Текст книги "Пленница дорог (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 40
Глава 40
Накормив и укутав до бровей покрывалом, Латус взял с меня слово не вставать с постели и ушел к себе, оставив в голове полный раздрай из чувств и мыслей.
Моя жизнь сделала очередной вираж. С планом Проспера сделать меня Светлой княгиней объединенного княжества придется распрощаться. По желанию Светлой Богини Гаролд останется править, а я вновь стала изгоем, беженкой без крова над головой. Хорошо еще Латус прихватил мои клинки. С моими умениями я не пропаду в любой стране, где нужна твердая рука, умеющая обращаться с остро заточенной сталью. Какая ирония судьбы! Светлая княгиня будет обычной наемницей! И то, если повезет. Может, придется довольствоваться ролью обычной разбойницы промышляющей грабежом на дорогах и закончить жизнь в петле правосудия или с ножом в спине от своих же подельников. Вновь мелькнула малодушная мысль, которая не раз посещала меня в горячечном бреду в башне. Нужно было дать Бодироду убить Гаролда. Но я прогнала ее, не позволяя себе жалеть о спасении жизни недостойного. Связанный обетом, он будет заботиться о моем княжестве. Быть плохим супругом, не значит быть плохим правителем. Вспомнив, как он горделиво, упиваясь минутой торжества и собственного величия, смотрел на народ, приветствовавший нового владыку, я понимала, что мое княжество лишь начало в чреде его побед. О нем еще сложат немало хвалебных песен, как о радетеле народа и великом завоевателе. Он и верный ему брат приумножат богатства и земли, присоединив территории вечно враждующих горцев, пустынников и степняков. Когда-нибудь крохотная Окавита, ярким изумрудом вечных лесов, выделяющаяся на любой карте, усилиями князей разрастется до отрогов гор и песчаных пляжей южных морей и займет всю сушу, протянув свои загребущие пальцы до полукружья южных богатых островов. Стоила ли такая перспектива счастья одной маленькой княжны? Конечно, стоило. Но Гаролд на этом не остановится. Зная, что Бодирод и я – шебитты, он будет с упорством фанатика преследовать любого из моего рода. Страшная смерть от голода ждет любого, у кого цветет окавита на теле. Неужели Светлая Богиня стребует весь род себе в кровавую жертву?
Сердце защемило от боли, когда представила сколько невинных пострадает. И Гаролда с вбитым еще отцом и дедом страхом и ненавистью к шебиттам не остановит тот факт, что мой род правил Окавитой не одну тысячу лет, благополучно избегая моровых эпидемий. Для него шебитты навсегда останутся «несущими смерть».
На щеках пролегли влажные дорожки. Сознавать себя виновницей кончины собственного рода оказалось невыносимо горько. В поле зрения попал рюкзак, с привязанным к нему деревянным кольцом. Захотелось обнять мягкое и пушистое тельце нежити. Высвободившись из покрывала, пошатываясь от слабости, доковыляла и рухнула на колени. Колечко было непривычно теплым. Но сколько я не терла, глазастик не появлялся. Бросив тщетные попытки, обняла себя и зашлась в беззвучных рыданиях.
– Сури, ты чего? – Рыжик подхватил меня на руки и отнес в постель. Сел, прижимая к себе бьющееся в истерике тело. – Успокойся, маленькая, все позади. Он тебя не достанет больше.
– Латус, а другие? Весь мой род, – я едва могла говорить сквозь рыдания, сотрясающие тело. – Он не успокоится пока не найдет и убьет всех. Сотни невинных будет мучить, морить голодом. Я действительно чудовище, приносящее смерть. Мы с Бодиродом… если бы можно было вернуть все назад…
– Позволила бы Бодироду его убить? – прошептал Рыжик, прижимая меня к груди. – Сури, началась бы война за престол с другими княжескими родами Окавиты и Риволы. Шебитты вне закона. После боя на площади, где Бодирод открыл тайну и этим подписал приговор, вас не оставят в покое.
