Текст книги "Слепой дракон (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

В этом месте Хагрид снова звучно прочистил нос, влюбленно глядя на железнобрюха повлажневшими глазами. А тот, равнодушно слушая чужой голос, вдумчиво вгрызался в коровий бок, отрывая огромные куски свежего мяса и смачно глотая. Он ещё ел, когда говорливый человек наконец-то ушел. Проглотив очередной кусок, железнобрюх замер в неподвижности, приподняв голову и устремив в никуда невидящий взор, и вспоминал теплую мальчишечью руку, гладившую его нос. Рука Хозяина. Пока не ясно, для каких целей он его купил, но хоть пожить дал на свежем воздухе, кормит хорошо, вода есть, пещера даже имеется. Интересно, к какой службе его Хозяин готовит? Или просто откармливает, чтобы мяса побольше было? Додумавшись до этого, дракон нервозно втянул воздух, впитывая в себя ароматы и запахи окружающего мира, вокруг, судя по запахам и шуму ветра в ветвях, был лес. Не взлететь ему здесь, деревья помешают. Хотя... а куда ему бежать? Некуда же, да и незачем вроде, лучше дождаться Хозяина и послужить ему, раз он для чего-то купил дракона…

За многие-многие мили от загона железнобрюха, чуть севернее и ближе к озеру и Хогвартсу, наемная бригада рабочих устанавливала четыре суперпрочные клетки – для трех драконов и одного сфинкса, да-да, ну просто руки опускаются, даже разумного сфинкса эти маги-недотепы предпочитали держать в клетке… А ведь сфинкс, давайте-ка припомним странички одной умной книжки «Мифологический словарь», там ведь как говорится?.. У сфинкса львиное тело и львиные лапы, львиный же хвост, орлиные крылья, женская голова и грудь, ну, насчет груди не знаю, но голова-то, вслушайтесь в это слово – жен-с-ка-я! Другими словами, человеческая, с глазами, носом, ушами и ртом, ещё, возможно, есть волосы, не знаю, вот привезут, посмотрим. И всё-таки если голова человеческая, то с ним что, нельзя договориться? Обязательно сфинкса в клетку пихать, я вас спрашиваю???

Кроме того, возле хижины Хагрида готовили леваду и навес для лошадей, хотя, глядя на их высоту, представлялось, что туда собираются поселить по меньшей мере слонов. В сараюшке позади хагридовой хижины дозревали личинки соплохвостов, которых вывел лесничий для будущих уроков в экспериментальных целях, позже, если опыт удастся, взрослых крабомантикоров возьмут для участия в турнире. Для той же цели дрессировали и парочку молодых акромантулов. В одном из отделов Министерства двое магов спорили до хрипоты, составляя план лабиринта, Джерри Олмос утверждал, что надо сделать его в английском стиле, а Себастиан Дарр противился, предлагая греческий вариант, тот самый, критский, минотаврский… да ещё и гадали, то ли вырастить его, то ли выкопать на манер последнего, в пещерах под землей. В конце концов сошлись на том, чтобы просто вырастить по-английски, но в критском стиле.

Людо Бегмэн срочно учил русалочий язык, ведь вскоре предстояло отправить к подводным жителям делегата-дипломата-посла, заключать договоры с ними и составлять пакт о ненападении, всем же известно, что русалы и тритоны – совершенно дикий народ, могут и сожрать при случае… это вам не безобидные карасики в аквариуме; ну и песню русалочью при случае записать, которую собирались впихнуть в некое подобие музыкальной шкатулки. Кстати, долго придумывали, что преподнести для первого тура, пока кто-то не додумался запереть подсказку в драконье золотое яйцо, которое участники турнира должны будут забрать у драконихи-наседки. Сначала-то хотели, чтобы участники сняли с дракона ленточку, но кое-кто решил, что это слишком банально и почти бессмысленно, а так был оправданный риск – выхватить из-под носа дракона яйцо с русалочьей песенкой-подсказкой. Ну, придумать-то придумали, мечтается быстро, а вот сделать… И понеслись по магмиру к ювелирам да кузнецам заказы-планы, делать золотые яйца, сто вариантов отвергли, пока не остановились на сто первом: трехстворчатое с хрустальной сферой внутри – емкостью для песни. Также учредители турнира ломали головы – а не ввезти ли в страну келпи? К счастью, решили не ввозить. И правильно, между прочим, келпи ещё не хватало для полного комплекта чудовищ. В том же озере устанавливали межконтинентальный портал, совмещенный с таким же порталом в горном озере в Трансильвании, для перемещения дурмстрангского корабля.

