Текст книги "Его трудное счастье (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Глава 4
Валентина медленно приближалась к проходной родного госпиталя, лихорадочно ища взглядом мужа. Сумка казалась просто неподъёмной, ноги болели, голова и вовсе ощущалась чужеродным органом. Вадим, родной, где же ты? Она покрутила головой и радостно выдохнула – Вадим стоял недалеко от ворот и нервно поглядывал на часы.
– Вадим, – тихо позвала Валя и опустила сумку на асфальт.
– Валюшка, ну наконец-то. – Король быстро подошёл к жене и внимательно посмотрел в грустные глаза, которые медленно наполнялись слезами. – Ну что ты? Ну? Успокойся, ты просто устала. И не говори ничего, сейчас поедем домой, отдохнём, ты придёшь в себя, вот тогда и поговорим, ладно?
Валя беспомощно кивнула и уткнулась носом в мужскую грудь. Как же хорошо, что он такой нежный, понятливый и мудрый, сразу понял, что она расстроена, но не стал выпытывать подробности, а молча усадил всхлипывающую женщину в машину такси и тихо назвал адрес. Вскоре они въехали в район новостроек, Валя во все глаза рассматривала высотки из бетона и стекла с высокими окнами и небольшими балконами.
– Пока поживём здесь, а потом решим вопрос с постоянным жильём, – уверенно проговорил Король и расплатился с водителем, который криво усмехнулся и оценивающе оглядел немного успокоившуюся Валю. Вадим прищурился и резко закрыл дверь со словами: – Свободен, извозчик!
Они вошли в парадную и поднялись на второй этаж. Король щёлкнул замком, и Валя несмело вошла в тёмный коридор, из которого веером расходились три двери.
– Валюшка, тут две комнаты и кухня. Ванная и туалет там, – он махнул рукой в сторону. – Оставь сумку, иди осматривайся, а я пока в магазин схожу.
– А можно мне с тобой? – почему-то испугалась Валя.
Вадим снисходительно покачал головой и легко задел пальцем её немного красный нос.
– Тебя никто не потревожит, милая моя девочка. Я снял эту квартиру на полгода. Ты здесь полная хозяйка, привыкай. И да, жена, это сегодня я за продуктами пойду, но потом это ляжет на твои хрупкие плечи. А кормить меня надо отменно, чтобы сил хватило и на пациентов, и на тебя, – и он поиграл бровями, осматривая смущённую жену, улыбнулся и вышел.
Валя скинула туфельки и с наслаждением подвигала пальцами – каблуки, конечно, здорово подчёркивают стройность ног и делают походку немного заманчивей, но всё же лучшим моментом во всей этой истории о красоте является миг освобождения уставших стоп. Она заглянула в комнаты, поражаясь минимализму, с которого им придётся начинать новую жизнь. Но это пустое, главное, чтобы был мир и гармония. А родители? Ничего, пройдёт время, они поймут свою единственную дочь. Тем более они просто не знают, какой замечательный муж достался их дочери.
Валя постояла у окна, рассматривая белоснежные высотки и вспоминая, как однажды на каком-то празднике хирурги вспоминали свою службу и молодость. Тогда она и узнала, что Вадим Васильевич служил в Афганистане, был награждён орденом Красной Звезды, а ведь такой орден не дают абы кому и абы за что, значит, воевал, спасал, оперировал он на совесть. Недаром в настоящее время он считался ведущим хирургом, и только Денис Викторович Заславский, официально занимающий должность Главного хирурга, был, по мнению Вали, и грамотнее, и опытнее. Но и старше, а это значит, что у Вадима ещё всё впереди.
В замке провернулся ключ и занимавший мысли Валентины Вадим вошёл в квартиру с двумя огромными пакетами продуктов. Он занёс тяжёлую ношу на кухню и резко повернулся к жене:
– Иди ко мне, Валюшка, я очень тебя хочу, моя девочка.
