Текст книги "Его трудное счастье (СИ)"

Автор книги: Таша Таирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 32

Валентин внимательно посмотрел на этикетку, вопросительно глянул на Вегержинова, открыл бутылку и налил вино в бокалы:

– Ну-с, мужики, предлагаю тост. За наш первый международный конгресс. Жаль, буеботов нет.

Пиратов посмотрел на своего коллегу и со смешком заметил:

– Слышь, Вегержинов, наш Кучеров за день общения на англицком языке свой родной забыл.

– Эх вы! Это рецепт замечательного завтрака по мнению моей дочери: сеп, абасса, пидорка и ссый, получается буебот. И поели, и поржали.

Мужчины переглянулись и громко рассмеялись. Пиратов почесал нос и забавно коверкая слова рассказал разговор сына и жены:

– Наташка моя как-то заявила мелкому, что он вырастет и пойдёт в армию. Ну, типа как папа. Малой тогда и спросил: «Мама, а в армию ты со мной пойдёшь?» Наталья серьёзно так ему в ответ: «Нет», так сын во всё горло как заорёт: «Как? Без меня пойдёшь?» У Натальи истерика была, вместе с дочерью до сих пор чуть что – как, без меня? Хотя дочь тоже учудила, когда совсем крошкой была: «Папа, смотри какой лифт – круглый, как квадрат!»

– Предлагаю свалить всей компанией в номер Пиратова и Кучерова, – сделал предложение один из врачей, – у них вид из окна – охренеть, поверьте на слово.

Все тут же согласились, сделав заказ в баре, и поднялись на этаж, где расселили их делегацию.

– Так, кофе нам сейчас организуют, а пока, как говорил Кучеров, баебобы, – и Вегержинов жестом фокусника вытащил из своего пижонского портфеля хлеб и две палки колбасы.

– Темнота, – тут же поддержал друга Кучеров. – Не баебобы, или как там их обозвал, а буеботы! С нас с Максимом Игоревичем консервы и галеты.

– Это откуда у вас всё это взялось? – поинтересовался один из хирургов, быстро нарезая колбасу.

– Вам, гражданским, не понять. А если серьёзно, то мы свои «тревожные чемоданчики»* распотрошили перед поездкой. Давай, мужики, ближе к столу! Не стесняемся, эти европейские ужины не для нас. Нам бы картошечки, да с мяском, да под водочку с солёным огурцом. Что они понимают в нормальной еде?

Все мужчины согласно закивали, аппетитно уплетая предложенное угощение.

– А вы давно служите?

– Иногда кажется, что недавно, а иногда чувствуешь себя старым, как говно мамонта, – неожиданно ответил Пиратов. – Особенно когда приходится от жалоб отбрыкиваться. Я вот недавно экспертизу проводил в одном учреждении и понял, что суд вынес решение, даже не узнав диагноз, от которого скончался пациент. А ведь с запущенными опухолями такой стадии – увы! – не выживают больные.

– Вот когда судей, вынесших это решение, переведут в санитары морга психиатрической больницы при туберкулёзом кладбище, тогда справедливость восторжествует, – пробурчал Вегержинов и одним глотком выпил вино.

– Вы на нашего Алексея не смотрите, как на чинушу, – Валентин налил ещё пару глотков в бокал Вегержинова. – Алёшка у нас классный хирург, только вот ушёл в организаторы. А это дело он делает не просто отлично, а превосходно.

– Поддерживаю, – раздался мужской голос, все обернулись и посмотрели на сидящего в кресле врача. – Потому что сам был в его больнице летом, когда на Пушкинской бомба взорвалась. Ты, Алексей Александрович, смог так работу организовать, так обеспечил всех, что думаю, все выжившие в том кошмаре и тебе жизнью обязаны, не только нам, оперирующим хирургам. Кстати, сёстры у тебя тоже высший класс.

Алексей кивнул и задумался, а потом тихо ответил:

– Только вот тяжело это становится организовывать, столько швали вылезло за прошлые годы и к деньгам присосалось, что диву даёшься. И дай бог, чтобы перемены к лучшему начались. Теперь мы видим, как в муках из дебрей выбирается, выламывается иная страна. Роды идут ме-е-е-дленно, иногда кажется, что вообще не идут, – и тем не менее шансов пересобраться всё больше. А шансов вернуться в прежнее состояние – всё меньше. Рубят канаты один за другим – и слава богу. Мужики вот в армии остались, а я не смог. Ну не смог я больше смотреть, как разрушалось всё то, что годами, десятилетиями создавалось!

