Текст книги "Слепой дракон (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Кхм-кхм… Видите ли, вам троим – мисс Чанг, мисс Грейнджер и мисс Делакур – предстоит благородная миссия стать трофеями для чемпионов. Вас погрузят в глубокий сон и отправят на дно озера, ненадолго, всего на один час. За этот час чемпионы должны найти вас и вернуть на поверхность озера.

По мере речи профессорши глаза у всех делались всё круглее и круглее, даже у китаянки Чанг – они стали таки-и-ие круглые, что классическому аниме и не снилось. Минерва замолчала, но криков восторга почему-то не последовало, напротив, настала такая гробовая тишина, что стало слышно, как растут волосы. А потом маленькая девочка по имени Габриэль громко зарыдала и начала биться в дикой истерике, из её воплей вскоре стало понятно следующее – у неё предрасположенность к бронхиту и пневмонии от малейшего дуновения холодного ветерка и купаться в ледяной воде целый час она не станет, и вообще, хочу-у-у к ма-а-а-мочке! Чжоу твердо заявила, что она плавать не умеет и не пошли бы вы?.. Гермиона нервно вопросила, чем она так не угодила учителям, что они всем педсоставом решили скормить её хищным русалам и тритонам? Разве я плохо учусь? Профессор, пощади-и-ите!..

Вся эта массовая истерика привела к тому, что у несгибаемой шотландки начался тик – задергался левый глаз. Экстремальное положение, как ни странно, спас умничка Гарри.

– Профессор МакГонагалл, простите, пожалуйста, но к чему такие жертвы? Нельзя ли обойтись любимыми вещичками избранниц чемпионов? Например, у Гермионы можно «украсть» золотую цепочку с кулончиком, у Чжоу… – быстрый оценивающий взгляд на китаянку, – бриллиантовую брошку с мантии, а у девочки – не знаю, как её зовут – можно стащить куклу.

Девочка вздрогнула и чисто машинально спрятала куклу за спину. Но после коротких размышлений вдруг согласно закивала и доверчиво протянула игрушечную подругу профессорше, сопроводив свои действия словами:

– Она фарфоровая, мэм, постарайтесь её не разбить.

Но МакГонагалл не оценила детскую самоотверженность, она вообще не согласилась с Гарри, о чем и заявила:

– Мистер Поттер, риск – благородное дело. Будет глупо, если чемпионам придется нырять за безделушками и игрушками. Мы давно всё решили, и завтра на рассвете трофеи должны будут переданы озерному народу, тем более что они полгода как подписали пакт о ненападении.

– Кто подписал?! – в голосе Гермионы прозвучала истерика. – Дикие и неграмотные русалки?

– Профессор МакГонагалл, – снова встрял Гарри. – По-моему, благородный риск не стоит здоровья и жизни живых людей, а вдруг произойдет несчастный случай? Они все умрут от переохлаждения, их скушает проголодавшийся, э-э-э, скажем, гриндилоу… может случиться сбой в магии, спящий человек бессознательно может сопротивляться враждебной среде – а ледяная вода ею, вне всякого сомнения, является – и как только спадут защитные чары, тогда тело спящего охватят ледяные тиски убийственного мороза и тут же наступит смерть от гиповолемического шока, вот. Или термального? Не суть.

– Ну нельзя мне в ледяную воду!.. – чуть не плача, проскулила китаяночка, сообразившая, что на этом можно сыграть. – У меня же эти… женские дни начались!

Гарри не понял, какие такие женские дни, но на всякий случай покивал с умным видом. МакГонагалл утомленно прикрыла глаза, очень стараясь сдержаться, не взбеситься и не начать всех тут проклинать, кто бы знал, что этих подростков окажется трудно уговорить. Тут безымянная Габриэль подергала МакГонагалл за тартановую юбку, привлекая к себе внимание, а когда та посмотрела вниз на малявку, радостно заявила:

– А можно манекены сделать, похожих на нас! И утопить их в озере, и пускай чемпионы ныряют за ними.

Точно! Гениальный ребёнок! И все с надеждой воззрились на деканшу. Тонкие ноздри гневно раздулись – ну как они не понимают! – и она яростно проговорила:

– Чемпионам будет крайне обидно нырять за куклами. А также за побрякушками.

