Текст книги "Предатель"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 50

Майкл и Аманда лежали голыми на верхней террасе дома, загорая под полуденным солнцем после занятий любовью. Майкл выдавил крем на спину Аманде и стал нежно втирать его.

– М-м-м-м, – произнесла Аманда, посмотрев на него. – Ты хорошо знаешь женщин и никогда не упускаешь возможности сделать им приятное.

– Я рад, что ты так думаешь, – нежно произнес Майкл.

– Если бы я не была замужем, ты был бы для меня очень опасен.

– Ты имеешь в виду Лео или замужество вообще?

– Я имею в виду Лео. Если бы я была замужем за кем-нибудь другим, то я бы уже подумывала о том, чтобы сбежать от него к тебе.

– Я рад, что ты не бросишь Лео ради меня. Я люблю его. Он столько сделал для меня.

– Не принимай это так близко к сердцу, – произнесла она. – Как будто он не делает деньги на вашем сотрудничестве.

– Забавно, один мой друг недавно сказал то же самое.

– Кто?

– Просто друг, некто, не знакомый с Лео, просто посмотрел на все со стороны.

– Твой друг хорошо разбирается в характерах. Такие люди, как Лео, получают не меньше, чем отдают.

– Лео был ко мне всегда великодушен.

– Великодушие бывает двух сортов. Я уверена, что ты не настолько наивен, чтобы считать, что кто-то в этом бизнесе имеет в душе хоть немного великодушия. Ты часто читаешь в газетах о бизнесменах-филантропах?

– Так что же вы с Лео даете друг другу? Как вы живете?

– Ну, во-первых, Лео дает мне положение в городе. Вряд ли найдется человек в Соединенных Штатах, включая президента, которого я не могла бы пригласить к себе на ужин.

– Что ты можешь предложить президенту Соединенных Штатов, кроме хорошего ужина?

– Лео может вложить по миллиону в неделю в избирательную кампанию, причем не напрягаясь. Это знает каждый политик в стране.

– А что еще Лео делает для тебя?

– Положение в нашем городе значит все, – ответила Аманда. – У меня есть возможность выбирать из приглашений – нас приглашают повсюду. Я могу пообедать с нобелевским лауреатом; я могу внести вклад в любое благотворительное дело. Все это благодаря Лео.

– Да и деньги его, я думаю, тоже не лишние?

– Деньги не играют особой роли в наших с Лео отношениях. Ведь я богаче его.

– Я не знал.

– Лео – идеальный муж для богатой женщины, понимаешь? Он прекрасно управляется с моими деньгами. С тех пор, как мы поженились, он увеличил мой капитал во много раз. Если бы мы сейчас разошлись, то мне бы пришлось заплатить ему компенсацию.

– Как это ему удалось?

– При помощи студии.

– Твои деньги вложены в студию?

– Мои деньги ее практически контролируют. Доля, которую мне оставил отец, составляет что-то около половины акций, с частью Лео у нас больше пятидесяти процентов; об этом немногие знают; Лео предпочитает, чтобы все в городе считали, что он их единственный владелец.

– Я полагаю, это держит его в узде.

Она рассмеялась.

– Конечно же. Я могу гарантировать, что за все годы нашего брака Лео не спал ни с одной женщиной. Он знает, что если это случится, то я отрежу ему его, мужское достоинство, а размер оного в этом городе значит абсолютно все.

– А что ты даешь Лео, кроме денег?

– Ну, я самая хорошая и ловкая хозяйка у нас в городе, может быть, во всей стране. Да ты и сам знаешь, часто у меня бывал. Я делаю Лео таким королем, каким он сам себя считает. Я потакаю всем его прихотям, заказываю ему одежду, выбираю еду и вино, ну и сплю с ним, конечно.

– Ну, и как он?

– Ведь мы давно женаты. Лео любит заниматься этим от случая к случаю, ну а я-то в этом деле ас, сам знаешь.

– Знаю. Он с тобой хоть что-нибудь делает?

– А зачем, по-твоему, я трахаюсь с тобой?

– Рад стараться.

Она перевернулась.

– Я не хочу выглядеть грубой, это больше, чем секс. Если я себе позволю это, то могу даже очень сильно в тебя влюбиться.