– Мы в Югославии врачами служили, там с боевыми офицерами, прошедшими Афган, познакомились. А потом один из наших друзей попал на Кавказ. Тоже после всего решительно грохнул дверью. Не столько по здоровью, – хотя контузия тяжёлая у него была, – сколько по той же причине – не смог мириться с бардаком, – объяснил Валентин.

– Да, согласен, – тихо заметил один из гостей. – Мой отец тоже в Афгане служил, полком командовал. Пока ранение тяжёлое не получил. Он всегда повторял, что есть два слова – «решил и приказываю» в твоём обиходе, которые делят мир на победу и поражение, жизнь и смерть. И ты всегда в ответе за всё. И когда тихо вокруг, и уж тем более тогда, когда ты, благодаря нелепости ситуации, вражеской наглости и сумбурному стечению обстоятельств вдруг попадаешь в грёбаный пиздорез, простите за мой грязный русский, из которого потом отчаянно пытаешься выбраться живым.

– И должен доказать, что другого выхода из этого скотства не было и пока что нет! – Пиратов потёр лицо ладонями и замер, смотря куда-то в угол. Кучеров знал, что несмотря на довольно тогда ещё молодой возраст, Максим Игоревич в своё время служил хирургом в военном госпитале Баграма, даже исполнял обязанности ведущего хирурга афганской провинции Парван. Он не любил рассказывать о том времени, а если и говорил, то упоминал только приятные и забавные случаи, но иногда замолкал и молча вспоминал пережитое. – Да и доказывать никто ничего и никогда не будет. Секрет тут прост. Боится русский солдат расстроить начальника. Не в том смысле, что подхалимничает – опекает. Особенно если начальник сам ради своих солдат готов на многое. Тогда любое его слово, приказ выполняется точно. И я бы сказал, душевно. Так и рождается миф о непобедимости русской армии. Точнее не миф, а истинная правда. Да только понимают это все не сразу, а иногда уже и поздно.

– Что до непобедимости… Нас все считают дикарями, в этом-то и кроется беда всех западных цивилизаций, – неожиданно вступил в разговор молчащий до сих пор хирург из далёкой Сибири. – В запредельном чванстве, мешающем критично смотреть на окружающий мир и адекватно воспринимать свои возможности. Каждый новый «победитель-укротитель» небрежно кивает на предшествующие попытки «покорения медведя» – да зачем изучать их опыт? Они же дураки были – все эти карлы двенадцатые, наполеоны первые и гитлеры последние. Мы-то – совсем другие! Мы-то ух! – Он глубоко вздохнул и усмехнулся. – Необучаемые… Да и сейчас все против нас так объединились, что аж рубаха в жопу засучилась! Только пугают и раздражают ещё больше!

– Мы давно пуганные, – ответил Вегержинов. – Чем нас можно испугать после стольких войн со всеми нашими «закадычными друзьями»? У нас нет столько фобий и прочих психических расстройств, чтобы бояться. У нас совсем другая реальность. Даже на уровне религии в наших учениях не было таких страхов как у католиков, протестантов и прочих отделившихся от Ватикана сект. Только католики могли собрать иезуитов, вручить им власть пытать и убивать сотни тысяч невинных людей, и назвать сие мракобесие «святой инквизицией», придумать чистилище, девять кругов ада и веками пугать народ за непослушание.

– Кстати, ты, Алёшка, прав! – Валентин задумчиво почесал лоб. – А почему именно католики так хорошо описали ад по принципу Данте, но совсем не могут представить рай? Да потому что образ мысли, возведённый на страхе, не расположен придумывать что-то в позитивном ключе. Нужно внушить народу некий «скрежет зубовный» и напомнить старую истину «оставь надежду, всяк сюда входящий», а ещё лучше приколотить это на воротах в настоящий ад, в концлагерь.

– А потом удивляются – у нас деньги, у нас люди, а нас под корень!