Он не стал дожидаться ответа, схватил Валю в охапку и посадил на пустой кухонный стол, заставив откинуться назад. Вадим завёл её руки вверх, с силой подтянул к себе, сминая лёгкую весеннюю юбку и сдёргивая с жены белые хлопковые трусики. Надо что-то делать с её бельём, конечно, хлопок несомненно полезен для женского тела, да только не вызывает и малой доли взрыва желания и страсти, но об этом мы подумает потом, а пока…
– Валюшка, – простонал Вадим, уткнувшись лбом в локоны стонущей жены. – Моя девочка…
***
Утро следующего дня выдалось хлопотным. Надо было сдать в аптеку ящики с инструментарием и лекарствами, подписать массу документов и, наконец, встретиться с коллегами. Со дня их отъезда прошло всего лишь чуть больше двух месяцев, но Вале казалось, что прошла жизнь! Они с Вадимом зашли в хирургический корпус и улыбнулись, направляясь в разные стороны – Король в отделение неотложной хирургии, а Валя в родной операционный блок. Дежурная смена как раз переодевалась, когда Валя зашла в комнату отдыха.
– Валька! Девчонки, наша лягушка-путешественница вернулась! – закричала Лена Золотницкая по прозвищу Золотая. – Ну, рассказывай! Как перенесла переход через океан? Я в своё время всю палубу прогулочную вчерашним салатом украсила, – засмеялась она и скривилась. – Наверное, никто из нас так тяжко эту самую морскую болезнь не переносил, да, девчонки?
Света Рыжикова усмехнулась, но кивнула, а затем тихо спросила:
– Валь, а что произошло? Ты изменилась как-то. Будто повзрослела.
– Девочки, а я замуж вышла, – тихо ответила Валентина и внимательно посмотрела на сестёр. Когда-то, закончив медучилище, они все вместе пришли работать в госпиталь и вскоре перевелись в операционный блок. Некоторые ушли – не выдержали напряжения и ответственности, но трое остались. Они были ровесницами и старше Вали лет на тринадцать, но тяжёлая работа сделала их близкими людьми.
– Так, а вот с этого места поподробнее, – ответила за всех Евгения Шахова. – И для начала – кто у нас муж?
– Наш Вадим Васильевич Король, – тихо сказала Валя и посмотрела на медсестёр, что стояли рядом с ней.
Шахова медленно опустилась на мягкий диван, Золотницкая помассировала ноющие виски. Они внимательно смотрели на умолкнувшую Валю, коротко переглядываясь между собой.
– Нормально, – хрипло проговорила Шахова. – Валюш, а ничего, что он женат?
Валя улыбнулась и села рядом с ней:
– Нет, он в разводе, девочки. Он развёлся с женой, когда понял, что любит меня.
Медсёстры опять переглянулись, и Света Рыжикова тихо заметила:
– Валь, а ты уверена, что это не афера какая-нибудь? Король тот ещё чертила.
– Но ведь сердцу не прикажешь!
– Ой, можно подумать, что он своей жопе командир! – воскликнула Шахова. – Да, Валька, умеешь ты удивить, чего уж там. А может, девки, он и правда того, влюбился? Ты на нас внимания не обращай, мы уже взрослые бабы, замужние, за тебя просто переживаем. Но ты помни – если чё, мы его быстро закопаем.
– Не надо, – с облегчением ответила Валя. – Ладно, девочки, пошла я. Жень, когда мне по графику на смену заступать? Тут ничего не изменилось?
– Да всё по-старому, вот только интерны-хирурги у нас появились, хорошие ребята, толковые. – Шахова провела пальцем по графику дежурств и задумчиво произнесла: – Твоя смена на воскресенье выпадает. Знаешь что? Ты давай выходи в понедельник, а выходные тогда с мужем проведите. А родители твои как? Вадим им понравился?
Валя опустила взгляд и молча качнула головой:
– Они не одобрили мой брак, а с Вадимом они не знакомы. Ну я пойду? Спасибо вам, девчонки, за всё.
Сёстры дождались, когда за Валей закроется дверь, и молча переглянулись. Да, такого поворота никто не ожидал.
– И чего думаете по этому поводу? – тихо спросила Рыжикова и по привычке сложила руки на груди.
– Тут и думать нечего, всё додумали до нас, – отозвалась Золотницкая. – Сейчас нам предстоит бой выдержать с анестезистками – там эта новенькая Вера Ильчанова на Короля свои планы имела, а наша Валюша ей дорогу перешла. Так что держитесь, начнётся скоро!
