Текст книги "Велик (СИ)"
Автор книги: Светлана Багдерина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
– Чего-чего? – заморгала торговка.
– Кхм. Я хотел узнать, о чем их чит…спрашивают?
– А-а… О богах. О стройке. Еще о чем-то, – пожала плечами Оламайд. – Не знаю. Когда кто-то приходит к книгам и начинает их расспрашивать, меня выставляют, даже если я не закончила свое дело. Будто заняться мне больше нечем, только ждать, пока они там наболтаются!
– Они – это кто? В библиотеку может пройти любой?
– Они – это Просветленная и Кокодло. Может, конечно, кто-то еще, но я пока никого не видела больше. И как бы ни так – любой! Вход магией защищен – Старуха сказала! Она дала мне… – матрона расшнуровала верх рубахи, порылась в декольте[23] и выудила медный медальон на цепочке: – Вот чего она мне дала. Сказала, что если я попробую войти без него, то, что от меня останется, не придется даже подметать.
– Однако… – пробормотал Анчар, усилием воли заставляя себя смотреть на амулет, а не туда, откуда он только что был извлечен. – Хотелось бы разглядеть получше… медальон! – быстро уточнил он.
– Зачем? – торговка сняла цепочку с амулетом и протянула ему. – Хочешь пройти почитать?
– Я тебе этого не говорил! – атлан настороженно оглянулся.
– Ты мне этого не говорил, – честно подтвердила Оламайд.
Маг попытался разглядеть вещицу при тусклом свете, сочившемся из крохотных окошек над головой, но смог лишь различить какие-то узоры – то ли орнамент, то ли замысловато сплетенные письмена. Где начиналось одно и кончалось другое, понять было невозможно.
– У тебя светильник, часом, не завалялся? – с надеждой воззрился он сначала на матрону, потом на корзину.
– Нет, – покачала головой торговка.
– Хм… жаль. А-а… послушай! Ты не сможешь дать мне его? Хотя бы на эту ночь? Я верну утром! Честное слово!
Оламайд пожала плечами:
– Если только поздно вечером… когда я приберусь за книжками в третий раз…
– Да!
– Тогда встречаемся в одиннадцать у выгребной ямы на заднем дворе, за стойлами. Знаешь, где это?
– Знаю, – нетерпеливо кивнул атлан.
– И утром там же. И если тебя не будет, то к книжкам я приду не с едой, а с веником.
– Зачем? – не понял Анчар.
– Попробовать подмести то, что от тебя осталось, – вздохнула торговка.
– С-спасибо, – не понимая, шутка это была или выражение заботы, осторожно ответил он.
Дверь комнаты распахнулась, и на пороге предстал Анчар.
– Ну?.. – Агафон вскочил со стула.
Атлан вместо ответа быстро очертил стены мелом, разложил по углам необходимые компоненты, нацарапал слова-«ключи» и принялся бормотать заклинания. Через пару минут «ключи» пыхнули синим, на мгновение освещая немногочисленную, но добротную обстановку кельи – два ротанговых стула, стол, широкую кровать, три полки на стене, искусно разрисованную циновку, закрывающую окно – и погасли.
– Готово, – выдохнул Анчар. – Теперь нас никто не услышит.
– Думаешь? – недоверчиво проговорил Агафон.
Атлан одарил его непередаваемым взором.
– Когда ты накладываешь подобные заклинания, можно думать. Когда я – нужно быть уверенным. Может быть, чтобы разнести что-то на кусочки, поджарить молнией или устроить землетрясение локального масштаба, лучше тебя мага не найти. Но когда дело касается точных и изящных заклинаний…
– Чтобы устроить землетрясение именно там, где надо, тоже нужна точность! – понимая дело свое проигранным, тем не менее, буркнул Агафон.
– Плюс-минус десять километров и плюс-минус дыхание – разница есть, – хмыкнул исследователь.
– Не понял. Причем тут дыхание? – нахмурился Мельников.
Атлан мученически закатил глаза:
– Аспирация как элемент вербальной составляющей заклинания.
Агафон поморщился, словно отхлебнул рыбьего жира, пробормотал «нудила и выпендрежник» и протянул руку:
– Показывай.
– Смотри.
Анчар положил ему на ладонь медный кругляш. Тусклая цепочка свернулась рядом, подобно сторожевой змейке.
