Текст книги "Предатель"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 58

Майкл сидел в длинном «мерседесе», который достался ему по наследству от Лео Голдмана, и смотрел, как «Гольфстрим-4» приземляется в аэропорту «Санта-Моника». Казалось, полоса слишком коротка для такого большого самолета. Тем не менее самолет аккуратно подъехал прямо к тому месту, где ждал Майкл.

Майкл приветствовал Томми Про, хлопнув его по плечу, и затем проводил его к «мерседесу», пока шофер возился с багажом.

– Прекрасный вид транспорта, – произнес Майкл. – Не доставляет особых беспокойств!

– Особых беспокойств? – Томми рассмеялся. – Я должен быть всегда готов к неожиданностям.

Он взялся за ручку и поднял стекло перегородки, отделяющей их от водителя, который вел машину к Колонии Малибу.

– Он совсем не слышит нас? – спросил Томми.

– Совсем. Лео купил стандартный «седан-600», единственный с двенадцатицилиндровым двигателем, и усилил его мощность. А еще он сделал эту звуконепроницаемую перегородку.

Томми повертел телевизор.

– Эта штука ловит «Си-Эн-Эн»?

– Нет, Томми, для «Си-Эн-Эн» нужно подключить кабель или систему спутникового телевидения.

– Он хоть какие-нибудь новости ловит?

Майкл наклонился вперед и переключил канал.

– Мы передаем пятичасовые новости.

На экране появилось лицо Тома Броккава.

– Добрый вечер, – произнес диктор. – В сегодняшнем выпуске: Саддам Хусейн осматривает свои военные объекты; президент озабочен скандалом в Иран-Контрассе и… – на экране появился труп, лежащий на одной из Нью-Йоркских улиц, – смена поколений в мафиозном клане.

Томми глубоко вздохнул.

– Что происходит? – спросил Майкл. – Я многого не читаю в газетах.

– Этот парень, лежавший на улице, – Бенни Нос, – сказал Томми.

– Бенни? Да кто же осмелился убрать Бенни Носа?

– Он перед тобой.

– Черт возьми! Объясни хоть что-нибудь!

– Ш-ш-ш, – произнес Томми, показывая на экран.

Там опять появился Броккав.

– Сегодня днем в Нью-Йорке двое главарей мафии были застрелены при выходе из ресторана на Манхэттене. Эти убийства показали несостоятельность теории ФБР о том, что после смерти Бенито Карлуччи власть перешла к совету управления безо всякой борьбы.

– Именно поэтому я и приехал к тебе, – произнес Томми. – Самое время исчезнуть.

– Так кто же остался? – спросил Майкл. – Кто же теперь всем заправляет?

– Остались Эдди и Джо Фунаро, – произнес Томми. – А управляю всем я.

– Господи, Томми! Как ты добился этого?

– Старик тянул все со мной вместе. Он позвал четверых из нас и сообщил о смене структуры, а затем приказал Эдди и Джо выполнять мои распоряжения. Теперь они занимаются биржей, а я всем остальным. Они собирают доходы для меня, а я законно их вкладываю.

– Ты заправляешь всем?

– Всем, – у него был очень самодовольный вид.

Майкл откинулся на сиденье.

– Так, значит, ты теперь дон?

Томми усмехнулся.

– Да, я дон.

Уже на закате Майкл и Томми шли вдоль залива в Колонии Малибу. Майкл был одет по-калифорнийски, а на Томми были закатанные до колен штаны от костюма из акульей кожи и шелковая рубашка. Галстук свободно болтался. Они поужинали, болтая о новых возможностях Томми, о его новой власти.

– Ты счастливчик, Винни, – произнес Томми.

– Ты думаешь, я об этом не знаю?!

– Ты даже и представить себе не можешь, какой ты счастливчик!

– С чего ты взял?

– Если бы дон прожил еще двадцать четыре часа, то ты был бы уже мертв.

Майкл остановился.

– Что?

– Я отговаривал его, как мог, пока он был жив.