Она повела плечами.

– Черт, наверное, уже влюбилась.

– Это самое приятное из всего, что я слышал с тех пор, как приехал в Лос-Анджелес.

– Я рада, что ты так считаешь.

– И что же ты думаешь обо мне? – спросил Майкл.

Она посмотрела на него.

– Мне кажется, ты не просто новичок в кинобизнесе. Я думаю, через несколько лет ты сможешь стать легендарным продюсером, встать наравне с самыми лучшими. И если будешь правильно себя вести, то сможешь возглавить весь кинобизнес.

– Спасибо, остается только согласиться.

Они оба засмеялись.

– Аманда, а если любовь в сторону, я тебе нравлюсь?

– Да. – Она улыбнулась.

– Слава Богу! – Он подмигнул ей. – Мне бы хотелось думать, что я для тебя больше, чем просто любовник.

– Ты и есть больше.

– Ты мне веришь?

– Наверное, как и всем.

– Тогда я должен тебе кое-что сказать.

– Что?

– Я не хотел поднимать этот вопрос, но раньше я не знал о твоем финансовом участии в делах студии.

– И что с того, Майкл?

– Мне кажется, что на «Центурион» надвигается большая гроза.

– Какая же?

– Лео говорил тебе о предложении японцев?

– Да, он сказал, что оно неприемлемо.

– А представь, что они будут достаточно хороши? Что, по-твоему, сделает Лео?

– Я думаю, он его примет.

– Мне кажется, он не согласится ни при каких условиях вообще.

– Ни при каких?

– Я думаю, что он слишком сильно любит работу на своей студии и слишком эмоционален, чтобы принять хорошее деловое решение.

– Видит Бог, он любит руководить студией, – согласилась она.

– Больше того, Лео залезает в пару очень дорогих проектов, а это штука, которую он, по его словам, не любит.

– Ты имеешь в виду научно-фантастический фильм?

– Да. Я очень обеспокоен тем количеством денег, которые уже в него угрохали при незаконченном сценарии. Потом этот фильм про Вьетнам, его придется снимать на Филиппинах, а ты знаешь, какая там нестабильная политическая обстановка.

– Он всегда переживал из-за Вьетнама, но это действительно очень рискованно.

– Знаешь, среди членов совета есть несколько сомневающихся по поводу этих двух фильмов и японского предложения.

– Сколько их?

– Сложно сказать. Я исхожу из своей интуиции.

– И что же тебе говорит твоя интуиция?

– Что есть возможность глобальных перестановок. Если Лео будет продолжать оба проекта и при этом игнорировать предложение компании, в которой заинтересован совет, то…

– Что «то»?

– То в совете может случиться бунт.

– Ну и что? Доля Лео вместе с моей обеспечивает абсолютное большинство.

– Это не просто предположение. «Центурион» не может финансировать эти фильмы, равно как и все остальные студии. На самом деле ее долги уже сейчас больше, чем когда-либо. Если несколько членов совета решат продать свои акции японцам, то банкам это послужит знаком, что доверия к Лео больше нет, и тогда ситуация станет очень шаткой.

– Ты об этом серьезно, Майкл? – Она была очень встревожена.

– Прости, я чересчур увлекся. Лео не дурак, он держит ситуацию в руках. Я не должен был поднимать этот вопрос.

– Нет, нет, я рада, что ты это сделал. Я должна знать об этих вещах, тем более что Лео ничего мне не говорит.

– Только ради Бога, не говори об этом Лео. Он может вычислить, откуда у тебя эта информация.

– Но я должна что-то сделать, – произнесла она.

– Что бы ты ни делала, ничего не говори Лео. Я буду держать тебя в курсе событий. И потом, если обстановка станет настолько уж серьезной, то ты скажешь, что разговаривала с одним из членов совета и от него все и узнала.

– Это очень мило с твоей стороны, Майкл, – сказал она, похлопав его по щеке. – Я знаю, как хорошо ты относишься к Лео. Ты ведь никогда не причинишь ему вреда?

– Конечно, нет. Я попытаюсь оградить его ото всех этих проблем, но ведь он не желает слушать ничьих советов в делах, касающихся обстановки. Я не решаюсь ему что-то говорить, по-моему, у него появилась мания величия в последнее время.

– Она всегда была, – сказала Аманда.

– Давай-ка лучше переменим тему.

– А о чем ты думаешь?

Он наклонился и слегка прикусил ей сосок.

– О-о-о, – простонала она. – Все о том же.

Глава 51

Майкл сидел у Лео в его личном кинозале, смежном с кабинетом, и смотрел самую последнюю работу главы студии, комедию «Время править».

– И как тебе? – спросил Лео, когда зажегся свет.

– Думаю, что с этим можно делать бизнес.

– Ты так считаешь?

– Лео, я не хочу вас обнадеживать, он не потянет на приз, так же как и «За гранью». Но это хороший фильм, мне он понравился.

– Хорошо, – многозначительно произнес Лео. – Сейчас мы не ладим с Гарри Джонсоном из-за моей работы. Мы с ним всегда расходились во взглядах на кино; теперь он ожидает полного провала этого фильма. – Он кивнул Майклу: – Зайди в мой кабинет на минутку.

Майкл прошел за ним в огромный кабинет. На диване лежали пленки с пробами фильма, у которого еще не было названия.

– Ты это видел, Майкл? – спросил Лео, указывая на пленки сигарой.

– Конечно, Лео, я был на презентации вчера, вы что, забыли?

– А, ну да, конечно. Мне важно твое честное мнение. Смогу я сделать фильм по этим пробам, ну, за восемьдесят миллионов, и как, по-твоему, это пойдет в Соединенных Штатах?

– Лео, вы когда-нибудь видели, чтобы я был слишком оптимистичен в оценке прибыли? – спросил Майкл.

– Нет, никогда.

– Хорошо. Тогда я скажу вам, что на этом можно сделать сто семьдесят пять миллионов внутри страны. И только один Бог знает, сколько этот фильм может дать при прокате за рубежом, может быть, еще миллионов сто пятьдесят.

Глаза Лео вспыхнули:

– Я думал точно так же, – произнес он. – Ты же знаешь, черт побери, как я презираю боевики, но на этот я поставлю все.

– Все возможно.

– Тебя беспокоит совет? Они будут ныть и стонать до тех пор, пока не узнают о прибылях, и тогда я опять стану героем в их глазах.

– Мне кажется, вы правы, Лео. Если бы я был на вашем месте, то я занялся бы всем этим основательно.

– Кое-что приходится перенимать у тебя, парень, ужимаюсь с бюджетом, как и ты.

– Вам не удастся сделать фантастику дешевой, – сказал Майкл.

– Я подумываю о том, чтобы притормозить фильм про Вьетнам, – сказал Лео.

– Почему?

– Ну, ты же знаешь, что творится на Филиппинах, я имею в виду политику.

– У них прошли удачные выборы, – произнес Майкл. – Победил нужный человек, похоже, коммунисты отступили. Возможно, настанут хорошие времена.

– Ты так думаешь?

– У вас есть какой-нибудь знакомый в Госдепартаменте?

– В общем-то да.

– Свяжитесь с ним, попросите, чтобы он поговорил с отделением на Филиппинах и выяснил, как там дела.

– Хорошая мысль. Я терпеть не могу прерывать работу над фильмом.

– Я тоже. Хороший фильм стоит маленькой заварушки на Филиппинах.

– Этот скандинавский сукин сын с ледяными глазами, Джонсон, звонил сегодня утром по поводу этих двух картин. Я не понимаю, что вселилось в этого ублюдка: он обычно меня во всем поддерживал. Почему он считает, что мы теряем деньги?

– Пошлите его к черту, – сказал Майкл. – Делайте те фильмы, которые хотите. В конце концов вы глава студии!

– Ты прав насчет этого, парень, – проникновенно произнес Лео. – Поэтому-то я никогда и не продам этого дела. Представляешь, иметь возможность делать то кино, какое ты хочешь и не спрашивать разрешения на это!

Он прошелся по кабинету и сел за стол.

– Представляю, – сказал Майкл. – Вы мне это почти устроили.

Лео залез в верхний ящик стола и вытащил маленький позолоченный револьвер. Он открыл барабан и показал Майклу, что он заряжен.

