Текст книги "На Волосок От (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

  Стелла Римингтон

  НА ВОЛОСОК ОТ

   1

  Солнце косо пробивалось сквозь высокие своды базара, бросая вниз лучи света, в которых лениво клубились пылинки и тонкие струйки сигаретного дыма. Майлз Брукхейвен начал расслабляться, идя по длинному центральному проспекту, вдыхая запахи порошкообразных горсток специй, протягивая руку, чтобы коснуться блестящей пурпурной кожицы баклажанов, и обмениваясь громкими приветствиями с владельцем прилавка.

  Он остановился у продуктового ларька на углу одного из боковых проходов, где у того самого старика, который был там бог знает когда, была машина для приготовления сока. Как обычно, когда он выбирал этот маршрут, Майлз остановился, чтобы выпить стакан свежевыжатого апельсинового сока. У стены за прилавком на длинном остром шесте вращалась мясная шаурма размером с ствол дерева. Майлз оперся бедром на табуретку в углу, откуда он мог видеть главный проход, путь, которым он пришел, но его взгляд был прикован к слюне. Было что-то другое. Обычно, когда он пил, он наблюдал за невысоким лысеющим мужчиной по имени Афиз, в фартуке, испачканном брызгами сока, держащим в руках длинный нож невероятной остроты, счищающий стружку мяса с шаурмы , как полоски обоев.

  У них с Афизом установился дружеский негласный ритуал – Афиз поворачивался и махал Майлзу ножом, как бы спрашивая : « Хочешь немного?» Майлз качал головой и поднимал стакан, показывая, что именно за этим он и пришел. Афиз смеялся и возвращался к шаурме .

  Но сегодня за косой ухаживал не Афиз. Вместо этого молодой человек держал длинный нож. Он был высоким, с выдающимся кадыком и длинными черными волосами, собранными сзади в узел, и смотрел на Майлза темными равнодушными глазами, а затем отвернулся, чтобы обслужить клиента. В нем не было ни одной из привычных Афизу деликатностей; вместо этого он просто рубил мясо, которое падало кусками, а не тонкими, как бумага, ломтиками. Это казалось странным, подумал Майлз, потягивая сок. Держа стакан в одной руке, он полез в карман за монетами, чтобы заплатить, и именно тогда он почувствовал движение, поднял глаза и увидел, что к нему приближается молодой человек, держащий нож в одной руке, с остекленевшими и враждебными глазами.

  Не задумываясь, Майлз наклонил свой стакан с соком и выплеснул его содержимое прямо в глаза нападавшему. Длинноволосый юноша был застигнут врасплох, яростно моргая, пытаясь выпустить сок из глаз. Майлз сделал шаг назад, и когда молодой человек бросился вперед, сильно ударив ножом, он швырнул пустой стакан себе в лицо.

  Это поразило молодежь прямо в глаза. Он вскрикнул от боли и выронил нож, который упал на кафельный пол киоска и хаотично отскочил от острия, прежде чем, наконец, приземлиться, как подношение, к ногам Майлза. Когда Майлз нагнулся и схватил его, молодой человек выбежал из дальнего конца прилавка.

  Майлз уставился на убегающую фигуру, а когда повернулся, то увидел, что продавец соков тоже убежал. Волнение собирало толпу. Майлз понял из арабской болтовни, что им интересно, что делает этот житель Запада, держа в руках нож. Он положил его на прилавок и, не оглядываясь, быстро зашагал по проходу к выходу с базара. Последнее, что нужно ему или его коллегам, – это внимание полиции.

  К тому времени, когда он достиг современного конца базара, казалось, никто в толпе покупателей не обращал на него особого внимания. Он перешел на прогулку, заставил себя нормально дышать и начал вспоминать, что произошло. Был ли этот молодой человек просто еще одним экстремистом, ненавидящим жителей Запада? Он так не думал. Тот факт, что он работал в киоске, где регулярно останавливался Майлз, и что продавец сока тоже сбежал, делал более вероятным, что он стал мишенью.

