Текст книги "История ансамбля "Битлз""

Автор книги: Тамара Воробьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ

7 февраля 1964 года битлзы впервые отправлялись за океан. В лондонском аэропорту Хитроу их провожала тысяча поклонников. Четверо музыкантов, Синтия Леннон, Брайан Эпштейн, Нил Аспинол, Мал Эванс, Дерек Тэйлор, множество журналистов, в том числе Морин Клив из лондонской «Ивнинг стандард» и Джордж Харрисон из «Ливерпульского эхо», заполнили салоны самолета американской авиакомпании «Пан-Америкэн». Тут же был фотограф Дезо Хоффман.

Брайана осаждали бизнесмены, желающие заполучить клеймо «Битлз» на свои товары. Они надеялись, что на высоте 30 тысяч футов он будет сговорчивее.

В самолете летел еще один человек, который впоследствии сыграл определенную роль в творческой жизни группы. Это был двадцатидвухлетний американский продюсер, миллионер и выдающаяся фигура в мире рок-н-ролла, мастер искусства оркестровки и создатель так называемого «звукового вала» Фил Спектор.

Пол Маккартни накрепко пристегнулся ремнями к креслу и не вставал в течение всего полета. Все, кто был в салоне с музыкантами, помогали им подписывать многочисленные открытки и фотографии, предназначенные для фанатов в качестве сувениров.

Приближение самолета к американскому континенту комментировали по радио: «Сейчас 6 часов 30 минут по битлзовскому времени. Они летят над Атлантическим океаном. Температура 32 градуса по „Битлз"».

Когда самолет приземлился в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди, там собралось невиданное количество подростков. Как сообщали потом журналисты, всего встречающих было 7000 человек. Такого скопища людей битлзы не наблюдали даже на родине. Невообразимый шум заглушал рев моторов. Девушки, юноши, взрослые мужчины и женщины, репортеры, полиция... Молодежь ожидала новых идолов, репортеры – сенсаций, полиция – происшествий. Ожидания сбылись наполовину: происшествий практически не было, но ажиотаж был необыкновенный. Как заявила администрация аэропорта, в Америке еще никого так не встречали – ни президентов, ни королей. Вместе с «Битлз» в самолете прилетел знаменитый эстрадный певец и недавний кумир американцев Эдди Фишер, но его даже не заметили.

Фоторепортеры снимали каждый шаг ливерпульской четверки. Устроители гастролей преподносили всем присутствующим сувениры, подготовленные «Кэпитл рекорде». Получили по «Набору „Битлз"» и сами музыканты, к неописуемому восторгу толпы.

Обязательная пресс-конференция здесь же в аэропорту дала обильную пищу двум сотням журналистов. Битлы почувствовали себя в родной стихии и резвились, как хотели.

Вопрос: Не споете ли для нас?

Джон: Деньги вперед!

Вопрос: Что бы вы хотели пожелать американской молодежи?

Пол: Чтобы они купили побольше пластинок «Битлз».

Вопрос: Вы когда-нибудь стрижетесь?

Джордж: Я это сделал только вчера.

Ринго: Но вы бы видели его позавчера!

Вопрос: Как вы относитесь к организованному в Детройте «Движению за уничтожение „Битлз"»?

Джон: Мы организуем «Движение за уничтожение Детройта».

Вопрос: Что вы думаете о Бетховене?

Ринго: Я его люблю. Особенно его стихи.

Вопрос: Что бы вы хотели увезти домой?

Джон: Небоскреб Рокфеллеровского центра.

Вопрос: Вы действительно участвуете в движении молодежи против старшего поколения?

Джон: Это грязная ложь.

На этой пресс-конференции «Битлз» поразили всех своей манерой держаться. Они совсем не были похожи на звезд рок-н-ролла. Все четверо было спокойными, интеллигентными, остроумными и изысканно вежливыми. Однако поражало в них не только это. Обычно все знаменитости, купаясь в славе и зная свою власть над толпой, кокетничали и заигрывали с поклонниками, стараясь показать, что они, мол, такие же, как все смертные.

