355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Стелла Чаплин » Бабник » Текст книги (страница 9)
Бабник
  • Текст добавлен: 14 октября 2016, 23:36

Текст книги "Бабник"


Автор книги: Стелла Чаплин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Могу, конечно, мне же не нужно читать мелкий шрифт. – Он снял очки и убрал их во внутренний карман куртки. – Все стало таким расплывчатым, – весело сказал Макс.

Когда он посмотрел на меня своими ясными голубыми глазами, я обрадовалась, что он не мог видеть мою реакцию. Я надеялась, что он не услышал громкий стук, с которым мой подбородок ударился о стол. Как будто я вживую наблюдала, как Кларк Кент превращается в супермена. Это было: «Мисс Джонс, да вы же красавица!» Лягушонок из сказки братьев Гримм превратился в прекрасного принца. Без очков он выглядел потрясающе. Кто мог бы предположить такое? Я ошарашенно смотрела на него.

– Начинаем!

– Включить звук!

– 87, дубль второй.

– Статисты, начали! Работай, Джон! Снимаем!

Пока Натали шла по залу, я беззвучно говорила Максу «ревень, ревень, ревень», а в голове крутилось – «ты красавец, красавец, красавец». О чем я думала, когда сказала, что он напоминает мне Остина Пауэрса? Как я могла не заметить его потрясающего сходства с Кевином Костнером? Или с Брюсом Уиллисом?

Он тоже мне что-то неслышно отвечал, но я не могла разобрать что. Что-то «лучшие»?

– Что ты сказал? – спросила я одними губами. Я внимательно смотрела на его рот, чтобы понять его ответ.

– Я сказал: «У тебя красивая грудь», – разобрала я.

– Стоп! – закричал Джерри как раз вовремя, потому что я выплюнула свой кофе прямо на стол.

– Извините, мне попало не в то горло, – объяснила я ассистенту, который подошел, чтобы вытереть стол. – Ты не должен говорить такие вещи, – сказала я Максу, пытаясь выглядеть не польщенной, а сердитой.

– Послушай, но ведь я просто играю, – объяснил он совершенно невозмутимо. – Мы с тобой играем парочку на первом свидании – или, может быть, на втором, – и мой персонаж заигрывает с девушкой.

– Где ты это прочел? – засмеялась я.

– Это написано в сценарии, разве ты не заметила? А ты играешь девушку с красивой грудью.

– Если в кафе все готово, то мы ждем Натали.

– Привет, как вам тут? – Натали подошла к нам переброситься парой слов. Я надеялась, что она не слышала, о чем мы говорили. В зале передвигали свет, чтобы снять тот момент, когда она обливается кофе.

– Ты была потрясающа, дорогая, – восхищался Макс, гладя ее руку. – Никто никогда еще так блистательно не входил в ресторан.

– Ты не слишком скучаешь здесь, Линди? – спросила она меня.

– Нет-нет. Ни капельки. Все это так интересно! – Мой голос почему-то звучал виновато. – Я читала сценарий. Мне очень понравилась сцена с сушкой.

– Мы не будем снимать это здесь. Это будет в студии, в Лос-Анджелесе. Мы хотим заполучить Джоанну Ламли.

– Да? Как здорово!

– Все готово!

– Я должна идти. Пора обливаться кофе.

– Ни пуха, ни пера!

– К черту! – сказал Макс вместо нее.

Им потребовалось полтора часа, пять белых футболок и двадцать чашек кофе, чтобы снять наконец эту сцену обливания. Каждый дубль занимал всего несколько секунд, как раз столько, сколько требовалось Максу, чтобы смутить меня.

– У тебя лифчик с прокладками? – спрашивал он.

– Макс, прекрати! Ты меня смущаешь.

– Почему? – удивлялся он. – Мы же играем.

– Мотор!

– Ты любишь носить гарнитуры? Лифчик и трусики от одного гарнитура?

– Макс, прошу тебя, перестань! – Мои щеки горели.

– Они шелковые или кружевные?

– Если ты немедленно не прекратишь, я расскажу Натали.

Я изо всех сил старалась не показать, что наслаждаюсь игрой. Макс развлекался от души. Когда камера останавливалась, он надевал очки и возвращался к обычному разговору о работе, об их доме в Лос-Анджелесе, о том, что он хотел бы сделать в Лондоне, и притворялся, что ничего особенного не происходит. Превращался в кроткого Кларка Кента. Но как только звучало «Мотор!», очки исчезали, и супермен продолжал свои заигрывания.

– Они легко рвутся?

