Текст книги "Наследница Ингамарны (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

– Я слышала, иргин только забирает нигму и никогда не отдаёт её. И если кому-то удалось усилить его нигму, то ослабить уже не удастся. А стоит воздействовать на нигму иргина, как он сам начинает отбирать силу роста у всего, что его окружает. Он разрастается, а всё вокруг него гибнет. Дед говорит, что это растение вроде прожорливого хищника, которого лучше не будить. А уж если разбудишь, то он пожирает всё и вытесняет всех, и остановить его невозможно. Диннара разбудила нигму иргина, который рос возле её замка, и теперь там от него спасу нет. Сагаран, а вырубать его не пытались?

– Пытались… К сожалению, – мрачно усмехнулся молодой нумад. – Срубленные кусты вырастали вновь. И оказалось вот что: чем чаще их рубить и обрезать, тем быстрее они растут. Они растут прямо на глазах, становятся всё выше, гуще, а цветы всё крупнее и крупнее… Эти кусты даже пытались выкапывать, но потом поняли, что это невозможно. Корни иргина уходят глубоко-глубоко под землю. Когда стали выкапывать кусты в саду Белого замка, вырыли яму глубиной в несколько каптов, и чем глубже рыли, тем толще и разветвлённее становились корни… И вообще, непонятно было, где же они кончаются. Вернее, где берут начало. Может, их и впрямь питает подземный огонь, который клокочет в самом чреве Эрсы. Люди боялись копать дальше. О подземных демонах рассказывают много страшного. Говорят, когда Нэффс впервые сошёлся с Гиной и из её крови выросли эти кусты с красными цветами, подземные марги завладели их корнями, вытянули их и запрятали где-то в самых глубоких слоях. Эти демоны не могут выходить на поверхность, но им очень хочется влиять на то, что здесь происходит. И они делают это при помощи иргинов.

– И что же они такое делают? – удивилась Гинта. – Иргин растёт только в Улламарне и в Зиннумарне. И растёт очень медленно. Кто видел кусты возле вирновой рощи в Улламарне, говорят, что они сейчас не больше и не гуще, чем в прошлом цикле. И даже в позапрошлом. Такое впечатление, что эти кусты почти не растут…

– Да, если иргин не трогать, это безобидное растение, но попробуй-ка ты объясни людям… Ведь если верить древним преданиям, а им у нас верят, из иргина можно варить зелье, которое дарит вечную жизнь и даже оживляет мёртвых. Люди знают, что нафф бессмертна, но иногда им хочется продлить до бесконечности своё существование именно вот в этом теле… Своё или чьё-нибудь.

– Ну хорошо, вари ты это зелье, но зачем воздействовать на нигму?

– Не знаю… Никто не знает, зачем она это сделала. Может, она решила, что сумеет справиться с нигмой иргина и остановить его рост. Не рассчитала свои силы. Диннара действительно была очень одарённой. Ведь даже для того, чтобы разбудить дремлющую в иргине силу, надо обладать необыкновенным могуществом. Возможно, ей для чего-то понадобилось большое количество цветов иргина, а растение это очень редкое. И только дикорастущее. Кусты возле вирновой рощи находятся во владениях чёрных тиумидов, а в саду Белого замка иргина было совсем мало – несколько чахлых кустиков.

– Вот это да! – воскликнула Гинта. – А теперь они там всё заполонили.

– После того, как Диннара на них воздействовала, они сразу стали разрастаться и очень быстро. А потом ещё и Акамин добавил… Диннары уже не было в живых. Она-то наверняка знала, что их нельзя ни вырубать, ни выкапывать. Вырыть их не удалось, но Акамин велел перерубить корни на той глубине, до какой сумели докопаться. Их еле перерубили – они были как камень. Яму закопали, а через день кусты пробились не только здесь, но и в других местах, даже за пределами дворцового сада.

– Да, слева от замка уже такие заросли. Прямо иргиновая роща.

– Которая становится всё больше и больше, – покачал головой Сагаран. – Она уже наступает на саддуговый лес. За Уллатамом на целый скантий тянется пустырь, так уже и там появляются кусты. И в ближайших деревнях… Уже опустели все деревни в окрестностях замка. Даже те, до которых иргин пока не добрался. Люди испугались.

– Значит, остановить рост иргина может только тот, кто владеет санфалингиной?

