Текст книги "На Волосок От (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

  – Все еще здесь, – сказал Бекерман, находившийся в нескольких комнатах от него. Сделав пару небрежных шагов, Аншпах увидел сквозь арку затылок Антуана Мильро. Француз вместе с полдюжиной других посетителей стоял перед произведением Коро, которое недавно попало в новости – к смущению немецких властей, теперь считалось, что оно вообще не было частью коллекции Швейбера, а было разграблено. фельдмаршалом Герингом от французского аристократа в Бургундии, потомки которого угрожали подать в суд на его возвращение. Бекерман добавил: «Никаких движений».

  Было достаточно легко проследить за Мильро до галереи. Он вышел из отеля полчаса назад, одетый в белый свитер с высоким воротником и серый твидовый жакет. Он прошел, не оглядываясь, прямо по Унтер-ден-Линден, затем пятьдесят метров по переулку к коллекции Швайбера. С двумя отрядами из трех человек у него на хвосте не было никаких шансов потерять его, а поскольку музей был занят, но не слишком переполнен, было достаточно просто следить за человеком, пока он бродил по комнатам первого этажа.

  Он находился в здании уже более получаса, и, казалось, в его продвижении не было никакой особой причины или причины. Он рассматривал картины, фарфор и классические скульптуры. Опытному взгляду Аншпаха казалось, что он скорее убивает время, чем оценивает объекты.

  Но Коро удерживал его внимание гораздо дольше, чем что-либо другое. Он ждал кого-то? Было ли это местом встречи? Аншпах протиснулся в соседнюю галерею, откуда ему открывался более широкий вид на комнату, где стоял Мильро.

  Он заметил чернокожего мужчину, как только вошел в галерею Мильро. Берлин был полон студентов из Африки, но этот человек не был студентом – он был высоким, стройным и красиво одетым в сшитом на заказ сером шерстяном костюме, кремовой шелковой рубашке и галстуке. Тот факт, что он, вероятно, был единственным мужчиной в галерее, носившим галстук, сделал бы его примечательным, но это явно был дизайнерский галстук, широкий, шелковистый, с ярким узором. Его фигура была элегантной, но его рост и широкие плечи свидетельствовали о том, что за гладкой внешностью скрывалась сила.

  Мужчина не взглянул в сторону Мильро; он направился к дальней стене, где группа молодых китайских туристов стояла и хихикала перед большим обнаженным телом. На глазах у Аншпаха он увидел Бекермана, входящего с другой галереи; он присоединился к задней части туристической группы, которая ненадолго собралась в Коро, прежде чем двинуться в направлении Аншпаха. Группа вместе с Бекерманом вошла в галерею, где стоял Аншпах, и собралась у другой картины.

  Аншпах снова взглянул в сторону Мильро. Китайцы отказались от обнаженного тела, но где был черный человек? Затем он заметил его; его спрятала другая группа, слушавшая англоговорящего гида. Теперь он подошел к Коро и встал рядом с Мильро, всего в футе или двух между ними. Оба изучали Коро, как будто они были экспертами, и когда француз слегка повернул голову, Аншпах увидел, что двое мужчин разговаривают.

  Он отодвинулся, пока не скрылся из виду, затем, посмотрев вниз, тихо сказал в микрофон: «У нас есть связь. Новичок. Черный мужчина. Рост сто восемьдесят пять сантиметров, стройный, элегантный серый костюм.

  Двое мужчин продолжали стоять бок о бок, пока вдруг чернокожий не повернулся и не вышел из комнаты. Мильро подождал несколько минут, потом тоже вышел из комнаты и быстро направился к выходу из музея. Выйдя из здания, он направился в сторону своего отеля под наблюдением Аншпаха, который присоединился к Димицу в машине без опознавательных знаков, припаркованной на автостоянке возле здания. Через три места от него была припаркована вторая машина с еще двумя офицерами BfV; третий член команды был занят покупкой газеты в киоске у входа в музей.

  «Мы возьмем Новичка; возьми главного, – приказал Аншпах по радио. – Когда разместишь его в гостинице, приходи и помоги нам. Если он пойдет куда-то еще, оставайтесь с ним.