Близнецы тем временем шушукались за спинами Гарри и Гермионы и, видимо, пришли к какому-то решению, потому что, отодвинув их в стороны, вышли вперед и сказали почти хором:

– Дурмстранговцы все совершеннолетние, профессор, пусть они примут оборотное зелье с волосами…

– Или с ногтями трофеев…

– И поспят в воде вместо них!

На том и порешили. Всё-таки сумели они уломать распорядителей, так что за час до второго тура трое высоких парней с разрешения министерства приняли часовую дозу оборотного. И надо сказать, дурмстрангские мальчики были очень рады принять участие в этом деле – всё-таки не зря приехали! Для чего-то и они сгодились.

По сигналу гонга трое чемпионов с низкого трамплина попрыгали в воду. Виктор превратился в неполную акулу, и зачем, спрашивается, закалялся?.. Ведь для акулы холодная вода не помеха. Седрик применил заклинание воздушного пузыря, мерзлячка Флер последовала его примеру. И уплыли. Зрители замерли на трибунах, глядя на бликующую поверхность озера, начиная понимать, что в течении целого часа им так и придется таращиться на воду. Из-под лавок вылезли Гермиона, Чжоу и Габриэль, пробрались к Гарри и сели на занятые им для них места. Прошло полчаса, на зеркальной глади вспучились пузыри и вынырнули Седрик с Чжоу-2, которая, впрочем, тут же под воздействием воздуха превратилась в Горана Димитрова. Хохотнув в ответ на удивленный вид Седрика, Горан весело подмигнул ему и мощно погреб к берегу. Всё понявший Седрик с облегчением поплыл следом, слава Мерлину, хоть до этого додумались, не стали замораживать бедолаг.

Шесть минут спустя вынырнул Крам с Гермионой номер два. И яростно выругался, когда она превратилась в Вольдемара Полякова.

– Проклятье, Володька, и тут ты?!

Вольдемар со смехом окунул Виктора под воду и крикнул:

– Стыдись, рыцарь, или ты бы предпочел отморозить девушке нежную киску?

– Похабник ты, Вовка, убью!

Дружески переругиваясь и обмениваясь тычками, веселые мальчики доплыли до берега и выбрались из воды. Взгляды всех сместились на часы, потом снова на озеро. У Флер осталось двадцать минут. До конца срока было всего четыре минуты, когда наконец-то вынырнула Флер, окровавленная и смертельно напуганная. Её отчаянный вопль с середины озера был слышен всем.

– Помогите!!! Я не могу найти Габ`гиэль! На меня напали!..

– Флери! – вскочила на лавку маленькая Габриэль, замахала тонкими ручками. – Я здесь!!!

Рыдая и захлебываясь от пережитого ужаса, Флер было поплыла, но… Страх ведь такая штука, да? Из-за судорог Флер начала тонуть. Виктор, Горан и Вольдемар переглянулись, дружно скинули с себя пледы и солдатиками прыгнули в воду. Вольдемар подхватил Флер и побуксировал к берегу, а Виктор и Горан, нырнув, отправились на поиски третьего «трофея», Сергея Митенько.

Гарри осторожно покосился на МакГонагалл, та сидела неестественно прямо, бледная, как свежий пергамент, и практически не дыша, прижав к груди стиснутые руки. Что ж, она тоже человек и тоже может ошибиться, она такого точно не ожидала.

И облегченно разрыдалась, закрыв лицо ладонями, когда над поверхностью взбаламученной воды показались три головы. Витя и Горан спасли Серёжку.

