Текст книги "Слепой дракон (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Обратный путь описывать бесполезно, он был точно такой же. Те же остановки на ранчо и резиденциях, те же привалы с кострами и комарами, песнями под гитару вокруг огня, палаткой, стреноженными конями рядом, и душные летние ночи с июльскими звездами на бархатном муаре неба. Те же обжираловки на фермах, с тем отличием, что на столах появились свежие овощи, рачительные фермерши срочно и с вполне понятной гордостью спешили поделиться с дорогими гостями первыми урожаями этого щедрого лета.

Пара дементоров уныло кружила по пересечении улиц Магнолий и Тисовой в поисках того, кого приказала припугнуть министерская чиновница. Но сколько они ни летали и ни принюхивались, человека с запахом Гарри Поттера так и не смогли обнаружить… Зато нашли целую стаю полукниззлов и пожилую недоволшебницу, старуху Фигг. Пощупав книззлов и хорошенько разодрав им нервы, раздосадованные дементоры осмотрелись, переглянулись и, пожав плечами, накинулись на сквибиху. Налетая на неё с двух сторон и по очереди, Стражи Азкабана скрупулезно высасывали из перепуганной бабульки всё светлое и теплое, что нашли в её душе, хотя приятного там мало было… Пришедшему к ней на помощь Наземнику Флетчеру дементоры только обрадовались и приняли его с распростертыми объятиями. И на радостях даже чуть не расцеловали. Надо было видеть, как он убегал, в спешке роняя краденые котлы. Не найдя Гарри, но тем не менее хорошенько развлекшиеся за свой счет, довольные и сытые дементоры вернулись на свои посты.

День рождения Гарри выпал в Рединге, неподалеку от Лондона. Выйдя из номера и спустившись в холл гостиницы, юноша удивился, увидев, что холл пуст, здесь абсолютно никого не было. Озадаченный Гарри повернулся к лестнице, пытаясь припомнить, был ли в номере ещё кто-то, кроме него. Память подсказала – не было, тогда… где же все? Или он проспал какое-то важное событие, например – выборы мэра города Рединга?

Кто-то хихикнул, Гарри настороженно замер, встревоженно озираясь. Хлопнула хлопушка, в воздух взлетело облачко ярких конфетти, просвистели в разных направлениях, разматываясь на лету, пестрые ленты серпантина. А из-за кресел и диванов показались родственники, размахивая цветными флажками и бумажными колпаками. И все они дружно скандировали:

– С Днём Рождения тебя! С Днём Рождения, родной! Гарри, будь счастлив и весел всегда!!!

Вот это да! Они устроили ему сюрприз! Гарри радостно и счастливо рассмеялся и бросился в объятия родных.

Так что было ещё только начало августа, когда они вернулись из увлекательного и крайне сытного путешествия, и до конца каникул был ещё целый месяц лета. Даса и Дейзи, прекрасных и верных лошадей, вернули на конеферму, фургоны сдали обратно в прокат и пошли домой, в уютный домик номер четыре по улице Тисовой. Гарри и Дадли тут же окружили друзья-мальчишки и со всех сторон посыпались новости:

– В переулке кто-то разбросал старинные котлы, не походные, а именно старинные, в них ещё средневековые ведьмы всякие ядовитые зелья варили.

– Кошки старухи Фигг разбежались, они, наверное, взбесились…

– Да! Потому что бабка в больницу загремела…

– С каким-то истощением!

– Мы те котлы подобрали, они, наверное, волшебные.

– Да! Всех ворон распугали, мы их в садиках на пугалах приспособили, и все вороны разлетелись, ни одной весь июль не было!

– Да! И смородина с малиной во-о-от такими выросли! И яблоки! В саду Гордонов старые яблони дали невиданный урожай!

