Текст книги "Слепой дракон (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Грохха успокоили, на пальцах кое-как объяснили ему, что он может поселиться в горах, подальше и повыше от поселения кентавров. Молодой великан послушал, покивал, поугукал, после чего повернулся спиной к лесу и пошагал прочь, легко ступая по камням, а на востоке, освещая его широкую спину, показались первые лучи солнца. Начинался новый день.

====== Сорок третья глава. Удивительные странствия Гераклов ======

Вернувшись в замок, усталые спасатели-пожарники были окружены всеми теми, кто оставался их дожидаться. Спать, понятное дело, никто не ложился, переживали за ушедших в лес на помощь драконам. Вопросы так и посыпались на головы путешественникам, буквально не давая им вздохнуть.

– Что там случилось?

– Зачем драконы звали на помощь?

– Кто поджег лес?

– Что с Хагридом?!

– А чо со мной? Со мной ничего, тута я… – озадаченно прогудел в бороду лесничий, подходя сзади.

Охи, ахи, новые вопросы. Пользуясь тем, что всё внимание переключилось на Хагрида, Гарри цапнул Невилла за руку и тишком уволок к лестницам. Поднялись к себе и, глянув на часы, решили доспать, было дико рано – полпятого. Лежа в постели, Гарри с трепетом вспоминал жуткие приключения: страх от неизвестности, непонимания того, зачем зовут драконы, ужас от догадки, что они столкнулись с чудищем, которое Хагрида мордовало… Спешный спуск в подземелья за папой, торопливое объяснение тому – что, зачем и куда… Бешеная гонка по ночному лесу к далекому пожару и трагическая мысль фоном – умер Хагрид, кто-то его таки прикончил и они найдут в лесу его изуродованный труп…

Потом воспоминания плавно скользнули на великана. Боже ты мой. Северус всего по колено ему ростом... Гарри сглотнул, вспомнив чью-то собачку породы чихуахуа с улицы Магнолий, как она вечно тряслась, когда над ней кто-то нагибался и тянул лопатообразную ручищу, чтобы погладить. Так вот что она чувствовала… Ему самому стало не по себе, когда понял, что едва достает макушкой до середины икр великаньих ног. А тот момент, когда великан встал, чтобы уйти в горы, это… вообще казалось, сама гора поднимается. Пять метров – это много или мало? И почему великан кажется больше жирафа? А потому что жираф тонконогий и длинношеий, его туловище не больше лошадиного и даже короче, он является высоким лишь за счет длинных ног и шеи. А у Грохха всё соразмерно с человеческими пропорциями, и поэтому он действительно больше жирафа, его пальцы толщиной с человеческое туловище, ноги с половину косаток, и он запросто поднимет и прижмет к груди ту же лошадь, легко и просто, так же легко, как человеку поднять лабрадора.

История его странствий была захватывающей. Хагрид, узнав о смерти матери, тут же поинтересовался – есть ли у неё родственники, и каково же было его удивление, когда гург, великаний вождь, сообщил, что у него остался младший брат Грохот. По велению Каркуса нашли и привели сопливца, вот так Хагрид и познакомился с братом. Грохотуля оказался и правда сопливцем, всего сорок лет от роду, что по великаньим меркам соответствовало четырнадцати человечьих. Ага, ребёнок. И, как ребёнок, Грошик ещё рос… то есть ему ещё расти и расти до полноценных семи метров – двадцати великаньих футов. Естественно, встал вопрос о воспитании сиротки, то есть, простите, вопрос-то как раз и снялся, раз уж старший брат объявился. Короче говоря, сиротинушку спихнули Хагриду – брат? Ну так воспитывай! Забирай домой и воспитывай. Сказать легко, а сделать… С помощью порталов, порт-ключей и мадам Максим, Хагрид почти договорился с властями о депортации молодого великана из страны… вот не нравится мне это «почти». Пока тянулась волокита с переселением, печатями, подписями и прочая нудная тягомотина, в становище великанов произошла смена власти, некий Голгомаф своротил Каркусу шею, для верности отчекрыжил ему голову и зафутболил в ближайшее озеро, чтоб неповадно всем было. И устроил тотальную охоту на мелких – «шоб очистить генофонд», как лев, захвативший прайд и убивающий всех львят с той же целью. Мамаши с детьми разбежались, те, кто не успел, оплакивали детишек и готовились к брачной ночи. Грошика пришлось увести тайно, не дожидаясь официального разрешения на выезд из страны.