  Аншпах уселся ждать чернокожего, которого он назвал Новичком, и через несколько минут вышел, а Бекерман в пятнадцати метрах позади него изучал карту Берлина с явной сосредоточенностью. Анспах подождал, пока Новичок не прошел пару сотен метров от Унтер-ден-Линден в сторону торгового района, оживленного субботним утром. Когда стало трудно разглядеть его в толпе на тротуарах, Аншпах кивнул Димицу, который завел машину и поехал в том же направлении, куда ушла их цель. Они могли видеть Бекермана, изо всех сил пытающегося не отставать от Новичка, который быстро шагал мимо магазинов, словно направляясь на срочную встречу.

  Они проехали мимо обоих мужчин, и Димиц остановился прямо перед пешеходной зоной. Аншпах выпрыгнул из машины, помахал Димицу, словно благодаря за подвоз, и быстро вошел в универмаг Надельхоффа, старомодный торговый центр, который плохо приспосабливался к своим новым бетонным и стеклянным помещениям. Внутри он слонялся по первому этажу, разглядывая мужские рубашки возле передних окон, ожидая, пока Новичок пройдет мимо. Когда он это сделал, Аншпах бросил рубашки и ушел от Надельхоффа как раз вовремя, чтобы увидеть, как его цель исчезает за распашными дверями торгового центра – шестиэтажного небольшого независимого магазина, известного под общим названием Boutique Mall. Кем бы ни был этот элегантный чернокожий мужчина, он, похоже, хорошо ориентировался в этой части Берлина.

  Аншпах говорил в микрофон под лацканом. – Он ушел в бутик-молл. Я постараюсь остаться с ним там; припаркуй машину и прикрой задний вход. Бекерман, следите за фронтом. Контроль: приведите сюда другую команду, как только они увидят цель дома.

  Аншпах достаточно легко заметил свою цель, как только вошел в торговый центр. Он был в музыкальном магазине на первом этаже, листая диски. Аншпах прошел мимо и вошел в магазин напротив; оттуда он мог видеть дверь музыкального магазина.

  Он начинал чувствовать себя беззащитным, но не хотел звать кого-либо из двух других, чтобы занять его место, опасаясь оставить выходы без присмотра. Черный человек не торопился – или убивал время? Он дважды взглянул на часы, но продолжал листать компакт-диски.

  Затем он двинулся, внезапно и быстро, направляясь прямо к атриуму в центре торгового центра. Если он и засек Аншпаха, то не показал этого; он шел быстро, глядя прямо перед собой, и к тому времени, как Аншпах вышел из магазина, пересек атриум и шагал по проходу, ведущему к заднему выходу.

  – Димиц, цель идет к тебе. Он твой, – сказал он в микрофон. Теперь он прятался, чтобы его не заметили, если его цель оглянется. Он выждал добрых шестьдесят секунд, а потом сказал в микрофон: – Он у вас есть?

  Ответом было ворчание.

  – Куда он идет?

  «Он не «едет». Ублюдок просто стоит на обочине.

  – Есть поблизости такси?

  'Нет. Если он хотел такси, он прошел мимо стоянки такси.

  И ... что он делал? Ждать, чтобы увидеть, если он был слежки? Возможно, но были и лучшие способы избавиться от слежки или хотя бы просто посмотреть, есть ли она. Ожидание на одном месте не помогло бы, поскольку наблюдателям не нужно было показываться.

  Аншпах решил, что ему следует рискнуть и рассмотреть его поближе. Он добрался до заднего входа и теперь мог видеть чернокожего мужчину через улицу, смотрящего в витрину магазина женской обуви. Это казалось надуманным, неестественным. Он использовал окно, чтобы обнаружить слежку? У Аншпаха было предчувствие. – Димиц, быстро пригони машину.

  – Я уже в нем. Просто за углом.'

  – Подойди и забери меня.

  Но было слишком поздно. Послышался свист приближающейся машины – черного лимузина «Мерседес» с тонированными стеклами – визг тормозов, и через мгновение негр исчез на заднем сиденье, хлопнув за собой дверью. «Мерседес» выполнил трехточечный поворот под руководством опытного водителя-невидимки, а затем помчался дальше по улице.