  Возможно, в группу, с которой он работал, проникли – но кто? Именно поэтому было трудно бороться с повстанцами. Слишком много противоречивых интересов; слишком много железа в огне. Враг вашего врага не обязательно был вашим другом. Каким бы ни было объяснение, он не мог продолжать пользоваться одним и тем же прикрытием. Пришло время двигаться дальше.

  Снаружи, на ярком солнце, Майлз понял, что его рука стала липкой, поднял ее и обнаружил, что она вся в крови. Кровь текла по рукаву его куртки, и шевеление плечом заставило его вздрогнуть от боли. Этот взмах ножом, должно быть, соединился.

  Он начал чувствовать слабость; лучше вернуться в офис быстро. Он услышал вздох и, подняв голову, увидел молодую женщину, в ужасе уставившуюся на его куртку. Позади нее на него указывал маленький человечек с густыми черными усами. Кровь теперь быстро текла по его руке, капая с манжет рубашки и куртки на брусчатку. Его зрение расплывалось, и он начал раскачиваться при ходьбе. Увидев, как он шатается, человечек обнял его одной рукой и помахал другой рукой таксисту. «Больница, больница», – кричал он водителю, и когда тот затолкал его на заднее сиденье машины, Майлз потерял сознание.

  Глава 2

  Лиз Карлайл сидела за своим столом в Темз-Хаусе, лондонской штаб-квартире британской МИ-5, и хмуро смотрела на стопку бумаг, аккуратно сложенную в центре ее стола. Она только что вернулась с трехнедельной прогулки по Пиренеям и жалела, что не осталась там. Из-за двери высунулась голова в очках, за ней последовали остальные члены Пегги Кинсолвинг, многолетний научный сотрудник Лиз, а теперь ее заместитель в отделе по борьбе с терроризмом, которым руководила Лиз.

  – С возвращением, – сказала Пегги. 'Ты хорошо провел время? Ты должен быть в форме, как блоха. Здесь никогда не прекращался дождь с тех пор, как ты уехал. Она махнула рукой на стопку бумаги. – Не беспокойтесь об этом. Я прочитал все это, и это просто второстепенная информация. Верхний – единственный важный – я подытожил, к чему мы пришли во всех текущих расследованиях. У вас назначена встреча с министром внутренних дел в пятницу, чтобы ввести ее в курс дела. Если хочешь, я пойду с тобой.

  Пегги остановилась, чтобы перевести дух, и Лиз нежно улыбнулась своей младшей коллеге. «На самом деле здорово вернуться, хотя я не чувствовал этого, когда проснулся сегодня утром. Мы чудесно провели время. Прошел много миль, слишком много ел, пил отличное вино. С Мартином все в порядке, хотя он все еще размышляет, стоит ли уйти из DGSE и пойти работать в частную охрану. Он мечтает уехать из Парижа и жить на юге – его семейный дом находился недалеко от Тулузы. Но оставить государственную службу и перейти в частную – это большой шаг, а конкуренция в сфере частной безопасности высока, как и здесь. В любом случае, как ты? А как Тим?

  Тим был парнем Пегги, читал лекции по английскому языку в Королевском колледже Лондонского университета, очень умный парень, хотя и немного чувствительный. Пегги сказала: «Я в порядке, и Тим тоже, спасибо. Он все еще посещает курсы вегетарианской кулинарии – уже продвинутый уровень. Я и не знала, что это может быть так вкусно. Я совсем изменился. Они оба улыбнулись, и Пегги продолжила: – Есть одна вещь, которая тебе не очень понравится. На нас возложена дополнительная ответственность. Мне об этом сказали только в пятницу. Это «отслеживание» – что бы это ни было – для тайных поставок оружия повстанцам «арабской весны».

  Лиз слишком хорошо знала, что такое брифинг по наблюдению. Это означало дополнительную ответственность без дополнительных ресурсов. Тогда, если бы случилось что-то плохое, ты был бы виноват. Она вздохнула. – Есть какие-нибудь сведения о том, что оружие поступает от торговцев в этой стране к повстанцам?