И начались странствия двух Гераклов… Сначала Грохх не хотел покидать родные горы, шел нехотя и через не могу, Хагрид завлекал его сказками, вкусными бычьими окороками и воздушными шариками, они для дремучего великана казались чудом – яркие, кругленькие и летающие! – пятиметровый ребёнок наивно удивлялся, хлопал бетонными плитами ладоней и тянулся к ним. Хагриду оставалось утягивать шарик за верёвочку и уводить великанёныша дальше, на северо-запад. Выбирал самые-пресамые безлюдные места, стараясь держаться гор и избегать долин и болот, потому что из-за случайной ошибки им пришлось задержаться на одном месте, пока Хагрид не стер два километра следов великаньих ног. Стирал следы два дня, каждую секунду ожидая появления магглов и их вопросов и убив при этом безвозвратно миллионы нервных клеток.

Потом Грохоток приохотился, увлекся узнаванием большого мира, и шагал теперь так, что Хагрид едва поспевал за ним. С вершин гор видно далеко и на все стороны, и Грошуля, приставив ладонь козырьком над глазами, с интересом обозревал окрестности, проявляя любопытство к во-о-он тем огонькам внизу, у подножия горки. Чтобы удовлетворить любопытство великаньего мальчика, пришлось сводить его в городок, кажется, это был Зальцбург... или Инсбрук?.. Пошатались ночью по окраине старого города, и чтобы увести великаныша оттуда, пришлось пообещать найти ему друзей среди людей в Хогвартсе… Диалог примерно вот такой был:

– Гроша, пойдем!

– Ы-ы-ы-ы…

– Пора идти, Грошунь.

– У-у-у…

– Слушай, ну пойдем уже, а? Я тебя с ребятами в Хогвартсе познакомлю. Что скажешь, Грошик?

– А?

– Обещаю! Точно познакомлю. Идем?

– Угу.

Дальше идут. В магмир Хагрид не рисковал соваться, мало ли как там отреагируют на нелегальное переселение великана, а в мире обычном это было безопасно, просто потому, что в них никто не верил. Спрятав Грошика в скалах-лесах и заброшенных шахтах, Хагрид заходил в местные забегаловки, заказывал пару галлонов пива и, потягивая пенистый напиток, вполуха слушал разговоры завсегдатаев:

– Говорю тебе, великан то был, метров десять в вышину, аж облака об него спотыкались.

– Мигель, кончай пить, это уже седьмая кружка пива! Хватит с тебя, уже чушь несешь…

Это было в Тироле, а это во Франции:

– Жан-Марк, слушай, ты это видел?

– Чего?

– Ну, типа, великана.

– Не… ты пьян?

– Э-э-э… да, пожалуй, я пьян…

В Германии:

– Феликс, ты м-меня у-ув-важаешь?

– Штефан, дорогой, я тебя уважаю. Не говори ни-ко-му, а то психушка гарантирована.

– М-могила. Н-никому не скажу. Вот только… к-как забыть?

– А давай… вот, ещё по одной стопочке шнапса и всё забудем.

Бельгия:

– Здесь следы были… Ясмин, я же тебя, корова волоокая, просил их брезентом накрыть, всего-то двадцать минут меня не было, пока за фотоаппаратом бегал, и что? Где следы, я спрашиваю?!

– Ну, Маттео, ну не виноватая я! Здоровяк тот приперся, с розовым зонтиком, брезент откинул и все следы смахнул.

