Текст книги "Его трудное счастье (СИ)"

Автор книги: Таша Таирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 20

Полгода спустя..

Вадим быстро шёл по коридору, сунув сжатые кулаки в карманы халата.

«Ты дурак, Король, потому что ты дебил», – со злостью подумал он и остановился перед кабинетом главного хирурга. Сегодня офицеры решили собраться вечером и отметить свой профессиональный, так сказать, праздник – День защитника Отечества, хотя они по старой привычке называли его днём Советской Армии и флота. Все военные врачи с утра ходили как начищенные медные пятаки, принимая поздравления, смеялись и шутили, и только подполковник Король был мрачнее тучи. А всё из-за этой Веры, хитрой стервы, которая сегодня рано утром огорошила его коротким звонком с новостью о родившемся сыне. Правильно однажды будто бы невзначай заметила Шахова, стрельнув глазами в его сторону: «Верку нашу можно ласково назвать "Доска почёта", потому что на ней побывали лучшие работники нашего госпиталя. И что только в ней находят? Вечно недовольная, ворчливая, жадная и вообще вобравшая в себя все черты "энергетического вампира". Разве что "давалка" отменная». А теперь вот ещё и ребёнка от него, говорит, родила. Ещё пусть докажет, что этот пацан от него, он и трахнул-то её всего пару раз. А ведь как всё продумала! В один отпуск ушла, затем по собственному желанию взяла, потом кормила всех сказками, что мама у неё заболела, а он и радовался, что не видит ту, которую по пьяни трахал на столе в своём кабинете! Придурок! Теперь всем станет известно, что он левых медсестёр имел, пока его Валентина к экзаменам готовилась. Именно сейчас и начнётся, когда он дверь откроет, наверняка, хирурги уже извещены, что Верка Ильчанова стала мамой. Да и хрен с ней!

– Если ты настоящий мужчина, то День защитника – это твой праздник! Тогда обязательно сегодня прикрой кого-нибудь своим телом! – громко заметил один из врачей, когда Вадим открыл дверь. Собравшиеся в кабинете мужчины рассмеялись. – Главное расположить женщину к себе!

– А как?

– Женщину надо расположить так, друг мой, чтобы было удобно и ей, и тебе.

– Шутники, мать вашу! – беззлобно заметил Заславский и глянул на вошедшего Короля. – Заходите, Вадим Васильевич. Коллеги, водочки Королю. И у меня, товарищи офицеры, есть одна приятная новость, а для Вадима Васильевича она будет приятной вдвойне. Особенно в такой замечательный день. – Он сделал паузу, оценив появившуюся бледность подчинённого при этих словах. – Итак, коллеги, сегодня пришёл приказ – подполковника Короля переводят в Карелию на должность главного хирурга.

Все офицеры зашумели, заговорили, со всех сторон на Вадима посыпались поздравления, пожелания, а он с облегчением смотрел на Заславского, который в упор уставился на своего коллегу и криво усмехался.

– Замечательный день сегодня, 23 февраля. То ли коньяку пойти выпить, то ли повеситься, – выдавил Король и сел к столу, схватил рюмку с водкой и быстро опрокинул её в рот. Затем протянул руку с пустой рюмкой к наливающему и так же быстро выпил вторую порцию спиртного.

– Вы закусывайте, Вадим Васильевич, закусывайте, – тихо процедил Заславский. – Спиртное коварно, ещё потянет не туда. И к слову, я очень рад за вас, вы заслужили эту должность. Надеюсь, что на новом месте службы у вас не будет проблем и глобальных ошибок. – Король медленно поднял голову и внимательно посмотрел на хирурга – знает или не знает? Знает! Значит, наверное, уже знают все. И Валентина…

– Надеюсь на это, – выдавил Вадим и замер. Он ждал этого назначения, он хотел новой должности, где будет возможность показать всё, что он умел. Но как же быть теперь? И Валя… Она не простит. И может не поехать с ним.

– Ну, Вадим Васильевич, давай за тебя! Чтобы на новом месте у тебя всё сложилось в лучшем виде, чтобы ты остался врачом, хирургом, а не клерком, как наш Резников, – с улыбкой подмигнул один из врачей.