– Такая страшная жертва… – только могла прошептать, прижимаясь к горячему телу, впитывая чужое тепло, прогоняющее леденящий ужас от содеянного, чему стала виной.
– Божьи пути неисповедимы, Сури, – Латус, поглаживал меня по спине, тихонько укачивая как ребенка. – Может, Пресветлый обратит свой взгляд на восток. В школе поговаривали, что степняки давно жаждут вернуть кусок земли, отвоеванный еще дедом князя, и готовят наступление. Он забудет про твоих родичей, а они, не будь дураки, сбегут как мы с тобой в Таймерию. Я думаю, самые умные, узнавшие о твоей участи, уже давно летят на всех парусах, делая ноги.
Всхлипывая, слушала Рыжика, веря, что его слова не просто утешение. И родные, пусть не все, смогут спастись от княжеской кары. Кружка с целебным отваром, приготовленным Рыжиком, постукивала о зубы. Пальцы еще плохо слушались и мелко дрожали. Тепло и дружеская забота, и участие делали свое дело, я потихоньку успокаивалась.
– Латус, как ты снял антимагические кандалы? – рассматривая подживающие раны на запястье, вспомнила о свадебном «подарке» мужа.
– Это не я снимал, – Рыжик осторожно провел пальцем по тонкому розовому шраму, – это твой шерус как-то умудрился! Снял и прихватил с собой, ворюга полосатый!
– Пусть берет, – разрешила я, ставя пустую кружку на стол, – мне не жалко. Я пыталась его вызвать, но он не приходит? Наверно колечко сломалось?
– Вряд ли дело в кольце. О шерусах знают немного. Для жизни им необходим сильный магический источник. Вроде как раньше они жили повсеместно, где были выходы силы на поверхности. Или рядом с очень сильным магом. Кто-то говорит, они спутники проклятых.
Я с удивлением посмотрела на Рыжика. Тот смутился и поправился.
– Извини, шебиттов. У нас их проклятыми зовут.
– У вас?
– У оборотней лаки, – пояснил парень. – Сейчас из тебя источник никакой. Видно не притягиваешь больше.
Выдал свою версию Латус, устраивая меня поудобнее у себя на коленях.
– В башне я была при смерти, все силы на нуле, а браслеты заперли магию, но он пришел, – возразила умнику, желая докопаться до истины.
– Все княжеские палаты стоят на сильных источниках. По задумке архитектора, башня экранирует полностью любую силу извне. Внутренняя облицовка еще и нейтрализует магию изнутри, будь то маг или артефакт. Шерус не мог проникнуть внутрь и нашел меня в помощь.
Я преисполнилась благодарностью к полосатому дружку, давая себе слово при случае обязательно отблагодарить его. Вспомнилась одна деталь, которую в свете последовавших событий я упустила.
– Помнишь, тогда в лесу он назвал меня шесса? Что бы это могло значит? – озадачила напрягшего лоб Рыжика.
– Впервые слышу, – растерянно пожимая плечами, ответил парень.
Дверь с грохотом ударилась о косяк. От неожиданности мы оба вздрогнули и уставились на бесцеремонно вломившегося. В проеме нарисовалось пышущее злостью лицо Тариль.
– Я так и знала, что ты у этой…дохлятины! – взвизгнула брюнетка. – Прекрати ее тискать! Если мы – пара, то веди себя подобающе.
– Я ничего не обещал тебе, Тариль! Ты тут по собственному желанию! – странно спокойным голосом произнес Латус. – Выйди и закрой дверь! Не пойму, как я вообще с тобой связался? Еще жениться мечтал, дурак!
Латус осторожно опустил меня на подушку, поправил одеяло, вытолкав брюнетку, вышел сам. Через время за стеной разразился скандал, закончившийся характерным поскрипыванием пружин кровати.
Подивившись особенностям отношений Рыжика и его пассии, и его способности любые ситуации переворачивать к собственному удовольствию, выдохнула и, повозившись, устраиваясь удобнее, уснула.
Глава 41
Глава 41
Через пару дней, я уже вполне сносно двигалась по комнате и даже пару раз, в обход запрета моей сиделки, выходила на палубу. Слабость и упадок сил прошли, к лицу вернулись краски, а в глаза блеск.
На одной из длительных остановок, перед долгим перелетом через океан, аэростат загнали в док и в последний раз проверяли на поломки и герметичность. Матросы сновали по палубе, загружая огромные тюки с грузом в трюм. Я, используя оказию, выбралась в порт и успела нормально помыться, договорившись с хозяином одной из таверн. Прикупив чистых рубашек, белья и косметики, возвращалась на гондолу. Вдыхая запахи раскаленного металла, хвойной смолы и пыльцы рясно цветущего кружавника, слушала приглушенный гомон воздушной верфи и жужжание насекомых, сошедших с ума от хмельных медово-сладких ароматов. Медленно шла, любуясь цветущими придорожными кустами, словно укрытыми белой узорчатой сетью. Жмурясь от горячих поцелуев полуденного Кастра, радовалась, что не слышу порядком обрыднувший за время путешествия визг Латусовой зазнобы. На меня никто не обращал внимание. Матросы исчезли, убрав металлический трап и очистив палубу от груза. Огромная металлическая сфера кренилась то в одну, то в другую сторону, раскачивая веревочный трап. Уцепившись за сверток с покупками, я решительно взялась за пеньковые перекладины. Резкий порыв ветра сильно качнул лестницу, руки разжались, и я бы сверзилась на землю с приличной высоты, не подхвати меня сильные руки.
– Где твои радужные крылья, фея, что так нравились мне?
Приятный баритон обласкал слух убитый зубодробительным фальцетом Тариль. Чужие руки крепко, но осторожно прижимали к мускулистому телу. Подняв глаза на спасителя, бегло отметила симпатичное лицо, широкие скулы, тронутые золотистым загаром, светлую щетину на подбородке, сияющую улыбку, дарящую щекам пару ямочек. Светлые глаза в обрамлении по-девичьи длинных выгоревших на кончиках ресниц стреляли смешливыми искорками. Темный излом бровей, прятался под светлыми прядями челки, выпавшей из высокого пучка на затылке. На правом виске синий узор татуировки из незнакомых рун, еще один на шее, но черного цвета, убегающий за распахнутый ворот темной рубашки. В левом ухе посверкивала топазовая капелька серьги. Колоритная внешность из тех, что не отпускают даже случайно брошенный взгляд, заставляя разглядывать себя, подробно смакуя каждую деталь. И я не отказала себе в удовольствие поглазеть. Сильная шея с черным узором тату на бьющейся жилке. В широкий размах плеч легко вписывается пара худосочных моих. Я вдохнула поглубже. Ноздри уловили терпкий аромат раскаленного камня и мореного дерева. На груди, интересный амулет. Черненое серебро и малахит.
В дни скорби к нам забредали торгаши, предлагая подобные обереги, подробно объясняя назначение каждого. Похожий амулет не раз пытались всучить Просперу, зверевшему при намеках на его мужскую проблему. В итоге незадачливый торговец летел кубарем, а наставник запирался у себя и не выходил пару дней.
Сочетание серебра и малахита имеет свойство оберега и… для мужской силы! С увечным Проспером понятно, но этому-то богатырю зачем? Быть не может! Такой крепыш и с потенцией не порядок?!
Почему-то этот факт вызвал раздражение и настроил меня против спасителя. Хотя какая мне разница до его мужских возможностей?
– Я не фея, – недовольно пробурчала, пытаясь высвободиться из объятий, но вспомнив, что неблагодарность княгине не к лицу, пробормотала:– Спасибо, что подхватили.
– Тебе спасибо, «нефея», – игнорируя недружелюбный тон, весело подмигнул блондин. – Есть примета, настоящее счастье всегда само падает в руки. Может, ты оно самое?
Мысленно застонала и выругалась так, что если бы слышали матросы, уважительно пожали руку.
Еще один пустой балабол на мою голову. И что им за удовольствие отбирать хлеб у менестрелей, меля языком эту чушь? Да еще и с проблемами по мужской части? Хотя ему только и остается, что языком работать.
– Как зовут мое нечаянное счастье? – продолжал «недоменестрель», оценивая мои прелести и не торопясь спускать с рук.
– Ваше – не знаю. А меня зовут Сури, – я активно завозилась, пытаясь высвободиться, заметив, что пятачок перед трапом заполняется пассажирами, воспользовавшимися стоянкой, чтобы прогуляться. И некоторые искоса поглядывают на нас и шушукаются между собой.
– Я – Тик, – представился блондин, вновь одаривая улыбкой. – Полное имя даже мне трудно выговорить. Сури – это тоже сокращенно?
– Сури от Суриэль, – согласилась с его предположением. – Можете называть как нравится.
Для себя сразу решила не скрывать внешность и имя, зная, что Гаролд еще долго не хватится беглянки, уверенный, что я в башне на пути к чертогам Светлой Богине.
– Нравится. Очень нравится, – наклонившись, хрипло шепнул блондин, обжигая дыханием, и глянул томным взглядом из-под ресниц.
Одетая в брюки и рубашку с рукавом под откровенно раздевающим взглядом почувствовала себя абсолютно голой, отпрянула и инстинктивно прижала руки к груди. Незнакомая прежде интимность голоса и взгляда напугала, заставив сомневаться в мужской слабости обладателя амулета. От греха подальше, я попыталась вырваться из рук наглеца.
Подергавшись и возмущенно поворчав на самоуправство какое-то время, бросила бесполезное занятие, понимая, что находясь в лучшей форме, не смогла бы победить этого силача и понурилась. Прижавшись щекой к кожаной безрукавке, небрежно наброшенной на шелковую рубашку, устало прикрыла глаза и вдыхала приятный аромат мужского тела, смешавшийся с запахами воздушной пристани. Мелькнула мысль, что хорошо бы провести вот так, за преградой из сильных мужских рук всю жизнь с тем, кто увидит в твоей неловкости свое счастье, назовет «фей», вылечит сердце и вернет твои радужные крылья.
Поразившись неожиданным мыслям, ранее никогда не посещавшим мою голову, дала себе мысленный подзатыльник.
Что-то я сама как менестрель несу всякую чепуху. Хорошо хоть не вслух. Помешательство и впрямь заразно. Или это медвяный запах кружавника пьянит?
Оглядевшись, Тик догадался, что загораживает подъем и сдвинулся в сторону, игнорируя мои попытки выбраться из его объятий. Косясь на наш дуэт, пассажиры неуклюже карабкались вверх, морщась при сильных порывах ветра, раскачивающих веревочное плетение.
– Сури, предлагаю вечером встретиться и продолжить знакомство в баре, – озвучил свои намерения блондин, провожая глазами стройные ножки симпатичной девушки, неловко цепляющейся за веревочные перекладины.
Бабник! Еще один на мою голову. Тут я немного занервничала, ожидая, что блондин, спасая очередную девицу, нелюбезно скинет меня на землю.
– Я не одна, – предупредила набивающегося в кавалеры мужчину. – Можешь поставить меня на землю.
– Замужем? – нахмурился Тик, скользнув взглядом по запястью, благоразумно прикрытому длинным рукавом, игнорируя предложение.
– С друзьями, – ответила, сомневаясь можно ли так величать ревнующую Латуса Тариль.
Блондин вновь просиял, облегченно выдохнув. Дождавшись, когда последний из зевак освободит трап, удерживая меня одной рукой, начал подниматься.
– Приходи с друзьями, – милостиво позволил Тик, осторожно опуская меня на пробковое полотнище палубы, не упуская из виду девицу с симпатичными ножками.
Я тоже уставилась на девушку, интересуясь, чем она привлекла Тика. Невысокая хрупкая фигурка была одета в летящую полупрозрачную тунику на бретельках, обтягивающие брючки и сандалии. Решив, что ничего особенного, я хмыкнула и отвернулась, почему-то обидевшись на нового знакомого. Девушку окликнули, и она обернулась. Стройное тело с высокой грудью укрывала густая грива светлых волос. На этом красота заканчивалась. Безбровое с крошечными глазками и тонким крючковатым носом лицо портили сильно выдающиеся вперед верхние резцы. На свою беду она улыбнулась. Тик ошарашенно крякнул и отвернулся, уставившись на меня. Заметив явное разочарование, написанное на его лице, настроение сразу улучшилось. Мысленно мстительно потерла ручки.
Так тебе, ловелас! Не будешь клеить одну и пялится на другую. Маленькая месть Богини полностью примирила меня с Тиком, и я решила принять его предложение. Все лучше, чем слушать каждодневные перебранки и «примирения» Латуса и его пассии.
Глава 42
Глава 42
Услышав мое предложение, Латус согласился и тут же скис под взглядом Тариль.
Похоже, в вечернем меню Рыжика новый скандал. У меня закралась мысль, что Тариль специально провоцирует скандал, чтобы «примириться» обоюдно обожаемым способом.
Надела новую блузку из тонкой ткани и брюки. К сожалению юбок и туфелек в моей сумке не было. А покупкой их я не озаботилась, решив, что денег не много, впереди неизвестность. И траты нужно поумерить. Оставив за спиной вновь сцепившихся любовников, я легко преодолела несколько метром коридора с каютами и спустилась вниз, где по соседству с машинным отделением хозяин примостил бар. Тик уже ждал, потягивая темный ром из кружки, размером с мою голову. Рядом с ним, накачиваясь ромом, говорили «зажизнь» с барменом одинокие «волки». Неопределенных лет мужчины, одетые в потрепанную кожу, молящую, чтобы ее немедленно похоронили или кремировали, а не бесстыдно глумились, напяливая на тощие плечи и зады. Три стола в крохотном зале были забиты посетителями, ведущими неспешные беседы и сдувающими в рожи друг другу пенные шапки.
Привыкай, Сури, скоро вся твоя жизнь будет протекать среди подобных. Видела бы меня мать-настоятельница.
Вздохнув, нацепила улыбку и двинулась к радостно заулыбавшемуся Тику. Воспрянувшие было при моем появлении «волки», оценив ширину плеч моего друга, сникли, верно решив, что им не обломится.
– Сури! Пришла! А я уже не надеялся, – подмигнув, нагло соврал блондин. – А друзья где?
– Надеюсь, мирятся уже, – подсаживаясь к Тику, выразила чаяние, молясь, чтобы к моему возвращению и ссора, и перемирие закончились, и уставшие голубки завалились спать.
– Разве друзья ссорятся? – удивился Тик, подзывая бармена. – Для девушки…
Он вопросительно посмотрел в мою сторону.
– Что-нибудь самое легкое, – сделала заказ, разглядывая строй темных разномастных бутылок на полках за стойкой. – И фрукты порежьте дольками.
Деньги предусмотрительно взяла с собой, чтобы заплатить за себя и не быть должной. Помня, как девчонки в казарме, после отбоя, вспоминали гражданскую жизнь и дико возмущались, что мужчина считает, за стакан вина женщина должна ему ночь любви, как минимум.
– Это они мне друзья, а друг другу… нечто большее, – нашла обтекаемую формулировку, покрутив бокал с розовым вином у носа, вдыхая необычный запах.
В обители матушка делала густую и тягучую наливку на лесных ягодах. Вино из винограда я пробовала впервые. На тарелочке бармен подал очищенный сиреневый фрукт, исходящий соком с нежным ароматом. На мясистые, сочные фрукты в обители налагалось табу. Чем не угодила такая пища Богине или скорее матушке, я понять не могла. Сделав глоток, с удовольствием откусила кусочек. Сок потек по подбородку. Я стерла пальцем и слизнула. Сидящий в отдалении «волк» закашлялся, поперхнувшись пойлом для «настоящих» мужиков. Тик нервно сглотнул и спросил:
– Твои друзья пара, а ты… – он многозначительно посмотрел в мою сторону, давая понять, что мне заканчивать фразу.
– А я уже нет, – скомкала фразу, не желая вдаваться в подробности.
– В бегах, значит? – сощурил красивые глаза Тик.
Интересно сколько он выпил, что задает такие вопросы в лоб? Может, он по мою душу? Гаролд нашел меня и хочет завершить начатое? Мысль не испугала. Ищейка Гаролда схватил бы сразу и не устраивал свидание.
– Как ты догадался? – вскинула брови в притворном удивлении, закусывая вино.
– Узор брачного браслета. При чем совсем недавний, – он кивнул на выглядывающую из-под кожаных наручей темную вязь. – Муж сильно любил?
– Ага, до смерти… – не подумав, ляпнула. Мысленно обругала себя за длинный язык, залпом допила вино, краем глаза заметив, как изменился в лице Тик.
Подмигнула блондину, разряжая напряжение, и достигла успеха. Мужчина заулыбался.
– Шутница ты, фея, все же, – не поверил блондин и кивнул бармену на мой пустой бокал. – Беда тем, кто разозлил фею. Сто лет счастья не видать.
Хмыкнув, соглашаясь с выводами Тика, решила перейти на более спокойную тему общения, на самого Тика.
– Расскажи о себе, Тик, – облокотилась на стойку, развернувшись к блондину, в ожидании рассказа о славной женушке и пятерке детишек, старой коняге, что вот-вот издохнет и кормилице-коровушке, наделу земли и извечной ссоре с соседом за кривобокую, лет сто не дающую плодов, яблоню на меже. Даже щеку подперла, чтобы слушать удобнее.
– Дартикариль Рамант, глава Пятого Дома Воинов, Первый Хантар Императора Таймерии, – отрапортовал блондин, ни разу не сбившись.
– О-о-о… – только выдавила из себя.
Тут мы с «волками» поперхнулись все вместе. Я под впечатлением от длины титула, а одинокие «волки» сумев расшифровать его значение. Иначе как объяснить, что в течение минуты вся стойка была в нашем распоряжение. В зале смолкли голоса. Народ потихоньку расползался, сетуя на погоду и болячки, не забывая поминать полную лояльность к императору Таймерии.
Тик словно не заметил, какое впечатление его слова произвели на окружающих. Он сосредоточился на моем лице, разглядывая губы, с которых я то и дело слизывала капли сока и вино. От такого пристального наблюдения стало не по себе.
– Я сразу поняла, что ты не дракон и не оборотень, – решила блеснуть эрудицией, видимо допившись до этой стадии, когда связь слов с предыдущей темой не имеет значения.
– И как, позволь узнать? – усмехнулся Тик, принимая новый стакан с ромом.
– У драконов зрачок становится вертикальным, когда он выпьет, – поделилась жутко важной информацией, выведанной на уроках Проспера.
– Может, я оборотень, – едва слышно предположил блондин, придвигаясь ближе.
– Нет, у оборотней подрагивает кончик носа, – наклонившись к нему, так же шепотом, произнесла я.
– Может я его отморозил, – выдал версию Тик, посмеиваясь.
– Ты отморозил свой кончик! Бедный! – громко пожалела блондина. – Дай, я посмотрю!
Зал замер, кто-то закашлял, кто-то просто упал со стула и, извиваясь телом, пополз к выходу, стараясь слиться с полом. У бармена упал стакан с тряпкой, который он усиленно тер.
– Посмотри, конечно! Может можно что-то сделать? – разрешил блондин.
Чувствуя себя чрезвычайно умной и знающей, подбадриваемая Тиком, я заявила:
– Сначала надо проверить языком… температуру. Пальцы не такие чувствительные, язык лучше определит, не поврежден ли хрящик.
Не сговариваясь, все посетители, прихватив спиртное и закуску ломанулись на выход, топча несчастного, прикинувшегося гусеницей. Тот и не подумал возмущаться, тихо хрипел под чужими немилосердными сапогами. Бармен, оставив перед нами бутылки с ромом и вином попросту испарился.