И так далее, по всем побережьям Европы – Германия, Нидерланды, Дания… повсюду эта странная пара оставляла за собой шлейф вопросов, волну вранья и лавину пересудов. В Эсбьорге, в славном местечке Датского королевства пришлось задержаться на две недели, надо было подумать о том, как пересечь Северное море и добраться хотя бы до Абердина. Конечно, проще было бы пересечь пролив Ла-Манш ещё во Франции, но… не получилось у братьев пробраться незамеченными по людным, густонаселенным регионам. Зато два месяца пути как раз хватило на то, чтобы швейцарское правительство успело разрулить ситуацию с убийством гурга Каркуса, устранением захватчика Голгомафа и всерьез обеспокоиться судьбой молодого великана, который спасся и успел пересечь полмира в компании старшего брата и при этом никого не убил по дороге. Так что в королевстве Датском всё было тихо и мирно, наших Гераклов встретили с распростертыми объятиями, предоставили укрытие и организовали портал до Абердина. Ещё пара недель пути и вот – окрестности Хогсмида, замок Хогвартс и Кабаньи горы. В лесу Грошику не понравилось, постоянно ползали страшенные пауки, которых он боялся – и не без оснований! – жуткие и неумные акромантулы неоднократно пытались тупо на него поохотиться, как когда-то на дракона. И если Серенгети их просто давил и сжигал, то Грохоту это было довольно проблематично. Ну, попробуйте пришлепнуть ладонью лабрадора, да, по-моему, и тарантула сложновато будет прибить тапком. А если учесть, что пауки-переростки ещё и кусаются больно…

Грошка отвязывался, убегал. Хагрид его ловил, привязывал обратно. Грошка снова отвязывался, Хагрид снова привязывал, сочиняя новые морские узлы. Пытался понять путаные объяснения:

– Уку-ку-ку…

– Грошик, ну посиди ты спокойно, счас с делами разберусь и познакомлю с ребятками.

– Бука, бу-у-у… – и пальчиками, пальчиками перед носом Хагрида водит, на манер тех самых букашек. Но нет, не понимает Хагрид, отмахивается.

– А-а-а… не пойму я, об чем ты толкуешь.

Грохоток опять поступает по-хорошему – отвязывается и убегает. Хагрид ругается, ловит и опять поступает по-дурному – привязывает непослушного братишку к самым крепким деревьям.

Но никто не железный, вот и у Гроха кончается терпение и противостояние братьев завершается банальной дракой. Раз приложил, второй, и пока Хагрид лежал в отключке, Грошик бродил вверх-вниз по лесистым склонам, надеясь добраться до гор. Тогда-то и начали разбегаться кентавры. И искать послов к Хагриду с тем, что его план не работает.

Всё это Гарри с восхищением вспоминал, лежа в постели и глядя в изнанку полога, нехитрый рассказ Хагрида оставил глубокий след в его юношеском сердце. Серенгети тоже кое-что рассказал. Когда в Запретный лес с юга пришел великан, драконы его уже ждали и незаметно страховали великаньего ребёнка, со стороны наблюдали за противоречием братьев, поражаясь тупости Хагрида, который никак не мог врубиться, что братишка боится пауков. Во время его побегов в горы следили за ним в шесть глаз. А сегодня ночью в противостоянии братьев произошла кульминация: Хагрида достало, что Грохх всё время отвязывается, и приволок цепи от Пушка. Грошка не был идиотом, он сразу просек, что в цепях пауки его точно сожрут, своротил с корнями те два дерева и задал стрекача, в спешке даже не обратив внимания, что обломками стволов он завалил оглушенного Хагрида. Ослепший от обиды и слез – а как же, на цепь хотел посадить! – юный великан пер напролом сперва по лесу, отмахиваясь от плевков драконов, потом пересек поселок кентавров, ломанулся в гору и… едва не рухнул в ущелье, на дне которого топорщились острые-преострые скалы. Обиженного мальчика перехватили драконы, стащили обратно к поселку и всеми силами старались удержать перепуганного и вырывающегося великаныша. А так как не могли достучаться до его оглохшего от страха разума, позвали на помощь. Вот и всё.