В коридоре стукнула дверь, и через несколько секунд в комнату вошёл Алексей Вегержинов, нынче хирург-интерн:
– Золотая, мойся! Аппендюк поступил, – с улыбкой проговорил он и уставился на молчащих подруг. – А чего у вас лица такие, будто вы хоронить кого-то собрались? Что случилось-то?
– Ничего, Алёша, – тихо ответила Шахова и тяжело вздохнула. – Просто мы, женщины, легко делаем из мухи слона, из пустяка скандал, а из мудака любимого мужчину. Волшебницы, блин! Ладно, по коням. Я так понимаю, что сегодня ты успел раньше Кучерова, поэтому и на операцию моешься?
Вегержинов кивнул и пожал плечами:
– Вальку попросили помочь какие-то коробки к старшей перенести. Я правильно понял, что ваша бригада вернулась из заокеанской командировки?
Медсёстры опять переглянулись и кивнули – новость о браке Короля и Баланчиной до сих пор казалось нереальной.
– Ладно, – встала Золотницкая, – всё равно сейчас на сухую не поймём ни черта. Пошла я в операционную. Рыжая, вали уже домой, а то ты сегодня задержалась как никогда. Вот смотри, Алексей, и запоминай: учёные утверждают, что гепард – самое быстрое животное на планете. Это они просто не видели нашу Рыжикову, собирающуюся домой после дежурства. Давай команду, пусть больного подают!
Елена ушла в операционную, Шахова и Рыжикова выложили операционные костюмы и бахилы на диван. В этот момент в комнату отдыха влетела сестра-анестезистка, недавно вспоминаемая Вера Ильчанова, и с порога заявила:
– А вы чего не помытые ещё? Там уже больного подают! Или новости о своей Баланчиной перевариваете? И что он только в ней нашёл?
Шахова выпрямила спину и с кривой улыбкой посмотрела на развязную девицу:
– Как что? Походка у неё красивая, глаза опять же – один правый, другой левый. Тебе, Верка, не понять. А теперь рот закрыла и пошла вон отсюда! Здесь хирурги переодеваться будут.
Девушка фыркнула и выбежала из комнаты, а Шахова пожала плечами и обратилась к Свете Рыжиковой:
– Поехала и я домой, а то в прошлый раз в автобусе после смены ехала, рядом сидел мужчина с маленьким сыном на коленях. Мальчик поворачивается к папе и говорит: «Пап, давай уступим место тёте, а то она выглядит так, как будто сейчас сдохнет». Что-то не хочется опять такое услыхать в своей адрес.
Она закрыла дверь и быстро пошла в сторону раздевалок, стараясь делать вид, что не замечает стоящих неподалёку Валю Баланчину и обнимающего её Дениса Викторовича Заславского. Главный хирург принимал Валюшу на работу и относился к ней как к дочери. Евгения свернула за угол и остановилась.
– Вы тоже осуждаете меня? – раздался тихий голос Вали.
– За что? – как-то чересчур весело ответил Заславский.
– За мой скоропостижный брак.
– А кто я такой, чтобы кого-то осуждать? Валюша, у меня у самого не первая жена, так что ты понимаешь, какой из меня осуждальщик, так сказать. Главное, чтобы ты ощущала себя счастливой, девочка. Ты когда выходишь на дежурство?
– Девчонки дали мне ещё несколько дней, а в понедельник я уже на работе. А план операций уже утвердили?
– Нет, мы пока с анестезиологами не всё решили. Пока, слава богу, с помощниками проблем нет. Кстати, Кучеров, поди сюда! Знакомься, ещё одна операционная сестра – Валюша Баланчина. Теперь все наши операционные на месте.
Валя обернулась и широко улыбнулась – к ним лёгкой пружинистой походкой шёл молодой красивый хирург. Он внезапно остановился, будто налетел на что-то твёрдое, и тихо прошептал:
– Бог мой, какие глаза!
В следующий момент Заславский, внимательно наблюдавший за улыбающейся Валей, увидел, как она опустила взгляд, а когда вновь подняла глаза на Кучерова, то в них вместо радости читалось только вежливое равнодушие. Молодой человек перевёл взгляд на старшего офицера, но тот только мимолётно поднял брови. Валя же молча кивнула и попрощалась, стремительно уходя из отделения.