  К тому времени у Аншпаха был телефон в руке, и его камера щелкала снова и снова. – Димиц, где ты, черт возьми? – крикнул он в микрофон, не заботясь теперь о том, что его подслушают.

  'Я застрял. Передо мной мусоровоз, и я не могу его обойти».

  Глава 16

  Аншпах зашагал за угол под какофонию автомобильных гудков. Димиц сидел за рулем своей машины во главе стоявших машин, все трубили в рожки мусоровозу, преградившему им дорогу.

  – Что, черт возьми, происходит? – закричал Аншпах.

  – Водитель в том кафе и не выходит.

  – Я вытащу его достаточно быстро, – сказал Аншпах и направился в кафе, размахивая карточкой, удостоверяющей, что он по особому правительственному делу. Через несколько секунд он снова вышел, крича на пару мужчин в желтых куртках, вышедших из кафе. Они сели в мусоровоз и увезли его по улице. К тому времени Бекерман присоединился к своим коллегам в машине.

  «Я передал регистрационный номер «Мерседеса» Контролю, и он просит дорожную полицию проверить его», – сказал Аншпах. – У нас нет причин его останавливать, если только транспортная служба не получит их за превышение скорости, но, по крайней мере, мы должны установить, куда он направляется.

  «У меня в галерее есть несколько хороших фотографий обоих», – сказал Бекерман. – Клянусь, это была не случайная встреча. Они что-то обсуждали. Это был фургон.

  'Ага. И я думаю, что этот черный парень засек нас, по крайней мере, к концу. Это был очень приятный побег», – добавил Аншпах.

  – Куда, босс? – спросил Димиц.

  Аншпах фыркнул. 'Бог знает. Мы присоединимся к другой команде и будем надеяться, что Трафику повезет».

  И они это сделали – до определенного момента. Десять минут спустя пришло сообщение о том, что патрульная машина заметила «Мерседес», направлявшийся на север по трассе E26 возле Вестенда. К сожалению, патрульная машина ехала в другом направлении.

  Быстрое совещание с Хозяином отправило обе команды в аэропорт Тегель, где офицеры BfV, полиция и сотрудники иммиграционной службы были предупреждены, чтобы они высматривали высокого элегантно одетого чернокожего мужчину и записывали его паспортные данные и куда он направлялся.

  Когда прибыли Аншпах и его команда, Тегель был переполнен. Им пришлось проталкиваться мимо длинных очередей пассажиров у стоек отправления в шестиугольном международном терминале А, чтобы добраться до офиса, где располагалась база команды аэропорта. Не было никаких новостей об их цели. Он не был замечен при проверке безопасности или паспортного контроля в пункте отправления, и полиция не сообщала о появлении «Мерседеса» за пределами терминала.

  Но Аншпах не собирался сдаваться; он нашел контролера по продаже билетов и вместе с мужчиной медленно пробирался вдоль стоек регистрации – British Airways, Lufthansa, Delta и всех других авиакомпаний, выполняющих международные рейсы из аэропорта, показывая клеркам стойки регистрации. самая четкая фотография из десятков, сделанных Бекерманом в музее Швайбера. Когда каждый клерк за стойкой вглядывался в крошечное изображение на экране мобильного телефона, они отвечали кивком головы.

  Пробираясь между столами, он услышал голос Бекермана в наушнике: «Они видели машину в Терминале D».

  «Что такое Терминал D?» – спросил он надзирателя, который все еще был с ним.

  – Это Air Berlin – внутренние рейсы.

  Он посмотрел на мужчину, озадаченный. 'Внутренние рейсы?' Наверняка их цель не собиралась куда-то еще в Германии.

  Мужчина добавил: «Частные самолеты тоже используют его».

  'Как туда попасть?'

  «Не легко. Есть автобус… – начал было объяснять мужчина, но Аншпах уже мчался к дверям терминала, крича в микрофон, чтобы Бекерман подобрал его.