– Да именно потому что деньги! – ответил Пиратов. – Чем больше денег в тебя вложат, тем больше от тебя потребуют, потому что долги отдавать надо. А у всех этих «победителей-укротителей», как сказал коллега, судьба такая же, как у бачи. Если кто не в курсе, поясню. Бача-бази – это мальчик-проститутка. Танцует и поёт для богатых клиентов. А они его кормят и охраняют. До поры, до времени. Пока он поёт звонко… А потом в расход!

Все выпили вино, замолчали и задумались. Кучеров разлил остатки вина, наклонился, чтобы поставить бутылку на пол, и в это время ожил его мобильный.

– Извините, но это жена, – с широкой улыбкой объяснил он и встал, чтобы выйти из номера. – Да, Валюш, я слушаю.

Затем он остановился и вернулся в комнату с хирургами. Он включил динамик и все услышали рассказ Вали о пострадавшем ребёнке. Все тут же забыли о неприятном разговоре, тихо переговариваясь и давая советы. Пиратов показал большой палец, когда Валя чётко перечислила свои вопросы и ответы неизвестной им женщины, Валентин заверил жену, что пока не стоит волноваться и спросил имя взволнованной мамочки. А потом вдруг резко отшатнулся, когда сидящий в кресле Вегержинов вскочил и прошёл к окну. Кучеров попрощался с Валюшей, гости разошлись по своим номерам, Пиратов проводил коллег и обернулся к стоящему у окна Алексею:

– А теперь говори, что тебя так взбесило, что ты чуть стол не перевернул?

– Не взбесило, Максим Игоревич, а испугало.

Кучеров подошёл к другу и тихо спросил:

– Ты чего? Или ты знаком с этой Леной?

Вегержинов сглотнул и прошептал:

– Лена Бессонова – это тот человек, который передавал лекарства для Валиного отца. Это женщина, которую я… Которую я люблю, Валька.

– А что вам помешало?

– Её муж, – зло ответил Алексей. – Она никогда не говорила о своей семье, всегда переводила разговор на другие темы, а однажды я услышал её разговор с кем-то на повышенных тонах, спросил «кто», получил ответ «муж». – Он отошёл от окна, в котором отражались огни большого города, и медленно опустился в кресло. – А теперь узнаю, что у неё ещё и ребёнок есть.

– Алёш, ты бы мозг подключил! – Кучеров присел на корточки и сильно ударил друга в плечо. – Моя Валя неонатолог. Она дело имеет с крошечными детками, с новорождёнными! Ты понимаешь, что это может значить?

Вегержинов вдруг схватил Валентина за пиджак и сильно сжал кулак.

– Сколько тут до аэропорта?

– На такси мы ехали минут двадцать, – быстро ответил Пиратов. – Думаю, что билеты на самолёт в нашем направлении не проблема. А как же твои договора?

– Да на хер всё!

– Пока мозг взвешивал и думал, у жопы вдруг родился план, – с улыбкой отреагировал Пиратов. – Слушай меня, Алексей. Не торопись. Лена с сыном под наблюдением. А тебе подумать надо об их будущем, а потому ты останешься. И завтра проведёшь все запланированные встречи, а вот после них можешь не оставаться на ужин, лети домой. И подумай, как ты с Леной своей разговаривать будешь, понял? И если ты действительно любишь эту женщину, то тараканы в её голове должны показаться тебе божьими коровками. Понял?

– Да, Максим Игоревич, понял. Я думаю, что понял. Но почему она…

– Вот именно про этих тараканов я тебе и говорил.

Алексей мотнул головой и добавил:

– Да, ночка и денёк мне обеспечены. Никто и никогда мне так не выносил мозги, как мой собственный мозг. А тут ещё такое!

– Такова жизнь. И запомни, пожалуйста, есть две вещи, которые облегчают любые отношения, – способность искренне извиняться и способность искренне благодарить. Именно это тебе и предстоит. – И увидев удивлённый взгляд Вегержинова, Пиратов тихо добавил: – Нам только кажется, что женщинам легче живётся. Поверьте, туфельки бывают более безжалостны, чем наши армейские сапоги. А теперь спать.