– Да. А овладеть санфалингиной может только тот, кто сумеет управлять силой, что возникает из соединения стихий огня и воды. Эта сила удесятеряется, если во время дождя светит солнце. Ты ведь, наверное, заметила, что после таких солнечных дождей всё лучше растёт. А вообще, извлекать санфалингину можно, даже когда дождя нет и солнце скрыто за облаками, но в такие дни она, конечно, слабее. По преданиям, Диннувир всегда работал во время солнечных дождей. Благо, они у нас бывают раза два-три в тигм, а весной и того чаще. Да он и вызывать умел такие дожди, если ему было нужно. Сейчас некоторые нумады тоже неплохо управляют погодой, но владеющий санфалингиной и в этом способен на большее.

– Наверное, должны быть специальные заклинания для того, чтобы соединить силу четырёх стихий…

– По-моему, специальных нет. Ты же знаешь тануман и умеешь обращаться к стихийным думам…

Сагаран замолчал и отвёл взгляд, а Гинта вдруг сообразила, что он разговаривает с ней так, словно она должна и может овладеть этой загадочной санфалингиной.

– Сперва мне надо подружиться со всеми стихиями, а я до сих пор побаиваюсь воды. Между прочим, если верить предсказаниям, Диннувир уже появился в этом мире. Сейчас он ещё мал, но лет через десять-пятнадцать, может, и заявит о себе.

– Может, и раньше, – сказал Сагаран.

– Вряд ли, – возразила Гинта. – Диурин на его могиле начал расти всего три года назад. Ну или четыре… Неизвестно только, будет ли он сейчас таким же могущественным, как тогда. Три тысячи лет назад он стал богом и удалился в высшую обитель. Тому, кто желает её покинуть, Нумарг не всегда даёт право выбора. Вернуться оттуда не проще, чем туда попасть. Ведь такие возвращения в какой-то степени нарушают порядок и равновесие… Если Диннувир действительно захотел оказаться здесь, он может родиться кем угодно. Даже самым обыкновенным человеком. Возможно, ему предстоит пережить множество воплощений, прежде чем он достигнет былого могущества. Мне это Саннид говорил. Но бывает и так, что звёздный бог, вернувшись в мир людей, сразу рождается великим человеком. И кое-что помнит из предыдущего жизненного цикла. Это зависит от того, насколько он сейчас нужен земному миру.

– Сейчас он очень нужен, – задумчиво произнёс Сагаран.

Гинте показалось, что он как-то странно на неё смотрит.

В Улламарне она бывала часто. И подолгу бродила в окрестностях Белого замка. Вид пустых деревень и заброшенных полей вызывал у неё приступы уныния и томительной, выматывающей душу тревоги. Цветы-кровопийцы губят всё живое, с запада наступает бесплодие. Если его не остановить, леса погибнут. Здесь останутся только горы. Белые горы, кладбище и руины… Сплошное кладбище. И красные цветы среди руин… Возможно, бесплодие одолеет и их, но не дожидаться же этого. Что делать? Если бы она только могла… Единство четырёх стихий рождает великую силу…

Гинта прыгала с самых высоких деревьев и даже научилась на какое-то время зависать в воздухе. Огонь тоже подчинялся ей. Не говоря уже о духах земли, которые охотно помогали ей управлять нигмой. И только та стихия, чьим божествам она служила, по-прежнему внушала ей страх. Да тут ещё с ней приключилось такое, что она несколько дней вообще боялась подходить к какому бы то ни было водоёму…

Гинта давно уже без особого труда переплывала Наулинну, но до сих пор не решалась плавать там, где Наулинна сливалась с Ханалинной – маленькой холодной речкой, берущей начало где-то в подземных пещерах Хаюганны. В месте слияния рек образовывался водоворот, достаточно сильный, чтобы затянуть небольшую лодку.

Человек, владеющий стихией линн, не боится водоворотов и умеет преодолевать встречное течение, каким бы сильным оно ни было. Несколько лет назад Таома рассказывала Гинте, что великий Диннувир мог плыть против любого течения, а однажды даже поднялся в горы, пройдя сквозь огромный водопад. Это случилось в начале Великой войны. Склоны гор были усеяны валларами, и оставался только один путь наверх. Правда, Таома так и не объяснила, зачем Диннувиру тогда понадобилось в горы. Предание об этом умалчивало.

В один прекрасный день Гинта наконец решилась переплыть реку в самом опасном месте. «Если те, кому я служу, благосклонны ко мне, они не дадут мне погибнуть, – думала она, входя в воду возле Голубого грота. – Я ничего не должна бояться. Ничего. Иначе мне никогда не овладеть санфалингиной».

