Текст книги "Предатель"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 53

Майкл посмотрел в затуманенные глаза Маргот и сделал еще один толчок. Она закрыла глаза и вздохнула.

– Еще, – произнесла она.

Майкл продолжил. Маргот стала стонать, ощущая приближение оргазма. Затем она повалилась на Майкла. Он держал ее перед собой, поглаживая спину и плечи, пока продолжался ее оргазм. Майклу пришло в голову, что его секрет в постели заключается лишь в том, что он получает величайшее удовольствие от того, что женщина кончает один раз, а затем еще и еще. Он повернулся на бок, не выходя из нее.

– Какой прекрасный воскресный отдых, – сказала Маргот, вздыхая, – я сбилась со счета, сколько раз я кончила.

– Шесть или семь, – сказал Майкл.

– Не хвастайся, – рассмеялась она.

– Мне хочется есть.

– Хорошо, хорошо, сейчас я сделаю ужин.

Но он не дал ей добраться до кухни, а потащил ее в бассейн.

Маргот, порозовев, убрала волосы и нырнула в воду. Она грациозно переплыла бассейн, накинула купальный халат и прошла на кухню, оставляя после себя капли воды.

Майкл смотрел через стеклянную стену между кухней и бассейном, как она готовит ужин.

Закончив ужинать, Майкл откинулся в шезлонге и посмотрел на звезды.

– Это было прекрасно, – сказал он.

– На ужин был салат «Цезарь», шатобриан с соусом, жареная картошка, рагу с зеленью и биржевой пудинг.

– Я имею в виду последнее. Еще раз, что это такое?

– Биржевой пудинг. Когда я была еще совсем сопливой девчонкой, я работала экскурсоводом на лондонской бирже. Нас, девчонок, было несколько. И мы сами готовили себе завтраки – и порой довольно изысканные. С тех пор у меня и сохранился рецепт пудинга.

– Он был превосходен.

– Так же, как и ты.

– Что я буду делать без тебя?

– Забавно, что ты об этом говоришь.

– О чем?

– Майкл, ты должен помнить, что когда я пришла к тебе, я предупредила, что работаю у тебя до пенсии. Ты помнишь?

– Смутно, – ответил он.

– Так вот, я ухожу в следующем месяце.

Майкл забеспокоился.

– Ты не сделаешь этого! – произнес он. – Я без тебя как без рук.

Она пожала плечами.

– Я всегда мечтала о Мексике. Куплю, наверное, маленький домик где-нибудь около Пуэрто-Валларта.

– Я не отпущу тебя, я не могу.

– Майкл, это смешно, не могу же я делать эту работу до конца жизни. Мне стукнет шестьдесят быстрее, чем мне бы хотелось.

При мысли о потере Маргот Майкла охватила паника. Она выполняла важную для него работу. Она знала обо всех его секретах, которые только у него были.

– А если бы ты занималась другим делом? – спросил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду что-нибудь получше.

Она покачала головой.

– Я не буду получать такого же удовольствия от работы, как ты, – сказала она. – Ведь на самом деле не буду.

– А если что-нибудь поважнее?

Она пристально посмотрела на него.

– Почему ты не говоришь мне, что происходит? Я знаю, ведь что-то происходит!

Майкл откинулся назад и глотнул вина. Он был немного навеселе, что для него было большой редкостью, и ему нравилось ее общество. Ему только не нравилась идея о ее замене, и он принял решение.

– Ладно, я расскажу тебе.

Она выжидающе повернулась на своем стуле.

– Через день или два Лео сместят. И я стану главой студии.

У Маргот расширились глаза.

– Майкл, ты не должен недооценивать влияния Лео на членов совета.

– Совет директоров на моей стороне. Они беспокоятся по поводу Лео, особенно из-за того, что он не принимает предложение японцев.

– Об этом я слышала, – сказала она, – ты, конечно, знаешь, Аманде принадлежит самый большой пакет акций.

– Знаю, но главный доверитель, Норман Гелдорф, сейчас в городе, и сегодня днем я говорил с ним, с Гарри Джонсоном и еще кое с кем.

– С японцами?

Майкл кивнул.

– И одним моим другом.

– Томми?

– Да у тебя все схвачено, да?