___________________

* «тревожный чемоданчик» – это сумка или рюкзак с самыми необходимыми вещами в любой чрезвычайной ситуации, в него входит минимальный комплект одежды, предметы гигиены, медикаменты, инструменты, средства самообороны и продукты питания. Собранный по всем правилам тревожный чемоданчик позволяет продержаться некоторое время при отсутствии воды, еды, тепла и крыши над головой.

Глава 33

Галиаскарова приехала в отделение злая и готовая мстить за свой очередной недосып. Причём приехала не одна, а с мужем, который спокойно посмотрел на спящее пьяное тело и тихо успокоил свою половину, пожав плечами:

– Я тебе готов поклясться, что он пил не дешёвый шмурдяк, а какой-то крутой алкоголь, возможно, даже коллекционный. – Затем бросил взгляд на жену и смиренно продолжил: – Но его настойчивости в плане своего же собственного увольнения я поражаюсь, честное слово.

Гюзель Рафкатовна прикрыла глаза, сжав кулаки и сложив губы трубочкой, сделала глубокий вдох и с натянутой улыбкой ответила мужу:

– Настойчивость, энтузиазм, энергичность, коммуникабельность и инициативность – это отрицательные качества, если человек тупой. – После чего молча кивнула в сторону храпящего мужчины и с той же улыбкой добавила: – Сделай так, пожалуйста, чтобы господин «последний раз дежурный доктор» сел на своего безмозглого единорога и ускакал по золотой радуге от страшного двуногого крокодила, то бишь от меня. Кстати, и ты тоже не зли меня.

Галиаскаров молча кивнул и вытащил из кармана мобильный телефон. Через несколько минут в отделение зашли молодые широкоплечие люди, стараясь не топать зимними ботинками и тараща глаза на кулачок заведующей отделением, быстро подхватили спящего врача под мышки и вынесли вон.

Медсёстры, наблюдающие за из действиями, вернулись к своим делам, будто ничего выходящего вон не случилось.

– Таня, – Валя чуть наклонилась к медсестре и тихо поинтересовалась: – А муж Гюзель Рафкатовны кто?

– Галиаскаров, что ли? А вы не знаете? Он в милиции служит. – Валя понимающе кивнула, Таня сделала паузу и невинно хлопая ресницами добавила: – Генералом. Валя, мой благоверный под его началом служит. Вот такенный мужик! Кого хочешь в бараний рог согнёт, справедлив и суров. Если честно, уважают его все без исключения, а некоторые даже боятся.

– Ну да, только я, кажется, знаю одного человека, которого боится сам генерал, не так ли?

Таня усмехнулась и тихо ответила:

– Газель наша всегда мужа слушает и никогда не перечит, она так и говорит: «Я никогда не возражаю мужу. Всё будет так, как я молчу».

Женщины хихикнули и стрельнули глазами в сторону генерала, который чуть наклонив голову слушал жену. Затем вдруг обнял её и менторским тоном заявил:

– Никогда не стоит ни на кого злится, милая, от этого дрожат руки и… сбивается прицел. Я поехал, а ты успокойся и постарайся уснуть.

Гюзель Рафкатовна вздохнула и пожала плечами:

– Всё равно не усну. Я ведь его предупреждала, пыталась убедить, а он?

– Делать добро дуракам – всё равно что лить воду в море, – ответил Галиаскаров и поцеловал жену. После чего обернулся к застывшей дежурной смене, шутливо взял под козырёк и быстро вышел из отделения.

Галиаскарова глубоко вздохнула, глядя на закрывшуюся дверь, и резко повернулась, хмуря брови:

– Ну, чего натворили без меня?

– Мальчика с подозрением на черепно-мозговую травму приняли, – отрапортовала Валя и головой показала на дверь палаты, куда временно поместили маму с ребёнком. – По словам мамы малыш упал с дивана, когда она его с мужем оставила.

– Почему к нам? – уже на ходу спросила Гюзель Рафкатовна, потирая ладони, стараясь согреть пальцы.

– Мама самостоятельно прибежала, но судя по всему, она сама испугалась больше, чем её малыш. Маму зовут Лена Бессонова.

– Лена? – Галиаскарова усмехнулась и аккуратно открыла дверь; увидев свет ночника, зашла в палату и качнула головой. – Не спишь? Ты чего к нам-то прискакала?

– Тётя Гуля, ты ближе всех оказалась. – Лена подняла голову с подушки и прижала ладони к щекам: – А потом я так испугалась за Павлика! Слава богу, что всё обошлось.

Гюзель Рафкатовна согласно кивнула и села на постель рядом с молодой мамой, рассматривая спящего мальчика.

– Надеюсь, что Михуилу твоему травма головы обеспечена, да? Какого он к тебе припёрся?

– Сегодня мы развелись, – Лена прикрыла глаза и облегчённо выдохнула. – Никогда не прощу этот брак себе, а ему свой страх за Павлика.

– Успокойся, – Галиаскарова встала и внимательно осмотрела спящего мальчугана. – Спит спокойно, я не буду его будить. Ты уверена, что он действительно ударился?

– Нет, уже нет. – Лена вымученно улыбнулась и добавила: – Но я так за него боюсь, тётя Гуля. Он же единственное, что у меня осталось от прошлого. Валя мне очень помогла, да и слова её мужа меня успокоили.

– Ну раз так, отдохните до утра, а уж утром после завтрака я твоего мужичка гляну.

Она вышла из палаты, мимолётно пожав Вале руку выше локтя. Лена посмотрела на неё и тихо попросила:

– Валя, не уходите, пожалуйста. Мне до сих пор страшно. А когда вы рядом, как-то легче. Вы не будете против, если я попрошу вас остаться со мной? Понимаю, что я со своими причудами исковеркала вам ночь, но вот уже почти год я живу в страхе. Сначала за свою беременность, а теперь в страхе за сына.

– Почему? – Валя села на соседнюю кровать и поправила одеяло в колыбели.

– Потому что… – Лена прикрыла глаза и выпалила: – Потому что безмозглой родилась. Вот почему. Говорят, что случайным попутчикам в поездах люди рассказывают такие мелочи из своей жизни, которые никогда и никому не скажут. Мы, конечно, не в поезде, но мне просто необходимо с кем-то поговорить. Рассказать то, что я ни маме, ни папе не скажу, наверное.

Валя криво усмехнулась, вспомнив свои разговоры с родителями, но Лена улыбнулась и покачала головой:

– Нет, нет, вы не думайте ничего такого, у меня очень тёплые отношения с ними, только я столько им нервов потрепала в своё время, что сейчас не хочу лишний раз их тревожить. Вы не против?

– Не против, Лен, только тогда давай на «ты». А ваш развод не отразиться на вашем сыне?

– А мой бывший муж не имеет к моему сыну никакого отношения, – как-то устало ответила Лена. – И слава богу. Мой малыш рождён не от мужа, а от любимого мужчины…

***

– Если уж признаваться, то с того, что я вашу заведующую знаю, сколько себя помню. Я по рождению столичная барышня, как теперь принято говорить, из приличной семьи. Я, Валя, никогда не знала, что такое «нельзя», «нет денег», «мы не можем себе это позволить». – Лена усмехнулась и глубоко вздохнула. – Папа уже работал на высокой должности, когда я начала что-то понимать. И они с мамой делали всё, чтобы я ни в чём не знала отказа. Английский? Пожалуйста. Музыка? Да ради бога. Любишь химию? Всё будет сделано. Тряпки, туфли заграничные, духи в заоблачную цену? Нет проблем. Сейчас вспоминаю, стыдно становится, правда. Я рано усекла, что я желанная и единственная. И таких больше не будет. Мама тяжело меня рожала… Вот и старалась. Правда, училась я всегда очень хорошо, да и в институт поступала… Хотя это отдельная история.

– Лена, может, потом поговорим? Ты устала, – Валя накрыла женскую ладонь своими пальцами и с улыбкой глянула на свою невольную собеседницу.

– Нет, нет, не уходи. Пожалуйста. Валя, Бессонова – это фамилия моей мамы. Я не хотела, чтобы во мне видели папину дочку, поэтому я получила паспорт на фамилию мамы. Папа… он, конечно, тогда так шваркнул дверью, что картина в коридоре упала, но потом мы с ним поговорили, и он меня понял. У меня никогда не было близких друзей. Потому что… потому что папа! Я училась в крутой школе, у меня сразу после выпускного появилась машина и квартира, наверное, меня можно было бы отнести к «золотой молодёжи», если бы не одно отличие. Я хотела что-то делать сама. И вот сейчас в свой неполный первый «четвертак» я являюсь «акулой». Бизнесменша, хозяйка сети складов, торговых точек и… одинокая мама маленького сына.

