Текст книги "На Волосок От (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

  Макманус быстро пошел обратно к передней части склада. Проходя мимо грузовика, он остановился, внимательно прислушиваясь, а затем двинулся вперед и быстро побежал к двери склада.

  Макманус исчез из поля зрения внутренней камеры, когда вел женщин в спальню, и внимание наблюдателей в оперативной комнате было сосредоточено на Джексоне, когда он забирался в кузов грузовика с водителем и Зарой. Пока все смотрели, в комнате повисла тишина. Теперь Лиз подумала, что маловероятно, что появятся другие джихадисты, и она хотела, чтобы Зара села и забрала его «товар» из грузовика, чтобы они могли послать вооруженную команду, чтобы арестовать его и Джексона.

  Внезапно в нижней части экрана появилась фигура, которая быстро шла к передней части склада. – Это МакМанус, – воскликнул Лазарус, когда фигура бросилась бежать, его ботинки с шумом шлепали по бетонному полу склада.

  В дело вмешалась наружная камера, показав Макмануса, когда он достиг асфальтированного двора и выбежал на дорогу. Он воздевал руки и кричал так громко, что в операционной его голос был отчетливо слышен. – Не стреляйте, не стреляйте, – кричал он. «Я полицейский. Детектив Макманус. В пятидесяти ярдах впереди него из подлеска появился вооруженный полицейский, держа в руках штурмовую винтовку, нацеленную на Макмануса.

  Раздался ровный треск выстрела, и Макманус полуобернулся, схватившись обеими руками за живот, споткнулся и упал. Он неподвижно лежал на боку. В свете внешних фонарей безопасности камера показала небольшую лужу, образовавшуюся рядом с инертной фигурой; как течь из прорванной трубы, лужица мало-помалу увеличилась и стала стекать по дороге.

  – О Боже, – сказала Пегги, когда полицейский в пуленепробиваемом жилете медленно двинулся вперед, все еще держа винтовку высоко.

  Лиз смотрела с недоверием. Этот полицейский застрелил Макмануса, безоружного человека? Затем сбоку от картины она увидела Джексона, стоящего рядом со складом с пистолетом в правой руке.

  В этот момент Джексон, должно быть, увидел полицейского, потому что тот поднял руку, прицелился и выстрелил. Та же плоская трещина расколола воздух, но теперь почти одновременно раздался второй звук – на этот раз металлически звучащая очередь. Джексон развернулся, сделал два шага и упал на колени. Одна рука все еще сжимала пистолет, а другая была прижата к животу. Он снова попытался встать, но смог лишь низко пригнуться. Он убрал руку от живота и уставился на нее со смешанным выражением благоговения и недоверия; оно было покрыто кровью.

  Он неловко повернулся на каблуках, чтобы посмотреть на приближающегося полицейского, который кричал ему, чтобы он бросил пистолет и оставался на месте. Но Джексон не обратил на это внимания; демонстративно ему удалось подняться на ноги и направить пистолет в сторону полицейского. Раздался звук очередной очереди огня, затем тишина. На этот раз Джексон упал навсегда.

  Глава 57

  Люди всегда говорили, что старики рано ложатся спать, и миссис Донован не стала с этим спорить. С тех пор, как девятичасовые новости по телевизору перешли на десятичасовые, она ни разу их не смотрела. Теперь она ложилась спать в половине девятого и слушала десятичасовые новости по радио.

  Но чего люди не понимали, так это того, что если ты ложишься спать рано, это не значит, что ты выспался . Каждую ночь она просыпалась, неуверенная и туманная, поднимала голову с подушки, чтобы увидеть ярко-красные подсвеченные цифры на часах на прикроватной тумбочке. Они могли сказать 12:30, или 2:17, или – если ей повезет – 5:45. Редко когда ей удавалось непрерывно спать целых четыре часа; еще реже те, где она проспала до рассвета.

  Сегодняшний вечер ничем не отличался. Было четыре часа, и она сидела за кухонным столом с чашкой чая с молоком, печеньем и экземпляром « Солнца », который оставил ее внук Майкл.

  Она положила телефон на стол на расстоянии вытянутой руки, но он вызывающе молчал. Сама она не собиралась им пользоваться, потому что, хотя и привыкла вставать в этот нечестивый час (все эксперты говорили, что лучше вставать, чем лежать в постели, вертясь), она знала, что немногие другие люди . Несмотря на свой возраст, миссис Донован не потеряла много своих шариков – она могла работать нечетные часы, но она знала, что было, а что нет.

  Она пыталась рассказать им об этом ранее вечером. Кто-то сказал, что перезвонит ей, но этого не произошло. Она ни на мгновение не поверила, что та девушка, которая появилась, действительно была из отдела регистрации избирателей. Но ей нравилась ее внешность, и она хранила листовку с номером телефона за маленьким кактусом, который подарил ей Майкл.

  Она не могла точно сказать, на кого работала эта девушка, но была уверена, что это как-то связано с теми триллерами, которые она любила смотреть, когда их показывали по телевизору достаточно рано вечером. «Призраки», так их называли. Она была одной из них, миссис Донован была уверена. Она знала, что была права, потому что номер на листовке был лондонским. Зачем отделу регистрации избирателей Экклза лондонский номер телефона?

  Она бы ничего этого не заметила – и не позвонила бы по номеру, – если бы по соседству внезапно не произошло что-то очень странное. Миссис Атья приходила три дня назад, чтобы сказать, что собирается навестить свою сестру в Кройдоне. Не могла бы миссис Д присмотреть за своим котом Доминго? Это был толстый полосатый кот с примятым после давней ссоры ухом, который любил спать на крыльце миссис Атьи. На самом деле он не был котом Атия – Доминго ясно дал понять, что он никому не принадлежит, – но йеменская женщина была мягкосердечна и относилась к животному как к любимому ребенку. Всегда была еда для Доминго, когда он соблаговолил навестить.

  Все было в порядке, и миссис Атия уехала – миссис Д. видела, как подъехал микроавтобус за два дня до этого, – но сегодня утром случилось странное. Как раз в тот момент, когда она насыпала в миску на крыльце своей соседки Go-Cat, а Доминго мурлыкал и терся о ее ноги, входная дверь открылась. Она испуганно подняла голову, ожидая увидеть либо миссис Атью, вернувшуюся рано, либо одного из ее детей. Вместо этого там стоял молодой человек, ближневосточный, бородатый. Он был так же поражен, как и она.

  Миссис Донован встала, улыбаясь, готовая представиться, указывая на Доминго, чтобы объяснить свое присутствие. Но молодой человек не улыбнулся и не сказал ни слова, просто вернулся внутрь и плотно закрыл дверь. Грубость, подумала миссис Донован, но потом, вернувшись в свой дом, она сочла это еще и очень странным. В этом доме только сын миссис Атьи, Мика, был способен на такое поведение, и дверь открыла не Мика. Так кто же был этот незнакомец?

  Весь день этот вопрос грыз ее, соперничая с ее обычным инстинктом не вмешиваться, оставить все как есть, не суетиться. Но она все больше осознавала, что что-то происходит по соседству; людей – не только один угрюмый молодой человек, но и другие: кто-то включал радио на кухне, кто-то мыл ванну, а кто-то с грохотом спускался по лестнице. С улицы вы бы не заметили, что там кто-то есть, потому что шторы впереди, как наверху, так и внизу, были плотно задернуты. Вот только стены в этих террасных домах были такими тонкими, что всегда было известно, есть ли в них кто-нибудь.

  Если они ограбили дом в отсутствие миссис Атьи, это выглядело довольно забавно; с другой стороны, миссис Атия упомянула бы об этом, если бы приглашала людей пользоваться ее домом, когда ее не будет. И зачем ей было просить миссис Донован накормить Доминго, если у нее остались гости?

  Миссис Донован боялась совать свой нос куда не следует. А что, если эти люди на самом деле были не грабителями, а кем-то похуже? Миссис Донован не была трусихой, но и не дурой; она не думала, что будет разумно пойти и постучать в дверь и спросить, кто они такие и что происходит. Она мало что могла бы сделать, если бы незнакомцы внезапно затолкали ее внутрь и… она даже не хотела об этом думать.

  Потом она увидела, как прибыл Мика, сын миссис А. Он припарковался снаружи и побежал в дом своей матери, неся сумку. Прежде чем миссис Донован успела добраться до двери и выйти, чтобы перехватить его, он вошел внутрь, хлопнув дверью.

  Судя по виду, он ехал на новенькой машине, к тому же большой, что показалось миссис Донован несколько чересчур. В наши дни эти студенты должны были сами платить за обучение – разве они не всегда жаловались на это? Так как же Мика мог позволить себе такую роскошную машину?

  Наконец миссис Донован решила, что ей нужно что-то делать. Она снова задумалась о том, не следует ли ей постучать в дверь теперь, когда Мика вернулся, и спросить его, что происходит и знает ли его мать обо всех этих людях, находящихся там. Но она снова подумала, что это было бы неразумно. Судя по тому, как он ворвался в дом, она не думала, что ей будут рады; Мысль о враждебно настроенном молодом человеке, которого она видела этим утром, полностью оттолкнула ее от этой мысли.

  Тут-то она и вспомнила о своей недавней гостье, которая сказала, что она из отдела регистрации избирателей. Кем бы она ни была на самом деле, возможно, она сможет помочь. К тому времени уже был вечер, шесть часов, так что она не была уверена, что она все еще здесь. Но в наши дни люди, похоже, работают много часов, и у всех у них есть эти мобильные телефоны, поэтому она подумала, что стоит попробовать. Она взяла карточку с буфета и набрала номер.

  Ответил женский голос, и, думая, что это была девушка, которую она встретила, миссис Донован начала объяснять, пока женщина не прервала ее. Как только путаница была устранена и миссис Донован объяснила, с кем она пыталась связаться и почему, женщина пообещала передать сообщение. Она сказала, что ей немедленно перезвонят. Но ничего не произошло.

  Прошло уже почти десять часов с тех пор, как она позвонила. Она видела, как Мика выехал на своей машине, но другие люди все еще были рядом. Она могла слышать, как они двигались, хотя была середина ночи. Мика не вернулся; машины не было. У нее было искушение снова позвонить по этому номеру, но, вероятно, в этом не было никакого смысла.

  Возможно, она просто была глупой старухой. Часть миссис Донован надеялась, что так оно и есть, и что она ошибалась в своих подозрениях насчет людей по соседству. Думаю, я просто забуду об этом, подумала она, делая глоток уже остывшего чая. Я полагаю, что есть какое-то невинное объяснение, и миссис Атия во всем разберется, когда вернется. Она зевнула и встала, чтобы вернуться в постель. Не то чтобы она спала.

  Глава 58

  Потребовалось восемнадцать минут, чтобы добраться до склада из штаб-квартиры полиции. Ехали колонной, всего три машины. Главный суперинтендант Лазарус остался в оперативной комнате, чтобы координировать операцию. Лиз ехала с главным констеблем Пирсоном на его БМВ; его водитель, Том, включил обогреватель на полную мощность, чтобы растопить иней на окнах – машина стояла снаружи, ожидая сигнала движения, и внутри было холодно так же, как и снаружи.

  Сначала в машине разговора не было. Они слушали радиопередачи, когда полицейские машины подъезжали к промышленной зоне. Две машины скорой помощи не отставали.

  Затем Пирсон нарушил молчание. – Не ожидал увидеть тебя здесь сегодня вечером.

  – Ну… – начала она, но обнаружила, что больше нечего сказать. Она тоже не ожидала оказаться здесь. Это казалось нереальным. Но она была благодарна за почти безумную последовательность событий, поскольку она мешала ей думать об ужасных событиях в Париже накануне вечером. Предыдущей ночью? Невероятно, но это было только прошлой ночью, хотя, казалось, прошли дни с тех пор, как она впервые услышала известие об убийстве Мартина.

  Пирсон сказал: «Я рад, что вы здесь. Не поймите меня неправильно, я думаю, что юная Пегги очень хороша. Но я знаю, что она была рада твоему появлению. Он сделал паузу, чтобы прослушать всплеск радиопередачи, а затем сказал: «Честно говоря, я думаю, что вы довольно замечательны после тех двадцати четырех часов, что вы провели».

  – Я хотела довести дело до конца, – сказала Лиз.

  'Конечно. Но послушайте, если в какой-то момент это станет для вас слишком большим, просто дайте мне знать. Том отвезет вас обратно в штаб-квартиру полиции и разберется с вами в одной из наших комнат для гостей. Тогда ты сможешь снова забрать вещи завтра.

  Водитель кивнул. – Я буду с машиной. Просто дай мне знать, если хочешь уйти.

  – Это мило с твоей стороны, но, честно говоря…

  Пирсон поднял руку, чтобы прервать его. 'Понял. Просто помните, что если вы передумаете, предложение остается в силе.

  Когда они приблизились к торговому поместью, они увидели отвратительное свечение, созданное тусклыми натриевыми фонарями, которые тянулись вдоль узких полос дороги и уходили в промышленный анклав. Том ехал быстро, следуя за двумя другими машинами, сворачивая направо, а затем налево в своего рода тупик, в конце которого был асфальтированный перрон перед большим металлическим складом. Кустарниковая трава и подлесок заполнили пространство между складом и соседними зданиями, заброшенными кирпичными и бетонными мастерскими.

  Одинокий полицейский стоял перед взлетно-посадочной полосой, размахивая фонариком, чтобы объехать небольшой участок, отмеченный дорожными конусами. За конусами что-то лежало на земле, прикрытое брезентом. С потрясением Лиз поняла, что смотрит на мертвое тело Макмануса. Теперь они были частью драмы, которую смотрели на экранах в операционной. Ей казалось, что она вышла из зала на сцену.

  Три полицейских фургона и машина скорой помощи уже были аккуратно припаркованы, и Том остановился рядом с ними. Только что прибыли еще две машины с Пегги и еще несколькими офицерами в форме. Лиз и Пирсон последовали за полицейскими на склад, осторожно перешагнув через тело Джексона, которое все еще лежало у входа, тоже под простыней.

  Внутри находились два члена вооруженной группы. Один охранял Зару в наручниках, сидящую на деревянном ящике. Он безучастно смотрел в пространство, подчеркнуто игнорируя окружающих. Другой вооруженный офицер пытался успокоить женщин, вышедших из своей крошечной спальни в боковой части склада. Младшую все еще трясло, но теперь она тоже кричала, и по ее лицу текли слезы. Другой, по-видимому, самый старший, цеплялся за руку полицейского и кричал: «Не стрелять».

  Милиционер пытался развязать ей руки и говорил: «Я не собираюсь вас стрелять. Здесь вы в полной безопасности.

  Но он не имел никакого эффекта. Все женщины были явно напуганы, и Лиз не могла их винить; двое мужчин были застрелены поблизости менее чем через полчаса после их прибытия. Они думали, что приехали в Англию не для этого.

  – Где водитель грузовика? – спросила Лиз, внезапно поняв, что кого-то не хватает.

  Вооруженный полицейский указал на такси. «Он заперся, когда началась стрельба. Я пытался его уговорить, но он напуган до смерти.

  – По крайней мере, мы знаем, где он. Мы доберемся до него через минуту, – сказал старший констебль Пирсон. – Во-первых, я хочу убрать этих женщин с дороги. Положите их куда-нибудь, пока мы не решим, что с ними делать.

  Пегги, вошедшая вслед за Лиз, шагнула вперед и коснулась руки женщины, которая цеплялась за полицейского.

  – Пойдем со мной, – сказала она нежным голосом. – Никто не причинит тебе вреда. Пойдем, посмотрим, сможем ли мы сварить кофе. Тогда я попрошу кого-нибудь принести вам что-нибудь поесть.

  Женщина отпустила полицейского и схватила Пегги за руку. Она посмотрела на лицо Пегги испуганными, встревоженными глазами, потом повернулась к остальным и что-то сказала. Казалось, это их успокоило, а затем, как наседка, Пегги собрала маленькую группу и повела их обратно в спальню.

  Вооруженный полицейский, начальник полиции и Лиз молча смотрели. Тишина была нарушена, когда один из полицейских подошел к группе и спросил: «Когда мы будем обыскивать грузовик, что мы ищем, сэр?»

  Пирсон посмотрел на Лиз. Она сказала: «Ружья и гранаты. Огнестрельное оружие, вероятно, представляет собой смесь штурмовых винтовок и пистолетов. И много боеприпасов – просили двадцать тысяч патронов. Это займет довольно много места.

  Пирсон сказал: «Я уверен, что водитель знает, где спрятан груз, поэтому мы должны сначала поговорить с ним. Но что бы он ни сказал, делайте это медленно. Я не хочу, чтобы что-то пошло не так, потому что кто-то теряет терпение».

  К ним присоединился второй офицер. – Я обыскал подозреваемого, сэр, – сказал он, указывая на Зару. – Он не был вооружен.

  Лиз спросила: «У него было какое-нибудь удостоверение личности?»

  'Нет.'

  «Как насчет ценных вещей? Есть наличные?

  «У него было всего несколько фунтов в кармане, но у него было что-то еще, стоящее чертовски много денег. Билет на завтрашнее дерби на «Олд Траффорд». Он передал билет Лиз. Пока она изучала его, он добавил: «Они как золотая пыль».

  Лиз протянула билет Пирсону и сказала: «Мы довольно глубоко изучили прошлое юного Атьи, но я никогда не видела в досье ничего о любви к футболу. И не то, что у него были деньги на такие расходы. Она повернулась к полицейскому. «Вы когда-нибудь бываете на «Олд Траффорд»?

  – Известно, что я посещал матчи, – признался он.

  – Тебя обыскивают, когда ты проходишь через ворота?

  'Нет. Это было бы непрактично. За короткое время вы получите шестьдесят тысяч человек. Очереди растянулись бы на мили, если бы обыскали всех. Они попробовали это для Олимпийских игр, и это вызвало хаос».

  Пирсон смотрел с растущим опасением. Он сказал: «Сейчас достаточно холодно, чтобы все в толпе могли кутаться. Вы могли бы легко пронести оружие или гранату под пальто, если бы не было должного обыска.

  – Вот именно, – сказала Лиз. «И если бы у вас было шесть человек в разных частях стадиона, то, даже если бы одного заметили, у вас было бы пять других, которых могло и не быть».

  Полицейский сказал: «Что делать? Застрелить Уэйна Руни? Он издал слабый смешок. – А почему вы говорите «шесть человек»? У подозреваемого был только один билет.

  Пирсон не стал объяснять. Он увидел, к чему клонит Лиз, и сказал: «Значит, у других джихадистов уже должны быть билеты. Что значит-'

  – Значит, прибыли и затаились где-то поблизости. Лиз указала на одинокую фигуру Атьи, сидящего в наручниках на деревянном ящике, а затем спросила полицейского: «Вы уверены, что у него ничего не было при себе?» Что угодно – скомканный автобусный билет или карманная расческа. Что-либо.'

  Офицер покачал головой. – Нет, и он не сказал ни слова – даже имени своего не назвал. Я не думаю, что вы многого от него добьетесь.

  Пирсон сказал Лиз: «Ты хочешь пойти сюда или подождать, пока мы не отвезем его обратно в штаб-квартиру?»

  'Сюда пожалуйста.' Было крайне важно попытаться заставить Атью говорить, прежде чем он успеет собраться с мыслями и придумать историю – или просто заткнуться и попросить адвоката.

  Когда Лиз подошла к Атье, Пегги, вернувшаяся после ухода за дагестанскими женщинами, перехватила ее. – Могу я поговорить, Лиз? Она подняла свой мобильный телефон. – Я только что получил сообщение из Темз-Хауса. Это может быть важно.

  – Дай мне две минуты, Пегги. Мне нужно срочно поговорить с Зарой. И она подошла и встала перед Атьей. Он проигнорировал ее, продолжая смотреть на припаркованные машины на твердой стоянке перед складом.

  Лиз сказала: «Ты в порядке? Вы не пострадали во время стрельбы?

  Он не ответил. Его глаза оставались сосредоточенными на расстоянии, как в трансе. На мгновение Лиз задалась вопросом, был ли он под наркотиками, но потом она вспомнила его по видеотрансляции – тогда он был совершенно живым, даже агрессивным. Она сказала: «Скажи мне, если ты ранен; сейчас здесь парамедики. Когда он все еще не ответил, Лиз тихо сказала: «Мика, мы знаем, кто ты».

  На этот раз он моргнул. На мгновение Лиз показалось, что он собирается что-то сказать, но он не стал. Она продолжала: – Мы знаем, что грузовик привез в деревню и другие вещи, помимо женщин и матрацев. Мы собираемся начать поиски через минуту или две. Когда мы найдем то, что ищем, вас арестуют.

  – Но это не все, что мы ищем. Я думаю, ты это знаешь. По крайней мере пятеро ваших коллег прибыли в страну из Йемена; Я думаю, они должны были встретиться с вами, как только вы соберете оружие, которое находится в грузовике. Я не знал, что ты интересуешься футболом – твои коллеги тоже собираются на матч?

  Он слегка вздрогнул, затем поджал губы. Лиз продолжила: «Я уверена, что мы сможем их найти, особенно если они появятся на завтрашнем матче». Она внимательно наблюдала за ним. Без этих пушек его товарищи мало что смогут сделать, даже если на следующий день доберутся до стадиона – если только… И Лиз содрогнулась при этой мысли. Если у них уже не было другого оружия .

  Единственный способ убедиться в этом – найти их. Она вдруг возненавидела мысль о том, что Мартин мог умереть напрасно; что, несмотря на жертву его жизни и все их усилия, этим террористам все же удастся начать атаку. Если бы только Зару можно было заставить говорить. Но, глядя на него, она поняла, что он полон решимости ничего не выдавать – он снова принял тот же пустой взгляд, словно завороженный.

  Лиз сказала ужесточенным голосом: – Твои коллеги уйдут. Но большим проигравшим будешь ты, Мика, потому что именно тебя мы можем привязать к оружию, которое собираемся найти. Мы засекли тебя давным-давно, и с тех пор за тобой следят. Мы наблюдали за вашей встречей в Примроуз Хилл, и дилер, которого вы там видели, находится под стражей во Франции. Он сказал нам все, что нужно, чтобы посадить тебя. Я думаю, тебе грозит тридцать лет. Вы можете успеть к Олимпийским играм 2040 года. Только подумай, сколько тебе тогда будет лет.

  Лиз вздохнула. – Не похоже, чтобы вы очень помогли своему делу. Но есть способ помочь себе, способ, которым вы можете выйти из тюрьмы всего за несколько лет – у вас еще останется жизнь. Но, Мика, ты должен сказать нам, где остальные.

  Атия продолжала бесстрастно сидеть, и Лиз поняла, что упирается в кирпичную стену. Очевидно, он был полностью завербованным джихадистом. Это была его мученическая смерть, и если бы она сказала двести лет тюрьмы вместо тридцати, он был бы доволен. Она предприняла последнюю попытку: «Мы все равно поймаем ваших коллег; это просто ускорит процесс, если ты скажешь нам, где они. Подумайте о том, что я говорю; скоро мне будет слишком поздно помогать тебе.

  Атия очень медленно повернул голову, и Лиз впервые почувствовала надежду, что он ответит. Его глаза встретились с ее, и он выдержал ее взгляд, когда его губы начали двигаться. Затем его рот открылся, и он плюнул ей в лицо.

  Лиз от неожиданности отпрянула. Она попыталась взять себя в руки и вытерла слюну со щеки рукавом пальто. Она была полна решимости не показывать своего шока или гнева. Она спокойно сказала: «Если вы поможете нам, я обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам». Внезапно ей в голову пришла мысль. Она добавила: «Я также прослежу, чтобы твою мать не втянули в это».

  Глаза Атьи на мгновение вспыхнули, и на мгновение Лиз показалось, что он снова плюнет в нее. Но затем он восстановил контроль, и его глаза снова стали непрозрачными.

  Лиз обернулась и увидела, что Пирсон ждет ее, стоя на полпути между ней и грузовиком. Она пожала плечами и подошла к нему, оставив Атью на попечение его вооруженной охраны. Пегги тоже ждала ее там, и Лиз вспомнила, что ей нужно кое-что сказать.

  На заднем плане, позади Пирсона, к грузовику подошли трое полицейских, жестом указав водителю выйти из кабины. Один из них обошел водительскую сторону и взобрался на ступеньку рядом с дверью кабины. Он постучал в стекло и крикнул в окно: «Открой». Мы хотим поговорить с вами.

  Старший констебль и Пегги обернулись, а Лиз остановилась и стала смотреть, как полицейский, потеряв терпение, закричал: «Откройте, или нам придется разбить окно».

  Водитель выглядел испуганным, хотя Лиз вдруг подумала, не было ли это притворством. Она уже собиралась выкрикнуть предупреждение, когда увидела, как мужчина проскользнул через переднее сиденье кабины к пассажирской стороне. Открыв дверь, он спрыгнул как раз в тот момент, когда двое полицейских обошли грузовик спереди.

  Они были менее чем в десяти футах, когда из кармана бушлата водитель вытащил маленькую гранату. Свободной рукой он оторвал чеку, затем бросил гранату из-под руки, как ребенок, играющий в лапту.

  Ближайший к нему полицейский вздрогнул и отвернулся, держась руками за голову. Граната упала на цементный пол, едва не задев полицейского, затем подпрыгнула высоко в воздухе, наклонившись к… Лиз. Она напряглась, ожидая, что он взорвется. Деваться было некуда, и она ничего не могла сделать.

  Затем протянутая рука, одетая в черное, с серебром на плече, протянулась и схватила гранату, когда она начала падать. Одним быстрым движением рука выбросила гранату прямо из открытой передней части склада.

  Он пролетел двадцать ярдов и с глухим стуком ударился о асфальт на переднем дворе, где тут же взорвался. Осколки грязного цвета разлетелись по воздуху, и звук взрыва был на удивление тихим, почти приглушенным. Но за этим последовала серия резких ударов – осколки били по бокам припаркованных полицейских машин.

  Пирсон подбежал к складу. – Кто ранен? он крикнул. Но двух санитаров скорой помощи от взрыва прикрыла одна из полицейских машин. Они выглядели ошеломленными, но невредимыми. Том, водитель Шефа, был единственным полицейским снаружи, и по радио он был в своей машине. Он поднял руку, показывая, что с ним все в порядке.

  С явным облегчением Пирсон вернулся на склад, где водитель был повален на землю и скован наручниками. Пока за ним наблюдал вооруженный полицейский, Атия наконец проявил хоть какие-то эмоции – он широко улыбался.

  – Ты в порядке, Лиз? – спросил Пирсон.

  Она кивнула. – Просто удивлен, что дышу. На мгновение я был уверен, что это оно. Она посмотрела на Пирсона. «Это первый раз, когда мне приходится благодарить кого-то за спасение моей жизни. Большое Вам спасибо.'

  – Чистый инстинкт, – сказал он. «Я служил в Территориальной армии, и иногда казалось, что половина нашей подготовки посвящена обращению с зажигательными устройствами и гранатами. Никогда не приходилось использовать его тогда. Он покачал головой. – И никогда не думал, что мне придется использовать его здесь. Должно быть, с этой гранатой что-то не так, но, слава богу, так оно и есть.

  Позади они услышали тихий стон. Лиз повернулась и увидела Пегги, сидящую на корточках у боковой стены склада. Она держала свою руку, которая сильно кровоточила чуть ниже локтя.

  – Тебя ударили? – спросила Лиз.

  Пегги поморщилась и рухнула, прислонившись спиной к стене и раскинув ноги перед собой, плашмя на полу. Когда Лиз бросилась к ней, Пирсон сказал: «Я позову фельдшера».

  Лиз присела рядом с Пегги. Она сразу увидела, что рана тяжелая; шрапнель разорвала слои свитера и рубашки, которые были на Пегги; на ее предплечье была глубокая рваная рана, которая сильно кровоточила.

  Она увидела, как глаза Пегги потускнели и начали закрываться. Девушка была в шоке. 'Пегги!' – крикнула Лиз, и глаза распахнулись, посмотрели неопределенно на Лиз, а затем снова закрылись.

  Прибыл фельдшер, и Лиз встала, чтобы не мешать ему. Пока он осматривал руку Пегги, она застонала от боли, и он достал из рюкзака шприц и пузырек и ввел что-то в другую руку Пегги. Морфин, догадалась Лиз; боль осколка должна быть мучительной.

  Прибыли еще двое медработников, неся между собой носилки. Они осторожно подняли на него Пегги, а затем отнесли к одной из машин скорой помощи, припаркованных снаружи на взлетно-посадочной полосе.

  Медик, который вводил Пегги инъекцию, посмотрел на Лиз. – Она должна быть в порядке, но нам нужно немедленно ее осмотреть – у нее неприятная рана. Хочешь поехать с нами в машине скорой помощи?

  Лиз колебалась. Она хотела быть с Пегги, но все еще было во что играть. Она покачала головой. – Я все еще нужен здесь. Но, пожалуйста, держите меня в курсе.

  Пирсон разговаривал по телефону, но бросил трубку, когда увидел Лиз. Он сказал: «Нам придется принять решение о матче».

  Она кивнула. 'Я знаю. Конечно, решать вам, но я беспокоюсь об этих других джихадистах. Мы просто понятия не имеем, где они и есть ли у них оружие. Рискну предположить, что нет, но гарантий нет. У них может быть доступ к какому-то тайнику.

  'Да. Ты прав. И если они появятся на матче вооруженными или с какой-либо взрывчаткой, мы не можем быть уверены, что сможем помешать им проникнуть внутрь. У нас есть номер места в билете Атьи, но даже если мы обыщем все, у кого есть место в одном блоке, мы можем их не поймать. Они могли занять места в любой части площадки.

  Главный констебль нахмурился. «Я начинаю думать, что у нас нет другого выбора, кроме как отменить матч. Мы не можем рисковать. Но если мы это сделаем, это вызовет огромный фурор. На улицах будет хаос, средства массовой информации устроят полевой день, министр внутренних дел будет втянут, и все мы, включая вашу Службу, подвергнемся критике. Мне нужно поговорить с Министерством внутренних дел, прежде чем мы что-то предпримем, и вы также захотите поговорить со своим руководством.

  Лиз посмотрела на часы. Сейчас было четверть пятого. – Я свяжусь с дежурным офицером. Гендиректору наверняка захочется быть проинформированным.

  Пирсон оглядел склад. – Мы здесь больше не нужны. Мы вернемся в штаб-квартиру и устроим телеконференцию, после чего каждый сможет высказать свое мнение и подготовиться к дерьмовому шторму, с которым мы столкнемся. Мы можем сдвинуться с мертвой точки, пока едем обратно.

  Глава 59

  В шесть часов они были в угловом кабинете Пирсона, к ним теперь присоединились Лазарус и несколько старших коллег Пирсона, призванные помочь спланировать крупную операцию, независимо от того, будет ли принято решение об отмене матча дерби. Снаружи была еще кромешная тьма, и всякий раз, когда Лиз смотрела в окно, она видела отражения на фоне черного неба фигур в темных мундирах, сидевших вокруг стола для совещаний посреди комнаты.

  Лиз позвонила в больницу из машины и узнала, что состояние Пегги стабильное, но вскоре им предстоит операция на руке, чтобы удалить осколки, которые разлетелись на множество мелких осколков. Уверенная, что в данный момент она ничего не может сделать для Пегги, Лиз была сосредоточена на решении, которое должен был принять Пирсон.