– Знаешь, что я сделаю, если кто-то вроде Джонсона будет мне указывать, какие фильмы снимать, а какие – нет?

Он приставил револьвер к виску.

– Лео… – произнес Майкл.

Тот нажал курок.

Майкл был уже на полпути к Лео, когда до него дошло, что пистолет не выстрелил.

– Хе-хе, – прохихикал Лео. – Дернулся, да?

Он протянул револьвер через стол Майклу. Майкл открыл барабан и вытащил патроны. Они выглядели как настоящие, только чуть легче, чем обычные.

– Мне их сделали пиротехники много лет назад. А это один из двух специально сделанных «Смит-Вессонов». Второй – у Эйзенхауэра.

Майкл вытащил из кармана шелковый носовой платок и аккуратно протер револьвер.

– Он прекрасен, Лео.

Майкл положил его на стол.

– Да, у меня есть и настоящие патроны, – сказал Лео и вытащил горсть боеприпасов, затем со звоном кинул их в ящик. – Если какая-нибудь сволочь сможет пройти мимо охраны и войти в здание, то я хотел бы, чтобы эта штука оказалась под рукой, понимаешь?

Он засунул оружие обратно в стол.

– Надеюсь, у вас есть разрешение на оружие, Лео?

– Конечно. Я бы мог носить его при себе, но я не такой параноик, как некоторые.

– Приятно слышать. Оружие небезопасно.

– Ты прав. Я хотел сказать, что я не такой уж любитель носить оружие, как Чак Хестон, но считаю, что человек должен иметь что-то для самозащиты.

– Ответственный человек – должен, – ответил Майкл. Он посмотрел на часы. – Пойду-ка я к себе в кабинет, надо посмотреть рекламу «За гранью».

– Дай мне знать, когда она будет готова, я тоже хочу посмотреть.

– Конечно, – ответил Майкл.

Он вышел из кабинета Лео, раздумывая о том, что будет, если не приходить и не хвалить время от времени чью-то работу.

Маргот протянула ему полученные по факсу сообщения.

– Люди ждут встречи в твоем кабинете, – произнесла она.

– Хорошо, – ответил Майкл, перелистывая бумаги.

– Как прошел просмотр? – спросила Маргот.

– По-моему, ничего. Лео приставил к виску пистолет, когда все закончилось.

Маргот рассмеялась.

– Позолоченный?

– Он у него один.

– Лео проделывает это всякий раз, когда хочет настоять на своем.

Майкл посмотрел на нее.

– Приходи в эти выходные, приготовишь ужин нам на двоих.

– Почему бы и нет? – ответила Маргот, улыбаясь.

Майкл много дней проводил с Амандой, но в ночь на субботу предпочитал Маргот.

Глава 52

Майкл вошел в «Беверли-хиллс-отель» через парадный подъезд и прошел в сад. Слуга провел его к домику номер четыре. Японец спросил, как его зовут.

– Я Майкл Винсент.

Человек поклонился и впустил Майкла в гостиную. В конце комнаты стоял обеденный стол, за которым сидело несколько человек. Все, кроме троих, были японцами. Гарри Джонсон встал и подошел к Майклу.

– Здравствуйте, Майкл, – произнес он, пожимая ему руку. – Спасибо, что пришли.

Майкл молча кивнул.

– Разрешите представить вам этих джентльменов.

Все за столом встали.

– Это, – Джонсон указал на светловолосого японца, – мистер Матсуо Ямамото, глава компании, которая носит его имя.

Японец поклонился.

Они обменялись приветствиями. Английский язык Ямамото был чересчур правильным.

– Это, – продолжал Джонсон, – консультант господина Ямамото, мистер Яшамура.

Полный, низкобровый мужчина, стоящий за Ямамото, поклонился, но ничего не сказал.

Было еще трое японцев, двое из которых казались управляющими; третий не выглядел деловым человеком.

Затем Джонсон представил еще двоих.

– Это Норман Гелдорф, представитель фирмы «Гелдорф и Винтер».

Гелдорф пожал Майклу руку, но посмотрел на него недоверчиво.

– А это господин Томас Провенсано, помощник мистера Гелдорфа.

