Текст книги "Велик (СИ)"

Автор книги: Светлана Багдерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Могу, о белый шаман, – на удивление быстро сдалась гостья. – Дело в том… понимаешь ли… что в последнее время… гарпун… моего мужа… стал бить мимо цели.

Женщина замолчала, словно этим всё было сказано.

– Да? – как бы вежливо склонил болезненно пульсирующую голову набок и как бы невзначай положил ее на руку волшебник.

– Да, – подтвердила гостья и, почувствовав, что от нее ожидается что-то еще, с расстановкой продолжила: – Понимаешь, о белый шаман… когда перед ним проплывает, полная достоинств и красы… изгибая полный стан… радужная китиха… приковывая взор понимающего и радуя глаз… а рядом толкутся… как мерзкий рой мух над грудой рыбной требухи… всякие тщедушные кильки… и вертлявые селедки… то гарпун моего Мвеная устремляется к этой недостойной мелочи… да отсохнут ее… плавники!

Измученное лицо Анчара просветлело.

– Понял! Ты хочешь, чтобы я наложил заклятье на… гарпун, да?.. твоего мужа, чтобы он бил точно в китов!

– В китиху, о белый шаман! – обрадованная пониманием, воспрянула и подмигнула гостья.

– Не вижу разницы… – не поняв причин неожиданной сигнализации, пробормотал Анчар и почесал заросший подбородок. – Слегка непривычная задача, конечно… но я посмотрю в книге и, думаю, смогу вам помочь.

– В Книге?!.. – очи торговки благоговейно расширились, а заглавная жирная «К» произнеслась четко и ясно. – О!.. Да возблагодарит тебя Большой Полуденный Жираф! Ну и я, конечно.

– Пока не стоит, – хмыкнул маг.

– А когда стоит? – с деловой хваткой истинной торговки уточнила женщина. – И сколько?

– Когда ты принесешь мне гарпун своего мужа, я наложу на него заклинание и только после этого мы обго…

– Что?.. – ошарашенно заморгала торговка. – Как я его принесу? Он же… э-э-э… всегда при Мвенае!

Волшебник озадаченно нахмурился:

– И даже когда твой муж на берегу?

– Именно тогда в первую очередь! – жарко выпалила гостья.

– Хм… странный у тебя супруг… Но может… тогда вы придете вместе?

– Он ни за что не согласится! – подскочила матрона. – Он же думает, что я ничего не знаю! Что я слепая, наверное, или бестолковая!

– Не понимаю, как этого можно не видеть… Даже если ты не ходишь с ним в море, то на семейном бюджете это ведь должно отражаться?

– И еще как! – пухлые руки заботливой жены прижались к груди. – Поэтому много заплатить за заклятье я не смогу, говорю сразу! Дела у нас сейчас – не бананы в шоколаде! Креветки разносортные пошли, кальмары – старые, мидии мелкие, крабы кособокие, а тунец вообще раз в неделю попадается!

Анчар подумал, стоит ли сообщить ей, что китодобыча – область для него совершенно незнакомая, и что, скорее всего, даже по книге результат получится таким, что много за него и не возьмешь, даже если отыщется готовое заклинание, но потом поразмыслил, что будет есть сегодня на ужин[11]…

И не стал.

Вздохнув, он подошел к сундуку, в котором лежали его пожитки, порылся и извлек из кучи приспособлений, обуви, компонентов, устройств, одежды, справочников и ингредиентов заклинаний старую хрестоматию, еще в студенческие годы позаимствованную из библиотеки училища, да так и оставшуюся у него в роли сувенира и талисмана.

Покривившись, как перед совершением святотатства в легкой форме, маг оторвал закладку – неширокую серую ленточку, достал из кармашка на крышке пачку бумаги, грифель, и перенес все на стол.

«Надо посмотреть по указателю…» – подумал он, тихонько потея и постанывая от головной боли и возобновившейся тошноты – то ли от нараставшей жары, то ли от невыносимого – хоть топор вешай, хоть самому вешайся – запаху рыбы, то ли от одной мысли о том, что сейчас придется заняться профанацией высокой науки.