И параллельно толпы колдомедиков обследовали старенького директора Дамблдора. Дело в том, что его заместитель Минерва МакГонагалл обнаружила слегка неадекватное поведение Альбуса. Старичок начал заговариваться, ни с того ни с сего вдруг принимался кричать, что вокруг него враги, что его держат в подвале прикованного цепью к батарее. Какие подвалы, какие батареи??? Где и какие батареи в Хогвартсе? Маразм крепчал, короче, стали поговаривать о том, что не пора ли его на пенсию отправить? А что? Заслужил, и давно. Правда, приступ безумия удалось пригасить с помощью зелий и директора более-менее привели в порядок, на всякий случай решили дать ему ещё один год посидеть в директорском кресле, а там видно будет.

Римус Люпин едва вытерпел до конца года и подал в отставку, ну да ученики были немного благодарны ему за то, что он продержался два семестра с недельными перерывами каждый месяц, а точнее, каждое полнолуние. Прошлые-то профессора, Квиррелл да Локонс, только первые семестры и проучили. Дамблдор выдвинул кандидатуру бывшего мракоборца Аластора Грюма, из-за чего директора чуть не упекли в Мунго ещё до утверждения диагноза… Сами посудите, предлагать учительскую должность человеку, который на каждый шорох со спины швыряет Бомбарду и Редукто и только после этого оборачивается назад, чтобы посмотреть – что же там зашуршало. Но Грюм, как ни странно, к службе учителя оказался пригоден, попечители почесали головы, поразмышляли и… утвердили Аластора Грюма на должность преподавателя в Хогвартсе. Правда, пока только на год, так сказать устроили ему испытательный срок, и если он справится и никого не покалечит за этот год, то в дальнейшем может преподавать ещё хоть сто лет.

День рождения Дадли, день рождения Гарри. Август. Министерская сова доставила Гарри очередной список учебников и прочих школьных принадлежностей.

И вот реакция некоторых волшебников, завсегдатаев Косого переулка:

– Ужасть, я та-а-ак испугалася, мурашки по телу так и поскакали… не поверите, целая толпа демонов влетела ко мне в аптеку и ка-а-ак начала потрошить полки с ингредиентами… Все в черном, рожи… ну чисто инферналы – прости Мерлин! – волосья и те протухли, сплошь синие и зеленые…

– Сижу это я, выручку пересчитываю, никому не мешаю, и тут колокольчик над дверью – дзынь! – смотрю, входят какие-то… не то бесы, не то дементоры без плащей… успел даже удивиться – неужели лица дементоров сподобилось увидеть?! А они заговорили нормальными человеческими голосами, оказалось это всего лишь подростки, пришли писчие принадлежности к школе покупать. Но честно говоря, ребята столь страшно выглядели, что я был готов им всю выручку до последнего кната отдать, лишь бы убрались…

– Знаете, а ведь я помню Сириуса Блэка и считала его недоумком за то, что он в кожу наряжается, лет двадцать тому назад это было. Но, похоже, мода на кожу живуча до сих пор, ах, никогда не забуду эти ошейники и браслеты с шипами, изумительные куртки-косухи, все такие в бляшках, шипах, колечках, жеваные черные джинсы, гриндерсы… ну что вы так смотрите?! Это одежда у них так называется…

– Услышал я шум снаружи, выглянул, глядь, а к моему кафе какие-то стрёмные личности приближаются. Приготовил свою верную волшебную палочку и на всякий случай ещё метлой вооружился – мало ли… Подошли, и тут один из них как заржет, говорит остальным – смотрите, мол, у него метла гоночная, только он не кошек собирается гонять, а нас! – и прошли мимо, ко мне не стали заходить. А я потом долго голову ломал: при чем тут гоночная метла? И не гоночная она у меня совсем, а самая обыкновенная!..