Гарри вздохнул, перевернулся на живот, взбил кулаками подушку попышнее и глубоко зарылся в неё, закрыл глаза и заснул. Учитывая бессонную ночь, преподаватели пожалели студентов и дали им выспаться, так что ребята малость удивились, когда продрали глаза и глянули в окно – солнце стояло в полуденном зените, а на часах оказалось одиннадцать. В Большом зале подали не то поздний завтрак, не то ранний обед. Ну а потом, как обычно, начались занятия, между которыми, однако, старшекурсников доставали младшие дети с просьбами рассказать о ночных приключениях. Ну, любопытство не порок, а интерес не иссякает, а напротив, только разгорается со временем, вот и приходилось вспоминать все подробности и рассказывать, рассказывать, рассказывать… ловя на себе восхищенные взгляды девушек. И за этими рассказами Гарри уже и не замечал, что какое-то время прижимает к себе красавицу Полумну Лавгуд, а когда заметил, то, конечно же, не стал отталкивать, а нежно чмокнул в щечку, напрочь и в упор не замечая ревнивого взгляда Джинни. Потом Гарри осмотрелся по сторонам, отмечая ещё несколько парочек. На Роне висела Лаванда, рука Невилла ненавязчиво лежала на талии Гермионы, а Драко в открытую целовался с Трейси Дэвис.

====== Сорок четвёртая глава. Планы нового директора ======

Тихо и неспешно шагало по миру Время. Проходя по Гринвичу, оно недовольно кривилось при виде поблекших лохмотьев и взмахом руки насылало на обнищавших модниц порывы ветров, которые безжалостно сдирали с деревьев последние листья. Взамен же щедрый господин Сезон одевал красавиц в снежные шубки, устилая заодно и землю пуховым одеялом, по которому словно проскакал игривый сказочный олешек, разбрасывая с серебряных копытцев россыпи бриллиантов и алмазов, оседающих на сугробах и ветвях. В Хогвартс и его окрестности пришел декабрь.

А на других концах меридианов крались мокрые сезоны дождей, неся с собой тропическую духоту.

Сириус в распахнутой на груди белой рубахе сидел за столом в своем бунгало и просматривал почту. В основном это были газеты, письма братья Блэк получали редко. Но сегодня на столе перед ним лежало письмо из Англии, от дяди Чарли.

Синие глаза Блэка отрешенно скользили по плетеным стенам, по висящим на них маскам местных индейцев племени пако. Взгляд переехал на потолок, вернее на испод двускатной крыши из пальмовых листьев. Нахмурился. Нет-нет, не из-за убогости жилища, на условия проживания Сириус не жаловался, они были вполне приемлемыми – теплая погода, всегда свежие фрукты, из которых выжимаются превосходные соки, а при помощи блендеров делаются разнообразные смузи и фреши. Не было недостатка и в мясной пище, во дворе и загонах бродили куры, пекари и капибары, местный аналог свиней.

Нет, морщился он из-за новостей из Англии. Карлус Поттер переживал за школу Хогвартс, куда его собирались посадить в директорское кресло. Старика Дамблдора попечители готовились отправить на пенсию после Рождества, его заместительница Минерва МакГонагалл оказалась некомпетентна, старый замок отказался признавать её директором. Кроме того, Хогвартсу угрожал какой-то внешний враг, и практичный дядя приглашал Сириуса и Регулуса в качестве хранителей с просьбой посторожить покой детишек и по возможности выявить тайного неприятеля. В доказательство Карлус приводил последние события – попытки навредить студентам при помощи турнирных состязаний, нападение на чиновницу Министерства, после которого кто-то в её образе рассылал направо-налево дементоров. И Гарри, его дорогой внук Гарри просто чудом не пострадал, мальчик спасся тем, что уехал на каникулы.

Сириус перевел взгляд с потолка на эти строчки и тоскливо пробормотал:

– О, мама Мерлина… ну не внук он тебе, не внук.

– Ну да, а тебе он не крестник, – донесся снаружи голос Регула. А потом в проеме двери появился и он сам, в такой же белой рубашке, с лопатой в мозолистых руках, вместе с ним в бунгало ворвался запах перебродившего навоза, которым он унаваживал огородик. Этот запах раздражал породистый нос Сириуса-баргеста, он скорчил брезгливую гримасу и недовольно буркнул:

– И как же мы туда вернемся? Нелегально-то…

– Феникс вернется к Лавгудам, а новому директору никто не запретит взять с собой в школу дворнягу, – безмятежно всё расставил по местам Регулус.

– А Пит? – с сомнением спросил Сириус.

– Его тайну знает Гарри, так что и с этим проблем нет… – невинно хлопнул ресницами нахал.