«Кит… кит… кит-кит-кит-кит… Нет китов… Кабуча. Тогда… тогда… тогда… будем рассуждать логически… м-м-м-м… голова моя… лежать… уснуть… умереть… и не видеть сны… К-кабуча… Сосредоточься! Кит… Кит – это рыба. Просто рыба есть? Рыба-рыба-ры… Ага. Вот. «Получение румяной корочки на жареной…» Они издеваются. Еще смотреть… Рыба-рыба-ры…ба…ба…башка моя… ох… Проклятый Мокеле… Надеюсь, ему сейчас раз в десять хуже, чем мне… Так. Сосредоточиться. Рыба. Рыба. Рыба. Хм… Нет больше… Ладно… рассуждаем логически… Если про рыбу нет, то к проблеме надо подойти с другого конца. Китобойство – это всё равно, что охота или рыбалка…»

Но про охоту ничего не было тоже, равно как и про рыбалку, разведение голубей, коллекционирование пивных кружек и карточных долгов и даже выведение прыщей: в учебник для подростков мудрые составители не поместили ни единого слова, способного отвлечь студента от освоения наук.

Значит, составлять заклинание попадания рыбы… китов… килек… или чего там куда?.. придется самому и с нуля.

Или все-таки взять за основу получение поджаристой корочки?..

Пасмурно глянув на выжидательно застывшую матрону, Анчар трясущейся рукой взял грифель, подвинул к себе бумагу и принялся писать, и перед мысленным его взором крутились вертлявые селедки, шмыгали тщедушные кильки, и упитанные радужные китихи в безразмерных цветастых платках одиноко уходили в океан головной боли с чужими гарпунами подмышкой.

Пятнадцать минут сопоставлений, вычислений, построений, чесаний в затылке, скорбных мычаний, перекомпоновки и новых расчетов завершились трехминутным речитативом в сопровождении пары замысловатых, но повторяющихся пассов. Сиренево-желтая вспышка, не нужная, но эффектная, была добавлена в самом конце в качестве бонуса за восторженно разинутый рот и безграничное восхищение во взгляде клиентки.

Когда призраки вспышки рассеялись и пыль с потолка осела, Анчар устало ткнул пальцем в затасканную сатиновую полоску:

– Возьми эту ленту. Привяжешь на гарпун – лучше, конечно, как-нибудь незаметно – и жди, что получится. Если что… Ну, ты знаешь, где меня найти. А теперь, пожалуйста, уй…

– Незаметно? На гарпун?.. А?..

Еще полминуты назад он не думал, что человеческий рот может открываться еще шире.

Если бы он посоветовал ей сшить из этой ленточки платье, вряд ли бы она опешила больше, подумал волшебник и ощутил, как после использования магии головная боль с новой силой принялась метаться по непросохшим мозгам, хлюпая убойным узамбарским коктейлем.

– А?.. А?… – повторила торговка – не то в полной растерянности, не то набирая в грудь побольше воздуха перед тем, как осыпать Анчара градом вопросов.

«Только не это!..» – сморщился он и торопливо, пока развитие событий не пошло по наихудшему сценарию, выпалил:

– Ну или хоть на что-нибудь, что всегда при нем! На одежду! На обувь! На шапку!

– Но…

«Она сейчас будет говорить, что и это невозможно!» – возопило загнанное предчувствие чародея, подпинываемое раскалывающейся головой, и тут его осенило:

– Послушай. Ближе всего к твоему мужу – ты. Привяжи эту ленточку на себя!

– А-а… – облегченно выдохнула и расплылась в умильной улыбке матрона. – Так я и сделаю, белый шаман! И да осенит тебя своим мохнатым крылом Большой Полуденный Жираф!

– И тебя туда же… – только и смог выдавить маг, когда ткань с корзины, наконец, была откинута, и на стол, на исписанные черновиками заклинания листы лег присыпанный солью кусок огромного тунца и десяток отборных креветок.

Анчар поискал взглядом, куда убрать нежданно свалившиеся на него продуктовый набор, понял, что кроме постельного белья у него нет еще и посуды, и оставил подарок на столе.

«Белый шаман…»

Если бы атлан был черепахой, то сейчас его голова от стыда втянулась бы в панцирь так далеко, что выглядывала бы с противоположной стороны.