– И совы тут чьи-то летали, не ваши, чужие какие-то, серые и бурые…

====== Тридцать первая глава. Лошадиное лето, продолжение ======

На заднем дворике своего дома Гарри и Дадли нашли два котелка – друзья-мальчишки честно поделились с ними своими находками. Припомнив разговор, Гарри тут же произвел ревизию ягодных кустов и обнаружил шикарный урожай невероятно крупной малины и шиповника, кроме того, необычайно пышно разрослись тёткины розы. Почему-то остро захотелось приобрести дозиметр и проверить уровень радиации во всех садах, где ребята так неосторожно установили подозрительные котлы. Хотя… а папа на что? Он же взрослый маг, вот пусть и разбирается! Сообразив это, Гарри джейраном поскакал в дом и заорал с середины прихожей:

– Папа-а-а-ааа!!!

Кто-то испуганно вскрикнул, а потом по лестнице со второго этажа с грохотом скатился Северус, дико огляделся по сторонам в поисках возможных врагов и, не найдя, успокоился и вопросительно посмотрел на сына:

– Что?

– Проверь наш садик на предмет радиации или запрещенного волшебства. Пожалуйста, пап, проверь.

Всё поняв, Северус тут же вынул из-за пазухи из внутреннего чехла волшебную палочку и перекатом, совершенно по-полицейски выскользнул за стеклянную дверь оранжереи, а оттуда в садик на заднем дворике. Гарри за ним, на приличном расстоянии. И, затаив дыхание, с увлечением смотрел, как стройный отец скользит по двору от куста к кусту, водит над ними палочкой и внимательно считывает информацию, которую докладывала ему деревянная помощница. Потом точно так же Северус осмотрел-проверил котлы, что-то выяснив, кивнул сам себе и, убрав палочку, подозвал сына. Гарри подошел, и Северус, показав на котлы, сообщил:

– Эти котлы краденые. Кто-то ограбил аптекаря, который варил удобрение для роста растений. Это не радиация и не запрещенное колдовство, а вполне безобидная подкормка для садовых и огородных культур. Ваши розы и прочие кустарники просто впитали магические эманации, что остались в котлах после варки. Ягоды безопасны, их можно есть.

– А вороны почему разлетелись? – не успокаивался недоверчивый Гарри. Северус переспросил, пришлось объяснить – какие вороны и откуда. А вороны просто осторожны и подозрительны ко всем приспособлениям против них, особенно чувствительны они к магии и очень отрицательно реагируют на неё.

– Ты не спрашивал, почему колдуны и ведьмаки изображаются в компании черных воронов? Потому что эти мудрые птицы служат им как индикаторы магических полей, и поэтому каждый уважающий себя маг выращивал воронёнка, как верного помощника и друга на многие годы, порой на столетия – вороны живут долго.

Гарри выслушал, успокоился, покивал. И вдруг выдал невпопад, ни к селу ни к городу…

– Папа, а можно мне лошадку?

И в глаза заглядывает, наивно так, по-детски. Северус растерянно оглядел рослого широкоплечего парня, скоро его ростом догонит, на всякий случай потрогал лоб – не перегрелся ли? И осторожно уточнил:

– А… какую лошадку?

– Большого Даса, пап, мне он так понравился… – в голосе Гарри явственно прозвучали заискивающие нотки, а в глазах… Ой, тухлая печень дракона! Только не вздумай реветь. Вслух же Северус ещё более осторожно сказал:

– Сынок, но зачем тебе лошадь? У тебя же дракон есть.

А вот теперь действительно слёзы капнули и нос разбух. Гарри шмыгнул носом и сипло проговорил:

– А мы разговор подслушали, когда с дядей Верноном Даса на ферму отдавали. Управляющий коня в конюшню повел и сказал ему в ухо, что наконец-то он отправится в угольную шахту, пора ему по-настоящему поработать, и нечего зря небо коптить, – Гарри жалобно всхлипнул, утер нос рукавом и проскулил: – Но, пап, я же читал, как лошади в шахтах работают! Они там слепнут, вдыхают угольную пыль и… и умирают!!! – последнее слово Гарри прокричал, срываясь в подростковую истерику. – А я не хочу, чтобы Дас умер, он же такой хороший, такой умный, такой красивый, добрый, храбрый, такой верный…

Северус терпеливо дождался, пока у Гарри закончатся слова-сравнения, а когда тот окончательно выдохся, ровно и лаконично доложил:

– У нас нет конюшни.