Немного отплыв от берега, Гинта оглянулась и увидела, что в тёмной глубине грота мелькнула белая птица. Ллир! Они же любят вить гнёзда в прибрежных скалах. Гинта сочла это хорошим предзнаменованием и смело поплыла дальше. В середине реки она действительно наткнулась на воронку и, сосредоточив анх в области лёгких и живота, успешно преодолела её. Возвращаться она решила другим путём. Ей хотелось выйти из воды не около грота, а на открытом песчаном берегу и немного понежиться на солнце. Удалившись от опасного места, девочка опустила лицо и поплыла, любуясь играющими в пронизанной солнцем воде серебристо-голубыми и красными рыбками. Внизу плавно колыхались водоросли: белые, лиловые, иссиня-чёрные – похожие на жёсткие всклокоченные волосы. Потом остались только чёрные. Они были такие длинные, что, казалось, нырнёшь каптов на пять и достанешь их руками. Впрочем, Гинта знала, что на самом деле они гораздо глубже. Да и нырять ей совсем не хотелось. Она неожиданно почувствовала смутную тревогу. У неё возникло острое желание поскорее очутиться на берегу, но она почему-то продолжала плыть медленно и глядя на дно реки, как будто кто-то невидимый приказывал ей туда смотреть.

То, что она вскоре увидела, повергло её в ужас. Наверное, если бы не поток солнечных лучей, пронзивших толщу воды в этом месте, она бы проплыла мимо, едва заметив среди тёмных водорослей мутно-белое пятно. Но поток света обрушился именно на это пятно, и Гинта увидела прямо под собой огромное лицо. Жуткий белый великан смотрел на неё со дна реки и ехидно улыбался большими слегка приоткрытыми губами. Синеватые водоросли мотались вокруг его головы, словно раздуваемые ветром волосы. Казалось, пухлые губы гиганта шевелятся. Он как будто собрался открыть рот и втянуть в себя воду, проглотив Гинту. Мысленно взывая к водяным богам, девочка изо всех сил поплыла прочь от этого чудовища. Но даже выбравшись на берег, она долго не могла прийти в себя. Кто это был? Не померещилось же ей!

«Если это был кто-то из водяных богов, то ему ничего не стоило утащить меня. А раз он этого не сделал, то, наверное, и бояться не надо». Гинта успокаивала себя, но страх не отступал. Три дня она почти не выходила из Радужных пещер. Она могла бы пойти в свой родной замок и всё рассказать деду, но какой-то голос твердил ей, что перед ней стоит проблема, с которой она должна справиться сама.

К счастью, Гинта не была одинока. К ней каждый день прибегал Тинг. Умный зверёк как будто чувствовал, что с его другом творится что-то неладное. По вечерам они лежали на «крыше», блаженствуя под мягкими лучами заката, потом спускались вовнутрь, и, просыпаясь среди ночи от страшного сна, Гинта радовалась, когда нащупывала рядом с собой тёплое, пушистое тельце.

Ей постоянно снилось лицо белого великана. То она плыла по какой-то бесконечной реке, пытаясь уплыть от него, а оно двигалось вместе с ней, глядя на неё снизу незрячими каменными глазами. То оно возникало в проёме пещеры, причём его пухлый рот кривился в злобной, насмешливой улыбке.

Как-то утром Гинта проснулась от шума ливня. Тинг спал, свернувшись кольцом и прикрыв нос кончиком своего длинного, пушистого хвоста.

«Когда я последний раз была в святилище? – подумала девочка, сонно глядя на прозрачную, серебристую стену дождя. – Дней десять назад… Пожалуй, так я действительно разгневаю водяных богов».

Святилище и впрямь имело слегка запущенный вид. Цветы в вазонах осыпались и завяли, вода казалась грязной. Похоже, в последнее время посетителей здесь побывало довольно много… Ну конечно, ведь дождя так долго не было, а недавно опять садили холу. Гинта насобирала на дне целую горсть маленьких слитков и пластинок – золотых, серебряных, уллатиновых. А прямо на ладони центрального линна лежал крупный вирилл. Гинте показалось, что юный бог смотрит на неё с укором.

– Сейчас-сейчас, я всё приберу, – прошептала девочка.

Она возилась в святилище целый день. Вымыла стены, окна, бассейн, предварительно выпустив из него грязную воду, протёрла изваяния, украсила вазоны новыми, свежими хаммелями и, наполнив искусственное озеро чистой водой, занялась сокровищницей. Даров за два с половиной года накопилось не так уж и мало. Весьма довольная своими подсчётами, Гинта закрыла сокровищницу и собралась было сходить на ближайшее турмовое поле – кладовая «Эйринтама» опустела, а она ещё с утра ничего не ела. Впрочем, есть и сейчас не хотелось. На Гинту вдруг навалилась такая усталость, что совершенно пропало желание куда-то идти. Она села на край бассейна, спустив ноги в воду, облокотилась на вазон и задумалась. Свежий аромат цветов навевал приятные мысли. Солнце скрылось, и в святилище царил голубоватый полумрак. Прекрасный линн смотрел на Гинту и улыбался. Поверхность воды чуть-чуть колыхалась, и казалось, что юный бог двигается, что лицо его то и дело меняет выражение, а маленькие губы шевелятся, как будто он что-то говорит… Да он и впрямь говорил! Гинта слышала его голос – тихий и властный… «Не бойся, – настойчиво шептал он. – Ничего не бойся. Вспомни. Ты можешь вспомнить, ты должна. Только не бойся. Знай, что я с тобой».

И она вспомнила. Это было похоже на сон, где всё происходит с тобой и в то же время не с тобой… Где делаешь то, что уже когда-то делал, хотя и непонятно, когда…

Гинта видела город. Прекрасный город с высокими фигурными башнями, великолепными дворцами и широкими площадями. Но в этом дивном городе царил ужас разрушения. Огромные башни падали, погребая жителей под своими обломками. Покрытые причудливой мозаикой улицы и площади были залиты кровью. Гиганты высотой с трёхэтажные дома поднимали целые каменные блоки и бросали их в бегущих, охваченных паникой людей. Но люди, похоже, боялись не только и не столько этих громил. Они спасались от кого-то ещё более страшного. Вскоре Гинта увидела его. Он шёл, сокрушая всё на своём пути, и земля дрожала под его тяжёлыми стопами. На красивом каменном лице застыла безмятежная улыбка, придающая ему ещё более жуткий вид. Наверное, это был маррунг…

Потом Гинта увидела другой город, не похожий на предыдущий, постройки которого напоминали нынешние сантарийские. Гинту поразило обилие каналов и мостов, а также отсутствие ярких красок. Преобладали строения из белого, серого и голубоватого камня; металлические крыши, узорчатые ограды и ворота ослепительно сверкали на солнце, и светлые волосы белокожих людей тоже сияли чистым серебром. Валлоны. Валлары. Дети воды. По широким каналам скользили огромные лодки. Причём они плыли без вёсел, словно их приводила в движение какая-то неведомая сила. Странная, непривычная красота этого города завораживала Гинту, но она чувствовала – покоя нет и здесь. Светловолосые люди суетились на площади вокруг какой-то железной махины. Она напоминала Гинте огромного уродливого зверя на колёсах.

Видение исчезло, но тут же появилось другое. Множество таких махин двигалось по улицам города, похожего на сантарийский. Гигантские колёса давили людей. Металлические звери извергали огонь и большие сверкающие палки, разрушая мощные стены и каменные дома. Гинта подумала, что ещё немного – и от города ничего не останется, но навстречу металлическим чудовищам вышли каменные – люди, звери, какие-то невообразимые твари. Гигантские статуи ломали военные машины и топтали выскакивающих из них светловолосых людей. Гинту затошнило от вида обезображенных, окровавленных тел. Но валлары не отступали. Те машины, что были ещё целы, стреляли по статуям, и каменные исполины один за другим раскалывались на части. Несколько машин всё же прорвалось на большую площадь, в центре которой возвышался великолепный дворец. Видимо, это был дворец правителя. Он поражал и своей красотой, и размерами. А главное – Гинта сразу его узнала. Главные ворота охранял гигантский сингал из золотистого зиннурита. Сингал, стерегущий ворота! Гинта знала, что он живой. Словно подтверждая её мысль, зверь соскочил с пьедестала и двинулся на железных чудовищ. По нему стреляли, но огненные палки отскакивали от золотого зверя, не причиняя ему вреда. Он шёл и крушил военные машины с такой лёгкостью, словно это были детские игрушки. Светловолосые люди, крича от ужаса, пытались выбраться из-под горящих обломков. Кто не находил смерть внутри железного зверя, тот находил её под лапами каменного.

Следующим видением была битва двух гигантов – тоже каменного и железного. Первый своими размерами примерно втрое превосходил «знакомого» Гинты со дна реки… Хотя, этот ей, кажется, тоже был знаком… Ну конечно! Она уже видела этого бородатого великана в шлеме с высоким гребнем, напоминающим гребень мангура. Железный гигант был поменьше противника и казался каким-то бесформенным, только голова и руки напоминали человеческие. Из его глаз вырывались лучи бледно-голубого света, которые на расстоянии воспламеняли дома и деревья, а из груди вылетали огненные шары. Но каменный великан был неуязвим, и железное чудовище медленно отступало. Гинта знала, что каменным гигантом управлял кто-то из детей земли, чья нафф вошла в эту огромную статую, и она боялась его. Ещё больше, чем железного. Он сражался не для того, чтобы кого-то спасти, защитить… Создавалось впечатление, что он хочет всех раздавить, всем внушить непреодолимый страх, всех без исключения повергнуть к своим каменным стопам. Его надо было остановить, но как? Она не знала этого… А может, знала, но не могла? Вернее, не она, а кто-то другой… Или всё-таки она?

Видение исчезло. Гинта сидела на краю бассейна, а в воде было отражение красивого мужчины с тонким, худощавым лицом и густыми седеющими волосами. Глубокие синие глаза смотрели тревожно и испытующе. Гинта вдруг тоже ощутила тревогу… Тоже? Почему тоже? Разве не саму себя она сейчас видела в бассейне? Ведь это было её отражение… Великий Диннувир… Не может быть!

«Может», – прозвучал у неё в голове тихий, звенящий голос.

Сингал у ворот… Зиннуритовый зверь, бегущий к ней через дворцовую площадь! А великан на дне реки… Может, она и его когда-то видела? Такое впечатление, что недавний случай всколыхнул в ней память о прошлом. Память Диннувира. Великан на дне… Каменный мангур в озере… Почему они оба оказались на дне? Случайность это или что-то другое?

Гинте было страшно. Больше всего ей хотелось, чтобы отражение исчезло. Достаточно всколыхнуть воду… Но тело её словно оцепенело. В конце концов, это просто невыносимо! Что он хочет от неё? Вернее, от самого себя… Но ведь она – не он! Она – это она! Нет. Он и она – одно. Но что она должна сделать?

«Хаюнганна», – сказал голос. Он несколько раз повторил это слово. Хаюнганна… Наверное, он имел в виду Хаюганну.

Последним видением была дорога. Широкая дорога из мощных каменных плит, которая вела к горам, а потом… Она не кончалась, упираясь в горы, а петляла между ними и терялась где-то вдали – видимо, по другую сторону хребта. Всё правильно. Он же тогда не был сплошным. Каким-то образом Гинта оказалась у обочины этой дороги. Она стояла возле каменного столба, на котором была выбита стрела, а над ней – стройная шеренга знаков. Всего девять. Два показались Гинте знакомыми. Примерно в тридцати шагах от дороги сверкала на солнце зиннуритовая фигура. Золотой зверь. Его хорошо видно из Хаюганны, особенно в солнечные дни. Вблизи Гинта ни разу его не видела. Там всё вокруг заросло колючей тумой. И вообще это место считалось нехорошим. И ещё там должна быть аркона. Гигантская аркона, самая старая в Ингамарне. По преданию её посадил Диннувир. Арконы живут три тысячи лет. Правда, последние двести не плодоносят. Эта уже не давала плодов. На неё смотрели как на святыню. Но только издали. Люди боялись Золотого зверя. Если подойти к арконе, он оживёт. Он охраняет аркону… Да вот же она! Маленькое, не больше двух каптов, деревце с желтоватым стволом и пышной нежно-зелёной кроной. Тогда она тоже не плодоносила. Ещё не плодоносила. Гинта посадила её в день своего рождения – когда ей исполнилось тридцать… Что? Ей – тридцать?! Не ей, а тому, кем она тогда была. Великий Диннувир! Нет, нет, не может быть…

Когда Гинта очнулась, она обнаружила, что полулежит, навалившись на вазон с цветами и спустив ноги в бассейн. Хаммели участливо склонили над ней голубовато-белые головки. Один цветок касался её щеки, от него остро пахло свежестью и влагой. Может, этот запах и одурманил её? Подавив страх, Гинта посмотрела вниз. Из воды на неё испуганно таращилась худенькая глазастая девочка с длинной шеей и выпирающими ключицами.

– Это твои шутки? – спросила она у юного бога.

Он молча улыбался сквозь прозрачную, сверкающую воду, а в голове у Гинты настойчиво звучало: «Хаюнганна, Хаюнганна…» Он явно имел в виду Хаюганну, просто произносил это слово на древний лад. Она должна туда съездить. Дорога, которую Гинта видела в этом странном полусне, проходила мимо зиннуритовых пещер. Вообще-то это довольно далеко от Хаюганны, на другой стороне реки. Надо побывать и там, и там. Гинта знала, что между Хаюганной и древней дорогой есть какая-то связь. И надо отыскать нумаду Айдангу. Может, кто-нибудь из белых тиумидов знает, где она живёт.