«Белый шарлатан! Позор… Видел бы меня кто-нибудь из училища… Профанация… Падение полное и окончательное… Унижение… Низведение высокой науки до уровня базарных шептунов и деревенских морокунов… Осталось только сделать себе зомби, чтобы готовил еду, давил клопов и выгонял всех, кто еще раз скажет слово «гарпун» или «селедка»… Докатился… Хорошо, что об этом никто и никогда не узнает. «Белый шаман»… Вместо того, чтобы спокойно сесть и обдумать свое положение, решить, что делать…»

Впрочем, как всегда и не только в этом мире, пока спрашивающий не определится риторический у него вопрос или экзистенциальный, ответа на него не получит. Особенно если трещит голова, рвется на волю желудок…

И робко и неуверенно открывается дверь.

– Да пребудет милость Большого Полуденного Жирафа на белом шамане!

– Что?!..

Четыре часа и второй десяток посетителей спустя Анчар начал подозревать, что дело тут нечисто.

Почти недрогнувшей рукой он сдвинул выросшую на столе кучу продуктов и вещей[12], расположил с краю оплату последнего клиента – ритуальный набор вождя: маску, плетеный щит и копье – вышел на улицу и уставился на стену своего дома.

Вернее, на то, что там висело.

Прикрученная травяным жгутом к дверному косяку красовалась доска размером с сиденье табуретки, а на ней, криво выведенные углем – три креста вразброс, но кучно, человечек с огромным бубликом в руках, два окорока, больше смахивающих на лопаты, и то ли леопардовая бабочка с ожирением, то ли пожеванная слоном раскрытая книга.

Для Анчара, прожившего почти всю жизнь в Узамбаре, пиктограмма тайны не составила ни на мгновенье. «Снежный – то есть, белый – шаман, оплата двойная, потому что знает все буквы».

– Мокеле!!! Благодетель!!!.. – прорычал волшебник, яростно сорвал вывеску, огляделся, куда бы ее зашвырнуть[13]…

И тут взгляд его упал на единственного человека, оставшегося перед его крыльцом – парнишку лет четырнадцати с закрытым крышкой ведром.

Его белые полотняные штаны были закатаны до колен и задубели от соли, рубаха расстегнута – потому что последняя пуговица покинула ее одновременно с наложением первой заплаты, а босые, исцарапанные, покрытые пылью ноги, точно смущенные своим непрезентабельным видом, беспорядочно переступали, пытаясь спрятаться одна за другую. Как при этом их владелец до сих пор не упал – Анчар так и не понял.

– Бвана белый шаман? – испуганно сжался визитер, вскидывая руки, и атлану стало стыдно.

– Кхм… Прием окончен, – хмуро буркнул он, пряча доску за спину.

– А завтра?

– И завтра.

– А послезавтра?

– Мальчик. Белый шаман не принимает. Вообще. Иди со своей… чего у тебя там… домой.

– Там камидии, – торопливо ответил еще один человек, не умеющий отличить риторический вопрос от экзистенциального. – Две штуки.

Анчар нахмурился, не глядя швырнул доску в кусты на углу и отряхнул руки.

– Тем более ступай отсюда, пока не наткнулся на стражу. За воровство…

Парнишка сначала замигал озадаченно, но когда понял, к чему белый шаман ведет разговор, с облегчением улыбнулся:

– Я их не украл! Я их добыл! Они даже в воде еще! Живые! Но… я не знаю, есть ли внутри жемчужина.

Чародей недоуменно повел плечами:

– Не ты один. И пока не откроешь – не узнаешь.

Камидии – мидии, размером и формой напоминавшие яблоко, жили, в основном, на глубоководье, а там, где ныряльщики могли их достать, были редки[14]. Поверхность камидий была нежно-бирюзового или светло-голубого цвета, а на ее фоне красовался неповторимый многоцветный рельефный рисунок-узор. При некоторой доле воображения – а на тех, что ценились особо дорого, и без нее – в узоре можно было разглядеть удивительные пейзажи морского дна и его причудливых обитателей. Но, словно посчитав, что этого недостаточно, щедрая до расточительности природа поселила внутри камидий чудо-жемчужины. Помещенная в соленую воду жемчужина начинала петь, и пение это – хотя вернее было бы назвать его музыкой – не только услаждало слух, но и прогоняло волнение, успокаивало боль и избавляло от бессонницы. Надо ли говорить о том, что было проще выиграть в лотерею, чем найти ее, что поющие жемчужины стоили гораздо больше самих камидий…

И о том, что достать их, не разбив камидию на мелкие кусочки, было невозможно ни при ее жизни, ни после ее смерти.

– Ты их поймал? – удивленно приподнялись брови Анчара.

– Ага. Сегодня утром. Большой Полуденный Жираф послал их мне в ответ на мои молитвы!

– Так продай их – и получи кучу денег.

Парень замялся.

– Скупщики в Рыбном квартале много не дадут… я знаю… я спрашивал… Вернее, дадут… но этого мало.

Волшебник хмыкнул неопределенно, раздумывая о том, сказать ли мальцу, что жадность – порок, или постепенно узнает сам, но парень уже продолжал, торопливо и сбивчиво, не поднимая глаз, словно признаваясь в чем-то постыдном:

– Мне очень-очень нужны деньги, бвана белый шаман. Я правду говорю. Меня Делмар звать, сын Коджо. Он ловец мидий, как и я. Нашу семью в Рыбном квартале все знают. Но… это всё отец. Он заложил наш дом и лодку и залез в большие долги на верблюжьих бегах… и у соседей назанимал… а мы не знали никто… он не говорил, и их просил не говорить… пока с верблюдрома сборщики долгов не пришли… и он сбежал… а мы не знаем, куда… соседи-то бы подождали, хотя в соседском деле долг не отдавать – нехорошо… но если до следующих выходных не расплатиться, то они сказали… сборщики… что наш дом продадут, а нас всех отправят на поля отрабатывать… и я спрашивал… у скупщиков, то есть… и считал… я ведь считать умею, меня отец научил!.. Денег, чтобы все долги раздать, и дом выкупить, и лодку, даже за две камидии не хватает.

Анчар прижал пальцы к гулко пульсирующим вискам и вздохнул.

– Пойдем. Но я не знаю, как можно определить, есть ли внутри жемчужина.

Парнишка в ответ хитро прищурился:

– Но у вас же есть книга, в которой все написано!

Атлан, недолго поразмыслив, что проще – очистить стол или устроить мастерскую на табуретке, выбрал второе и, водрузив единственную четвероногую подругу на кровать (вторая куда-то подевалась таинственным образом), кивнул мальчишке.

Тот открыл крышку, спешно запустил в узкое деревянное нутро своей тары обе руки, выудил две камидии – бледно-голубые, с изящным сине-розовым рисунком, оплетавшим всю поверхность моллюсков подобно кружеву – и протянул Анчару.

Ажурные индиговые водоросли, сквозь которые проглядывал косяк розоватых рыбешек, бледно-красные камни, васильковые морские звезды и ежи, смутные очертания мачт затонувшего корабля вдалеке, почти сливавшиеся с фоном, но словно настоящие – только протяни руку, дотронься, возьми… Точно волны умиротворения и спокойствия накрыли его мягким покрывалом, заставляя забыть о неприятностях, отчаянном положении и даже неумирающей головной боли.

Маг с трудом оторвался от созерцания морского чуда, подумал о том, что одна из них – или обе – могут быть сейчас разбиты – и не смог удержаться от неприязненного взгляда в сторону Делмара.

Тот, словно угадав его мысли – или чувствуя точно так же – шмыгнул носом и виновато потупился.

Но стоила ли красота – даже самая уникальная – долгового рабства всей семьи на сорговых плантациях?

– Сейчас что-нибудь придумаем, – буркнул атлан, вернул моллюсков гостю и полез в сундук.

После продолжительных раскопок[15] устройство для диагностики схемов в головах големов было вытащено на белый свет, настроено, проверено и водружено на табурет.

– Давай, – протянул руку волшебник.

Парнишка, не сводя глаз с непонятной штуковины, больше всего напоминающей ему корзину без ручки, сплетенную сумасшедшим[16], нерешительно подал одну камидию.

– Что это такое, бвана белый шаман? – прошептал Делвар, почтительно кивая на загадочный предмет.

Анчар задумался на мгновение, размышляя, сказать парню всю правду, или не стоит, и решился.

– Спектральный генератор разночастотных и разнополосных эхосигналов с интегрированным усилителем, модулятором и приемником.

– А…

Не глядя на разинутый рот и вытаращенные глаза юного узамбарца, Анчар положил камидию точно в центр перевернутой корзины, сосредоточился, прикоснулся по очереди к каждому материалу, из которого она была сплетена, и парень ахнул от удивления. Всё устройство вдруг тихо и низко зажужжало, точно сонный улей, и засветилось фиолетовым – даже тканевые и кожаные полоски.

Маг прикрыл глаза, дотронулся кончиками пальцев до краев корзины и склонил голову на бок, будто стараясь что-то расслышать среди ровного шума. Каждые несколько секунд он менял положение рук, и при каждом прикосновении тон гудения слегка менялся, а странная конструкция светилась то оранжевым, то синим, то золотым…

Минуты через три Анчар открыл глаза и покачал головой.

– Пусто. Давай вторую.

Еще через три минуты вторая камидия также была признана не содержащей сокровища.

– С-спасибо, бвана белый шаман. Да благоволит вам Большой Полуденный Жираф, – дрогнувшим голосом проговорил Делмар, положил на стол шесть медяков, подхватил ведро и побрел к выходу, даже не закрыв крышку.

Ведро, стукаясь при каждом шаге о тощие голые ноги, утробно булькало, выплескивая порцию за порцией морской воды, но парень, казалось, этого даже не замечал.

– К-кабуча… – раздраженно прошипел сквозь стиснутые зубы Анчар, словно раковины оказались пустыми ему назло, и исключительно из нечеловеческой вредности решили отправить семью парня на плантации.

Но что еще можно было сделать?!

Ну разве что…

– Эй, ты! Вернись! – фейерверком вспыхнула в мозгу идея. – Я попробую еще! По-другому. Сядь пока куда-нибудь и не мешайся!

Искра надежды снова загорелась в глазах Делмара и он попытался заглянуть в лицо белому шаману, но тот уже отвернулся к столу – в поисках под грудой подношений бумаги и грифеля, но, не в последнюю очередь – чтобы шепотом спросить себя, на кой пень он это сделал и на что при этом рассчитывал – не на бредовую же мысль, порожденную, не иначе, усталостью, жарой и затянувшимся похмельем.

Не обращая внимания на посетителя, покорно расположившегося на стуле и во все глаза пялящегося теперь на Каменного Великана, волшебник быстро набросал на чистом[17] листе схему недавно использованного заклинания на вправление вывиха мозгов[18]. Закусив губу, он сосредоточенно пробежал взглядом по написанному, освежая в памяти: все же лечебная магия – совершенно чуждое ему направление, и магом-целителем нужно родиться, отыскал ключевые точки, внес пару небольших, но решающих поправок в механизм действия – и вытащил первую камидию из ведра.

– Есть… – через минуту устало выдохнул маг.

– Есть?! – Делмар вскочил, и испуганный стул опрокинулся ножками кверху, сдаваясь.

– Сейчас посмотрю вторую, – нарочито бесстрастным голосом проговорил Анчар.

И гораздо более эмоциональным – через минуту:

– И в этой есть?..

Парнишка заскакал было от счастья, но бросив один взгляд на лицо белого шамана и вспомнив, не что было сказано, но как, остановился.

– Нету?..

Анчар, не отвечая, лишь бормоча под нос самые заковыристые магические ругательства, какие мог вспомнить, сунул последнюю камидию в карман, хлопнул на табурет оставшуюся бумагу, и грифель вновь залетал по пятнистым, как краснушный леопард, страницам, выписывая слова и формулы, чертя, набрасывая диаграммы и графики, перечеркивая, переписывая набело[19], и снова правя…

Делмар прижался к спинке стула, замер, благоговейно расширив черные очи, а иногда даже забывал дышать.

Через полчаса волшебник утер пот со лба, тяжело выдохнул – точно закончил подъем на самую высокую гору Соиры, и в изнеможении опустил руки.

– Сейчас должно получиться, – сообщил он, скорее, самому себе, чем восхищенно застывшей аудитории, вынул из кармана камидию, снова водрузил ее на табурет и заметался между сундуком и лабораторией на кровати, отыскивая и добавляя ингредиенты, недостающие для модифицированного заклинания.