– Денис Викторович, я не понимаю, что произошло, но судя по всему, лоханулся я по полной программе, да?
Заславский усмехнулся и тихо ответил:
– Валя никогда не выносила пошлых комплиментов, Кучеров, а уж теперь любое внимание будет расцениваться ею как посягательство на её личное пространство.
– Валя… Надо же – тёзка.
– Да, тёзка. Баланчина Валентина Николаевна, жена подполковника Короля. Вопросы есть?
– Никак нет, – хмуро ответил Кучеров и добавил: – Я в операционную, голову сейчас Вегержинову откручивать без наркоза буду, он у меня аппендюк из-под носа увёл!
– Иди, иди, – задумчиво проговорил Заславский в спину уходящему интерну. – Чувствую, что тоже скоро кому-то без наркоза рожу разобью.
И это было последнее, что услышала Шахиня из своего укрытия и подумала: «А я буду активно участвовать».
Глава 5
Валя вставила последнюю обойму металлических скрепок в ушиватель органов, раскрутила зажимы и аккуратно положила сложный инструмент на металлическую перфорированную панель, осталось только затаив дыхание установить всё это в прозрачном аквариуме под пары формалина. Когда-то неопытная Валя вдохнула воздух рядом с открытой дверцей «волшебного шкапчика», больше такого удовольствия от химического ожога слизистой испытать не хотелось. Она осмотрела убранную предоперационную, проверила режимы стерилизации сухожаровых шкафов и потянулась за перчатками.
– Мне долго ещё тебя ждать в кабинете? – раздался насмешливый мужской голос. Баланчина резко обернулась и молча уставилась на хирурга Резникова. Когда-то ещё в бытность её санитаркой он схватил её и зажал в углу между шкафами с бельём, пытаясь сунуть свою руку между стройных девичьих ножек. Вале тогда удалось ударить его затылком в лицо, вырваться и, вытирая слёзы от обиды, забежать в материальную, где медсёстры резали марлю на салфетки. Женя Шахова моментально выскочила из комнаты, и все услышали её шипящий шёпот:
– Если я ещё раз увижу что-то подобное, Михаил Иванович, то инвалидное кресло станет вашим троном, товарищ майор. Понятно?
– Рот закрой и выражения выбирай, не тебе замечания офицерам делать, – недовольно ответил ей Резников, на что Шахиня усмехнулась и коротко заметила:
– Офицер из вас как из меня Екатерина Вторая, хотя о втором можно и поспорить. – Она посмотрела вслед уходящему мужчине и довольно громко закончила: – Есть же хорошее русское слово – козёл. Нет же, понапридумывали некоторые – мачо.
С тех пор Резников руки не распускал, но пытался обидеть или оскорбить при случае. Но Валя уже не обращала внимания на хамское поведение, тем более что хирург из Резникова был так себе – посредственный.
– Я убираю операционную, – спокойно ответила Валя. – Вы что-то хотели?
– Трахнуть бы я тебя хотел, да только вот какая-то очень дорогая проститутка из тебя получилась, ещё и бесполезная! А Королю уже все свои дырки продала или кое-что для других оставила? Такие как ты не от русалок произошли случайно? Ни уху сварить, ни вдуть!
– Ваши оскорбления на меня не действуют, а если руки хотя бы раз ещё протянете в мою сторону, я вам нос сломаю, – тихо проговорила Валя и с улыбкой ухватила тяжёлый ушиватель, зажав бранши стального инструмента в ладони.
– А ты попробуй, – вдруг заявил Резников, но тут же отдёрнул руку, зажав ладонь пальцами другой руки – Валя со всей силы ударила его тяжёлым инструментом. – Ты, сука! Ты мне руку чуть не сломала. Как мне теперь оперировать? Что я главному скажу завтра?
– А я сам ему всё объясню, – неожиданно раздался мужской голос у Вали за спиной. Она повернулась и удивлённо уставилась на интерна, с которым её познакомил Заславский несколько дней назад. – Я объясню Денису Викторовичу, при каких странных обстоятельствах вы травму руки получили.
– Слышишь, старлей, не твоего ума это дело, понял?
– Может, и не моего, – усмехнулся Кучеров, – но думаю, что подполковник Король посчитает иначе, не так ли? Я, майор, имею отличный слух, а уж сложить два и восемь могу даже в уме. Это же о вас говорилось на хирургической конференции? Сколько терпения есть в запасе, а главное, сколько потребуется времени Главному и ведущему, чтобы вышвырнуть вас из обоймы?
Резников сделал шаг вперёд и с ненавистью прошипел:
– Да ты мне угрожать вздумал?
– А я добавлю деталей к рассказу старшего лейтенанта. А ещё рапорт напишу, – вздёрнула вверх подбородок Валя, не выпуская, однако, хирургический инструмент из рук. – Хотя Вадим Васильевич уже давно всё знает.
– Врёшь! – как-то испуганно воскликнул Резников, и Валя поняла, что он боится. Очень боится. И лишиться места работы и службы, и последствий своего хамского поведения. – Никто тебе не поверит, скажут, что оговорить хочешь благородного человека!
– Поистине, седло из золота не делает осла лошадью. Так и у людей, внешность и дорогая одежда не делает из них благородных, – спокойно ответил Кучеров.
Резников глубоко вдохнул, но скосил глаза на тяжёлый ушиватель в руке Баланчиной и усмехнулся, глядя на интерна:
– Решил сам сюда тропинку протоптать? Ну-ну, любимая болонка самого Короля – слишком дорогая шалава для такого как ты, – и гадко усмехаясь покинул операционный блок.
– Валя, простите, что вмешался, но я не мог слушать те гадости, что он вам говорил.
Девушка опустила руку и прикрыла глаза. Только сейчас до неё дошло, чем могла окончиться эта поздняя встреча, и хорошо, что этот молодой офицер оказался рядом.
– Спасибо вам, Валентин Павлович. Только я вас прошу, не говорите никому о том, что здесь произошло. Насколько я поняла, скоро мы лишимся радости видеть Резникова рядом, а потому пусть уезжает! И чем скорее, тем лучше! Не знаю, насколько его хватит на новом месте службы, но очень скоро наступит тот неловкий момент, когда поначалу все считают человека офигенным, а потом сознают, что он лживая тварь. Жаль, что этот момент освобождения от него наступит не так скоро, как нам бы всем хотелось. Ну да бог с ним! А как вам у нас? Многому научились?
Кучеров широко улыбнулся и кивнул:
– Да, многому! В том числе и ругаться без мата! – Они переглянулись и громко рассмеялись. Валентин чуть подпрыгнул и сел на длинный стол, на котором были разложены чистые обработанные инструменты, Валя опёрлась на стол бедром. – Особенно я в восторге от вашей Шахини! Хотя теперь я понимаю, что имея дело с такими косорукими новичками, как мы, надо уметь держать себя в руках. Вам недаром дают молоко за вредность.
– О да! – с улыбкой ответила Валя. – Некоторым за вредность надо давать не просто молоко, а молоко с селёдкой. Скажите, а вам тяжело было учиться в Академии? Я не просто так спрашиваю, из праздного любопытства. Я поступала в медин, но – увы! – не срослось. Но мысль об учёбе меня не отпускает, и я вот решила пойти на вечерние подготовительные курсы. Как вы считаете, это не ошибочное решение?
– Нет, и если вы решили, Валя, то ни в коем случае никого не слушайте! Поступайте, лучше ещё раз провалиться, но попытаться! А потом никто не знает, что и как закончится, поэтому я всеми конечностями «за», – и Кучеров одновременно поднял вверх руки и ноги.
Они ещё поговорили некоторое время, Валентин вспомнил смешные истории со времён своей учёбы, Валя внимательно его слушала и заразительно смеялась его шуткам. Но вскоре хирурга вызвали в приёмный покой, и Валентина осталась одна. Она выключила аппаратуру и пошла в комнату отдыха. Она и сама не могла признаться, почему задала малознакомому человеку вопрос об учёбе. Хотя ответ был, как говорится, на поверхности. Потому что Вадим отнёсся к её мечте крайне прохладно, пренебрежительно заметив «зачем тебе это надо?» А когда Валя с недоумением ответила, что хотела бы быть на равных с мужем, то в ответ услышала обидный смех. Вадим снисходительно осмотрел жену и хмыкнул:
– Это ты со мной тягаться вздумала? Валюшка, должен тебе напомнить, что хирургия – это не женское дело.