– Я читаю газеты и слышу в кабинете немного больше, чем ты думаешь.

– Что ты слышишь? – спросил он, немного обеспокоенно.

– Ну, Майкл, продолжай: у тебя не должно быть секретов от меня, мы слишком близки для этого.

– У меня есть несколько секретов ото всех, – произнес он.

– Но не от меня.

– И какие из моих секретов ты знаешь? – спросил он.

– Все, – сказала она. – Я знаю, сколько у тебя денег, где они и как ты их добыл.

– И где же они?

– Сейчас ты перевел их из «Кенсингтон траст», но я знаю, как ты внес их туда. Что это значит – три процента в неделю?

Майкл был ошеломлен.

– Что ты еще знаешь?

– Ну, я собрала все по кусочкам. Я знаю о Калабрезе и Мориарти. Я, черт побери, уверена, что ты убрал Рика Риверу, хотя и не знаю точно как.

– Так! Это неожиданный поворот событий!

Она подняла руки.

– Теперь, Майкл, тебе нечего меня бояться, так что не начинай, пожалуйста, думать о том, как меня убрать. Я смотрела, как ты все делаешь, и восхищалась тобой. Я хочу сказать, что ко многому привыкла в этом городе, но ты воистину что-то из ряда вон выходящее. У тебя есть одна очень важная способность, необходимая продюсеру – на пути к своей цели ты не останавливаешься ни перед чем.

Майкл онемел.

Маргот опять подняла руку.

– Пожалуйста, не принимай это за критику. Я просто хочу сказать, что ты умеешь добиваться того, что тебе нужно, – она улыбнулась ему, – разве я не права?

Он улыбнулся ей в ответ.

– Ты знаешь меня лучше, чем я предполагал.

– Это очень возбуждает, – произнесла она. – Если бы я встретила тебя, когда мне было двадцать пять, то ты и я могли бы править этим городом вместе.

– Мы и сейчас можем, – сказал Майкл. – Как тебе нравится должность коммерческого директора «Центуриона»?

Ее брови удивленно поднялись.

– Ну, это большой прыжок от должности секретарши.

– Скажи честно, Маргот, как ты думаешь, найдется ли в администрации студии человек, чью работу ты не смогла бы делать лучше?

Она рассмеялась.

– Майкл, да ты тоже меня изучил!

– Именно так.

– Тут есть маленькое «но»…

– Нерешаемых проблем нет.

– Делай, конечно, как знаешь. Ты попадешь на место Лео и возглавишь студию, а затем Гелдорф и Джонсон продадут все японцам, и ты неожиданно окажешься под их надзором. Ты будешь работать на них, как работаешь сейчас на Лео, а по-моему, тебе это не нравится.

– Ты права, не нравится. Я понимаю, что Лео так ценит в работе руководителя студии: он имеет возможность снимать любое кино, как он захочет, ни у кого не спрашивая.

– Японцы тебе этого не позволят, точно.

– Ты права.

– И что ты теперь собираешься делать?

Майкл улыбнулся. Просто прекрасно, что есть, с кем об этом переговорить.

– Я собираюсь занять место Лео, а затем послать японцев к чертовой матери.

– А Томми?

– Томми мой ближайший друг, мы с ним всегда сможем договориться.

– Если это так, то я с тобой, – сказала Маргот.

– Тогда ты со мной.

Глава 54

Как только Лео Голдман появился в студии, Майкл тут же соединился с Гарри Джонсоном.

– Лео ждет, – сказал он.

– Мы уже здесь, – произнес Джонсон по телефону из машины. – Только что въехали в ворота.

Майкл вышел из офиса и направился к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, он увидел лимузин, выезжающий из-за угла. Он вошел в вестибюль и поднялся в кабинет Лео.

– Привет, – сказал он секретарше.

– Он вас ждет, – ответила та.

Майкл постучал, а затем открыл дверь. Лео сидел за столом, листая какие-то бумаги. Он поднял голову.

– Привет, парень.

– Как съездили?

– Очень даже ничего. Я заполучил еще шестьдесят экранов для нового фильма.

– Поздравляю.

– Зачем ты хотел меня видеть?