  В Терминале D их направили в дальний конец зала вылета. Там они нашли небольшой прилавок, за которым сидела женщина средних лет в синем костюме и фуражке, которая приветствовала их с улыбкой.

  « Гутен Таг , – сказала она, – и чем я могу вам сегодня помочь?»

  'Видели ли вы этого человека?' – спросила Аншпах, сунув мобильный телефон ей в лицо.

  Ошарашенная, женщина остановилась. – Наши клиенты ожидают конфиденциальности, герр…?

  «Анспах». Он вынул свою визитку – казенная, особого казенного дела, в ней дышало авторитетом.

  Глаза женщины расширились. – Да, я видел этого джентльмена.

  – Куда он летит?

  «Роттердам».

  – Когда он уезжает?

  Она посмотрела на Аншпаха с легким удивлением. – Его самолет вылетел десять минут назад.

  Глава 17

  Мартен Сёра знал, что ему нужно работать быстро. Он ждал, спрятавшись за колонной в вестибюле отеля, и, как только увидел, что Мильро уходит, поднялся наверх. Но если Мильро вышел только почитать газету или подышать свежим воздухом, то он скоро вернется, а до этого Сера должен был заявить о себе.

  Он понятия не имел, как отреагирует Аннет, когда он появится в дверях ее комнаты. Когда-то они очень хорошо знали друг друга. В DGSE офицеры работали небольшими группами, часто за границей и в стрессовых обстоятельствах, и они близко знали друг друга. Он и Мильро время от времени работали вместе более десяти лет, и, несмотря на некоторые фундаментальные различия в характерах, Мартин был более тихим, более аналитическим, сосредоточенным на выполнении работы; Мильро был ярким, иногда вдохновенным, иногда просто эксцентричным – они стали доверять друг другу. Всякий раз, когда они могли, они любили общаться вместе и включать своих жен, которые могли легко чувствовать себя проигнорированными и покинутыми из-за тайного характера работы, которую делали их мужья.

  Аннет Мильро была тогда живой молодой женщиной, явно беззаботной, бездетной. Она любила все хорошее в жизни: квартира Мильро была красиво обставлена, ее одежда была дорогой и стильной – настолько, что жена Сёра с завистью удивлялась, как она может позволить себе все это на жалованье офицера DGSE. Раз в неделю Аннет держала небольшой рыночный прилавок в Марэ, где продавала драгоценности, антиквариат, самоделки и довольно милое барахло, купленное практически за бесценок. Когда они встречались, она всегда носила три или четыре самых ярких кольца из своего запаса. Трудно было поверить, что киоск приносил достаточно дополнительных денег, чтобы финансировать ее образ жизни.

  Когда они вчетвером собирались вместе на вечер, Аннет пила больше всех, курила без умолку и любила танцевать. У нее была какая-то громкая, экстравагантная радость жизни , которая намекала на неудовлетворенность или даже отчаяние, лежащее не далеко за ее пределами. Жена Сера хорошо ладила с ней, хотя никогда не доверяла ей так, как ее муж доверял Антуану Мильро, и она ясно дала понять, что не хочет слишком часто видеться с Мильро.

  Теперь Сера постучал в дверь комнаты 403, следя за тем, чтобы его никто не увидел в глазок. Сначала он ничего не слышал, потом в комнате послышались шаги. « Уи ?» – позвал женский голос.

  Он ответил по-английски с акцентом, надеясь, что она примет его за консьержа. – У меня есть сообщение для вас, мадам.

  'Сообщение?' Она звучала подозрительно. – Положи под дверь.

  Он вздохнул – обмануть Аннет никогда не было так просто. Он сказал довольно громко, уже по-французски: «Давай, Аннет, открой дверь».

  'Кто это?' Он услышал удивление в ее голосе.

  – Это Мартен Сёра.

  Некоторое время не было ответа. Затем дверь приоткрылась, держась на цепочке. Аннет уставилась на него, удивление сменилось враждебностью.

  'Какого черта ты хочешь?' – спросила она.