Рождество в этом году было таким же, как и все до этого. С той лишь разницей, что в доме на Тисовой теперь жил четырехмесячный младенец. Джон Сайрус встретил Гарри беззубой улыбкой и вопросительным агуканьем. Наиглупейшая радостная улыбочка сама собой наползла на лицо Гарри, и он, расчувствовавшись, протянул руки и взял братишку. И понеслось…

Подъем с постелей себя и Кеннета, утренние процедуры в ванной, завтрак, выгул бульдога Санта Лапуса. Развивающие игры с младенцем – если он не спал, то его надо было развлекать погремушкой, дать попить, вернуть в ротик выпавшую соску, сменить подгузник, последнее, правда, вменялось в обязанности родителей, Дженни и Северуса, Гарри только смотрел. Обед, потом, если выпадало по расписанию, поход к врачам – профилактика, уколы, массаж по необходимости, комплекс витаминов и подозрительные вопросы докторов, где, дескать, справки из его школы? Приходилось врать, что забыл там, но летом обязательно привезет.

А так зимние каникулы состояли из прогулок с друзьями. На Рождество приехали тётя Мардж и Чарли Поттер. Приезд деда всех удивил и озадачил – похоже, лорд Поттер до сих пор не в курсе, что Гарри не родной его внук. Но обижать старичка было жалко, и поэтому все сделали вид, что безмерно рады ему. В свою очередь, Чарли сообщил, что после Рождества он заступает на пост директора школы Хогвартс, а потом протянул Гарри маленькую клеточку-переноску для грызунов и попросил позаботиться о крысе, прибавив загадочную фразу:

– Он, конечно, отзывается на Пита, но будет не против, если ты дашь ему другое имя.

Гарри с трепетом взял переноску и поспешно отправился к себе, поставил клетушку на кровать и вытянул вверх выдвижную решёточку-дверцу. На покрывало из неё вылез толстый откормленный крыс великолепного золотистого окраса – песочно-желтая шерстка, белые горлышко и пузичко, и никакого сходства с Коростой Рона. Гарри, понятное дело, засомневался:

– Пит?

В ответ крыс поднял левую лапку, Гарри нагнулся и присмотрелся – точно, не хватает одного пальца! – это Питер. И как он перекрасился? Гарри хихикнул, вспомнив те несколько минут, в которые Рон пытался наколдовать крысе красивый цвет «как желтое масло, как солнечный свет», считая, что крыса так будет интереснее смотреться. Пальцами погладил шелковистую шкурку и серьезно сообщил:

– А я знаю, что произошло в ту ночь. Поттеров убил Локонс, таким образом получается, что Залзан всё равно что отомстил за них, превратив его в каменную статую. Ты ведь узнал его тогда?

Питер-крыс кивнул головой и виновато развел лапками. Гарри пожал плечами и возразил:

– Твоя помощь всё равно не понадобилась, но я знаю, что ты бы вмешался, если бы пришлось.

На это Пит снова кивнул. А Гарри смущенно поинтересовался:

– А это не больно, превращаться в такое маленькое животное? А то у нас с Драко Малфоем был печальный опыт насильственного обращения – меня превратили в поросенка, а его в хорька. И нам обоим было очень больно.

К концу его фразы крыс спрыгнул на пол и неуловимо быстро для человеческого глаза превратился. Перед Гарри посреди комнаты встал полный мужчина с выпученными голубыми глазами и жидкими, клочкастыми волосами цвета спелой пшеницы, с приличными такими залысинами надо лбом. Что ж, не всем же быть красавцами, Питер Петтигрю был именно вот таким, некрасивым толстяком тридцати пяти лет, ещё далеко не старый, но сильно сдавший в последнее время. Таковы издержки профессии мракоборца, а если ты по совместительству ещё и тайный агент, то, естественно, ты состаришься раньше положенного, ежели не погибнешь во время опасного задания. Голос у Пита оказался высокий, с присвистом:

– То есть-с, как-с это принудительно-с?! Нельззя же так-с! Кости ломаются, внутренности-с перекручиваются.

– Скажи это Хагриду и Грюму… – уныло ответил Гарри, решив не переходить на официальное «вы».

Взволнованный Пит сел рядом на кровать и засвистел:

– Превращаться в зверя не больно-с. Гораздо-с сложнее упихаться в маленькую тушку, приходится схлопывать остальное пространство-с вокруг своей звериной ипостаси. И наоборот-с, раздвигать, если у тебя-с крупная форма.