В общем, долго ещё народ судачил о странных подростках, готовящихся к четвертому курсу в школе чародейства и волшебства Хогвартс.

====== Девятая глава. Имя для дракона ======

Как и в прошлом году, Рона в Косом переулке перехватили родственники. Хм, забавно это выглядело. Молли Уизли, узнав почтенную пару Дурслей, подозрительно оглядев окруживших их стайку подростков весьма экстравагантного вида, зябко передернулась и робко обратилась к Петунье:

– Простите, миссис Дурсль, вы Рона моего не видели?..

Стоявший сбоку от Петуньи буро-зеленый инфернал почему-то охнул и вытаращил глаза, в крайнем изумлении глядя на Молли, и неожиданно знакомым басом прогудел:

– Э-э-э… дожил! Мам, ты меня не узнаешь?!

Молли присмотрелась к нему и опешила – Ронни… это Ронни??? – и схватилась полными руками за объемистую грудь. Близнецы сильно сбледнули, в полнейшем шоке и невольном восхищении взирая на младшего братца, который в кои-то веки переплюнул даже их, признанных асов по части шуток и проделок. Что ни говори, а им даже и в голову не приходило так изощряться над собою, да ещё так, чтоб мать родная не узнала!

Зато Рон тоже был удивлен тем, что среди родни он увидел Билла, своего самого старшего брата. Цапнув его за руку, Рон подтащил его к Гарри и радостно представил их друг другу. Парни с обоюдным интересом принялись изучать внешность, всецело одобряя её, – Билл затянут в драконью кожу, имел высокий рост, конский хвост и серьгу-клык в ухе. Правда, Гарри малость оскорбился по поводу куртки из кожи дракона – о господи, из бедных драконов ещё и куртки шьют? Потом вздохнул и вынужденно смирился, ну что поделать, на нем самом косуха из гяура и гриндерсы из кожи аллигатора…

Первого сентября, как и всегда, дядюшка Вернон доставил племянника на вокзал Кингс Кросс. На этот раз Гарри оставил черепашку дома, потому что Люси наконец-то в своей долгой коробочной жизни узнала комфорт проживания в благоустроенном террариуме – благодаря Ганноверской клинике, и вне аквариума, когда её вынимали оттуда, начинала быстро чахнуть. Так что ради здоровья любимицы Гарри не стал её брать с собой. Букля воспитывала очередной помет птенцов и на время забила на письма и на свои обязанности почтальона. Так что в школу Гарри взял только верного Мерлина, во всех смыслах необыкновенного питомца. А что? Если спасение лошади объясняется тем, что совы именно на конюшнях, в хлевах, зернохранилищах и овощебазах на мышей и крыс охотятся, то спасение слепого дракона ни один учёный не сможет объяснить, будь он хоть трижды доктором наук. Кстати, Рон, пользуясь материнским ступором, выпросил у неё пару галлеонов и купил-таки себе птичку, ту, что подешевле. И теперь временно рыже-зеленый мальчик был счастливым владельцем карликового или воробьиного сычика, которого гордо окрестил Сыч. Правда, уже через час начал бухтеть по поводу его громкости, лупоглазая пичуга оказалась очень голосистой, по малейшему поводу начинала визгливо верещать, звонко комментируя все происходящие вокруг нее действия. Очевидно, получив «крупное» имя, совеныш возомнил себя Очень Важной Птицей и вообще центром вселенной!

В поезде чистокровные волшебники вздрагивали от случайного взгляда, брошенного на странную компанию, и старались побыстрее прошмыгнуть мимо их купе. В том числе и Драко. Гарри, увидев его сквозь стеклянную дверь, тут же выглянул в коридор и окликнул. Драко вернулся по коридору назад и растерянно уставился на приятеля, с трудом узнал и прозаикался почище Квиррелла:

– П-поттер? Эт-то ты?

– Я, Драко, я, заходи.

– М-мерлин… а что это ты с собой сделал? И зачем?

– Да ни зачем, – отмахнулся Гарри. – Бзик просто.

