Текст книги "Изобретая чудеса (СИ)"
Автор книги: Станислав Жен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Мамочки! – Завизжала восторженная Настасья.
И тут дверь вновь распахнулась – на пороге стоял Рылеев. Сказать, что он был удивлен, – ничего не сказать. Он пытался найти хоть одно разумное объяснение, но, оставив бесполезную затею, строго спросил:
– Что здесь творится, барышни?
– Папенька! Лариса Константиновна рассказывала мне о жизни в Норвегии! Злой принц Ханс хочет убить королеву Эльзу, но ее сестра… – Тараторила девочка.
– Настасья! – Прикрикнул на нее Кондратий Федорович. – Будь тише!
– Да, что же вы Кондратий Федорович, – вступилась Лара, – присоединяйтесь к нам!
–Довольно, – прервал ее Рылеев. – Душа моя, иди в детскую, у нас с Ларисой Константиновной важное дело.
Девочка вздохнула, хотела возразить, но отчего-то не решилась. Она чмокнула отца и убежала в другую часть дома.
– У нас с вами дела? – Удивилась Лара.
– Да, я заходил к вам, но ваша горничная сообщила, что вы, Лариса Константиновна, еще днем уехали ко мне. Я был бесконечно поражен, но решил испытать удачу… – Он осекся. – Но, впрочем, к делу: у Сергея Петровича сегодня вечер, Екатерина Ивановна настаивала на вашем присутствии.
– Ежели она так настаивала, то где мое приглашение? – Покачала головой Лара, которой куда больше хотелось играть с Настасьей, чем ехать к Трубецким.
– Этого я знать не могу, но прошу составить нам компанию.
– И как много у меня времени? Не могу же я идти в тот благородный дом, – Лара поморщилась, – в этом.
– Вас ждут к восьми, надеюсь вам хватит времени?
Лара выглянула в окно, ненастье вроде как стихло, она пожала плечами и, сказав: «Тогда нечего боле тянуть», устремилась к себе домой.
***
В половину восьмого Лара уже стояла у выхода. Идти до дома Трубецких – от силы минут пятнадцать, Рылеев предлагал заехать за ней, но девушке, отчего-то, совсем не хотелось ехать в сопровождении Натальи Михайловны. Лариса Константиновна вышла на морозный воздух, сразу поняв, что ехать на чем-то было бы весьма недурно. Вдоль набережной и к строящемуся Исаакию Лара практически бежала, боясь нарваться еще на какого-нибудь негодяя. И вдруг:
– Лариса Константиновна?
Лара вздрогнула и замерла. Она совсем не ожидала встретить кого бы то ни было в тот мартовский вечер.
– Я напугал вас? – Перед Ларой возник инженер, девушка не подала руки, ограничившись сухим кивком.
– Николай Павлович, какой невероятный сюрприз! – Холодно отозвалась она.
– Вы не рады нашей встрече? Я хотел справиться о вашем здоровье… – Точно оправдывался мужчина.
– Три недели. – Дала исчерпывающие объяснения Лара.
– Простите? – Не понял тот.
– Три недели назад мы виделись в последний раз. – Вздохнула она, точно общалась с умственно отсталым. – Еще двумя неделями ранее, я наивно полагала, что все наши встречи могут что-то значить.
Он не решался ответить, ища подходящие слова, а, главное, – реакцию. Тусклый свет фонаря отбрасывал глубокие тени на ее и без того резкое лицо. Казалось, что прошли годы с момента их последней встречи.
– Я искренне молю о прощении. – Примирительно улыбнулся инженер. – Но у меня были дела государственной важности.
– Вот как? – Хмыкнула она, собираясь продолжить путь дальше. В конечном счете, и Лара без дела не сидела, но, была бы у нее возможность, непременно бы ему написала.
– Лариса Константиновна! – Не выдержал мужчина. – Я вас не понимаю. Пытаюсь понять, но не могу. – Начал он спутанное объяснение. – Отчего вы так жестоки со мной?
– Я жестока? – Ахнула Лара. – Да я себе места не нахожу из-за вас! – Щеки вспыхнули, будто это было ее первое объяснение в чувствах. – Вы то отчитываете меня, как какую-то институтку, то жизнь спасаете, а затем исчезаете практически на месяц! Что я по-вашему должна думать?!
Ларе очень хотелось издать звук, похожий на рык, но она сдерживала себя из последних сил, стараясь сохранить остатки самообладания.
– А как вас можно не отчитывать? Вы все делаете вопреки здравому смыслу!