Битлзы же все время держали дистанцию. Они были веселы, доброжелательны, но не шли на контакт, оставались непонятными и независимыми. Они как будто замкнулись в своем таинственном мире и никого туда не допускали. Такая позиция мучительно интриговала и притягивала окружающих. Репортеры почувствовали это первыми: да эти парни не так просты, как кажутся на первый взгляд, они не просто звезды, они – суперзвезды, они – сверхчеловеки! Один толковый менеджер сказал: «В них есть гениальность, в этих „Битлз". Они могут погубить всех нас».

Однако это видели не все. Многие считали битлзов просто легкомысленными поп-музыкантами и чуть ли не паяцами. Какой-то репортер на следующий день после пресс-конференции в аэропорту написал: «Остроумие битлзов было заразительным. Все безумно хохотали. Шоу началось уже там, и мальчикам из группы „Битлз" это очень нравилось. Ну и шутники же эти ребята в своих костюмчиках без воротников и со своими челками!»

После встречи с журналистами и репортерами каждому музыканту предоставили отдельный кадиллак с шофером и в сопровождении эскорта полицейских на мотоциклах повезли в одну из самых лучших гостиниц Нью-Йорка «Плаза». Это 18-этажное здание с мраморными колоннами на углу Пятьдесят девятой и Пятой авеню американцы считают островком европейской элегантности (По странному совпадению первое пристанище «Битлз» в Соединенных Штатах Америки находится как раз напротив Центрального парка, неподалеку от «Дакоты» – дома, возле которого был убит Джон Леннон).

В «Плаза» каждому был отведен трехкомнатный номер на двенадцатом этаже. Скоро гостиница стала местом паломничества поклонников и прессы. На улице толпа пела их песню «She Loves You» и «Мы любим вас, битлзы» собственного сочинения.

В вестибюле орды журналистов опять атаковали музыкантов.

Вопрос:

Скажите, Джордж, почему вы не при галстуке?

Джордж:

А почему вы не при шляпе?

Вопрос:

У вас уже есть актриса на главную роль в вашем фильме?

Пол:

Мы хотим пригласить королеву. Она торгуется.

Вопрос:

Когда вы начнете репетировать?

Джон:

Мы не репетируем.

Пол:

Нет, мы, конечно, репетируем.

Джон:

Ну да, мы не репетируем, репетирует Пол.

Вопросы задавали целый день, не давая битлзам ни минуты для отдыха. Даже когда им в номер принесли тарелки с жареными цыплятами, одна женщина-репортер все же вошла к ним и решилась прервать трапезу:

– Извините, что вторгаюсь во время еды, но как вы думаете, что вы будете делать через пять лет?

Взбешенный Джон ответил:

– Если так будет продолжаться, то полагаю, что я все еще буду есть.

Почти весь следующий день битлзы провели в гостинице. Они играли на гитарах, слушали по радио собственные песни и несколько раз смотрели по телевизору свою пресс-конференцию в аэропорту. Вечером решили прогуляться по городу. Джон, Синтия, Ринго и Пол, надев плащи и закрыв головы капюшонами, выскользнули из подъезда гостиницы. Джордж остался в номере: у него болело горло и была температура. За ним ухаживала его сестра Луиза, которая приехала из Сан-Хосе, где жила уже несколько лет с мужем-американцем. Джон и Синтия хотели посидеть где-нибудь в кафе или ресторане. Пол отправился в клуб «Плейбой». Когда все снова собрались в гостинице, оказалось, что исчез Ринго. Началась паника – думали, что его похитили фанаты. Инцидент закончился благополучно: Ринго явился наутро целым и невредимым, но никто так и не узнал, где он пропадал.

9 февраля «Битлз» выступали в телевизионном шоу Эда Салливана. Передачу смотрело 73 миллиона американцев – около 60 процентов всех телезрителей. Перед началом шоу зачитали поздравительную телеграмму от Элвиса Пресли. Во время передачи в Нью-Йорке не было совершено ни одного серьезного правонарушения, не угнано ни одной машины. Подростки не могли оторваться от телеэкранов.