Их услышал Невилл и тоже подошел, посмотрел, повздрагивал, послушал новости из мира магглов о веяниях моды и начал смеяться. А потом сообщил:

– Сейчас вообще не-пойми-что происходит, ни с того ни с сего на всех какая-то лихорадка напала. Бабушка мне по секрету сказала, что кто-то конкретно так с ума сошел, представляете, он дракона купил. Ей МакГонагалл сказала, что в Запретном лесу вот уже четыре месяца чей-то дракон живет.

Гарри при этих словах невольно заерзал, Гермиона заметила, но не поняла, решила, что он из-за дракона нервничает. А Драко вдруг фыркнул:

– Ну конечно, на первом туре драконы будут, вот и купил какой-то фанат себе заранее будущую фетишную игрушку.

– Какой тур? – единогласно спросили Гарри, Рон и Невилл с Гермионой.

Драко удивленно посмотрел на Рона:

– А тебе что, не сказали? У тебя ж брат драконолог…

– Да спрашивал я их! – яростно крикнул Рон. – Молчат, как дементоры, хоть бы кто намекнул, так нет же, только одно и твердят, мол, нескучный год у вас будет… – и, пересилив свою гордость, спросил: – А ты что-то знаешь, Малфой?

– Представь себе, знаю, – снизошел Драко. – Мне папа рассказал, что в этом году открывают Турнир Трех Волшебников. Квиддичистов это, кстати, не обрадует, квиддич на год отменили. Зато нам представится великолепная возможность познакомиться с иностранными волшебниками, правда я пока не знаю, когда и из каких стран приедут гости.

Драко умолк, глянул на Гермиону и подмигнул ей:

– Ты же читала про это, давай, рассказывай.

Гермиона радостно заулыбалась (Невилл непроизвольно вздрогнул, видя её фиолетовую улыбку) и счастливо затараторила:

– Турнир Трех Волшебников был основан семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами магии и волшебства – Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона соревновались в трех магических испытаниях. Было решено проводить турнир раз в пять лет по очереди в каждой школе. Всем было ясно, что это лучший путь укрепления дружеских связей между молодыми волшебниками разных стран. Турниры созывались много лет. Со временем число жертв среди участников стало быстро расти, – тут Гермиона запнулась и неуверенно закончила: – И в конце концов было принято решение эти турниры прекратить…

Драко кивнул и продолжил, явно повторяя слова отца:

– За минувшие века несколько раз пытались возродить Турнир, но ни одна попытка не увенчалась успехом. И вот недавно наши Департаменты международного магического сотрудничества и магических игр и спорта решили, что пришло время сделать ещё одну попытку… – тут Драко тоже запнулся и, помедлив, продолжил своими словами: – Они всё лето упорно трудились, чтобы в этот раз ни один из участников не подвергался смертельной опасности.

Подумав, он подытожил:

– Значит, к нам приедут из Шармбатона и Дурмстранга. Интересно, когда?

– А в каких странах находятся эти школы? – спросил Гарри.

– Шармбатон во Франции, – припомнила Гермиона, – а Дурмстранг, по-моему, где-то в Карпатах… наверное, в Трансильвании.

– В Южной Румынии? – уточнил Гарри.

– Да, – вместо Гермионы ответил Драко. – Портрет деда папу укорял за то, что он не отправил меня в Дурмстранг, а папа возражал ему, что Румыния далеко и что мне придется учить болгарско-русский язык.

Гарри внезапно рассмеялся, а когда друзья на него вопросительно посмотрели, пояснил:

– Я с одним парнем в Германии познакомился, вместе в санатории жили, он – русский, и его имя никто не мог выговорить. А я его Уайти звал, так его фамилия с русского языка переводится.

Гарри вздохнул и замолчал, затуманившимися глазами уставился в стеганую дерматином стену купе, с грустной ностальгией вспоминая русского товарища. А Невилл встревоженно переспросил у Драко:

– Ты сказал, на первом туре будут драконы?

Драко молча кивнул, а Невилл заволновался:

– Ну и как они собираются не допустить несчастных случаев при наличии свирепых драконов? Да некоторые виды на двадцать футов огнем плюются!

Гермиона шокированно присвистнула:

– Ого, да это настоящий огнемет!

Драко только руками развел, мол, не я это придумал. А мысли Гарри сменили направление и завертелись вокруг одной будущей проблемы, вот только как друзьям об этом сказать? И он решил начать издалека, с нейтральной территории.

– А как драконов зовут? – вопрос в никуда и ни к кому…

– Не знаю… – осторожно ответил Драко. – Их, вообще-то, никак не называют.

– Что, совсем? – деланно удивился Гарри и настойчиво попробовал ещё раз. – А всё-таки, как можно вообще драконов назвать?

– Да никак нельзя! – воскликнул Рон. – Гарри, ты что? Драконам нельзя давать имена.

– А почему? – хором спросили Гарри и Гермиона.

– Ну как почему?.. – даже растерялся Рон. Невилл укоризненно покачал головой и, раздраженно посмотрев на Рона, сказал, обращаясь к Гарри:

– Просто это как-то глупо, как, например, давать кличку овце или свинье из мясного стада. Гораздо проще зарезать барана под номером сорок семь, чем славного и милого барашка по кличке Буби.

Гарри передернулся и вдруг сорвался, не выдержал:

– Да что ж вы так погано к драконам относитесь?! Как… как к свиньям! Мясо туда, печень сюда… Мне прямо страшно от вашего равнодушия!..

Друзья оторопели и испуганно, во все глаза уставились на Гарри, искренне не понимая, что с ним происходит. А тот, надувшись, скрестил руки на груди и отвернулся к окну, но пейзажа за ним он не видел, а смотрел на свое отражение в стекле. Печальное и обиженное отражение… Гермиона робко коснулась его плеча и неуверенно начала тоненьким голоском:

– Гарри, если тебе очень надо, то давай я скажу те имена драконов, про которых я читала в книжках.

Гарри заинтересованно обернулся, и Гермиона начала перечислять:

– Мнемент, Смауг, Дымок, Гралл… ещё есть Грациллоний.

– Смауга я знаю, – одобрительно сказал Гарри. – А остальные… они откуда?

– Мнемент и Гралл из книги «Драконы Перна», а два других я только-что придумала…

– Здорово ты придумала! Мне нравится и Дымок, и Грациллоний, даже не знаю, какое лучше!

Драко и Невилл с интересом слушали их разговор и добродушно улыбались, а вот Рон… он смотрел на них с отвращением – тоже мне, клички драконам давать!

Гермиона, конечно, догадалась о причине интереса Гарри к драконам, о чем и спросила:

– Гарри, а зачем тебе драконьи имена? Это кто-то из твоих знакомых купил дракона и попросил тебя придумать ему имя?

– Почти… – уклончиво ответил Гарри. – Я его встретил в сафари-парке Серенгети, его хотели убить, но… он не дал! – и торопливо и скомканно закончил, почему-то покраснев.

Гермиона закусила губу и задумчиво протянула:

– Я когда-то читала книгу Бернхарда Гржимека «Серенгети не должен умереть». Гарри, а почему бы тебе не назвать дракона так, в честь того места, где вы встретились?

– Серенгети… – мечтательно произнес Гарри, мысленно видя перед собой светло-серую со стальным отливом голову печального дракона, который дожидался его в лесу при Хогвартсе.

Дракон Серенгети. Не успел Гарри додумать-дозвать драконье имя, как в это же самое время за много-много миль от железной дороги, по которой неспешно полз старый поезд, в своем загоне стремительно и резко поднял голову дракон. По его шкуре прошла судорога, и он выпрямился, высоко поднялся на лапах и, запрокинув клиновидную голову, издал громкий и ликующий рев. И словно шалунья-радуга решила подарить ему свои краски, она спустилась и мягко мазнула по его мощному телу, окрашивая в нежнейший перламутр. А уходя, она краешком скользнула по глазам, отдав все спектры. И Серенгети снова восторженно взревел, желая поделиться своим счастьем со всем миром – у него есть имя! Его зовут Серенгети! И это имя ему дал Хозяин-друг!

