Текст книги "В плену красной Луны"

Автор книги: Сьюзен Гастингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Ритмичное покачивание верблюда вызывало у Дезире тошноту. Она чувствовала себя ужасно. В голове гудело и стучало. Когда она закрывала глаза, светлые молнии сверкали у нее под ресницами. Тело начало постепенно высыхать. Вода не покидала больше естественным путем тело, кровь стала густой, как сироп, и лихорадка охватила ее.

Палящая жара над дюнами. Это природа, мир пустыни. Нещадное солнце пригвождало их тени к песку. Это была страна иллюзий, видений и фантомов. Каждый, кто пережил это, чувствовал себя вернувшимся к началу мира.

Вечером над дюнами опять показался серп красной луны. Девушка восхищалась им и тосковала о прохладе ночи. Бегство в мир иллюзий приглушило голод. Теперь маленькие песчинки танцевали перед ней над дюнами. Солнце закрыли тонкие клочья облаков. Глаза Дезире лениво следили за танцем этих маленьких воздушных чертенят. Они внезапно появлялись, крутились, как дервиши, и срывали за собой песок с поверхности дюн, а потом внезапно падали, исчезали в никуда, чтобы появиться и пробудиться к жизни уже с другой стороны.

Ветер разыгрался и дул песком им в глаза.

Небо потемнело. Темные тучи облаков угрожающе нависли над ними, без предупреждения начался дождь. Крупные капли падали вниз и беспокоили верблюдов больше, чем песчаный шторм. Дезире пробудилась от своей летаргии.

Аркани дал знак остановиться, и они спешились. Люди вынуждены были крепко держать обеспокоенных животных, в то время как разверзлись все хляби небесные. Дождь и песок тяжело падали вниз. Поверхность дюн покрылась шрамами от капель. Воздух стал желтым и мутным, контуры терялись в дожде. Ветер завывал. Грязная вода стекала с меха верблюдов. Дезире подняла лицо к небу. Капли били сильно, но это была влага.

Аркани, как и его раб, искали защиту под седлами верблюдов. Почему они не ценят этот подарок неба? Дезире охотно бы сняла с себя одежду и подставила тело под капли дождя. Дождь в пустыне! Сверкали молнии, гремел гром. Сильный удар грома, подобный пушечному, заставил землю сотрястись. Мужчины кинулись на закричавших верблюдов и удержали их от панического бегства. Дезире увидела, как песок под ее ногами изменился. Сначала что-то сверкнуло, как будто серебро, потом текущий песок стал все быстрее набирать силу, становиться шире, глубже, сильнее. Появилась вода. За несколько минут образовалась река и потекла между дюнами, захватывая песок и маленькие камни с собой. Берега реки обламывались и падали в реку.

Дезире не удержалась на ногах и рухнула в воду. Аркани, ухватив за одежду, вытащил ее. По ногам стекал желтый ил. Они молча и ожесточенно боролись против сил природы. Только крик верблюдов смешивался с завыванием ветра и грохочущим громом.

Через несколько мгновений все это колдовство прошло так же внезапно, как началось. Ветер разорвал облака, появилось солнце и высушило воду. Раскаты грома затихли вдали.

Дезире, испуганная, топталась на месте.

– Что это было? – спросила она вполголоса.

– Гроза, – ответил Аркани. – Она так же неожиданна, как и сама пустыня.

Девушка посмотрела на реку, которая все еще текла грязным желтым потоком между дюнами.

– Через несколько часов она исчезнет, – объяснил Аркани. – Наши женщины рассказывают детям, что так река приносит детей, а если ребенок не будет послушным, то она заберет его с собой.

– Отсюда боязнь воды.

Тухами начал снова седлать мехари и напомнил Дезире, что они борются за то, чтобы выжить. Воды мало, продуктов еще меньше. Они не могут терять время.

Дезире заметила, что они изменили направление. Аркани отклонился от маршрута. Солнце светило им теперь в спины, они повернули на север. С тупыми высокомерными мордами мехари продолжали терпеливо переступать с одной ноги на другую, помогая людям выжить. Идя день за днем без питья, вечерами животные с удовольствием жевали желтую траву, которая росла здесь, или довольствовались кожаными листьями тамарисков. Они могли использовать свои запасы жира и воды. Человек не обладал такой способностью к выживанию. Он ужасно хрупок.