====== Двадцать четвёртая глава. Последняя охота Риты Скитер ======

Взволнованные зрители испустили единодушный вздох облегчения, а поклонники сайгаками попрыгали вниз по сиденьям, спеша к чемпионам. Они окружили плотным кольцом Седрика, Виктора и всех прочих мокрых ребят, что-то одобрительно выкрикивая, хлопая по спинам и ероша волосы. Над Флер и Сергеем хлопотала мадам Помфри, к сестре протолкалась-пробилась маленькая Габриэль и с плачем обняла, не обращая внимания на царапины и влажные, жиденькие сосульки волос. Флер, трясясь в ознобе, выпростала руки из-под пледа, сгребла младшенькую сестрёнку и прозаикалась:

– О ужасть… Габ`гиэль, я тумала… тумала, что не найду теб`я…

Прозрачно-голубые глаза прекрасной Флер, полные слёз, обратились на учредителей тура и прямо-таки приморозили их к месту. Мадам Максим монументальной башней нависла сзади, и те почувствовали себя крайне неуютно, а голос французской директрисы тем временем загудел над их головами, и его гул был куда страшнее, чем атакующие «мессершмитты» над Лондоном времен Второй Мировой…

– Безопр-р-разие. П`щему никто не доложил, что будет такой… – как это по-английски? – а-а-армстронг! Я буду, как это… жалиться Министру!

Мадам Помфри неожиданно поддержала директрису, сердито затараторила, мелко-мелко кивая головой:

– Точно-точно! Полный беспредел этот ваш турнир. Драконы, сфинксы… Хорошо хоть василиска в этом чемпионате нет. А то слышала я, в прошлом как-то участники василиска ловили, а тот возьми, да и встань на дыбы, содрал с морды повязку и испепелил всех к мордредовой бабушке.

– А Министр не поможет, – встрял в разговор Игорь Каркаров, окидывая всех ехидным взглядом. – Это ж министерские подписали все бумажки, дали добро на ввоз драконов, сфинксов и прочих. Вы ещё скажите спасибо за то, что папа Миши Гальченко запретил ввозить в Британию келпи.

Так как многие не поняли, то пришлось спросить:

– Что такое келпи?

– Почему папа Миши Гальченко запретил?

– И кто он такой? Ну, Гальченко…

Каркаров оглянулся – со всех сторон его окружали любопытные лица, понял – деваться некуда, придется рассказать.

– Келпи это зловредный речной монстр, заманивает жертву прекрасным образом серого коня, как только добыча оказывается на его спине, он увозит её в реку, туда, где поглубже, и там убивает, как именно – неизвестно. Ещё никто не вырывался живым из пасти келпи, чтобы рассказать об этом. Папа Миши… Станислав Гальченко, признанный охотник за келпи, двадцать лет стажа, семь тысяч истребленных им келпи, тысячи спасенных жизней. Его, как специалиста и знатока, хотели попросить поймать келпи для турнира, но Стас только пальцем у виска покрутил и сказал – засуньте руку в аквариум с пираньями и постойте терпеливо, пока чудные рыбки не обглодают всё мясо с костей. Это было достаточно убедительно для того, чтобы образумить организаторов.

Игорь обвел взглядом внимательные лица детей и взрослых и, серьезно кивнув, продолжил:

– Келпи страшен. И страшен вдвойне – притягательностью и предательством. Вот представьте себе… идет человек по берегу речки, любуется на текучую воду, а потом видит на водопое лошадку, серенькую с косматой белой гривкой. Конёк невысокий, толстый и славный, так и хочется его погладить, как правило соблазн столь велик, что человек не удерживается, подходит к нему и гладит, ласкает, а конёк, кроме того, ещё и игривым оказывается, тычется в ладони своим нежным храпиком, в плечо толкает и лиловым глазом лукаво так косит, мол, садись, прокачу! И человек доверяется ему, садится на спину… несколько минут неспешной рыси, и всадник полностью расслабляется, видя, что конь послушен и кроток. И он совершенно не готов к тому, что происходит в дальнейшем: милое непарнокопытное вдруг разворачивается и, закусив удила, несется прямо в реку, в самую её стремнину. Он специально выбирает такие опасные места, чтобы побыстрее утопить свою жертву. А при попытках вырваться… точно не знаю, что именно происходит в такие моменты, но Стас рассказал как-то раз. Один человек выгуливал на берегу собаку породы терьер Джека Рассела, маленького, беленького, с коричневыми ушками. Повстречался им келпи – серый в яблоко конь. Ну и понятно, заманил жертву к себе на спину, да и понес в речку, рассчитывая сладко поужинать. А пёсик возьми, да и окажись крапом. Трансгрессировал к хозяину, аккурат на холочку коню-келпи, и давай грызть и царапать ему шейку. Келпи завизжал, чары гламура с него спали, мужик пришел в себя и тут же без раздумий вытащил из кобуры верный наган и шмальнул лошади в затылок. Келпи так и брыкнулся с копыт. Это был, пожалуй, единственный экземпляр, пойманный обычным человеком, но огласке то дело так и не подверглось. Обливиэйторы, прибыв на место происшествия, в первую очередь стерли магглу память, собаку… к сожалению, изъяли, ради сохранения секретного статута. Да только нет границ собачьей преданности, сбежал крапик из приюта и к хозяину вернулся.