Валя встала и включила чайник.

– Я сейчас принесу чай и стаканы. Смотри, акула, не усни!

Лена широко улыбнулась и быстро помотала головой.

Через несколько минут они пили ароматный чай, а Лена продолжала свою исповедь.

– В двадцать лет я влюбилась. Дура, – в сердцах прошептала она и сделала глоток чая. – Когда я была маленькой, принесла домой как-то котёнка, а мама сказала: «Вот вырастешь, станешь взрослой, будет своя квартира – хоть барана приводи!» Как в воду глядела… Какую развесистую лапшу мне вешали на уши!

– Недаром говорят, что женщина любит ушами, – тихо заметила Валя, криво усмехаясь и вспоминая своё прошлое, там тоже было предостаточно и лапши, и полыни.

– Да, а мужчина – глазами, – подхватила Лена. – В обоих случаях полное отсутствие работы мозга. Правда, длилась моя черёмуха недолго. Как говорится, спустя несколько месяцев индеец «Зоркий глаз» заметил, что у сарая нет одной стены, а у моего мужа мозгов, честности и порядочности. Это потом я поняла, что он окучивал меня очень грамотно. Типа и машину мою не замечал, и не подозревал, что его начальник – мой отец. И не думал о моём бизнесе и жилплощади. И хотя папа пытался открыть мне глаза, но кто же слушает родителей? Что они понимают, ретрограды и противники нашего счастья? Уже через полгода я вышвырнула муженька из моей жизни и квартиры, но совершенно не озаботилась разводом. Кстати, мне этот брак в чём-то даже и помог. Кроме появления дополнительных извилин, я получила пропуск в мир деловых людей, которые ой как пекутся о внешнем благополучии. Хотя лгут, как дышат! Бывает говоришь с человеком, знаешь, что врёт, а глаза у него такие честные-честные. И понимаешь в этот момент – от души врёт!

Лена подошла к окну и улыбнулась, глядя на белое снежное покрывало.

– Зима, как тогда, когда мы познакомились. Я тогда должна была встретиться с одним врачом, папа попросил передать ему дефицитные лекарства для тяжёлого больного с инфарктом… Но это неважно. А ему сказали, что его бизнесмен ждать будет. «Акул бизнеса» часто себе представляют почему-то исключительно мужчинами, неприятной внешности, жадными, бескомпромиссными, беспощадными и сметающими всё на своём пути. Наверное, многие из них именно такие, хотя поверь мне, есть и приятные исключения. Таким исключением, наверное, я оказалась для этого мужчины – рыжеволосая девушка с букетом цветов, которая неслась через дорогу, боясь опоздать на встречу.

– А почему ты решила заняться бизнесом, Лен?

– Хотела самостоятельности, а потом я устала быть хорошей девочкой, я решила стать сильной. Смелой, порой провокационной, с капелькой стервозности и, как говорил… с отменным чувством юмора, которое в последнее время всё чаще попахивает цинизмом. – Лена грустно усмехнулась и глубоко вздохнула. – Я всегда старалась не распространяться о себе, о семье, всё только по делу, чётко и понятно. И так оно и было – бизнес не любит слабых. Я и была сильной и собранной. Пока я не повстречала его. И в тот день поняла, что только улыбаюсь и глупости говорю.

Лена отвернулась от окна, поправила одеяло сынишке и потрогала губами лобик, прикрытый голубой шапочкой, затем села и задумалась.

– Я жила в таком темпе, что самолёты и поезда меня видели чаще, чем собственная квартира. А тут я забросила всё. Он тоже был занят по самую крышу, строительство, снабжение, вечно мотался куда-то, но всегда возвращался. Знаешь, если бы не он… – Лена прижала ладони к щекам и устремила взгляд куда-то в сторону. – Я бы никогда не узнала, что поцелуи могут быть такими жаркими, объятия такими страстными, а привязанность такой сильной. Я бы не знала, что душа способна так сильно болеть, что сердце может разрываться на части. Я бы не знала, что человека можно любить не за что-то, а только потому, что он есть… И я чувствовала, что он ощущал так же, что я была для него единственной. Смешно, наверное, но женский эгоизм не знает границ. Мало ей быть любимой, она хочет быть ещё и единственной!

Обе женщины тихо рассмеялись и посмотрели друг на друга из-под ресниц. Валя сделала глоток чая и откинулась на стену, Лена облокотилась на край колыбели и не отрываясь смотрела на сына.

– Мы были одним целым, всё решалось вот так, просто одним движением пальцев. И я не замечала, что по дороге в мой новый счастливый мир лежали старенькие грабли. В виде моего уже позабытого муженька. Мы тогда говорили с ним по телефону, он в очередной раз предлагал начать всё заново. Таким образом он решил поздравить меня с этим новоявленным праздником днём святого Валентина. День, когда врут больше, чем первого апреля! Он так и не понял, что наше расставание, по его словам, было не просто недоразумением, а окончательным разрывом. Тормоз – тоже ведь механизм, но с его помощью даже назад не уедешь. Даже в своё прошлое. Решение о разводе только тогда пришло в мою дурную голову, но любимый мужчина не простил, что я скрыла своё семейное положение. И ушёл. И с тех пор не появлялся в моей жизни.

– Мне жаль, – прошептала Валя. – А он знает о сыне?

– Нет, я решила сообщить ему уже после развода. Но этот процесс так затянулся, даже папа не смог повлиять на судью, которая вдруг решила сохранить «ячейку общества». И вот сегодня, когда я наконец-то получила на руки все бумаги, он опять припёрся с уговорами и обещаниями. А когда я вышла на кухню, он закричал из комнаты, что Павлик упал на пол. Я ничего не соображала, честно, схватила сына и побежала сюда.

– А зачем он приходил на самом деле, Лен?

– Не знаю, да только теперь он для меня никто. Осталось как-то сказать о сыне его отцу. Но боюсь, что имея такой характер, каким природа наделила моего Вегержинова, объяснить ему что-то будет крайне сложно.

Валя вздёрнула голову и подняла брови:

– Ты сказала Вегержинов? Это меняет дело, Лен. И очень круто. Ну что, будем поднимать настроение или пусть валяется?

– Что ты имеешь в виду?

– Алёшка Вегержинов – это друг моего мужа. Лен, а лекарства, которые ты передавала ему тогда, он доставал для моего отца! Если бы ты знала… если бы ты только на минуту могла почувствовать… спасибо тебе за жизнь моего папы.

Лена подскочила к Вале, по щекам которой внезапно потекли крупные слёзы, обняла её и тихо прошептала:

– Ты только не плачь, слышишь? Всё же обошлось? Мне Алёша говорил. Не плачь, а то я тоже разревусь. А мне ещё с Алексеем надо встретиться, а это, я тебе хочу заметить, будет мне полжизни стоить. Он может не простить…

Валя вытерла слёзы и уверенно произнесла:

– Простит, когда осознает, что это чудо синеглазое его. Кстати, Лена, – ахнула Валя, – он же там с Валиком на этом конгрессе. И он слышал мой рассказ о тебе и Паше.

– Твой муж? Не Кучеров ли случайно?

– Да, и поверь, это самый лучший мужчина на этой планете. А Алёша такой же. Преданный и честный. Так что не переживай, всё будет у вас хорошо, только ты расскажи ему всё. И ничего не скрывай. Я недавно поняла, что люди очень похожи на книги. Одни обманывают обложкой, другие поражают содержанием. Так вот у наших мужчин содержание самое правильное и настоящее. Поверь, я знаю, о чём говорю. Жизнь меня многому научила. А теперь спать, у нас с тобой ещё два часа есть. Спи, Лена, и не думай о плохом.

Валя подмигнула и вышла из палаты, аккуратно прикрыв дверь. Лена опустила голову на подушку и вдруг распахнула глаза. А вдруг эта умная и красивая женщина сможет стать ей подругой? Судя по её словам, ей пришлось несладко. Такие люди знают, что такое предательство, коварство и измена. И они всегда готовы прийти на помощь. А Алёша… пусть он приснится, пусть хотя бы во сне, но они будут вместе.