И буквально увидел, как с космической скоростью завертелись шарики в его мозгу, как мысли хаотично заметались туда-сюда, распихивая и расталкивая друг дружку, выдвигая вперед одну идею за другой. И очевидно, нашли какую-то самую умную, потому что Гарри радостно просиял и счастливо затараторил, неосознанно цепляясь за рукав отцовской рубашки:

– Зато есть земля, папа! В загоне Серени, и пещера там же, даже навес не надо строить! Пап, ну пожалуйста!..

Северус задумался – а правда, почему бы и не к Серени? К тому же дракон не агрессивный, лошадь вряд ли обидит. А то и впрямь несправедливо – узнать, что доброго коня ожидает незавидная участь, и не вмешаться в его судьбу?!

– Когда его собираются отправить на шахты?

– Н-не знаю… – в голосе Гарри явственно прозвучала паника, и Северус понял – нельзя медлить ни секунды. Как всякий волшебник, Гарри интуитивно почувствовал, что любимое, симпатичное ему существо попало в беду, и пусть мальчик и не сознает этого в полной мере, магическая составляющая его сути во весь голос истерично орет, что Даса, доброго старого Даса, вот прямо сейчас убивают! Маги всегда в глубине души, подкоркой сознания, всегда-всегда чувствуют, если кто-то родной и близкий оказывается в опасности, и не важно, кто это, ребёнок или любимая кошка. Не зря же в мире магглов с таким почетом относятся к знахарям, ведунам и прочим медиумам-экстрасенсам. Северус уже в вихре трансгрессии вдруг вспомнил, как давал затрещины именно Поттеру, как будто его рука в отличие от него знала, что имеет право на это рукоприкладство… угу, всё правильно, своего ребёнка можно бить, это чужих нельзя – позору и судов не оберешься…

Северус успел буквально за минуты, Большого Даса уже заводили в фургон коневоза. Так, парочка Конфундусов, Обливиэйт… нет, Обливиэйт попозже, сперва расспросим…

– Добрый вечер, господа! А куда вы коня-то увозите, мы ж его час назад вам вернули, он с дороги же не успел отдохнуть.

– Дык… того, на шахту же… – забормотал управляющий ранчо, а глазки его так и забегали, так и забегали… Естественно, Северус не поверил, шагнул поближе, нацелил палочку прямо в центр лба и шепнул:

– Легилименс…

И тут же увидел яркие, сдобренные алчностью и нездоровой страстью картинки – раздутые ноздри, выкаченные покрасневшие глаза, полные ужаса, окровавленные, с разорванными губами рты двух лошадей-тяжеловозов, мокрых насквозь и рвущих жилы, тщетно пытавшихся сдвинуть с места… Северус моргнул, силясь разглядеть, какой-такой запредельный груз пытаются сдвинуть эти лошади, а когда рассмотрел…

– Не понял... Это что? Что это за груз, я спрашиваю?!

И снова зарылся в чужую память. Громоздкий куб на широких полозьях тяжко врылся в грунт, ну ещё бы, под весом-то девяти тонн. Звучно щелкает бич, лошади беспомощно рвутся, бедняги готовы из шкуры выскочить, лишь бы избежать жалящих ударов кнута, под кожей вздуваются жилы и вены, круп и плечи покрыты розовой пеной – потом, смешанной с кровью. Глупая людская забава под названием «соревнования тяжеловозов» в какой-то далекой японской провинции. М-да-а-а… Крестьяне хотя бы не издеваются над лошадьми, они с ними работают, честно и просто, и запредельной тяжестью они не балуются, от одной до трех тонн на прочной и надежной телеге, вот и все, что они себе позволяют. А не эти бессмысленные и жестокие гонки тягловых коней. Ох… одна из лошадей отчаянно рванулась, силясь уйти от хлещущих ударов, прочнейшая упряжь не выдержала напора живой силы, тонко-звонко лопнул какой-то ремешок, и лошадь, споткнувшись от неожиданности, со всего маху рухнула на землю, ломая себе переднюю правую ногу… Ликующе взревели трибуны, битком забитые японцами-зрителями, и чему радуются-то, уроды?! Хлеба и зрелищ, да???

Северус, едва не плюясь от омерзения, вынырнул из памяти управляющего ранчо, подлого поставщика на кровавые арены несчастных лошадей. Прав был Гарри, Дас в большой беде, ни в какую шахту он не едет, его продали на игры, на человеческие забавы конного спорта, где люди играют лошадиными жизнями. Ну уж нет, мерзкий вы человек, не дам бедного коня в обиду! С трудом подавив желание заавадить продажного работника, Северус подкорректировал его память, внушив накрепко, что он продал коня ему и что его сейчас увезут на мясокомбинат. Пришлось подделать и бумаги, чтобы украденного коня ещё и ветконтроль не разыскивал, за Дейзи он не переживал, кобыла жила на другом ранчо в хороших условиях и регулярно сдавалась в прокат. После чего Северус забрался в кабину грузовика и велел водителю отвезти его и коня в Литтл Уингинг по известному адресу. В конце-то концов, он сам в течение четырех недель управлял конем на всем протяжении пути до Бата и обратно и, понятное дело, он привязался к гнедому толстяку, тоже полюбил верного Даса.

Гарри пораженно открыл рот, увидев, как рядом с домом остановился коневоз. Из кабины выпрыгнули Северус и водитель, спустили задний борт и свели по короткому пандусу очень знакомого коня. Вот это да! Уж чего-чего, а такого от отца Гарри никак не ожидал, это ж надо, так быстро исполнить его желание! Теперь понятно, куда папа так внезапно исчез из сада, это он к коню телепортировался! Подбежав, Гарри долгую секунду вглядывался в дорогое, любимое лицо потрясающего папочки и крепко-крепко сдавил в благодарных объятиях, сбивчиво и невпопад шепча слова признательности и любви.

– Ох, папа, спасибо! Спасибо огромное, я не ожидал, пап… спасибо, спасибо… Я люблю тебя.

Северус молча слушал бессвязный бред, прижимал к себе потрясенного его поступком сына и смотрел на кроткую и добрую морду Даса, понимая, что истинную правду спасения коня он вряд ли осмелится рассказать своему мальчику. Нет уж, пусть лучше думает, что Даса ожидала тяжелая и изнурительная работа на шахте.

И конечно, весь жаркий август был посвящен Дасу. Все мальчишки и девчонки всех возрастов с улиц Тисовой и Магнолий каждое утро спешили к дому номер четыре, где на заднем дворе теперь жила настоящая живая лошадь. Окружив коня плотной толпой, дети угощали его принесенными из дома лакомствами, а пока он ел, гладили и игрались с его гривой и хвостом, заплетая в них множество косичек. А потом, дождавшись Гарри, Дадли и Кеннета, вели на речку Уинг-ривер, где всеобщего любимца все вместе купали, брызгая на него водой, ну и друг на дружку, конечно, а как же, плескаться в теплой речке и не обрызгать товарищей? А как все веселились и визжали от невообразимого счастья, когда добродушный конь начинал колотить по воде широким копытом, вздымая веером каскады радужной воды. Все были безмерно рады удивительному семейству Дурслей, которые держали породистых бульдогов, разводили полярных сов, а теперь вот завели целую лошадь! Да ещё какую, шикарного клайда под два метра ростом, толстого и славного, крайне симпатичного, с милейшим характером.

А в конце этого лета произошли два очень значительных события. Первое заключалось в том, что родила Дженни, после неожиданных схваток и срочной доставки роженицы в роддом, после суток изнурительных родов двадцать пятого августа на свет появился Джонатан Сайрус Снейп, здоровый и крепкий мальчик, который оглушительно заорал, громогласно здороваясь с миром. И Северус, держа на руках орущего младенца, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он отец трех сыновей! Три сына, три потрясающих мальчика! Мерлин, Господи и иже с Вами, за что ж вы меня так осчастливили?! Аве Мария! Аллилуйя!

Гарри и Кеннет, и все Дурсли сидели в приемном покое, кротко дожидаясь конца родов. Наконец появился врач, посмотрел на них и широко улыбнулся:

– Мальчик!

– Ой… слава Богу! – облегченно выдохнула тётушка Мардж. Петунья потрясенно ахнула и счастливо разрыдалась. Дядя Вернон, шумно отдуваясь, постоянно утирал лицо платком. Гарри, Дадли и Кеннет глупо заулыбались, не зная, как вообще на это реагировать.