Если бы кто-нибудь другой задал мне такие вопросы, я бы, наверное, его ударила. Если вам кто-то не нравится, то это сексуальные домогательства, но если вы от мужчины без ума – тогда это игра.

– А твои соски внутри или торчат наружу?

Макс сидел спиной к камере, так что никто, кроме меня, не мог прочесть по его губам, что он говорит. Все, что они могли видеть, это мои безумные глаза, в которых была смесь смущения, вины и удовольствия. Когда они закончили утренние съемки, ответ на вопрос о том, торчат ли мои соски, стал очевидным.

– Всем спасибо. Перерыв на обед. Мы начнем в половине пятого.

Натали подошла в грязной футболке, чтобы забрать Макса. С ней был актер, который играл Тоби.

– Линди, ты не знакома с Шоном Рейнолдсом? – спросила она меня.

Нет, конечно, я не знакома с Шоном Рейнолдсом, подумала я и сказала:

– Привет!

– Линди – моя самая старая подруга, – представила меня Натали.

– Ты тоже актриса? – спросил Шон, когда мы садились в лимузин Натали, который должен был отвезти нас на базовую стоянку.

– Нет, я фотограф.

К сожалению, я ничего больше не могла придумать, чтобы поддержать беседу. Я была слишком поглощена наблюдением за Максом и Натали. Теперь, когда Натали присоединилась к нам, все внимание Макса было отдано ей. Как будто я в одну секунду прекратила существовать. Я удерживала на лице застывшую улыбку, пытаясь показать, что ощущаю гармонию со всем миром. Какое я имела право ревновать Макса к Натали?! Они жених и невеста. Вот и все.

Я не была готова увидеть такую огромную толпу поклонников, ожидающих за барьером в конце улицы. Когда они увидели Натали, они завопили просто оглушительно.

– Ну вот, – сказала она. – Опять начинается. Последние дни это было уже невыносимо, потому что я тут одна из главных героев. И мне приходится отдуваться за всех.

Как по сигналу, краснощекая блондинка с длинной белой челкой появилась рядом с ней с пачкой фотографий.

Натали, не говоря ни слова, взяла у нее фотографии, вздохнула и направилась к толпе с улыбкой телезвезды, приветливо махая рукой. Крики стали еще громче. Натали минут пять подписывала фотографии и бросала их в толпу. Затем она повернулась и пошла к нам, так что поклонники не видели, как она закатывала глаза, выражая свое отвращение.

– И так все время? – спросила я.

– Каждый проклятый день, – простонала она в ответ. – Ты даже не представляешь, какими надоедливыми могут быть люди.

В автобусе-столовой не оказалось свободных столиков, и Натали устроила скандал. Двух статистов спешно пересадили вниз, чтобы я могла сесть за столик вместе с ней, Максом и Шоном. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я была всего в нескольких милях от своего дома, и все эти американцы расположились на моей территории, но я чувствовала себя чужой – в команде, в телешоу, в жизни Натали, в этом автобусе и вообще в Лондоне. Они говорили о полицейском сериале, в котором начинал сниматься Шон, об английской версии сериала «Полиция нравов Майами», перенесенной в Ливерпуль.

– Я буду играть молодого полицейского, который закончил университет и задирает нос, – рассказывал Шон. – Его должны убить в четвертой серии, но мой агент заставил их переписать сценарий. Теперь меня только серьезно ранят.

– Как поживает Эндрю? – спросила меня Натали.

– Спасибо, отлично. Много работает, – ответила я.

– Я мечтаю с ним познакомиться. Скажи ему, чтобы сделал перерыв в своей работе, чтобы мы могли провести вместе вечер.

– Конечно. Будет здорово, – согласилась я небрежно.

Макс очень странно посмотрел на меня через стол, но ничего не сказал. Ему и не надо было ничего говорить. Я и так знала, что он подумал.

Прежде чем мы поехали обратно в кафе, я извинилась и пошла в туалет, который все упорно называли медовым вагончиком, и сидела там, обхватив голову руками и думая о том, что же, черт побери, происходит.

Я снимаюсь в массовке в одном из самых популярных сериалов мира. Моя лучшая подруга, которая украла моего парня, звезда в нем. Жених моей лучшей подруги заигрывает со мной под самым ее носом. И все это записывается для телезрителей многих стран. Да, пожалуй, все именно так. Я задумалась, что предписывает в таких случаях учебник этикета.

И как бы поступила на моем месте Одри Хепберн?

Как только я заняла свое место в кафе, Макс сел рядом со мной за столик – зал еще не был готов к съемке.

– Ну, кто такой Эндрю? – сразу же спросил он.

– Мой муж, – спокойно сказала я. Почему я так не хотела, чтобы Макс узнал, что я замужем?!