– Старик хотел моей смерти?

– Ты дважды перебежал ему дорогу, Винни.

– Стой, погоди минутку, Томми.

– Кое-кто скажет, что ты дважды перебежал дорогу и мне.

– Томми…

– Ты отговорил Джонсона и Гелдорфа от продажи студии японцам, что означает мнеи японцам.

– Это было бы неразумно, Томми. Только поэтому.

– Почему бы нет, у меня было все схвачено: Гелдорф и Джонсон в кармане, Голдман мертв, ты во главе студии.

– Томми, слушай, я держу студию в руках. «Центурион пикчерс»! Ты знаешь, что это такое?

– Это значит, черт побери, кучу денег, на которые можно играть! – сказал Томми.

– Томми, это значит куда больше! Я могу снимать любое кино, то есть любое кино, которое я захочу. Я могу нанять любую звезду, режиссера, сценариста; кнопка зеленого света у меня под рукой. Я ее владелец.

– Черт, ты не владелец. Ты сидишь на окладе.

– Мой контракт дает мне право покупать два процента акций в год до тех пор, пока мы доходны.

– Два процента в год? И ты говоришь мне, что не продал дона, семью и меня за два процента в год?

– Томми, я никого не продавал. Ты не понимаешь!

– Старик не ожидал такого поворота, и если бы не я, то ты бы уже кормил рыб на дне Тихого океана.

– Томми, я ценю…

– Ты ничего не ценишь, Винни. А ты знаешь, что он уже отдал мне приказ. Он приказал мне убрать тебя, а я этого не выполнил. Я впервые в жизни не выполнил приказ моего дона. Ничего ты не ценишь, Винни. Ты привык получать и в ответ бить по зубам.

– Томми, это был мой шанс, понимаешь?

– Шанс продать своих друзей?!

– Шанс начать свое дело. Свою жизнь. И не быть у кого-то под каблуком.

– Мы все у кого-то под каблуком, мы все принадлежим друг другу. И ты думаешь, что можешь сидеть на месте Лео Голдмана и никому не принадлежать?

– Томми, я принадлежу тебе, я знаю. Я сделал все! Ты только скажи слово, и все будет так, как ты захочешь!

– Ты думаешь, что эта студия что-то вроде игрушки, да? Что-то вроде огромного конструктора, с которым тебе дали поиграть? И который теперь никто не должен трогать, да? Ты не понял, что эта студия – машина, печатающая деньги.

– Томми, ты только скажи, что ты хочешь?

– Мне нужно шестьдесят процентов акций «Центуриона». Это доля Гарри Джонсона и Аманды Голдман. Остальное я добуду сам.

– Томми, но если я займусь этим, то я сам себе перекрою кислород. Больше я не буду руководить; я опять буду работать на кого-то, понимаешь?

– Винни, позволь мне рассказать тебе одну историю. Ты помнишь Шорти?

– Шорти? Тот, с парализованными ногами, который был у дона на побегушках?

– Тот самый. Его ноги не работали, так что он сидел на маленькой платформе на колесиках и всегда ездил рядом с доном, выполняя его поручения.

Винни рассмеялся.

– Он классно катался на этой своей платформе!

– Конечно, а знаешь, почему? Дон верил ему.

– Дон верил Шорти? Мне казалось, что дон не верил никому.

– Очень немногим, и Шорти был среди них. Ты знаешь, почему?

– Почему?

– Ты знаешь, что случилось с ним однажды? Это было задолго до нашего рождения – Шорти был тогда владельцем самого богатого похоронного бюро в Литл Итали.

– Нет, я не знал об этом, и как он попал на свою платформу?

– Благодаря дону. Он давал ему деньги, поставлял ему работу, много работы, – ты понимаешь, что я имею в виду, – и все, о чем дон попросил его однажды, – похоронить кого-то. Дон хотел прислать ему труп, а тот должен был подложить его в гроб к «легальному» покойнику.

– И что произошло?

– Шорти испугался полиции и федералов и отказался.