К роженице их пока не пустили, ну да они и не особенно рвались, успеется, главное, что всё позади и на свете теперь есть Джон Сайрус. И они с облегчением вернулись домой.

А второе событие заключалось вот в чем. Дома Гарри дожидался ещё один сюрприз – из конверта, принесенного школьной совой, ему на ладонь выпал золотой значок, а в письме было уведомление о том, что он, Гарри Поттер, и Гермиона Грейнджер назначаются на почетную должность старост факультета Гриффиндор.

====== Тридцать вторая глава. Нежелательная должность ======

Гарри растерянно таращился на золотой значок, поблескивающий на его ладони. Это кто там в Хогвартсе настолько вумный, что назначил старостой факультета его – инвалида, который сам нуждается в помощи и опеке со стороны окружающих? Да, как ни прискорбно это признавать, но за Гарри действительно ненавязчиво присматривали друзья. В Литтл Уингинге старшие ребята много лет бдительно следили за тем, чтобы малолетке Поттеру не давали ничего лишнего, что могло бы повредить его и так хлипкому здоровью. Играя в «ножички», обязательно страховали Гарри, при необходимости направляли его руку, чтобы он мог правильно кинуть ножик в песок. С мячами то же самое, всегда помогали при затруднениях.

В школе же нередко можно было наблюдать, как друзья подбирают с пола и подают Поттеру выроненные им мелкие предметы – ручки, карандаши, ластики… Незаметная и якобы случайная помощь.

В Хогвартсе в роль нянек постепенно втянулись однокурсники, сначала Гарри опекала маленькая и ответственная Гермиона, было довольно уморительно смотреть, как крошечная девчушка, высунув от усердия кончик языка, старательно и очень-очень трогательно застегивает пуговки на школьной рубашке такого же маленького Гарри. Дин Томас, Джастин Финч-Флетчли, Рэсси МакДональд и многие, многие магглорожденные дети и полукровки, не понаслышке знающие об инвалидах и зачастую имеющие таких же родственников, тоже начали незаметно опекать Гарри. Помогали встать, если он упал, подавали далеко стоящие блюда, стоило только ему взглянуть на них, и не успевал он руку протянуть к приглянувшейся булочке, так ему тут же подвигали поближе целую корзину тех булочек. Ну и всякую разную всестороннюю помощь он получал от других ребят с разных факультетов, наверное многие помнят, как Драко трансфигурировал веревочную лесенку в деревянную, чтобы Гарри смог подняться в класс Прорицаний на третьем курсе.

И вот теперь кто-то возжелал поставить его во главе всех на всем факультете – старостой. Гарри положил значок на столик и взял письмо, решив по почерку определить, кто это такой… неумный. Что ж, почерк честно доложил, что сия неумная мысль пришла в шотландскую упертую голову МакГонагалл. А может, не ей? Она ведь всего лишь заместитель директора, а тот давно сидит в глубоком маразме. Так, папа в роддоме с женой и новорожденным сыном, дядя к Хогвартсу никаким боком не относится, значит остается тётя-мама Пэт, старшая сестра ведьмы Лили. И Гарри отправился к ней. Придя на кухню, сунул ей под нос значок и письмо, тётя подняла аккуратные подщипанные брови, полюбовалась значком и внимательно прочитала письмо. Спросила:

– И что?..

Гарри тем временем втихую хомячил маленькие пышные оладушки и, естественно, поперхнулся, услышав вопрос, и возмущенно взвился:

– Как это «что»? Я же не могу быть старостой с таким… с такими… – запнувшись, Гарри потряс перед собой руками, пытаясь без слов донести до тёти смысл сказанного и абсурдность положения. Однако тётя не прониклась, с тем же твердокаменным выражением лица она спокойно сказала:

– Не вижу проблем, Гарри, ты самый нормальный человек на свете и со своими обязанностями ты прекрасно справишься.

– Ладно… – обиженно насупился Гарри. – Просто меня никто не спросил, а хочу ли я быть старостой?