====== Десятая глава. Прибытие ======

Старый поезд дополз до платформы Хогсмида, и Гарри вдруг вспомнил, что так и не побывал там, а ведь тётя и дядя в прошлом году подписали разрешение на посещение той деревушки. Досадливо поморщившись, Гарри снял с полки свою объемистую сумку (метлы у него не было, а котел он в прошлом году перед отъездом оставил у Филча, справедливо решив, что незачем таскать его туда-сюда) и обратился к друзьям, вместе с ними покидая купе:

– Кстати, а как там, в Хогсмиде?

Гермиона пожала плечами и нехотя буркнула:

– Да ничего особенного, деревня как деревня. Мало чем отлична от большинства таких же деревень.

– Да, – неуверенно подтвердил Рон. – Ну разве что тем отличается, что там одни маги живут и некоторые магики, вроде полугоблинов и огров.

– Ну надо же! – восхитился Гарри. – Значит не один Флитвик у нас полугоблин. А огры это кто?

– Ну не знаю… похожи на йети – все волосатые, а лица они никому не показывают, носят шерстяные шлемы. Помнится, одна уборщица сунулась было к одному такому в номер, так он ревом её чуть не оглушил, у бедняжки только волосы и платье так и всколыхнулись, как от сильного ветра.*

Слушая Рона, ребята только удивленно хмыкали, проталкиваясь по узкому вагонному коридору к выходу. Вышли на перрон в темноту и под дождь. Гарри забрюзжал:

– Когда ж они освещение-то проведут и навес от дождя сделают, а?

Друзья, зная, что вопрос риторический, стройным хором ответили:

– Никогда!

Гарри насмешило то, что дождь, достигая шей и спин фестралов, стекал вниз, обтекая невидимые мокрые тела и тем самым обрисовывая их контуры, и, забавляясь, он спросил у Гермионы:

– А ну-ка, Гермиона, начинаю эксперимент! – простер руку в направлении карет и провозгласил трагически-театральным тоном: – Ты их видишь?

Гермиона глянула в указанном направлении, сначала ничего не поняла, но, присмотревшись, всё-таки увидела нечто странное – капли дождя словно натыкались на нечто невидимое и стекали как бы по стеклянной лошади…

– Ох, Гарри! Это фестралы?!

– Ага!

Вереница карет, опасно кренясь под ударами бокового ветра, упруго подскакивая на ямах и колдобинах и трясясь и поскрипывая всеми частями и деталями, ехали сквозь какой-то тропический ливень. Хлестало как… как будто весь мир вдруг превратился в Ниагарский водопад.

В вестибюле-холле изрядно промокших студентов атаковал донельзя счастливый Пивз. Гаденько хихикая, он начал забрасывать их водяными бомбами. Мокрые школьники протестующе завопили, бросаясь врассыпную, спасаясь от ещё одной водяной напасти.

Старушка МакГонагалл безуспешно надрывала глотку, пытаясь приструнить вредного полтергейста:

– Пивз! Немедленно прекрати!

– Они всё равно мокрые! – орал счастливый Пивз и, хорошенько прицелившись, запульнул ещё одну бомбочку на очередную группку, которая только что вошла в холл. Поднялись тонкие руки, страшновато блеснули антрацитово-черные ногти на длинных пальцах, сомкнувшихся на краях капюшона уличной мантии. Торжественно-медленно она скользнула вниз на плечи, открывая бледное готическое лицо, обрамленное черными волосами с золотистыми и синими прядями, янтарно-желтые глаза пронзительно сверкнули из черных провалов глазниц-теней и пригвоздили Пивза к месту. А потом раздался властный голос:

– Пивз, ты же полтергейст! Как ты себя ведешь?

В ответ Пивз счастливым штопором ввинтился в потолок и скрылся с глаз, обрызгав всех напоследок водой из лопнувших бомбочек, которые, будучи материальными, не прошли сквозь потолок холла.

МакГонагалл в полнейшем ступоре смотрела на подростков, скидывающих капюшоны плащей и мантий, являя её взору страх и ужас в виде жуткого макияжа, пирсинга и прочих инфернальных прелестей… Постепенно она всё-таки признала в них всех магглорожденных студентов, а их было немало, уж поверьте. Найджел Уолперт, например, Джастин Финч Флетчли, Мейси, Элли и Альфред Кроткотты, Колин Криви, младший, Деннис, ещё не дорос до экспериментов над собой, но пример с брата взял – увешался цепочками и фенечками.