– Это как? – заинтересовался Гарри.

– Ну, например… решил человек превратиться, скажем-с, в бизона, вот и представь, маг весит сто четыре фунта, а бизон – две тонны. И во время превращения маг забирает из окружающего воздуха все имеющиеся в нем калории, молекулы и атомы в том количестве, чтобы создать полноценное животное. С мышечной массой, кальцием для костей и равномерным волосяным покровом. А если ты мышь или землеройка, то здесь наоборот, надо отдать лишнюю массу в воздух, в пространственный карман, который постоянно находится при тебе. Я понятно объясняю?

– Да, понятно. А я могу?

– Можешь, но нежелательно-с.

– Почему?

– Убьешься. Из тебя птица неуклюжая получится.

– Вот это да!.. А кто?

– Не знаю, но я вижу крылья. Мелкие, не то ласточка, не то стриж, легкая добыча для ястребов. Лучше не рискуй. Забудь.

– Ладно, – покладисто согласился Гарри. На самом деле у него не было особенно сильного желания превращаться в кого-либо, просто было любопытно – в кого он мог бы перекидываться. Что ж, теперь он знает, так что и не обязательно. Незачем стараться учиться анимагии, зная, что твоя вторая ипостась – мелкая ласточка. Но, будучи честным, он всё-таки спросил для очистки совести:

– А мои друзья? Гермиона, Невилл, Драко, Полумна…

– У Гермионы нет предрасположенности к анимагии-с, Невилл… думаю, из него выйдет-с неплохой медведь. А остальные… не присматривался, потом гляну и скажу тебе, ладно? – Пит вдруг хихикнул. – Хи-хик-с, Перси мог стать зверушкой, но не стал.

– Почему? – слюбопытничал Гарри.

– А он расчеты сделал, выяснил, что черепахой станет, и отказался от анимагии.

Гарри захохотал, представив себе очкастую черепаху-Перси, правильно отказался, ну кому нужна столь медлительная аниформа?

Пит подмигнул ему и превратился в золотистую крысу, забрался в клеточку и свернулся калачиком, насколько позволяло ему толстое пузо. И вовремя, в дверь постучался Дадли и попросил показать ему крысу. Гарри показал, Дадли потетешкал её, потыкал пальцем в пузичко и назвал Светлячком. Кличка одинаково понравилась и Гарри, и Питу.

Тётушка Мардж положила расчетливый глаз на Карлуса Поттера – ну, а что, жених он видный, статный лорд с благородной сединой на висках, подтянутый и совсем ещё не старый. Правда, как невеста Мардж оставляла желать лучшего, ну да с лица воду не пить. Да и сам вдовец был не против потискать пышные формы дамы, благо, подержаться было за что. Забавна была реакция мальчиков, прямо анекдотическая, заходят как-то раз в гостиную Гарри, Дадли и Кеннет, видят, на диване парочка целуется-милуется… так парни единодушно и синхронно закрыли ладонями младшему глаза, сгребли его в охапку, развернулись и ходу, ходу, ходу! И если не считать таких шокирующих моментов, то каникулы вышли отличные, просто замечательные. Было здорово гулять по снежному городку, сидеть в кафешках с молочными коктейлями в хорошей компании знакомых с детства ребят, травить байки и тратить карманные деньги на всякую милую чушь. Вечерами также было здорово собираться всей семьей в гостиной и слушать умные речи Северуса и его будущего директора Чарли Поттера. Разговоры велись ни о чем и обо всем. Все не буду пересказывать, обращу ваше внимание лишь на тот, который состоялся в последний день каникул.

После суматошного дня, полного событий и впечатлений, как это бывает обычно, когда в доме полно детей, родственников и живности, обитатели дома номер четыре по улице Тисовой по устоявшейся привычке собрались в гостиной. Тему начала Мардж, вышивая на пяльцах синие цветочки, прогудела своим глубоким басом:

– Стало быть, ты завтра заступаешь на пост директора, дорогой Чарльз?

– Да, моя сладкая пышечка.

Дадли и Гарри за шахматным столиком в углу переглянулись и тихо прыснули. А «Пышечка» дальше гудит:

– А старый-то что, совсем сдал?