  – Не то, чтобы я слышал. Никого беспокоят не столько повстанцы как таковые; это джихадисты проникли в них. Министр иностранных дел отправился на встречу в Женеву на прошлой неделе, и это было в повестке дня. Есть много опасений по поводу просачивания группировок типа «Аль-Каиды» в страны «арабской весны». Пока тебя не было, по телевизору показывали ужасные кадры того, что они делали со своими пленниками.

  – Я видел их по французскому телевидению. Но я думал, что они могут довольно легко получить оружие из стран, которые их поддерживают».

  – Я знаю, что это кажется более вероятным. Но конференция решила, что каждая страна должна принять меры для обеспечения того, чтобы тайные поставки из стран ЕС не попали к этим джихадистам. Похоже, что это больше касается Восточной Европы, чем нас, но Генеральный директор сказал мне в пятницу, что было решено, что мы должны получить «бюллетень наблюдения».

  'Здорово. Но как насчет Шестой? Интересно, что у них есть на это?

  – Думаю, довольно много. Но угадайте, кто ведет свою часть шоу – ваш любимый офицер Бруно Маккей. Бруно позвонил мне в пятницу, чтобы поприветствовать нас на борту. Сказал, что хотел бы зайти к вам, когда вы вернетесь.

  Лиз уронила голову на руки и застонала. – Я только что сказал, что рад вернуться?

  Пегги ухмыльнулась. – Бруно рассказал мне кое-что весьма интересное. Вы помните Майлза Брукхейвена, который раньше работал здесь в резидентуре ЦРУ? Заместитель Энди Бокуса? Когда Лиз кивнула, она продолжила: – Очевидно, несколько месяцев назад его чуть не убили. Он работал под прикрытием в благотворительной организации, созданной Агентством в Сирии, у него был источник в группе повстанцев, и он подвергся нападению на базаре. Они не уверены, было ли его прикрытие раскрыто или это была просто оппортунистическая атака, но из того, что сказал Бруно, мне показалось, что это было спланировано. Майлзу потребовалась серия переливаний крови – его нужно было вытащить оттуда довольно быстро».

  «Бедный Майлз. Он был немного наивен, когда был здесь. Однажды он пытался завербовать меня – взял меня на «Лондонский глаз» в частной капсуле и угостил шампанским. Это было весело, и мне нравилось смотреть, как он тратит впустую деньги Агентства. Интересно, он вырос?

  'Я надеюсь, что это так.' Пегги встала, чтобы уйти. – Я оставлю тебя, чтобы ты наверстал упущенное.

  Но когда Пегги вышла за дверь, она столкнулась с кем-то входящим. Извини, Джеффри. Я просто собирался. Лиз будет рада тебя видеть!

  В комнату неторопливо вошла высокая, похожая на цаплю фигура Джеффри Фейна, старшего офицера МИ-6. «Доброе утро Элизабет. Рад видеть, что ты выглядишь такой подтянутой и хорошо выглядящей. Был в отпуске, я слышал. Надеюсь, вы прекрасно провели время и что наш друг Сёра в хорошей форме.

  Одной из черт Джеффри Фейна, которая сводила Лиз с ума, был его любознательный интерес к ее личной жизни и его радость показать, как много он о ней знает. Она бы предпочла, чтобы он не знал, что она встречалась с Мартином Сёра из Французской военной разведывательной службы, DGSE. Но он знал, и она подозревала, что он узнал об этом от Бруно Маккея, который был заместителем начальника парижской резидентуры МИ-6, когда она впервые встретилась с Мартином.

  Чего она не хотела признавать, хотя все это знали, так это того, что сам Джеффри Фейн хотел бы оказаться на месте Мартина Сёра. Он был разведен, был одиноким человеком и, очевидно, глубоко увлекался Лиз, которая, хотя и восхищалась и уважала его профессиональные навыки, не могла скрыть того факта, что на личном уровне она находила его напыщенным и покровительственным. Чего она не могла – или не позволяла себе увидеть – так это того, что его поведение по отношению к ней было прикрытием его чувств. Так что он продолжал называть ее «Элизабет», хотя знал, что она предпочитает, чтобы ее называли «Лиз», и она продолжала скрипеть зубами при виде его, в то время как все удивлялись тому, что у них, казалось, были такие успешные рабочие отношения.

