Текст книги "Пленница дорог (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Глава 28
Глава 28
Медленно передвигала ноги, проседая под тяжелой амуницией, несколько часов брела по чаще, заваленной трухлявыми стволами гигантских сосен, не разбирая дороги, особо не торопясь в зону военных действий. Лес притих, зверье затаилось или убралось подальше, чувствуя сосредоточие огромного магического потенциала сотен кадетов, эманации которого заставляли воздух потрескивать как перед грозой. Девушки под мороками, бесшумными тенями скользя по едва приметным тропкам, давно ушли вперед. Я и не думала спешить вслед. Тревожные мысли ходили по кругу.
Ночной разговор с куратором лишил сна. До рассвета ворочалась, прокручивая в голове диалог с князем, пытаясь найти зерна истины. Все происходящее было похоже на непредсказуемую смену цветов в калейдоскопе. По плану Проспера, я должна была проучиться в школе, разведать ситуацию и скорректировать свои действия. Но события сменяли друг друга с катастрофической быстротой. Я порой не успевала во время подстроиться. Ощущение неизбежного конца давило. Этот Отбор спутал все карты. Исполняя план Проспера, теперь я рисковала собственной жизнью.
– Сури, как ты сюда забрела? Совсем рядом граница с Окавитой, могла на патрули нарваться. Хорошо я на тебя следилку поставил, – руки со знанием дела разоблачали, проворно освобождая спину от тяжелых клинков и кольчуги. – Твои ушли вперед глубоко в наш тыл. Это тактическая ошибка. Наши ребята возьмут их в капкан. И чистая победа, с превышающим по численности противником.
– Отвлекающий маневр. У нас есть резерв в засаде, – обнимая Рыжика, безразлично произнесла я.
Идея с резервом была моя. Использовали ее наши стратеги или нет, не знала. Говорила из женской солидарности, дабы не слушать рассуждения парня о недалекости женского ума, не способного оценить и применить искусство военного дела.
Латус замер, осмысливая информацию, решая рвануть обратно и предупредить своих или остаться со мной. Не дождавшись поцелуя, опустила руки, наблюдая смену эмоций на лице Рыжика. Самой стало интересно, победит в нем долг или чувства.
– Отобьются, – решил Латус, махнув рукой, и склонился в торопливом, жадном поцелуе.
Изнутри будто меховой лапкой погладили. Выгнулась как кошка, прижимаясь к Рыжику, запуская в густые волосы пальчики. Приятно, когда выбор – это ты. И чтобы прекратить моральные страдания парня, успокоила:
– Это не факт, что есть резерв. Я предложила, но мое мнение не в почете у местной диктатуры в лице мастера Краус.
– Ну и идиотки, – резюмировал Латус, выпуская меня из объятий. – Почему ты не настояла? Ты не патриот?
Парень подхватил мою амуницию себе на плечо.
– Краус на утреннем построении постаралась всех убедить в том, что я встречалась со шпионом из вражеского лагеря. И сливаю всю информацию через тебя. Моему мнению не доверяют, – разочарованно цокнула языком, закатив глаза и пристроив заплечные ножны с клинками.
– Шмыр с ними, – рыжик вглядывался в карту с яркими значками обозначений. – Дело к ночи, Сури. Нужно укрытие. С востока, куда ушли основные силы, сюда прут звери, спасаясь от боевых магов. Пока искал тебя, натолкнулся на пещеру в нескольких часах пути отсюда. Сквозную, но это лучше, чем ничего.
Прислушавшись, он кивнул в сторону самых непролазных дебрей. И зашагал первый, показывая дорогу. Обреченно вздохнув, побрела за ним, предполагая массу приключений впереди. Латус молчал, упорно пробивая путь, и я вновь погрузилась в свои думы. Говорить ему о признании Гаролда не торопилась, подозревая князя в очередном обмане и игре, которую тот затеял то ли от ревности, то ли от скуки. Еще ночью пообещала себе, что не допущу, чтобы Гаролд менял мою жизнь по собственному желанию. Я еще не присягала ему на верность. Поймала себя на мысли, что думаю именно о младшем брате, хотя медальон принадлежит старшему. И вся эта идея с Отбором затеяна в первую очередь для него. Почему же мне кажется, что во всем больше заинтересован младший князь Дорант?
– Сури, лезь на дерево! Живо! – Рыжик махнул рукой на ближайшую толстенную сосну, подталкивая меня в спину.
Прислушавшись, я уловила треск ломаемых веток и вой какого-то зверя. Не заставляя больше упрашивать себя, уцепилась за нижние сучья, легко подтянулась и закинула ногу. С прыткостью белки преодолела десять метров и устроилась на толстой ветке, выглядывая внизу рыжую макушку. Рядом затрещали ветки, из-за ствола показалась рогатая мордочка с огромными от страха глазами и узким хоботком, из которого высовывался длинный змеинный язычок. Длинные цепкие лапки с острыми коготками потянулись к моей груди. Шерстистая, коричневая в зеленых пятнах животина, размером с собаку претендовала на мою ветку. Выхватив из-за голенища нож, ударила плашмя по цепкой лапе. Глазастик заверещал не своим голосом и спрятался за ствол. Но удирать, сдавая позиции, явно не собирался. Зверушка поскуливала, вылизывая пострадавшую конечность. Длинный пушистый хвост обвился вокруг ствола, не давая хозяину упасть.
– Сури, шерус безобидная нечисть. Зачем ты его шпыняешь? – поднялся ко мне Рыжик, примериваясь к ветке повыше.
– Это моя ветка. Пусть себе другую найдет, – буркнула, обижаясь на парня, взявшего сторону нечисти.
– За твоей спиной его гнездо. Кажется там его кладка. Он не уйдет отсюда, – усмехнувшись, Рыжик махнул рукой мне за спину.
Обернувшись, я заметила узкую щель, в которую едва пролезала моя ладошка. Осмотрев лаз со всех сторон, покачала головой.
– Этот жирдяй сюда не влезет, – уверенно сообщила свой вывод Латусу.
– Сури, он нечисть способная к трансформации. Иди сюда, сама увидишь, – Рыжик протянул мне руку и помог взобраться на его ветку.
Глава 29
Глава 29
Мы притаились и стали ждать. Шерус осторожно высунулся из-за укрытия, нашел мой взгляд и недоверчиво замер. Мне стало не по себе.
– Иди уже! – махнула на него рукой, словно нечисть могла меня понять. – Я тебя не трону. Мне толстые не нравятся.
Шерус громко протестующе пискнул, вылез на ветку, коготками разглаживая пушистую шерстку на животе и хвосте. Встряхнулся странной волной идущей от головы к кончику хвоста. Повернулся, демонстрируя серебристо-черную полоску, идущую вдоль хребта от загривка и до основания хвоста.
– Он перед тобой красуется, – прыснул Рыжик, разглядывая большеглазого чудика. – Кажется, его задели слова про толстяка. Хотя, скорее всего, покорила твоя растрепанная коса.
– Скажешь тоже, – фыркнула на глупое предположение, распуская волосы. – Нечисть не разумна. А этот вообще рискует свалиться, если будет так крутиться и трясти хвостом.
Шерус замер, принюхался и с грацией неожиданной для такого толстяка полез к нам. Не успела я пикнуть, как он кинулся к распущенной светлой гриве и блаженно замер, уткнувшись в нее хоботком. Лапки с тонкими пальчиками перебирали отдельные локоны, модифицированный нос сопел мне на ухо.
– Латус, защити меня от этого психа, – пискнула я, стараясь вытащить из лап нечисти свои волосы.