– Ну, как сказать… инспектор Амбридж его… хм, ухайдохала вконец, – маггловское слово Чарли произнес с удовольствием, явно смакуя его интересное звучание. А сколько ещё радостей в жизни чопорного лорда? – Так достала придирками по поводу образования, что бедняга сам на пенсию запросился.

– А тебя не достанет, Чарлик?

– Ну что ты, Марджи... Я же не собираюсь филонить от директорских обязанностей. Это Дамблдор упразднил многие предметы и спустя рукава смотрел, как ученики еле-еле наскребают проходные баллы. А я так не буду, я… – тут Чарли сжал руку в мощный кулак и помахал им вверх-вниз, – за них возьмусь, ох и возьмусь. Они у меня там попляшут! Я собираюсь ввести в школьную программу такие уроки, как фехтование, этикет, Право маггловское и магическое, изобразительное искусство, географию. Сам буду преподавать историю, Биннса давно пора развеять, достаточно он магии насосался из энных поколений учеников, введу, наконец, родительский день посещений, хватит мне жалоб от скучающих мамочек в Попечительский совет… кстати, магглорожденные в эти дни смогут отправляться домой через камины, их тоже надо будет установить в холле, под часами в Часовой башне. Ну и ещё кой-какие планы у меня имеются, тем более что сам Хогвартс предложил мне всё это, когда позвал на пост Директора, и уж будьте уверены, я его не подведу!

И Чарли в довершение своих слов энергично стукнул кулаком по подлокотнику кресла. Северус уважительно склонил голову перед новым директором, а Гарри и Дадли испуганно переглянулись – сколько? Сколько там новых предметов появится? А разговор тем временем дальше тек.

– Знаете, Карлус, вместо каминов лучше портальные зеркала установить… – подумав, предложил Северус.

– Почему?

– Потому что камины не во всех маггловских домах установлены, тогда как зеркала в пол у всех есть. К тому же нужно учесть и квартиры в многоэтажках, где камины просто не запланированы архитекторами. Проходить будут, конечно же, только волшебники и только по паролю, вот, например, мисс Грейнджер говорит слово-пароль… э-э-э, «книга». Зеркальный портал открывается, она входит в него и выходит, скажем, в прихожей из гардеробного зеркала в своем доме. И обратно так же.

– М-м-м… весьма интересная идея, Северус, надо бы её обдумать…

====== Сорок пятая глава. Плюсы и минусы реформ ======

Прибыв на платформу девять и три четверти, Гарри был атакован восторженной Полумной с ошеломительной новостью – к ней вернулся феникс! Гарри «удивился» и спросил:

– А разве он улетал?

Девушка стушевалась, смущенно пояснила:

– Да, он улетел куда-то полтора года назад, а этой зимой вернулся. Я не говорила, потому что не знала, как сказать тебе и при этом не расстроить. Прости, пожалуйста.

Уже в купе Гарри бросил на птичку неприязненный взгляд и прошипел:

– Ну и как тебе там, в Южной Америке, живется-поживается, скотина ты пернатая?

Регулус опасливо съежился – одно дело, слушать нотации от маленького мальчика, и совсем другое, испытывать терпение пятнадцатилетнего верзилы. А Гарри и правда запросто теперь может свернуть ему тощую шейку, вон как кулаки разминает. Косясь на нервные пальцы, которые то разжимались, то сжимались во внушительные кулачищи, феникс на всякий случай забился за хозяйку и теперь тревожно выглядывал из-за ее плеча, тоскливо-просяще курлыкая, мол, успокойся, парень, не нервничай... Гарри же красноречивым взглядом сообщил ему, что он успокоится, но сначала придушит одного пернатого предателя, отведет душу, и тогда он будет та-а-акой споко-ойный… Папа Римский обзавидуется.

Отъехала купейная дверь, и к ним заглянули Рон, Драко и Трейси. Гарри кивком пригласил входить – пятеро человек ещё могут поместиться в шестиместном купе. Новоприбывшие уселись напротив, Рон так и впился своими зенками в толстую крысу, сидящую на коленях у Гарри. Оценил зверушку и ляпнул:

– Слушай… а подари мне его!