– Ты не говорила мне, что у тебя есть муж!

– Я думала, ты знаешь. Я думала, Натали сказала тебе.

По крайней мере, это звучало правдоподобно. Я, во всяком случае, рассказала Эндрю все о Максе. Ну, почти все.

– Нет, она не сказала. Я потрясен. – Он в самом деле казался расстроенным.

– Почему?

– Ты ведешь себя, как незамужняя женщина, вот почему. Покажи мне свою руку.

Я протянула ему левую руку, он перевернул ее и принялся подозрительно рассматривать мои кольца. Я пошевелила пальцами.

– Убедился?

– Да, наверное, я раньше не смотрел на твои руки.

– А в чем, собственно, дело? – спросила я. – Ты сам практически женат.

– Да. – Он немного помолчал, потом на его губах появилась ехидная улыбочка. – Ладно, тогда все в порядке.

Мое сердце пропустило один удар.

– Что в порядке? – невинно спросила я.

– Ты знаешь что, – ответил он и игриво толкнул меня плечом.

Если я полагала, что мой статус замужней женщины как-то повлияет на поведение Макса, то я ошибалась. Пока они снимали сцену, в которой Вики отчаянно пыталась спрятать от Тоби свою грудь, беззвучный разговор за нашим столиком тоже был посвящен груди. Я так хорошо научилась читать по губам, словно всю жизнь была глухонемой.

– Всем приготовиться! Боковая камера, мотор!

– А на что похожи твои соски? – спросил Макс.

Я немного подумала.

– На малину.

К черту все! Если кто-нибудь прочтет по губам, что я сказала, пусть думает, что я выбираю десерт.

– Да? – Он поежился и прикрыл глаза. – Они вкусные?

– Ты никогда этого не узнаешь, – ответила я.

Я не могла отвести взгляд от его рта. Я чувствовала себя как кролик перед удавом. Его зрачки превратились под яркими софитами в крошечные черные шарики.

– Стоп!

– Здесь очень жарко, под этими лампами, – сказал Макс наконец. – Может быть, нам лучше прекратить это? Игра зашла слишком далеко.

– Конечно, ты прав, – ответила я, думая совершенно противоположное.

Я совсем не хотела останавливаться, я только разошлась. Вся ситуация была абсолютно, потрясающе нереальной.

– Не ешьте, пожалуйста, хлеб, – сказал бутафор, бросая несколько кусков хлеба в нашу корзинку. – Картина в кадре не должна меняться.

– Еще раз! Всем занять исходные позиции!

За несколько столиков от нас Вики и Тоби вырывали друг у друга меню. Официант застыл рядом.

– Твоя грудь наполнит обе мои ладони? – говорил Макс, складывая руки ковшиком. Он ничего не упускал.

Когда они переставили камеры так, что профиль Макса попадал в кадр, я решила, что он прекратит меня соблазнять, но я ошиблась.

– А что, если твою малину покрыть взбитыми сливками? Тебе бы это понравилось? – спросил он.

Я почти не обращала внимания на съемки, проходящие рядом, но они очень скоро перешли к последней части, когда официант пытался забрать у Натали нагрудник, а она отчаянно держалась за него.

– Знаете что? – говорила Натали голосом Вики совсем рядом с нами. – Это такой симпатичный нагрудник, я хочу его купить. Вы не против? Как ты считаешь, это прикольный нагрудник, Тоби? В Лос-Анджелесе сейчас все такие носят. Гвинет Пэлтроу, например, она моя близкая подруга, у нее такой же, только из телячьей кожи.

– Если ты не хочешь эту малину, я ее сам оближу, – сказал Макс.

– Снято!

– Проверка входа!

– Всем спасибо! Если вход отснят нормально, мы закончили с этим кафе и переходим на вторую площадку для съемки следующей сцены.

– Вход нормальный!

Послышались аплодисменты, и все немедленно принялись собирать оборудование. Они переходили прямо на улицу Портобелло, чтобы снять несколько кадров для монтажа, как Тоби и Вики просто идут по улице. В этой сцене участвовали другие статисты, которые уже ожидали своей очереди.

Я подняла руки, потянулась и зевнула, но тут же опустила руки, потому что заметила, какое впечатление произвела на Макса моя натянувшаяся майка.

– Что будет дальше? – спросила я его.

– Дальше, – начал он, но Натали уже оказалась рядом и положила руку ему на плечо. – Привет, дорогая! – сказал он ей. – Ты была великолепна.

– Спасибо, милый. Ты пойдешь с нами на Портобелло, Линди? Ты, наверное, сможешь поснимать между дублями. Спроси у Дана. Я уверена, он не будет возражать.