Майкл не успел ответить – у Лео зазвонил телефон, и в тот же момент дверь в его кабинет распахнулась. Вошел Гарри Джонсон, а затем Норман Гелдорф. Лео удивленно посмотрел на них.

– Я не знал, что вы в городе, ребята. Почему вы не позвонили?

– Не было времени, Лео. Надо поговорить.

– Конечно.

Лео показал им на стулья перед столом. Майкл сел по его правую руку.

– Начну с дела, – произнес Джонсон.

– Хорошо, – ответил Лео.

У него был беззаботный вид.

– Лео, совет недоволен. Мы собрались в твое отсутствие и решили, что пора тебе уйти в отставку.

Лео уставился на Джонсона.

– Что? – переспросил он.

– Члены совета, владеющие пакетом акций, сошлись в этом мнении.

Лео посмотрел на Гелдорфа.

– И вы купились на это?

– Да, – произнес Гелдорф.

– А Аманда, что она сказала на это?

Гелдорф посмотрел в сторону.

– Это не ее решение. Как главное доверенное лицо я принял это решение сам.

– Да вы совсем рехнулись! – Он повернулся к Майклу. – Ты слышал? Я делал деньги для этих ублюдков, пока был во главе студии, а сейчас они хотят воткнуть мне нож в спину.

Майкл опустил глаза.

– Среди вас нет ни одного киношника, – произнес Лео, его лицо начало багроветь. – Как вы собираетесь вести дела без меня?

Он посмотрел на Джонсона.

– Или вы только и мечтаете продать студию японцам?

– Возможно, – произнес Джонсон, – они опять сделали нам предложение.

– Так почему вы не поговорили со мной?

– Потому что ты дал понять, что не согласишься на это ни при каких обстоятельствах.

Лео поглядел на него и вынул свой позолоченный револьвер. Он приставил ствол к голове.

– Знаешь, если я не могу управлять этими делами лучше, чем ваша шайка с японцами вместе, то лучше я вышибу себе мозги здесь и немедленно.

– Хватит, Лео, – сердито сказал Джонсон, – не заводи старую песню, я это видел сто раз.

Лео отвел ствол пистолета от своей головы и направил его на Джонсона. – Хорошо, вместо меня будешь ты.

Тот покачал головой:

– Лео, довольно ребячества!

Лео спустил курок. Пистолет выстрелил, и Джонсон упал со стула.

– Господи Иисусе! – закричал Гелдорф и бросился к Джонсону.

Лео стоял, глядя то на Джонсона, то на пистолет; его лицо выражало глубочайшее изумление.

Майкл молниеносно оценил сложившуюся ситуацию. Он вскочил, ударил Лео кулаком одной руки, а другую положил поверх его руки, в которой Лео продолжал держать пистолет. И со словами: «Не надо, Лео!» – он подвел пистолет к виску Лео и нажал на спуск.

Раздался второй выстрел. Пуля вошла в голову Лео под виском и вышла над правым глазом, забрызгав Майкла кровью.

Гелдорф поднялся от Джонсона.

– Майкл, вы не ранены?! – закричал он.

Секретарша Лео ворвалась в кабинет и, увидев Джонсона, лежащего лицом вниз на полу, и своего шефа со снесенным черепом, остолбенела.

Майкл был в нерешительности всего лишь мгновение, затем снял трубку телефона Лео и набрал номер «телефона спасения» 911.

– Скорую, – попросил он диспетчера, сообщая свой адрес. – Огнестрельное ранение.

Он нажал на рычаг и позвонил в юридический отдел:

– Говорит Майкл Винсент, – торопливо произнес он. – Лео Голдман только что застрелил человека и застрелился сам. Немедленно доставьте лучшего адвоката, какого сможете найти, в офис к Лео.

Майкл и Гелдорф сидели перед камином в кабинете Лео. Врачи скорой помощи, полицейские и криминальные эксперты уже ушли; остались только два следователя, Майкл и Гелдорф и адвокат из «Центуриона».

– Хорошо, давайте еще раз, – сказал детектив.

– Нет, – ответил Майкл. – Сколько можно повторять одно и то же! У вас есть какие-то сомнения по поводу случившегося?

– Мы сказали вам правду, – произнес Гелдорф. – Неужели вы думаете, что мистер Винсент и я убили двух человек в этом кабинете.

Второй детектив положил трубку после короткого телефонного разговора.

– Об убийстве рано говорить, – произнес он. – Они пока еще оба живы.

Майкл посмотрел на него.

– Это прекрасно! – выдавил он из себя. – Как они?

– Джонсон легко ранен. Пуля не задела легкого и вышла из плеча. Его выпишут через несколько дней.

– А что с мистером Голдманом? – спросил Гелдорф.

– Он жив: и это пока все. Вы сможете поговорить с его доктором, если захотите.

– Конечно же, – сказал Майкл, поднимаясь. – Я еду в больницу.

Он вдруг остановился.

– Господи, кто-нибудь сообщил Аманде?

– Миссис Голдман? – спросил детектив. – Его секретарша позвонила ей. Она сейчас в больнице.

– Вы идете, Норман? – спросил Майкл.

– Да, конечно. Мы будем нужны Аманде.

Люди стали расходиться; в дверях один из детективов остановил Майкла.

– Вы помните меня, мистер Винсент?

– Извините, нет.

– Меня зовут Холл, я был партнером Рика Риверы. Мы встречались, когда Рик и я приходили к вам по поводу убийства Мориарти.

– А, да, помню.

– Люди вокруг вас или умирают или становятся калеками, – сказал Холл.

– Я вас не понял.

– Мориарти умер после того, как встретился с вами. Рик умер после того, как стал у вас работать – и это при том, что он никогда не был наркоманом. А теперь еще и эти двое.

– На что вы намекаете?

– Вся беда в том, что я не могу ничего найти, – сказал Холл, – но я хочу, чтобы вы знали, что я не просто так копаюсь в вашей жизни. Рик был моим другом, так что…

– Мне этого достаточно, – прервал его Майкл. – Вы подозреваете, что я как-то связан с этими инцидентами, но вы не правы. Ищите, и вы убедитесь, что я не более чем случайный наблюдатель. Пойдите еще дальше, и вы поймете, что эта студия имеет достаточное влияние на администрацию города.

Майкл повернулся и вышел из комнаты.

Майкл и Аманда сидели в больнице, в углу большой светлой палаты, которую отвели для Лео Голдмана. Гелдорф стоял за дверью.

Лео лежал на спине, его голова была забинтована; только левый глаз был открыт и бессмысленно смотрел в пространство.

– Я не могу в это поверить! – говорила Аманда. Она старалась держать себя в руках. – Что случилось в кабинете?

– Лео спорил с Джонсоном. Он вынул пистолет из стола и приставил его к голове. Джонсон, похоже, видел уже этот пистолет раньше. Он сказал Лео, чтобы тот прекратил ребячество.

И вдруг Лео выстрелил в него, а затем приставил пистолет к своей голове. Я пытался остановить его, схватил за руку, но не успел.

– Джонсон и Гелдорф сказали, что его работа на студии окончена?

– Да.

– Ты знал об этом решении?

– Меня позвали на совет, я защищал Лео изо всех сил. Я назначил встречу с ним сразу же, как только он вернулся, чтобы предупредить о том, что происходит, а затем появились Джонсон с Гелдорфом.

– Самое ужасное, что он останется инвалидом, – сказала Аманда. – Лучше бы он умер, поверь мне!

– Аманда, ты не обязана искусственно продлевать ему жизнь при таких обстоятельствах.

– Не бойся, не буду.

Она заплакала.

– Ну, ну, – произнес Майкл, – не надо! Лео не больно.

– Я плачу еще по этому, – всхлипнула Аманда. – Я плачу потому, что даже сейчас я думаю о том, что хочу тебя!

Глава 55

Майкл оглядел больничную палату. Весь совет директоров «Центуриона» собрался вокруг постели Гарри Джонсона.

– Хорошо, – говорил он, морщась от боли. – О том, что произошло вчера в кабинете Лео, вы знаете от Майкла и Нормана. Сейчас нам надо сделать кое-какие дела. Норман, у вас есть предложение?

Гелдорф кивнул.

– Я предлагаю совету назначить Майкла Винсента президентом и руководителем «Центурион пикчерс» со всеми полномочиями, с окладом и с премиями, в соответствии с договором между членами совета директоров и мистером Винсентом.

– Вы одобряете это предложение?

– Одобряем, – произнес один из членов совета.

– Все за?

– Да, – отозвалась вся группа.

– Против?

Тишина.

– Поздравляю, Майкл, – произнес Джонсон. – А теперь, если больше нет вопросов для обсуждения, заседания совета объявляю закрытым. Сестра!

Вошла медсестра в униформе со шприцем на подносе, и все члены совета вышли из палаты. Выйдя в холл, Майкл принял поздравления от своих коллег по совету директоров и, когда они разошлись, прошел через холл к палате Лео Голдмана.

Майкл вошел и остановился у постели Лео. Его единственный уцелевший глаз был закрыт. Вдруг глаз открылся.

– Привет, Лео, – мягко произнес Майкл.

Лео быстро заморгал.

– Был совет директоров. Они выбрали меня продолжать твои дела.

Лео опять быстро заморгал. Майкл нагнулся и заглянул в здоровый глаз Лео. В нем было осмысленное выражение.

– Лео, – произнес он. – Если вы понимаете меня, то моргните один раз.

Тот моргнул один раз. В нем еще теплилась жизнь.

– Я хочу кое-что спросить. Моргните раз, если «да», два раза если «нет».

Лео моргнул один раз.

– Вы чувствуете боль?

Майкл посмотрел ему прямо в глаз:

– Вы думаете, что уже не поправитесь?

Майкл подошел к двери и выглянул в коридор. Никого. Он подошел к кровати Лео и осмотрелся. К носу Лео шла трубка с кислородом, работала аппаратура для поддержания жизни. Если он что-то нарушит там, то это заметят. Он мягко приподнял голову и вынул из-под нее подушку. Наклонился к нему:

– Это то, что вы хотите, Лео?

Лео сказал «да».

– Я хочу, чтобы вы знали, я позабочусь об Аманде. Прощайте, дружище.

Лео моргнул один раз, из его глаза выкатилась крупная слеза. Майкл положил подушку на его лицо и мягко надавил. Он подождал минуты три, затем убрал подушку. Лео был мертв. Майкл приподнял его голову и подложил подушку обратно, затем вышел из палаты. Никто его не видел.

Впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Майкл боролся со слезами.

Глава 56

Майкл стоял на подиуме и обращался ко всем, пришедшим на панихиду. Зал был полон.

– Я знал Лео Голдмана намного меньше, чем многие из вас, но я считал его своим ближайшим другом. Я хочу рассказать о Лео – кинопродюсере.

Лео Голдман обладал лучшими качествами продюсера: у него был свой вкус, суждения, стиль, умение ценить талант, деловая хватка. Те фильмы, которые делал Лео как продюсер, были всегда среди лучших фильмов «Центуриона».

Но Лео был больше чем продюсер: он был главой студии и работал так, как сейчас работают немногие. – Его можно сравнить с Л. Б. Майером и Джеком Ворнером. У него было чувство ответственности. Лео анализировал каждый проект, который делался в «Центурионе», и каждый фильм в той или иной степени отражает его вкус и суждения. Я думаю, что, просмотрев все фильмы «Центуриона», которые делались при Лео Голдмане, как это сделал я, можно убедиться – среди них нет ни одного плохого. Редкий продюсер может похвастаться этим!

Меня выбрали, чтобы я заменил Лео, но мы все хорошо знаем, что это невозможно. Когда мне впервые предложили занять его место в «Центурионе», моим первым чувством был страх, ибо я понимал, что это обязывает меня ко многому.

Но с другой стороны, работать мне будет проще, потому что Лео достиг на своей студии такого высокого уровня в киноискусстве, который стал предметом зависти всей киноиндустрии. Да, у него было чувство ответственности!

Я был всем обязан Лео. Он дал мне возможность, во-первых, сделать то, что я сделал, а теперь делать то, что делал он сам.

Я любил Лео Голдмана, и я потерял его, но в будущем, если я окажусь в тупике и не буду знать, как поступить, я спрошу себя: «А что бы сделал Лео?» И я буду знать, что делать.

Аманда Голдман приняла друзей и почитателей мужа в своем доме в Стоун-каньон. Примерно четыреста человек ели, пили и разговаривали о Лео Голдмане и его бизнесе.

