Текст книги "Бабник"
Автор книги: Стелла Чаплин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
9
На следующее утро по дороге к метро, когда я проходила мимо стендов с газетами, имя Найгела Нэпьера бросилось мне в глаза с первой страницы «Слухов». Никакой статьи – только анонс:
«Почему собачится Найгел Нэпьер? Читайте на 4-й и 5-й страницах».
Значит, они его все-таки достали?
Да. Но не так, как я ожидала. Я полистала газету и увидела фотографию Дебби Джиб, смотрящую прямо на меня. Ее серьезное, озабоченное лицо словно говорило: «С глубоким прискорбием я вынуждена сообщить вам эту ужасную новость, дорогие читатели. Но все же…»
И здесь был Найгел Нэпьер. И миссис Нэпьер. На пляже во Флориде с детьми и подписью: «Я и моя собака». Миссис Нэпьер совершила самый большой, по меркам желтых газеток, грех: обладая излишним весом, она надела бикини. И, не сомневайтесь, она была жестоко наказана.
Они даже потрудились и обвели в кружок несколько жировых складок на ее животе. Видимо, для тех читателей, которые не отличаются быстротой ума (большинство нашего контингента). Художественный отдел превзошел самого себя – обычно они не достигают таких творческих высот при подготовке иллюстраций. За все время войны на Балканах они не напечатали ни одной карты. Им не пришло в голову, что нужно показать читателям, где находятся эти самые Балканы. Какая, в самом деле, разница?
Но сейчас дело посерьезнее. Они поймали толстуху. Общая тревога! Бей во все колокола!
В небольшой рамке в углу наш автор по вопросам здравоохранения – по два цента за слово – предупреждал нас об опасностях ожирения. Миссис Нэпьер подвергала себя риску сердечных заболеваний, остеопороза, рака и безвременной смерти.
Но она даже не была толстой! Я просто кипела от злости. Для женщины сорока восьми лет она была в прекрасной форме. Кроме того, у нее потрясающие ноги, хотя их не обвели в кружочек. Если бы я так выглядела в бикини в сорок восемь лет, я бы горя не знала.
На пятой странице было фото Найгела, злобно бросающегося на камеру. Он, видимо, побил Питера, нашего фотографа. Да, этого газета ему не простит. Даже если они не обвинят его в оскорблении действием, Элейн, наш обожаемый фюрер, наверняка напустила уже целую орду репортеров на его дом в Чешире, где они самоотверженно роются в его помойных баках. И абсолютно уверены в правоте своего дела: ведь они справедливо отомстят этому злому, жестокому человеку и сделают мир лучше.
Дебби лопнет от восторга: ей удалось напечатать свою сенсацию. Не говоря уже о бесплатном отпуске во Флориде. Я была отлучена от этих жизненных благ.
Через несколько дней мы с Эндрю читали в постели перед сном, когда зазвонил телефон.
– Это Линди? – Я не узнала голос.
– Да. А с кем я говорю?
– Это я. Натали.
Даже несмотря на то, что я постоянно думала о ней в последнее время, несколько секунд я не могла сообразить, кто такая Натали, даже ради спасения собственной жизни. Наконец до меня дошло, и я завопила:
– Это ты! Как у тебя дела?
– Отлично, все замечательно. А у тебя?
– Хорошо. Все хорошо. Откуда ты звонишь?
– Со съемок. Из Лос-Анджелеса. Который у вас час?
– Десять тридцать вечера. А у тебя сколько времени?
– Половина третьего дня.
Мы произносили эти банальные фразы, и ни одна из нас не хотела вспоминать, что мы не разговаривали друг с другом.
– Откуда у тебя мой телефон? – спросила я.
– Он же был в твоем письме, ты что, забыла?
– А, ну да. Но я не ожидала, что ты позвонишь, – ответила я. – Твой агент сказал, что ты не хочешь сниматься.