– Что ж, ты прав. Обычно старост выбирают посредством голосования, а не вот так, назначением без ведома со стороны студента. Точно не хочешь?

– Точно не хочу, вот ещё… только этого счастья мне не хватало.

– В таком случае у тебя есть два способа отказаться от почетной должности. Первая – написать заявление-отказ и передать значок более достойному и компетентному товарищу, и вторая – выбрать себе помощника и после небольшого испытательного срока передать значок ему уже на своих условиях.

– А так можно? – с сомнением спросил Гарри.

– Оба способа вполне законны. Во всяком случае, Лили мне рассказывала, что кто-то очень глупый и недалекий назначил старостой Римуса Люпина, так ему пришлось себе заместителя искать, чтобы тот заменял его каждый месяц на неделю… Правда, не совсем понятно, зачем, он что, каждый месяц уезжал проведать больную бабушку?

Гарри поморщился, да-а-а уж, директор не просто давно, он уже лет двадцать в маразме сидит – назначать старостой оборотня… ну слов нет.

Северус приехал тем же вечером, рассеянно-пьяный от счастья, он, как укуренный наркотиками, сомнамбулически бродил из комнаты в комнату, поправлял подушки на всех кроватях, переставлял мелкие предметы с места на место, а оказываясь в детской, забывал обо всем на свете, влюбленно пялясь на люльку, в которой скоро появится маленький человечек. Кеннет и Гарри тщетно пытались привлечь внимание отца, тормошили, расспрашивали, всё без толку, для Северуса они временно перестали существовать.

Через сутки приехали Дженни и Джон Сайрус, и дом Дурслей заполнился хлопотами вокруг младенца. Ну да ладно, и без вас обойдемся. Дадли, высоченный и очень здоровый лоб, был уже достаточно самостоятелен и как сопровождающий для Гарри был вполне пригоден. Да и сам Гарри уже не беспомощный малолетка, так что поход в Косой переулок без участия взрослых прошел довольно успешно. К тому же, пользуясь свободой, парни ещё и оттянулись хорошенько, посидели в кафе-мороженом Фортескью, от души налегая на волшебные мороженки и кремовые пироженки, всласть побродили по всему переулку. На краю Лютного встретили Драко, Винса, Грега и Панси, снова погуляли, уже в большой компании. Заглянули в маггловское кафе, куда запросился Драко, ни разу не бывавший в мире магглов, отметили и отпраздновали свои назначения – старостами Слизерина оказались назначены Драко и Панси. Накупили школьных принадлежностей и разъехались по своим мирам.

Этим летом у Гарри был и первый сексуальный опыт. Гуляя с братьями и собаками по знойному вечернему городу, Гарри встретил Мэгги Мэдисон, она была на целый год старше его и выглядела на все свои семнадцать. Стройная и округлившаяся в нужных местах девушка давно привлекала внимание парней, и Гарри в том числе. Сейчас на ней было синее платье в тон её васильковым глазам, пушистые темные ресницы бросали загадочные тени на круглые розовые щеки, длинная коса, кокетливо перекинутая со спины на правое плечо, довершала образ местной амазонки. Гарри, понятное дело, залип. Дадли понимающе хохотнул, взял Кеннета за руку, свистнул бульдогам и ушел с ними домой, а Гарри был уволочен на сеновал, причем шел он сам, послушно и кротко, как телёнок на веревочке. Мэгги его поцеловала, Гарри не распробовал, попросил ещё… влажные и теплые девичьи губы пахли вишней и сводили с ума. Вскоре внутри у Гарри всё дрожало и ныло, внизу о-о-очень приятно тянуло. Мэгги умело и сноровисто раздела парня и восхищенно провела руками по широкой и гладкой груди юноши. Снова стала целовать. Целовала она всё, от губ и кадыка и грудь вплоть до пупка, Гарри периодически улетал куда-то в поднебесье. А потом он почувствовал её руки там, на своем члене. Стыдливо дернулся было, но тут же понял, что всё в порядке, что всё идет правильно, так и должно быть по законам природы. Да и фразы…

– Г-гарри, ты такой горячий…

– Левее сдвинься, так неудобно… ага… ага, вот так.