  – Если вы меня впустите, я объясню. Когда она заколебалась, он добавил: – Мне нужно поговорить с тобой наедине, Аннет. Пока месье Плиска не вернулся. Он видел, как она вздрогнула при имени. – Мы знаем, какое имя вы используете, и то, которое Антуан использовал в Париже – Пиго. Если понадобится, мы даже можем узнать, какой из них вы использовали до этого.

  – Если ты так много знаешь, почему ты хочешь со мной разговаривать?

  – Потому что ты можешь нам помочь. И помогите Антуану. Вам не нужно, чтобы я рассказывал вам, в каких он бедах.

  Аннет уставилась на него, словно обдумывая, что делать, потом вдруг закрыла дверь. На мгновение Сера подумал, что так и будет. Но дверь снова открылась, и она стояла там, выглядя сердитой. – Я полагаю, вам лучше войти, – сказала она.

  Аннет явно собирала вещи. На полу лежали два открытых чемодана, а на кровати лежала небольшая сумка «Виттон».

  – Уже идете? – спросил Сера. – Вы только что прибыли.

  Аннет пожала плечами. – Таков был план, – сказала она.

  – Не возражаете, если я сяду? – сказал Сера, усаживаясь в одно из двух кресел. – Куда и куда ты пойдешь, зависит от тебя, Аннет. Если ты поможешь мне, ты, по крайней мере, сможешь пойти куда захочешь. Не сотрудничайте, и вскоре вы увидите внутреннюю часть французской тюрьмы.

  «Немцы могут что-то сказать по этому поводу».

  Сера покачал головой. – Я так не думаю. Они примут европейский ордер на арест, и за этим более чем достаточно улик. Вы помогали и подстрекали своего мужа, человека, которому предъявлены обвинения во всем, от незаконной торговли оружием до похищения людей.

  'Что ты хочешь чтобы я сделал? Ты же знаешь, что я никогда не предам Антуана, – вызывающе сказала она, жестом подчеркивая эту мысль. Сёра заметил, что теперь она ограничивается двумя кольцами, но оба выглядят гораздо более ценными, чем во времена рыночных прилавков.

  «Я не прошу вас предать его; Я прошу вас помочь ему. И ты можешь сделать это, помогая мне.

  Она сардонически посмотрела на него. – Это звучит маловероятно. Как это работает?'

  – Он слушает тебя, Аннет. Вы знаете, что он делает. Он думает, что все остальные из нас – дураки, а вы и он – единственные умные.

  Аннет поморщилась. «Я не уверен, что он включил бы меня, не в эти дни. Он бы сказал тебе, что я всегда ною. В любом случае, я не вижу, как я могу вам помочь. Я не знаю подробностей бизнеса Антуана. У меня никогда не было. В этом он старомодный француз.

  Сёра скептически посмотрел на нее, но она ответила на его взгляд своим взглядом, как будто вызывая его не верить ей. Он был уверен, что она знает больше, чем показывает, но ее истинная ценность заключалась в ее влиянии на Мильро, а не в какой-либо информации о его деятельности, которой она могла располагать. Он сказал: «Я верю тебе. Но судья может и не – вы в этом по уши, я уверен, вы это знаете. Но если вы будете сотрудничать – и, что более важно, если вы заставите Антуана сотрудничать – у вас все еще есть шанс снова вести нормальную жизнь.

  Настала ее очередь выглядеть скептически, и он продолжил: – Я серьезно. Я не говорю, что Антуану не придется отбывать срок в тюрьме, он будет – и вы тоже можете – но, возможно, на меньший срок, чем в противном случае. Чтобы быть предельно ясным, я хочу сказать, что Антуан может помочь себе, сотрудничая, а вы можете помочь ему и себе, убедив его. Жизнь в тюрьме не будет приятной, но я не думаю, что жизнь в бегах может быть и веселой.

  «У этого были свои моменты».

  «Где вы звоните домой в эти дни?»

  Она пожала плечами. Он сказал: «Пойдем, Аннет, мы уже проверяем у авиакомпаний наличие пассажиров по имени Плиска. Скоро я буду знать обо всех ваших недавних передвижениях.

  Она поколебалась, затем кисло сказала: – Каракас. У нас там есть квартира.

  'Боже. Я не думаю, что это самое безопасное место для женщины, которую часто оставляют наедине с собой, в отличие от вас.

  – Венесуэла – очень красивая страна, – защищаясь, ответила она.

  – Я думаю, так и должно быть – чтобы компенсировать все остальные недостатки.

  Аннет громко рассмеялась. Хороший знак, подумал Сера. в прошлом ему всегда удавалось рассмешить ее. Он продолжил: «Хорошая новость в том, что ты не вернешься туда какое-то время. Плохая новость в том, что это может быть очень, очень долго. Это зависит от вас.

  – Так что вы хотите, чтобы я сделал?

  – Поощряйте Антуана работать с нами. Это все.'

  Она все еще думала об этом, когда в коридоре послышались шаги, затем в замок была вставлена карточка, и дверь распахнулась. Антуан Мильро вошел в комнату. Увидев Сера, он не удивился.

  – Так это ты у меня на хвосте, да? Мне стало интересно, кто расшевелил немцев. Я знал, что однажды мы снова встретимся.

  Сера не мог не восхищаться хладнокровием этого человека: Мильро всегда был бесстрашным, даже в самых щекотливых ситуациях. Но тогда Сера предположил, что вы должны быть им, если собираетесь жить в бегах. Он посмотрел на своего бывшего коллегу, человека, который был его верным другом и стал его заклятым врагом, преследуя его во сне, наполняя его голову мыслями о мести, и сказал: «Сомневаюсь, что вы именно так представляли нашу встречу».

  Мильро пожал плечами и тяжело сел. «Иногда жизнь – это ваза с вишней; в некоторые дни чаша вмещает всего несколько камней. Я знал, что кто-то следит за мной, но я поздравляю вас с вашей эффективностью. Я надеялся, что успею на несколько часов вперед.

  Он начал было лезть в карман пиджака, но Сера предупреждающе поднял руку. – Даже не думай делать глупости. Я вооружен, а внизу, в вестибюле, два сотрудника местной полиции и офицер BfV».

  – Вообще-то я собирался закурить, – сказал Мильро, доставая пачку Disque Bleus и золотую зажигалку. Он жадно вдохнул, затем выпустил длинный клубящийся столб дыма. – Итак, что теперь?

  Сера обрисовал позицию. Если Мильро будет сотрудничать, Сера сделает все возможное, чтобы добиться смягчения приговора. Не было никакого смысла делать вид, что Мильро не будет отбывать срок, и притом изрядный срок, но равно и его помощь, если она приведет к другим осуждениям, будет учтена судом. Если он не сотрудничал, то его мог ожидать максимальный срок. Сера тихо сказал: – Думаю, речь идет о двадцати годах.

  Мильро кивнул и погасил сигарету. – Это очень хорошо сказано, Мартин. Вы не потеряли связь для ясности. Но я должен сказать, что сомневаюсь, что вы действительно сможете много сделать для меня. Я слишком много тёрся носами в грязь. Даже если ваше предложение искренне – а у меня нет причин сомневаться в этом, – сказал он с кривой улыбкой, – я должен усомниться в вашей способности довести его до конца. Я готов, как любят говорить американцы, но если я приму свое наказание как мужчина, то когда-нибудь у меня будет шанс снова дышать свободным воздухом. Если я буду визжать, то у меня вообще очень мало шансов.

  – Значит, вы не будете сотрудничать?

  «К сожалению, нет. Поверьте мне, люди, с которыми я работаю, не из тех, кого хочется раздражать.

  – Какая жалость, – сказал Сера. Ему было ясно, что Мильро гораздо больше боялся своих сообщников по торговле оружием, чем французских властей. Сера решил, что пришло время разыграть свою козырную карту, и надеялся, что Аннет сыграет свою роль. Он твердо сказал: – В таком случае вы не оставляете мне выбора. Я посажу вас под арест… и Аннет тоже.

  – Аннет? Голос Мильро повысился в тревоге. «Почему Аннет? Она ничего не сделала.

  – Наоборот, она помогала тебе практически на каждом этапе пути. Начиная с вашего побега из Франции. Это серьезное правонарушение, и она получит серьезный срок». Он сделал паузу, чтобы все усвоилось, а затем добавил: «Думаю, я могу гарантировать минимум десять лет».

  Мильро уставился на него, его глаза расширились от шока. Раздался громкий вздох. Аннет зажала рот рукой и почти театрально покачала головой, не веря своим глазам.

  Было ли испуганное выражение на ее лице искренним или нет, оно делало свое дело. Мильро встал и бросился к ней, успокаивающе обнимая ее за плечи. – Все в порядке, дорогая .

  Аннет заплакала, слезы размером с капли дождя покатились по обеим щекам, ее рыдания становились все громче, несмотря на попытки мужа ее утешить. «Десять лет», – причитала она на глазах у Сёра, мысленно ставя своей игре пять звезд.

  Все еще обнимая Аннет, Мильро смотрел на Сёра с нескрываемой ненавистью. – Говорю вам, она не имеет никакого отношения к моим делам, и я не думаю, что у вас есть доказательства того, что она имеет. Так что не вмешивай ее в это.

  – Слишком поздно для этого, Антуан. Что касается улик, не волнуйтесь: у нас есть веские доводы – для начала, просто путешествуя по фальшивому паспорту, она попадет за решетку. Ты должен был подумать об этом до того, как заставил ее лететь из Каракаса.

  Аннет высвободилась из объятий мужа и села на кровать, где начала раскачиваться взад и вперед, все еще тяжело всхлипывая. Когда Мильро подошел к ней, она оттолкнула его, и лицо Мильро поникло.

  Он сердито повернулся к Сера. – Что нужно, чтобы вы сняли с нее обвинения?

  'Правда. Все это. Начнем с того, почему вы приехали в Берлин.

  Глава 18

  Вернувшись в Thames House в Лондоне, Лиз Карлайл чувствовала себя не в своей тарелке. Следствие, которым она была жизненно озабочена, шло без нее, и ей это не нравилось. Она была счастливее всего, когда оказывалась в центре событий; наблюдать за тем, как другие люди принимают решения, и наблюдать за происходящим издалека, ей не нравилось.

  Ее не впечатлили усилия французов по наблюдению, и, судя по тому, что она слышала о Берлинской операции, ситуация была ненамного лучше. «А4 мог бы вбить эту партию в треуголку, – сказала она Пегги Кинсолвинг.

  Джеффри Фейн тоже был необычайно тихим, и Бруно Маккей не ответил в Сане после того, как она прислала ему фотографии молодого араба в Люксембургском саду, сделанные французами. Она задавалась вопросом, делала ли МИ-6 что-то, о чем они ей не говорили.

  Что еще хуже, она беспокоилась о Мартине Сёра. Она знала, как он был одержим Антуаном Мильро. Она знала, как лично он воспринял предательство, и беспокоилась, что он не сможет сохранять хладнокровие, когда снова столкнется с Мильро.

  Несмотря на все ее разочарования, в Лондоне был достигнут некоторый прогресс. Пегги удалось собрать воедино детали маршрута, которым летал частный самолет, на борту которого находился знакомый Мильро, элегантный темнокожий мужчина, в аэропорту Тегель в Берлине. Немцы не требовали особого наблюдения за полетом, так как у них не было дела против пассажира, поэтому Пегги работала по записям, что она любила делать.

  – Умный самолет, – заметила она. «Pilatus PC-12, зарегистрированный в России. Даже найм такой компании стоит копейки. Здесь мы имеем дело с реальными деньгами.

  Самолет приземлился в Роттердаме для дозаправки и сразу же взлетел, направляясь в аэропорт Прествик. Никто не высадился в Роттердаме. Через двадцать минут после начала полета пилот запросил разрешение на полет на небольшой частный аэродром в Северном Уэльсе. Последующие запросы на аэродроме, проведенные местным специальным отделом, установили, что самолет действительно там приземлился; что один пассажир вышел и был подобран частной машиной. Паспорт никто не просил. Дежурный клерк был в замешательстве и думал, что самолет прилетел из Прествика, и да, менеджер аэропорта подумал, что пассажиром мог быть высокий темнокожий мужчина, и нет, никто не записал регистрационный номер машины. .