– Но я и не думала о хирургии, Вадим, я мечтаю стать педиатром. Лечить детишек!
– Ну да! – опять засмеялся Король. – Тридцать капель на ведро воды и по чайной ложке три раза в день. Знакомо. Что терапевты, что педиатры, Валя, это люди, которые ничего не умеют! Правильно говорят: как увидишь терапевта, пни его.
– Ну, знаешь, инфаркты и инсульты лечите не вы, а именно те самые терапевты. Да из пневмоний ваших больных тоже они вытаскивают.
Вадим медленно повернул голову к жене и прищурился. Ого, а мы перечить вздумали? Он открыл было рот, но тут же осёкся. Потому что жена была права, а вот он не любил быть неправым. Ладно, посмотрим, что ещё она вздумает менять в своей жизни. Пусть помечтает, пусть даже попробует поступать, бог с ней, всё равно провалится. Зато потом он будет не просто Королём, он будет для неё Богом, потому что их жизнь будет проходить по его правилам. А для начала ей надо напомнить, кто тут старше, опытнее и сильнее. И он напомнил… Может, именно поэтому Валя отреагировала на оскорбления Резникова довольно прохладно. Потому что чувствовала себя сегодня не женой, а девочкой по вызову после того, как Вадим позвал её в свой кабинет после операции.
Едва Валя зашла, Король быстро провернул ключ в замке и прижал жену лицом к стене, быстро стягивая с неё хирургические брючки и шепча ей на ухо:
– Я всю операцию ждал этого! Ждал, чтобы напомнить тебе, как мне хорошо с тобой!
– Вадим, не надо! – Валя старалась вывернуться из захвата, но силы были не равны. – Мы же на работе! Нас могут услышать.
– Пусть слышат! И пусть, наконец, поймут, что ты моя! Моя жена! – и он надавил ладонью Вале на спину, заставляя её прогнуться и с силой прижал полураздетую женщину к себе. – Моя Валюшка, маленькая шлюшка!
Через несколько минут Вадим удовлетворённо застегнул халат и заметил:
– Тебе бы прокладки не помешали, Валюшка, чтобы следы наших встреч у меня в кабинете не остались на твоей хирургической пижаме. А встречаться с тобой я намерен часто, моя хорошая.
– Вадим, но и меня, и тебя могут искать! – Валя отдёрнула курточку и поморщилась – Вадим озаботился только своим удовольствием, а о жене он даже не подумал. – Я не думаю, что такие наши встречи вообще имеют право на жизнь. И я прошу тебя, не называй меня так.
– Не нравится такой расклад, научись делать минет. Две-три минуты и ты свободна.
Валя молча глянула на мужа, открыла замок и вышла из кабинета. Она шла по длинному коридору хирургического отделения и старалась не смотреть по сторонам – ей казалось, что все знают о том, чем они с Вадимом занимались только что в его кабинете, и ощущала себя вовсе не женой, а элитной проституткой. Стыдно-то как! Она дошла до поворота и столкнулась с Резниковым, который с усмешкой осмотрел Валю с головы до ног и тихо проговорил:
– Только Короля обслуживаешь? Или теперь можно и другим в очередь становиться? – и засмеялся.
Валя прошла мимо, вернулась в оперблок и заперлась в материальной. Слёзы наворачивались на глаза, живот болел, ноги дрожали. И это всё за те несколько минут наслаждения, которые получил муж. И если верить его словам, то такое он будет делать каждое её дежурство. Господи, а если об этом узнают? Что скажут? Валя вдруг подняла голову и вспомнила маму. «Что люди скажут?» А ведь скажут! И осудят! И растрезвонят всюду! И смотреть будут на неё, как на последнюю шлюху, которая ублажает мужчину между операциями, хотя именно так и назвал её Вадим. Да, Король её муж, но для близости есть их ночи, их постель, их дом в конце концов. Она несколько раз глубоко вдохнула, вытерла солёные дорожки и пошла в операционную готовиться к следующей операции. Только как же болит! И тело, и душа…