– И не бойся, пролезешь… ну, давай…

И… ну, в общем, самый первый раз был замечательным, девушка была опытной и умело направляла его, а паренёк был хорошим учеником и послушно следовал её указаниям. И оба они получили обоюдное удовольствие. Также оказалось здорово и просто лежать потом на колючем сене и ласкать друг друга. Наивный Гарри с трепетом проводил руками по всем изгибам девичьего тела, наблюдая при этом интересную реакцию. Мэгги извивалась под его ладонями, перекатывалась, упиралась пятками глубоко в сено и тихо-тихо выстанывала что-то в полубреду. Нежные маленькие грудки и твердые темные сосочки, горячее тело, округлые бедра и влажное, теплое нечто… Повторили ещё раз, после чего Гарри непонятно как вырубился, просто уснул и всё, провалился в сонную бездну.

Проснулся Гарри мужчиной, гордым и твердо уверенным в себе. Мэгги рядом не было, как не было и её одежды, истинная английская леди ушла по-английски. Гарри стряхнул с себя прилипшие соломинки, прочесал пальцами волосы от веточек и травинок, собрал одежду и, неторопливо одевшись, покинул сеновал.

Как ни странно, но его никто не спрашивал, где он пропадал целую ночь до рассвета. Оказалось, его выручил Дадли, сказав домочадцам, что Гарри ночует у Джека Доусона, ну, почти правда, да? Сеновал-то Доусонам принадлежит.

Улучив удобный момент, Гарри поблагодарил Дадли за прикрытие и поинтересовался, а с кем у него был первый раз.

– С Лизой Барней.

Гарри оглядел гориллоподобного Дадли и одобрительно покивал, вспоминая полноватую и веселую хохотушку Лизу, симпатичную блондиночку.

Медленно и словно нехотя уползали за горизонт последние деньки солнечного августа, жаркими лучами огрызаясь на хлещущие дождливые удары сентября. По всему югу Англии люди с интересом наблюдали за битвой двух стихий, гадая, когда, кто и кого победит. Победило лето, оно ещё долго собиралось согревать землю, но, несмотря на это, на календаре встала печальная цифра – тридцать первое августа. Всё. Лето хоть и осталось на дворе, но календарно оно прошло и закончились каникулы у детей, завтра сорвется последний листок и откроется первое сентября.

Дядя Вернон привычно доставил Гарри на вокзал Кингс Кросс, перегрузил сумку и переноску с котом на вокзальную тележку, кое-как укрепил и передал племяннику, недоуменно ворча что-то насчет кошачьих капризов. Дело в том, что в этом году в школу с Гарри внезапно попросился Симон, причем довольно убедительно, и Гарри пришлось взять его с собой. Поздоровались с Грейнджерами, которые привезли свою дочь, потом взрослые попрощались с ребятами и Гарри с Гермионой дружно шагнули в стену разделительного барьера. Оказавшись на своей территории, Гермиона с интересом глянула на Гарри:

– Ты всё ещё у Дурслей живешь, не у папы?

– Это папина жена к моим переехала, пока мы с ним в школе будем.

– А что, и правильно, одной ей тяжело будет… кстати, а когда она родит?

– А тебе не говорили? Ну тогда поздравь меня, Гермиона, двадцать пятого августа у нас с Кеннетом родился младший брат Джон Сайрус Снейп!

– Ой, правда?! – восторженно взвизгнув, Гермиона кинулась обнимать Гарри. – Поздравляю! Гарри, поздравляю! Здорово!

Тонкие руки жарко обвили его шею, девичьи губы совсем рядом, напротив его губ… смеющиеся карие глаза сощурились от смеха, Гермиона, красивая, родная, так давно и так близко… и Гарри решается, решительно целует её в губы. И Гермиона не отталкивает его, наоборот, ещё крепче обнимает и целует сама.

Мимо течет народ, их толкают, словно не видя молодую парочку. Но это не так, все их видят. Заливается слезами и с рыданиями убегает расстроенная Джинни. Свистят и улюлюкают рыжие близнецы. Удивленно поднимают брови и переглядываются Драко и Невилл. Но все они поторопились расстраиваться и удивляться. Оторвавшись от губ, Гермиона задумчиво заглянула в глаза:

– Уверен?

