе была страшна. Вот только голос женщины был абсолютно незнаком, что очень настораживало, ведь прекрасный пол в штабе номер шесть был представлен весьма скудно.

– Всё высказала? – грубо прервал нарастающий скандал Сивильев, отлинявший от исполнения обязанностей руководителя, ссылаясь на сломанную руку.

– Ещё нет!!! – взвизгнула в той же прошибающей стены тональности дамочка. – Я же говорила, чтобы никто не вмешивался, без прямого указа Cefa или секретаря!

Вероятно, она бы продолжила строить из себя пуп земли, если бы не ещё один незнакомый Лексу голос, на этот раз мужской и немного сиплый.

– К слову об указах, ты выполнила своё задание? – поинтересовался неизвестный таким тоном, что даже подслушивающему магу захотелось подскочить и кинуться перепроверять вверенный участок.

– Выполнишь тут как же! – фыркнула скандалистка, совершенно не убоявшись. – Я же говорю: он – параноик!!! Ещё год назад нормальным был, а как вернулся, непрошибаемый стал. А вы только масла в огонь подливаете!

– Что-то ты сильно разоралась, – в привычной своей вяловатой манере заметил ещё один начальничек, чью фамилию Лекс упорно забывал. – Не справляешься?

– Да отравлю я его, отравлю!!! – злобно, но как-то устало рыкнула дамочка. – С вами невозможно работать!! С Иринмой так легко было!!! Я её ещё с учёбы знала, вся связь без проблем, никаких тебе лишних явок, никаких...

– Закончить тоже как она хочешь? – ехидно поинтересовался сиплый. -Мы же и помочь можем. Незаменимых людей нет.

Повисла нехорошая тишина, намекающая на то, что вот прямо сейчас за стеной в, скорее всего, потайной комнате происходит наглядная демонстрация степени незаменимости некоторых органов на фоне заменимости человека в целом. Самые мрачные и кровавые картины, порождающиеся перепуганной фантазией, уже начинали душить впечатлительного мага, понимавшего скоротечность собственных дней в амплуа невольного свидетеля, как женский голос снова раздался из-за стены, уже с меньшей долей истерии:

– Меня ради этого из столицы выдернули? Думаете, так просто сейчас незаметно слинять? Думаете, я в восторге тут на метле гоняю?

– Думаем, ты не имеешь права возмущаться, – чересчур резко даже для своей солдафонской манеры отрезал Сивильев.

Лекс уже ожидал очередного потока визгов, даже слегка отодвинулся от небольшого пятака, пропускающего звук. Вместо этого раздался скрип, и спасительная тумба легко отскочила в сторону, открывая тёмный небольшой лаз. Оттуда первой выскочила почтовая куница, из партии не самых эстетичных экспериментов Cefa и, злобно выщерившись, принялась принюхиваться. Маг испуганно вжался в стену, в который раз пожалев о том, что не успел разжиться остатками рома: эти твари не знали привязанности и запросто могли любого убить. Маленький уродец задрал вверх острую мордочку и потрусил в сторону тумбы. Лекса прошиб холодный пот, пальцы заледенели, а предательское сердце скользнуло в пятки. Тут бы несчастному и пришёл конец или от зубов мутанта, или от остановки сердца, если бы из ниши чёрным призраком не выпорхнула, укутанная в зачарованный плащ фигура, едва не перевернув тумбу и не раздавив светящуюся куницу. Незнакомка быстро, но как-то нервно и дёргано пересекла коридор, выудила из плаща складную метлу и, не размениваясь на приличия или безопасность, вылетела прямо в окно, смачно матерясь. Куница тут же шмыгнула в дыру, и тумба начала возвращаться на место.

Только несчастный, словно постаревший лет на пять Лексий решил перевести дух и помолиться Триликому на всякий случай, как из-за стены снова зазвучал тот неприятный сиплый голос:

– С этой надо что-то делать. Может, оставим основным его?

– Секретарь ничего на этот счёт не уточнял, – тяжело вздохнул тип с незапоминающейся фамилией, не пытаясь скрыть разочарования такой ситуацией, – так что лучше не трогать. В конце концов, возможностей у неё куда больше, да и энтузиазма. Но его нужно предупредить.

– Я бы...

На этом месте здравомыслие в купе с благоразумием наконец-то почтили несчастного Лексия своим присутствием, и парень, осторожно поднявшись, спешно направился патрулировать коридоры. Маленьким людям лучше мало знать!

***** ***** ***** ***** *****

Последнее время он всё чаще начал ловить себя на мысли, что определённую часть суток принимается просто ненавидеть. Притом было не принципиально, какую именно часть – ненависть зарождалась непроизвольно.

К примеру, сумерки.

Ещё вчера он в это время был полон надежд и чаяний, великих свершений и дерзких алканий. Возможно, не самых разумных, взвешенных и обоснованных, зато каких ярких, полных внутренней силы и слегка извращённого оптимизма. Он ожесточено верил, если не в высшую справедливость, то в собственную злую волю. Сегодня сумерки были иными. Уже не было куража и ярких эмоций, подталкивающих к великим свершениям и грандиозным пакостям. Азарт не бурлил в крови, зажигая фантазию и экспериментаторскую жажду, что всегда сопутствовали созданию новых чар и заклятий. Уставший физически и морально чародей действовал механически скорее из привычки к последовательности и упорядоченности, чем реальной надежды на сколь-нибудь значимый результат. И да, вера. Веры больше не было ни во что. Она рухнула вместе с мировоззрением бывалого и многоопытного чародея, знавшего жизнь, её жестокие законы и принципы. Хотя нет, на момент этих сумерек тёмная личность практически свято верил в две вещи: собственное проклятье и поговорку о дураках и везении.

Мужчина тяжело вздохнул и в который раз остановился, чтобы поправить повязку на отбитой в подземельях Кривского замка ноге. Из-за припухлости и обилия тряпок натянуть любимые, подбитые серебром сапоги и спокойно идти без оглядки на выверты ландшафта, не приходилось и надеяться. Разумеется, благодушия чародею это не добавляло. Только капли здорового раздражения и кровожадности терялись в волнах захлёстывающей несчастного апатии, что мимо воли всегда сопутствовала энергетическому истощению. Зная о такой хитрости чародейского резерва, несчастная жертва обстоятельств буквально переступала через себя ради обеспечения безопасности себя-любимого и компании эсктрималов-археологов.

"Ну, это ж надо, – слегка безразлично заметил про себя чародей, разглядывая энергетический маячок над заполненным капканом. – Это не только не мой день, но и, пожалуй, неделя, а вполне возможно, даже месяц".

В столь тщательно устанавливаемом и маскируемом капкане, стоившим ему едва ли не года жизни, ссутулившись и растерянно ковыряя в носу, стоял двухметровый зомби, слегка поблёскивая кровавыми светящимися глазами. Тупое создание раскачивалось из стороны в сторону, не имея возможности высвободиться, шаркало свободной ногой в своём прерванном движении и уже вытоптпло приличную канаву вокруг себя. Носящий гордое прозвище Медведь, под которым без кольца его никто бы уже и не опознал, не удержался и презрительно сплюнул. Если бы не накатившая апатия, что в этой ситуации оказалась весьма кстати, чародей пришёл бы в редкое бешенство и, несмотря на собственные принципы, разгромил бы демонов лес исключительно в назидание коварному невезению. Его не столько раздосадовало состояние пойманного. Особенность заклятья всё равно превратило бы добычу в подобную тварь, лишив собственной воли, а, возможно, и жизни. Великое западло заключалось в том, что пойманный ни к княжеским инквизиторам, ни к ищейкам Замка не имел никакого отношения и, судя по консистенции кожи пребывал в таком незавидном состоянии уже больше суток, поднявшись с того света исключительно самостоятельно. Не стоило и надеяться определить наплавление, близость и качественный состав погони с помощью другого капкана. Впрочем, определённая польза от неудачного улова всё же была: коль капкан не был разряжен, спёрт или перенастроен, то никто из достаточно сильных чародеев рядом даже не проходил.

– Ну, вот и прогулялся, вот и размялся, – почти благодушно проворчал себе под нос мужчина, подавив недостойное желание изъясняться матом.

Разрядив собственный хитроумный, но оказавшийся абсолютно бесполезным капкан, чародей жадно впитал ошмётки собственной силы и, смачно наподдав под зад неугодной добыче, потащился обратно. Дальнейшая судьба зомби его мало интересовала на фоне хронического недосыпа.

***** ***** ***** ***** *****

– А-а-а!!! – не выдержав, взревела кнарой Алеандр, смачно плюхаясь на ближайший холмик и в избытке эмоций потряхивая над головой собственными туфельками. – Ты, жертва отмены рабства, объясни ещё раз, зачем мы, вместо того чтобы спокойненько спать волочёмся по лесу неизвестно куда и неизвестно зачем? Я всё понимаю: у тебя расстройство психики, притом врождённое, ещё, возможно, парочка травм помельче и общая неадекватность, но нельзя ли страдать навязчивыми состояниями попроще? Представь, допустим, что за тобой какой-нибудь маньяк гоняется или вернись к идее государственного переворота под видом летящей кометы. Можешь, решить, что ты посланник Триликого пойти проповедовать общение с мёртвыми. Я ж не против, правда-правда. Зачем меня мучить?

На её гневную отповедь ответили благородным молчанием и очень красноречивыми вздохами, вызывающими если не страшнейшие угрызения совести, то подобие трепетного сочувствия. Молчать Танка вообще умела виртуозно, иногда даже не подозревая о глубине собственной способности.

– Тан, мне тоже очень жаль золота. Не скажу, что сроднилась с ним, но некоторые предметы действительно в душу запали. Помнишь браслетик такой крупненький с камушками? Маме думала подарить, она такие украшения очень любит. Только не стоит это того, чтобы рисковать. Вот глянь, темень и так уже сгустилась, а скоро вообще будет глаз выколи. Мы же просто заблудимся! Золота не нейдём, медведи нас сожрут, твой рюкзак, что в сене зарыт, потеряем нафиг. Домой не вернёмся-а-а-а...

Вопль несчастной эхом разнёсся по лесу, вызвав возмущённое хлопанье крыльев ночных птиц и чьё-то спешное бегство. Мелкий топот маленьких ножек скрылся за кустами, не вызвав особого переполоха. Любое травоядное сейчас в своей пугливости и уязвимости для одиноких путников было неопасно, поскольку старалось учуять угрозу за несколько метров. Мелкая нечисть, всегда изобилующая в чаще леса, конечно, могла заинтересоваться источником дармовой силы и свежего ароматного мяса, но коварная травница предусмотрительно запихнула в декольте мешочек с петушинником, после двух встреч с опасной нечистью свято веря в свою неуязвимость. Если же какой-нибудь отчаявшийся волк и решил бы полакомиться странными двуногими, то надолго принял бы заветы вегетарианства, распробовав аромат своей нечаянной добычи.

На что бы ни надеялись юные чародейки, полагая своего спутника человеком вспыльчивым, но отходчивым и по натуре мягким и простоватым, как того и требовал образ деревенского кузнеца, гнев Виля Снежева не утихал до вечера. Это заставило подмастерьев Замка не покидать стратегических позиций практически час, а после и вовсе через приснопамятный курятник перебраться в конюшню до тех пор, пока сердобольная хозяйка не решилась задобрить мстителя подогретой похлёбкой. Девушкам тоже перепало из оговорённого ужина с десяток холодных данников с луком и по большому суховатому кухану, настолько сладкому, что пришлось украдкой заимствовать воду из поилок, чтобы хоть как-то перебить вкус. Есть пришлось там же во избежание повторного забега от осерчавшего вора, так что не удивительно, что благоухали девушки знатно. Проситься в баню по такому случаю никто не рискнул, решив обмыться, как окончательно стемнеет.

– Тан, – травница перекинула на спину ещё влажную после партизанской помывки косу и в который раз тяжело вздохнула, – ну зачем тебе сдалось это золото?

Сейчас на взгляд Алеандр ничто не могло послужить достаточно веским основанием для хождения по ночному лесу с полусырой головой и таким знатным проводником, как путающаяся даже в родном Смиргороде Чаронит. Ничем кроме своей мягкохарктерности и исключительного добросердечия саму идею отправиться вместе с духовником Эл объяснить не могла. Травница не любила отказывать людям, считая это неоправданно жестоким, и при любой возможности старалась увильнуть. В основном ей это замечательно удавалось, благодаря умильному лицу, наивным глазам и мастерскому умению моментально выбрасывать из головы всё, что не служило великой цели. В этот раз трюк не удался: Чаронит, ведомая навязчивой идеей, просто не заметила её попытки увильнуть и уволокла в лес практически насильно, вызвав в душе юной травницы не только волну недовольства, но и благородную уязвлённость за неудавшийся трюк.

– Танка, давай просто плюнем на него, – провокационно мурлыкнула девушка, остро сожалея, что в полумраке не видно скручиваемых в спину спутницы фиг.

– Я те плюну! – злобно оскалилась духовник, дважды мигнув засветившимися от переизбытка эмоций глазами. – Это моё приданное!

– Какое приданное? – от такого заявления Эл едва не свалилась со своей кочки-коряжки и возмущённо замахала руками, не в силах выразить охватившее её негодование. – Сейчас что, каменный век? Ты ещё про майорат вспомни и похищение невесты. Совсем уже... – девушка обиженно надула губы, пытаясь под шумок вспомнить, есть ли приданное у неё или все деньги благополучно отписаны "несчастным кузинам". – Ещё скажи, что без приданного замуж не выйдешь и от горя в монастырь уйдёшь.

На язвительный тон спутницы духовник скептично хмыкнула и даже удосужилась себя прерыванием поиска дорогого сердцу скарба:

– А ты, значит, из храма пойдёшь голая и босая с милым в шалаш на росу и корнеплоды?

– Нет конечно! – запальчиво фыркнула Валент. – Родители тоже чем-то помогут, не бросать же молодую семью. Но приданное это уже слишком. Мы же в свободном обществе живём, где нет династических браков и жёстких каст.

– Ага, – почти миролюбиво согласилась с ней Танка, оставляя в покое очередной обследуемый куст, – то-то, я смотрю у нас целые очереди из неравных браков выстроились, и богатые с распростёртыми объятьями принимают в свои ряды голоту.

Голос духовника был полон сарказма настолько, что, казалось, вот-вот прольётся через край. Блондинка с кряхтением распрямилась и, привалившись к ближайшему стволу, демонстративно скрестила руки на груди. За этой эффектной позой скрывалось банальное желание передохнуть, со стороны казавшееся, впрочем, некой издёвкой или превосходством. Алеандр привычно скривилась, точнее, постаралась не слишком демонстрировать кривляние, аки чувствительная к собственной ратишанской гордости духовник могла этого не оценить в рукоприкладной форме.

– Скажешь тоже, – от возмущения Эл не знала, начать ей ругаться на зацикленную на деньгах подругу или хохотать от таких ретроградских замашек будущей чародейки, не выдержав, девушка всё-таки хахотнула:– Голота. Сейчас женщины сами получают образование, делают карьеру и обеспечивают себя. Эмансипация позволила нам не зависеть от мужских капризов ни экономически, ни социально. Мы полностью свободны распоряжаться своей жизнью и равны с мужчинами в возможности зарабатывать деньги и содержать семью. Теперь многие женщины даже больше мужчин зарабатывают, а ты говоришь: "приданное".

Говорила Алеандр искренне, с той непосредственной запальчивостью настоящих последователей какой-нибудь идеи, что могут нескончаемо долго искать в любой песчинке её подтверждение и с чистым сердцем игнорировать любые противоположные выводы. При этом запальчивости и внутренней силы у травницы с лихвой хватило бы на трёх ораторов.

– Угу, – совершенно не впечатлилась пламенным монологом духовник. -Ты получаешь образование, зарабатываешь деньги, содержишь семью, обеспечиваешь домашний уют, воспитываешь детей, печёшься о его комфорте, отваживаешь любовниц и хитрозадых приятелей, сохраняешь собственный внешний вид и статус. А что делает он? Самих детей? Так не проще ли тогда будет завести себе любовника и кота? Любовник приходит, снимает напряжение, жрёт и уходит, кот обеспечивает компанию и минимальную ласку и жрёт в полтора раза меньше здорового мужика. Хотя нет, любовника можно и не кормить: не каждый еду ещё сможет достойно отработать.

Девушка замолчала, делая вид, что серьёзно задумалась над открывшейся перспективой и реально рассматривает шансы подобной организации быта. Алеандр тоже задумалась, прикидывая плюсы отсутствия мужчины в доме и, что ещё важнее, в лаборатории и почти даже согласилась с такой постановкой вопроса, но вовремя вспомнила о маме и фееричном скандале, который они на пару с тёткой ей закатят за подобные мысли. Прекрасная картинка успешной карьеры, смелых экспериментов и собственного лесного домика оказывалась изрядно подпорченной вечно недовольным мужем, пустым холодильником и сволочной свекровью. Валент моментально скуксилась и едва не сплюнула от досады.

– Вот умеешь же ты всё вывернуть потрохами кверху! – травница смело отринула от себя соблазны коварной западной эмансипации и попыталась снова вернуться к собственным убеждениям: – Женщина и мужчина в браке равны, поэтому и уважать друг друга, и работать должны на равных!

– А отдыхать после работы должен он, пока ты хозяйство ведёшь! – ехидно хмыкнула Чаронит; вопрос этот был для духовника более чем болезненным, ибо хозяйством заниматься она не любила и уж тем более не собиралась убиваться на семейном фронте после целого дня общения с духами и их неуравновешенными родственниками.

– Ну, такова уж женская доля! – глубокомысленно изрекла травница, пожимая плечами.

– Я предпочту, чтобы моя женская доля в золоте выражалась, – неприязненно проворчала в ответ блондинка, возвращаясь к прерванному занятию.

– Ты безнадёжна, – тихо вздохнула Эл.

Умудрённая жизнью в крепкой, большой, а, главное, дружной, по официальной версии, семье Алеандр знала все тяжести супружества не понаслышке. Это, может, Танкиной матери и было просто: муж заезжает на недельку, деньги оставляет и снова на месяц по делам государственным, а ты распоряжайся хозяйством, как заблагорассудится, дом обустраивай, порядки наводи, сплетни налаживай. Не жизнь – благодать. Плохих сторон такого существования девушка решительно не видела, во многом по тому, что Вестлана Чаронит не желала их открывать посторонним и дочери настоятельно не советовала. Жизнь же в полной семье накладывала свои ограничения, порой совершенно абсурдные и неподъёмные. К примеру, удаётся тебе узнать о какой-то очень пользительной настойке, что и лишний жир сгоняет, и здоровье укрепляет, и для семейного счастья у-у-х! Вот только пить её надо строго за час до еды и при этом полностью исключить из рациона, скажем, картошку. И всё бы хорошо, и всё бы замечательно, но муж... Поди докажи ему, что ради какой-то абстрактной пользы нужно отказаться от любимой закуски, начать садиться за стол строго по часам или, не приведи Триликий, ограничивать собственный рацион. А поди объясни ему, как чистоту в доме поддерживать, если слуг нет, куда книги складывать, как гостей встречать. Это же женщины готовы над собой измываться ради уз брачных, мужской широкой натуре легче эти самые узы порвать, чем при всех пятки не чесать или любой проходящей девице на грудь не засматриваться. Мужчины – народ тонкий и слабый. Женщине сделай замечание – она подумает, да применит совет так или эдак. А мужчине? Хоть слово скажи – ты враг и узурпатор, что его светлую охотничью натуру склоняет к подкоблучиванию и мягкотелости. А деньги? Вот копишь ты, копишь, отказываешь себе в мелких женских радостях, откладываешь по копеечке на ремонт хороший, мебель или поездку на отдых. И тут появляется Он и от всех щедрот своей мужской натуры, покупает новый чародейский шар в пол комнаты, что ни в интерьер не вписывается, ни на одну подставку не помещается, или закатывает праздник для друзей из пансионата, что десять лет не видел и столько же знать не желал, или делает подарок кому-нибудь из своих родственников (мужик он или не мужик?). И его совершенно не волнует, что ты копила. Ведь в семье как? Копишь своё ты, а тратит он то, чем вы распоряжаетесь. Тут либо у собственного мужа воруй, чтобы совсем о семье не забыл ненароком в своих мужских делах, либо тяни из него по нещадному жилы: авось, к старости хоть украшения останутся, чтоб в ломбард заложить.