Гарри закашлялся. Драко отвесил Рону крепкий подзатыльник:

– Осади своих гиппогрифов, рыжий бездельник! Крысы вообще-то денег стоят.

Гарри отдышался, пересадил Пита с колен на плечо и возразил:

– Он не мой питомец, меня дедушка попросил за ним присмотреть. Поэтому я не могу его тебе отдать, Рон.

– Какой дедушка? – не понял тот. – Разве у тебя есть дедушка?

Гарри разозлился – ну ни капли такта в этом рыжем обормоте! – смерил Рона уничижительным взглядом и прорычал:

– Есть дедушка, есть. Карлус Поттер.

– А разве он не помер? Я слышал, что все старшие Поттеры от драконьей ос… – договорить он не успел. Разозленный Гарри впечатал свой кулак в веснушчатый нос рыжего кретина и… ох, какое же это облегчение, вмазать в чью-то рожу от всей души! Иначе говоря, Рону не повезло, он просто попал под горячую руку, Гарри же ещё до этого был взвинчен, так и хотелось обо что-нибудь почесать кулаки, но птичку жалко. Так что Рон, можно сказать, удачно подвернулся, начал говорить бестактные гадости… вот и нашелся выход для гнева. Нос был безнадежно сломан, и темная кровь брызнула фонтаном, заливая грудь и руки, которые потрясенный Рон прижал к разбитому лицу. Регулус судорожно сглотнул, ясно отдавая себе отчет в том, что было бы, возьмись Гарри за него. Драко хмыкнул, колданул Анапнео и Экскуро, после чего поднял Рона за шкирку и вытолкал из купе. Что интересно, тот не стал рваться обратно, а благоразумно убрался прочь. Сев на место, Драко проговорил больным голосом:

– Ну никогда этот идиот газет не читает! Иначе бы давно знал о фарфоровом заводе «Поттер, Блэк и ко», недавно открылся ещё один в Аргентине.

При этом Гарри бросил пронзительный взгляд на Регулуса, от которого тот стал ещё меньше и спрятал голову под крыло. Потому что больше некуда, он – не страус и песка в купе нет. Но Гарри, к счастью, уже отвел душу, так что бедолага феникс благополучно доехал до Хогвартса целым и невредимым, не считая нескольких погибших нервных клеточек.

По прибытии студенты как-то не сразу заметили, что в Большом зале произошли кое-какие перемены, проголодавшиеся вусмерть студиозусы сначала хорошенько наелись и только потом соизволили посмотреть по сторонам и запоздало поздороваться с педсоставом и директором. Вот только… Дамблдора-то на месте не оказалось, вместо него на месте директора в середине восседал совершенно незнакомый мужик. Тот, дождавшись внимания к своей персоне, поднялся с массивного дубового стула (а где золотое кресло, вечный атрибут всех директоров Хогвартса?), оперся руками о столешницу, обвел прозрачно-серыми глазами замерший зал и негромко сообщил:

– Здравствуйте, ребята, меня зовут Карлус Поттер. Я ваш новый директор и преподаватель истории. Профессор Биннс будет развеян в ближайшие выходные, прочие призраки, желающие упокоиться, могут присоединиться к ритуалу.

Замолчал и сел. А в зале продолжала висеть ошарашенная тишина, многие даже челюсти потеряли. Ну, их, наверное, можно понять, да? Уезжая на каникулы, они видели привычного до оскомины Дамблдора с его вечной серебряной бородой, приезжают с каникул, а тут такое… куда старый директор делся?

А тут по проходу между факультетскими столами ещё и псина пробежала. Здоровенная черная зверюга, похожая сразу и на ньюфа, и на волкодава, с горящими желтым огнем глазами, тяжелой рысью протрюхала к профессорскому столу, обогнула его и, пройдя к директору, уселась на пол, вывалив алый язык и на целых два фута возвышаясь над столом. Ступор был полнейшим. И внезапно раздавшийся детский рев был полной неожиданностью для всех. Студенты и профессора повскакали с мест и завертели головами в поисках источника детского горя. Оказалось, плакал Юан Аберкромби, его окружили, принялись утешать, вытирать слезы и сопли и спрашивать, спрашивать, спрашивать… Наконец Юан проикался-прорыдался и более-менее смог объясниться: