Текст книги "Бабник"

Автор книги: Стелла Чаплин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

11

Энергичный швейцар-австралиец осмотрел меня с ног до головы, словно решая, стоит ли снова предпринимать усилия по толканию вращающейся двери для такой незначительной особы, как я. Трудно себе это представить, но он даже не понял, сколько стоили мои кроссовки.

– Соедините меня, пожалуйста, с номером мистера Огилви, – попросила я дежурную, блондинку с бровями идеальной формы. – Номер 910.

Я наклонилась, чтобы понюхать огромный букет из экзотических цветов, и оттуда вылетело большое облако желтой пыльцы, которое тут же опустилось на прекрасно отполированную деревянную крышку конторки.

– Извините, но номер не отвечает, мисс.

– А… – Я посмотрела на часы. Было всего несколько минут девятого. – Вы не могли бы попробовать еще раз? Может быть, он был в душе?

Я слегка помахала на пыльцу рукой, стараясь развеять ее хоть немного.

Девушка набрала номер еще раз, и я слышала, как звонил телефон на другом конце. Я слегка запаниковала. Не мог же он просто уехать без меня? Как бы он уехал? Он даже не знал, куда ехать.

Я почувствовала, что кто-то берет меня за руку, и подпрыгнула от неожиданности. Я решила, что это цветочная полиция.

– Привет, Рыжик!

Это был Макс.

– О, привет!

Он поцеловал меня в щеку.

– Я как раз завтракаю. Я решил, что лучше пойду и найду тебя. Ты уже ела?

– Выпила только чашку кофе, – сказала я.

– Тогда присоединяйся ко мне.

Когда мы входили в лифт, Макс объяснил:

– Мы платим за два завтрака, но Натали всегда убегает на рассвете, поэтому ты можешь позавтракать вместо нее. Сегодня ты будешь моей женой, – шутливо предложил он.

Он занимал уютную угловую кабинку в зале на втором этаже. На столе у его тарелки лежала книга о ста церквях и толстый каталог «Мода-2001». Не успела я сесть за столик рядом с ним, как у моего плеча появился официант.

– Чай или кофе, мадам?

– Кофе, пожалуйста.

– Закажете что-нибудь?

– Если можно, принесите мне яичницу и грибы.

– Конечно, мадам.

– Хочешь круассан, дорогая? – спросил Макс, скорее для официанта, чем для меня, и протянул мне хлебную корзинку.

– Спасибо, милый, – ответила я, стараясь не рассмеяться. – Я уверена: в этом отеле все знают, что ты здесь с Натали, – прошептала я, когда официант отошел. – Не думаю, что ты кого-нибудь обманешь.

– А может, у меня две женщины, – не сдавался Макс. – Может, у меня наверху в чемодане целый букет женщин.

– Наверное, они надувные? – спросила я.

– О! Я вижу, ты с ними уже встречалась, – сказал Макс.

Во время еды он листал каталог, недовольно качая головой.

– В чем дело? – спросила я его.

– Все это ни к черту не годится, – вздохнул Макс. – У них нет харизмы. У них абсолютно нет харизмы.

Он раздраженно захлопнул каталог и презрительно отодвинул его в сторону.

Может быть, сейчас самое подходящее время, чтобы спросить, решила я.

– Знаешь, «Сливки» – это журнал, в котором я работаю, – они хотели бы, чтобы я сфотографировала и тебя. Архитектура у них одна из основных тем. Ты не будешь возражать, если я сегодня сделаю несколько снимков? Я захватила свой фотоаппарат, но если ты против, то так и скажи.

– Что ты, я обожаю, когда меня фотографируют. Сними меня сейчас!

Он вставил себе в глаза серебряные ложки так, чтобы черенки торчали в разные стороны, получилось похоже на очки Элтона Джона.

Когда мы закончили завтракать, Макс позвонил Винсу и попросил подать машину – белый «БМВ» с кожаной обивкой. «Девушка может к этому привыкнуть», – решила я. На выезде из Лондона Винс включил «Загадочные годы» Саймона Майо по «Радио-1», и Макс громко и уверенно подпевал, хотя эти песни слышал в первый раз.

– «…Теперь, когда грузовики не ездят, тебе только хуже…»

Это было одновременно забавно и ужасно.

– «…Надеюсь, я покошу! Пока не умру!»

– Ты хотя бы знаешь слова? – спросила я с веселым отчаянием.

– Вроде нет.

– А что насчет мотива? Ты знаешь мотив?

– Пока нет. Но только представь, каким я стану к отъезду.

С Максом все превращалось в шутку. Он был совсем как самый хулиганистый мальчишка в школе, которого никогда не наказывают, потому что учителя в глубине души его обожают. Он придумал игру под названием «Угадай этот фильм». Нужно было каким-то образом намекнуть отгадывающему на наиболее яркие приметы задуманного фильма.

Он обхватил мое лицо руками и растопырил пальцы.

– Угадай этот фильм! Угадай этот фильм! – кричал он, пока я выворачивалась, чтобы вдохнуть.

– «Чужой»! – засмеялась я. – Это слишком просто. Теперь моя очередь.

Я схватила его за ботинок и подняла ногу вверх.

– Ой! Я не знаю. Я не знаю. «Крестный отец»? – предположил он.

– Не смеши меня.

– «Бегущий по лезвию бритвы»!

– Отгадывай еще! – Я так смеялась, что с трудом выговаривала слова.

– «Челюсти»!

– Ты даже не пытаешься!

– «Моя левая нога»! – наконец победно закричал он.

– Отлично!

– Так. Я выиграл очко.

Он схватил мою ногу, разул ее и поднял ступню вверх.

– Это только что было. Это «Моя левая нога», – сказала я.

– Неправильно!

– Ну, я не знаю. Даже не представляю. «Американский психопат». Я сдаюсь.

– «Тутси», – сказал Макс. – Я снова выиграл.

– Рада за тебя!

Шоссе М4 проносилось мимо, мы с Максом хихикали на заднем сиденье, как парочка подростков, а Винс время от времени неодобрительно покачивал головой. У Тонтона мы свернули с М4, и я принялась изучать дорожные атласы. На полпути к Майнхеду я попросила Винса свернуть на одну из дорог, ведущих в Эксмур.

– Я не очень хорошо знаю дорогу, – сказала я, рассматривая карту, – но, как только мы повернем на Саймонбат, все будет нормально.

Мы ехали по узким дорогам без указателей, мимо крытых соломой коттеджей и высоких живых изгородей, на которые Макс смотрел с благоговением.

– Это потрясающе, – сказал он.

– Самое лучшее еще впереди, – заметила я. – Винс, по-моему, здесь нужно повернуть налево, тогда после поворота направо мы попадем на главное шоссе.

Мы еще немного покрутились, и перед нами появилась дорога, ведущая прямо в сердце Эксмура.

– Какая красота! – сказал Макс. – Останови машину.

Он выскочил из автомобиля и начал восторженно осматриваться.

– Просто невероятно, – сказал он наконец.

Я набрала полные легкие свежего эксмурского воздуха. Солнце светило прямо на нас, голубое небо украшали редкие, словно нарисованные, белые облачка. Зелень и пурпур вереска простирались вокруг нас в бесконечность. Это было похоже на сказку.

– Мы можем дальше пойти пешком? – спросил Макс.

– Зависит от того, куда мы хотим прийти. Это огромная вересковая пустошь.

– Но на этот холм мы можем подняться?

– Можно попробовать.

– Ты пойдешь с нами, Винс?

– Нет, я тут разомну ноги. Я не люблю ходить пешком, – ответил Винс, обрадованный возможности отдохнуть от нас. – Я останусь здесь, у машины, сэр, если вы не против. Я поставлю ее немного дальше у ворот, чтобы убрать ее с дороги.

Но мы с Максом уже шли по полю. Вереск был выше колен, но мы заметили немного дальше темную полосу тропы и направились туда.

– Здесь замечательно, – сказал Макс. – Ты часто сюда приезжаешь?

– Не так часто, как хотела бы. Я бы с радостью уехала из Лондона и жила здесь, но тут нет никаких перспектив в смысле работы.

– Именно здесь я бы поселился, если бы жил в Англии, – согласился со мной Макс.

Мы шли и шли, пока не достигли вершины холма. Там мы уселись на камень и впитывали все это великолепие, гордясь тем, что догадались взобраться сюда. Мы чувствовали себя как школьники, прогуливающие уроки.

Вокруг не было ни одного человека. Только пара овец паслась вдалеке. Какая-то птица – мы дружно решили, что это ястреб, – описывала круги высоко в небе. Было так спокойно и тихо, словно мы остались на земле только вдвоем.

Настоящий рай.

– Теперь, когда мы с тобой остались наедине, – сказал Макс, – ты должна рассказать мне все секреты Натали. Правда, что она была в школе страшно некрасивой, прыщавой девицей в очках?

– Хотела бы я, чтобы так было! – засмеялась я. – Но она была точно такой же, как сейчас. Не думаю, что я видела у Натали за всю жизнь хотя бы один прыщик. Иногда она делала вид, что это так, просто чтобы быть как все, но мы ей не верили. Почти год она носила скобки на зубах, но ей это даже шло.

– Держу пари, вы с ней постоянно спорили из-за парней.

По его дразнящему тону я поняла, что Натали не рассказала ему всю историю с Ричардом. Что ж, не было смысла касаться этого сейчас.

– Один или два раза, – улыбнулась я. – Но никакой конкуренции на самом деле и в помине не было. Все были влюблены в Натали. Она всегда могла без особых стараний получить любого. Но мы были тогда еще детьми и не заводили серьезных отношений.

– А ты? Ты тоже могла получить любого, кого хотела?

Приближающийся стук копыт спас меня от ответа на этот вопрос: за нами появились два всадника, и мы поспешно отскочили, чтобы убраться с тропы.

– Спасибо! – прокричали они, удаляясь.

– Спасибо, что привезла меня сюда. Я даже не представлял, что может существовать что-то подобное, – сказал Макс. – Это самый лучший момент во всей поездке.

– Не за что, – ответила я.

Здорово, что мы сюда приехали, и Макс – отличная компания. Я была так счастлива, что мы с Натали снова будем дружить. А значит, мы с Максом тоже станем друзьями, и отлично, что у нас возникла эта возможность получше узнать друг друга.

Я достала фотоаппарат и сняла Макса в центре вересковой пустоши на черно-белую пленку, чтобы передать контрастность ландшафта. Макс совершенно не стеснялся камеры. Он смотрел прямо в объектив, как будто это он снимал меня, а не я его.

– А можно где-нибудь здесь пообедать? – спросил он.

– Я знаю очень неплохое место, – сказала я, и мы пошли вниз по дорожке обратно к машине, в которой дремал Винс.

Я повела их в маленькую закусочную в Эксфорде и заказала рыбу, картофель и горошек для всех и коку для Винса. А потом попросила Макса взять мне лагер [5]5
  Светлое пиво.


[Закрыть]и хохотала, слушая, как он пытается выговорить это со своим американским акцентом.

– Я должен позвонить Натали и рассказать ей, что я ем рыбу с картошкой в Эксмуре, – сказал Макс.

Он достал свой сотовый телефон и нажал несколько кнопок, но ничего не случилось.

– Это американский телефон? – спросила я у него.

– Нет, английский. Компания взяла их для нас в аренду на время съемок, но он не работает.

– Думаю, сюда не доходит сигнал, – сказала я. – Мы ведь на краю света.

– Да? – сказал Макс. – Тогда, наверное, лучше послать ей открытку.

Мы сидели на солнышке у реки и обедали. Макс соскребал кляр со своей рыбы и скармливал его воробьям, которые расселись на нашем столе и, не стесняясь, заглядывали нам в тарелки.

– Давайте, пичужки, – ворковал он. – Хорошо прожаренная мука. Ням-ням. Посмотрим, как вы взлетите после такой еды.

Я полистала книгу по архитектуре, которую Макс захватил с собой.

– А какие дома ты проектируешь? – спросила я его. Я только сейчас поняла, что не имею об этом никакого представления.

Макс достал ручку и быстро сделал несколько набросков на обратной стороне салфетки.

– Вот это – торговый центр в Штутгарте с вращающимся рестораном на крыше. Это – художественная галерея во Флориде – она немного похожа на ракету. А это административное здание в Ванкувере.

Я смотрела на его рисунки: уходящие в небо здания с конусообразным верхом, и не смогла сдержать улыбки.

– Тебе не кажется, что они все по форме напоминают фаллос? – заметила я.

– У этого в Ванкувере еще две круглые стоянки для машин, – ответил Макс.

Он взял салфетку и дорисовал две круглые детали по обеим сторонам небоскреба.

– О, теперь я всегда смогу узнать твои работы, – поддразнила его я. – Оказывается, это ты тот парень, который рисует на внутренней стороне дверей в туалетах. Я и не представляла, какой ты знаменитый.

– Я хотел покрыть крыши стоянки искусственным мехом, но это оказалось нерентабельно, – объяснил Макс.

– Какая жалость! Я бы с удовольствием полюбовалась таким зданием.

– Я получал призы за эрекцию, – гордо заявил он.

– Ни капли не сомневаюсь, – засмеялась я.

Он вел себя возмутительно, но в него нельзя было не влюбиться!

После обеда мы поехали в Уинсфорд – всего за несколько миль, чтобы Макс мог взглянуть на местную церковь.

– Этот портал скорее всего норманнского периода, а алтарь, я уверена, тринадцатого века, – небрежно объясняла я, когда мы шли по дорожке. Я успела заглянуть в его книгу, пока он ходил в туалет. – А все остальные решения – вертикальны.

Я абсолютно не понимала, что все это могло значить, но мне нравилось, как это звучит.

Я ходила за Максом по пятам, пока он исследовал амвон, относящийся к эпохе Якова I, и круглую норманнскую купель, а потом мы бродили по церковному кладбищу и рассматривали надгробные плиты. Обычно кладбища нагоняли на меня тоску, но это располагалось на высоком холме с чудесным видом на долину внизу.

– Я хотел бы, чтобы меня здесь похоронили, – сказал Макс. – Здесь совсем не так тоскливо быть мертвым.

– Как скажешь, – отозвалась я с пониманием.

– А теперь ты покажешь мне ту самую церковь?

– Иди за мной, – сказала я.

Мы вернулись к машине и доехали до Порлок-Уие, и там я поразила Макса своим умением ориентироваться, проведя его по незаметной тропинке за закусочной, которая поднималась на холм.

– Туда нужно идти около часа и столько же обратно. Ты готов к этому?

Что за глупый вопрос, Макс был готов к чему угодно.

По пути мы встретили двух спортсменов, но в основном шли в одиночестве. Ноги скользили по опавшим листьям, но мы поднимались все выше. Макс рассказал мне, как он начал заниматься архитектурой. Сначала он хотел стать художником-мультипликатором, но еще в школе победил в конкурсе, на который послал свой проект просто шутки ради. Он нарисовал посадочную площадку для первой марсианской колонии, но теперь это киноцентр в Нью-Джерси.

Я поскользнулась на прелых листьях, но Макс поймал меня за руку.

– Осторожно!

Он продолжал держать мою руку, чтобы помочь спуститься с холма, и так мы шли, держась за руки и громко болтая.

Как только мы вышли на ровное место, я сказала:

– Спасибо, теперь я не упаду. – И отпустила его руку, надеясь, что не покажусь ему грубой.

Церковь Кулбоун длиной всего тридцать пять футов. Эта самая маленькая и самая старая церковь во всей Британии стоит в уединенном месте на берегу реки. Я чувствовала себя слегка виноватой из-за того, что привезла сюда Макса. Мы с Эндрю открыли это место, когда праздновали свою вторую годовщину. Не свадьбы, а… Ну вы понимаете. Эндрю тогда заказал для нас номер в большом сельском отеле. Это был его подарок мне. И эта церковь стала с тех пор нашим общим секретом.

Ладно, хватит, в конце концов, она же есть в книге Макса. Это не наша с Эндрю собственность.

– Это поразительно, – сказал Макс, входя туда, где люди более шести веков преклоняли колени в молитве.

– Настоящее святилище, правда? – заметила я.

Я фотографировала Макса, пока он изучал мельчайшие детали и вчитывался в надписи на древних надгробных плитах. А потом, в качестве завершающего аккорда, я повела его на другую сторону речки. Там стоял небольшой навес, под которым можно было выпить по чашке чая с печеньем. Чай здесь нужно было готовить самим, а рядом стояла коробка для пожертвований. Пакетик с заваркой стоил десять пенсов, печенье – пятнадцать. Макс оставил десять фунтов!

– Это самое лучшее во всей поездке в Европу, – снова повторил Макс. – Не могу даже сказать, как я тебе благодарен.

Мы сидели и молча пили чай, смотря на воду и ощущая гармонию со всем миром. Что могло быть прекраснее этого момента?

– Ну а что насчет тебя? Каким ты был в школе? – спросила я.

– О! Я был толстым очкариком, которому постоянно швыряли песок в лицо.

Я засмеялась.

– Рассказывай! С внешностью викинга и ростом метр восемьдесят пять.

– Ну если быть точным, то метр восемьдесят восемь. Я был дохлым заученным ботаником, который вечно читал комиксы и фантастику. Жил в выдуманном мире. И единственным ребенком во всей Флориде без всяких признаков загара, потому что никогда не гулял. Если бы кто-нибудь бросил мне футбольный мяч, думаю, я бы упал в обморок. Иногда я мечтал, чтобы мы переехали на Аляску, чтобы мне перестали твердить: «Пойди поиграй на улице».

– Все это очень грустно.

– Ужасно грустно, правда? – хихикнул Макс. – Я был трагической фигурой.

– И что дальше?

– Когда мне было семнадцать лет, умер мой отец. Как-то утром он брился и упал замертво. Это был сердечный приступ.

– Я тебе очень сочувствую.

– Я страшно испугался. Понимаешь, отец был вроде меня. Ненавидел спорт и проводил жизнь на диване. Единственным упражнением, которое он делал, было переключение передач в машине. Ему было всего пятьдесят четыре, когда он умер. Я решил, что со мной будет то же самое. Поэтому начал усиленно заниматься спортом. Плавал, бегал. Я даже записался на нью-йоркский марафон.

– Фантастика!

– Я сказал «записался». Я его не бегал, потому что за месяц перед этим подвернул ногу. Именно тогда я познакомился со своей первой женой: она была физиотерапевтом.

– Да? – Я была слегка шокирована. – Я и не знала, что ты уже был женат.

Макс рассмеялся.

– Я уже два раза был женат. Думаю, достаточно попрактиковался и на третий раз все будет отлично.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Понимаешь, я каждый раз собирался хранить верность, но постоянно сбивался с прямого пути. Это сильнее меня. Наверное, я пытаюсь наверстать упущенное. Если бы я знал, что все, что мне нужно для того, чтобы переспать с девушкой, это комплект презервативов, я бы начал в одиннадцать лет. Я не мог с этим справиться. Я был как ребенок в кондитерском магазине. Но женщины, на которых я был женат, по-моему, не слишком одобряли это. Я даже думаю, что они хотели бы, чтобы я не снимал трусы, когда их нет рядом.

– Знаешь, у женщин есть такая странность, – подтвердила я. – А у тебя есть дети?

– Трое. И все девочки. Элла, Оливия и Кассандра. Но я их не очень часто вижу.

Макс перевел взгляд на вересковую пустошь, и мы помолчали.

– Думаю, нам пора возвращаться, – сказал он наконец.

На обратном пути я продремала до самого Лондона: проспала закат и сумерки.

Это был замечательный день. Я не могла вспомнить, когда в последний раз так смеялась, поэтому мне было слегка грустно, что все кончилось и я возвращалась к своей каждодневной рутине. Макс еще спал, слегка приоткрыв рот. Его очки чуть-чуть съехали набок. Что в нем особенного? Удивительно! С такой ординарной внешностью он стал женихом одной из самых знаменитых телезвезд.

В Хаммерсмите Макс открыл глаза.

– Почти приехали, – сказала я. – Прекрасный был день.

– Самый лучший. Мы должны это повторить.

– Это было бы отлично, – согласилась я. – В Йоркшире тоже полно вересковых пустошей.

– Винс отвезет тебя домой, – сказал Макс. – Как проще: сначала тебя забросить?

Я не знала, как получится короче, но по непонятной мне самой причине не хотела, чтобы Эндрю видел меня с Максом, или, вернее, чтобы Макс видел меня с Эндрю. Поэтому я сказала, нет, будет короче, если сначала отвезти его в отель.

Когда мы остановились у отеля, Макс поцеловал меня в щеку.

– Спасибо за прекрасный день, – сказал он.

– Не за что, – ответила я, собирая вещи.

– Эй, хочешь увидеть себя по телевизору? – неожиданно спросил Макс.

– Что ты имеешь в виду?

– На следующей неделе они снимают сцену в кафе, и я обещал Натали сняться там в массовке. Она всегда жалуется, что совсем не видит меня, когда работает, но все это так скучно. Почему бы тебе не составить мне компанию? Я один раз чуть не уснул у них на съемке.

– Я бы очень хотела. Я никогда не видела, как снимают кино. А ты думаешь, можно? Я бы не хотела мешать.

– Да ты их просто выручишь! Я прямо сейчас позвоню девушке, которая занимается подбором актеров, и скажу, что ты придешь.

Макс тут же достал свой сотовый телефон и вытащил из внутреннего кармана листочки с номерами.

– У нее включена голосовая почта, – сказал он через несколько секунд. – Привет, Рут! Это Макс Огилви. Я звоню, чтобы сказать, что нашел тебе еще одну девушку на понедельник. Ее зовут Линди, и я хочу, чтобы ты посадила ее за мой столик. Только не говори Натали, а то она будет ревновать. – Он отключился. – Ну вот. Все устроено.

– Слушай, не надо говорить такие вещи, кто-нибудь может и поверить, – заволновалась я.

– Ты должна там быть в семь тридцать утра. Они снимают в кафе у «Лэдброук Гроув». Не могу вспомнить название улицы.

– «Лэдброук Гроув» как раз рядом со мной, – сказала я.

– Правда? Тогда мы с Винсом заедем за тобой утром. Ты не возражаешь, Винс?

– Конечно, нет, – согласился Винс, который как раз заполнял свой отчет по переработке.

Я нацарапала свой адрес и дала его Винсу.

– Если ты уверен, что это тебя не затруднит, – сказала я.

– Да нет, в это время улицы свободны, – ответил Винс.

– Замечательно. Только не заезжай на Хэрроу, там идут дорожные работы. Большое спасибо.

У меня кружилась голова. Меня покажут по телевизору. Я снова увижу Натали и Макса. Я даже не знала, чего мне хотелось больше.