Чудик вдруг вынырнул из светлого водопада волос и кинулся к щели в стволе. Только был на ветке и уже испарился. Вздохнув с облегчением, принялась быстро заплетать косу. Рыжик подтрунивал надо мной, нашедшей среди леса поклонника, и мешал убирать волосы, приставая с поцелуями. Я фыркала и пыталась его оттолкнуть. Так пихаясь, мы проворонили появление «поклонника». Гневный писк заставил резко отпрянуть друг от друга и чуть не свалил нас на землю. Пятнистый перевел глаза на Рыжика и ревниво зашипел, обнажая острые зеленоватые клыки. Латус тут же убрал руки, признавая за шерусом победу и право на мое тело. Нечисть приблизилась, косясь на парня и протянула на узенькой когтистой ладошке кусочек полированного темного дерева с дыркой посредине.
– Оу! Это мне? – удивилась, разглядывая непонятное подношение. – Забавная штука. Надеюсь, ты меня не замуж зовешь?
Я уставилась на странного зверька, уверенно протягивающего мне лапку. Опасности от темного овального кусочка не исходило. Появилось желание рассмотреть странную, тщательно хранимую шерусом вещичку. Латус перехватил мои пальцы готовые взять странный подарок.
– Ты же не знаешь, что он попросит взамен. Ему твои волосы приглянулись. – Рыжик со смехом разлохматил мою прическу.
Пятнистый издал придушенный писк восхищения, ухватил мое запястье. И пока я с изумлением взирала на такое самоуправство, напялил свой подарок на средний палец руки. Древесина мягко засияла, трансформируясь под мой размер. И через мгновение на моей руке красовался перстенек, украшенный коньячным янтарем. Глазастик не торопился отпускать руку, любуясь изящным украшением. С опозданием выдернула руку из цепких пальчиков. Пискнув, он отпрыгнул на пару веток вниз, выразительно глянул в мою сторону, и характерно потер основание пальца у себя на руке.
– Похоже, он советует потереть камень, – проговорил Латус, наблюдая за пантомимой нечистика с неменьшим, чем я интересом. – Вещица непростая. И он в курсе, как ей пользоваться.
Отстраненно, не заостряя внимание, отметила приближение неясного гула. Словно сильный порыв ветра перед грозой, через лес прошла первая волна магии, обрывая листья с веток.
Когда в одном месте кастуется несколько сотен заклинаний одновременно образуется одна или несколько волн отката, различной силы, обычно сметающая все на своем пути. От наставника я знала, что устраивая учения, организаторы всегда рассчитывают допустимую силу и количество кадетов, чтобы предотвратить сильные разрушения. Мы с Рыжиком спокойно пережидали откаты, понимая, что нам ничего серьезного не грозит.
– Я боюсь. Вдруг превращусь в шеруса, – с опаской покосилась на странный перстень, придерживая взметнувшиеся волосы.
Зверушка вновь пискнула, теперь уже негодуя на мою нерасторопность, и вновь потерла свой палец. Рыжик, видя мою нерешительность, завладел кистью и сам мазнул по камню. Я повернулась высказать ему за самоуправство, когда у меня на коленях очутился шерус, быстро обвил талию хвостом и прижался к груди и глухо просипел:
– Ш-шес-са-а…
Сдавленно охнув, я попыталась спихнуть нахала на ветку. Напрасные потуги. Шерус уцепился коготками и шипел, не желая сдавать позиции. Рыжик и не думал меня спасать, сидя рядом он ухохатывался, глядя на потерявшего от любви голову шеруса. Только усилившийся шум второй волны заставил нас замереть и глянуть вниз.
Зверушка еще восседала на моих коленках, когда снизу послышался хруст веток сминаемого подлеска и шорох тысяч лап, бегущих по лесу, не разбирая дороги. К облюбованному нами дереву выскочили рогатые олени и лоси, следом прорывались саблезубые кошки, обгоняемые матерыми секачами и пятнистыми медведями, порыкивающими на разноцветных рабусов – двуногих ящеров, легко перепрыгивающих текущий шерстяной ручей. Животные шли сплошной стеной, задевая вздрагивающую от толчков сосну. Латус прижал меня к себе в неосознанной попытке защитить. Коленям стало легко, глазастик, испугавшись стольких хищников, буквально растворился, спрятавшись в своем гнезде.
Через лес прокатилась еще волна заставившая поток замереть и припасть к земле. Сорванные магией листья и мелкие ветки засыпали роскошные шкуры. Тихий скулеж слышался со всех сторон, звери спешно ложились на брюхо, зарывая в землю носы и прикрывая лапами морды, переживали ужас.
Прижавшись друг другу, стараясь не дышать, наблюдали странное зрелище тотального страха. Сквозь редкую завесу хвойных лап, странно смотрелся пятнистый разноцветный ковер из подрагивающих голых и пушистых шкур. Едва магический ветер стих, живой поток возобновился. Звери воспрянули, в их рядах слышалась незлобная грызня. Хищники издавали утробный рев, обнажая клыки, покусывали соседей для острастки.
Глава 30
Глава 30
В полной темноте, совершенно вымученные дорогой мы добрались до небольшой пещеры, скрытой в скалах, что стали естественным кордоном между двумя княжествами. Невысокий свод через десяток шагов резко опускался и шел почти отвесно вниз, обрываясь провалом. Из него отчетливо несло сыростью и прохладой, что говорило о наличии близкого подземного озерца или речки. Прислушавшись и не услышав характерного для подземного потока шума, склонилась к первому варианту. Желание спуститься ниже и проверить догадку сразу прошло, когда камень, брошенный в темный провал, так и не достиг дна.
– Я за хворостом. Разведем костер. Ты приготовь спальное место, – сразу разделил обязанности Рыжик, бесшумно исчезая в темноте.
Я лишь с завистью посмотрела на сомкнувшиеся за его спиной кусты. После трех волн отката в ближнем лесу стояла тишина, как на погосте. Ни знакомого уханья ночного призрака, ни звонких трелей цикад, ни волчьего воя не оглашало окрестности. Порадовавшись возможности выспаться, ввиду отсутствия опасного зверья, сбросила снаряжение, с наслаждением поводя затекшими плечами. Достала спальники, сняла куртку и тяжелые ботинки, натрудившие за день ноги. Мешки для сна раскатала за небольшим выступом у входа и с наслаждением вытянулась. Разглядывая густо рассыпавшуюся по мягкому небесному бархату звездную мелочь, не заметила, как задремала. Проснулась, почувствовав, как начинает нагреваться медальон, а нос щекочет вкуснейший аромат жаркого. Вернувшийся Рыжик спал, сопел мне в шею, рука покоилась на груди. Почти у моего носа весело потрескивал огонь, на котором жарилось мясо, исходящее шкворчащим соком. Парень давно вернулся, успел сложить и разжечь костер и пристроить готовиться над ним освежеванного зверька.
– Латус, проснись, мясо сгорит, – растолкала парня, чувствуя, как от жаркого явственно тянет горелым. – Руку с груди убери. Мне, между прочим, больно.
– И когда ты избавишься от княжеского подарочка? – недовольно пробурчал Латус, открывая глаза и нехотя убирая руки. – Сам-то Пресветлый наверняка развлекается с очередной фавориткой…
– Какое тебе дело до его утех? – пожав плечами, не злобно рыкнула на парня. – Или завидуешь?
Усевшись на жесткой лежанке, следила, как Рыжик снимает вертел с костра, осматривая слегка обугленную тушку со всех сторон. Аромат сводил с ума, наполняя рот слюной. Я сглотнула в предвкушении.
– Завидую, – буркнул Рыжик, отрезая розоватые на срезе кусочки мяса и складывая на широкий лист. – Не весела бы цацка эта княжеская, давно развлеклись как нормальные люди.
Уверенность, с которой были произнесены последние слова, пренебрежительный тон, упрек, обращенный ко мне, испарили всю благожелательность и расположение к парню. Оказывается, Рыжик не очень-то церемониться со своими подружками и не только после расставания. О чем-то таком меня предупреждали.
Возмущение, от которого пропал дар речи, сменило очень нехорошее чувство. Внутри закипала холодная ярость, перебивающая усталость и голод. Вот ей не стоит давать ход пока не разобралась. Латус мне нравился, терять хорошего друга не хотелось. В целом он был неплохой парень. Но, похоже, когда его подруга переходила в разряд «моя девушка», кардинально менялся, проявляя то самое пренебрежение.
– С чего ты так решил? – на удивление спокойно поинтересовалась. – Думаешь, пара поцелуев, и я – твоя?
– А разве не моя?! – удивился Латус, уделяя мясу больше внимания, чем разговору.
Равнодушие Рыжика задевало, хотелось быть особенной не такой как все. Кольнуло сожаление, что я для него всего лишь очередная «моя девушка», с которой больше не деликатничают, пытаясь «употребить по назначению».
– Я уже не помню, когда сам предлагал встречаться. Все больше упрашивают меня. – Латус протянул мне лист с моей порцией, вгрызаясь крепкими зубами в сочную, исходящую парком мякоть.
– Упрашивают?! Еще скажи на коленях? – не веря, уставилась на явно привирающего и набивающего себе цену парня.
– Бывало и такое, – согласился Рыжик, похабно ухмыльнувшись. – Направление твоих мыслей мне нравиться.
Фыркнув, отвернулась, сдерживая в себе рвущееся наружу негодование. И чтобы отвлечься, обратилась к долгожданному ужину, выбирая из предложенного кусочек, что выглядит аппетитнее других. Откусив нежное, пахнущее дымком мясо, почти не жуя проглотила и потянулась за следующим.
Возникла мысль поинтересоваться, откуда эта животина, если откат разогнал все бегающее съедобное зверье вокруг на несколько дней пути. Разум взял верх, убедив, что не стоит интересоваться, из чего приготовлено блюдо, если вкусно. Проктор ходил на охоту и приносил свежее мясо, которое сестры с удовольствием ели по разрешенным дням. Помимо воли, вспоминала, кто из местной фауны имеет такое нежнейшее мясо. Как-то наставник охотился на болотах на зубастых дейнихов. Их огромные чучела с двумя рядами кинжальных зубов в челюсти всегда находили спрос у местных покупателей. Мясо же считалось деликатесом, не только за нежный вкус, но и трудность в добывании. Углубившись в воспоминания детства, услышала конец фразы Рыжика, решившего после сытного ужина подразнить меня, продолжая развивать тему отношений.
– … тебе удалось меня удивить. Это ведь очевидно после всего, что было между нами, – Рыжик хитро сверкнул глазами, проводя рукой над кружками, магией кипятя воду.
Это заявление оставило неприятный осадок, подтвердив, что для него я больше не та, к которой нужно относится с вниманием и трепетом. Словно я крепость, что сдалась без боя и осады. Легкая добыча. Такие мысли вызвал закономерные негодование, протест и желание доказать обратное.
– Вот тут ты просчитался. Не хочу заканчивать собой очередной десяток твоих подружек. Ты даже не запомнишь меня, забыв обо всем на следующий же день. Нет почета стать очередным трофеем бабника, – вздернув подбородок, заметила, как замер Рыжик, и окаменело его лицо, отвернулась, глядя на темнеющий выход, откуда тянуло теплым ветерком, пропахшим нагретой за день землей и горечью трав.
– Ты совсем меня не знаешь, Сури. Чтобы не думала обо мне, для меня ты не просто очередная подружка, ты – моя сулари, – голос Латуса звучал тихо и ровно.
Понять, шутит он или серьезен, у меня не получалось. Опыта отношений было маловато. Вернее не было никакого. Костер почти погорел, бросая тусклые отблески на стены пещеры, лицо парня находилось в тени. Темнота скрыла его эмоции. Лишь застывшая и напряженная поза выдавала овладевшие им чувства.
– Сулари?! – я вскинула бровь.
Назвав меня «судьбой» он все равно, что признался. Или для Рыжика это слово ничего не значит? Просто звучит красиво, девушки от подобного признания приходят в восторг, и он говорит это каждой.
– Что тебя так удивило? Считаешь, мне только тело нужно, и я не способен на чувства? – прозвучало с затаенной горечью. Латус подался вперед, и зрачки в глубине темных почти черных сейчас глаз в свете догорающего костра вспыхнули зловещим огоньком. – Тел у меня и без твоего достаточно. Не голодаю…
Я молчала, комкая пустой листок, служивший мне тарелкой. Шестым чувством понимала, что Рыжик разозлился и не ждет ответов, его лучше сейчас не трогать и дать выговориться. Повисла тяжелая пауза, прерываемая слабым треском синеватого пламени, перебегающего с уголька на уголек. Казалось, пламя затухнет и с ним уйдет весь уют небольшой пещерки. Идея нашей затеи с побегом уже не казалась такой замечательной. Провести несколько часов в компании рычащего без повода парня не улыбалось. Хватило ехидного куратора с его издевками.
– С Тариль мы встречались еще до школы. Дали друг другу брачные обеты, она стала моей невестой, – сбивчиво начал рассказ Латус, неожиданно нарушив тишину. Женское имя, произнесенное голосом, в котором звучала застарелая боль и нежность, отозвалось во мне невольной завистью и злостью. Он присел на лежанку рядом со мной, оперся на стену и продолжил:– Тари обещала ждать, пока я окончу школу, получу звание легионера «Красной смерти», и мы сможем сыграть свадьбу. Мы тепло попрощались, и я уехал в Глияс. Спустя полгода, к зимнему празднику Перелома мне пришло известие из дома о том, что она вышла замуж. Я продал все украшения, что купил ей в подарок и неделю пил до синих шмыров. С тех пор мы не виделись.
В оглушающей тишине ночи, голос звучал глухо и отстраненно, последние слова Рыжик с трудом вытолкнул сквозь зубы и замолчал, уставившись на тлеющие угли. Похоже, рана на сердце, нанесенная невестой, все еще кровоточила. Не зажившая толком рана не даст телу нормально жить, незажившая душа не даст вновь полюбить. Вот почему все последующие отношения Латуса были обречены с самого начала. Права была сестра Герти, когда говорила: «Когда у мужчины много женщин, то ни одна из них никуда не годиться». Время стирает плохие воспоминания, и о невесте Рыжик помнит только хорошее, как я о наставнике, моем втором отце. А может отрицательные качества натуры его Тари не успела показать. Он, конечно, сравнивает всех с ней. А какая реальная девушка может соперничать с идеализированной бывшей?
– Не закончив отношения с одной, не начинают с другой, – пошевелив веткой угли, подкинула хвороста. – Когда намерения серьезные, а не просто развлечься.
Огонь, получивший пищу, ярко вспыхнул, освещая отрешенное лицо парня, и заиграл медными и бронзовыми искорками в рыжих волосах. Казалось, мысленно Латус далеко отсюда и не слышит моих ответов. Да и не нуждается в них.
– Все кончено. Мы давно не вместе, – отстраненно, словно самому себе, ответил Рыжик, разглядывая в танце язычков пламени что-то только одному ему видимое.
– Но точку в отношениях поставил не ты, – холодок сквозняка потянул по спине, отлепившись от стены, накинула куртку, зябко поводя плечами.
– Считаешь, мне нужно ее увидеть и поговорить?
Я лишь неопределенно пожала плечами. Не в моих правилах лезть в чужую жизнь. В своей бы разобраться. Латус большой мальчик и сам решит, что ему делать. Застегнув куртку, свернулась калачиком на лежанке и постаралась заснуть.