  Теперь Фейн элегантно свернулся в кресле, которое только что оставила Пегги, и закинул одну длинную, сшитую на заказ ногу на другую, обнажая полосатый носок и полированные черные туфли. «Я был рад узнать, что мы будем работать вместе на фронте поставок оружия, – сказал он.

  'Да. Я только что услышал об этом от Пегги. Насколько я понимаю, нам дали брифинг и никаких дополнительных ресурсов, так что я не думаю, что мы будем проводить активное расследование. Как бы то ни было, Пегги сказала мне, что нет никакой конкретной информации о замешанных в этом британских торговцах оружием, и у нас определенно нет времени на поиски.

  Фейн наклонился вперед в своем кресле. «Возможно, это было правдой на прошлой неделе, но дело движется. На выходных мне позвонил Энди Бокус. Они только что отправили нового человека в Йемен. Ваш старый друг, если я не ошибаюсь. Майлз Брукхейвен. Я уверен, вы помните его, когда он был здесь, в Гросвеноре, с Бокусом. Насколько я понимаю, он был совершенно поражен.

  Лиз посмотрела на томную фигуру в кресле, стиснула зубы и ничего не сказала. Фейн слегка улыбнулся и продолжил: «У него были тяжелые времена на предыдущем посту, но сейчас он выздоровел. Агентство отправило его в Сану, чтобы заполучить многообещающий контакт в посольстве. Бокус, похоже, считает, что может быть что-то интересное для нас и для Агентства.

  Глава 3

  Плечо Майлза Брукхейвена по-прежнему болело по ночам, если он неловко переворачивался в постели, а теперь за рулем тяжелого внедорожника он чувствовал укол боли всякий раз, когда машина подпрыгивала на дороге или ему приходилось резко поворачивать руль, чтобы избежать выбоины. Длинный нож перерезал сухожилия на верхней части его руки, и врачи в военном госпитале в Германии, куда его эвакуировали, сказали ему, что они никогда не заживут должным образом. Но под давлением штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли врачи наконец санкционировали его размещение. Ощущалась нехватка опытных оперативных офицеров, свободно владеющих арабским языком, и по мере того, как распространялась «арабская весна» и джихадисты присоединялись к повстанцам в одной стране за другой, потребность в разведывательных данных как с передовой линии боевых действий, так и из стран на периферии стала возрастать. срочный.

  От АНБ в Форт-Миде и ЦРУ в Лэнгли до GCHQ в Челтенхеме глаза и уши Запада были прикованы к перемещению оружия по всему миру, и в особенности к странам, где повстанческие группы боролись с правительствами. Было ясно, что к джихадистам поступают поставки самого современного оружия.

  Йемен был в центре особого внимания. Наблюдение сверху показало груды ящиков с оружием, сложенных на причале в Адене. Фотографии попали на стол аналитика в Лэнгли одновременно с отчетом торгового советника посольства США в Сане. В докладе дипломата описаны его встречи с министром торговли, один из его основных контактов. Министр казался незаинтересованным в развитии торговли с США, за исключением одной области – оружия. Министр объяснил это необходимостью того, чтобы его правительство могло защитить как своих граждан, так и иностранцев от все более агрессивных джихадистских группировок. Но в отчете посольства указывалось, что такое же сообщение исходило от министров внутренних дел и обороны – ведомств, которым вопросы поставок оружия казались более естественными.

  Другой примечательной особенностью встреч дипломата с министром торговли было частое упоминание им «своего» фонда, созданного, по его словам, для помощи бездомным и остро нуждающимся в средствах. Но исследование посольства не выявило никаких признаков такой благотворительности. Именно этот последний пункт привел дипломатическую телеграмму на стол в Лэнгли и привел к тому, что через несколько месяцев дипломата перевели на высокопоставленный пост в другой стране, а Майлз Брукхейвен появился в посольстве Саны в качестве нового Коммерческий советник. У него было одно задание – завербовать министра торговли.