Когда все было готово, и табуретка представляла собой странную и причудливую смесь между прилавком старьевщика и жилищем рака-отшельника, наложи тот свои лапки на содержимое сундука мага-исследователя, Анчар отступил на шаг, осмотрел получившееся… и досадливо сморщился:

– К-кабуча… Надо было септограмму начертить. Ну да ладно… Будем надеяться, что потенциал не превысит пороговые значения… на много… хотя… м-м-м… нехорошо всё равно…

– Бвана белый шаман? Что это?

Подумать только, всего лишь час назад Делмар полагал, что безумней и ошеломительней «корзины сумасшедшего» ничего быть не может!

– Что – это? – повернулся к парню атлан, и вдруг лицо его просветлело. – У тебя же ведро деревянное!.. Из гевеи?

– Н-ну да…

– Обручи – чистое железо?

– Ага… Только ржавое чуть-чуть.

– Вижу, не критично. А длина… то есть, высота сантиметров сорок… Отлично! Вылей из него воду в котел и убери туда вторую камидию! Живо! И не забудь ручку оторвать!

Узамбарец, осмеливаясь сомневаться в приказе белого шамана не больше, чем в повелении самого Большого Полуденного Жирафа, проворно все исполнил и воззрился в ожидании новых распоряжений.

Которые не замедлили последовать.

– Поверни ведро дном от себя, встань туда и направь его вот сюда! Выше подними… выше… хм-м-м… нет, еще выше… Ага, вот так у лица и держи. И не поворачивай! Это должно в какой-то мере демпфировать паразитные напряжения… Готов?

Парень что-то глухо промычал в утробу своей посудины и атлан, обращая на него внимания не больше, чем на прочие составляющие заклинания, встал в исходную позицию и приступил к наложению.

И, несмотря на его опасения, паразитные напряжения и впрямь демпфировались.

Ровно одну минуту.

А в начале второй воздух над определителем наличия поющих жемчужин вдруг замерцал крошечными серебристыми искрами, словно изморозью, и прежде, чем Анчар успел среагировать, беззвучно взорвался.

– К-кабуча… – промычал атлан, пошевелился, и тут же целая куча странных предметов, под которые он зачем-то забрался, посыпалась с него на пол.

– Кабуча габата апача дрендец…

Словно весь его дом до самой крыши был наполнен несдемпфированными паразитными напряжениями, перед глазами весело мелькали и сверкали отборные серебристые искры.

А откуда-то справа, словно из погреба, доносился приглушенный не то писк, не то стон.

– Парень?.. Как там тебя?..

Раскачиваясь, точно корабль в девятибалльный шторм, волшебник поднялся, схватился за руку голема, чтобы удержаться на ногах, и огляделся.

Метрах в четырех от него, почти у самой двери, лежал его посетитель.

Без головы.

А может, и с головой, но убедиться в сем не представлялось возможным, потому что ее место в настоящий момент занимало нахлобученное до плеч ведро.

Решив не оригинальничать[20], атлан снова сказал «Кабуча» и побрел с максимально возможной скоростью к Делмару, неуклюже маневрируя промеж разбросанных взрывом подарков клиентов.

Воздух хижины наполнял аромат озона и свежеподжаренного тунца.

С румяной корочкой.

Проигнорировав отвлечения, маг осторожно опустился на колени перед парнишкой, ухватился за теплые деревянные стенки ведра, потянул…

Узамбарец завыл.

Посудина не двинулась с места.

– Да чтоб тебя… – растерянно отдернул руки Анчар, словно ведро раскалилось. – А если у него там перелом? Чего-нибудь? Или кровотечение?

Если череп был цел, то стащить с малого присосавшуюся деревяшку было делом времени и сил. Но если он что-то повредил…

Потерянно оглянувшись по сторонам, атлан заметил выглядывающий из-под перевернутого стола генератор эхосигналов, он же – корзина сумасшедшего. Не вставая – на всякий случай – с четверенек, маг вытянул ее из кучи подношений, стряхнул загустевший до консистенции патоки томатный соус и пытавшуюся из него выбраться жареную саранчу и быстро осмотрел.