– Вот это да! А как у маггла оказалась волшебная собака? – спросило сразу несколько голосов. Игорь обезоруживающе развел руками и улыбнулся:

– А он собачий сквиб оказался, родился с одним хвостиком вместо положенных двух, заводчику бы радоваться, купировать не надо, но он не оценил щедрости матушки-природы. Равнодушно избавился от нестандартного щенка, сдал его в маггловский приют, где его и нашел Тибор Пашти, венгерский полицейский. Вот так волшебный крап стал собакой простого человека.

– А как выглядел пойманный келпи? – снова нестройный хор голосов.

– Труп келпи выглядел жутко, – задумчиво припомнил Игорь. – Щучья голова с раззявленной пастью, полной иглообразных зубов, тело как у морского конька, только с четырьмя когтистыми лапами, и весь… в шипах, щупальцах, роговых колючих наростах и, главное, тухлой рыбой развонялся во все стороны и на многие мили вокруг.

Он снова замолчал и сурово оглядел всех:

– Надеюсь, вы понимаете, почему Стас Гальченко запретил ввозить этого смертельно опасного зверя? Келпи нельзя приручить, как невозможно взять на поводок акулу. Правда, вы можете возразить, мол, акула хотя бы дрессировке поддается, она реагирует на удары палкой по носу, что ж, будете правы, но келпи – нет, его ничем не образумишь, он эту палку проглотит и не заметит.

Крам хмуро буркнул:

– А я гриндилоу видел у русалок, на цепях у дома сидят, как ручные.

– Я тоже видел, – подтвердил Седрик.

– А на мен`я они напали… – продрожала-простучала зубами Флер, зябко кутаясь в плед.

Её дрож-ж-жащий голосок заставил всех опомниться и направиться, наконец-то, в замок.

А на галечном берегу озера остался вяло копошиться полураздавленный глянцево-зеленый жук, которого с головы Володи снял и безжалостно сплющил пальцами практичный Виктор. Ну не могла Рита знать, что Вова Поляков страдает инсектофобией и до смерти боится всяких жуков и тараканов… Зеленый жук ме-е-едленно пополз к ближайшим кустикам с печальной скоростью, по полдюйма в час. Дополз. Полежал, дохленько шевеля сломанными усиками-антеннчиками, с трудом ловя и слушая эфир. Наконец, где-то через час Рита рискнула превратиться в человека. И потрясенно ахнула, поняв, что у нее сломан… позвоночник! Заткните уши, дети, не слушайте этот трехэтажный мат-перемат. Парализованную ведьму нашел добрый лесничий Хагрид. Гермиона прямо-таки просияла, когда за ужином к столу преподавателей подлетел Патронус-кабан и голосом Хагрида пробухтел:

– Директор, тут эта… как её… Скитер лежит, пришибленная чем-то…

Разумеется, зал моментально опустел, все дружным табуном ринулись наружу, смотреть на пришибленную Скитер. МакГонагалл вызвала колдомедиков из больницы имени св. Мунго. Прибывшие колдоврачи диагностировали у Скитер перелом нижнего шейного отдела, перелом ребер и ног и обширный паралич тела ниже плеч. Безуспешно пытались вызнать у Риты, как она так пострадала? Складывалось такое впечатление, словно её великан помял. Ну, собственно, так оно и было, если учесть размеры человеческих пальцев и жука. Рита подозрительно молчала, наотрез отказываясь говорить на эту тему. Переломанную и полностью парализованную журналистку увезли на вызванном автобусе «Ночной рыцарь» в больничку, помашем ей вслед и посочувствуем всё-таки бедняжке – её карьере пришел конец… А вот не надо было садиться на голову человеку-энтомофобу, окруженному верными друзьями, знающими о его страхах и защищающими больного товарища от проблем.