  Пока он вел машину, Майлз мог видеть горы на западе, выстроившиеся грубым полукругом вокруг города. Его здоровье не полностью восстановилось, ему потребовалось несколько дней, чтобы привыкнуть к разреженному воздуху Саны. Это должна была быть его первая встреча с Джамаалом Баакримом, министром торговли, целью его вербовки, и он немного нервничал. В обычных обстоятельствах ему потребовались бы месяцы, чтобы узнать цель, оценить слабости и уязвимые места, прежде чем сделать предложение, но ему сказали не задерживаться с этим, а пойти прямо и предложить ему деньги за информацию. Если подход не удался, его бы быстро отозвали и отправили в другое место, где он мог бы быть полезен.

  Он припарковался на широкой улице и пошел пешком, свернув в гораздо более узкий переулок с приземистыми правительственными зданиями, в основном из бетонных блоков, построенных в шестидесятых на деньги американской помощи. Они чередовались с несколькими более поздними постройками, построенными, когда Йемен начал разрабатывать свои нефтяные ресурсы. Не то чтобы Йемен в наши дни демонстрировал явные признаки того, что он богат нефтью или газом. На улицах, даже здесь, в столице, царила нищета, и, идя по улице, Майлз размышлял о том, что если благотворительность министра и существует, то у нее есть чем заняться.

  В министерстве торговли охранник с пистолетом в кобуре сидел на стуле в углу вестибюля и читал журнал. Он лениво поднял глаза, когда Майлз вошел, затем продолжил чтение. Молодая женщина в форме за стойкой регистрации назвала его имя, сверилась с листом бумаги, а затем махнула Майлзу, чтобы следовать за ней. Она повела его вверх по лестнице на первый этаж, в большой кабинет открытой планировки, где сидело с дюжину мужчин и женщин и печатало, а затем в длинный коридор с темными маленькими кабинетами по обеим сторонам, занятыми мужчинами, сидящими за столами, заваленными стопками. документов.

  В конце коридора она постучала в большую закрытую дверь. Раздался громкий голос на арабском, женщина открыла дверь и впустила Майлза внутрь.

  Офис Баакриме мог находиться в другом мире. Он был около сорока футов в длину, с панорамными окнами, из которых открывался потрясающий вид на горы. Полы были покрыты полированными досками из красного дерева, покрытыми богатыми россыпями прекрасных персидских ковров. На стенах висели безвкусные картины маслом, сцены из «Тысячи и одной ночи» с едва задрапированными женскими фигурами.

  Баакриме вышел из-за большого антикварного стола, протягивая руку. Это был миниатюрный мужчина с квадратными плечами, короткими черными волосами, зачесанными назад лакированной волной, и густыми усами Граучо Маркса. – Приятно познакомиться с вами, мистер Брукхейвен. У нас с вашим предшественником были прекрасные отношения, – заявил он. – Пойдем, устроимся поудобнее. Он указал на зону отдыха, где два дивана были украшены мягкими подушками, покрытыми цветным дамасским шелком.

  Они сели под прямым углом друг к другу. – Кофе будет, – гостеприимно сказал Баакриме. Он был одет в светло-серый костюм и белую рубашку с галстуком канареечного цвета. Из нагрудного кармана пиджака выглядывал треугольный платок из шелкового пейсли.

  – Рад, что вы меня видите, – сказал Майлз. – Я знаю, что у тебя полный график.

  'Бред какой то. У меня всегда есть время для друзей, – сказал Баакриме. Он пожал плечами. – А знаешь, как говорят – если хочешь что-то сделать, попроси занятого человека.

  Несколько минут они бесцельно болтали. Майлз привык к арабской настойчивости в том, что все дела, какими бы неотложными они ни были, предваряются светской беседой. Принесли кофе, его внесла молодая женщина, нарядно одетая в западную одежду – заметно короткая юбка и расстегнутая сверху блузка. Баакриме с нескрываемым удовольствием разглядывал ее ноги, и, когда она поставила поднос на низкий столик и наклонилась, чтобы налить кофе, его взгляд переместился на ее декольте.

  Когда она ушла, Баакриме продолжала праздно болтать, спрашивая о благополучии семьи Майлза. Когда Майлз объяснил, что он не женат, Баакриме спросил о его родителях. Он перешел к описанию местоположения, атмосферы и меню нового ресторана, который Майлз должен посетить, и порекомендовал два курорта на египетском побережье Красного моря.

  Когда, наконец, Баакриме сделал паузу, чтобы сделать глоток кофе, Майлз сказал: – Насколько я понимаю, ваше министерство играет определенную роль в импорте оружия в вашу страну.

  Баакриме перестал пить, но продолжал держать чашку у рта. Какое-то время он ничего не говорил, затем поставил чашку на стол, все время глядя на Майлза. Он сказал: «Это правда. Это торговля, которая меня очень интересует. У нас, как вы знаете, много угроз для нашей страны, как внутренних, так и внешних».

  – Да, действительно, – ответил Майлз. Затем, получив от Лэнгли указание «приступить к этому», он сказал: «Это также предмет, который очень интересует тех, кто послал меня в вашу страну».

  Баакриме не ответил. Майлз надеялся, что уловил намек, который ему дали о том, на кого работал Майлз. Затем, отводя взгляд от Майлза, Баакриме заметил: – Эти дела могут быть немного сложными, но я мог бы помочь вам приступить к работе.

  Сердце Майлза сжалось. Баакриме распознал приманку. Пришло время посмотреть, проглотит ли он его. Он сказал: «Это было бы очень признательно моему правительству. Вы знаете, в наши дни данные находятся в свободном доступе – мы на Западе со всеми нашими компьютерами буквально завалены информацией. Но знаний мало, и их поиск может быть дорогим. Вы не согласны?

  Баакриме улыбнулся и кивнул. – Как это верно, мой друг.

  Майлз продолжил. «Мой коллега также сказал мне, что еще одним вашим интересом является Фонд, который вы создали для помощи бездомным в вашей стране. Это настолько прекрасное дело, что я уполномочен предлагать вам существенные и регулярные взносы, чтобы помочь в его работе. На самом деле, – сказал он, полезая в карман, – не зная реквизитов банковского счета Фонда, я принес с собой наш первый взнос в размере десяти тысяч долларов. И он положил на стол толстый белый конверт, думая, что если Лэнгли ошибся, то будет выглядеть ужасно глупо.

  Но Баакриме быстро схватил конверт и сунул его в карман. «Это так мило и очень ценно. Я рад, что фонд помогает многим людям. Но недавние потрясения в моей стране означают, что страдает больше людей, чем когда-либо прежде, и мы не можем идти в ногу со временем. Мы считаем, что лучше не работать через банки. Они не всегда так надежны. Это, – он похлопал себя по карману, – будет лучшим способом внести свой вклад в будущем. Я позабочусь о том, чтобы деньги попали туда, где их можно использовать лучше всего».

  Еще бы, подумал Майлз, но лишь улыбнулся и кивнул.

  Баакриме сказал: «В обмен на вашу щедрость к моему Фонду вы должны сказать мне, как я могу лучше всего вам помочь».

  Майлз решил ковать железо, пока горячо. «Мы знаем, что Йемен – одна из стран, через которые оружие достигает повстанческих группировок. И не только законных повстанцев, но и других, воюющих с ними, чужаков. Джихадисты, экстремисты, сторонники «Аль-Каиды».

  Баакриме улыбнулся и пожал плечами, но ничего не сказал.

  «Что мы хотим знать, так это источники этого оружия и, в частности, любые источники в Европе или Соединенных Штатах».

  Манера Баакриме изменилась с хитрой на деловую. «Эти молодые люди. Они думают, что все они Усама бен Ладены. Они грубы и жестоки и порочат имя ислама. Они действительно представляют угрозу для всех нас. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, мой друг. Приходи через неделю, и я посмотрю, что смогу узнать.