– А что с ним? Опять куда-то вляпался? Из него такой хирург, лучше уж пусть клерком подрабатывает, – раздалось со всех сторон.

– А вы не слышали? Резников наш замуж, так сказать, удачно вышел, – со смехом закончил высказавший новость офицер. – Вам фамилия Фиккер о чём-то говорит? Вот тот-то и оно! – Врачи переглянулись, кто усмехнулся, кто присвистнул – фамилия начальника одного из подразделений Главного Военно-медицинского управления была знакома всем. – Теперь нам полная жопа!

– Выражаться надо правильно. Вместо слов «мы в жопе» надо говорить «жизнь налаживается необычными путями». Хотя это такая сука, извините меня за прямоту, что всем нам может припомнить, как его тут обижали!

– Посмотрим, – усмехнулся Заславский. – Я с Романом Игоревичем Фиккером давно знаком, он человек порядочный и честный. Захочет узнать правду – позвонит, вот только правда – дама неприятная, но при этом все её хотят, хотя удовольствие от неё получают редко. Ну что, товарищи офицеры, ещё по одной и по домам. Лично мне уже несколько раз звонили – стол накрыт, щи дымятся, а главного вояки дома до сих пор нет. С праздником!

Вскоре все разошлись по отделениям, а Вадим заперся в своём кабинете, лихорадочно думая о последних новостях и допивая оставшуюся после праздника водку. Ничего так и не придумав, он тяжело поднялся, переоделся и вызвал такси. Надо поехать домой, сообщить Вале новость о его назначении и постараться убедить её, что их переезд к новому месту его службы обсуждению не подлежит. Пусть решает что-то с этим своим институтом, забирает документы, пусть даже продолжает учиться, но только рядом с ним! Они вместе уедут в другой город, где у них всё будет по-другому.

***

Валя посмотрела на падающий за окном снег, поёжилась от холода и поплотнее запахнула шаль. Они сдали зимнюю сессию за две недели. Пять экзаменов. И ушли на каникулы на два месяца, потому что находиться в насквозь промёрзших аудиториях было просто невозможно. Пациентов выписывали из больниц и клиник, под наблюдением медперсонала оставались только самые тяжёлые. И всё потому, что и в больницах, и в университете, и в жилых домах было практически отключено отопление. Стипендию студентам выплачивали с задержками, да и не проживёшь на такую стипендию. Многим помогали родители, другие работали, но и зарплату тоже платили непостоянно. Да и талонов на продукты хватало едва-едва. И если верить Воеводиным, а сомневаться в их словах у Вали причин не было, такое происходило везде. И в их городе, и в столице.

После истории с освобождением Димы из плена семья Воеводиных не просто воссоединилась, она изменилась, причём очень сильно. Дмитрий ушёл из армии, устроился охранником на ночной автостоянке, подрабатывал в соседнем автосервисе и иногда консультировал охранные фирмы, которые на фоне разгула криминала и всеобщего воровства возникали как грибы после дождя. Вот и приходилось боевым офицерам делиться своими знаниями и опытом. Воеводин боготворил жену и маленького сынишку, стараясь проводить с ними всё своё свободное время, называя их «моё трудное счастье». И Люда просто светилась от радости, несмотря на нехватку денег и дефицит продуктов. И они оба часто повторяли: «Главное – быть счастливыми. И неважно, какое заключение напишет психиатр» и смеялись, поглядывая друг на друга. Из разговоров друзей Валя узнала, что Алексей Вегержинов заканчивал учёбу и тоже собирался увольняться из армии, чтобы руководить частной клиникой в столице. Что до Валентина Кучерова, то тот учился, оперировал и скорее всего останется служить и работать в столице в том самом отделении нейрохирургии. Валя помнила его слова при их последней встрече, что она всегда может обратиться к нему за помощью, но не просить же у него денег в самом деле! Или продуктов для ужина. А всё остальное… всё остальное как у всех.

За дверью раздались тяжёлые шаги, Валя прислушалась к тихому бурчанию мужа и скрежету ключа в замке. Опять пьяный. Хотя, наверное, сегодня это объяснимо – праздник. Да только последние полгода Вадим часто приходил с работы с запахом алкоголя и в дурном настроении. Ещё эти слухи. О новом назначении, приказ о котором задерживается непонятно по каким причинам. О частых посещениях кабинета Вадима медсёстрами из других отделений. Особенно в его ночные дежурства. Или когда он задерживался допоздна. И эти усмешки ей вслед…

Но сегодня праздник, ужин уже готов, даже подарок припасён из скромных студенческих запасов. Оригинальная чернильная ручка с гравировкой. Конечно, это не всемирно известный «Паркер», но получилось очень красиво!