– Ну, это вся его работа – отказывать разным людям. Он даже не готов потрудиться и спросить мое мнение, потому что я велела ему отвечать «нет» абсолютно на все предложения. Но я случайно позвонила ему на следующий день после твоего письма – хотела узнать об отелях и других вещах, связанных с этой поездкой, – и он сказал, что кто-то назвался моей старой школьной подругой. Это просто ужас, сколько близких друзей появилось у меня буквально из ниоткуда за последние несколько лет. Ты просто не поверишь! Кто-то даже продал «Нэшнл Энквайер» мой старый табель! Ты можешь в это поверить?
– Правда? Может, они залезли в дом к твоей маме и украли его? Кстати, как она?
– Нормально. Нет, никто к ней не залезал.
– А что же произошло? Как они добыли твой табель? Думаешь, это был кто-то из учителей?
– Слушай, это неважно. Хватит об этом. Господи! Я не могу поверить, что говорю с тобой после всех этих лет. Я не думала, что ты когда-нибудь станешь со мной разговаривать.
Она захлебывалась словами, ее голос с легким американским акцентом звучал еще красивее, чем раньше.
– Не говори глупости. Все это было сто лет назад. Мы были тогда еще детьми. Жизнь идет вперед.
После того как эти слова сорвались с моего языка, я почувствовала, что действительно переживаю прошлое совсем не так, как раньше. Конечно, все эти годы я много думала о Ричарде. Правду говорят, что невозможно забыть первую любовь. Иногда я размышляла, как сложилась бы моя жизнь, если бы не вмешалась Натали. Я доставала альбом со старыми фотографиями, снова и снова рассматривала три его снимка, которые у меня были, и думала, где сейчас Ричард и как у него дела. Но это было скорее любопытство, чем что-то еще. Я не испытывала боли. Кто выходит замуж за парня, с которым встречается в восемнадцать лет? Конечно, если не считать Натали.
Когда я узнала, что они с Натали разошлись, я даже хотела ему позвонить, но его телефона не оказалось в справочнике, а я не знала точно, где он живет. Можно было спросить у его родителей, но они переехали. Да и вообще, это как-то унизительно – бегать за парнем, который тебя бросил.
– А как Ричард? – спросила я. Свершилось: я произнесла его имя, и мир не перевернулся.
– Это длинная история. Очень длинная. Обещаю, что расскажу тебе обо всем подробно. Мы прилетаем в Лондон в пятницу и остановимся в «Метрополитен» на Парк-лейн.
– Ничего себе!
– Я знаю, – ответила она. – Это не лучший отель. Я хотела остановиться в «Сандерсоне». Я поведу тебя на обед в самое шикарное место, сногсшибательно дорогое.
– Договорились. Кстати, Джил говорит, что хочет получить свою кассету «Пет шоп бойз».
Натали взвизгнула от смеха:
– Значит, вы видитесь?
– Угу. Она моя самая близкая подруга. У нее уже двое детей. Холли и Мэтью.
– Неужели? – Натали так удивилась, как будто ожидала, что мы с Джил все еще учимся в выпускном классе. – Слушай, а как ты думаешь, может быть, ее устроит диск? Сейчас кассету уже нигде не достать.
– Уверена, она будет счастлива.
– Ладно. Сейчас мне нужно идти, у нас тут продолжается репетиция. Жуткая суматоха. Я позвоню тебе, как только мы прилетим в Лондон и я буду точно знать свое расписание. Пока все еще довольно неопределенно.
– Отлично. Не могу дождаться, когда тебя увижу.
– Я тоже. Я так взволнована.
– Я очень рада, что ты позвонила.
– Значит, мы снова подруги?
Она сказала это так неуверенно, как будто ожидала, что я в любой момент могу накинуться на нее с упреками.
– Конечно, подруги.
После того как я положила трубку, я села на кровати, задыхаясь, как будто только что взбежала вверх по лестнице. Сердце билось часто-часто.
– С кем ты разговаривала? – спросил Эндрю.
– Это была Натали. Она звонила из Лос-Анджелеса. Наверное, мы снова будем дружить.
– Тебе звонила Натали Браун! Это потрясающе! А я смогу с ней встретиться? Она потрясающая крошка!
Когда Эндрю узнал, что я училась в школе с Натали, это произвело на него неизгладимое впечатление. Он разболтал об этом всем приятелям на работе, представляя все так, будто Натали прибегает к нам каждые пять минут, чтобы одолжить у меня что-нибудь из нижнего белья.
– Может, и встретишься. Мы пойдем с ней обедать, когда она приедет в Лондон.
У меня не было никаких сомнений в том, что у Эндрю слюнки текут при виде Натали. Половина мужчин в Англии были в нее влюблены, так почему Эндрю должен оказаться исключением? В любом случае ему ничего не светило. Натали настолько не в его лиге, что это даже смешно. Если бы он учился в нашей школе, он был бы первым среди тех, кого она колола своим остро отточенным карандашиком.
До меня наконец дошло, что Натали ничего не спросила о моей жизни – замужем ли я и все такое. Но впереди еще полно времени, чтобы рассказать ей, чем я занималась последние одиннадцать лет. Кстати, она не сказала, собирается ли она разрешить мне снимать ее. Ладно, мы обсудим это, когда она приедет в Лондон. Сейчас я просто была слишком возбуждена оттого, что скоро снова ее увижу. Слишком возбуждена, чтобы заснуть.
Я сняла со шкафа старые фотоальбомы. Там было полно страниц со снимками, на которых мы с Натали позировали вместе в кабинках моментальной фотографии. Втягивали щеки, чтобы выглядеть поинтереснее. Здесь же была фотография, снятая на каникулах в Норфолке. Мы – на берегу в бикини.
– Bay! Это она? – спросил Эндрю.
– Ты это уже видел, – ответила я. – Я тебе уже все это показывала.
– Ну да, но тогда я не обратил внимание. Дай мне посмотреть.
В тот день было холодно, вспомнила я. О чем мы вообще думали? На заднем плане сфотографирован мужчина с собакой, он одет в куртку с капюшоном. Никогда раньше я не обращала на него внимания. Неужели это действительно мы на этих фотографиях? Это было так давно. Мне казалось, что я смотрю на снимки чужих людей. Вот еще одна фотография, о которой я забыла. Маленький цветной снимок. Натали и я – наверное, здесь нам лет по восемь – на детском дне рождения. Мы выстроились для каких-то соревнований. На моем лице выражение непоколебимой решимости, словно ничто и никто меня не остановит. Что же случилось с этой маленькой девочкой? Куда она исчезла?
– А это кто? – спросил Эндрю, показывая мне фото.
Я на вечеринке обнимаю за талию мальчика со светлыми волосами. Мы оба смеемся с широко раскрытыми ртами над давно забытой шуткой. Он смотрит поверх моей головы на что-то, не попавшее в кадр, зато я уставилась прямо в объектив, поэтому глаза у меня красные, как у вампира.
– Это Ричард, – сказала я. – Парень из нашей школы. Бывший муж Натали.
И мне совсем не было больно, когда я сказала это. Как легко все ушло в прошлое. Безобидное, безболезненное прошлое. Нет, мне больше ни капельки не больно.
10
Мы договорились встретиться в «Айви» в час. Я нарочно приехала в час десять, но Натали, конечно, еще не появилась. Когда я сказала официантке, что встречаюсь здесь с Натали Браун, она посмотрела на меня очень недоверчиво, но все-таки провела к угловому столику. Я заказала джин с тоником и принялась считать цветные ромбы в витражах окон, чтобы не сидеть без дела в ожидании Натали.
Кожу на моей голове еще жгло от едкой краски, которую ей пришлось претерпеть этим утром. При мысли, что я увижу Натали, я ударилась в панику. Если не считать моего нового платья из «Манго», в которое я сегодня вырядилась, в моем гардеробе не было ничего подходящего для обеда с блестящей телезвездой. Натали, наверное, больше тратит на маникюр за месяц, чем я за год на одежду.
И мои волосы никуда не годились. Я так давно собирала их в конский хвост на затылке, что даже не представляла, как теперь причесываются. И еще цвет. Какого они должны быть цвета? С моими тусклыми волосами мышиного цвета я не могла встречаться с Натали.
Я хотела, чтобы Натали думала, что у меня все в полном порядке. Я не хотела, чтобы у нее создалось впечатление, что моя жизнь пошла под откос из-за того, что мы больше не подруги. Конечно, больше всего мне требовалась пластическая операция – удалить накопившийся там и сям жир и приподнять скулы, но для этого не оставалось времени. Поэтому я записалась к парикмахеру на стрижку и окраску. Мои новые торчащие вверх рыжие волосы обошлись мне в целое состояние, да еще я соблазнилась и на выходе приобрела специальный бальзам для волос. Оказалось, что, когда транжиришь деньги, не имея работы, это очень поднимает настроение.
А когда я направлялась по Вест-Энду к ресторану, любуясь своим отражением в каждой витрине, я заметила пару серебряных кроссовок «Найк», точно таких же, как у Атланты, и, не задумываясь, купила их по кредитной карте. Видишь, какая я крутая, Натали? Я покупаю обувь, даже не глядя на ценник. Только подписывая чек, я увидела, что купила обувь для тренировок за сто тридцать фунтов, и чуть не хлопнулась в обморок.
Я никогда не была в «Айви», и меня потрясло, когда я увидела живого Мартина Маккачина, уплетающего пастуший пирог. А там у окна? Неужели это в самом деле Джейми Тиксон?
Я заметила, что наступило молчание и все повернулись к двери. Это появилась Натали.
Репортер из «Дейли экспресс» коснулся ее руки, когда она проходила мимо его столика.
– Как приятно снова с вами увидеться, – промурлыкал он.
Но я готова была держать пари, что он в жизни с ней не встречался.
– Ты, наверное, уже сто лет меня ждешь? – спросила она.
Когда я вскочила со стула, у меня была всего секунда, чтобы увидеть блеск ее темно-каштановых волос, искорки в голубых глазах и элегантный шоколадный брючный костюм, потому что я неожиданно залилась слезами, обнимая ее.
– Господи, какая же ты маленькая! – воскликнула я. Я могла бы сосчитать ребра на ее спине, даже сквозь дорогой трикотаж. – От тебя совсем ничего не осталось!
– Не могу поверить, что это действительно ты!
Люди оборачивались и беззастенчиво смотрели, как мы обнимаемся, сжимая друг друга изо всех сил. Разговоры стали громче. Мы с Натали смотрели друг на друга, пытаясь привыкнуть к произошедшим с нами переменам.
– Ты давно такая рыжая? – спросила она.
– Давно. Уже много лет, – соврала я. На самом деле прошло не больше часа. – А ты давно такая худая?
– С тех пор, как приехала в Лос-Анджелес. Я уже десять лет на диете.
– Ты выглядишь намного меньше, чем по телевизору. Извини, я говорю глупости. Но ты выглядишь потрясающе.
– Ты тоже. Ты действительно хорошо выглядишь. Просто цветешь.
– Наверное, это действие свежего воздуха Лондона, которым я постоянно дышу.
– Думаешь? Не могу поверить, что мы снова вместе.
– Я тоже. Ты долго пробудешь в Лондоне?
– Не очень. Наш последний съемочный день в конце августа. Не знаю, на сколько мы после этого еще задержимся. Мы, может быть, заедем в Испанию, чтобы повидать маму. Макс с ней еще незнаком.
– А что твоя мама делает в Испании?
– Она снова вышла замуж. Они живут там уже шесть лет.
Наступило молчание, которое могло стать очень неприятным, но Натали предложила:
– По-моему, мы должны выпить шампанского, как ты считаешь?
– Думаю, мы этого заслуживаем.
Натали заказала «Лоре-Перье», которое принесли в серебряном ведерке.
– За что будем пить? – спросила она.
– За нас. За старую дружбу.
– И за начало новой.
– Ой! Я, кажется, опять заплачу.
Только после того, как я выпила пару бокалов «Лоре-Перье» и мы смогли сосредоточиться на меню достаточно долго, чтобы сделать заказ, я заговорила о том, что разделило нас много лет назад.
– Слушай, – начала я, – мне очень жаль насчет вас с Ричардом, ну что вы разошлись.
– Ты ведь так не думаешь, правда? – Ее вилка с салатом из листьев эндивия замерла на полдороге ко рту.
– Нет! – засмеялась я.
Натали тоже рассмеялась. И тогда я поняла, что все будет хорошо. Я вспомнила, что чувствовала, когда в первый школьный день села рядом с ней, надеясь, что часть ее блеска перейдет на меня. И вот я сижу в «Айви» и пью шампанское.
– Ну, так что у вас произошло? – спросила я. – Я умираю от любопытства.
– А ты разве не знаешь?
– Ну я знаю, что вы развелись и что ты помолвлена с кем-то еще – я прочла об этом в газетах, но только и всего. Так что давай рассказывай. Ты мне должна хотя бы это.
Я, волнуясь, отхлебнула шампанского. Натали выпила всего полбокала, а затем перешла на горячую воду с лимоном. Хорошо выводит токсины, объяснила она мне.
Неожиданно посерьезнев, Натали отложила вилку и сцепила руки в замок. Над левым углом ее рта обозначилась крошечная морщинка. Раньше ее не было.
– Ты, наверное, считаешь меня сукой.
– Эй. – Я помахала рукой. – Это древняя история и все такое.
– Ты даже не представляешь, как тяжело мне пришлось.
Тяжело? Из всех людей, которых я знала, только для Натали жизнь всегда была легче перышка.
– Груз ответственности из-за того, что у меня есть задатки, чтобы кем-то стать. Сознание, что мне дан талант и это лицо и я не должна растратить все впустую. Ты даже не представляешь, что это такое.
– Нет, я не представляю.
– И я так завидовала тебе…
– Что? – Я не могла поверить тому, что слышала. – Ты завидовала мне? Это полная чушь! Чему же ты могла завидовать? Жирным коленкам?
– Тому, что ты могла позволить себе быть, как все, – продолжала Натали. – Твоя мама не запрещала тебе есть шоколад и чипсы и все остальное, в чем была хоть капля жира и сахара. Она не взвешивала тебя каждое утро, чтобы убедиться, что ты ни на унцию не поправилась. Тебе не приходилось с трех лет заниматься балетом с садистом-преподавателем, который пугал, что отрежет нам пальцы на ногах, если мы будем ставить их неправильно. Тебя не таскали из школы на пробы в съемках идиотских роликов, рекламирующих куриные отбивные, которые мне никогда не разрешалось есть. С тобой не обращались, как с пустоголовой фарфоровой куклой, которую нужно хранить завернутой в вату, чтобы она не сломала ноготь. Тебе можно было иногда выглядеть неряшливой.
– О да! И я пользовалась этим вовсю! – засмеялась я.
Теперь Натали говорила шепотом, чтобы ее не слышали четыре дамы, сидящие за соседним столиком.
– И мне постоянно было страшно: что, если я на самом деле обыкновенная? Что тогда? Потому что всю свою жизнь я с легкостью получала то, что хотела. И я думала, что я одна такая. А потом я начала ходить в студию, и там было полно других детей, которые считали, что они особенные. Но, поверь мне, они ничего собой не представляли. Понимаешь, мы все не могли быть правы. Все мы не могли быть лучшими. Ты меня понимаешь?
– Вроде да. Но ты никогда не говорила ничего такого. Я даже не представляла себе, что ты чувствуешь. Ты всегда так уверенно выглядела.
– Правда? А потом, когда ты начала встречаться с Ричардом, ты была такой счастливой. Ни один парень не интересовал меня дольше пары недель. С ними всегда было так скучно, они бегали за мной, как собачонки. И с кем бы я ни встречалась, мама всегда говорила, что он мне не пара, что это поселковые мальчики, как будто я была виновата, что мы жили в пригороде. Она показывала мне фотографии всех мужчин, с которыми встречалась до моего рождения, – известные гитаристы и масленые итальянские князьки – и говорила: «Вот тот сорт мужчин, который достоин внимания. Забудь о своих глупых мальчишках». Но я ведь была еще ребенком! С кем, она ожидала, я буду встречаться? А ты как раз подружилась с Ричардом, который был самым красивым мальчиком в нашей школе.
– Да, ты так думаешь?
Меня неожиданно обрадовала такая оценка. Хотя сейчас это не могло иметь никакого значения.
– Безусловно. И мама так думала. А ты знаешь, какой у нее хороший вкус. Я была в бешенстве от того, что ему нравишься ты, а не я. Все время, пока вы встречались, я сходила с ума от бешенства. Я знаю, что ужасно так говорить и это звучит мерзко, но я все время думала: что он в ней нашел? Почему ему нравится она, а не я?
Ты права, подумала я. Это действительно звучало мерзко. Но я привыкла к ее манере высказываться. Если вам кажется, что она сейчас нехороша, вам следовало бы послушать ее, когда ей было двенадцать. Я слишком долго ждала и слишком скучала по Натали, чтобы обижаться.
– Ладно, – сказала я. – Продолжай.
– Слушай, ты ведь помнишь ту неделю, когда я ездила в Лондон на пробы для рекламного ролика моющих средств?
– Ну так, смутно. – Я совершенно этого не помнила.
– Не говори глупости, конечно, ты помнишь. Ожидалось что-то грандиозное. И вдруг меня не взяли, и я просто хотела умереть. Это было так несправедливо. И тут еще ты со своим Ричардом, и тебе наплевать на все на свете.
– Да, если не считать выпускных экзаменов и что делать дальше, после школы.
– Ну да. И ты только и говорила о том, как ты счастлива, потому что наконец открыла для себя секс. Я думала, я просто взорвусь. Так что в тот вечер, когда он пришел на вечеринку один, я решила отбить его у тебя. И в общем, это оказалось совсем нетрудно. Мне не пришлось прикладывать особых усилий.
– Могу себе представить, – прошептала я.
Неужели мне действительно нужно было все это слушать? Когда я думала о том вечере и представляла их вместе, я снова испытывала невыносимую ревность и боль от предательства Натали. Почему-то мысль о том, как они целовались на куче курток, ранила сильнее, чем тот факт, что они потом поженились. Я знаю, что это звучит бессмысленно, но так оно и было. Я отпила глоток шампанского.
– И тогда, – продолжала Натали, – я должна была выбирать – ты или Ричард. И я выбрала Ричарда.
– Из твоего рассказа получается, что мы с тобой не разговаривали десять лет из-за того, что тебя не взяли рекламировать моющие средства.
– Ты не понимаешь! Это был не простой рекламный ролик. Он должен был идти по телевидению целый год. И вообще, я не ожидала, что у нас с Ричардом это продлится так долго. Он уезжал в Лидс, в университет, и я думала, что это все и мы с тобой снова будем дружить.
– Как же получилось, что вы поженились?
– Ну, после того как мы встречались уже три месяца, я решила, что должна с ним переспать, и прекрасно все распланировала, потому что хотела, чтобы все было необыкновенно. Но он на это не пошел. Он просто отказался заниматься со мной сексом. Он сказал, что он так не может. Он сказал, что слишком меня уважает, и еще какую-то чепуху, совершенно не имеющую смысла. Я сейчас и половины из этого не помню.
Натали выпила своей горячей воды.
– В любом случае, я завелась. Я стала просто одержимой. Вместо того чтобы с ним порвать, я раз в месяц таскалась в Лидс, чтобы увидеться с ним. Он всегда представлял меня всем как свою девушку, и я оставалась у него ночевать, и мы спали в одной постели, но ничего не было. Я делала ему минет до посинения – фигурально выражаясь, – почему-то это не входило в его список табу, но об остальном надо было забыть. И все это продолжалось три года. Ты можешь в это поверить? Три года!
За это время в Лондоне я могла бы перетрахать половину драматической студии, но единственный парень, который был мне действительно нужен, – это Ричард. И ты знаешь, при этом он постоянно говорил мне о своей любви. Он говорил, что я самая прекрасная женщина из всех, которых он когда-либо видел, и что он меня не заслуживает, но он превратил меня в ненормальную.
Натали замолчала, внимательно посмотрела на женщин за соседним столиком, которые отчаянно пытались подслушать наш разговор.
– Ты не возражаешь? – спросила она и переставила свой стул в самый угол.
Я тоже подвинула свой, и Натали стала говорить еще тише:
– Я думала, все дело в религии, ну ты знаешь, он ведь католик. Поэтому я пыталась его напоить и тогда уже соблазнить. Но это было бесполезно. Такое мое счастье: я встретила единственного студента во всей стране, который, выпив две пинты, говорил: «Это моя норма». Или три, если он пускался в загул. И он даже не курил травку. Он говорил, что это делает человека тупым и ленивым.
Поэтому в первый раз я переспала с ним после его выпускного. Все пили текилу, и в первый раз в жизни Ричард по-настоящему напился. Я жутко обрадовалась, погрузила его в такси, отвезла на его квартиру и чуть ли не прыгнула на него.
Это было невероятно. Как только он начал, его было невозможно остановить. Он вел себя, как одержимый. Это была фантастика! И похоже, все сработало, потому что почти месяц после этого у нас с ним все было нормально. Секс и все остальное. А вскоре он узнал, что получил работу в Калифорнии, в этой знаменитой Силиконовой долине, и предложил выйти за него замуж и поехать с ним. Хотя мне было рано выходить замуж, но я не могла и мысли допустить, что Ричард будет так далеко. Мне хватило этих лет, когда он жил в Лидсе.
– И к тому же это было так удобно для тебя, – не смогла я смолчать. – Мысль о том, чтобы поехать в Калифорнию – Голливуд и все такое.
– О, мне это и в голову не приходило, – уверенно сказала Натали. – Я не хотела оставлять маму одну и уезжать из дома, но также не хотела разлучаться с Ричардом. Я просто разрывалась. – Она снова хлебнула своей горячей воды. – Конечно, все сложилось довольно удачно. Ричард получил рабочую визу, а я на основании этого – вид на жительство. Тебе бы понравилась наша свадьба. Я хотела бы, чтобы ты была на ней.
– А где была свадьба? – спросила я, думая, что скорее выколола бы себе глаза, чем пришла на их свадьбу.
– Очень скромная церемония в районном бюро в Челси. У нас даже не было медового месяца, потому что через две недели мы уже улетали в Штаты.
– Потрясающе!
– Да нет. Как только мы там оказались, все изменилось. Он как будто превратился в другого человека.
– Правда? Что ты имеешь в виду?
– Он стал приходить домой в три часа ночи, говоря, что был на работе, и даже не стараясь, чтобы это звучало правдоподобно. Я думала, что у него появилась другая женщина. Может быть, кто-нибудь с работы. Мне казалось, я схожу с ума. Мы были женаты только два месяца, а занимались с ним любовью ровно два раза, причем оба раза в брачную ночь. А теперь я оказалась в незнакомой стране совсем одна, в этом чертовом Сан-Хосе. Я ожидала, что это будет интересный город с традициями Дикого Запада, но этот город оказался какой-то огромной фабрикой прямо в центре Калифорнии, далеко от Лос-Анджелеса. Если бы я потрудилась заглянуть в карту, прежде чем сесть в самолет, я бы, конечно, знала об этом, но я была слишком занята подготовкой к свадьбе.
В результате у меня не было работы и ни одного знакомого, кроме Ричарда, а он обращался со мной, как с частью багажа, который он привез с собой, а потом решил, что он ему больше не нужен.
– Но я не вижу в этом никакого смысла, – сказала я.
– А однажды он вовсе не пришел ночевать. Я чуть не умерла от беспокойства. Я позвонила в полицию, но они просто посмеялись надо мной. Они сказали, чтобы я позвонила им утром, если он не появится.
Первое, что я сделала на следующий день, – это позвонила Ричарду на работу, чтобы спросить, не знают ли они, где он, но он сам снял трубку. Он даже не извинился. Он был очень холоден. Я запомнила каждое его слово. Он сказал, что совершил ужасную ошибку, но сначала я не поняла, что он имеет в виду. Я решила, что он вчера заблудился или сделал что-то неправильно на работе, нажал не ту кнопку на компьютере или что-то в этом роде. Поэтому я спросила: «Что ты имеешь в виду? Я могу как-нибудь помочь?» А он ответил: «Что женился. Я не должен был жениться на тебе. Все это большая ошибка». Я не могла поверить тому, что слышу. А когда он вечером вернулся домой, он рассказал мне все.
Я ждала продолжения. Но Натали, похоже, уже закончила.
– Ну, – не выдержала я, – и что дальше? Что он рассказал?
– Неужели ты действительно ничего не знаешь? Мне всегда казалось, что до тебя дошла эта история.
Я тупо затрясла головой.
– Ричард – «голубой», – просто сказала Натали.
– Нет! Он не может быть «голубым». Это невозможно!
– В последний раз, когда я с ним разговаривала, он жил в Сан-Франциско с пятидесятипятилетним профессором по имени Грегори.
– Ничего себе!
Я даже не знала, что сказать. Если тебя бросили ради твоей лучшей подруги – это одно. Но если тебя бросили ради мужика по имени Грегори – это совершенно другое.
– «Голубой».
Я еще раз повторила это слово, но от этого история не стала правдоподобнее. Несколько секунд я сидела молча, не зная, что сказать.
– А как он сейчас выглядит? – сказала я наконец.
Знаю, что это звучало глупо в таких обстоятельствах, но мне всегда это было интересно.
Натали фыркнула:
– Он очень быстро облысел. Знаешь, как это бывает у блондинов. Ты помнишь, еще в школе у него волосы начали редеть. А к концу университета их осталось совсем немного. После выпускного он обрил голову и отпустил усы. И молниеносно превратился в настоящего клоуна. Я ему благодарна за это, потому что так мне было легче его забыть. После этого он мне совсем не нравился.
– А что ты сделала после того, как Ричард признался, что он «голубой»?
– Это был сплошной кошмар. Сейчас мне трудно даже представить себе, как я это выдержала. Я абсолютно не знала, что мне делать. Я думала, что все из-за меня, что я оказалась недостаточно привлекательной. Я заставила Ричарда рассказать мне все до последней детали. Это было пыткой для меня, но мне нужно было знать. Сначала он трусил и врал. Говорил, что никогда не занимался сексом с мужчинами, просто они его привлекают. Но я понимала, что это вранье. То есть я хотела ему верить, но вспомнила обо всем, что происходило в последние четыре года, и это не вписывалось в его историю.
Наконец он признался, что однажды он трахался с мужчиной – с кем-то в Лидсе. Но я продолжала приставать, пока он наконец не выложил все. Помнишь этого странного парня, Джорджа Фишера, из нашей школы?
– Да.
– Ну вот он, очевидно, и был первым.
– Но это должно было случиться, когда я с ним встречалась. – Я не верила своим ушам.
– Нет, детка. Это было перед тем, как ты начала с ним встречаться.
– Ну и дела! Ведь это Джордж вел машину в тот вечер, когда мы поссорились.
– Неужели? Но тогда это многое объясняет, не правда ли? А потом, когда Ричард уехал в Лидс, он почувствовал себя свободным. Но он не хотел, чтобы узнали его родители, поэтому я оказалась как нельзя кстати. Приличная красивая девушка, которую можно всем показывать. А когда я наконец вытащила из него всю правду, я страшно испугалась, что могу оказаться зараженной СПИДом.
– О, Натали, мне так тебя жалко! Бедная, бедная девочка!
– Мы спали с ним за все эти годы раз десять, не больше – ты можешь в это поверить? Но все равно я сходила с ума от беспокойства. Я пошла, чтобы провериться на СПИД, и это оказалось самым унизительным в моей жизни. Сестра в клинике обращалась со мной, как с дегенеративной наркоманкой. Я слишком стеснялась, чтобы объяснить, что мой муж «голубой». Мне до смерти хотелось спросить, можно ли заразиться СПИДом, делая минет, но у меня не хватило смелости.
– Но с тобой все в порядке? – спросила я.
– Мне пришлось ждать результатов целую неделю. Это была настоящая пытка. Я была абсолютно уверена, что скоро умру и что бог наказывает меня за то, что я отбила у тебя Ричарда.
– О, Натали! Как жалко, что я ничего не знала! Страшно подумать, что тебе пришлось пережить! И никто тебя не поддержал. Ужасно, что я не позвонила тебе тогда. Я так хотела позвонить. Мне очень, очень жаль.
Натали взяла мои руки в свои.
– Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? – прошептала она.