  Глава 4

  Сырой день. Из окна кабинета Лиз Темза казалась серой, как линкор, испещренной пенистыми белыми линиями волн, взволнованными октябрьским ветром. Для Лиз, кожа которой все еще была смуглой после отпуска в Пиренеях, солнце было далеким воспоминанием.

  Она снова повернулась к куче бланков на столе. Служба, к счастью, была свободна от большей части бюрократии, которая затрагивала государственную службу, но твердо верила в ежегодную аттестацию персонала, и теперь, когда Лиз отвечала за управление командой людей, ей приходилось писать оценки их работы. Она серьезно подошла к этой задаче, зная, насколько это важно для карьеры ее команды, а также для самой Службы как инструмента для подбора нужных людей на нужные должности. Но это не было ее любимым занятием. Несмотря на то, что теперь она была менеджером, в душе Лиз по-прежнему оставалась оперативным офицером. Слишком много времени, проведенное за письменным столом, сделало ее беспокойной и раздражительной.

  «Это выглядит весело». В дверях стояла Пегги Кинсолвинг.

  Лиз посмотрела вверх. – Я думал, ты на конференции.

  'Я. Сейчас обеденный перерыв, поэтому я вернулся, чтобы проверить, как продвигается операция по наблюдению. Пегги вела расследование в отношении группы молодых людей в Кэмден-Тауне, которые только что вернулись из Пакистана.

  – Что-нибудь происходит?

  'Нет. Пока вообще никакого движения. Думаю, они все еще в постели.

  Лиз кивнула. Пегги перешла в МИ5 из МИ6 несколько лет назад. Она была застенчивой, застенчивой девочкой, но гениальной исследовательницей. Она следовала бы за вами, как ищейка, но если бы вы попросили ее выйти и взять у кого-нибудь интервью, она бы запаниковала и замерла от нервов. Но с годами под руководством Лиз она стала более уверенной в себе и теперь руководила собственными операциями и руководила небольшой командой. Пегги стала искусным интервьюером и обнаружила в себе талант выяснять, что движет людьми, проникать в их сдержанность и разрушать их защиту.

  Но хотя ее личность развилась, ее внешний вид почти не изменился с тех пор, как она работала библиотекарем. Она была немного ниже среднего роста, с длинными каштановыми волосами, собранными в тонкий хвост. Ее очки, круглые и коричневые, казались слишком большими для ее лица и вечно сползали ей на нос. Вид Пегги, поправляющей очки, часто был предисловием к замечанию, которое начинало распутывать какую-нибудь запутанную проблему.

  «Что происходит на конференции? Любой хороший?' – спросила Лиз. Это была организованная Министерством внутренних дел конференция, предназначенная в основном для региональных полицейских сил и призванная привлечь их внимание к общенациональному росту преступности с применением огнестрельного оружия. Немногое из повестки имело непосредственное отношение к работе команды Лиз, но она сочла целесообразным послать кого-нибудь, чтобы проявить интерес и продемонстрировать, что они серьезно относятся к своему брифингу.

  Пегги сказала: «На самом деле все не так уж и плохо. Сегодня днем может быть довольно интересно.

  'Действительно? Что происходит?'

  Пегги, казалось, изо всех сил пыталась не рассмеяться. – Ну, это должно было стать программным выступлением министерства иностранных дел. Вы помните Генри Пеннингтона?

  Лиз застонала. За эти годы она несколько раз скрестила шпаги с Генри Пеннингтоном. Высокий худощавый мужчина с большим носом, который выделялся на его худом лице, был паникером. Любое указание на то, что что-то может пойти не так, заставляло его начинать потирать руки моющим движением и тяжело дышать. В такие моменты он был склонен принимать внезапные решения, из-за которых Лиз один или два раза попадала в трудные ситуации. Она никогда не забудет, как он вызвался предложить ей услуги тайного офицера охраны для российского олигарха, почти добившись того, что ее убили в процессе.

  – Но, к сожалению, – продолжала Пегги, – Генри нездоров. Вместо этого они собрали панель. Некоторые старшие офицеры с Севера и Мидлендса расскажут о своем опыте торговли оружием. Я подумал, что вам это может быть интересно.

  Лиз задумалась об этом. Ее интересовали незаконные поставки оружия за границу, но могло быть что-то, что стоило бы услышать, и альтернативой была куча оценочных форм на ее столе. – Думаю, я пойду.

  Когда они прибыли в конференц-зал в конференц-центре королевы Елизаветы на Парламентской площади, заседание уже началось. Комната была заполнена на три четверти, и они скользнули на места с одной стороны заднего ряда. На сцене сидело трое полукругом, так что Лиз могла ясно видеть только двоих из них. Они обсуждали влияние британских законов об оружии, и Лиз узнала одного из говоривших – высокопоставленную женщину-полицейского из Дербишира, печально известную своим нетерпением по отношению к младшим офицерам. Мужчина рядом с ней, очевидно, из министерства внутренних дел, восхвалял жесткую позицию правительства в отношении огнестрельного оружия, как будто в зале присутствовал один из его политических наставников. Он сравнил запрет на огнестрельное оружие в Великобритании с Америкой, где чаще всего не было вообще никаких законов об оружии. Женщина-полицейский из Дербишира согласилась с ним в том, что полный запрет на огнестрельное оружие в Великобритании – это хорошо.

  Внезапно третий член группы, которого Лиз не могла толком разглядеть, прервал ее. «Не заблуждайтесь, в этой стране тоже есть культура обращения с оружием – просто невидимая для большинства из нас. Все, что на самом деле удалось сделать правительству, – это загнать продажи оружия в подполье. Мы слышим о них только тогда, когда в Мерсисайде застреливают какого-то торговца наркотиками. За последние десять лет ситуация ухудшилась, а не улучшилась. Мы должны помнить об этом, когда поздравляем себя с тем, что мы не такие, как американцы».

  Прямолинейность его замечаний показалась бы неуместной, если бы речь не была такой самоуверенной, а пока по комнате пронесся одобрительный ропот. Сотрудник министерства внутренних дел выглядел смущенным. Лиз села и наклонилась, чтобы попытаться мельком увидеть лицо мужчины. В голосе было что-то знакомое.

  Пегги заметила. 'Что это?' Но Лиз приложила палец к губам. Мужчина, которого она не могла толком разглядеть, все еще говорил.

  Этого не может быть, сказала себе Лиз. Она могла видеть, что мужчина был одет в костюм, а не в униформу, и судя по тому, что она могла видеть в нем, он выглядел довольно элегантно для полицейского. Мужчина, о котором она думала, всегда был чем-то вроде вешалки.

  Потом он поерзал в кресле, и она увидела его профиль. Она узнала острый нос и твердый подбородок. Волосы теперь были тоньше, чем раньше, но хорошо подстрижены, лишь с несколькими проседью. Он все еще был хорош собой; что бы вы о нем ни думали, вы должны были дать ему это.

  – Ты выглядишь так, словно увидел привидение, – прошептала Пегги.

  Лиз вздохнула, откинувшись на спинку стула, когда женщина из Дербишира снова вскочила. – Это не призрак, – сказала она наконец. – Просто тот, кого я знал. Хотя это было давно.

  Глава 5

  Лиз проработала в МИ-5 всего восемнадцать месяцев. Она подала заявление под влиянием момента, на последнем курсе Бристольского университета. Она смутно и без особого энтузиазма думала, что может остаться в университете для проведения исследований, когда случайное замечание заезжего лектора совпало с интригующим газетным объявлением о поиске логичных, уравновешенных и решительных людей для выполнения важной работы в университете. Национальный интерес. Она прислала свое резюме в том виде, в котором оно было, без особой надежды на какой-либо ответ, и была поражена, когда ее позвали на собеседование. После этого процесс вербовки медленно продвигался вперед, пока, в конце концов, она не оказалась сотрудником МИ-5, британской службы безопасности.