Томми остановился и взглянул на Майкла.

– И однажды ночью похоронное бюро сгорело. А затем, через несколько дней, к Шорти пришли двое и переломали ему ноги. Так Эдуардо Минели, здоровый и всеми уважаемый предприниматель, стал Шорти.

Майкл посмотрел в глаза Томми, ему стало не по себе.

– Но после всего этого, – продолжал Томми, – дон всегда доверял Шорти. Доверял ему такие вещи, которые могли бы погубить его самого. Он был уверен – Шорти не предаст его во второй раз.

Томми посмотрел на Майкла.

– Эту историю ты должен помнить, Винни.

С этими словами он повернулся и пошел назад, к дому. Майкл поплелся за ним, как щенок.

Глава 59

Майкл и Аманда стояли под горячим душем, намыливая друг друга. От обоих пахло кокосовым маслом. Аманда встала на колени и попыталась опять возбудить его, но он увернулся.

– Не надо, нет, нет; я так не привык.

– Я не могу насытиться тобой, – произнесла она, обнимая его. Они стояли целуясь, пока мыло не смылось, затем Майкл выключил душ. Он подал ей купальный халат и оделся сам.

– Я бы съел яичницу, – сказал он, – на твою долю делать?

– Да! – крикнула Аманда. Она сушила волосы.

Майкл спустился в кухню и приступил к готовке. Он взял немного бекона, добавил полдюжины взбитых яиц, масла и поджарил на медленном огне. В тостер он положил немного английских оладий. Когда Аманда вошла на кухню, он подал бекон, яйца и оладья на больших белых тарелках.

– Пахнет вкусно! – сказала она. – Я не знала, что ты можешь готовить.

– Одно единственное блюдо, – сказал он, открывая бутылку «Шрамсберг бланк де нуар».

– Мое любимое шампанское, – сказала она, отпивая глоток. – Откуда ты узнал?

– Я часто видел его на твоем столе!

Она тряхнула головой, и ее волосы рассыпались по плечам.

– Знаешь, я думала, что буду в шоке после смерти Лео, но вот прошло только две недели, а я чувствую себя… свободной.

– Я думаю, что большинство людей должно это чувствовать после смерти их второй половины. Мало кто думает иначе.

– Ты думаешь, я по-своему любила Лео, но я рада быть свободной.

– Не совсем свободной, – заметил он. – Ты же понимаешь, городок мал. Тебе придется побыть вдовой некоторое время.

– Пока я с тобой встречаюсь, меня не волнует общественное мнение, – произнесла она.

– Ты можешь видеть меня когда угодно, – пообещал он. – Только нам придется подождать год или около того, прежде чем появляться вдвоем и собирать людей на ужины.

– Я это выдержу, если ты будешь любить меня достаточно часто.

– Что значит «достаточно часто»?

Она рассмеялась.

– Догадайся сам!

– Давай подождем, я немного отдохну, и мы займемся этим опять!

Она погладила его по щеке.

– Прости, любимый. Я не хотела так тебя замучить.

Майкл вздохнул.

– Послушай, нам надо поговорить о делах.

– Хорошо, давай.

– Я хочу, чтобы ты сказала Гелдорфу, что хочешь продать все акции «Центуриона».

Она удивилась.

– Ты с ума сошел? Я думала, что ты хочешь получить мою долю, чтобы править студией.

– Теперь самое время продавать. Японцы опять стучатся в нашу дверь, и мы в достаточно хорошем положении, чтобы запросить высокую цену.

– А как насчет доли Лео?

– Попроси Гелдорфа продать его акции.

– А остальные директора?

– Когда они увидят, что большая часть акций продана, они быстро избавятся от своих.

Аманда опустила глаза.

– Майкл, ты помнишь, я говорила тебе как-то о своих отношениях с Лео?

– Вроде да.

– Я сказала, что могу пригласить на ужин кого угодно, помнишь?

– Да, помню.

– И это могло быть только лишь потому, что мой муж стоял во главе студии.

– Да, я помню, но Лео умер.

– Но когда мы с тобой поженимся, я хочу, чтобы ты был во главе студии.

Это было первое упоминание о женитьбе, и Майкл попытался не выдавать своего волнения.

– Не беспокойся, я и буду заправлять студией, только она будет принадлежать другому владельцу.

– Но я могу быть в этом уверена, только владея своими акциями.

– Но… один раз, перед смертью Лео, ты сказала, что продашь их. – Он потянулся к ней и взял ее лицо в свои руки. – Аманда, я хочу, чтобы ты мне поверила. Это нужно сделать, поверь мне. Японцы предложили мне хороший контракт.

– Но они могут и обратно выкупить твой контракт. В этом городе это происходит часто. Они устанут от тебя, захотят перемен, выпишут миленький чек и выкинут тебя вон. Лео это мне всегда говорил.

В нем начало нарастать раздражение.

– Черт побери, Аманда, делай, как я говорю!

Она вскочила.

– Мне кажется, что ты забываешь, с кем ты разговариваешь, – сказала она и выбежала из дома. Майкл не смог задержать ее, на нем был только купальный халат.

Во второй половине дня Маргот вошла в его кабинет.

– Майкл, – произнесла она, садясь, – я перечитала свой контракт и нашла, что меня могут уволить в любой момент по любой причине с уведомлением за девяносто дней.

Майкл оторвался от своих бумаг.

– Я сделал тебя коммерческим директором. Зачем я буду тебя увольнять?

– Ты не уволишь меня, – сказала она, – потому что я слишком много знаю о тебе, но представь, что с тобой что-то случится? Совет директоров выкинет меня пинком под зад, и я останусь всего-навсего с трехмесячной зарплатой.

– Маргот, – произнес он раздраженно, – ты уже дожила до пенсии: если даже такая неприятность и произойдет, ты останешься при своем.

– Этого недостаточно, – произнесла она. – Я ушла с головой в новую деловую игру, мне она нравится. Но я не хочу быть в положении человека, с которым могут сделать все что угодно. Ты можешь это понять?

– Ты хочешь сказать, что тебе недостаточно моего слова?

– Да! – сказала Маргот.

Майкл был вне себя; он получил сегодня слишком много пощечин от женщин.

– Твой контракт останется таким, как он есть, – произнес он. – Если ты не доверяешь мне, то можешь убираться к черту.

Маргот побледнела.

– Я рада, что вы указали мне мое место, – холодно произнесла она и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Майкл принялся было читать сценарий, но не мог сосредоточиться. Наконец он встал, открыл дверь и вышел к своим заместителям.

– Маргот, – произнес он. – Я прошу прощения, я…

Но в комнате никого не было.

Глава 60

Майкл стоял перед зеркалом и старательно завязывал вечерний галстук. Зазвонил телефон.

Это был Томми, голос его показался Майклу расстроенным.

– Томми, как ты там?

– Не очень. Я только что пил с Норманом Гелдорфом.

– И что?

– Он не продает акции.

– Подожди, я сказал Аманде Голдман, чтобы она попросила продать все, включая акции Лео.

– Она не сделала этого.

– Слушай, Томми, я все устрою! Она сделает так, как я ей скажу, я обвел ее вокруг пальца: она думает, что мы поженимся.

– Гелдорф сказал мне, что она ни за что не расстанется с акциями, потому что только так надеется удержать тебя у власти на студии.

– Томми…

– Вообще-то у Гелдорфа создалось твердое убеждение, что ты играешь с ней сам, чтобы заставить сделать ее именно это.

– Томми, это не так, я…

– Прощай, Винни, – сказал Томми, – или Майкл? Ведь так тебя теперь зовут, верно?

Он повесил трубку.

– Вот черт! – воскликнул Майкл.

Он опаздывал на деловой ужин в «Беверли хиллз отеле». Сбежав по лестнице вниз в гараж, он увидел шофера, лежащего под машиной.

– Что случилось? – спросил он.

– Я прошу прощения, мистер Винсент. На стартере нет напряжения от аккумулятора. Я думаю, где-то порвался провод.

– Ничего, я поеду сам, – сказал Майкл, садясь в «порш». Выехав из гаража, он помигал фарами охраннику, который вовремя открыл ворота, и поехал в сторону Тихоокеанского Хайвея, заставляя себя держаться в пределах восьмидесяти километров в час. Он должен был получить сегодня вечером награду за поддержку кампании борьбы со СПИДом в Голливуде, и он не хотел опаздывать на этот вечер.

Стоя в очереди за коктейлем, он болтал со всеми, кто к нему подходил. Присутствовали главы студий, талантливые владельцы агентств, лучшие актеры и кинопродюсеры. Из них, как прикинул Майкл, около половины были женщины.

Маргот Глэдсон была среди них. Она подошла к нему.

– Как ты, Маргот? Я хотел поговорить с тобой…

– Все кончено, – резко произнесла она. Он выдавил улыбку, не желая, чтобы кто-то увидел враждебность в их разговоре, и взял ее за руку.

– Слушай, давай поговорим дома…

– Все кончено, – повторила она. – Я пришла сюда, чтобы сказать тебе это в лицо. Мое заявление об отставке на твоем столе.

Она выдернула руку.

– Ты проиграл, – сказала она и улыбнулась. – Прощай, Майкл.

Она исчезла в толпе. Майкл хотел было побежать за ней, но громкий голос произнес:

– Дамы и господа, всех к столу.

И кто-то уже взял его за руку и повел во главу стола.

Поздно ночью, после всех речей и вручения награды, Майкл вышел из отеля и стал ждать своей машины. Через пять минут его «порш» был подан. Он протянул двадцать долларов служащему стоянки, сел в машину и поехал в сторону Сансет-боливар.

Он был немного пьян, и знал это. За столом было жарко, и слуга все время подносил ему джин с тоником. Он нажал на кнопку и убрал стекло машины. На свежем ночном воздухе ему стало лучше, запах цветущих садов Сансета наполнил его счастливым чувством. Он держал бразды правления огромной студии в своих руках, он мог снимать любое кино, какое захочет. Завтра он честно поговорит с Томми; это только маленькая размолвка между закадычными друзьями. Он все исправит. С Маргот он тоже поговорит, она вернется. Он даст ей такой контракт, какой она захочет, он сделает ее счастливой. Она нужна ему, в конце концов.

Красный «корвет» обогнал его справа, чуть потеснив его. У Майкла было хорошее настроение, и он дал машине проехать. Но неожиданно «корвет» повернул направо, как бы пытаясь ударить его. Майкл вцепился в руль: лучше он съедет на обочину, лишь бы избавиться от этого маньяка. К счастью, направо уходила улочка, и он повернул туда, громко насвистывая. Но ему не повезло. Прямо на его пути стояли две машины, загораживая проезд. Он остановился на обочине, сзади него оказался «корвет». Из него вышли двое и стали приближаться к «поршу». В ужасе Майкл попытался дать задний ход, но, глянув в зеркало, увидел, что прямо за ним остановилась еще одна машина.

– Руки за голову, – произнес молодой голос. К его голове приставили автоматический пистолет с глушителем. Майкл обернулся и увидел парня; несколько лет тому назад у Майкла было точно такое же лицо – молодое, тупое, безо всяких следов интеллекта. Как это могло с ним случиться?

– Это ограбление, – сказал все тот же молодой голос. – Давай сюда кошелек.

Майкл расслабился. Парень не собирается стрелять. Если бы это было заказное убийство, он был бы давно мертв. Майкл вынул кошелек из внутреннего кармана и протянул его молодому человеку.

– Очень мило, – сказал тот. – Спасибо, Винни…

Пораженный, Майкл посмотрел в его лицо.

– Откуда ты…

Но он не успел договорить. Бандит убрал пистолет от его головы и, направив его на колени Майкла, выстрелил два раза.

Майкл закричал. Он кричал опять и опять, смутно сознавая, что машины, стоящие рядом, уехали, и ему надо дотянуться до телефона в машине и набрать «номер спасения» – 911.

Глава 61

Майкл сидел за столом, занимаясь бюджетом фильма, который должен был быть запущен в производство. Используя свои способности к счету, он быстро просматривал цифры, в уме сравнивая их с другими, из прошлой работы, отмечая, какие из них надо будет обсудить с производственным менеджером.

Раздался стук в дверь, и вошла Маргот.

– Время просмотра, – произнесла она. – Вас все ждут.

Майкл посмотрел на Маргот – она была хладнокровна и элегантна, как всегда. С тех пор, как ей установили новое жалованье, она приоделась. Маргот подошла к нему сзади:

– Мне…

Майкл поднял руку.

– Нет, – отрезал он, – я лучше сам.

Он все больше и больше раздражался в последние дни. Теперь в его жизни не было секса, который давал ему возможность расслабиться и какое-то время не думать о работе. Он взял джойстик и развернулся. Коляска отъехала от стола. Он повернул ручку от себя, и подъехал к двери. Маргот открыла ее, и он направил свою коляску точно по маленькому скату, который сделали специально для него, прямо в кинозал.

Томми Про и мистер Ямамото повернулись к нему.

– Привет, Винни, – сказал Томми, въезжавшему на свое место Майклу.

– Доброе утро, Томми, мистер Ямамото.

Он слегка кивнул в сторону японца.

Как же он ненавидел этого щуплого карлика!

– Готовы? – спросил Томми.

Майкл поднял трубку: «Крути, Макс».

Он сел и в оцепенении просмотрел фильм, полный ужаса, крови, автокатастроф и убийств. В главной роли был специалист по кунг-фу, до последнего времени личный тренер Томми Про.

Томми был подтянутый, в прекрасной форме, особенно с тех пор, как перевел свои операции в Лос-Анджелес.

Фильм закончился, зажегся свет. Ямамото заговорил первым.

– Холосо, оцень холосо, – произнес он со своим «оксфордским» акцентом.

– Я рад, что вам понравилось, господин Ямамото, – ответил Майкл.

Глава 62

Майкл тщательно прибрался у себя на рабочем столе: аккуратно сложил все бумаги и собрал ручки. Убедившись, что все в порядке, он оттолкнулся от стола и положил себе на колени тяжелый кейс, затем прокатился через кабинет к двери, ведущей в конференц-зал, туда, где должен был состояться его последний совет директоров в «Центурионе».

Усевшись в центре длинного стола (во главе стола теперь сидел Томми Провенсано), он почувствовал умиротворенность при мысли, что его работа в «Центурионе» близка к концу.

Естественно, он не испытывал ни малейшего удовольствия от того, что он публично руководил быстрым упадком качества продукции студии и ростом долгов; его также не радовало и то, что его имя теперь стало синонимом скандала; ему не было никакого дела до мужчин и одной женщины, работающих в самом сердце студии, которая была лучшим производителем качественных фильмов Голливуда, а теперь поставляла низкопробный ширпотреб. Да, он чувствовал полную умиротворенность, сознавая, что все вот-вот должно закончиться. Он положил свой дипломат на стол.

– Господа, – произнес Томми, – прошу садиться.

Человек десять мужчин и одна женщина заняли свои места за столом – с Томми Про во главе и с Маргот Глэдстон по правую его руку.

– Объявляю очередное собрание совета директоров «Центуриона пикчерс» открытым, – сказал Томми. – Вице-президент корпорации, мисс Маргот Глэдстон будет секретарем.

Маргот одарила очаровательной улыбкой сначала Томми, а затем всех остальных за столом.

– Этот совет будет коротким, у нас немного дел. Мы…

– Господин председатель? – спросил Майкл.

Томми раздраженно посмотрел в сторону Майкла.

– Только если это относится к повестке дня, – произнес он тоном, не терпящим возражений.

– Господин председатель, – продолжал Майкл, не обращая внимания на беспокойство Томми. – Я задержу вас только на одну минуту. Совет не в курсе того, что сегодня у нашего председателя день рождения, и меня попросили сказать пару слов и преподнести ему маленький подарок.

Томми сначала остолбенел, затем улыбнулся.

– Это очень приятно, Майкл. Спасибо всем вам.

– Не будем говорить о возрасте господина председателя, – произнес Майкл под вежливый общий смех. – Нам всем хорошо известно, что он очень интересуется оружием, которое используется в фильмах «Центуриона», поэтому я попросил наших пиротехников приготовить для сегодняшнего дня что-нибудь из того, что будет использовано в нашей будущей картине «Вооруженные силы», к которой господин председатель проявляет особый интерес.

Томми откинулся назад и широко улыбнулся.

– Что ты припас для меня, Майкл?

Тот расстегнул замки дипломата и открыл его. Там лежали два коротких автомата с набором принадлежностей. Майкл взял один и начал накручивать глушитель на ствол.

– Томми, это образец нового автомата, разработанного ЦРУ совместно с группой быстрого реагирования. Мне удалось убедить главу разведки разрешить использовать его в «Вооруженных силах».

Он передал оружие Томми, тот осторожно взял его.

– Он заряжен? – спросил Томми.

Майкл начал накручивать глушитель на второй автомат.

– Конечно, Томми, – но только патронами, которые делались нашими пиротехниками. – Я уверяю тебя, вполне безопасно вести автоматический огонь у нас за столом.

Он оттянул назад затвор и отпустил его.

– Заряжать вот так.

Томми встал и передернул затвор.

– Я думаю, что ты не обидишься, если в свете последних событий в студии я не буду ни на кого направлять оружие.

– Конечно, Томми, – ответил Майкл. – Попробуй на этой прекрасно отделанной стене. Я уверен, что ты не нанесешь ей никакого вреда.

Все встали и отошли от стола, когда Томми поднял оружие.

– Хорошо, представим, что у этой стены стоят все нью-йоркские критики.

Он направил автомат на стену и нажал курок.

Оружие разорвалось в его руках. В зале заседаний раздался грохот. Некоторые члены совета попрятались под стол, некоторые кинулись к Томми. Маргот Глэдстон оттащила его от стола и прислонила к стене.

– Томми, ты жив? – кричала она.

Томми был, конечно, жив, но его лицо было изуродовано, он мог издавать только булькающие звуки.

– Спасибо тебе за заботу о Томми, Маргот, – произнес Майкл и выстрелил в нее короткой очередью. Она упала рядом с Томми, который все еще пытался что-то сказать.

Майкл повернул оружие в сторону директоров, которые столпились в углу комнаты.

– А теперь вы, господин Ямамото, – произнес он, – отправляйтесь к вашим покровителям.

И он выстрелил длинной очередью в толпу, которая металась в углу. Затвор щелкнул, автомат перестал стрелять. Майкл потянулся за следующим магазином, вставил его и перезарядил оружие. Он повернул свое кресло в сторону Томми.

– Я не хочу, чтобы ты думал о том, что взорвавшееся оружие было сделано для того, чтобы убить тебя, Томми, – произнес он.

Раздались удары в дверь, ведущую в коридор, которая, как Майкл знал, была всегда закрыта.

– Я оставил это удовольствие для себя.

Томми проревел что-то нецензурное. Один или два человека пытались теперь сломать крепкую дверь.

Майкл направил оружие на Томми.

– От имени всех любителей кино я дарю тебе это, – он выстрелил, и тело Томми исполнило маленький танец под градом крупнокалиберных пуль. Через несколько секунд его оружие опять смолкло.

Майкл хотел перезарядить его для последнего выстрела, но двери наконец-то распахнулись. Майкл заспешил, но было поздно. Двое охранников в униформе разрядили в него свое оружие.

Майкл почувствовал, что вылетает из своей коляски.