– Знаешь, может быть, сейчас неподходящий момент, чтобы это обсуждать, – сказала я, – но «Сливки» настаивают на интервью. Если не будет интервью, я, скорее всего, вообще не смогу использовать фотографии.

Мне было очень неловко. Противно, что приходилось так упрашивать Натали. Это было бы слишком большое одолжение с ее стороны.

– Но ведь в этом нет ничего особенного, – заметил Макс. – Линди может взять у тебя интервью. Уверен, что у вас нет секретов друг от друга.

Я устояла перед искушением посмотреть на него, пока он говорил это.

– Мне очень жаль, Линди, но это невозможно. Это никак не связано с тобой. Но ты ведь понимаешь почему, правда?

– Да, конечно, я понимаю. В самом деле. Не обижайся, что я спросила.

– Зачем им вообще понадобилось интервью? – возмутилась она. – Вполне могли бы обойтись фотографиями.

Хорошо, что она отказалась. Я почувствовала облегчение. Я и так мучилась угрызениями совести из-за того, что Макс так откровенно соблазнял меня. Натали ничего не была мне должна. Я сделаю снимки и как-нибудь оплачу расходы. Может быть, их напечатают где-нибудь еще без интервью. Может быть.

– Я спрошу у Дана разрешения пойти с вами на Портобелло.

Я встала, чтобы пойти поговорить с режиссером, но ноги едва держали меня. Я промямлила несколько слов, которые, к моему изумлению, он понял и сказал «да», нормально, если пофотографирую, если я буду держаться в стороне и не буду снимать во время дублей. И еще надо было сказать об этом Венди, той самой девушке с белой челкой. Мне оставалось заскочить домой за оборудованием. Каким образом провести с Максом пять минут наедине? Это возможно? Я побрела назад к Натали и Максу и сказала, что мне нужно взять дома фотоаппараты и пленки, а потом я подъеду к ним.

– Пусть Винс тебя отвезет, – предложил Макс и посмотрел мне в глаза чуть дольше, чем требовалось, прежде чем он отвернулся и пошел рядом с Натали, как примерный маленький мальчик.

Пока Винс вез меня домой, мне с трудом удавались даже односложные ответы на его реплики.

– Все эти съемки такая скучища, правда? – сказал он.

– Д-да.

– Вся эта толпа целый день на ногах. Что они все делают? Там не меньше полсотни человек.

– Да. Ужас!

– Что за тип этот режиссер?

– По-моему, вполне терпимый.

– Не отказался бы от его доходов! Ха-ха!

– Ага. Ха-ха.

Дома я схватила свои фотоаппараты, экспонометр и кучу разных пленок: черно-белую, цветную, тридцатипятимиллиметровую, среднего формата. Все это не дешево, если платить самой. Хоть бы эти фотографии кому-нибудь понадобились, иначе я разорюсь!

На улице Портобелло Натали сидела под большим белым зонтиком, а Изабелла поправляла ей грим. Я подошла сказать «привет», старательно избегая смотреть на Макса.

– А, привет, – ответила Натали. – Ты собираешься снимать меня в такой обстановке?

– Ты против? – Я уже достала фотоаппарат.

– Нет. Только помни: ты обещала, что я порву все фотографии, на которых буду выглядеть ужасно.

– Я думаю, что невозможно снять тебя так, чтобы ты ужасно выглядела.

– Значит, это будет сюрприз! – Она засмеялась, но как-то горько. – Ты не помассируешь мне спинку, дорогой?

Пока Макс массировал Натали плечи, она откинулась назад и закрыла глаза, а он смотрел на нее с обожанием. Щелк! Портрет звезды во время массажа. Изабелла отошла в сторону. Натали открыла глаза и посмотрела на Макса. Щелк! Портрет счастливой пары. Затем она снова закрыла глаза, а Макс посмотрел прямо в мой объектив. Я пыталась разобрать выражение его глаз, но не поняла, что он хотел сказать. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы застучавшее о грудную клетку сердце успокоилось.

Щелк!

Когда они начали снимать, Макс с холодным, непроницаемым лицом сел рядом с Даном за монитор. Он смотрел в мою сторону так редко, что никто из наблюдавших за ним не мог бы ничего заподозрить.

Ассистенту режиссера пришлось нелегко.

– Слушайте, сколько раз можно повторять, что у нас сегодня еще полно работы! – орал он. – Уберите немедленно эти чертовы каштаны и займитесь наконец своим делом!

Звукооператор и его ассистент сконфуженно прекратили игру в каштаны на полуфинальной стадии и взялись за работу. И во время съемок каштаны тихонько заталкивались в карманы.