Томми Про протянул руку.

– Очень рад вас видеть, мистер Винсент, премного наслышан о вас.

Джонсон указал на стул:

– Садитесь, пожалуйста.

Майкл сел и стал ждать, пока он снова не заговорит.

– Я пригласил вас сюда, Майкл, чтобы еще раз обсудить кое-какие вопросы, затронутые на совете.

– Гарри, но я не вижу здесь никого из членов совета, кроме вас, – сказал он.

– Да, Майкл. Но мистер Гелдорф является главным доверителем части в сорок пять процентов акций «Центуриона».

Майкл сделал удивленное лицо.

– Я не думал, что акциями владеет кто-то еще, кроме членов совета.

– Возможно, это то, над чем Лео Голдман хотел бы предложить вам подумать, – произнес Джонсон.

– Я считал, что Лео владелец контрольного пакета.

– Не совсем. Лео голосует, как владелец контрольного пакета, но, как вы теперь видите, он пользуется этими акциями по доверенности.

– Понятно, – сказал Майкл, сохраняя свой удивленный вид.

– Это собрание было созвано для того, чтобы проинформировать господ Гелдорфа и Провенсано о финансовом положении «Центуриона» в данный момент.

– Сейчас Майкл, господин Гелдорф и я представляем большинство голосов в «Центурионе» и считаем, что можем поделиться этой информацией с господином Ямамото и его помощниками.

– Лео об этом знает? – спросил Майкл.

– Нет, Лео сегодня в Нью-Йорке. Господин Гелдорф и я считаем, что обсуждение с господином Ямамото можно провести и без него.

– Да, я полагаю так будет лучше, – сказал Майкл.

Гелдорф впервые за всю встречу заговорил:

– Господин Винсент, по желанию доверителей, я являюсь управляющим, и мне хотелось бы знать ваше мнение о текущих производственных планах «Центуриона». Включая вашу работу, конечно. Мне хотелось бы услышать об их доходности для студии.

– Мое мнение? – спросил Майкл.

– Да, пожалуйста. Вы единственный в совете, кроме мистера Голдмана, кто занимается кинопроизводством, и нам интересно знать ваше мнение.

Майкл деланно заколебался.

– Майкл, – произнес Джонсон, – я прекрасно знаю о вашем отношении к студии в целом.

– Конечно, – сказал Майкл, – «Центурион» дал мне возможность успешно работать.

– Тогда уж поверьте мне, что ваша откровенность в суждениях по поводу производственных планов целиком в интересах студии.

Майкл посмотрел на Джонсона и Гелдорфа.

– Я могу быть абсолютно уверен в конфиденциальности того, что я вам скажу?

– Да, можете, – сказали Джонсон и Гелдорф одновременно.

Майкл посмотрел на свое отражение в полированном столе.

– У меня есть несколько замечаний, касающихся управления студией, – произнес он.

– Каких? – спросил Гелдорф.

Майкл прямо посмотрел на него.

– Из того, что мне известно об истории «Центуриона», следует, что его репутация и успех основаны на реальной цене и высоком качестве картин. Картин, которые получили львиную долю наград Академии и принесли студии большой доход.

– Это так, – произнес Джонсон.

– Но теперь, похоже, времена меняются, – произнес Майкл.

– Что вы имеете в виду? – спросил Гелдорф.

– Текущий план включает в себя два проекта исключительной стоимости и при этом не очень качественных.

– И какие именно?

– Два проекта без названия: научно-фантастический фильм и фильм о вьетнамской войне.

– Вы читали сценарии? – спросил Джонсон.

– Да, читал.

– Вы видели сметы и производственные планы?

– Да, видел.

– И как, по-вашему, можно оценить шансы на успех этих работ?

– Ну, конечно, обе картины могут добыть много денег…

– По-вашему, могут?

– Мне кажется, что оба этих проекта крайне рискованны – более рискованны, чем все остальные предлагаемые фильмы.

– Почему? – опять спросил Гелдорф.

– У научно-фантастического фильма очень сложный сценарий, и требования сметы превзошли все ожидания. Производство фильма обойдется примерно в восемьдесят миллионов долларов…

– Что вдвое превышает стоимость самого дорогого проекта «Центуриона», так? – спросил Джонсон.