Молодой чародей повертел медальон в руках, хмурясь на непонятные письмена, и вернул товарищу:
– Смотри ты. То, что он подвергся магическому воздействию, чувствую и так, но вот персонифицированное заклинание или нет – не… не… Кхм. Не сказал бы, что очень уж непонятно… потому что понятно… естественно… чего там не понять… Но два мнения – лучше, чем одно, – величаво добавил он. – Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорит один мой знакомый главком обороны. То есть, вопрос в том, что если в библиотеку с этой штуковиной сунется кто-то, кроме твоей дамы…
– Она не моя дама! – прорычал атлан.
– Хорошо, если в библиотеку с этой штуковиной сунется кто-то, кроме не твоей дамы, понадобится ей утром веник или нет?
Не говоря ни слова, атлан остатками мелка начертил на столе септограмму вокруг амулета, нарисовал нужные знаки, накрыл ладонью, прошептал код аналитического заклинания и сосредоточился. Агафон, не задавая лишних вопросов, подсунул ему под свободную руку лист бумаги и грифель.
Минут через десять пальцы атлана разжались, роняя карандаш на исписанный лист, и дрожащая рука утерла со лба капли пота.
– Ну?.. – Агафон, безуспешно старавшийся расшифровать двойной шифр на бумаге[24], воззрился на товарища.
– Унифицированное, – утомленно выдохнул тот.
– Ты узнал у нее, где библиотека? – не стал терять времени Агафон.
– А разве ты не знаешь? – рука Анчара замерла у лба.
– Кабуча…
Узамбарская тьма, особая порода мрака, непроницаемая, как асфальтовое озеро, обнимала уставшую от зноя землю. Стены излучали тепло, словно за каждой из них располагалась печь. Плиты, напитавшиеся за день жаром, прожигали подошвы сандалий. За стенами храма – маленького города в собственном праве, так и именуемого в столице: Города Богов – шумел очнувшийся от дневного ступора город большой. Заговорщики, сжимая в руках прикрытые крышками фонари и стараясь ступать бесшумно[25], вышли во двор за квартирами послушников и жрецов.
– Куда теперь? – Агафон остановился, и Анчар налетел на него, едва не выронив светильник.
– То есть? – пробормотал атлан, испытывая странное дежа-вю. – А я думал, ты знаешь, где живут женщины – прислуга Просветленной?..
– Женщины – прислуга Старухи живут на другом конце Города Богов и занимают три этажа, – брюзгливо сообщил Агафон. – Ты собираешься заглядывать в каждую келью и спрашивать про нее? Или определять на ощупь?
Мысленному взору Анчара совершенно неожиданно предстало декольте, из которого доставался амулет, и он порадовался, что в ночи не видно его яростно вспыхнувшего лица.
– Кабуча… – привычно вздохнул Агафон, не подозревая о дискомфорте товарища.
– Может, на завтра отложим? – резонно предложил атлан.
– А если такой возможности больше не будет? – не менее резонно возразил его молодой коллега. – Если нас или ее выследят, заметят?
Анчар нервно сглотнул:
– Пессимизм не ко времени, я бы сказал.
– Знаешь, чем оптимист отличается от пессимиста? – ухмыльнулся маг и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Старая шутка. Пессимист говорит: «Хуже уже не будет». А оптимист утверждает: «Будет, обязательно будет!»
– Тайфун тебе на язык, как говорит Шарлемань Семнадцатый!
– Я так и думал, что ты согласишься, – хмыкнул Агафон. – Пойдем.
– Но как мы ее?..
– Спросим, на худой конец! – уверенно заявил он.
Какие пункты плана до «худого конца» имелись в виду, атлан интересоваться побоялся, опасаясь за душевное здоровье, и Совет Магов, затянув ремешки сандалий покрепче, направился на поиски проводницы.
Первый этап миссии увенчался быстрым и предсказуемым успехом: женский барак оказался именно там, где был днем, и теперь возвышался перед ними темной стеной без единого огонька. То ли его обитательницы так уставали за день, что ложились спать с последними лучами солнца, то ли жечь казенное масло запрещали правила – результат был один: непроницаемо темный барак на непроницаемо-темном фоне ночи. Если бы не светильник старой охранницы, расположившейся у входа с тарелкой булочек, огромным чайником и пасьянсом, барак можно было обнаружить в темноте, только наткнувшись на него.