Валя с улыбкой вышла в коридор и неожиданно для себя остановилась, наткнувшись на оценивающий взгляд мужа.

– Хотя бы сегодня ты могла одеться поприличнее, – недовольно заметил Вадим, с трудом стягивая с ног ботинки. – Я уже забыл, как выглядят твои ноги на каблуках. Ты посмотри на себя! Чёрт возьми, Валя, ты «обабилась» до такой степени, что я начинаю сомневаться – на этой ли женщине я женился! Ты постоянно ходишь в кроссовках или в этих сапогах на тракторной подошве! Твои туфельки заброшены в коробки и спрятаны в кладовую! Эти неснимаемые в любую погоду джинсы, свитера и эти косы!

– Вадим, – ошарашенно прошептала Валя. – Ты же сам учился и знаешь, что студентам так удобнее передвигаться по клиникам города.

– Ты не равняй ваш задрипанный институт с Академией! Нашла что с чем сравнивать – хер с пальцем! А такой формат внешности жены меня не устраивает, заставляя оглянуться по сторонам, понятно? И потом не устраивай мне сцен, если вдруг…

– Почему же «если вдруг», Вадим? Судя по слухам и сплетням, это уже случилось. И давно, не так ли?

Вадим прищурился и посмотрел на жену. Знает или вызывает на откровенность? Хотя какая теперь разница – всё равно узнает. Но надо сделать так, чтобы она чувствовала свою вину в случившемся, тогда и манипулировать ею будет легче.

– А ты думала, что отхватила себе мужика и можно теперь опуститься? И не смей делать мне замечаний, лучше выслушай и сделай правильные выводы. Молода ещё меня учить.

– Да, я молода. Но всегда была честной и верной. И не мне в спину бросают упрёки в измене! Ты посмотри лучше на себя и сделай правильные выводы!

– Что ты сказала? – Вадим сделал шаг навстречу Валентине и внимательно глянул в её расширившиеся глаза. – Ты что хочешь сказать?

– Что я не только твоя жена, Вадим, я ещё и операционная сестра, а у тебя руки стали дрожать на операциях. Какой из тебя хирург, если ты пьёшь как сапожник!

Вадим сам не понял в следующее мгновение, что произошло, но рука сама поднялась и отвесила Валентине звонкую оплеуху. Валя постаралась увернуться, но ребро ладони больно ударило её по виску, она отшатнулась, прикрыв глаза и стараясь унять неприятный гул в голове.

– Не смей! Не смей так разговаривать со мной! – зло прошипел Вадим ей на ухо. – Я теперь главный хирург военного госпиталя, поняла? А ты моя жена и должна знать своё место. Ты ещё никто, чтобы указывать мне, что и как я должен делать. Каждая пипетка мечтает стать клизмой! Смотри на меня! – вдруг закричал он и схватил Валю за косу, заставляя стонущую от боли жену смотреть ему в глаза. – Что, не нравится? Я тебя предупреждал, что меня надо кормить и ублажать, предупреждал? Так не скули потом, что тебя не поняли и обидели!

Валя не успела ничего понять, как Вадим сильно толкнул её в открытую дверь комнаты, она упала на диван, прижатая тяжёлым телом мужа, не имея сил и возможности пошевелиться.

– Пусти меня, – прохрипела она, стараясь освободить шею из крепкого захвата мужских ладоней.

– Что, не нравится, Валюшка-шлюшка? Аж побагровела вся! Ничего, сейчас ты вспомнишь, кто тебя из старой халупы в отдельную квартиру перевёз. Ты мне по гроб жизни должна, что стала тем, чем стала, – пыхтел Король, стягивая с жены домашние брюки.