– Да, так.

– И как вы считаете, у фильма есть шанс вписаться в этот бюджет?

– Пожалуй, только шанс, не больше.

– Если бы этот фильм делали вы, Майкл, то сколько бы вам потребовалось, реально?

– Я не думаю, что мне удалось бы снять его дешевле, чем за сто двадцать пять миллионов, – ответил Майкл.

– Какой доход вы ожидаете получить от проката внутри страны? – спросил Джонсон.

– Ну, конечно, он будет больше, чем всегда, но, думаю, нельзя рассчитывать больше, чем на сто пятьдесят миллионов долларов.

– А это покроет расходы на тиражирование, производства и рекламу?

– Надежды невелики.

– Значит «Центурион» может понести убытки из-за этого фильма?

– Это вполне возможно.

– А что там с вьетнамским фильмом? Что вы думаете о нем?

– Мне кажется, это, очень серьезный анализ последствий войны.

– Сейчас есть социальная необходимость в таком фильме?

– Возможно, и есть, я не совсем уверен.

– Есть еще рискованные моменты, связанные с фильмом?

– Его предполагается снимать на Филиппинах, а там, несмотря на прошедшие недавно выборы, коммунистические силы еще очень активны, обстановка напряженная, кроме того, есть еще и другие проблемы, обычно возникающие при съемках вдали от студии.

– Понятно. На Филиппинах снимались другие большие проекты?

– Фильм Френсиса Форда Копполы «Апокалипсис».

– И каков же был бюджет фильма?

– Он не контролировался. У них был ураган, болезни, все тридцать три несчастья.

– Этот фильм стал доходным?

– Сомневаюсь.

– Майкл, вы смотрели новую работу под названием «Время править»?

– Да.

– И что вы думаете о ней?

– Мне кажется, что она не будет успешной.

– Почему не будет?

– По-моему, фильм снимали по более чем плохому сценарию.

– Это персональная работа Лео Голдмана, не так ли?

– Да, так.

– Мистер Винсент, – спросил Гелдорф, – какие фильмы, по-вашему, «Центурион» должен сейчас делать?

– Лично я делаю фильмы, на которых требуется сконцентрироваться, – ответил Майкл. – Дешевый бюджет, никаких дорогих звезд, качественный сценарий. Фильмы без риска и с высокой рентабельностью.

– Как, по-вашему, будет ли «Центурион» продолжать производство таких фильмов под другим руководством?

Майкл посмотрел на слащаво улыбающегося Ямамото.

– Если хорошему руководству позволят без помех делать хорошие фильмы, то да.

Гарри Джонсон встал.

– Майкл, мы благодарны вам за разъяснения. Вы можете быть абсолютно уверены, что все ваши замечания останутся строго между нами.

Он пожал Майклу руку. Все встали.

Майкл понял, что он свободен.

Часом позже он остановил машину на боковой улице Сансета. К ней вплотную подъехал лимузин, одно из его темных стекол медленно опустилось. Томми Про внимательно посмотрел на него с заднего сиденья своей большой машины.

– Классно, парень, – произнес он, – теперь Гелдорф поедет разговаривать с Амандой Голдман.

– Хорошо, – сказал Майкл.

– Когда Голдман вернется из Нью-Йорка?

– Завтра днем.

– Запланируй встречу с ним в его кабинете, хорошо?

– Хорошо, – сказал Майкл.

Окно закрылось, и лимузин уехал.

Майкл вернулся к «Центуриону» и припарковался прямо перед главным зданием и взбежал по ступенькам в офис к Лео. Секретарша сидела за своим столом.

– Привет, – произнес он. – Во сколько Лео появится завтра днем?

– Он всегда приезжает прямо из аэропорта, – ответила женщина, – будет около четырех.

– Запишешь меня на прием на это время? Мне важно увидеть его сразу же, как только он вернется. Скажи ему, что отказы не принимаются.

Она открыла дневник и записала его фамилию.

Майкл взялся за дверную ручку кабинета Лео.

– Да, я кое-что забыл там вчера, на столе у Лео.

– Конечно, заходите, – сказала она.

Майкл зашел в кабинет и закрыл за собой дверь.