Второй этап операции обещал оказаться сложнее. Пока чародеи, прижавшись к углу, размышляли, как пройти мимо дуэньи, идеи приходили и уходили с частотой просителей в храме – и с такой же пользой.
Подойти к старухе и спросить? Но она их запомнит, а шестое чувство подсказывало магам, что чем меньше народу знало про их связь с Оламайд, тем было лучше для всех, включая тот же народ.
Пролезть в окно первого этажа наугад? А если поднимется крик? И что потом?
Заговорить охраннице зубы, пока один из них незаметно проскочит мимо и отправится на поиски Оламайд? Но как найти темную-темную женщину темной-темной ночью в темном-темном доме, полном других темных-темных женщин?
Погрузить дуэнью в сон? Но если кто-то придет, пока они внутри, и обнаружит ее беспробудно спящей?
Применить магию и пройти незаметно обоим? Но – опять же – что потом?..
– Может, все-таки вернемся? – минут через десять бесплодных размышлений сдался Анчар.
Агафон недовольно фыркнул, но немедленному остракизму очередную идею не подверг, опасаясь, что на сегодня она вообще последняя.
– Нет, конечно, мы можем простоять тут всю ночь или отправиться по храму на поиски библиотеки самостоятельно… – развел руками атлан.
Но ни возразить, ни простоять, ни отправиться Агафон не успел: из темноты донеслись неспешные шаги, свет фонаря кольнул привыкшие к мраку глаза, и едва волшебники успели нырнуть за низкие и очень жесткие кусты, как в маленьком облачке света из темноты нарисовалась фигура в малиновом балахоне.
– Узэмик! – шепнул Агафон.
Старший жрец – ибо это был он – не прячась и не задерживаясь, подошел к дуэнье и непререкаемым тоном потребовал сообщить, где живет новая служанка Просветленной, некая Оламайд из Альгены.
В одной его руке был светильник. В другой – веник и бутылка.
Охранница проговорила что-то, заговорщикам не слышное, и жрец ответил, что идет к ней по делу секретной важности, а какому конкретно – не ее забота.
– Чего ему надо? – глухо прошипел Анчар, оказавшийся прижатым к земле и разговора не слышавший.
– Побеседовать с ней о каких-то секретах, говорит, – передал Агафон.
– С бутылкой?! К горным демонам его вместе с секретами!.. – прорычал атлан и ткнулся лицом в песок – не без энергичной помощи приятеля.
– Тс-с!!!
Через несколько секунд Агафон слез с его головы и приподнялся:
– Они пошли! Ты чуть нас не выдал – он в нашу сторону посмотрел! Она его повела!
– За ними! Извини! Быстрее!
Не понимая, к чему такая поспешность с прощением, Агафон, тем не менее, торопливо мотнул головой:
– Быстро извиняю! Оставайся здесь, я один!
– Она тебе не поверит! – ухватил его за рукав атлан.
– Я покажу ей амулет!
– Ты мог его украсть! Найти! Снять с моего трупа, наконец!
– Зачем?! – прорычал Агафон, с каждой секундой всё более склоняясь к последнему предложенному варианту.
– Чтобы скомпрометировать ее!
– Я ее убедю в обратном!
– Убежду!
– Убежу!
– Убеждю?..
– Убе… Да что ты мне голову морочишь! Покажу – и всё! Поверит! Она меня знает! Всё, я пошел!
– Куда?! Амулет у меня!
– Так давай!
– Нет, пойдем вместе!
– Дай амулет – не будем мы всей толпой по коридорам толкаться!
– А я говорю…
– Кабуча!!!
– Что?..
– Дуэнья вернулась, вот что!
– Кабуча… – подтвердил Анчар – и обрадованно встрепенулся: – Погоди! Значит, комната Оламайд где-то совсем рядом, если дуэнья успела сходить туда и обратно, пока мы…
– Пока тебя убедишь, она бы до Альгены туда и обратно сходить успела! – прошипел Агафон, но с идеей товарища согласился. – Надо посмотреть, где загорелся свет.
Волшебники выбрались из своего убежища и направились исполнять второй пункт плана: да будет свет.
Когда они, не забывая пригибаться – на всякий случай – добрались до двенадцатого от входа окошка на первом этаже, свет там уже был. Равно как и разговор.
– …ты, конечно, понимаешь, – вкрадчиво вещал скрипучий мужской голос, – что женщина одна, без покровителя, в чужой стране среди незнакомых и неизвестно как настроенных людей, многие из которых обладают недюжинными магическими силами…
– О чем это вы, я понять не могу? – прервал его нервный женский.
– Не надо так волноваться, милочка, – потек, как мед по карамели, голос Узэмика. – Успокойся, присядь, цветочки куда-нибудь поставь вот…
– Какие?
– Вот эти, – сварливо проговорил Узэмик.
– Мухостой? А я думала, это вы от мух принесли…
– Кхм… Скажем так: я решил совместить приятное с полезным, будучи человеком дальновидным, практичным и предприимчивым, каковые есть мои важные и неотъемлемые качества. Если ты понимаешь, что я имею в виду. Выглядят они ведь тоже ничего! И других тут всё равно не растет. Ну, давай, а то завянут!
– А-а-а… Сейчас-сейчас!
Совет Магов услышал, как в комнате что-то стукнуло, брякнуло, звякнуло, хлопнуло, охнуло, топнуло – и тут же на голову Агафону излилась струя чего-то вонючего: то ли самогона, то ли пятновыводителя.
– Кабуча!.. – прошипели хором Агафон и Узэмик.
– А вот сейчас из бочки водички в бутылку налью – и мухостойчик ваш поставлю! – радостно доложила Оламайд.
– Это было мое вино! – возмущенно выдохнул старший жрец.
– А я подумала, вы бутылку специально для цветочков принесли! – потрясенно охнула матрона.
Узэмик выругался. Агафон сдавленно гыгыкнул. Анчар, не понимая, что смешного услышал его товарищ, нахмурился. Пьеса под названием «Вы не ждали нас…» продолжалась.
– Да вы садитесь… раз пришли… чего теперь… – очевидно, указывая на какой-то предмет, пригодный для посадки гостей, проговорила хозяйка.
Что-то скрипнуло под весом жреца.
– Посиди со мной.
– Спасибо, я постою в присутствии такой персоны.
– Ну же… к чему такие формальности…
– Нет-нет, вы рассказывайте, зачем пожаловали, а то ночь на дворе, вставать завтра рано.
– Хм… дорогуша… Ты заставляешь говорить меня начистоту… – Узэмик замолчал, ожидая, что его собеседница смутится или каким-нибудь иным образом направит разговор в более извилистое русло. Но та лишь спросила нейтральным тоном:
– Да?
– Да, кабуча тебя разбери! – всё еще пытаясь казаться галантным кавалером-меценатом, проговорил жрец. – Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями, потому что ты понравилась мне с первого взгляда!
– Я замужняя женщина, ваша просветленность! – чопорно отрезала торговка.
– Обманывает, – прошептал Анчар. – Муж ее бросил. Она говорит, что из-за меня…
– Ну, ты ходок! – с новым уважением пробормотал Агафон.
– В смысле? Куда?
– Не куда, а к кому.
– То есть?.. Погоди, ты что подум… имеешь в ви… подразум… Я совсем не про то!.. Я хотел сказать, что до этого она приходила ко мне, только чтобы…
– Ладно, потом, слушай! – прошипел Агафон.
– Нет, я тебе серьезно говорю, что…
– Цыц!
– …а друзья должны рассказывать о себе… о жизни… о знакомых… Чтобы убедить тебя в своей искренности, я расскажу о своих делах, о том, как прошел день, а ты мне, к примеру… ну… хотя бы о том чародее, который пробрался на корабль с тобой. И его друге. Ты видела его раньше?
После паузы – чуть более долгой, чем понравилось Совету Магов, прозвучал нерешительный голос Оламайд:
– То есть, ты хочешь узнать про белого шамана?
– Да, – голос Узэмика дрогнул от нетерпения.
– И про его знакомого, молодого белого шамана?
– Да.
– И давно ли они знакомы?
– Да!
– И о чем они разговаривают? – голос матроны поднялся на тон, и нехорошие резкие нотки незаметно вплелись в его звучание.
– Да!!! – обрадованный пониманием и не замечавший надвигающегося шторма, подтвердил жрец.
– И для этого ты пришел ко мне ночью, разбудил меня, разбередил женскую душу, наобещал любовь и дружбу…
– Да… то есть, нет, конечно! Я же сказал – ты приглянулась мне еще на корабле… И про любовь я ничего не говорил!
– Это читалось между строк!
– И не писал!
– Короче, ты пришел ко мне со сладкими словами, только чтобы узнать про этих шептунов!!!
Агафон, судя по голосу, ухмылявшийся от уха до уха, ткнул ничего не понимающего, но встревоженного атлана локтем в бок и шепнул: «Во дает, тетка!»
– А я тебе говорю, глупая ты женщина…
– Ах, теперь я тебе не милая, а глупая женщина?!
– Ты неправильно меня…
– Убери руки, старый пень!
– Да как ты смеешь…
Уточнить, что конкретно Оламайд смела и каким именно образом, он не успел, потому что голос его внезапно сорвался, тень закрыла тусклый свет лампы в окне, над головами подслушивавшего Совета пролетело нечто массивное и с глухим шмяком, треском и вскриком обрушилось в кусты метрах в трех от них.
– И чтобы ноги твоей больше около меня не было, лживый выкидыш лишайной каракатицы! – прорычало в ночи.
В кустах яростно зашуршало под аккомпанемент проклятий и стихло. Почти не слышные на сухой земле, прочь заспешили неровные шаги.
– Оламайд?.. – не в силах более терпеть неизвестность, Анчар вскочил, сунул голову в окно… и свет померк перед его очами.
– …я же подумала, что вернулся тот старый бабуин! – страдальческий шепот прошелестел где-то недалеко от него.
– А это был новый бабуин, – гыгыкнул также шепотом другой человек.
– Сам ты – макак! – в мгновение ока[26] страдания трансформировались в гнев.
Атлан нахмурился, пытаясь сообразить, кто и о ком – или о чем – разговаривал. Под чьей-то ногой хрустнуло стекло, и холодная влажная ткань шапкой легла ему на голову.
– А я его не убила?..
– Ола…майд?.. – Анчар шевельнулся, и взволнованный голос шепнул:
– Живой! Полотенце мокрое помогло!
– Ты… не подскажешь… как пройти в библиотеку?
Его собственные слова – каждое в отдельности, а потом все вместе – взорвались под черепной коробкой как корзина петард, атлан замычал от боли, попытался встать – и свалился на пол, обнаружив таким образом, что лежал на узкой кровати.
Второй человек – конечно же, Агафон – ухватил его под мышки и усадил обратно:
– Тс-с-с, не стучи! Оламайд всё уже объяснила. Если плохо себя чувствуешь, я один пойду.
– Нормально… – мотнул головой атлан и охнул – по макушке словно огрели раскаленной сковородой.
– Извини, белый шам… Анчар! Я подумала…
– Бывало хуже, – мужественно прикусил он губу. – А… Оламайд… Если можно… поинтересоваться…
– Ну да, можно, интересуйся, конечно! – быстро, пытаясь загладить вину, согласилась матрона. – О чем?
– Что ты такого сделала… что Узэмик… так сиганул… от тебя?
– Сиганул?.. – недоуменно переспросила торговка и почти тут же хихикнула: – Он не сиганул! Это… это я его выбросила.
– Выбросила?!
Атлан услышал, как Агафон забормотал нечто про женщин, имеющихся в узамбарских селеньях, которые слона на скаку остановят и хобот ему оторвут. Оламайд услышала тоже.
– Обращайся, если черный слон тебе вдруг дорогу перейдет[27], – по голосу было слышно, как она улыбнулась.
– А еще ты хорошо с обидой придумала! – одобрительно шепнул ей Агафон.
– Что с обидой придумала? С какой обидой? На кого? – озадаченно нахмурился Анчар.
Матрона неожиданно засмущалась и начала объяснять невпопад, но непрерывно:
– А что мне еще оставалось делать, если он про вас спрашивал, давно ли знакомы и про что говорите, и кто такие, и всякое такое прочее, а я не могла же ему про вас рассказывать, даже если бы знала, и в честь чего это я про вас ему рассказывать буду, если ему прямо так уж интересно – пусть у вас и спрашивает, вы про себя ему лучше расскажете, чем я, чего у меня про вас спрашивать, тоже мне, нашел рассказчицу, а только не пошел почему-то к вам, а ко мне пошел, будто ему тут кто-то рад был и ждал его тут, сейчас, как же, да скорее я крокодилу обрадовалась бы под кроватью или скорпиону в тапке, а что он не просто так приперся, а с какой-то целью, я сразу поняла, как только его с вином и цветами увидела, и у меня аж сердце екнуло, так и подумала, неспроста, а тут он еще со своими намеками полез, соирский шакал ему друг, так бы руки и вымыла, и я подумала, что если просто так откажусь рассказывать, то он одно подумает, гадость, каракурт сушеный, до сих пор меня трясет, а если я притворюсь, что обиделась, будто он только из-за вас ко мне пришел, то совсем другое, и… и…
Анчар, с больной головой даже не пытаясь выловить подробности сказанного, ибо и со здоровой этого ему не удалось еще ни разу, понял лишь, что Оламайд посетила удачная мысль, и что Узэмик забудет теперь к ней дорогу и будет шпионить за ними каким-нибудь иным образом.
– М-молодец. Спасибо. Нам пора, – экономя слова, проговорил он, шагнул к окну и остановился, задумавшись на секунду. – А можно… я полотенце пока оставлю?..
Через несколько минут в задние двери храма проскользнули две темные личности, одна из которых щеголяла в мокром дерюжном тюрбане. Разувшись на пороге – но не из почтения, как можно было подумать, а исключительно ради неслышного перемещения, они рассовали сандалии по карманам и отправились дальше, еле слышно шлепая босыми ногами по плитам.
Поднявшись на третий, последний этаж, заговорщики свернули направо и на ощупь нашли единственную дверь на левой стороне коридора. Атлан вскинул ладони и, не прикасаясь к филенчатой поверхности, украшенной резьбой, принялся водить ими сверху вниз, бормоча что-то нараспев.
– Ну?.. – нетерпеливо прошептал Агафон.
– Заклинания преграды. Как Оламайд и говорила, – через несколько секунд маг осторожно опустил руки и выдохнул. – Вход только по артефакту – ну если ключа не знаешь, конечно… Значит, как планировали. Я захожу первый, осматриваюсь, бросаю амулет тебе, ты – за мной.
– А если не получится?
Анчар недоуменно нахмурился:
– То есть… хочешь сказать… что неодушевленный предмет может не преодолеть барьер без одушевленного носителя?
– То есть, если без него там нельзя оставаться. Что-то в голову пришло. Пока сюда шли, – чуть нервно пояснил Мельников. – Кто их знает, этих узамбарцев, на что они способны… От людей, которые лишают свое население открытого доступа к знаниям, можно ожидать чего угодно.
– Не думаю, что здесь всё так сложно… Хотя возможно. Но тогда ты останешься здесь, а я зайду, – решил атлан.
– Почему это ты зайдешь? Чтобы задать правильный вопрос, на который получим правильный ответ, надо знать, о чем спросить, а я тут живу уже…
– Зато чтобы понять этот правильный ответ, нужен ученый, а не ходячее стихийное бедствие. И живу я в Узамбаре гораздо дольше тебя. Так что не волнуйся, я всё тебе перескажу, и мы вместе…
Поспорить – и даже сказать, что думает про «ходячее бедствие» и про некоторых умников, вообразивших себя невесть кем – Агафон не успел. Темный провал лестницы зазвучал отдаленными шагами, показавшимися особенно громкими в ночной тишине.
Конспираторы замерли. Судя по силе звука, шаги приближались.
– С первого этажа? – напряженно вслушиваясь, прошептал Анчар.
– Похоже, – кивнул его премудрие. – Время есть. Заходим быстрей.
– А если он тоже в библиотеку?
– Кабуча… – моментально пришел к согласию хор волшебников.
– Ничего, всё в порядке. Сейчас я нас укрою ширмочкой, и всякие непонятно кто смогут тут хоть толпами ходить, хоть на слонах ездить…
– Не надо!!! – словно перееханный слоном, вскрикнул атлан – но было поздно.
Агафон оттащил его от двери к концу коридора шагов на десять, притиснул к стене, встал рядом сам, очертил полукруг носком вытащенной из кармана сандалии и под аккомпанемент скороговорки экспресс-заклинания взмахнул руками, словно накрывая куполом.
На прижавшихся к стене волшебников посыпался снег.
То ли экспресс сошел с рельсов, не достигнув пункта назначения, то ли скороговорка была проскороговорена слишком скоро, то ли зажатая в пальцах сандалия повлияла на техпроцесс, но крупные хлопья, похожие больше овсяные, чем на снежные, падали так плотно, что через несколько секунд белая пелена закрыла от них даже ночь.
– Абро-кадабро-гейт! – первым пришел в себя атлан, и снег пропал так же неожиданно, как начался, оставив на полу быстро высыхающее мокрое пятно в форме полукруга.
– К-кабуча… Это б-была ш-ширма д-для д-другого к-климата, – лихорадочно потирая ногу о ногу в попытке согреть, продрожал Агафон. – Я с-сейчас с-соображу, что надо изм-менить…
– И в-вызовешь д-дождь? Или п-песчаную б-бурю?
Шаги, донесшиеся из лестничного пролета, заставили Мельникова проглотить нарождавшийся ответ, призванный устыдить маловерного.
– Второй этаж прошел, сюда поднимается! – побледнел Анчар.
– Кабуча… Бежим!
Агафон метнулся в конец коридора, выглянул за окно – никаких карнизов и украшений, за которые можно бы было уцепиться и провисеть, пока минует любитель ночных прогулок, кинулся обратно… и налетел на растопыренные руки атлана. Тот схватил его, развернул спиной к себе, прижал, обняв одной рукой… и попытался придушить.
– Стой!!! – прошипел ему на ухо Анчар прежде, чем его премудрие успел вспомнить какой-нибудь прием из арсенала царевны Серафимы. – Не дергайся!
– Ты чего?! – прохрипел Агафон, попробовал повернуть голову – и почувствовал, что в шею ему впился тонкий шнур.
– Отвались на меня! Цепочку порвешь! – шепотом прорычал атлан. – Заходим оба! Скорей!
Шаги звучали всё громче. Каких-нибудь два десятка ступеней – и любитель ночных прогулок окажется на их этаже. Агафон, удерживаемый атланом в загнутом полуприслоненнном положении, попробовал хоть немного выпрямиться – и цепочка тут же опасно натянулась.
– Голову убери, я сказал! – яростно прошипел Анчар, нащупывая вслепую ручку двери. – И не мотай ей – ничего не вижу!
Едва удерживаясь, чтобы не закашляться, молодой волшебник выгнул спину еще больше, положил голову на плечо Анчара и изо всех сил скосил глаза, пытаясь разобрать в темноте, где дверь и где ручка.
– Я открою! – руки магов одновременно легли на медную слоновью голову и потянули.
Шаги… Десять ступеней…
Только бы дверь не заскрипела!..
Дверь не заскрипела.
Возможно, по той причине, что просто не двинулась с места.
– Кабуча…
– Толкай!!!
Пальцы Агафона надавили на слона, дверь подалась – на удивление тихо, и тандем волшебников, вихляясь из стороны в сторону и наступая себе на ноги, как пьяная сороконожка, ввалился в библиотеку. Заградительные чары мягко коснулись их, щекоча, будто гигантская паутина – и пропустили.
– Стой! Повернись! – шикнул атлан. – Закрыть надо!
Он начал поворачиваться вправо, Агафон влево. Тут же, осознав ошибку, оба изменили направление вращения, чувствуя себя демонстраторами какого-то причудливого устройства для самостоятельного отпиливания голов…
– А-а-а, да провались оно!.. – прошипел задушенно Мельников, вывернулся из-под цепочки, схватил дверную ручку и абсолютно не дрожащими руками[28] прикрыл дверь.
Шаги зазвучали в коридоре.
Светошар, вызванный Анчаром, вспыхнул на пару мгновений, освещая зал, куда они попали, и погас.
– Туда! – атлан рванул коллегу за рукав в плавающую перед ослепленными глазами темноту.
Пробежав несколько метров по свободному проходу между клетками, Анчар свернул направо, налетел на угол узилища неизвестной книги и грохнулся на пол, роняя на себя товарища. Светильник вылетел у него из руки и плюхнулся в какую-то воду, обдав их теплыми брызгами. Дверь беззвучно приоткрылась, и тьма у порога растворилась в тусклом облаке света масляной лампы. Конспираторы застыли, прикусив языки, и если бы смогли – остановили бы даже сердца, грохочущие, как им казалось, не хуже стада резвящихся слонов.
Шаги от двери медленно двинулись вперед, точно неизвестный был стариком или не был уверен, куда идти[29], потом свернули налево, направо, снова вперед… Книги, очевидно, потревоженные светом, завозились, вокруг захлюпала вода, и волшебники впервые заметили, что в библиотеке висела удушливая влажность – словно на болоте.
– Где же это может быть… где же… сто лишайных бабуинов… – бормотал тем временем хрипловатый голос. – Надо бы их всех опросить и подписать на клетках, где про что… но было бы еще время… было бы время… Время… времени нет совсем… проклятая старуха…
Шаги остановились где-то сзади и слева, метрах в двадцати от их застывшей, как ледяная гора, кучи-малы. Анчар скосил, едва не вывихивая, глаза, чтобы разглядеть вошедшего, но, как ни старался, кроме основания клетки и тюрбана, съехавшего на правый глаз, не увидел ничего. Хотя, с другой стороны, страдающий бессонницей любитель почитать не видел их тоже, и впервые за несколько минут атлан глубоко вдохнул, немного успокаиваясь.
Поиски ночного читателя тем временем были в разгаре. Медленно ступая, он, похоже, переходил от клетки к клетке, останавливаясь и задавая книгам один и тот же вопрос, тихо и неразборчиво – атлан улавливал лишь ритм и длину, и каждый раз они были одинаковы. В ответ звучали не менее тихие голоса, странно булькающие, будто отвечавшие полоскали в это время горло – и неизвестный переходил дальше.
И как бы это «дальше» не превратилось постепенно в «ближе», забеспокоился маг.
Агафон нервно шевельнулся – возможно, эта же мысль пришла в голову и ему. Подгадав под очередное произнесение вопроса читателем, его премудрие шепнул в затылок Анчару:
– Если до нас дойдет, я буду принимать меры.
Как ответить так, чтобы не обнаружить себя, атлан не придумал[30].
Ночной читатель остановился снова, уже ближе:
– Способ лишить колдунью ее сил, – еле разборчиво долетело до слуха Совета Магов – и тут же в ответ клокочущее:
– Эта книга не знает ответа на вопрос.
Что-то глухо стукнуло – как если бы ударили по клетке кулаком, и неизвестный яростно прошипел:
– Сто лишайных бабуинов!.. Эта последняя была… Проклятая старуха! Из-за нее двадцать ночей подряд ходил в это болото… чтоб они тут все передохли… Просветленная… Да чтоб ей Белого Света до конца дней не увидеть! Чтоб ее кости сгнили, а волосы принялись расти через глаза!.. Песчаная гадюка… Чтоб ей ослепнуть… оглохнуть… онеметь… дабы не смогла она больше отравлять против меня разум абиоя… вернее, то, что у него известно под этим названием… тупоголовый бегемот, не видящий ближе своего носа…
Бормоча сквозь зубы проклятия и оскорбления в адрес сильных мира сего, человек снова пошел – но на этот раз свет фонаря и шаги удалялись, пока не захлопнулась дверь и в зале не воцарилась тьма и тишина.
– К-кабуча… – выдохнул Агафон, со стоном облегчения скатываясь на пол. – Я думал – всё… моя коленка… м-м-м-м…
– Я тоже думал, – хмуро проговорил Анчар, принимая сидячее положение, и вызвал крошечный светошарик на уровне пола. – Ты понял, кто это был?
Молодой чародей перестал тереть зашибленное колено и нахмурился.
– Может, я ошибаюсь… и знаю не всех жрецов и магов храма… что вряд ли… но мне кажется, это был Верховный.
– Мне тоже так кажется, – кивнул атлан.
Агафон поразмыслил еще немного и пришел к выводу:
– Кокодло. Больше некому. Жрец, имеющий доступ к абиою и заполучивший в конкуренты саму Старуху, может быть только один. Хм… А на людях они – сама любезность и гармония, только что дуэтом не поют.
– Богиня одна, значит, и Верховный должен быть только один.
– Математика для первого класса жреческой школы… – хмыкнул Агафон. – Хотя скоро построят храм братцу Синю, может, туда переведется… если будет себя хорошо вести. Но значит, приперло нашего вождя, если по такому вопросу по ночам тайком книжки ищет. Чтоб я остался жить в этой парилке, если Старуха не знает о его чувствах к ней. Так что хорошее поведение может и не помочь…