Признав же, попыталась навести порядок и почему-то начала с Поттера, с какого-то перепугу решив, что он самый главный в этой невообразимой шайке. Собралась с мыслями и силами и возмущенно заклокотала:

– Мистер Поттер! Что это за внешний вид. Вы что себе позволяете? Извольте объясниться!

В ответ Гарри смущенно и застенчиво посмотрел на неё, искренне не зная, чего тут объяснять. Все же знают, что такое хиппи, панки и рок-н-ролл. И не его вина, что консервативные волшебники даже в этом отстали.

Вмешался, как ни странно, Джастин. Странно вихляясь и растопырив мизинцы и указательные пальцы на обеих руках, он каким-то речитативом обратился к остолбеневшей преподше:

– Мадам профессор. А вам слабо?

Иль только гордость вам мешает

Дать прикидам нашим добро?

Что к любви и счастью приглашают…

Разумеется, старый добрый рэп все узнали и радостно заулюлюкали, маша руками и вознося славу Джастина до небес. А у Минервы язык отнялся – что такое со всеми происходит??? Куда делся Джастин, скромный и тихий мальчик, наследник и опора почтенного семейства Финч-Флетчли, многократных выпускников Итонского колледжа? Откуда-то подошел Терренс Хиггс и, взяв МакГонагалл под локоточек, осторожненько увлек её в стороночку и ласково зажурчал на ухо:

– Профессор МакГонагалл, не спешите снимать с них баллы, это бесполезно, так как учебный год ещё не начался, первые уроки будут завтра. Да и не нужно, вы их не сможете наказать и что-либо запретить.

– Почему? – ошарашенно спросила та.

– Потому что их миллионы таких красавчиков, во всех школах мира. И наплывы их идут именно что наплывами, волнами. Схлынет эта волна, нахлынет другая, и я не знаю, что принесет нам следующая волна интересов. Это непредсказуемо и всегда неожиданно, как стихия.

– Но… мистер Хиггс, это же… форменное безобразие, я вынуждена…

Хиггс, к вящему её изумлению, перебил:

– Я понимаю, что вы вынуждены, но может, не надо? В одной школе, к примеру, запретили красить волосы, и что же вы думаете, сделали школьницы в знак протеста?

– Что?

– Некоторые девушки оптимистично обрили головы налысо – вы представляете себе лысую девушку? – а вот пессимистки ответили радикально, покончили с собой, повыпрыгивали с мостов и верхних этажей. Вы же не хотите, чтобы Астрономическая башня переименовалась в Башню самоубийц?..

В Большом зале, наскоро обсушившись, посмотрели очередной отбор первоклашек и стали ждать традиционную речь директора, чтобы в пол-уха выслушать его и приняться наконец-то за ужин. Рон голодными глазами сверлил пустые золотые блюда и нетерпеливо постанывал:

– Ох, поскорее бы… я готов целого гиппогрифа съесть!

А дедок-директор тем временем неспешно пел про Турнир Трех Волшебников, про участников соревнований и про какого-то беспристрастного судью, который будет тех участников отбирать для тура. Сообщил о гостях, которые приедут в октябре. А также сообщил о возрастном ограничении, оказывается только те, кому исполнилось семнадцать лет, могут принять участие в турнире. Боже, какой протест тут поднялся! Особенно сильно возмутились близнецы Уизли, взбешенно поорав и отведя душу, они склонили головы друг к другу и начали яростно шептаться, строя планы против этого ограничения. Гарри послушал-послушал, да и прыснул, не удержавшись:

– Фредыджорджы, вы уверены, что справитесь с драконами?

– С какими драконами? – опупели близнецы.

– Ну, с такими… – Гарри помахал руками перед собой. – Огнедышащими, большими и злыми.

И тут же понял, бесполезно отговаривать, два брата-акробата только ещё пуще раззадорились, начали громко вспоминать, какими приемами пользуется их брат-драконолог против огромных огнедышащих тварей.

Директор замолчал было, о чем-то задумался, вспомнил и начал:

– Расскажу-ка я вам анекдот, который я слышал этим летом. Заходят как-то в бар тролль, ведьма и лепрекон…

МакГонагалл поспешно прервала его:

– Директор, вы не о том вспомнили! Позвольте, я продолжу?

– Э-э-э… пожалуй, в другой раз… – Дамблдор почесал кустистую бровь и, устроившись в кресле поудобней, сладко задремал. МакГонагалл откашлялась и обратилась к залу:

– Дорогие ученики, позвольте представить вам нового преподавателя Защиты от Темных Искусств – профессор Грюм.

С дальнего конца стола с кряхтением поднялся со своего стула кряжистый мужик с растрепанной копной русых волос. Его гротескное лицо пересекала черная лента, но не повязка, закрывающая глаз, как это обычно бывает у пиратов, а держатель для искусственного глаза, ярко-синего и беспрестанно вращающегося во все стороны. Второй, правый глаз приветливо сощурился, а рот искривился в натужной улыбке, похоже он не любил или не умел улыбаться… Подняв руку, он нехотя махнул широкой ладонью, затянутую в кожаную митенку.

Рон обреченно застонал и, воздев глаза к потолку, жалобно запричитал:

– Ой, мама Мерлина! Ещё один ненормальный!..

– В чем дело? – спросила Гермиона.

– Он чокнутый, самый настоящий. Мало нам Люпина, Локонса и Квиррелла. Теперь нас будет учить шизофреник.

– А ты откуда знаешь? – удивилась та же Гермиона.

– Папа рассказывал. Грюм бывший мракоборец, уволился из мракоборческого центра сто лет назад, вернее его уволили за чрезмерную жестокость к подчиненным, ну и диагноз поставили до кучи, чтоб не дергался.

– Не похож он на древнего старика, – возразил Гарри, внимательно оглядев предмет обсуждения. – Ему едва ли лет сорок-пятьдесят, это, скорей, последствия его опасной профессии, чем старости…

– И что? Ты это к чему, Гарри? – не понял Рон.

– А к тому, чтобы ты с уважением относился к его шрамам и боевому опыту. И забудь слово «шизофреник», я не допущу, чтобы ты оскорблял старого воина.

Замолчав, Гарри снова посмотрел на стол преподавателей, и сердце его сладко екнуло, когда он бросил взгляд на Северуса Снейпа. Тот сидел на своем обычном месте, наглухо задрапированный в свои черные одежды и погруженный во мрачную меланхолию. Что, впрочем, тоже было его обычным состоянием.

Тут наконец-то подали ужин, Гермиона с интересом оглядела еду, появившуюся из ниоткуда, и спросила:

– Всё забываю спросить, а кто это всё готовит?

– Эльфы-домовики! – ответили хором близнецы.

– Кто? – переспросила Гермиона.

– Гремлины, – перевел Гарри. – Один такой к нам заходил, так мой дядя его как гремлина описал.

– А-а-а… – и Гермиона, успокоившись, принялась за трапезу.

Поев, все начали подниматься из-за столов, чтобы наконец-то отправиться в постели. Завтра начнется новый день нового учебного года.

А в лесной пещере лежал дракон Серенгети и с кроткой благодарностью ждал Хозяина, точно зная, что он здесь и скоро, совсем скоро придет к нему. Он лежал, вытянувшись во всю длину, и слушал шум дождя, слегка помаргивая от особенно громких раскатов грома, всполохи молний, на краткие миги заглядывая в пещеру, освещали жемчужное тело дракона. Он теперь не был ни грязно-белым, ни серо-стальным, а стал жемчужно-голубым, его шкура таинственно мерцала и переливалась тем перламутровым блеском, каким сияют драгоценные жемчужины, привлекая взгляды всех без исключения.

Такова драконья магия, о которой, к сожалению, забыли волшебники за давностью лет... И, читая древние трактаты, плюются и ругаются на историков-переписчиков, которые сочиняли сказочки о дружбе Мерлина и Великого Дракона. Сказки не лгут, господа волшебники, вы их просто забыли или неправильно поняли.