Долго ещё обсуждали это странное событие, строили догадки, одну круче другой, выстраивали различные гипотезы того, как могла покалечиться журналистка. Ведь великанов-то окрест Хогвартса не было, кто ж мог её так сплющить? Непонятно… Дракон? Но драконы спят.

Были, правда, двое полувеликанов, мадам Максим и Рубеус Хагрид, но даже их комплекции не хватило бы на то, чтоб полноценно раздавить и переломать в щебенку человека. Эту тайну знала только Рита, что ж, поправится чуток, тогда и допросим. С Веритасерумом. Надо же следствию узнать, кто такой-сякой напал на суверенную гражданку Соединенного Королевства и нанес ей такие жуткие увечья, не с самолета же её без парашюта сбросили!..

Учебный год продолжился, все снова зарылись в учебники и обложились пергаментами. Бедный оклеветанный Хагрид малость приободрился, чувствуя, что это не иначе как сама Судьба вмешалась или Рок, наказав журналистку таким радикальным образом. На волне мстительной радости он решил вернуться к работе, для чего отловил в лесу двух маленьких золотых единорожиков и привел к школе на урок. Собрал учеников и запел-залился соловьем:

– Юных единорожиков порой трудно отличить от простых лошадиных жеребяток, вот гляньте, у них рожек нет, они вырастают только к четырем годам. А вот масть у них меняется в два года, они становятся серебристыми…

Над головами четверокурсников взметнулась рука Гермионы:

– Профессор Хагрид, я правильно понимаю, единороги взрослеют дольше лошадей?

– Да, Гермиона! – одобрил Хагрид.

– А когда они маму перестают сосать? – не унималась Гермиона, кося глазом на опушку леса.

– Э-э-э… в год-полтора, а что?

– Да ничего, профессор, просто, по-моему, за ними мамы пришли… – тут Гермиона развернулась и целеустремленным кроссом рванула к хижине Хагрида. Остальные сперва ничего не поняли, но, глянув на опушку, сразу же помчались следом – в кустах стояли два лунно-белых единорога, из ноздрей их валил пар, глаза метали бешеные молнии, а точеные ножки с очень острыми копытцами яростно рыли снег. Сверкающие жаждой мести длинные тонкие рога были нацелены аккурат в грудь похитителя жеребят. Ой-ей… Пунцово-красное лицо великана сменило колер на цвет сметаны – с мамами шутки плохи. О-о-очень робко Хагрид подошел к загончику и, осторожненько сдвинув защелку, открыл калиточку. Единорожики с тоненьким, едва слышным жеребячьим ржанием обрадованно поскакали к мамам. Хагрид с сожалением проводил их взглядом, и с чего он решил, что нашел в лесу сироток? Может, их мамки на свидания бегали, а жеребяток оставили под присмотром какой-нибудь престарелой глухой тётушки, которая задремала где-нибудь под кустиком…

Повернулся к своему домику, посмотрел на учеников, сгрудившихся на крыльце и около, и, чтобы хоть как-то закончить урок, смущенно прогудел:

– А взрослеют они к семи годам…

В ответ студенты дружно зааплодировали, приветствуя его возвращение на пост учителя. Почему сейчас, а не перед началом урока? Да просто потому, что, увидев очаровашек-единорожиков, все сгоряча решили, что Хагрид переменился и наконец-то привел на урок безопасных зверей. И расслабились, ага… Но появление разгневанных мамочек расставило всё по своим местам и убедило всех, что Хагрид как был, так и остался прежним, то есть хоть что-то, да осталось незыблемым, твердой устоявшейся константой. Такой же непоколебимой и точной, как маятник Фуко.

Дженни, тихо мурлыкая под нос мелодию, неспешно готовила ужин. Кеннет с громким топотом носился по дому наперегонки с Санта Лапусом и Симоном и звонко кричал во всё горло. Грохот и стеклянный звон заставили Дженни оставить суп и подняться на второй этаж. Войдя в спальню, она подозрительно оглядела чем-то напуганного Кеннета, потом комнату, ничего страшного не найдя, обратилась к сыну:

– Где-то что-то разбилось?

– Н-нет, мамочка… ничего не разбилось, честно-честно.

А глазами непроизвольно стрельнул в сторону вазы на тумбочке. Мама проследила за его взглядом – ваза как ваза, целая, красивая…

– Странно… я точно слышала, что что-то упало и разбилось. Кеннет, ты меня не обманываешь?

К её ужасу, ребёнок заревел в голос:

– Прости, мамочка-а-а, я не хоте-е-ел… Оно само-о-о!!!

====== Двадцать пятая глава. Магия жизни ======

Из сбивчивых объяснений Кеннета Дженни кое-как поняла следующее: вазу он уронил случайно, когда ударился о тумбочку, а та покачнулась. Увидев осколки разбитой папиной вазы, он страшно перепугался и от испуга пожелал, чтобы ваза склеилась обратно, и, к его изумлению, так и случилось – осколки вдруг засветились голубым сиянием, потом зашевелились и поползли друг к другу, соединились и ваза снова стала целой. Расстроенная Дженни только головой покачала, отвела сына в ванную, умыла ему зареванную мордашку, накормила супом и отправила в детскую. Сама прошла в гостиную, села на диван и тоскливо уставилась на телефон. Нет, так жить больше нельзя… Повздыхав и погрустив, Дженни сняла трубку и завертела диск. Дождалась сигнала.

– Алло, Петунья?

– Дженни? Здравствуйте!

– Ага, здравствуйте. Скажите, вот у вас два сына и вы имеете большой опыт в воспитании мальчиков, так?

– Ну, допустим.

– Я спросить хочу… А когда они врать начинают?

– В каком смысле? Дженни, что случилось?

– Даже не знаю, как начать… Кеннет что-то разбил, а что – не говорит, напротив, врет изо всех сил, сочинил совершенно фантастическую историю, что якобы вазу разбил, а потом желанием склеил. Маленький лжец, вот уложу его спать и займусь поисками того, что он разбил… А то, не дай бог, забудет, где спрятал, и порежется об осколки.

– Дженни, а вы не будете против, если я к вам приеду? Поговорим.

– Я не против, Петунья, конечно приезжайте!

– Через два часа буду. Ждите.

Соплохвосты Хагрида доставляли всё больше хлопот и проблем. Достигнув размера лошади, они стали по-настоящему страшными. Их нигде нельзя было удержать, негде запереть, приковать и сковать. Клетки они прогрызали железными челюстями-жвалами, цепи, даже якорные, растворяли кислотой, выделяемой огнем из сопел. Их теперь боялись не только дети, но и взрослые… Они просто обмирали от ужаса при виде кошмарных мутантов. Встал вопрос об удалении опасных монстров с территории школы, пока с ними ещё справлялся Хагрид, и нельзя было ждать, когда они вырастут ещё больше.

Дело в том, что Гермиона предположила во всеуслышание во время одного из ужинов – а что если соплохвосты как рептилии, растут вечно, и они, как магические твари, будут расти бесконечно и без ограничений? Это заставило всех задуматься, представить и напугаться. И вот, в одно из воскресений, когда дети разъехались на Пасху, в школу Хогвартс прибыл отряд мракоборцев. Хагрид вооружился хлыстом и, звонко щелкая им, погнал крабомантикоров в сторону устроенной для них ловушки – глубокую забетонированную яму, где на дне лежало мясо, напичканное снотворным. Шестеро бежали впереди и кучно, поэтому они вместе и свалились в яму, а вот остальные четверо, услышав звуки падения и почуяв неприятности, притормозили на краю ямы, настороженно шевеля двухметровыми усиками.

Мракоборцы замерли, крепко сжимая в руках огнеметы, и ждали, когда можно подойти к яме, чтобы этих тварей наконец-то спалить к мордредовой бабушке. Но четверка соплохвостов, застывших на краю, обломала все их планы… гремя жвалами и броней, стуча хелицерами, они сгрудились рядком и как будто переговаривались между собой, обсуждали что-то на своем инсектоидном языке. А потом они приняли жуткое решение – напали на людей. Двигаясь задом наперед, подобно ракам, и боком, как крабы, они подмяли под себя ближайших растерявшихся от неожиданности мракоборцев. Остальные при помощи трансгрессии и левитации убрались подальше и, за неимением лучшего, попытались атаковать их огнем из огнеметов… но увы, что такое огонь против огнедышащих же тварей? Ничто, так, щекотка. Один из монстров достал-таки молодого мракоборца, поддел его за ногу и повалил. Упавший плашмя молодой человек, извернувшись на спину, увидел над собой смерть, гигантские челюсти жвал вот-вот сомкнутся, обрывая молодую жизнь Фергуса Финнигана – прощайте, мама, папа, тётя и Шеймус… Струя драконьего пламени ударила внезапно, тень огромных крыльев легла на поле брани, с турбинным ревом над ними пролетели два дракона. Миг, и горящие соплохвосты превратились в кучку пепла. Пролетая над ямой, драконы и её щедро полили огнем, испепеляя вылезающих из неё обожравшихся чудовищ, снотворное на них, против ожиданий, не подействовало. Сделав доброе дело, драконы, голубой и лиловый, с жемчужным отливом, по широкой спирали вознеслись в небеса, крыло к крылу, в прекрасном, полном таинств брачном полете.

Оцепеневшие люди ошарашенно смотрели вверх, на нежданных спасителей. Да уж, такой помощи никто из них не ожидал. Хагрид, размазывая по щекам слезы, отшвырнул хлыст, пнул ближнюю пепельную кучку и, шаркая ногами, направился к своему домику – а-ааа, будь оно всё неладно, ну какого лысого гурга он согласился на энтот гребенный эксперимент, всё равно ж не вышло ничего, все питомцы погибли и, что хуже всего, чуть не стали причиной гибели хороших людей… Уволиться надо, и к магглам! Всё! Счас он напишет эту… увольнительную и на стол к директору отнесет. Хватит с него, и так уже… маму сто лет не видел, вот. Надо бы развеяться, прогуляться в Швейцарские Альпы, мамашу поискать-проведать, а ты, шкура чиновничья, больше не заставишь меня за опасные эксперименты браться! Ни за что больше не возьмусь, хоть ты тресни, морда жабья, знать бы ещё, как тя звать…

Приехав домой, Гарри обнял подбежавшего Кеннета, поздоровался с Дженни и немножко удивился, когда она, коротко кивнув ему, странно посмотрела на Северуса. И в голосе её прозвучало напряжение:

– Северус, ты ничего не хочешь мне объяснить?..

– Э-ээ, нет, дорогая… – осторожно ответил растерянный муж. – А что произошло?

– Что произошло, что произошло… – Дженни воздела глаза к потолку. – У Кеннета произошел выброс стихийной детской магии, вот что произошло, Северус. И почему-то мне объяснил не ты, мой законный супруг, а простая женщина по имени Петунья Дурсль. Скажи ей спасибо, Северус, если бы не она, я считала бы своего маленького сына лжецом! И вас с Гарри тоже. Как долго ты собирался скрывать ЭТО от меня?

– У Кеннета что?.. – похоже, Северус только это и расслышал, остальное он пропустил мимо ушей.

Гарри, полный трепета, прижал к себе названого братишку. Ух ты… ещё один маленький маг! Кеннет Бреннан-Снейп.

Немного позже, когда эмоции маленько улеглись, Северус за мытьем посуды обратился к супруге:

– Я не могу вспомнить волшебника по фамилии Бреннан.

– А его и не было. Кеннет – ребёнок из пробирки. Мне сделали ЭКО, надеюсь тебе не надо объяснять, что это такое?

– Экстракорпоральное оплодотворение… Так?

– Да. Я от бесплодия лечилась. Очень сильно хотела ребёночка.

Северус отложил тарелку, выключил воду и хмуро глянул на жену.

– А как же папаша, который сбежал от наследника?

– Но мы же тогда были незнакомы, Северус, что ж ты хотел услышать? Что я мать-одиночка, ни разу не бывшая замужем и родившая ребенка от донорского банка? Что-то я сомневаюсь, что это та тема, на которую согласится впервые встреченный мужчина.

– Понятно… ты права, прости. А кто отец Кеннета?

– На бланке, который мне выдали, стоит только регистрационный номер донора и его группа крови. Понимаешь… я женщина, не состоящая в браке, лечилась от бесплодия много лет и поэтому была согласна на анонимного донора. Правда, один врач мне симпатизировал и по секрету шепнул на ухо, что мне с трудом подобрали подходящего по крови человека, такого, что мой организм смог принять. Сперму предыдущих моя яйцеклетка отторгала раз за разом, едва-едва смогли найти те сперматозоиды, которые оплодотворили мою избирательную и крайне капризную яйцеклетку… Так что прости меня, Северус, я не знаю, кто отец моего ребёнка.

Северус мрачно задумался, вот тебе и на… Дженни тихо вышла с кухни и так же тихо вернулась, протянула ему листок. Северус молча взял и бросил взгляд, гадая, а так ли уж ему надо знать, кто там папа Кеннета?

Так… регистрационный номер, хм, странно-знакомый набор цифр. Как в его маггловском паспорте. Четвертая группа крови, резус… тоже его. Взгляд скользнул на адрес клиники. Лондонский Королевский госпиталь. В глазах потемнело и подкосились ноги, пол взлетел навстречу лицу, откуда-то из далекого далека донесся испуганный крик Дженни.

Спустя секундную вечность в нос ударил запах нашатыря. Приоткрыв глаза, Северус увидел над собой очень знакомое лицо, при виде которого он тут же зажмурился и протестующе застонал:

– Уйди… пожалуйста, уйди…

– Ну вот и очнулся наш молодец! – раздался веселый голос репродуктолога. – Дорогая мамочка, скажите мне, пожалуйста, что же вы такое сказали дорогому папочке, отчего он брякнулся в обморок?

– Это обморок? Но… – растерянный голос Дженни заставил Северуса открыть глаза и приподняться на локтях. Оглядевшись, он понял, что лежит на диване в гостиной, а рядом с ним находятся Дженни, доктор Торренс и Гарри. Подумав, он остановил свой взгляд на докторе, смуглом мужчине с короткой стрижкой черных волос и вечно прищуренными карими глазами. Риго Торренс радостно оскалился. И Северус нехотя буркнул:

– Откуда ты взялся?

– Меня позвала Дженни Бреннан. Неисповедимы пути Господа, я сам чуть не хлопнулся в обморок, когда вошел в гостиную и увидел на диване одну очень знакомую носатую личность, – Риго повернулся к Дженни и сказал уже ей: – Понимаете, мисс Бреннан… то есть, простите, миссис Снейп, Северус какое-то время назад пришел в банк спермы как донор. Его случай, как и ваш, оказался уникальным, был даже миг, когда я готовился поставить ему страшный диагноз – бесплодие.

Он помолчал, что-то обдумывая, и продолжил:

– Но тут произошло чудо, его сперматозоиды таки внедрились в зиготу Дженни Бреннан, ещё одной моей пациентки с почти таким же диагнозом. Таким образом я счастливо избежал позора. Бывают такие люди, которые созданы только друг для друга, и только чудо сводит их пути. Или Божье провидение.

«Или магия», – подумал Северус, вспомнив Лили, вслух же он спросил:

– Это тот самый доктор, который тебе симпатизировал?

Дженни виновато покраснела, Риго Торренс покачал головой:

– А как же, Северус, вы же у меня постоянные пациенты были в течение двух лет. Разве я мог не влюбиться в вас, дорогие вы мои?

Северус кивнул и тихо подытожил главное:

– Кеннет мой сын? – он посмотрел на Дженни и слабо улыбнулся. – Наш…

– Наши, – мягко поправила она, положив руку на плечо Гарри, который стоял тихо, как морская губка, и жадно впитывал события. При прикосновении и словах мачехи он радостно и благодарно заулыбался… Всё ближе и ближе, всё больше и больше, кажется у него назревает полная семья.

И Кеннет родной братишка оказался, до чего же интересные сюрпризы преподносит жизнь!

Северус сел и страдальчески посмотрел на них, почему-то этот взгляд был понятен. Гарри и Дженни сели с двух сторон и обняли папу и мужа, а от двери к ним подбежал и прыгнул в теплые объятия Кеннет, конечно же он подслушивал, как и все нормальные дети. Мальчик он или нет?!