Майкл был окружен новыми поклонниками, восторгавшимися его речью на панихиде.

Маргот Глэдстон была рядом.

– Эти люди едят у тебя с руки, – прошептала она ему, когда представился случай. – Постарайся, чтобы так было и дальше.

Когда толпа начала расходиться, Майкл остановил Нормана Гелдорфа и Гарри Джонсона.

– Я хотел бы сообщить вам свое мнение о предложении японцев, – произнес он. – Я не думаю, что мы должны им продаваться, во всяком случае сейчас.

– Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться, – произнес Гелдорф. – После смерти Лео они попытаются сбить цену.

– Дайте мне возможность встать на ноги, запустить в производство несколько фильмов, – сказал Майкл. – Тогда, если уж продажи нельзя будет избежать, вы получите за студию куда больше денег.

Оба кивнули.

– Речь была прекрасна, Майкл, – произнес Джонсон. – Столько участия!

Майкл уходил последним.

– Не уходи, – произнесла Аманда, прижимаясь к нему, – останься на ночь.

– Будет лучше, если я уйду, – произнес он. – Поговорим через несколько дней. Встречайся с друзьями, не общайся со мной; пока это самое лучшее.

– Ты остынешь ко мне за неделю, – сказала она.

– Через неделю ты снова меня разогреешь, – ответил он.

Майкл уединился на выходные в своем доме в Малибу с Маргот. Он прогуливался туда-сюда, делал записи по работе «Центуриона». Она готовила, занималась с ним любовью. Они знали, в этом мало настоящей любви, просто они полностью использовали друг друга.

Но благодаря их отношениям Майкл нашел то, чего не имел никогда – наперсника.

Глава 57

В конце своей первой недели в должности главы «Центурион пикчерс» Майкл работал за своим столом в кабинете, в котором раньше сидел Лео Голдман, и готовился к заседанию совета директоров. Маргот Глэдстон вошла в дверь, соединяющую их кабинеты.

– Ты слышал новости сегодня утром или читал газеты? – спросила она.

– Нет. Я все время готовился к заседанию.

Она положила на стол «Нью-Йорк таймс». В правом нижнем углу Майкл нашел заметку: «ГЛАВАРЬ МАФИИ УМЕР В 72 ГОДА. Бенито Карлуччи, много лет возглавлявший в Нью-Йорке самый большой мафиозный клан, умер вчера в возрасте 72 лет от болезни печени.

Карлуччи был уличен в преступлении только однажды. В молодости, когда он провел два года в тюрьме Синг-синг за руководство бандой, угонявшей машины. После освобождения он сделал карьеру в криминальном мире, у него всегда были под рукой опытные адвокаты. В возрасте сорока лет он стал лидером в клане мафии. Под его руководством клан сделал первые шаги к отмыванию денег, и к моменту его смерти более половины доходов клана, по сообщению ФБР, поступают от законных предприятий.

Часто смерть лидера мафии приводила к кровавой борьбе за власть, но Карлуччи, предвидя свою смерть, создал специальный совет управления, членами которого являются капо группировок клана. Ни один из четырех членов, похоже, не имеет главенствующей роли. Службу по покойном совершит завтра в соборе Святого Патрика Нью-Йоркский архиепископ».

Майкл отложил газету и снял телефонную трубку.

– Да? – ответил Томми на том конце провода. В его голосе слышалось напряжение.

– Это Винни, я только что узнал…

– Подожди, – Майкл услышал приглушенные приказы, затем Томми опять взял трубку. – Извини, Винни. Тут кругом такой бардак, можешь себе представить.

– Мне очень жаль, Томми, я знаю, ты любил старика.

– Да, любил, но он ушел, и сейчас надо жить дальше.

– Все в порядке?

– Не верь ничему из того, что прочтешь в газетах.

– Когда мы встретимся?

– Я постараюсь появиться в следующем месяце.

– Хорошо. Передай соболезнования семье.

– Конечно.

Майкл повесил трубку.

– Ну? – спросила Маргот. – Что происходит?

– Он не мог говорить, – сказал Майкл. – Он объявится здесь в ближайшее время, тогда и узнаем.

Майкл призвал собрание совета директоров к порядку.

– Добрый день, джентльмены, это собрание будет коротким. Я сообщу вам о состоянии дел на сегодня, а затем представлю совету на рассмотрение два вопроса. После того, как я встал во главе студии, я заморозил научно-фантастический и вьетнамский проекты и списал все расходы, – за столом раздался гул одобрения. – Я запустил в производство три картины, с самым дорогим бюджетом в четырнадцать миллионов долларов. Я полагаю, что все три будут исключительно доходны. Естественно, в студии должны произойти некоторые перестановки. Некоторые люди из администрации, работавшие с Лео, не захотят работать со мною, и есть некоторые, с которыми не захочу работать я.

Гарри Джонсон взял слово.

– Вы, конечно, будете искать поддержки совета при любых серьезных изменениях.

Майкл посмотрел на Джонсона.

– Это тема моего отчета. Я хочу поставить на голосование договоры о найме для меня и Маргот Глэдстон. Чтобы ответить на ваш вопрос, Гарри, мой контракт, который я предлагаю, дает мне все полномочия нанимать и увольнять тех, кого я сочту нужным. Будут еще предложения?

– Предлагаю одобрить контракт, – сказал кто-то из членов совета.

– Одобряю, – произнес еще один.

– Еще мнения? – спросил Майкл. – Гарри?

Джонсон встал.

– Майкл, во-первых, я должен выразить вам благодарность всего совета за то, как вы взялись управлять студией. Ваши действия в области производства одновременно бережливы и созидательны, и мы восхищаемся вами.

Он откашлялся.

– В то же время есть потенциальные проблемы, касающиеся дел студии. Некоторые из глав администрации работали на своих местах по многу лет и зарекомендовали себя с лучшей стороны при Лео. Все эти люди обладают большим, чем вы, опытом в этом бизнесе, и я, честно говоря, сомневаюсь в возможности дать вам право убирать и заменять их.

– Благодарю, Гарри, – сказал Майкл. – Конечно, то, что вы говорите, правда: в студии есть опытные и компетентные люди. Но все они, между прочим, не рады работать со мной!

– И еще, – сказал Джонсон. – Введение Маргот Глэдстон в должность коммерческого директора кажется нам слишком поспешным. Мисс Глэдстон работала секретарем у многих исполнительных директоров, и это едва ли характеризует ее как способную управлять деловой стороной студии.

– Я понял вашу точку зрения, Гарри, – произнес Майкл. – Но Маргот знает о работе студии больше, чем кто-либо из присутствующих, включая меня. Она очень образованна, и я всегда находил ее суждения безупречными. Свои действия она, естественно, будет согласовывать со мной.

– Оклад в миллион долларов в год плюс премиальные для женщины, которая была секретарем? – спросил Джонсон.

– Она квалифицированный специалист, – ответил Майкл, – и, как я уже говорил, ее пенсия довольно скромна по стандартам производства.

Джонсон опять начал говорить, но Майкл опять поднял руку.

– Гарри, я не хочу прекращать дебаты, но вопрос перед советом один: буду я управлять студией или нет? Я поясню: я соглашусь на эту работу только в том случае, если буду иметь те же полномочия, что и Лео. Мой контракт перед вами, по нему я имею все полномочия. Я предложил вам контракт Маргот Глэдстон чисто из вежливости. Если совет одобрит мой контракт, то моим первым действием будет подписание контракта Маргот. Если этот совет решит этого не делать, то я освобожу свой стол за полчаса. Я думаю, что мне лучше покинуть собрание на время обсуждения. Господа, решение за вами.

Майкл встал и пошел к выходу.

– Майкл, – произнес Джонсон.

Майкл оглянулся.

– Все за?

– Да! – сказали все одновременно.

– Против?

В комнате наступила тишина.

– Предложение принято единогласно, – произнес Майкл.

– Господа, больше вопросов нет, заседание совета объявляется закрытым до следующего очередного еженедельного заседания.

Майкл вернулся в офис. Маргот ждала его. Он прошел к своему столу, подписал четыре копии ее контракта и протянул ей один.

– Теперь ты коммерческий директор «Центуриона».

Маргот встала на цыпочки и поцеловала его.

– А теперь, – произнес Майкл, – уволь финансового директора.

– Да, сэр, – ответила Маргот.