– Пусти! – громко закричала Валя, освобождая руки из захвата и отталкивая мужчину от себя. Король чуть откинул голову назад, а потом сильно ударил Валю по лицу. Она на секунду отключилась, а потом очутилась перевёрнутой лицом вниз. Король с громким стоном ворвался в совершенно сухое женское лоно, причиняя невыносимую боль и вызывая дикий крик у женщины, что не могла пошевелиться и глубоко вздохнуть, прижатая мужской ладонью к подушке. Его не волновали её чувства и ощущения. Она должна знать своё место! А это место здесь, в его постели. И плевать на её учёбу, он сам заберёт её документы и ни о каком переводе речи не будет. Пусть сидит дома и выполняет всё, что он ей скажет.

Он почувствовал, как задрожало тело в оргазме, выплёскивая одну за одной порции спермы. Что ни говори, а такого удовольствия он давно не испытывал. Вадим откатился в сторону, прикрыв глаза, тяжело дыша и широко раскинув руки. Он услышал, как Валя сползла с дивана на пол, медленно поднялась и вышла из комнаты. И в следующий момент послышался звук захлопнувшейся двери. Ну-ну, дура! Куда ты пошла на ночь глядя? И кому ты такая нужна? Подобрал на помойке, туда же и вернёшься. А потом твои разлюбезные родители сами приволокут тебя за косы обратно, потому что им важнее, что скажут окружающие, а не ты, преданная мышь!

Глава 21

– Татьяна Борисовна, – раздался голос дежурной медсестры. Заславская оторвала взгляд от истории болезни и молча уставилась на заглянувшую в ординаторскую девушку. – Вас к телефону, трубочку городского возьмите, пожалуйста.

Татьяна кивнула и прижала трубку плечом, продолжая писать очередной дневник течения болезни.

– Я слушаю вас.

– Татьяна Борисовна, – раздался тихий шёпот. – Это Валя Баланчина. Извините за беспокойство.

– Ну что ты, Валюша, о чём ты говоришь!

– Татьяна Борисовна, вы не могли бы уделить мне пару минут?

– Что-то с мамой случилось? – обеспокоенно спросила Заславская и закрыла историю болезни.

– Нет, помощь нужна мне. Только вы могли бы посмотреть меня в поликлинике? Ну… чтобы я в нашем корпусе не появлялась.

Заславская улыбнулась и игриво спросила свою молодую собеседницу:

– Бог мой, Валюша, никак ты сюрприз готовишь для Короля?

В трубке раздалось сдавленное покашливание, а потом раздался тихий уставший голос:

– Вы сами всё увидите. Я подожду вас у кабинета, хорошо?

Татьяна непонимающе глянула на умолкнувшую трубку, резко поднялась, распахнула шкаф, накинула шубу на плечи и, коротко бросив сёстрам «я на консультацию», выбежала из отделения. Она быстро спускалась по лестнице, пытаясь сунуть руки в рукава, но постоянно промахивалась, пока не была остановлена мужем.

– Ты куда несёшься? Пожар? Война? Наводнение?

– Денис, мне только что звонила Баланчина. Я не знаю, что произошло, но почему-то мне кажется, что ничего хорошего.

Заславский внимательно посмотрел на нетерпеливо переступающую с ноги на ногу жену, вспоминая вчерашний праздничный вечер, и тихо сказал:

– Пошли вместе. Вместе мы горы свернём. Или дров наломаем.

Они вышли из хирургического корпуса, пересекли двор и голый зимний парк, заваленный снегом, вошли в непривычно тихий после праздника поликлинический коридор и увидели одиноко сидящую с опущенной головой Валю.

– Валюш, – с улыбкой позвала Татьяна Борисовна.

Валя подняла глаза, и у Заславского вырвалось тихое «сука!», Татьяна сжала стиснутый мужской кулак прохладными пальцами, быстро открыла дверь и помогла тяжело поднявшейся молодой женщине войти в кабинет. Она внимательно посмотрела на синеву на виске, оценила следы пальцев на шее и молча сглотнула, ужасаясь своей догадке.

– Это Король сделал?

Баланчина медленно стянула с головы тёплый шарф и криво усмехнулась, затем коротко кивнула и прошептала:

– Татьяна Борисовна, мне очень больно. Я боюсь, что…

– Так, – деловито заметила Заславская, – раздевайся, не торопись, я всё сделаю очень аккуратно, – после чего она выглянула в коридор и тихо обратилась к мужу: – Денис, судебникам позвони, мне кто-то из них может понадобиться. И учти, это всё официально.

– Тань, ты точно решила дать ход этому делу?

– Ещё одно слово из этого района, и я буду вынуждена напомнить тебе одну простую истину: «Есть всего два мнения: моё и неправильное». Вопросы?

Денис Викторович понял, что дело очень серьёзное, потому что эта фраза у них означала только одно – случилось что-то страшное и непоправимое. Он коротко кивнул и быстро пошёл к выходу. Татьяна посмотрела вслед мужу, рассчитывая, сколько у неё времени, чтобы закончить осмотр до прихода коллег. Она вернулась в кабинет, оценив синяки на ногах своей неожиданной пациентки и кивком указала на кресло, натягивая стерильные перчатки…

***

Татьяна слушала тихий голос и только молча стискивала зубы. Скотина! Какая же скотина. Мало ему девок одноразовых, решил своё мерзкое эго на жене испытать. А ведь явился сегодня на работу в прекрасном настроении, даже шутил на пятиминутке. Ну а как же! Осталось-то совсем чуть-чуть, и укатит к новому месту службы. Только вот что-то подсказывает, что укатит, сука, в одиночестве. Если только Верка не присосётся как пиявка. Вчера вся реанимация шепталась после известия о рождении ребёнка. Ну вот пусть и едет с этой «простигосподи»!

– Я вечером ушла на квартиру к подруге, переночевала, только боль так и не позволила уснуть.

– Ты не переживай, катастрофы не произошло, ещё немного поболит, конечно, но я тебе хорошие препараты выпишу.

– Татьяна Борисовна, спасибо вам, но у меня денег нет на лекарства.

– А я, между прочим, про препараты говорила, а не про деньги. В нашей госпитальной аптеке возьмём, заслужила на пилюли. А подруга случаем не Воеводина?

Татьяна увидела короткий кивок и с облегчением выдохнула. Эта если не устроит скандал с Королем, то уж точно не позволит Вале утонуть в депрессии. Да и где пережить такое потрясение тоже есть. Конечно лучше, чтобы рядом были родные люди.

– Валюш, а почему же ты к родителям не поехала? Мало ли что могло ночью случиться.

– Мне туда дорога заказана, Татьяна Борисовна. Мы практически не общаемся, мама с самого начала была против, а папа всегда её поддерживает.

– Не так уж они и неправы оказались, – прошептала Завславская.

Валя хмыкнула и поправила свитер:

– Вы просто не знаете главного. Мои родители меня уже «пристроили», мужа мне выбрали, даже обговорить всё успели за моей спиной. Так что мне надеяться не на кого, только на себя.

– Хорошо. Теперь скажи, что ты делать собираешься. И будешь ли принимать таблетки во избежание беременности?

– Развод, – отрезала Валя и прижала ладошку к животу. – Если он сделал это первый раз, то сделает и во второй, и в десятый. И слава богу, что он уезжает отсюда. Ни видеть, ни слышать его не смогу. Кстати, а вы не знаете, когда он должен уехать?

– Где-то в течении двух-трёх недель. А как же учёба, Валя?

– У нас каникулы два месяца, а все свои вещи я сегодня перевезу. А что до беременности, то я противозачаточные принимаю. Он никогда не хотел детей.

– Тебе помощь нужна?

– Нет, спасибо, мне Дима и Люда Воеводины помогут. Но если вы…

– Говори быстро, я голос мужа слышу, он судебников ведёт.

– Мне нужен хороший адвокат.

– Будет тебе и адвокат, и судья будет нормальный. И развод в течение месяца. А то и быстрее. Да, входите, – ответила Заславская на короткий стук в дверь. – Ничего не скрывай, только правда. Это поможет тебе потом. Держись!

Вечером того же дня Люда Воеводина помогала Вале расставить книги на полках и громко костерила Короля, не особо стесняясь в выражениях.

– Этот осмелевший светоч хирургии с лицом вечно сексуально голодного крысёнка всерьёз думает, что он что-то из себя представляет? Неужели на эту хитрую жопу не найдётся управа?

– На всякую хитрую жопу всегда найдётся хер с винтом, – спокойно ответил Дмитрий и продолжил: – Ты, Валюш, конечно, молодец. Терпимость и выдержка – это здорово, но вот лично я не помню ни единого случая, когда они смогли урезонить хамло и быдло. А вот прямой в челюсть или дрын по хребту творили чудеса, превращая записного грубияна в образец корректности и вежливости. Может, пора?

– Нет, не трогай его, знаешь, как говорят, – не тронь говно, вонять не будет. Пусть валит на все четыре стороны. А вот помощь в разводе мне нужна, кстати, заявление я уже подала. Правда, есть один нюанс – наш брак был зарегистрирован в посольстве, как думаешь – архивы сохранились?

– Ну на это у нас свои люди в столицах имеются, – Дмитрий пожал плечами, будто дело уже было решено.

– Это будет здорово. Наши врачи мне помогут с адвокатом. Я очень хочу, чтобы всё это поскорее закончилось. Ты кому звонишь, Дим?

– Алёшке Вегержинову, у него и у его отца «концов» во всех министерствах немерено. – Воеводин вышел на кухню, тихо разговаривая по сотовому телефону.

– Люд, а откуда у Димки такой крутой телефон?

– Бандит один подогнал в благодарность за консультацию по оружию. Ты родителям звонила?

– Нет, не буду пока. Когда уже развод будет оформлен, тогда поговорим. Спасибо тебе, Люд, за квартиру.

– Не говори глупостей. Знаешь, я тут надумала, как тебе развестись, не привлекая к этому Короля, чтобы он даже не знал о повестках в суд. А когда всё случится, то он уже ничего не сделает, потому что душа, совершившая предательство, каждую неожиданность воспринимает как возмездие.

– Только нет у него души. Пустота и темнота там, Люд.

– Поглядим. Что-то башка у меня болит.

– Может, вирус какой-то поймала? – Валя обеспокоенно посмотрела на подругу, на секунду забыв о своих проблемах, но Людмила сидела спокойная и как всегда румяная.

– Все великие люди мало жили, – задумчиво произнесла Воеводина. Затем осмотрела себя в зеркале и добавила: – Вот и мне что-то нездоровится.

Валя фыркнула, усмехнулась и вдруг громко рассмеялась, глотая слёзы и растирая частые капли по щекам. Люда обняла подругу, поглаживая по волосам, заплетённым в тугую косу, и тихо что-то приговаривая, стараясь успокоить и давая понять, что всё пройдёт, и жизнь заиграет новыми красками. Валя плакала и плакала, что-то пытаясь сказать, но силы постепенно покинули её и она уснула, уткнувшись мокрым носом в плечо подруги. Люда аккуратно уложила уставшую и опустошённую Валю, накрыла одеялом и вышла на кухню, где Дима уже заканчивал разговор.

– Что там у вас?

– Кажется, её психика достигла предела, Дим. Она долго терпела, прощала, оправдывала. Но… Знаешь, у каждого человека, наверное, внутри существует некий предел. Предел чувств. Предел боли. Предел слёз. Предел прощения. Поэтому люди иногда могут долго терпеть. Долго прощать. Долго делать выводы. А потом в один миг взять и уйти, без слов и объяснений. А нам с тобой, Воеводин, надо ей помочь, понял?

– За какие грехи ты мне такая ответственная досталась? – Дима обнял жену, сел на подоконник и прижал любимую к себе, делясь теплом и уверенностью в будущем.

– Ясен пень – в подарок! – с улыбкой ответила Люда и потёрлась носом о мужское плечо. – Ты езжай домой, я с Валюшей останусь. Сейчас обогреватель включу, а то к утру две Снегурки мороженные тебя встречать будут. И маму успокой, а то она себе места не находит весь вечер, и Мишутке скажи, что у мамы дела.

Дмитрий молча кивнул, поцеловал жену, заглянул в комнату и молча оделся.

– Если что – звони, – Воеводин аккуратно провернул ручку и вышел в ночь. – Людка, я тебя очень люблю.

Воеводина улыбнулась и тихо прошептала:

– Я сильнее, но об этом мы с тобой потом поговорим. Езжай осторожно, скользко.

Она постояла у окна, наблюдая за машиной, рванувшейся по широкому проспекту, и не снимая одежды скрутилась в старом кресле. Всё пройдёт, всё ещё будет отлично. Просто надо верить.