  «Не могу поверить в неряшливость в этом аэропорту, – сказала Пегги. – Специальный отдел сообщает о них в управление гражданской авиации. Надеюсь, они лишатся лицензии.

  – Если он у них есть, – заметила Лиз.

  Пегги также разослала фотографии, сделанные в музее Швайбера, в специальные отделения по всей Великобритании с запросом любой информации о чернокожем человеке. Ответов пока не получено.

  Прибытие подробного отчета Мартина Сёра о его интервью с Мильро в номере берлинского отеля дало Лиз возможность сосредоточиться. Было ясно, что ее опасения, что Мартину может помешать его личная неприязнь к Мильро, не оправдались. На самом деле, вероятно, это помогло ему безжалостно использовать страх Аннет перед тюрьмой, чтобы заставить Милро согласиться на сотрудничество.

  За отчетом последовал телефонный звонок от Мартина, который сообщил, что немцы согласились отдать Мильро под его опеку и что он собирается уехать из Берлина в Париж в сопровождении небольшого отряда французской и немецкой полиции и сотрудников службы безопасности.

  – Куда ты собираешься их везти?

  – Я организовал конспиративную квартиру в Монтрее.

  – Монтрей? Я думал, что это модный курорт. Почему так шикарно?

  'Не этот. Это пригород Парижа. Совсем не шикарно.

  'Хорошо. Мне бы не хотелось думать, что Мильро живут за счет ваших налогоплательщиков.

  – Ты можешь прийти завтра? Я думаю, мы должны крепко заинтересовать его тем, что вы хотите, чтобы он сделал, не давая ему слишком много времени, чтобы подумать об этом».

  'Хорошо. Я дам вам знать, если возникнут какие-либо проблемы; в противном случае вы можете ожидать меня к обеду.

  Лиз задумчиво положила трубку. Они с Мартином были близки уже более двух лет. Настолько близко, что в прошлом году он очень ясно дал понять, что хотел бы, чтобы она бросила работу и переехала в Париж, чтобы жить с ним. По ее реакции он понял, что это было ошибкой. Ее работа была неотъемлемой частью жизни Лиз, и без нее она никогда не была бы счастлива, даже с ним. С тех пор он поговаривал об уходе с работы в DGSE и поиске другой формы работы. Лиз подумала, что теперь, когда он, наконец, поймал Антуана Мильро, человека, который так долго был одержим им, он действительно решится на это. Она не была уверена, что это будет хорошей идеей для него, да и для нее тоже.

  Иногда ее беспокоило, что может возникнуть конфликт интересов, когда они тесно сотрудничали над делом, как сейчас, но до сих пор им удавалось держать свои личные отношения и свою работу в разных отсеках. Она знала, что ее начальство следит за ситуацией и что ей нужно быть профессионалом скрупулезно, если ее не переведут на другую работу. А теперь вот она, едет в Париж, чтобы взять на себя заботу о Мильро. Она планировала использовать его, чтобы выяснить, что происходит, и ей пришлось взять на себя инициативу, потому что разведданные до сих пор указывали на Великобританию.

  Мартен встретил ее на Северном вокзале, и они поехали в Монтрей, где Антуан Мильро ждал их в гостиной неприметного оштукатуренного бунгало. Компанию ему составлял молодой офицер DGSE по имени Тибо и пара крепких охранников. На декор бунгало было потрачено немного: несколько обшарпанных кресел, сильно потрепанный журнальный столик и потертый диван украшали гостиную, а стены украшали безвкусные репродукции картин импрессионистов. «Интересно, кто покупает такие вещи в первую очередь», – подумала Лиз, надеясь, что кухня обставлена пошире – разве что паштет и бутылка шабли в холодильнике.

  Милро нарядился по этому случаю. В своем нарядном шерстяном пиджаке, рубашке с открытым воротом и начищенных мокасинах он больше походил на преуспевающего кинорежиссера или владельца модной галереи, чем на разведчика-ренегата.