Годились ли на что-нибудь фотографии, которые я делала? Я не имела понятия. Я измеряла освещение, заряжала камеру и снимала, как в тумане. Натали, идущая к камере, ее лицо в фокусе на размытом фоне. Натали, отдыхающая под деревом, ее лицо сквозь листву освещено послеполуденным солнцем.

Когда они наконец закончили съемки, Натали мгновенно оказалась рядом с Максом и взяла его за руку.

– Это был потрясающий день, – сказала я ей. – Спасибо, что позволила мне прийти сюда сегодня.

– Нам было приятно, что ты с нами, правда, Макс? – ответила она.

– Это было здорово, – согласился он.

– Ладно, – сказала я. – Надеюсь, скоро увидимся.

– Винс отвезет тебя домой, – предложила Натали. – Мы с Максом доедем до отеля с Даном.

– А вам это удобно? Спасибо большое, – ответила я.

– Да, чуть не забыл, – сказал Макс. – Я нашел номер телефона того американского журнала, о котором ты спрашивала.

– Отлично, спасибо.

Я представления не имела, о чем он говорит, но инстинктивно включилась в игру.

– Он у меня в машине. Я провожу тебя и отдам.

Когда мы уже шли к лимузину и не могли быть услышаны, Макс сказал:

– Я действительно получил удовольствие от сегодняшнего дня.

– Да, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал сурово. – Я это знаю.

– Я все время думал о том, какая у тебя грудь.

Лимузин стоял около грузовика, в который десяток техников грузили телеоборудование.

Я так хотела поцеловать его, что думала, я умру, но вокруг было слишком много свидетелей.

Макс поцеловал меня в щеку под внимательными взглядами Винса и двух дюжих грузчиков.

– До скорого, – сказал Макс, и я села на заднее сиденье. Он смотрел, как я отъехала, подняв руку в знак прощания.

Когда этим вечером Эндрю пришел домой, я ждала его в шелковом китайском халате, надетом на голое тело. Литературное выражение «сгорать от страсти» слабо передавало мое состояние. Он едва успел проговорить: «Привет, зайчик! Как дела?» – как я уже тащила его в спальню.

– Эй! – радостно воскликнул Эндрю. – Что это на тебя нашло?

Вместо ответа я бросила его на постель и принялась стаскивать с него туфли.

– Тебе надо почаще ходить на съемки, – одобрительно сказал Эндрю.

Я расстегнула «молнию» на его брюках и стащила их. Эндрю начал развязывать галстук.

– А что у нас под халатиком? – спросил он, приподнимая полу халата. – Голенький зайчик!

Как я хотела, чтобы он замолчал и делал свое дело. Я горячо поцеловала его, расстегнула халат и потерлась голой грудью о его волосатую грудь.

Когда он поцеловал меня, я… абсолютно ничего не почувствовала. С таким же успехом я могла бы поцеловать бутерброд с сыром. Что, черт побери, со мной происходило? Я закрыла глаза и попыталась испытать страсть, любовь, какое-нибудь чувство к моему мужу. Я хотела думать об Эндрю, но в голове звучало: «Макс, Макс, Макс…» Я снова смотрела в его голубые глаза. Видела его мягкие желанные губы. «Хочешь, я оближу их для тебя?» – повторялось в моих ушах.

– Как ты считаешь, у меня красивая грудь? – спросила я Эндрю.

– Конечно, зайчик. Очень красивая. Не волнуйся. Тебе не нужна операция.

– Кто говорил об операции?

– Но разве ты не об этом спрашиваешь?

– Конечно, нет, – злобно сказала я. – За каким чертом мне нужна операция? У меня потрясающая грудь. Ты бы это знал, если бы обращал на нее побольше внимания.

– О, зайчик! Прости меня, – сказал он и послушно положил мне на грудь холодную руку. Так он мог бы играть с выключателем.

– Уже слишком поздно, – пробормотала я, но Эндрю уже невозможно было остановить.

Пока он прыгал на мне, я лежала и думала о Максе, вспоминая каждую преступную счастливую секунду сегодняшнего дня. Я представляла себе, что губы Эндрю – это губы Макса, а руки Эндрю – это его руки. Но при этом я чувствовала себя подлой изменницей. Это была не любовь и не секс, а сплошной обман. Я хотела, чтобы это кончилось как можно скорее. А потом я лежала рядом с мужем с тяжелым ощущением предательства, которое я совершила. Неожиданно я осознала еще более ужасную вещь. Это не Эндрю я предала сегодня. Я чувствовала, что я предала Макса.

Это было ужасно! Просто ужасно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю