Текст книги "Северный пес"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Пес – старший.

Дитрих возмущенно вскинулся, но сразу же стих под гневным взглядом командира. Джулия удивилась. Еще несколько часов назад Хаген говорил, что ни на йоту не доверяет наинцу, и вот, практически сразу, дает ему ответственейшее задание. Если сейчас действовать неаккуратно, поднять шум, то придется возвращаться в крепость, и бегом… Может быть, Хаген хотел проверить Пса в деле сразу же, пока еще не слишком поздно, пока его ошибка не повлечет за собой смертей?

– Пошли, – шепотом скомандовал Хаген, пресекая все раздумья и колебания.

Пес первым ринулся вперед, пригибаясь, быстро и бесшумно, как змея. Джулия последовала за ним, прикидывая, сколько может быть часовых у каждого костра. При этом она еще успевала отслеживать наинца и поражаться плавности его движений, характерной, скорее, не для наемного охранника, а для… она даже не знала, для кого. Глядя на него, она даже начинала сомневаться, а хромал ли он когда-нибудь?..

У ближайшего костра уже можно было рассмотреть две темные фигуры. Одна из них стояла, опираясь на что-то длинное и тонкое, вероятно, копье, вторая сидела вполоборота к лагерю. У Джулии екнуло сердце. Вот сейчас их и заметят… Пес остановился, припав к земле, и, обернувшись через плечо, рукой показал – ложитесь, мол. Джулия и Дитрих тут же послушно упали, скрываясь в высокой траве. Фигура с копьем шевельнулась, и Пес тоже слился с травой, исчез, как будто его и не было. Ну и что дальше? – подумала Джулия. Долго мы будем лежать, вжавшись в землю? Часовых-то всего двое против них троих, но ведь и убрать их нужно бесшумно…

Трава едва заметно всколыхнулась, и прямо перед лицом Джулии появился Пес.

– Дитрих, со мной, – шепнул он хрипло. – Твой – тот, что сидит. Нападаешь по моему сигналу, и постарайся убить его сразу.

– А я? – шепотом же возмутилась Джулия.

– Ждешь здесь. Как увидишь, что все закончено – даешь знак Хагену.

Не дожидаясь возражений, Пес развернулся и, почти совсем растворившись в траве, гибкой ящерицей двинулся к костру. Дитрих пополз за ним.

Через минуту Джулия, наблюдающая за часовыми, растянувшись на земле, увидела, как из травы взметнулись две гибкие фигуры: повыше – Пса, и пониже – Дитриха. Молнией сверкнул клинок наинца; возникнув за спиной часового, он левой рукой обхватил его голову, и быстрым движением полоснул по горлу мечом. Джулия видела, как упало копье; секундой позже повалился касотец, доставшийся на долю Дитриха; Пес уже, пригнувшись, оттаскивал свою жертву в сторону.

Через минуту рядом с Джулией уже был Хаген с двумя парнями; к этому времени вернулись и Пес с Дитрихом.

– Нужны двое, – отрывисто проговорил наинец, слегка задыхаясь. Видно, такой молниеносный рывок дался ему нелегко. Его рубаха, еще мокрая, была забрызгана кровью и запачкана землей; она липла к телу, обрисовывая ходящие ходуном выступающие ребра. – Трупы там, – взмах руки в сторону, – с них снять одежду и поставить своих людей у костра. Чтобы не было подозрений.

– Разумно, – кивнул Хаген. – Тарин, шумни сюда Игни и Алекса, пусть подменят часовых. Остальным скажи, чтоб по моему знаку отправлялись в лагерь тройками. Что делать, они знают, – Тарин бесшумно исчез, и Хаген вновь повернулся к Псу. – Шум был?

– Нет.

– Ой ли? Даже не вскрикнули?

Пес презрительно сощурил глаза.

– Не веришь?..

– Хаген, это правда! – влез Дитрих, разряжая обстановку. – Головой ручаюсь, они даже не поняли, что произошло.

– Хорошо, если так. Ага, вот и наши часовые. Пес, покажи им, что к чему… Да! Кровь есть?

– Есть, – ровным тоном ответил наинец. Он удивительно быстро отдышался. – Никуда не денешься. Но сейчас темно, а на то, что на свету, можно накинуть плащ. Красное на черном не видно.

– И то верно.

Минут десять оставшаяся пятерка: Джулия, Дитрих и Хаген со своими орлами, – провела в молчании. Ждали. Джулия думала, до чего быстро, чисто и без нервов Пес убрал часового. Напав, между прочим, со спины. Тоже, между прочим, на повадки охранника не похоже.

У костра замаячили черные силуэты новых часовых, издалека совершенно неотличимые от старых, и заняли почти те же самые позы. Только вот на том, что держал копье, больше не было плаща.

– Готово, – Пес вынырнул как будто из пустоты. – Я им сказал, чтобы в случае, если вдруг придет смена, убивали тихо и быстро, и тела оттащили подальше. В тень.

Хаген молча кивнул, посмотрев на него без особого восторга. Понятно – он был командиром в этой вылазке, и такие приказы должен был отдавать он, а не один из подчиненных, который и в отряде-то без году неделя. Но у него хватило ума не поднимать проблемы субординации, и он сделал вид, что все в порядке.

– Хорошо. Теперь пошли. Джулия, Пес, Дитрих, идете первыми. Условный сигнал для отступления помните?

Сигнал все помнили.

– И осторожнее там, ребята…

Пес оскалился и плавно заскользил к кострам, слегка пригибаясь к траве. Он отошел на несколько шагов, и Джулия только-только двинулась за ним, но тут на плечо легла рука Хагена.

– Не спускай с него глаз, – прошептал командир в качестве напутствия едва слышно. – И если что…

Легко сказать, хмуро подумала Джулия. Глаз не спускать… Толку-то от этого? Если он захочет сделать что-то не то, как я, интересно, смогу помешать ему? Впрочем, непонятно, что именно скрывается под этим "что-то не то".

В лагере было довольно спокойно, никаких ночных брожений не наблюдалось. Беспечные и самоуверенным касотцы не готовились по ночам к штурму или осаде, полагая, что все нужное у них и так есть, спали спокойно и ждали подкрепления.

Кое-где между шатрами, коих возвышалось вокруг великое множество, горели костры, у которых сидело по два-три человека. Их лазутчики обходили без проблем, ведомые каким-то сверхъестественным нюхом Пса. Он словно шкурой чуял, куда не нужно сворачивать, если не хочешь столкнуться нос к носу с противником. Вместе с тем, он шел по чужому лагерю, словно у себя дома, почти не скрываясь. И Джулия не могла понять, куда он идет. А в том, что у него есть цель, она почти не сомневалась. Спросить она не решалась. В лагере хотя и не было тишины, там и тут слышались смешки и приглушенные голоса, но все же лишний раз шуметь не стоило. Кто знает, может быть, одно-единственное слово, брошенное не на том языке, станет роковым.

Раздумывая о всех странностях Пса, Джулия не забывала крутить по сторонам головой, запоминать и прикидывать. Народу в лагере, судя по количеству шатров, было видимо-невидимо, и пехоты и конницы. Ширина осадного кольца, насколько позволяла судить ночная тьма (Джулия ориентировалась по ярким светлячкам костров), была одинаковой по всей протяженности. Если где и имелись узкие места, то перебросить группу людей с одного места на другое проблемы не составляло. Джулия мрачнела больше и больше. Кажется, они крепко вляпались на этот раз; и единственное, что даст вылазка – это совершенно полную в том уверенность. И больше ничего…

Очередной взгляд вперед заставил Джулию подумать, что она, наконец-то поняла, куда спешит Пес. Впереди темной массой громоздился шатер, над которым развевался штандарт (в темноте не было видно, но Джулия-то знала, что это красно-черно-желтые цвета Касот с мертвой головой и розой). Ничего особенного, такие штандарты виднелись над многими шатрами, но только этот шатер был заметно большим. Вероятно, он принадлежал командующему армией, но зачем он дался Псу? Джулия выждала момент, когда наинец остановится, и тронула его за локоть. Он обернулся, и она ткнула пальцем в шатер, вопросительно подняв брови. Пес в ответ кивнул, не добавив ничего, и хотел уж отвернуться, но она удержала его и снова приподняла брови и качнула головой, спрашивая "зачем?" Он одарил ее очередной дикой гримасой и сделал резкий жест, однозначно обозначающий "отвали, сама увидишь". Джулия очередной раз испытала желание вмазать ему по зубам. Если бы она вот так, вслепую, водила своих ребят… да она просто давно не была бы командиром! Если бы вообще оставалась в живых.

Но приходилось смириться. Джулия лишь со сладким предвкушением подумала, как оторвется на Псе после возвращения. Вот тогда она скажет ему все, что думает, и его рычание и волчьи взгляды ее не остановят!

Тем временем, они подошли к плотной матерчатой стенке шатра на расстояние вытянутой руки, и наинец показал жестом – притаитесь. Сам он, крадучись, подобрался к стенке вплотную и прильнул к ней, прислушиваясь. Плотная, туго натянутая материя даже не прогнулась. Джулия со своего места тоже пыталась понять, что происходит внутри шатра, к которому они просто чудом подобрались со стороны, противоположной входу, и таким образом разминулись с охраной. Псу, судя по всему, тоже пришла мысль об охране, потому что следующим жестом он отправил Дитриха в обход шатра. Дитрих исчез, но почти сразу вернулся, показав – двое. Пес кивнул и медленно извлек из ножен меч. Совсем рехнулся, подумала Джулия – резать часовых на глазах всего лагеря! – и покрутила пальцем у виска, уже протягивая руку, чтобы остановить его от этого самоубийственного шага. Но Пес взмахнул мечом… и ткань с тихим треском разошлась, образовывая проход. Подобный поступок мог оказаться не менее самоубийственным, и Джулия уже ждала, когда появятся охранники, решившие посмотреть, что происходит. Или из шатра выглянет вооруженный владелец с сопровождением. Но Пес не колебался. С решимостью безумца он шагнул в щель, откуда пробивался неяркий желтый свет, и жестом приказал Джулии следовать за ним, а Дитриху оставаться снаружи и сторожить.

Джулия, проклиная все на свете и призывая на голову наинца гнев сразу всех богов, вслед за ним пролезла в импровизированный проход. Внутри шатер казался еще больше, чем снаружи, прямо-таки целый дом, с куполом таким высоким, что верхняя точка его терялась во мгле. При свете стоящего на полу фонаря было видно, что пол застелен войлочными коврами, на которых в беспорядке громоздились конская упряжь, оружие, доспехи. Джулия, критическим взглядом оценив весь этот беспорядок, подумала скептически, что денщик у касотского офицера никуда не годный… если только в имперской армии у офицеров вообще есть денщики.

У стены с одной стороны стояло несколько походных стульев, с другой стороны – походная же кровать, покрытая жестким шерстяным пледом. Поверх покрывала лежал человек, полностью одетый и даже в сапогах, и крепко спал. Рядом с кроватью на полу, завернувшись в одеяло, лежал еще кто-то.

Пес кивнул Джулии и резким движением указал ей на человека, замотанного одеялом. Жест был, словно он пронзал кого-то мечом. Убей его, поняла она. Эта идея ей не понравилась, убивать спящих было не в ее духе. Она покачала головой, не обращая внимания на требовательный и яростный взгляд Пса. Оглядевшись, заметила среди горы утвари массивный стальной кубок, украшенный черными непрозрачными камнями, наклонилась за ним и взвесила в руке. Тяжесть изрядная. Пес покрутил пальцем у виска и еще раз повторил свой однозначный жест. По его мимике Джулия поняла, что за неповиновение ее ждут вещи пострашнее смерти. Она сделала вид, что не заметила, и осторожно наклонилась над спящим, сжимая в руке тяжелую посудину. Секунда, и сон перешел в обморок. Пес одарил ее совершенно убийственным взглядом, после чего подошел к кровати и, быстро зажав рот спящему, приставил к его шее клинок, пресекая все попытки вырваться. Джулия увидела, что человек один раз дернулся и замер. Она подошла ближе.

Человек этот был молодым парнем лет двадцати трех – двадцати четырех, одетым как касотский офицер немаленького достатка. Одежда на нем была весьма добротной, на поясе поблескивали серебряные бляхи. У молодого человека были рыжеватые волосы до плеч и глубоко посаженные желтые глаза; на щеках золотилась щетина. Он смотрел прямо на склонившегося над ним Пса, и на лице его не было ни страха, ни даже удивления.