Вечерами путники ели мясо ящериц. У Дезире оно вызывало тошноту. Лапа ящерицы походила на руку ребенка. Только собрав всю силу воли, она могла есть. Однако спустя час ее вырвало. На четвереньках она заползла под лежавшего мехари и молилась только о том, чтобы быстрее умереть. Аркани дал ей воды, потом крепкого чая. С остекленевшими глазами она свернулась калачиком на своем одеяле и ожидала появления духов ночи.

Во сне она увидела отца. Он сидел, согнувшись, в яме под остатками старых стен и заинтересованно рассматривал осколок глины. Затем поднял голову и улыбнулся Дезире.

– Я нашел его, свой рай. Теперь я добрался до конца своего пути.

Она побежала к нему, но яма становилась все глубже. Покрывало из камней окутало ее, и она оказалась внутри пирамиды. Посреди маленького помещения стоял каменный саркофаг, его крышка была сдвинута. Когда она склонилась над ним, то увидела в нем своего отца. На лице у него была золотая маска, и глаза его сверкали, как две звезды.

С криком она проснулась. Аркани и Тухами тотчас вскочили на ноги. Аркани держал в руках меч. Дезире испуганно посмотрела на оружие и прижала руку к своему дико бьющемуся сердцу.

– Это... ничего. Я видела плохой сон.

Аркани молча засунул меч обратно в ножны, потом взял бурдюк из козлиной кожи и протянул ей.

– Пей, тебе станет лучше.

Бурдюк был почти плоским.

– В нем совсем мало воды. – Она почувствовала, что ее охватывает ужас.

– Пей и не думай о воде, – посоветовал он.

– Нет, пожалуйста.

Девушка слабо оборонялась, но руки ее сами схватились за бурдюк. Она пила жадными глотками, но стыд сжигал ее. Спустя мгновение, тело страдалицы сотряслось от рыданий.

– Не трать воду попусту таким образом, – приказал Аркани. – Попытайся заснуть. Я молюсь, чтобы джинны ночи снова не посетили тебя.

В полусне она услышала звон амулетов. Господин и слуга сидели бок о бок и бормотали молитвы. Дезире стало жутко.

Это была крошечная хижина из камня с крышей из веток. Плоская каменная стена окружала свободное место перед хижиной. Стена была слишком низкой, а хижина чересчур маленькой, чтобы кто-нибудь мог жить в ней.

С удивлением Дезире смотрела, как их караван остановился перед лачугой. Они оставили мехари в некотором отдалении. Мужчины спешились и подошли к этой хижине, опустились на колени и стали молиться на исламский манер: коснулись земли лбами и прошептали вполголоса молитвы, которые предписывал Коран.

Эта молитва смутила Дезире. Раньше она считала, что туареги не очень-то следуют религиозным предписаниям. Иногда они молились во время езды на своих мехари, используя четки или обращаясь просто к своим амулетам, которые во множестве носили на теле. Они явно больше опасались мести богов, чем гнева Аллаха. Однако жар, с каким оба мужчины произносили свои молитвы сейчас, снова пробудил в ней страх. Вероятно, Аркани теперь не знает, куда ехать дальше, и просит помощи у Аллаха. Почему они отклонились от маршрута? Она должна поддержать их своей молитвой.

Дезире слезла со своего мехари и опустилась на колени. Охваченная приступом наивной набожности, она сложила руки и опустила голову.

– Пожалуйста, Господь, сделай так, чтобы мы нашли дорогу назад. Подари Аркани облегчение и воду. Если ты добрый Бог, то не можешь дать погибнуть от жажды посреди пустыни трем людям... – она быстро подняла голову, – и трем невинным верблюдам. Я знаю, что не являюсь хорошей христианкой, и молюсь я тоже далеко не всегда, но я верю в божественную справедливость. Ты, всезнающий, наверняка поймешь это. Отче наш, иже еси на небеси...

Она почувствовала руку на своем плече и подняла голову. Перед ней стоял Аркани.

– Поднимайся, – проговорил он, – я знаю, что тебя мучит страх. Я рад, что ты доверяешь мне. – Он указал на маленький каменный холмик. – Это колодец.

Широко раскрыв глаза, она уставилась на незаметную дырку в середине. Колодец выглядел таким хрупким и крошечным посреди бесконечной дали. Тухами положил над колодцем ветку и веревку, к концу которой привязал кожаный бурдюк в виде ведра. Она не знала, откуда он его достал. Может быть, он вместе с веревкой был положен рядом с колодцем для каждого испытывавшего жажду кочевника, который проходил здесь со своим стадом.

Втайне она облегченно вздохнула, в глубине души не особо веря, что Бог, Аллах, или кто там еще, пошлет Аркани облегчение.

Мужчина знал, что здесь находится колодец. Отправившись в обход, он спас всем жизнь.

Теплое чувство к нему охватило ее, и ей захотелось обнять или поцеловать его. Однако они были не одни. Даже в присутствии своего раба он не смел терять лицо. Девушка решила выполнить свое намерение, когда они останутся одни.

Тухами неутомимо черпал воду из колодца, который, вероятно, был довольно глубоким, потому что веревка оказалась длинной, и он должен был спускать ее до конца, чтобы наполнить ведро.

Сначала он напоил верблюдов, потом наполнил бурдюки водой. Только затем дал напиться людям. Тухами медленно лил воду в руки Дезире, чтобы она могла попить и освежить лицо. То же самое он сделал для Аркани, и уже потом напился сам. Позже он собрал сухую траву и высохшие ветки для маленького костра, которых хватило для того, чтобы приготовить чай.

Дезире воспользовалась возможностью, когда Аркани немного отошел от лагеря. Она присела рядом с Тухами, ополаскивавшим чашки для чая.

– Скажи, Тухами, как будет «я люблю тебя» на тамашек?

Минуту он растерянно смотрел на нее, а потом стыдливо отвел глаза, потому что не полагалось так пялиться на чужую женщину.

– Ах да, ты ведь не понимаешь по-французски. Как мне тебе объяснить? – Она ущипнула его, чтобы он посмотрел на нее. Потом обвила себя руками, покачалась взад-вперед и указала сначала на себя, а потом в направлении Аркани. – Тухами, как это будет на тамашек?

В его взгляде проскользнуло понимание, он улыбнулся, потом быстро опустил глаза. Казалось, он вот-вот рассмеется. Девушка умоляюще коснулась его рукой. Она не знала слова «пожалуйста» на их языке. Возможно, его и совсем не было. Благородный человек не просит ни о чем.

– Как это будет? Пожалуйста!

Тухами глубоко вздохнул.

– Терар кай, – сказал он наконец.

– Терар кай, – повторила Дезире.

Он кивнул и быстро отвернулся. Никто еще не задавал ему такого безумного вопроса.

«Терар кай, терар кай», – повторила Дезире про себя, чтобы не забыть этих слов.

Она подавила дрожь в руках, когда Аркани вернулся и сел. Было еще светло, и краешек солнца виднелся над гребнями дюн. Поверхность была усыпана бесчисленными камнями. Мертвая затерянная земля, но где-то глубоко есть вода. Если бы эта вода вышла на поверхность и оросила землю, то, вероятно, пустыня стала бы зеленым оазисом.

Дезире вздохнула. Никто не захочет владеть этой землей. Она принадлежит туарегам, и те двигаются на ней свободно, подобно птицам в воздухе.

Аркани сел рядом с ней. Тухами держался в стороне и поправлял сбрую на верблюдах.

– Отдохни, – сказал Аркани. – Мы отправимся в путь, как только наступит ночь.

– Почему?

– Между оазисом и этим местом больше нет колодца, а впереди у нас еще четыре дня пути. – Он успокаивающе коснулся ее своей рукой. – Тебе не нужно бояться. Воды хватит.

– Я не боюсь ничего. Я доверяю тебе, Аркани. В конце концов ты знаешь пустыню всю свою жизнь. Я же здесь чужая.

– Все будет хорошо, ты очень храбрая женщина.

Она знала, что это высокая похвала, и украдкой погладила его руку.

– Тем не менее ты не должна быть легкомысленной, хорошее и плохое часто очень тесно связаны друг с другом.

Он взял палку и отодвинул в сторону камень. Мгновенно из-под него выскользнула змея. Дезире с криком отшатнулась, но змея уже исчезла.

– Видишь, ты и не предполагала, что под камнем может быть зло.

– Как я могла предполагать, мне это и в голову не приходило.

– Если не умеешь отличать хорошее от плохого, тогда не знаешь, где скрывается зло и какое обличье оно может принять.

– Ты по этой причине выучил французский? – спросила она.

– Эоулла, – подтвердил он. – Это язык врага.

Она приподняла брови.

– Ты смотришь на французов как на врагов? Тогда люди, предупреждавшие тебя обо мне, правы.

– Нет, они не правы. Ты не враг. Зло исходит не от французов, а от их политики.

– Но политику делают люди, – возразила она. – Политики создают законы, начинают войны, завоевывают страны.

– Это более чем закон. Война – это как Кель эссоуф. Она, как дух, приходит с чужими и пытается победить тебя, покорить, использовать и в конце концов погубить. – Он взялся за свое оружие. – Мы воины. Этот меч с красной рукояткой сопровождает мужчину до смерти, однако есть враг, против которого меч бессилен. Это дух, поселившийся в чужих головах. Он нападает на нас, смущает наши мысли и превращает в демонов нас самих. Тогда наши ценности исчезают в песке, их уносит ветром, их вытесняют. Ничего не останется от голубых воинов, их красивых женщин и законов нашей жизни. Нашему народу угрожают чужие духи.

– Как они могут вам угрожать? Вы живете здесь, посреди пустыни.

– Дьявол говорит фальшивым языком. Он делает вид, как будто хочет тебе помочь, сделать что-то хорошее. В действительности он выжимает из тебя последнюю каплю крови. У него неутолимая жажда, ненасытный голод, он с жадностью тратит то, что украл у других. Он оставляет после себя лишь побелевшие кости. Горе народа не трогает его. Иблис – это дьявол в форме духа, рожденного в чужих головах.

Дезире слышала подобные речи Аркани в первый раз.

– Я выросла с чужим духом в голове, Аркани, однако он не повредил мне, даже дал понять разные чужие народы, которые я изучала.

– Это были давно ушедшие народы, мертвые миры. А туареги живут.

– Да, они живут, и я хочу понимать их.

Она разгладила песок перед ногами.

– Покажи мне свою письменность.

Аркани также разровнял перед собой песок и нарисовал пальцем линии и знаки.

– Знаки можно писать сверху вниз, справа налево или слева направо.

Он нарисовал целый ряд знаков. Один из знаков походил на перевернутое «в», другой был квадратом с точкой посредине, а следующий квадрат оказался пустым.

– Что это означает?

– Дезире, это твое имя.

Она недоверчиво покачала головой.

– Но здесь только три знака. Тут только три буквы.

– Да, в большинстве случаев гласные не пишутся. – Аркани указал на перевернутую букву «в». – Это соответствует звуку «д», следующий знак – «з», а этот – «р». Для гласных «а», «е», «и» есть только одна точка. Можно поставить точку после каждого знака, результат будет один и тот же.

Дезире нарисовала в песке квадрат.

– Это соответствует «р», не так ли?

Аркани кивнул.

– Теперь покажи мне знак для «к».

Он нарисовал треугольник и поставил в нем три точки.

– Ага. – Дезире повторила знак. – А «н»?

Аркани провел прямую линию.

– Это все? – удивилась она. – Твое имя будет квадрат, три точки, черточка.

– Да, это так. – Ему стало смешно. – Но что такое имя? Его дают, а потом снова забывают.

– О моем имени ты однажды сказал совсем иное, – напомнила она ему.

– Верно, оно сладкое, как мед, и являет собой ту картину, которая мне известна о тебе.

Быстрым движением руки он стер знаки на песке, опять разгладил его и начал писать снова. Сначала поставил крест, затем перевернутое «в », пустой квадрат, странные двойные скобки и, наконец, снова крест.

Дезире указала на «в».

– Это «д», а квадрат – «р».

– Верно. Этот крест обозначает «т», а этот знак «ф».

– «Т», «д», «р», «ф», «т». Ни один человек не выговорит, – рассмеялась она.

– Тадарфит, – поправил он ее. – Ты должна добавить гласные.

Она наморщила лоб и задумалась.

– Своеобразно. Похоже на египетские иероглифы. Они не знали знаков для гласных и должны были их добавлять, манера письма также похожа. Поэтому расшифровка надписей в гробницах такая тяжелая.

– Чтобы определить направление письма, впереди ставятся слова «здесь я». Итак, «здесь я, Аркани» или «здесь я, Дезире»...

Она взглянула на него.

– Тадарфит, что это означает?

– Это означает «свобода».

Она опустила глаза и замолчала. Момент казался священным, и она не хотела его нарушать.

Девушка почувствовала на себе взгляд Аркани, и по его глазам увидела, что он улыбается.

– Откуда ты, собственно говоря, так хорошо знаешь французский? – прервала она молчание.

– От путешественника, который хотел одним смешным инструментом измерить мир.

– От француза?

– Да, он был родом из маленького городка во Франции и работал на правительство. Он должен был измерить страну. – Смеясь, Аркани покачал головой. – Такой чепухи я вообще не слышал. Он прибыл в наш лагерь, когда у него умер осел, и прожил у нас некоторое время. Он был очень дружелюбным и многое рассказал мне. О Франции и ее зеленых лесах, реках и красном вине, железной дороге и железнодорожных путях из дерева и железа, о том, как работает его инструмент, которым измеряется земля. Так я выучил французский.

– А где этот человек сейчас?

– Он мертв. Мы подарили ему двух верблюдов, потому что он непременно должен был выполнить свое задание. Он уехал. Позднее мы нашли его. Верблюды погибли от жажды, а он умер от лихорадки. Мы похоронили его по христианским обычаям, как он нам описал их.

– В пустыне происходит так много печальных историй, – удрученно проговорила она. – Я хотела бы услышать веселую историю.

– Я расскажу тебе любовную историю, – предложил Аркани и вытянулся на песке, опершись на локоть. Он посмотрел на окрашенное в розовый цвет вечернее небо, как будто искал в нем слова. – Однажды жили два брата, которые принадлежали к лучшим воинам своего племени. Их жены одновременно родили по ребенку. Один был мальчиком, и его назвали Оуанес, а девочке дали имя Танес. Однажды мужчины покинули лагерь, чтобы принять участие в реззус против соседнего племени. Они не вернулись назад. Вдовы воспитали обоих детей вместе. Когда они выросли, то влюбились друг в друга.

Танес была красавицей, и многие мужчины добивались ее руки. Однажды племя потребовало от матери найти Танес мужа из своего племени. Так как мать знала, что ее дочь любит Оуанеса, она отказалась. Предводитель племени Танес так разозлился, что напал на девушку, когда та поила своих верблюдов у колодца. Он воспользовался тем, что Оуанес пас своих верблюдов в другом месте.

Танес привязали крепкими веревками за запястья к хвостам двух верблюдов и погнали животных в разные стороны. Тело юной девушки должно было разорваться.

Однако Танес думала только о своей большой любви к Оуанесу – и случилось чудо. Как верблюдов ни гнали в разные стороны, они не могли сдвинуться с места. Сила девушки удерживала их. Тогда Танес освободили, и она вышла замуж за Оуанеса. Любовь сильнее смерти.

Оба сидели, погрузившись в молчание.

– Это не веселая история, скорее, жестокая, – заметила Дезире.

– Я говорил, что расскажу тебе любовную историю. Любовь часто жестока, но она также сильнее смерти. Никогда не забывай этого, Дезире, никогда не забывай.

Глава 33

Они скакали в мерцающем свете звезд. Горизонт утратил свои границы, небо и земля как будто обняли друг друга. Земля уже давно выдохнула жару дня. Холод ночи сопровождал трех одиноких всадников. Жажда стала не такой жгучей, поездка не так истощала силы, а потребность в воде уменьшилась.

Впервые в своей жизни Аркани отдал себя на волю Бога. Дезире не подозревала об этом. Она доверяла ему и считала, что он отдаст свою жизнь, лишь бы спасти ее.

Он покинул тропу, которая была проложена традицией и жизнью в пустыне. Тот, кто не уважает традиций, не может выжить в пустыне. Тот, кто сходит с тропы, умирает от жажды.

Он был амахаром, рожденным с песком в глазах и жаждой в горле. Может быть, Тухами также умрет. Однако самой первой умрет Дезире, она не вынесет этого палящего ада. Уже в первый раз, когда он увидел ее, он понял: что-то в нем изменилось. Сначала его мысли сошли с тропы. Потом и его дела покинули тропу. Это принесло несчастье. Красная луна. Красный цвет предвещает несчастье. Красный цвет предупреждает: Аркани, вернись.

Он не мог вернуться, не мог стереть происшедшее, не мог вырвать свою любовь из сердца. Подобно джиннам, любовь охватила его, и он знал, что никогда не избавится от нее. Не предал ли он этим своего народа? Раньше он не хотел об этом думать, но сейчас начал сомневаться. Может быть, Менахил прав, и Дезире несет с собой несчастье? Эта мысль возбудила в нем страшный гнев. Душа Дезире чиста, в этом он убежден, хотя она и не принадлежит к правоверным, по меньшей мере, она не верила в Аллаха и противилась Кель эссоуфу. Он восхищался ее мужеством, но в то же время ему было ясно, что вызов миру духов не может остаться безнаказанным. Какое бы наказание ни придумали духи, оно будет жестоким.

Аркани не поворачивался к девушке. Она скакала позади него, вцепившись в своего мехари и стойко перенося муки путешествия. Она была храброй, не жаловалась, и это вызывало у него уважение. Он отдавал ей лучшие кусочки их скудного провианта, наливал для нее самый большой глоток воды, однако не был уверен в том, что она выдержит путешествие.

Дезире! Теплое чувство охватывало его, когда он думал о ней, когда произносил в мыслях ее имя. Он желал лежать рядом с ней, ласкать ее серебряное тело, вдыхать ее аромат. Не было ничего чище, желаннее, прекраснее ее тела. Он любил ее голубые глаза, которые напоминали ему прохладное, скрытое в скалах озеро. Он любил ее длинные светлые волосы, когда их развевал вечерний ветер, они напоминали ему белые молочные облачка на голубом небосводе. Он любил веселые веснушки, которые были беспорядочно разбросаны по ее носу, как цветы в пустыне после дождя. Он любил ее голос, когда она говорила с ним на тамашеке или рассказывала что-нибудь на своем родном языке. Он любил ее светлые изящные руки, когда они нежно гладили его тело, как тогда, в воде.

Вода! Ему нельзя думать о воде. Ему нельзя думать о том, что последние два дня их путешествия у них совсем не будет воды. Он, возможно, выдержит, Тухами, наверное, тоже, Дезире – нет. Судьба предназначила ее стать топливом для пустынного костра, отдала ее смерти.

Аркани боялся смерти. Не героической смерти в битве, ведь он был воином. Он боялся постыдной медленной, мучительной смерти, предназначенной всему живому, что останется без воды. Вода! Она не имела вкуса, у нее не было цвета и запаха, и тем не менее жизнь без нее была невозможна.

Он бросил на весы весь свой опыт кочевника в пустыне. Теперь только Бог знал, куда склонятся весы. Аркани не знал куда. Вот почему он так жарко молился последним вечером, вложив всю душевную силу в призыв к Богу. Не только ради себя – он должен спасти жизнь Дезире.

Когда солнце показалось над дюнами, Аркани поднял руку и подал знак остановиться. Они приготовили лагерь, натянув одеяла между седлами верблюдов. У их теперь была тень, но не было прохлады. Путники неподвижно лежали, завернувшись в свои одежды, похожие на мумии. Сон, одолевший их, походил на смерть. Когда они проснулись, тела их невыносимо болели.

Дезире сжалась, как ежик. Когда тени дюн стали длиннее, Аркани поднялся и влил в рот девушки воды, которая стала горячей в почти опустевшем бурдюке. Она не ощущала вкуса, однако почувствовала влагу, пару капель жизни. Девушка хотела подняться, покачнулась и упала. Голову ей сдавило, и в мозгу зашумело. На четвереньках она поползла по раскаленному песку, тихо поскуливая от боли.

Тухами оседлал верблюдов. Когда солнце опустилось за дюны, они продолжили путешествие.

В раскаленной местности танцевали миражи. Они видели заколдованные озера, оазисы с пальмами. Аркани знал, что больше не может доверять своим глазам, что чувства обманывают его. Два качавшихся создания позади него на мехари, возможно, были уже мертвы. Джиннам тоже нужна вода, и они забирают ее из тела людей.

Следующая ночь опустилась над ними. Луна отвернула от них свое лицо, ее больше не было видно, возвышенная тишина пустыни превратилась в угрозу. Однако пустыня никогда не бывает безжалостной без причины. Кто обидел ее?

Аркани раскрыл глаза. Внезапно его голова прояснилась, тело распрямилось, жажда исчезла. Он поднял лицо и отодвинул свое покрывало. Прохладный ветер коснулся его разгоряченного лица. Свежий воздух был как откровение. Он повернулся к товарищам.

– Река, – крикнул он, – пустыня доносит до нас дыхание реки.

Его мехари начал пританцовывать. Под копытами поднялись маленькие облачка. Может, он беспокоился от того, что они приближались к лагерю? До оазиса оставалось больше, чем полдня пути. Верблюд под Тухами также беспокойно заиграл своими плюшевыми ушами и начал гортанно реветь.

Дезире пробудилась из мира теней, в который она убежала от нестерпимых его угроз. Занавес тьмы раздвинулся. Она крепко ухватилась за набалдашник седла. Почему они не скачут быстрее, они ведь добрались!

Наконец! Все в ней начало дрожать и трястись. К концу подходили последние запасы ее сил. Она поцелует Аркани ноги после того, как сначала выпьет глоток из реки. Река была близко, совсем близко, за следующей дюной...

Разум восставал против тумана, окутывавшего ее голову. Последним усилием воли девушка отогнала темноту, которая грозила одолеть ее. Она видела перед собой манящую картину с кувшином воды. Она пила из него! Как хорош глоток прохладной воды, он давал ей силы.

Аркани обменялся несколькими словами с Тухами. Тот ответил ему и указал рукой вперед, потом внезапно они изменили направление и объехали лагерь по большой дуге.

– Почему мы уезжаем? – обеспокоенно спросила Дезире.

Язык едва слушался ее, он стал толстым и бесформенным, как кусок мяса.

– Что-то не так, – сообщил Аркани.

– Все в порядке! – крикнула она дрожащим голосом. – Я не могу больше, я больше не могу.

И она погнала своего мехари, который перешел в галоп.

– Дезире, останься здесь, – прозвучал голос Аркани позади нее.

Но он не проникал больше в ее сознание, перед ней была последняя дюна, отделявшая ее от спасительного оазиса, и она погоняла своего верблюда. Он протестующе ворчал в такт своим шагам. Когда она приблизились к гребню дюны, Аркани и Тухами догнали ее.

Сначала они увидели столбы дыма, поднимавшиеся над оазисом от сгоревших шатров. Необычно много сильных вьючных и верховых верблюдов теснились около реки. Мужчины, бегавшие вокруг них, носили французскую военную форму. Вероятно, тут находились около пятидесяти солдат, среди них пара гражданских лиц, арабов в белых гандурах и с незакрытыми лицами. Это были проводники караванов с севера. Кто-то проревел приказы на французском языке, заглушив громкий плач женщин. Аркани погнал своего мехари и съехал по склону дюны. Тухами и Дезире последовали за ним.

Это был мираж, внушаемый им джиннами, это должен быть мираж. Девушка смотрела на солдат и все еще не понимала, откуда они пришли. Кто они такие? Что они хотят? И почему горят шатры? Внезапно она поняла, и это понимание железной клешней схватило и сжало ее сердце. С жалобным криком она сгорбилась.

– Дезире!

Как в трансе, она повернула голову. Перед ней стоял мужчина в колониальной одежде: коричневом жакете, брюках в полоску и жестких военных сапогах, на голове арабское покрывало и сверху армейский кивер.

– Дезире! Слава богу, ты жива!

С распростертыми объятиями он побежал к Дезире, которая неприязненно смотрела на него.

– Филипп? – Она сузила воспаленные глаза и качнула головой. – Как ты попал сюда? – Она все еще верила в фату-моргану, в миражи, которые затемняют ее разум и мучают ее дух. – Что тут делают все эти солдаты?

– Мы пришли, чтобы освободить тебя.

Сияющая улыбка на его лице показалась ей ухмылкой джинна. Она молча посмотрела на него.

Один из чужих погонщиков верблюдов сильно ударил ее мехари по коленям, и тот с ревом опустился.

Филипп схватил Дезире и обнял ее.

– Теперь ты свободна, моя малышка. Ты свободна!

Голос отказал ему, и он прижался лицом к ее покрывалу, затем сорвал это покрывало и безудержно зарыдал, зарывшись в ее волосы.

Будто превратившись в столб, девушка перенесла этот взрыв чувств. Она посмотрела поверх его головы и увидела, что мужчины из лагеря кочевников молча стоят в кругу. Их лица по пути в ничто все еще излучали силу и спокойствие. Их вера в судьбу позволяла им встретить неминуемую смерть без шума и возмущения, с молчаливым достоинством и непреклонной гордостью. Позади них тлели остатки шатров. Они образовывали на светлом песке темные пятна, от которых струился тонкий дым.

Дезире надавила ладонями на грудь Филиппа, оттолкнула его от себя и с застывшим взглядом прошла мимо него.

– Что вы натворили? – спросила она с побледневшим от ужаса лицом. – Что вы натворили?

Филипп последовал за ней.

– Дезире! Мы пришли, чтобы освободить тебя.

– Что вы натворили? – Она криком выплеснула из себя бессильную боль. – Вы убийцы! Эти невинные люди спасли мне жизнь, предложили свое гостеприимство, а вы их просто убили. Убийцы! Убийцы!

Она накинулась на Филиппа с кулаками. С трудом ему удалось схватить ее за руки.

– Успокойся, пожалуйста, успокойся. Все прошло. Как ты, должно быть, настрадалась. Ты совсем вне себя.

Он снова заключил ее в объятия. Ноги у Дезире подкосились, и милосердная тьма охватила ее.

– Воды! – закричал Филипп. – Проклятие, принесите воду!

Все внутри Дезире противилось возвращению жизни в ее тело. Как ни требовал ее организм воды, она не хотела пить.

Кто-то силой влил в нее воду. Девушка поперхнулась, закашлялась, и ее стошнило. Открыв глаза, она увидела Филиппа. Лицо у него было озабоченным. Он держал ее на руках, как ребенка, и мягко покачивал.

К ним подошел какой-то человек. Дезире увидела только пыльные военные сапоги и медленно подняла глаза наверх. Французская военная форма показалась ей одновременно и внушавшей доверие, и ужасной.

– Как дела, месье? Может ли ваша невеста ехать верхом? Я не хочу провести здесь еще одну ночь и подвергнуть своих людей опасности получить удар кинжалом между ребрами или вообще лишиться головы.

– Вы же видите, что ей плохо, лейтенант, – резко ответил Филипп. – После всего, что она пережила, она не в состоянии скакать верхом.

– Мне жаль, месье, но я не могу предложить вам носилки. Но провести здесь еще одну ночь невозможно. Наша военная задача выполнена, для дальнейших действий у меня нет приказа.

– Тут и не требуется никаких дальнейших действий, – возразил Филипп. – Моей невесте нужен теперь только покой.

– К сожалению, я не могу его ей здесь гарантировать, – ледяным тоном ответил лейтенант. – Через час мы выезжаем.

И он ушел, не дожидаясь возражений.

Дезире отодвинула от себя руку Филиппа, медленно поднялась и, как в трансе, побежала по песчаной почве. Там, где она бежала, туареги уходили с ее пути. Они отворачивались от нее или просто уходили. Некоторые солдаты стояли у реки и смотрели за тем, как погонщики верблюдов поят животных. Другие сидели в тени пальм, держа ружья у себя на коленях. Лейтенант бегал по лагерю и выкрикивал приказы.