На следующее утро все газеты поместили отзывы о шоу. «Нью-Йорк геральд трибьюн» охарактеризовала битлзов так: «75 процентов рекламы, 20 процентов прически и 5 процентов ритмических похоронных песен». Не лучше писали и другие газеты. Однако молодежь считала иначе. В Америке начиналась битломания.

11 февраля «Битлз» отправились в Вашингтон, где предстояло выступление на арене стадиона «Колизеум». Был снегопад, и битлзы отказались лететь самолетом. Им подали специальный отдельный вагон в стиле английских поездов начала века. На вокзале столицы их встречали 3000 тинэйджеров. Еще 7000 заполнили «Колизеум». Бит-лзы уже давно выступали на стадионах, хотя это было не совсем удобно: часто шел дождь, в аппаратуру попадала вода. Не всегда их могли видеть все зрители.

В «Колизеуме» была вращающаяся сцена, и музыкантов было видно со всех сторон. Фанаты заняли места за пять.часов до начала концерта. «Битлз» вышли на сцену в сопровождении полицейских. Несколько минут сверкали магниевые вспышки – публика увековечивала мгновение. Как всегда, стоял страшный шум. Когда битлзы запели, шум стал еще больше, и их совсем не было слышно. На сцену летели конфеты – Джон когда-то пошутил, что любит сладости, а Харрисон у него все съедает, и теперь зрители компенсировали ему ущерб. Иногда конфеты били, как пули.

Они пробыли на сцене 34 минуты и спели 12 песен. Допев последнюю, побросали инструменты и ринулись со сцены. Полицейские едва сдерживали толпу. Сид Берн-стайн, который устроил этот концерт, ликовал – его прогноз оказался правильным. Брайан Эпштейн плакал.

В артистической Ринго кричал захлебываясь: «Вот это публика! Я мог бы играть для них всю ночь!»

В Вашингтоне битлзам устроили прием в британском посольстве. Правда, было неясно, кто кому оказывает честь: посольство музыкантам или наоборот. Битлзы, во всяком случае, считали, что именно они оказывали честь посольству. При знакомстве произошел пикантный диалог.

– Здравствуйте, Джон,– сказал посол, обращаясь к Джону.

– Я не Джон, я Чарли. А Джон – он,– и Леннон показал на Джорджа.

– Привет, Джон! – обратился посол к Харрисону.

– Я не Джон, я Фрэнк. Джон – он,– ответил Джордж, показывая на Пола Маккартни.

– О боже! – воскликнул посол.– Я все время путаю имена. Моя супруга, вероятно, помнит их лучше.

На приеме солидные пожилые дамы стали выпрашивать автографы, а одна молоденькая гостья попыталась остричь у Ринго прядь волос.

Когда вечер закончился и все стали расходиться, Ринго решил подшутить над послом. Он остановился в дверях и спросил: «Кстати, а чем занимаетесь вы?»

После того как в английских газетах появился подробный отчет о приеме в британском посольстве в Вашингтоне, от посла поступило опровержение. «Битлз» же навсегда зареклись от таких встреч.

12 февраля, в день рождения первого президента страны Авраама Линкольна, состоялся концерт «Битлз» в «Карнеги-холле». На всем пути следования музыкантов из Вашингтона в Нью-Йорк их приветствовали тысячи американцев. Билеты на концерт были распроданы за два часа. Для тех, кому они не достались, решили поставить кресла на сцене. Среди таких «безбилетников» была сама миссис Рокфеллер. В зале с верхних ярусов свисали огромные транспаранты «Битлз навсегда!» и «Мы любим Битлз!». Во время выступления опять был невероятный кавардак: публика вскакивала с мест, бежала к сцене, все кричали, пели вместе с битлзами. Многие рыдали, некоторые девушки теряли сознание. Это был настоящий массовый психоз. Работы хватало не только полицейским, но и медикам. К концу выступления, которое длилось около 30 минут, на сцену полетели конфеты, воздушная кукуруза, мармелад, жевательная резинка. Слой этих даров был по щиколотку музыкантам. От грохота и воплей в зале дрожали портреты Шумана, Бетховена, Равеля.

После концерта повысились акции «Кэпитл рекордз» – заказы на новые пластинки «Битлз» посыпались со всех сторон.

Сами же «Битлз» получили приглашение от боксера Кассиуса Клея (Мохаммеда Али) посетить его спортивный зал на Пятой авеню в Нью-Йорке. Накануне матча на первенство мира с Сони Листоном великий Кассиус позволил себе немного расслабиться. После встречи Кассиус сказал, что битлзы – потрясающие парни, но зато он – самый красивый.

В Америке началась битломания, а ее виновники отправились в Майами, откуда транслировалось второе шоу Эда Салливана. Это шоу смотрела вся Америка. На следующий день в прессе появилось сенсационное сообщение: евангелист Билл Грэм изменил своему обету и смотрел телевизор в субботний день (Христиане, строго соблюдающие воскресенье как церковный праздник, возражают против проведения в этот день спектаклей, спортивных встреч, чтения светских книг и т. п.; воскресенье отождествляется с субботой, о соблюдении которой говорится в одной из библейских заповедей).

Эффект, произведенный ливерпульской четверкой, оказался столь значительным, что в США вслед за Англией его начали исследовать с научных позиций политологи, психологи и социологи. В результате опросов общественного мнения выяснилось, что причины успеха «Битлз» были следующими: оригинальность, привлекательность, свежесть музыки; близость песен чувствам, настроениям и мыслям молодежи; имидж музыкантов, их внешность, мужская притягательность; их противоположность миру взрослых; необходимость для общества иметь идолов.

Конкретно высказывания были примерно одинаковыми у всех опрошенных. Девушка, 16 лет: «Все в этих музыкантах было необычным: бит, мелодия, ритм, секс. Но это был не рок-н-ролл. Рок оглушает. Это было другое». Студент колледжа, 18 лет: «Я не визжал от восторга, но мои глаза наполнялись слезами. В „Битлз" есть живой магнетизм. Я хочу сказать, что они – это мы». Девушка, 17 лет: «Конечно, идолы были всегда. У моих родителей это Фрэнк Синатра и Бенни Гудмен. „Битлз" – наши идолы и останутся такими навсегда». Еще одна девушка, 17 лет: «До сих пор мир музыки принадлежал неграм. Они были самыми лучшими, и мы всегда так тоже считали. Теперь эти четыре белых мальчика стали лучше всех... Наверное, это что-то значит». И, наконец, еще одно высказывание 16-летней девушки: «Битломания укрепила нашу веру, наши взгляды, нашу уверенность не только в нас самих, но и в окружающих нас людях. Мы не требуем многого – у нас и так уже все есть. Мы только защищаем свою битлома-нию. И это естественно. Мы теперь знаем, что жизнь прекрасна. Следующий шаг – убедиться в этом самому».

К 15 февраля альбом «Meet The Beatles» занял ведущее место в хит-параде (Эту позицию он держал 11 недель, потом 25 недель был в числе первых 30-ти, 62 недели – в первой сотне и 71 неделю – в первых 200-х). Уже в первую неделю пребывания ансамбля в Америке альбом был распродан в количестве 750 тысяч экземпляров, а к середине февраля – 1 миллиона 600 тысяч (К середине марта альбом раскупили в количестве 3 миллионов комплектов, к декабрю 1965 года – 4,5 миллионов). «Кэпитл рекордз» начала судебную тяжбу с «Ви джей», стремясь монополизировать выпуск всех пластинок «Битлз». Эта маленькая чикагская фирма становилась грозным соперником. Она выпустила альбом под названием «Introducing The Beatles» («Представляем „Битлз"»), вскоре его переиздала, а через некоторое время переиздала сингл «Please, Please Me».

Популярность «Битлз» в США немедленно приобрела и экономический аспект. Заработала целая отрасль по производству товаров с торговой маркой «Битлз». Эп-штейн отпочковал от своей «NEMS Enterprises» компанию «Seltaeb» (Если читать справа налево, получится «Beatles»), которая контролировала промышленные предприятия, изготовляющие такие товары. В продажу поступало огромное количество галантерейных принадлежностей, тканей, одежды, игрушек, париков, кондитерских изделий, бижутерии с клеймом «Битлз». Джон не возражал против этого. Он считал, что можно продавать все – лишь бы шли деньги. По первоначальному договору «Seltaeb» должна была отдавать «NEMS» 10 процентов своей прибыли. Однако она обманывала Эпштейна и бит-лзов, скрывая львиную долю своих доходов, которые были огромными. Только в 1964 году выпускалось 150 наименований товаров с этикеткой «Битлз» на десятки миллионов долларов.

Один техасский миллионер предложил лично Джону Леннону 3 миллиона за право построить по всей стране битлзовские городки развлечений. Джон было уже согласился, но Эпштейн наложил строжайший запрет на этот проект, назвав его «сделкой дурного тона». Он считал, что битлзы могут заработать гораздо больше, не теряя своего лица. В Америке он платил по 1800 фунтов стерлингов каждому в неделю и предвидел новые гастроли и новые заказы на пластинки.

Сами музыканты не считали, что зарабатывают очень много. Американские же гастроли вообще не оправдали их ожиданий. Антрепренеры, правда, не скупились, однако все их доходы облагались налогами соответственно не американской, а английской системе налогообложения, которая была чрезвычайно жесткой.

22 февраля «Битлз» улетели домой. А в Америке началась переоценка ценностей. Ливерпульцы поломали прежнее недоверие и пренебрежение американцев ко всему, что делалось в английской поп-музыке. Они не только разрушили привычную формулу рок-исполнителей, но проложили дорогу мощному английскому влиянию на американскую поп-культуру и вернули рок-н-ролл на его родину, правда, в новом, измененном виде.

«НОЧЬ ПОСЛЕ ТРУДНОГО ДНЯ»

Эскалация славы «Битлз» на двух континентах вызвала удивительные изменения и в самой Великобритании. Ливерпуль стал главным источником пополнения английской поп-музыки новыми талантами. Ливерпульское «происхождение» оказывалось достаточной рекомендацией для заключения контрактов. По городу шныряли импресарио в поисках ходового музыкального товара. Всеобъемлющая популярность «Битлз», подобно солнечному свету, делала яркими любые группы и любых исполнителей из Мерсисайда. «Ливерпульское звучание», «мерсийский бит» стали обозначать новое направление в рок-музыке середины 60-х годов, начатое битлзами, эти термины вошли в музыкальные справочники и страноведческие словари.

Брайан Эпштейн и Джордж Мартин поддерживали и пропагандировали «мерсийское звучание». Они широко развернулись как продюсеры и коммерсанты, взяв под свой контроль все примечательные группы из Ливерпуля: «Роури Сторм энд Харрикейнз», «Джерри энд Пейсмейкерз», «Билли Крамер энд Дакотаз», «Формоуст», Силла Блейк – вот лишь неполный список исполнителей, теперь зависящих от Брайана.

Особое значение в распространении английского влияния на молодежную культуру во всем мире приобрел Лондон. В середине 60-х годов он стал главным центром музыкальной жизни Великобритании и определял направления и приоритеты в поп-музыке. Более того, Лондон стал законодателем мод и ценностей в молодежной субкультуре. Пресса рекламировала его как город ультрасовременных молодых людей, модных магазинов, бистро, квази-викторианских старинных безделушек, экзотических красок, нонконформистских мнений, возбуждающих звуков. Его назвали «веселящимся Лондоном» (Swinging London). Для многих людей в самой Англии и в других странах он стал причудливым сочетанием Мекки и Вавилона. Сюда устремлялись толпы туристов со всего света. Они ехали увидеть страну «Битлз», но обнаруживали еще много другого, особенно в фешенебельных кварталах Сохо, Челси, на Карнаби-стрит и на Кингс-роуд (Районы и улицы в Лондоне, где сосредоточены рестораны, ночные клубы, казино, стрип-клубы, студии художников, молодежные модные магазины и т. п).

Всюду царил дух «Битлз», и прежде всего – в музыке, где появилось целое поколение выдающихся ансамблей, воодушевленных знаменитой четверкой ливерпульцев. Это были «Роллинг стоунз», «Кинкс», «Ярдбердз», «Ху», «Му-ди блюз», «Энималз», «Крим» и многие другие.

Возвращение «Битлз» из Америки домой вызвало привычную уже шумиху. Премьер-министр сэр Алек Дуглас Хьюм объявил их главной статьей британского экспорта и важным фактором внешнеторгового баланса. Огромные налоги, взимаемые с сумм, которые «Битлз» получали за рубежом, существенно пополнили казну страны. Лейбористская оппозиция устами своего лидера Гарольда Вильсона назвала «Битлз» секретным оружием консерваторов, с помощью которого они завоевывают массовые симпатии. Поклонниками ливерпульцев стала и вся королевская семья: муж королевы был подписчиком на их пластинки, принцесса Маргарита не пропускала ни одного концерта группы, благосклонно относилась к «Битлз» и королева-мать.

9 октября Джон Леннон отпраздновал свой день рождения. Ему исполнилось 24 года. Весь дом был завален подарками и письмами. От одних только девушек в эти годы приходило по 12 тысяч писем в сутки. Джон шутил: «Самое главное – это то, что я на все отвечаю». Газеты освещали этот день как историческое событие, поклонники и поклонницы устроили демонстрацию и карнавал. Эпштейн забеспокоился не только за Джона, но и за остальных битлзов – не надломилась бы их психика от такого гигантского количества славы и обожателей, не пропала бы трезвость самооценки.

Но битлзы выстояли. Джон принимал все, что происходило вокруг них, спокойно, как будто он это предвидел уже давно. Он все время подчеркивал, что никак не изменился. Он говорил Питу Шоттону: «Человек не может измениться, несмотря на всю эту славу и деньги. Я делаю все, как другие люди: встаю утром, умываюсь, бреюсь, даже пользуюсь туалетом, но все почему-то думают, что мы этого не делаем». Но так Джон мог говорить с Питом – близким человеком. С другими людьми и он и вся четверка вели себя иначе, подчеркивая, что они действительно особенные.

«Битлз» лучше нас знали все пружины и слагаемые своего успеха, в том числе и тайные, ушедшие в неведомое вместе с Брайаном Эпштейном. Они неплохо понимали психологию поклонников и не обольщались надеждами на вечную славу. Все четверо с определенной долей юмора относились к своему новому положению мировых знаменитостей, подшучивая друг над другом. Джон посмеивался: «Когда я чувствую, что у меня от всего этого начинает распухать голова, я смотрю на Ринго, и тогда мне становится ясно, что мы не супермены».

То, что у битлзов не закружилась голова, видно по их неутомимой работе. Вернувшись из Америки, они сразу же приступили к делу. Нужно было завершить запись двух песен для нового сингла и начать съемки фильма, контракт на который был подписан еще в октябре минувшего года. Первая песня «Can't Buy Me Love» («Любовь не купишь». Переводят также: «Любовь нельзя купить») была записана еще во время гастролей в Париже в студии Маркони. Однако Джордж решил переписать свою партию на новой двенадцатиструнной гитаре «Риккенбеккер». Для второй песни «You Can't Do That» («Ты не можешь этого сделать») в Париже успели записать только аккомпанемент и теперь писали голоса.

Такой способ записи по партиям Джордж Мартин называл «методом слоеного пирога». Он делал отдельные дорожки для разных инструментов или писал по стадиям – сначала бас, потом барабан. После того как инструменты, задающие ритм, были записаны, Мартин вводил солирующие, а потом, сбалансировав все, вводил певцов, затем делал эхо и выравнивал частотный спектр. Он без конца совершенствовал технику, пользовался аппаратурой сдвоенной записи, проделывал тонкую работу по вынесению на уровень фона того, что записывал на передний план. Он резал ленту на сотни кусков, делая дубли до тех пор, пока не был удовлетворен звучанием. Дубли откладывал для последующей редакции при монтаже. Чтобы сохранить атмосферу «живого» концерта, он создавал соответствующий фон, например шумы в зрительном зале.

Джордж Мартин считался одним из лучших режиссеров звукозаписи в Англии. Проработав 15 лет в EMI, он записал многих певцов и инструменталистов, среди которых были такие звезды, как Джуди Гарланд и Томми Стил. «Битлз» Мартину нравились. Он говорил о них: «Они всегда точно знали, чего хотели, хотя по неведению часто не понимали, что многое из того, что они хотели, невозможно было сделать. Но интуиция у них была колоссальная. Они во многом опережали время». «Битлз» тоже в то время очень нуждались в Мартине. Благодаря ему музыка на их пластинках звучала так, что ее невозможно было повторить при «живом» исполнении, а синглы и альбомы, которые он делал, всегда занимали первые места в английских списках.

Работая очень много с битлзами, Мартин, однако, не имел от этого доходов. В 1964 году его заработок был 3000 фунтов, но эту сумму он получал и до того, как стал записывать битлзов. В своей книге «Все, что тебе нужно,– это уши» Мартин пишет: «Я не имел никакой прибыли от успехов „Битлз". Я получал зарплату по контракту с EMI. Благодаря тому, что я не делил с ними их огромных гонораров, я всегда был свободен в суждениях».

В 1964 году благодаря Джорджу Мартину доходы фирмы поднялись на небывалую высоту. В 1965 году Мартин уйдет из EMI, создаст свою собственную студию грамзаписи, однако будет продолжать делать пластинки битлзов, заключая для этого временные контракты со своей прежней фирмой.

Сингл «Can't Buy Me Love» / «You Can't Do That» вышел 20 марта 1964 года, сразу занял первое место и продержал его четыре недели. В мае песню «Can't Buy Me Love» спела Элла Фицджеральд, что было большой честью для битлзов.

В марте битлзы одновременно с работой над синглом начали обдумывать сценарий своего первого фильма. Сначала решили написать его сами, но потом все же пригласили профессионала – ливерпульца Алана Оуэна, телевизионные постановки которого им очень нравились. Режиссером стал Ричард Лестер. Оуэн предложил показать два дня из жизни самих битлзов: репетиции, выступления, отдых, разные дурачества. Лестер решил снять группу в гастрольной поездке по Англии, начав с того момента, как они садятся в поезд, и закончив кадрами выступления на сцене. На этом и остановились. Первоначальное название было «Йе-йе-йе» («Да, да, да» – от англ. yeah). Этот ритуальный рефрен многих песен, начиная с «Please, Please Me», стал уже как бы позывными «Битлз» и очень подходил для названия первого фильма. Однако по предложению Ринго уже во время съемок фильм был назван «A Hard Day's Night» (Принято переводить «Ночь после трудного дня». Также возможен перевод «Вечер трудного дня»).

Работа шла быстро. Ричард Лестер торопился – не упала бы популярность битлзов. Торопился и Эпштейн, понимавший, что для сохранения имиджа нужно все время о себе напоминать. Битлзы в фильме были сами собой: Джон – остроумным, ядовитым и резким, Джордж – молчаливым и мрачноватым, Пол – милым и элегантным, Ринго – простым и добродушным. По сюжету они вместе со своими инструментами и «дорожными менеджерами» садились в поезд на лондонском вокзале Паддингтон, позировали фотографам, давали интервью, репетировали, делали запись в студии. Заканчивался фильм концертом. Но музыка звучала с самого начала почти в каждом кадре. Семь песен было новых, остальные – из прежнего репертуара. Съемки продолжались всего 6 недель. Картина получилась веселая, забавная, но гораздо серьезнее, чем предполагали первоначально. Она стала остроумной сатирой на битломанию.

Премьера состоялась 6 июля 1964 года в лондонском кинотеатре «Павильон». Перед зданием выстроился парад лимузинов: сюда приехали принцесса Маргарита и ее муж лорд Сноудон, сами битлзы, местная знать. Кругом дежурили полицейские. Отзывы о фильме были разные, но в основном положительные; особенно хвалили работу оператора. По мнению самого Леннона, фильм мог бы быть лучше.

Второй показ должен был состояться в зале городской ратуши в Ливерпуле. Битлзы очень нервничали. Они больше всего ценили мнение своих земляков. Как их встретят в родном городе?

Все страхи развеялись, как только самолет приземлился в ливерпульском аэропорту. Казалось, их вышел встречать весь город. Старые поклонники знаменитой теперь четверки: завсегдатаи «Каверн-клаба», члены клуба фанатов «Битлз», друзья, молодежь, пожилые люди, штатские, военные, священники, городские власти – все выстроились вдоль улиц. Когда показался лимузин, окруженный эскортом мотоциклистов, люди стали скандировать имена Джона, Джорджа, Пола, Ринго и размахивать флагами. Многие плакали.

«Битлз» были растроганы. Они вспомнили детство, трудный путь к эстраде. Пол в толпе разглядел лицо своего учителя из Ливерпульского института мистера Дурбана, который когда-то хотел видеть Пола своим коллегой. Среди встречавших был и старый друг, бывший исполнитель на стиральной доске, а теперь полицейский – Пит Шоттон. Первым его заметил Ринго. Остальные знаменитости запрыгали на сиденьях лимузина и стали махать Питу. Джон улизнул во время церемонии встречи, чтобы позвонить старому другу. Они договорились встретиться в доме Мими и просидели потом всю ночь. Узнав, что дела Пита идут неважно, Джон сказал, чтобы Пит нашел работу по душе, а деньгами он его будет обеспечивать, пока все не наладится. Джону было хорошо дома, с Питом и Мими. Он даже забыл о назначенной утром встрече на радио в Манчестере. «Ну и получу же я за это по шее от Брайана!» – смеялся он.

В Ливерпуле фильм был встречен блестяще. После сеанса «Битлз» вместе с мэром города вышли на балкон ратуши, а на площади внизу собрался весь город. На следующий день ливерпульские газеты похвалили битлзов как актеров и фильм в целом, а также отметили, что он сделан в духе «новой волны» французского кинематографа.

Да, в этом году «Битлз» покорили мир. Но что они могли сами видеть из окон поездов, самолетов, лимузинов? Проезжая по разным городам, они часто не представляли, где находятся. У них была напряженная, трудная жизнь: бесконечные поездки, концерты, записи в студии. Может быть, поэтому в некоторых кадрах первого фильма ребята выглядят такими усталыми. А ведь они были еще совсем молодыми: Джону и Ринго исполнилось 24 года, Полу – 22, Джорджу – 21 год.

К августу вышел третий долгоиграющий альбом под названием «A Hard Day's Night». Этот альбом содержит исключительно музыку Леннона и Маккартни. (В предыдущих и во всех последующих хотя бы одна песня принадлежит Харрисону, а два раза в альбомах были помещены песни Ринго Старра).

На стороне «А» семь новых песен, написанных специально для фильма. Название первой повторяет название альбома. В фильме под нее идут титры. Начинается она с мощного аккорда, затем начинает петь Джон (У «Битлз» было принято, чтобы партию соло-вокала исполнял автор песни). Он поет один, хотя слышатся два голоса. В середине песни очень красивая инструментальная пауза. Кажется, что звучит клавесин, на самом деле здесь играет на гитаре Харрисон.

Звучание музыки на этой пластинке – результат плодотворного сотрудничества авторов-исполнителей и звукорежиссера. Инструментальная часть партитуры, как всегда, была организована по чисто функциональному принципу, то есть лидер-гитара несла в основном сольную нагрузку, ритм-гитара вела гармонический комплекс, бас-гитара исполняла функциональный или мелодизированный бас. Ударная установка также имела свою партитуру, свой тембральный расклад и свои функции по мере развертывания музыкальной формы. В этой лаконичной инструментальной части скрывались большие возможности ансамбля. Мартин же расширил эти возможности, используя технику наложения, что в значительной мере увеличило тембровое разнообразие звучания. Эту функциональную основу, сложившуюся еще в самые первые годы работы группы, Мартин разнообразил также привлечением других тембров – фортепиано, деревянных духовых, струнных, различных ударных.