– Сейчас я уберу руку, – прошептал наинец на всеобщем, – и ты будешь хранить молчание. Иначе умрешь. Понял? Если понял, закрой глаза.

Золотистые глаза закрылись и открылись; Пес медленно снял руку с его лица и выпрямился, по-прежнему удерживая клинок в опасной близости от горла касотца.

– Джули, найди что-нибудь, чтобы связать ему руки и заткнуть рот, – велел он, не оборачиваясь.

Порывшись в груде барахла, Джулия отыскала подходящий кожаный пояс и какой-то весьма нарядный платок – явно женский – который годился на роль кляпа. Пес и его пленник, между тем, играли в гляделки.

– Ты даже не спрашиваешь, кто я такой, – едва слышно проговорил касотец.

– А мне не надо спрашивать, – огрызнулся Пес, против ожиданий Джулии, даже снизошедший до ответа. – Я знаю, кто ты.

Джулия удивилась вместе с касотцем. Это еще что такое?

– Знаешь? Удивительно. Где мы сталкивались? Мне ведь твое лицо кажется знакомым…

– Заткнись. Джулия, что ты там возишься? Давай сюда тряпку.

Он запихнул расписной платок в рот пленнику, после чего бесцеремонно скинул его с койки и скрутил за спиной руки. Джулия смотрела на него, хлопая глазами, и ничего не понимала. Кто такой этот офицер?

– Последи за ним, – Пес грубо толкнул пленника к Джулии, так что тот не удержался на ногах и упал рядом с ней на колени. Она сгребла его за шиворот и удержала в таком положении.

Пес огляделся. Взгляд его упал на лежащего неподвижно человека, оглушенного Джулией; и не успела та и слова сказать, как он стремительно вскинул меч и одним движением безошибочно вонзил его в сердце. Пленник вздрогнул и вскинул на него глаза; Джулия едва сдержала проклятие. Убить бесчувственного человека! Это уже слишком…

– Что дальше? – спросила она сквозь зубы.

– Подожди, – наинец, небрежно обтерев клинок о подвернувшийся под руку плед, озирался по сторонам, словно что-то искал. – Здесь должны быть бумаги, – обратился он к пленнику. – Императорские приказы, карты, донесения. Где они?

Касотец пожал плечами и покачал головой.

Пес выругался и вдруг резко повернул голову. Джулия встревожено прислушалась. В отдалении раздавались какие-то крики. В тот же момент в разодранный полог просунулась голова Дитриха.

– Тревога! – сказал он сдавленно. – В лагере шум.

Размышлял Пес ровно секунду, Джулия даже не успела понять, что к чему.

– Вы, двое, – очень тихо сказал он, – забирайте парня, и – деру отсюда. Возвращайтесь, куда условлено, и быстро. Да смотрите за пленным, головой за него отвечаете.

– А ты? – вырвалось у Джулии.

– А я задержусь, хочу кое-что найти. Дождетесь меня там. Ясно?..

– Но…

– Не обсуждать! – шепотом рявкнул Пес. – Забирайте его и выметайтесь отсюда!

Видя, что Джулия не слишком торопится, Дитрих, как человек, более привыкший к повиновению, шагнул внутрь шатра и встряхнул пленника за воротник, ставя его на ноги; вслед за этим чуть ли не пинком выставил его на улицу. Джулия немного поколебалась (ведь у нее теперь было два приказа, взаимоисключающих друг друга), но все же решила исполнять последний. В конце концов, Хаген был далеко, а Пес – вот он, и как бы он не заставил ее повиноваться совсем уж экстремальными методами.

Втроем они двинулись в сторону крепости тем же путем, каким пришли, избегая освещенных мест. В лагере явно что-то было неладно: слышались крики, звон оружия, метались темные силуэты. Джулия с тревогой подумала, что, возможно, кто-то из своих прокололся, лазутчиков обнаружили, и теперь поднимают всех на ноги. А значит, скоро здесь будет настоящее осиное гнездо, и нужно поторопиться.

Они и торопились, по очереди подталкивая пленника в спину рукоятями мечей. Дитрих соорудил из веревки петлю и накинул ее на шею касотца, так что теперь тот был на строгом поводке словно пес. Если он слишком удалялся от своих конвойных, петля на его шее затягивалась.

Часовых у костра не было, ни своих, ни чужих. Трупов Джулия тоже не заметила в обозримых окрестностях, и пришла к выводу, что Алекс и Игни, скорее всего, ринулись в лагерь, чтобы поучаствовать в заварушке.

В зарослях колючего кустарника, откуда начинался рейд и где он должен был закончиться, не было никого. Джулия и Дитрих, таща за собой пленника, забрались поглубже, и расположились там ждать. Не самое веселое занятие, учитывая, что в лагере происходило что-то нехорошее, и, возможно, в этот самый момент гибли их товарищи.

– Борон знает что, – в сердцах сказал Дитрих. – Не понимаю, зачем Псу нужен этот тип? Это что, какая-то важная личность?

– Вероятно, – Джулия покосилась на пленника, который сидел рядом на земле, чуть наклонив голову. – Вот вернется он, спросим.

– Если вернется… Джули, оставайся здесь, а я пойду в лагерь.

– Это еще почему я должна оставаться?! Что это ты раскомандовался? Вы вообще слыхали про такую штуку, как субординация?!

– Не до нее сейчас, – отмахнулся Дитрих, и Джулия подумала, что Хаген, пожалуй, излишне распустил своих парней.

Через минуту она осталась одна. Точнее, вдвоем с касотцем, который имел вид исключительно безмятежный, словно у них с Джулией было любовное свидание. Она рассматривала его, почти не скрываясь: приятное лицо, очень приятное, к тому же отмеченное явным внутренним благородством. Высокий лоб, нос с чуть заметной горбинкой, полные красивые губы. Чем больше смотришь, поняла Джулия, тем большее расположение к нему чувствуешь. Интересный человек. Она еще подумала и вынула платок у него изо рта.

– Как тебя зовут? – спросила она.

Она не ждала, что он ответит.

– Марк, – сказал пленник удивительно спокойно. – А тебя?

Джулия поперхнулась и решила, что лучше вернет кляп на место.

Она просидела в кустах довольно долго и уже подумывала о том, чтобы связать пленника и по ногам тоже и оставить здесь, а самой отправиться в лагерь, как вдруг услышала шум. Кто-то направлялся прямо на нее, почти не скрываясь. Она затаила дыхание, заставила Марка лечь и стала ждать. Скоро она услышала знакомые возбужденные голоса и расслабилась. Это был Хаген с парнями. Они с шумом вломились в кусты, и тогда она тихонько свистнула, чтобы они ее не потеряли.

– Джули! – в изумлении воскликнул Хаген. Вид у него был слегка разодранный. – Ты тут? А кто это с тобой?

– Пес взял его в плен в лагере, – отозвалась Джулия. – Кажется, это какая-то важная шишка.

– Да? Откуда ты знаешь? И где сам Пес?

– Остался там… Хаген, что случилось?

– Наши напоролись на часовых… Безымянный! Была заварушка, эти касотские собаки едва не увязались за нами. В лагере осталось еще шестеро наших, и никто не знает, что с ними.

– Кто-то идет! – Джулия подняла голову. – Свои?

Из кустов вывалились Дитрих и Пес. Первый тащил подмышкой объемистую кожаную сумку; второй шел как-то странно, опираясь на его руку. Когда они подошли ближе, Джулия при свете луны увидела, что рубаха Пса справа вся черная от крови, а в плече, чуть ниже ключицы, торчит обломанное древко стрелы. Его шатало; но когда несколько рук потянулись к нему, чтобы поддержать, он отпрянул. Поведя вокруг взором, более безумным, чем обычно, он хрипло спросил, едва размыкая губы:

– Джули здесь?

– Здесь я, – отозвалась Джулия, вставая. – И касотец тоже здесь, если тебя это интересует.

– Хорошо, – сказал он и рухнул, как подкошенный, к ее ногам.

Рана казалась не слишком серьезной. Ни кости, ни сухожилия не были задеты, сознания Пес лишился из-за перенапряжения, потери крови и болевого шока. Он, впрочем, очень быстро пришел в сознание и тоном, не допускающим возражений, велел кому-нибудь помочь ему избавиться от стрелы. Джулия внутренне содрогнулась. Хаген, осознав, что им еще предстоит терять время с раненым, занервничал и заявил, что если Пес не сможет плыть сам, то никто с ним возиться не будет; и так с пленником намаются еще. Наинец промолчал и обвел всех мрачным взором.

– Дай-ка, я попробую, – спокойно вызвался Галейн.

– Только не вздумай орать, – мрачно предупредил Хаген. – Если хоть пикнешь, не взыщи – перережу глотку сразу.

Галейн спустил с плеча Пса рубаху, и Джулия увидела страшные рубцы множества шрамов. Она даже не могла предположить, что за оружие могло оставить такие следы…

Галейн же, ухватившись одной рукой за торчащее древко стрелы, а второй за здоровое плечо Пса, резко толкнул древко вперед. Пес глухо зарычал, запрокинув голову; на шее вздулись жилы, а пальцы сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Вот сейчас он лишится чувств, подумала потрясенная Джулия, но он продолжал оставаться в сознании.

– Быстрее! – прохрипел он.

Галейн, сам белее мела, еще раз резко толкнул древко, и заостренный наконечник стрелы вышел наружу со спины. Последовал новый рык, леденящий душу; рекой хлынула кровь. Галейн, вцепившись в листовидное острие, сильно дернул его. Через несколько секунд окровавленная стрела была у него в руках. Он отбросил в сторону и крикнул, не оборачиваясь:

– Дайте кто-нибудь тряпку!

У кого-то нашелся длинный и узкий лоскут ткани, тут же была наложена повязка, торопливо и не слишком умело. Пока возились с раной, подоспели еще двое. Один был целым и невредимым, второй – это был Тарин – придерживал правой рукой левую, с окровавленной кистью. Хаген мрачно осмотрел свой отряд: двое раненых, четверо неизвестно где, плюс один пленный, с которым непонятно что делать. Брови его хмурились, выдавая сомнения, но долго он не колебался.

– Возвращаемся, – отрывисто приказал он. – Дитрих, присматривай за пленником. Джули, поможешь Псу, если что. Тарин, ты сам доплывешь, или тебе тоже потребуется помощь?

– Все в порядке, командир, – отозвался Тарин. – Я справлюсь.

– Хорошо. Дитрих, что за гримасы?

– Да как его тащить под водой-то? – хмуро поинтересовался Дитрих, кивая на пленника. Тот сидел с совершенно безмятежным видом, и с любопытством разглядывал окружающих его людей.

– Так и потащишь. Связанным. За пару минут воды не успеет наглотаться, а если и успеет, откачаем.

– Лучше уж постарайся, чтобы не наглотался, – раздался хриплый голос Пса. Он уже стоял на одном колене, бледный до синевы, но, похоже, полный решимости обойтись без посторонней помощи. – Как бы не пришлось отвечать за него своей шкурой.

– Перед кем? Перед тобой, что ли? – презрительно сплюнул Дитрих. – Да кто ты такой, и кто такой этот ублюдок, чтобы ты грозил мне?..

– Узнаешь в свое время, – огрызнулся Пес.

– Хватит! – рявкнул Хаген. – Нашли время. Давайте, двигайтесь. Или хотите, чтобы касотцы нашли нас, пока мы прохлаждаемся?

Повторять дважды не пришлось. Игни и Алекс, уже вернувшиеся в укрытие вместе с товарищами, остались на месте, чтобы еще некоторое время подождать оставшихся, остальные же вслед за Хагеном двинулись ко рву. Джулия протянула Псу руку, чтобы помочь встать, но он словно не заметил ее, и тяжело поднялся сам. Похоже было, что обратный путь до крепости он не выдюжит, и Джулия с тревогой думала, что делать с ним, если он вдруг потеряет сознание. Пока что Пес шел сам, но так, словно каждый его шаг мог стать последним. Джулия держалась неподалеку, и несколько раз предлагала опереться о ее плечо, но он качал головой. Наконец, он пошатнулся так, что ей пришлось подхватывать его, и лишь после этого он принял ее помощь.

Несмотря на худобу, Пес оказался довольно тяжелым, и хотя он старался не слишком давить на плечо Джулии, его немаленький вес ощущался. Идти было трудновато; к счастью, до рва оставалось немного. Джулия ожидала, в таком состоянии Пес не сможет плыть, и придется тащить его еще и в воде, но, к ее изумлению, он вошел в воду и довольно уверенно поплыл, подгребая одной только рукой.

Джулия опасалась, что по другую сторону стены он уже не выплывет: шутка ли, продержаться на пределе дыхания под водой, потеряв столько крови, и имея лишь одну рабочую руку. Он выплыл, похожий на мертвеца больше, чем когда бы то ни было, но живой. Джулия огляделась нашла глазами Хагена и крикнула:

– Мы с Псом – к Рональду!

– Давайте, – отозвался Хаген. – И Тарина с собой прихватите… минуту… где пленный? Он, случаем, не захлебнулся? Откачивать не надо?

Пленник был жив и здоров, и даже в сознании. Хотя вид имел бледный, что неудивительно после того, как тебя несколько сотен футов протащат на веревке под водой, как мешок. В данный момент он откашливался и отплевывался; вода ручьями стекала с рыжеватых волос. Хаген придирчиво осмотрел его, пришел к выводу, что ничего с ним не сталось, и махнул рукой Джулии.

Джулии удалось проскочить без задержки мимо всех любопытствующих, отмахнуться от одного излишне ретивого медейского десятника, желавшего узнать, почему она вернулась до того, как был подан условленный сигнал, где остальные и что вообще произошло. Джулия огрызнулась: мол, не видишь, люди кровью истекают; вот появится сейчас Хаген, у него и спрашивай…

Рональд не спал, как и все в Северной в эту ночь. Увидев Джулию с двумя спутниками, он тут же оценил степень тяжести ранения каждого из них, и попросил Тарина немного обождать. Пса же усадил на лавку рядом со столом, на котором были разложены разнообразные инструменты и мешочки с травами, громоздились пухлые тома и рядами стояли пузырьки и пробирки. Он попросил Джулию подержать свечу так, чтобы ему было хорошо видно, и склонился над раненым, осторожно снимая повязки.

Теперь, при свете свечи, Джулия могла хорошо рассмотреть шрамы, покрывавшие, помимо плеча, и всю грудь и спину Пса, благо разодранная и распахнутая рубаха их больше не закрывала. Рубцы были действительно страшными, кроме того, их оказалось так много, что она просто не знала, что и подумать. Казалось, будто кто-то хотел разорвать наинца на части, да не успел за недостатком времени.

Следовало бы промолчать, но вопрос сам собой сорвался с языка:

– Что с тобой случилось?.. Кто тебя так разделал?

Пес повернул голову, насмешливо сверкнул глазами:

– Кошачьи когти, девочка, – и тут же зашипел сквозь зубы: Рональд, смочив какой-то пахучей жидкостью кусок мягкой материи, промокнул им рану.

– Кошачьи когти? – озадаченно переспросила Джулия. Но Псу было не до объяснений, он закусил губы и вцепился в скамью так, словно от этого зависела его жизнь.

А Рональд, отложив окровавленную тряпицу и взяв другую, чистую, взглянул на Джулию косо, поджал губы и вполголоса ответил:

– Это пыточные крючья.

Дура! обругала себя Джулия. Могла бы и сама догадаться…

– Верно, господин лекарь, – едва слышно проговорил Пес. – Вы хорошо осведомлены… А, Безымянный!

– Не дергайся, – строго сказал Рональд. – Еще минутку…

Когда кровь была в основном смыта, стало понятно, что плечо наинца – многострадальное, и стрела в него угодила уже не первый раз. Можно было разглядеть как минимум два характерных шрама: небольшие, в форме этакой остроугольной звездочки. Они почти накладывались друг на друга.

– Везет тебе на стрелы, как я посмотрю, – заметил Рональд, накладывая повязку.

– Это были болты, – отозвался Пес. – Оба раза. Но они попали удачнее.

– Да уж… все, готово. Завтра еще зайдешь ко мне, я сменю повязку. Джули, проводи его до казарм, а то как бы чего не вышло.

Как ни странно, на этот раз возражений не последовало. Пес безропотно принял помощь Джулии и, опершись о предложенную руку, вышел в коридор.

– Минуту, – вдруг сказал он, едва за ними закрылась дверь, и тяжело привалился к стене, отпустив руку Джулии. Лицо его заливала смертельная бледность. – Рональд, Борон бы его побрал, халтурщик…

Поняв, что сейчас он просто рухнет на пол, Джулия дернула на себя дверь, и ворвалась в комнату Рональда. Тот уже занимался рукой Тарина, и оглянулся на нее со смесью удивления и недовольства:

– Что еще?

– Псу плохо… по-моему, он сейчас потеряет сознание.

– Держи, – Рональд, не отвлекаясь от своего пациента, протянул Джулии маленькую бутылочку. – Дай ему выпить. И хорошо бы не тащить его до казарм, он потерял много крови. Есть тут свободные комнаты?

– Я устрою его у себя, – решила Джулия и выскочила за дверь раньше, чем Рональд успел что-либо сказать.

Пес еще стоял, прислонившись затылком к стене и закрыв глаза. Вид у него был неважный.

– Глотни-ка, – Джулия сунула ему под нос бутылочку. – И пойдем…

Удивительно послушно, как ребенок, наинец выпил зелье Рональда, и то дало себя знать незамедлительно. Бледные щеки порозовели, в глазах появился блеск, дыхание стало чаще. Джулия не знала, сколь продолжителен эффект, а потому решила не терять времени, схватила Пса за руку и потащила за собой.

– Куда мы идем? – поинтересовался тот, поняв, видимо, что спускаться во двор они и не собираются.

– Ко мне.

– Это еще зачем?!

– Побудешь там. Тебе полезно.

– Хм…

Удивительно, но кроме этого самого хмыканья Джулия больше ничего не услышала, хотя ожидала бури возмущений. Она даже оглянулась, чтобы взглянуть в лицо спутнику, и удивилась еще раз, не обнаружив на нем никакой злобной гримасы, а только лишь смертельную усталость.

– Постой! – вдруг сказал Пес, словно взгляд Джулии пробудил в нем память о чем-то важном. – Мы не туда идем… мне нужно поговорить с Изолой!

– О чем? – она и не подумала сбавлять шаг.

– О пленнике. Это на самом деле очень важный человек…

– Без тебя разберутся, – фыркнула Джулия. – Кроме того, тебе-то откуда знать, что важный?

– Раз говорю – значит, знаю… Не веришь?

Она пожала плечами. Не то чтобы она не верила, просто было в ней некое сомнение. Так же, с некоторым скепсисом, она отнеслась к истории, рассказанной наинцем на допросе у Изолы. Манеры манерами, но объявлять себя спасителем принца…

– Думаю, ты немного преувеличиваешь… Нам сюда.

В комнате Джулии царил идеальный порядок, как и всегда.

– Устраивайся…

Устраиваться, кроме как на застеленной шерстяным одеялом кровати, было негде, и Пес, поколебавшись, тяжело на нее опустился.

– Я бы на твоем месте поспала, – посоветовала Джулия, усаживаясь верхом на стул. – Ты потерял много крови, и тебе бы теперь отлежаться.

– Если я останусь здесь спать, то тебе придется искать другую кровать, – насмешливо отозвался наинец.

Я бы с удовольствием разделила эту кровать с тобой, подумала Джулия, а вслух сказала:

– Переживу.

А ведь и в самом деле, ситуация была забавная: желанный мужчина оказался в постели Джулии, причем сам, но вот подступиться к нему было не так уж и просто. Во-первых, не в том он состоянии, а во-вторых, неизвестно, как он отреагирует на подобные посягательства.

Через минуту он уже спал, а Джулия сидела на стуле, опершись подбородком о спинку, и рассматривала его. Он лежал, повернув к ней лицо, и хорошо было видно, что напряженная и злая гримаса не сходит с него и во время сна. Который, впрочем, вовсе не был спокойным. С четверть часа Пес лежал тихо, не шевелясь, и дышал глубоко и ровно, и Джулия уж начала было надеяться, что в этот раз кошмары к нему не придут. Увы. Выровнявшееся было дыхание стало прерываться, щека Пса задергалась, а губы мучительно искривились. Джулия сидела неподвижно, с непонятной болью в сердце наблюдая, как искажаются точеные черты. Может быть, думала она, пронесет, кошмар пройдет, и наинец уснет спокойно? Но он вдруг застонал и сказал что-то на наи хриплым и срывающимся голосом. Ну вот, опять… Может, и к лучшему было, что он стал принимать Рональдово пойло?