Половина ее составляющих оплавилась[21], а вторая – покрылась сиреневым, слабо дымящимся и нервно подмигивающим лишайником.

По правилам техники безопасности ее нельзя было не то, что использовать – брать в руки, и Анчар уже потянулся было, чтобы нежно и бережно положить ее на пол – перед тем, как сам эвакуируется на расстояние, равное тройному квадрату периметра квартала…

Стон из глубин ведра донесся словно с того света.

– Б…в-ва…на-а…

Атлан взялся за плечи парня, чтобы поднять, но тот вскрикнул и схватился за ведро.

– Ой-й-й-й!..

– А-а-а, кабуча!!!..

Наплевав на все правила, технику и ее безопасность вместе взятые, атлан с видом сапера, отшвыривающего взведенную противотанковую мину с гримасой «Да не взорвется!», нахлобучил генератор поверх ведра и активировал быстрыми касаниями трясущихся пальцев.

Как ни странно, прибор отозвался почти привычно – и почти с первого прикосновения и мыслеимпульса.

Лиловый свет… сонное жужжание, больше теперь похожее на зудение тучи комаров где-нибудь на болоте…

Синий свет… неровный гул – словно далекий камнепад…

Голубой свет… перезвон разбивающегося стекла…

Зеленый свет… Шорох сминаемой бумаги…

Желтый…

И вдруг перед изумленным взором волшебника – на фоне ведра – появилось эфемерное изображение человеческой головы, обрисованное тонкими желтыми линиями. Нос, зажмуренные глаза, стиснутые испуганно губы, серьга в ухе…

Анчар сменил фокус, корзина вспыхнула оранжевым – и картина лазером по ведру изменилась моментально, почти складываясь в новый куплет старой детской песенки про оранжевое солнце и оранжевого верблюда: оранжевый череп, оранжевые зубы, оранжевый позвоночник на веселом оранжевом заднем плане, и снова серьга – хоть теперь и без уха…

Исследовательская лихорадка, моментально вспыхнувшая в душе чародея не хуже любого паразитного напряжения, заставила его забыть, ради чего все затевалось, и сдвинуть спектр еще на один уровень.

Последний.

Хотя он уже даже не догадывался – знал, что увидит.

– Есть?.. – срывающимся от волнения голосом вопросил Делмар, и Анчар кивнул, слишком взволнованный, чтобы говорить.

Волшебник приподнял изуродованный – или модифицированный, как посмотреть – генератор эхосигналов типа «корзина раскуроченная», выудил из-под ведра камидию и, не поворачивая головы к радостно подпрыгивающему за его спиной узамбарцу, протянул руку:

– Следующая.

Парнишка сунул в раскрытую ладонь второго моллюска.

Полминуты – и волшебник покачал головой:

– Эта пустая.

– Ну и что, хорошо, что пустая! Разбивать все равно жалко! – расплылся в щербатой улыбке клиент.

– Угу, – атлан смахнул с потного лица черные пряди волос и снова заговорил – все еще не оборачиваясь: – Теперь незаметно пометь как-нибудь одну, запомни, какую, но мне не говори. И давай снова.

– Будет сделано, бвана белый шаман, – пропел Делмар, и спустя минуту в протянутую руку волшебника легла раковина с нарисованным кетчупом крестиком.

– Мальчик!.. – прорычал атлан. – Я сказал – незаметно пометь! Чтобы я не знал!

– Я и пометил незаметно… – сконфуженно пробормотал парень. – Одну. А одну – заметно. Вы же не говорили, чтобы я пометил незаметно обе… Если обе пометить незаметно, так ведь пометку можно и не заметить…

– Дитя природы… – прорычал атлан, но сердиться больше не смог, потому что исследовательская душа его, окрыленная неожиданным успехом, готова была петь и приплясывать не хуже Делмара.

Еще через минуту волшебник уверенно ткнул пальцем в непомеченную камидию:

– Эта с жемчужиной.

– Точно!!!

– Давай еще раз! Стирай свои… незаметные метки…

Но и еще один раз, и еще другой и еще третий безошибочно указывали на раковину с сокровищем внутри.

– Бвана белый шаман? Можно ее доставать? – обеими руками прижимая к груди моллюсков, юный узамбарец благоговейно воззрился на чародея.

– Можно, – кивнул атан.

«Только не я» успело сорваться с губ мальчика первым.

Маг одарил клиента кислым взглядом, поморщился, отыскал нож в куче подарков, усилиями Делмара снова занявших поставленный на ноги стол, и осторожно попытался вставить лезвие между створками камидии.

Раздался легкий хруст – словно раздавили яичную скорлупу – и в ладони Анчара оказалась многоцветная горка осколков. А напряженную, испуганную тишину заполнила нежная проникновенная мелодия – словно Лазурный Пастух Вечер выманивал своей дудочкой русалок из океанских глубин: посидеть с ним на прибрежных камнях, проводить закат и подумать о бескрайнем.

Люди растерянно переглянулись, ощущая, как тихая радость и умиротворение зарождаются и медленно расцветают в их сердцах. Чувствуя, как с каждой прошедшей секундой беспокойство, страхи и обиды вымываются из их душ, словно прозрачным хрустальным ручьем, они дышали свободнее – и невольно улыбались. В глазах Делмара блеснули слезы – печаль то ли о беспутном отце, то ли о погибшей красоте…

Дверь хижины скрипнула вдруг, разрушая невесомое чудо, и отворилась.

Парнишка опомнился, спохватился, схватил уцелевшую камидию, другой рукой сгреб с ладони волшебника жемчужину и бросился к выходу, едва не сбивая с ног нового посетителя.

– Да благословит вас Большой Полуденный Жираф!..

– Что это было? – опасливо оглянувшись по сторонам, не несется ли на него еще кто или что-нибудь – в жилище мага-экспериментатора и не такое можно иногда встретить – Мокеле Мбембе отлепил себя от стены и недоуменно приподнял брови.

– Клиент, – вложив в ответ столько ехидства, сколько у него обычно хватало на три года и еще неделю, ответил атлан.

– А я вижу, ты преуспеваешь! – хитро прищурился завкафедры, окинув взглядом заваленный трофеями стол, и потянул носом. – И поесть приготовить успел… Рыбка… М-м-м-м… с корочкой… Ты просто волшебник! А я как раз пообедал… целый час назад. Можно бы уже и подкрепиться перед ужином. Если ты понимаешь мой намек.

Анчар вспомнил про самопроизвольно поджарившегося тунца, подумал, что креветки тоже могли бы как-нибудь самостоятельно почиститься и свариться, но нет в жизни счастья, кто бы сомневался – и пригласил друга присесть, пока он в куче даров отыщет что-нибудь, что могло бы сойти за тарелки.

– Ну, рассказывай, белый шаман, – хихикнул Мокеле, энергично потирая руки. – Как прошел день?

Анчар прервал раскопки и яростно тряхнул головой, попутно обнаружив, что боль уже не топчется подкованными сапогами по измученным мозгам.

– По-идиотски!

– Это как? – заинтересованно хмыкнул старый маг.

– Они все тут сумасшедшие! – взорвался атлан. – Представить невозможно, какой ерунды я сегодня еще не налепил – за что мне отдельный позор, но пусть это будет на твоей совести!..

– Какой ерунды? – откинувшись на спинку стула и предвкушая нечто феерическое, спросил Мокеле.

– Средство для попадания в цель гарпуна мужа одной торговки! – сердито принялся загибать пальцы Анчар. – Заклинание для сбора сладкой ягоды в колючих кустах! И нет, эта глупая курица упорно не желала понимать, что толстая одежда и рукавицы – самая лучшая защита! Заклинание для другой торговки, чтобы меч ее мужа-стражника не гнулся в бою! Да покупка нового обошлась бы дешевле! Вправить вывих мозга молодому пьянчужке, хотя перестать давать ему деньги и заставить отрабатывать уже пропитые было бы лучшим выходом!.. А средство для привлечения красивых бабочек к старому розовому кусту для богатого деда?! Пчел – и к фруктовым деревьям – я бы еще понял! Но бабочек? К розам? Зачем?!

Узамбарец издал странный звук – словно подавился, хоть и не успел еще положить в рот ни кусочка – и придушенно выдавил:

– И что… ты им дал?

Атлан прервал филиппику и уставился на него, точно на слабоумного.