– М-м-м… нет. Как будто сестру чмокнул.

– У меня тоже такое же ощущение, словно брата обнимаю. Значит, остаемся друзьями?

– Да. Давай останемся друзьями.

И они, как и всегда, как ни в чем не бывало двинулись вдоль поезда в поисках вагона для старост. Поняв, куда они идут, их догнал Драко и провел в нужный вагон. Устроились, распихали по полкам багаж, поздоровались с остальными старостами, Энтони Голдстейном и Падмой Патил из Когтеврана и Эрни Макмилланом и Ханной Аббот из Пуффендуя. Вспомнив о своем назначении, Гарри поинтересовался у старых-новых друзей:

– А нельзя ли как-то отказаться от должности старосты? Тётя мне, конечно, объяснила, что я могу написать заявление-отказ или передать значок помощнику, но мне хотелось бы уточнить, это не помешает правилам Хогвартса?

– Да не помешает, – протянул Драко. – Просто… а почему ты не хочешь, Гарри? Мы же тебе все вместе поможем, если что.

– Я знаю, что вы мне поможете, но я время от времени покидаю школу, езжу на прием к врачу и всё такое. Надо, чтобы у факультета Гриффиндор был постоянный староста, который до конца года никуда не уедет.

– Мы тебя поняли, Гарри, ты прав. А кого бы ты поставил на эту должность вместо себя?

– Невилла. По-моему, он самый надежный и толковый из всех гриффиндорцев, кого я знаю.

Драко кивнул, встал, отодвинул купейную дверь и, высунувшись в коридор, обратился к кому-то пробегающему мимо с вежливой просьбой:

– Долгопупса знаешь?

– Да.

– Сгоняй за ним, скажи, что его ждут в вагоне для старост. И позови Рэсси МакДональда, он тоже нужен.

====== Тридцать третья глава. Перемены ======

Невилл в этот раз сидел в купе почти в полном одиночестве, компанию ему составляли верный кактус Мимзи, как он окрестил его для краткости, и вечно удирающий от него неверный Тревор, любящий свободу и влажные места. Мимзи стояла в горшочке на коротенькой и узенькой полочке-подоконнике, осторожно шевелила пухлыми веточками и тихо-тихо что-то намурлыкивала, Невилл невольно вслушивался в нехитрую мелодию и в его сознании непроизвольным образом создавались картинки, навеянные поющим кактусом. В общей интерпретации это выглядело так:

Ах, мой милый мангустин…

Всё прекрасно, всё чудесно!

Не тужи, мой господин.

В грусти всё на свете

Станет тесным…

Ты поверь мне, паладин,

Нету места для печали.

Ты один и я один —

Вот и двое нас

На свете стало.

Невилл моргнул, он, наверное, задремал, раз ему снится песенка, сочиненная кактусом. Ну да, под стук колес чего только не послышится. Отодвинулась дверь купе, и к нему просунулась голова третьекурсника со Слизерина:

– Эй, Пупс, тебя в вагоне старост дожидаются.

– Зачем? – недоверчиво спросил Невилл, на всякий случай прижимая к себе Мимзи. Над первой головой в проеме двери появилась вторая – гриффиндорца Рэсси.

– Пошли, Невилл, меня тоже позвали.

Старосте школы Невилл поверил. Прихватив Тревора и по-прежнему прижимая к себе цветок, он направился по коридорам в вагон для старост. Зайдя внутрь, Невилл от неожиданности опешил, и было отчего, вместо ожидаемых купе-коридоров он увидел просторную длинную комнату, подобно гостиной заставленную диванами, креслами и столиками, последних было пять – для старост факультетов и перфекта школы. На длинных панорамных окнах висели симпатичные занавесочки нейтральных цветов – беленькие с милой вышивкой. Невилл даже зажмурился и энергично потряс головой, когда он рассмотрел то, что было вышито на них – стилизованные оленики с косуликами среди кудрявых дубков, ну, по крайней мере, вышитые отдельно дубовые листики и жёлуди подчеркивали это. Гарри приглашающе хлопнул по дивану рядом с собой: