Текст книги "Пленница дорог (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Глава 37
Глава 37
– Убери меч, Бодирод, и склони колени перед своим князем! – негромкий голос Гаролда разнесся над замершей и не смеющей дохнуть толпой.
Пресветлый прожигал взглядом полным холодной ярости моего родича, отвечающего не менее пламенно.
– Ты, сын убийцы нашего князя и его жены! У тебя нет права носить наш венец! Я не признаю тебя князем и вызываю на поединок мечей! – Бодирод ударил обнаженным клинком по ножнам Гаролда в ритуальном вызове.
Толпа загудела, расступаясь и обнажая пространство перед храмом для двоих соперников. Гаролд скинул роскошный камзол на руки слуги, закатал длинные рукава шелковой рубашки, отстегнул роскошные ножны и вытянул свой клинок. Лезвие заиграло бликами.
– Я принимаю твой вызов, Бодирод! И пусть Светлая Богиня рассудит нас! – негромкий голос Гаролда перекрывал испуганный ропот толпы.
Как многие из присутствующих, я понимала, что смерть мужа обернется для моего княжества непоправимой бедой. Об объединении можно забыть. Калеб вправе объявить войну княжеству, в котором родич жены убил правящего князя. Окавита будет побеждена за сутки и ее уже ничего не спасет от победителей-мародеров.
Стиснув руки на груди, я могла только наблюдать, как оба мужчины спрыгнули вниз, становясь друг напротив друга. По правилам, бросивший вызов начинал поединок. Бодирод не спешил, оценивая противника. Он не торопясь смещался влево, прожигая взглядом Пресветлого и поигрывая клинком, пуская зайчиков. Гаролд, разгадав его маневр, смещался вправо, стараясь не подставить под удар левый бок. Яркий блик, отразившийся от лезвия, ослепил меня. Зажмуривши на секунду глаза, услышала, как ахнула толпа и зазвенела сталь.
Молясь Богине о спасении, едва успевала следить за Гаролдом, легко парирующем выпады родича и ушедшим в глухую оборону. Плохо, плохо, очень плохо! Техника родича, отточенная за пару десятков лет поединками за престол, была много лучше. Гаролд заметно устал, едва успевал отбивать удары. О том, чтобы провести атаку и открыться, речи не могло быть. К счастью муж это понимал и пока эффективно оборонялся, стараясь вымотать Бодирода. Мелькнула мысль, что скверная техника – это обман, дабы ввести в заблуждение и заставить сделать Бодирода ошибку. Пресветлый сдавал позиции, первая кровь обагрила его левый рукав. Воодушевившись этим зрелищем, предчувствуя близкую победу, Бодирод усилил атаки. Клинок мелькнул у самого виска, срезав смоляную прядь. Я ахнула, прикрыв рот рукой. Все взгляды были прикованы к дерущимся. В толпе тонко и страшно заголосили женщины, и я шатнулась в сторону князя, желая защитить. На плечо легла тяжелая ладонь. Я нетерпеливо дернулась, стараясь скинуть наглую лапу.
– Я пришел за тобой, Сури! Сбежим, пока все смотрят поединок, – жаркий шепот опалил ушко сквозь прозрачный газ фаты.
Я оглянулась и отшатнулась, узнав в ближайшем гвардейце переодетого Рыжика.
– Латус, что ты здесь делаешь?! – я отступила на шаг, не веря своим глазам.
– Пришел за тобой, – наклонившись, он шепнул на ухо, озорно подмигнув.
Я почувствовала, как кисть сжали крепкие пальцы и потянули на себя. Я попятилась, мотая головой. Страх за безрассудного мальчишку, рискующего жизнью, воруя Светлую княгиню, сжал сердце. Я нахмурилась и прошептала, стараясь не привлекать чужое внимание:
– Латус, ты сошел с ума?!
Рыжик согласно кивнул и жарко поцеловал ледяные пальцы, игнорируя мои протесты.
– Есть такое, – он улыбнулся, в глазах мелькнуло мальчишеское озорство. – Влюбился в тебя, как дурак! Есть не могу, спать не могу… извелся весь.
Он прикусил запястье, там, где горела брачная метка. Хаос в мыслях и чувствах сбивал с толку, не давая сосредоточиться. Я лихорадочно пыталась найти решение, как отправить упрямого лакки восвояси, ни минуты не сомневаясь, что его страсть ко мне – глупая бравада и соперничество с Гаролдом.
Неожиданно громкие крики и вопли толпы внизу, слаженным движением отхлынувшей от места поединка и побелевшее лицо Рыжика заставили обернуться. В пяти метрах от меня, внизу под возвышением, застывшее тело Гаролда с занесенным для удара клинком замерло перед странной, яркой, ослепительно сияющей золотом фигурой родича. Слепящий светом с размытым абрисом мужчина был похож на молнию. Я замерла, открыв рот в восхищении. В толпе крикнули, и остальные подхватили, передавая «страшное» слово.
– Шебитт, шебитт, – неслось по рядам, будто миллионы песчинок терлись друг о друга, а им вторили шипением сотни змей.
– Светлая Богиня, он чудовище! – выдохнул за моей спиной Рыжик и громко крикнул вниз:– Убить тварь!
И толпа подхватила его слова, ревя во все глотки и требуя смерти Бодирода. Неистовый крик пробудил Гаролда, и князь рубанул по искрящейся голове. Клинок прошел насквозь, не причинив Бодироду видимых травм, вызвав бурю негодования и злых выкриков у зрителей. Контратака родича. И рубящий удар сияющим мечом рассек плечо и подпалил рубашку Пресветлого, оставив глубокий шрам со спекшейся кровью. Гаролд вскрикнул и упал на одно колено, успевая подставить блоком клинок. Соприкоснувшись с оружием шебитта, металл лезвия оплавился и горячими каплями стек на князя. Толпа взревела, негодуя, требуя равного поединка. Понимая, что следующий удар для Гаролда окажется последним, повернулась, ища помощи у Рыжика. Он залихватским видом свистел, поддерживая претензии народа. Выхватив из ножен его меч, я спрыгнула вниз и рванула, едва не запутавшись в платье к поединщикам. Упав на колени, успела во время подставить клинок, защищая голову Гаролда. От соприкосновения за доли секунды, металл нагрелся, испуская золотое сияние, оно охватило лезвие и гарду, перекинулось на мою кисть, вызвав адскую боль, от которой я взвыла. Гаролд рявкнул и толкнул меня в сторону, подставив себя под скользящий удар клинка.
– Сури, шмырова девка, вон отсюда! – другой рукав и грудь окрасились алым, и Гаролд, свалившись кулем у ног, затих.
Новый рев толпы, требующей покарать шебитта, оглушил на мгновение. Нащупав жилку на шее, убедилась, что Гаролд жив. Злость, страх и ненависть к прекрасному чудовищу, стоящему передо мной и угрожающему смертью моему мужу, смешались и выплеснулись в диком вопле. Подхватив искалеченный клинок, рванула к родичу, нанося удар. Яркое золото брызнуло в разные стороны. Капли попали в лицо, но боли не было. Родич отшатнулся, прикрываясь сияющей рукой.
– Шесса, пощади, – услышала тихий шелест чужого голоса в голове, вызвавший новую волну злости.
Утерев лицо, окутанными странным серебристым сиянием руками рванула на шебитта. Не помня себя от ярости рубила, безжалостно топя сталь в вязком теле, утрачивающем слепящее сияние и оттесняя его дальше от мужа, надеясь, что у олухов хватит ума подобрать и унести своего князя. Родич не сопротивлялся, лишь просил пощады, прикрывая руками голову. Мелькнула мысль, что теперь я вижу его не слепящей глаза молнией, а прежним блондином, лишь окруженным мягко светящимся золотистым ореолом.
Глава 38
Глава 38
Бодирод осел и завалился на бок. Окружавший его ореол потух. Шестым чувством поняла, что родич мертв. Отерла пот со лба. Отбросила в сторону ненужный больше клинок и повернулась к мужу. Гаролд уже стоял, придерживая раненую руку. Я счастливо выдохнула, поискала его взгляд и отшатнулась. Князь смотрел на меня в упор, будто впервые видел, лицо искажала гримаса отвращения ненависти.
– Она и Бодирод – чудовища, проникшие в наш мир. Надеть на нее антимагические кандалы и запереть в башне! – отвернувшись, Гаролд обвел напряженным взглядом притихшую публику. – Я защищу Окавиту от мерзких тварей! Пощады не будет даже моей жене!
Расторопный слуга защелкнул антимагические браслеты, ожегшие кожу холодом. На плечи навалилась тяжесть. Каждая клеточка тела лишенная нужных магических токов ответила болью. Сжав зубы, чтобы нечаянно не вскрикнуть, позволила лишь паре слезинок незаметно скатиться по щекам. Я не сопротивлялась, оглушенная переполняющими эмоциями от недавней схватки, открывшейся правды о родиче и странного поведения Гаролда. Все еще не понимая причины такой перемены, надеялась, что все это недоразумение. Когда на руках защелкнулись кандалы, муженек презрительно усмехнулся и отвернулся, поправляя наброшенный слугами алый плащ.
Он решил, раз мы в родстве с Бодиродом, я тоже шебитт?! Но я же спасала его жизнь! Я на его стороне!
– Прошу вас, княгиня, следовать за мной, – мысли прервал вежливый и какой-то виноватый тон гвардейца, моего конвоира.
Подхватив подол подвенечного платья, я почти бегом направилась через площадь в сторону белокаменных княжеских палат. Народ расступался, образуя коридор, низко кланяясь. Вслед летели шепотки проклятий «шмыровому семени». В перехваченных на ходу взглядах замечала лишь ужас, презрение, ненависть и жажду крови. Захотелось побыстрее убраться к себе, сменить тонкое оголяющее спину платье и атласные туфли на кольчужку и сапоги, добраться до своих клинков, сжать их рукояти, почувствовав себя под защитой.
Я снова одна, вокруг только враги, жаждущие смерти шебитта, моей крови. И никто не придет на помощь, как тогда, после кончины Проспера, когда я выла ночь над телом, чувствуя горе потери, тоску одиночества и страх, сжимающий сердце. Стражник едва поспевал за мной.
Влетев в комнату в башне, в которой нас держал Бодирод, услышала, как лязгнул запор с той стороны. Меня заперли и охраняют. Отцепив венец, поморщилась, воспоминая, как пальцы мужа осторожно поправляли волосы. Стянула ставшую ненавистной фату и швырнула в угол. Следом полетело платье и туфли. В шкафу нашлась одежда для охоты. Натянув кожаные брюки, простую рубашку и высокие сапоги, почувствовала себя немного увереннее. Распустив замысловатую прическу, убрала волосы в обычную косу. Княжеский венец сунула за пазуху. Пусть и неказистый, но это дар Светлой Богини и негоже им разбрасываться. Клинки нашлись тут же, брошенные с амуницией на пол в углу. Погладив рукоятки, убрала в заплечные ножны и осталась ждать Гаролда. Удобно усевшись на подоконнике, разглядывала кусочек площади, на котором еще толпился народ, в ожидании гуляний и салюта в честь княжеской свадьбы. В отличие от простого люда, я понимала, что праздник могут отменить. Поединок с родичем в корне поменял отношение Гаролда ко мне.
Только какого шмыра? Я хотела защитить его. Он обязан дать объяснения случившемуся. То, что Бодирод оказался шебиттом не доказывает, что весь наш род чудовища. Но не хочет ли князь воспользоваться удачно представившейся возможностью вырезать неугодных и избавиться от лишних претендентов на престол? А заодно и от меня, неугодной и нелюбимой жены.
От последней мысли стало обидно, глаза защипало от слез. Еще оставалась надежда, что гнев ко мне, это разыгранный Гаролдом спектакль, имеющий свои причины, и он сейчас зайдет, обнимет и все объяснит. Время шло, день сменился вечером, но в двери так никто не постучался. Когда совсем стемнело, и на стенах зажглись факелы, проголодавшись, решила сама сходить и поискать кухню. Только отодвинула засов, как дверь резко распахнулась. От неожиданности не удержалась на ногах и приземлилась на пятую точку, разглядывая стоящих у дверей. Гаролд переодевшийся в темные шелка с подвязанной рукой, быстро пересек порог и остановился, нависая сверху. Следом вошел Калеб, скупо кивнув на мое приветствие. При звуках моего голоса, Гаролд резко отстранился, красивые губы брезгливо скривились. Он кивнул брату, и в его руке появился свиток. Развернув, торопливо зачитал:
– Верховный Совет Князей Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант), исходя из законов обоих княжеств, постановил Суриэль Дорант Светлую княгиню Окавиты и Риволы(в будущем именовать Великое Княжество Дорант) за свидетельством многих достойных признать врагом народа(шебиттом) и применить высшую меру наказания. Привести в исполнение немедленно. – Гаролд оторвал взгляд, и не глядя на меня, добавил:– Шебитта может убить только шебитт. Какая злая ирония судьбы, эта башня, выстроенная твоим дедом, подавляет способности шебиттов, и она станет для тебя могилой. Из нее ты не выйдешь.
Я шеббит?! Шебитт… Чудовище! Такая же, как Бодирод!
– За что, Гаролд? Я же никогда не использовала способности во вред. – От потрясения, я едва могла говорить.
Я преступница только потому, что попыталась его спасти.
– Верю, иначе попыталась бы сбежать еще там, на площади. Ты просто не знала о них. Теперь я понимаю, почему мой отец убил твоего. Он узнал, что весь ваш род – грязные чудовища, несущие смерть, – он обернулся к Калебу, и тот вручил ему еще один свиток. – Ищейки моего деда разузнали страшную тайну, хранящуюся в главном храме Темного Бога, в стране Проклятых. За эту тайну было заплачено многими жизнями. В старинных свитках говорится, что там, где появляются шебитты, следом ступает смерть. Вы опасны для всего сущего! Читай!
Он швырнул мне на колени свиток, наклонился, протянув руку к лицу. Я отшатнулась, подумав, что получу пощечину. Гаролд поддел цепочку и рванул, разрывая тонкие звенья кулона избраной.
– Ты не достойна его носить!
Коротко взглянул на фыркнувшего брата и вышел. Калеб едва заметно, извиняясь, улыбнулся, вздохнул и вышел следом.
Дверь захлопнулась со стуком. Тонкая сеть магического щита окутала двери и окна. Моя комната превратилась в тюрьму. Прихватив пергаменты, я отползла и рухнула на стоящую тут кровать. Стараясь не думать, какой была предыдущая ночь с Гаролдом, углубилась в чтение. В законе не говорилось, что за смерть имелась в виду. Дед Гаролда лишь сообщал потомкам итоги донесения своих соглядатаев и требовал уничтожать всех «сияющих». Так он называл мой народ. Не выдержав напряжения, я заплакала, зарываясь лицом в подушку и захлебываясь рыданиями. Выплакавшись, забылась тяжелым сном.
Глава 39
Глава 39
Язык распухший, сухой и шершавый как прошлогодний лист едва ворочался, задевая растрескавшиеся губы и совершенно не чувствуя вкуса. Слизнуть несколько капелек крови из рассеченного запястья стоило неимоверных усилий. Я давно утратила счет времени. За окном шумит ливень, звонко барабаня по стеклам, в дверь, дразня, тянет ароматом жареного мяса и свежей выпечки. Болезненно сглатываю сухим горлом. Это галлюцинация, бред воспаленного мозга, не желающего умирать. Со дня свадьбы, заперев здесь, меня не кормили. Облазив покои, не нашла ни крошки, ни капли воды. Туалет очищался магией. Душа не было. Вначале слуга приносил чашку пахнущей тухлятиной воды в день. Потом и он пропал, обо мне забыли. Я орала, звала Гаролда, Калеба и Светлую Богиню, разбила о дверь все, что могла поднять и бросить, но ответа не было. Лишь треск щита, в котором сгорали остатки деревянных кресел, напоминал, что меня стерегут. Пока могла, плакала, проклиная деда, устроившего на отшибе княжеского двора башню – тюрьму для собственной внучки. Выбившись из сил, сломалась, улеглась на постель и покорно ждала смерти. Разум не позволил впасть в забытье, подкинув еще идею для выживания. Моя кровь, она и еда, и питье. Прибегнув к опыту вампиров, мне пришлось попробовать собственную кровь, рассекая раз за разом руку. Раны не затягивались, силы быстро таяли. Я не вставала с постели, то и дело впадая в забытье. Иногда мне казалось, что темнота, в которую я проваливаюсь – это долгожданная смерть. Скоро я встречусь с родителями в чертогах Светлой Богини. Но раз за разом сознание возвращалось, чтобы напомнить о ежедневном кошмаре. Гаролд решил заморить меня голодом.
Сил плакать не осталось. Рука безвольно свесилась с кровати, пальцы коснулись рюкзака, небрежно сброшенного на пол, и нащупали деревянную круглую застежку, венчающую стягивающий шнур. Машинально перебирала пальцами гладкое дерево, вспоминая прошлое. Сознание услужливо перелистывало тощую книжицу моей скудной на радости и праздники жизни. Проспер, улыбаясь, подбрасывает меня, визжащую от восторга вверх. Едва держусь на крыше, снимая воздушного змея, зацепившегося за металлический выступ одной из высотных башенок обители. Битва с саблезубым в подземном ходу. Смеющийся Рыжик, брызгающий в лицо водой из фонтана.
– Очнись, Сури. Светлая Богиня, что они сделали с тобой?! – в знакомом голосе нотки тревоги и боли. Холодное горлышко осторожно коснулось губ, в рот полилась влага.
М-м-м, такая вкусная, сладкая и холодная! Снова видение. Зачем? Когда уже разум отпустит уставшую мучиться душу? Захрипев, забилась в чужих руках, стараясь вырваться.
– Сури, успокойся. Мы сейчас уйдем, только прихвачу твои вещи, – голос успокаивает, горячие пальцы осторожно гладят щеки.
Последние силы потратила на сопротивление, темнота и забытье вновь принимают в свои объятья. Я надеюсь, что в этот раз навсегда.
* * *
– Зачем ты тащишь эту полудохлую хорсу? – женщина злобно ругалась прямо над ухом, мерзкий голос отдавался болью в голове. – Ей не жить, Латус. Когда она умрет, я заберу себе ее украшения и венец.
К шее прикоснулись жадные пальчики и зашарили по груди.
– Не тронь ее, Тари, – рыкнул Рыжик. – Она моя.
И пальцы тут же убрались.
– Твою сестру я знаю, – зашипела рассерженной змеей женщина. – Она твоя любовница, Латус? Я поверила тебе, решила бросить мужа и бежать. А ты забыл обещания и другую приволок. Быстро…
Я вздрогнула. Капли слюны упали на лицо.
Надеюсь, что слюны. Но кто их знает, вдруг это яд? Тетка шипит как форменная змеюка.
Открыв глаза, я разглядывала темноволосую, смуглую, стройную женщину, недовольно хмурящую брови и пальцем тычущую в меня.
– Не говори ерунды, Тариль. Я ничего тебе не обещал и никуда не звал. В этот раз точно. Покувыркались, вспомнили былое…Чем ты не довольна? – скосив глаза вправо, увидела Рыжика, сидящего с краю постели с кружкой. – Сури, ты очнулась?! Наконец-то!
Он просиял, улыбаясь и лучась взглядом.
– Покувыркались! Для тебя это просто покувыркались! – возопила брюнетка, обрушивая на меня новый град слюны.
– Закрой рот, горлопанка! – вмешалась в перепалку, шикнув на ревнивицу, и утерла мокрое лицо. – И отодвинься от меня, наконец.
– Пошипи еще на меня, хорса облезлая, и клянусь, скину тебя с корабля за борт! – сразу накинулась пассия Латуса, нависая надо мной, грозя утопить в своей слюне.
– Девочки, не ссорьтесь! Меня на всех хватит, – решил разрядить обстановку шуткой Рыжик.
– Кобель шелудивый, – презрительно сплюнула в его сторону Тариль и вылетела за дверь.
Я, блаженно застонав, вытянулась на постели. Благодаря встряске от ревнивицы чувствовала себя гораздо бодрее.
– Латус, спасибо! – искренне обняла друга, благодаря его за спасение. – Как ты меня спас? И где мы? Что это за место?
– Твой шерус вытащил меня из постели, я даже не успел… в общем, не важно. Глазастик так нервничал, объясняя, где ты и что с тобой. Он же и провел меня тайным ходом в башню, – Латус провел пальцами по щеке, осторожно заправил локон за ухо, вспомнил что-то и помрачнел. – Пресветлый запер тебя и морил голодом?
– Да. Но как шерус узнал, где я? – улыбнулась, вспомнив хвостатую нечисть, влюбившуюся в мои волосы.
– Ты потерла подаренное им кольцо, – Латус протянул кружку с темным отваром. – Выпей. Сколько дней ты пробыла в той башне?
– Со дня свадьбы, – с наслаждением отпивала по глотку теплый терпкий, пахнущий травами и цитрусом чай.
– Две недели! – ужаснулся Рыжик, побелев от гнева. – Я знал, что куратор мразь, но такое не мог предположить… ты пыталась…
Он провел пальцем по забинтованному запястью, намекая на попытку свести счеты с жизнью.
– Я питалась…пила кровь, чтобы выжить, – слизывая последние капли сладкого чая, с огорчением посмотрела в пустую кружку и оглянулась по сторонам в поисках добавки. Одноместная комната, в которой я оказалась, была примечательна лишь круглым окном, называемым иллюминатором, прикрытым темной шторкой и крохотной кухонькой, где кипел, распространяя дивный аромат куриный бульон.
– Я его еще встречу и поквитаюсь за тебя, – клятвенно пообещал Рыжик. – Мы сейчас на борту аэростата. Направляемся в Таймерию.
– К шебиттам! Но как! – изумилась, продолжая следить за Латусом, наполняющим кружку бульоном и выкладывающим на тарелку крохотные канапе с паштетом.
Поставив на столик тарелку, взял кружку и ложку, намереваясь кормить меня как младенца. Я запротестовала, потянув дрожащие пальцы к горячему бульону. Латус скептически глянул на дрожащую немочь и решительно зачерпнул ложкой.
– План с Таймерией созрел неожиданно. Ты шебитт и жить тебе только у своих. Спасая тебя, я поставил себя вне закона, – дуя на дымящий отвар, Рыжик с интересом поглядывал на меня. – Обратной дороги для меня нет.
Ложка быстро нырнула в мой приоткрытый в удивлении рот. Я машинально сглотнула.
– Откуда здесь Тариль? Она тоже шебитт? – вспомнила плюющуюся эмоциональную брюнетку.
Рыжик весело заржал, расплескивая бульон на пол.
– Шерус, спасая тебя, вытащил меня из ее… дома. Он же как-то договорился с капитаном аэростата и отпаивал тебя, в каюте водичкой пока я ходил за забытыми у Тариль вещами, – развел руками счастливый Латус, расплываясь в улыбке. – Она увязалась следом, объясняя это вспыхнувшими вновь чувствами ко мне.
Перемена к лучшему в настроении парня была разительной. Встреча с бывшей девушкой произвела на него явный положительный эффект. Странно, по диалогам вылетевшей в гневе женщины не скажешь, что у них все гладко.