– Да, что вы говорите, Николай Павлович! – Лара никак не могла взять в толк, почему даже когда вся ее гордость требовала от нее обидеться и уйти прочь, внутри нее все сжималось.
Повисла пауза, казалось, что время замерло. Если бы это мгновение было вырезано из фильма, благодарный зритель бы ахнул и смахнул слезу: «как романтично». Но для Лары все это происходило наяву, сердце бешено стучало, хотелось провалиться сквозь землю. У нее не было достаточного опыта в подобном виде межличностной коммуникации, в вопросах любви Лара всегда была сдержана, отгоняла саму мысль о ней. И сейчас была больше похожа на испуганного котенка.
Она сделала глубокий вдох, собрала все последние силы и медленно потянулась вперед, беря руку мужчины в свою:
– Прошу, – прошептала она, – ничего не говорите… Словами мы все портим…
Самыми кончиками пальцев Лара провела по его ладони, стараясь сохранить в памяти это тепло. Инженер не сопротивлялся, а лишь внимательно следил за легкими движениями. В какой-то момент, когда казалось, что ее ледяные пальцы вырвутся из его обжигающей ладони, он поймал ее руку, не давая вырваться или отстраниться. Лара моляще заглянула в его холодные глаза. Дыхание ее было сбито так, словно она пылко целовалась, но едва ли сторонний наблюдатель посмел назвать эти касания – близостью. Странно было бы представить, что их чувство – любовь, но чем же это тогда было? Не в силах объяснить своих эмоций, Лара почувствовала, как к глазам подступили слезы. Девушка была готова стоять так вечность, но внезапно, точно выйдя из невероятного транса, она мотнула головой, с такой мольбой подняла глаза к небу и горько произнесла:
– Я так не могу… Я не выдержу этого… – И Лара говорила чистую правду: впервые за всю жизнь она столкнулась со столь чистой эмоцией. Ее мозг, зашлакованный массмедиа, порнографией и рекламой, пережил детокс безинтернетного пространства. Девушка была готова поклясться, что чувствует каждую молекулу окружающего мира. И все это не доставляло ей радости: привычные ощущения и чувства с силой били ее, как бьет душ Шарко – точно и беспощадно.
– Лариса Константиновна, – вмешался в череду ее мыслей инженер, – позвольте вас проводить…
– Пожалуйста… Не нужно… Вы ведь затем снова уйдете… – Глотала слезы Лара. – Не заставляйте меня чувствовать себя нужной…
И, вопреки здравому смыслу, вопреки желаниям сердца, подобрав юбки, она бросилась бежать. Раньше мама Лары часто ей говорила о том, что дочь убегает от ответственности и проблем. Что ж, в последнее время она и правда стала бегать от них.
Он еще долго смотрел ей вслед, даже когда девушка свернула на набережную Невы, он продолжал всматриваться в туманный вечер, улавливая отголоски ее присутствия. Чем больше Николай Павлович силился понять, что именно творится в ее голове, какие из слухов правда, тем больше путался в ее личности. Возвращаясь домой, инженер пытался сопоставить образ главной кутилы и обольстительницы с тем нежным и ранимым ребенком, которой стоял перед ним в свете фонаря.
Самое страшное в тех душевных терзаниях, которые переживала Лара – то, что они в очередной раз ощущались одной лишь Ларой.
***
Лучезарно улыбаясь, Лара поднялась в гостиную дома на Английской набережной. Девушка обладала невероятной особенностью – плакать без отеков на лице, к тому же, у нее все еще не закончились капли для глаз, которые она по привычке таскала с собой.
– Лариса Константиновна, голубушка, а мы начали переживать, что вы нас не посетите сегодня вечером! – Выпорхнула жизнерадостная Трубецкая.
– Что же вы такое говорите, Екатерина Ивановна? Как я могла проигнорировать ваше приглашение? – Все также горько улыбнулась она.
– Конечно же вы не могли, ведь этот праздник в вашу честь!
Просторный зал был щедро украшен цветами и лентами. Лара озадаченно озиралась, входя в помещение под бурные аплодисменты.
– Поверить в это не могу… – Лара прикрыла лицо руками. – Но как вы узнали?
– Нет большого секрета, – кокетливо улыбнулась княгиня, – Кондратий Федорович рассказал, что в Американских Штатах, как вы ему поведали, принято устраивать такие милые сюрпризы по случаю именин. Мы считаем себя семьей прогрессивных взглядов, поэтому решили попробовать новую забаву!
– Это невероятно!
Это все, что могла выдавить из себя Лара, которой еще никогда не устраивали таких праздников. По правде говоря, и друзей-то у Лары никогда особо не было. Всегда были знакомые, но тех, кто мог бы так запариться – никогда.
– Кондратий Федорович, я так благодарна, поверить не могу, что вы запомнили дату моих именин! – И не важно, что это неверная дата, ведь Лара продолжала жить по иному календарю.
Вечер был настолько удивителен, что даже Трубецкой ограничился лаконичным пожеланием долгих лет жизни и богатого жениха. Лара была действительно счастлива, ей практически удалось отделаться от навязчивой мысли о той роковой встрече. Шампанское здесь было приятным, а музыка веселой. Сели играть в карты, игра эта, конечно, была непристойной, а главное, противозаконной, но когда это кого-то останавливало?
В тот вечер играли в штосс, что к Лариному удивлению, оказалось банальной игрой в сто одно. А в сто одно, до XIX века Лара отлично рубилась по сети с бывшей одноклассницей. В тот вечер девушке явно везло: она уже успела выиграть тысячу и готовилась идти ва-банк. Можно сказать, что азарт был одним из самых страшных Лариных пороков. Она не боялась делать большие ставки и, как правило, выигрывала. Скучна жизнь без риска.
– Лариса Константиновна, дорогая, это платье так вам к лицу! – К столу подошла Наталья Михайловна.
– Благодарю. – Скромно откликнулась Лара, старательно прикидывавшая, какие карты есть у ее оппонентов. – Присоединитесь к нам на следующей партии? – Учтиво поинтересовалась она.
– Нет-нет, карты меня мало прельщают… – Рылеева поджала губки.
– Какая жалость. – Заметил муж одной из подруг Екатерины Ивановны, имени которого Лара не выучила.
– Но, что же вы, Лариса Константиновна, жениха своего не привели?
– Наверное, потому что не имею такового. – Невинно покачала головой Лара. Разговоры о вымышленом суженном ее изрядно раздражали.
– Как же не имеете? – Наигранно поразилась Рылеева, державшая какую-то неведомую обиду на Ларису Константиновну. – Буквально несколькими часами ранее, мы имели удовольствие наблюдать, как вы беседуете с неким молодым офицером. Вы – девушка вольных взглядов, поэтому лично меня не сильно удивило то, что вы были без сопровождения, но ежели весь город только и говорит, что о вашей скорой помолвке с князем… – Наталья Михайловна запнулась, не в силах припомнить фамилию человека, которого нет. Проблема этой сплетни была в том, что ее изобрела не сама Лара, а оттого и деталей в ней было мало.
– Смею вас заверить, что с тем самым офицером, о котором вы изволили говорить, к слову не знаю я какой он там офицер, я в чинах плохо разбираюсь, – она поморщилась, – у меня отношения точно такие же, как и с вашим супругом. – Осадила ее Лара. – А теперь прошу меня простить, потакать досужим росказням я не намеренна.
Лара вновь перевела взгляд на карты, выкинула восьмерку пик и две шестерки, усмехнулась, собрала деньги в сумочку и удалилась пить шампанское в обществе нетоксичной Екатерины Ивановны. Внутри нее все клокотало, слезы вновь подступили к глазам, хорошо, что «слезки на колесках» считались последним писком моды. Хотелось убежать домой, но это бы расценили полнейшим неуважением. Как запасной план, Лара рассматривала публичное падение в обморок. Но подобное проявление слабости было уж слишком не в ее стиле, поэтому она снова напряглась и продолжила делать вид, что все в порядке.
В заключение вечера вывезли именинный торт: Лара прикрыла глаза, собрала всю свою веру в провидение, высшие силы, в которые она, к слову, никак не хотела верить, хотя все говорило о том, что роль мистического в ее жизни весьма велика, Лара задула свечи. Несложно догадаться о чем она просила, хоть и желание ее было весьма посредственным.
Но ежели вы думаете, что вечер ее закончился так же душевно, то спешу вас огорчить, окончился он так же как начался – стрессово. Стоило Ларе переступить порог дома, как в гостиной что-то рухнуло. Лара насторожилась: по ее расчетам все уже должны были мирно спать. В доме Вовк был вполне нормированный рабочий день и никто не был обязан дожидаться разгульную графиню в потемках. Девушка аккуратно взяла одинокий канделябр и направилась на звук. А Лара всегда проверяла все на своей шкуре.
– Вы все же соизволили прийти, любезная Лариса Константиновна! – Абсолютно пьяный Георгий Михайлович опрокинул кофейный столик.
– Ради всего святого! – Ахнула Лара. – Какого черта тут происходит?!
– А у вас ведь сегодня именины, а меня отчего-то не позвали, а я думал, что вас… – Он запутался в сложном предложении. – А я думал, что я ваш верный друг!
– Побойтесь бога! Что за претензии в такой час, что подумают люди?! – К слову, Ларе было плевать, что там подумают люди, потому что сплетни вокруг нее и ее дома обрели вселенские масштабы и уже мало кто мог разобрать, чему вообще можно верить.
– Я вас люблю! Ответьте мне взаимностью! – Он направился на девушку. Он был молод и силой обладал не дюжей, Лара покрепче вцепилась в подсвечник.
– А я вас, Георгий Михайлович нет, и видит бог, если вы приблизитесь ко мне, я проломлю вам череп, и избавлюсь от тела, поверьте, ваши жандармы никогда вас не найдут! – Страх сковывал мозг. – Кто вас вообще сюда пустил?!
– Анна Матвеевна пустила, между тем вы и ее оскорбили, не позвав на вечер. – Он надвигался медленно, но решительно.
– А с хрена ли я должна была вас звать?! Вам я не раз говорила, что видеть вас не желаю, а Аня презирает меня и всячески это демонстрирует! Какого хера вам здесь нужно? – Повысила голос Лара, стараясь разбудить хоть кого-то.
– Ругаетесь, как извозчик, даром, что благородная дама! – Сплюнул поручик.
– Вы что издеваетесь? – Лара вышла в холл. – Прошу вас найти в себе силы и покинуть извозчичий дом!
На лестнице раздались шаги, по ступенькам сбежали заспанные Аня и Пелагея.
– Я никуда не уйду! Я пришел за вами! – Нахально заявил юнец.
– И что? Трахните меня на глазах у изумленной публики?!
– Я… – И тут на миг его сознание прояснилось, он замялся, пытаясь понять, что значит диковинное слово, – ничем таким вас бить я и не думал…
– Значит так, – взяла инициативу Лара, – вы сейчас же вымететесь из моего дома и я никому не доложу о вашем ночном визите. Поверьте, позора я не боюсь, поэтому с радостью…
– Ах ты! – Он пошатнулся и начал падать прямиком на Лару.
Она не была уверена прямой ли это акт агрессии или пьяный вестибулярный аппарат расшалился. Не было времени рассуждать. Она замахнулась на него свечами, не учла того, что у нее в руках огонь, и подожгла камзол Георгия Михайловича. Пелагея сработала молниеносно, распахнула парадные двери и вытолкала тлеющего офицера в тающий сугроб. Убедившись, что его жизни больше ничто не угрожает, Пелагея спокойно сказала: «Доброй ночи, барин» и закрыла дверь на засов. Воцарилась тишина.
– Твою мать, Аня, ты решила, что две попытки изнасилования за месяц – это то, что мне нужно? – Она присела на ступени, для эпичности хотелось закурить, но Лара не курила.
– Мы думали, что он ушел… – Промямлила Аня, изрядно перепугавшись подобного пассажа.
– Он влез через окно в гостиной! – Сообщил Федя, которому жить у Ларисы Константиновны нравилось именно из-за подобного треша.
– Чудесный юноша… – Протянула Лара. – Пелагея, сработано чисто, мое уважение.
– Ваша похвала высшая награда для меня. – Усмехнулась девушка.
– Ну что, Анна Матвеевна, все еще хочешь взаимности от этого урода?
И, внезапно для самих себя, все дружно рассмеялись, настолько комичной была сложившаяся ситуация.
========== Я не могу вам объяснить ==========
Лара проснулась с тяжелым сердцем и больной головой. Душа ее была не на месте. Девушка постаралась спрятаться от назойливой полосы света, пробивавшейся из-за приоткрытой шторы. Но сон не шел, в конце-концов, а сколько можно спать? Последние недели тянулись мучительной чередой пустых рабочих часов. В гости Ларе ходить не хотелось, а денег – наоборот. Однако впервые за все месяцы жизни в этом чудном мире, девушку настиг творческий кризис: когда в ее досуг ворвался молодой и статный инженер, писать про старую и не очень удачную любовь – казалось странным.
Атмосфера в доме, впрочем, стала куда более мирной. После невероятно вульгарной выходки Георгия Михайловича, в которой, ко всеобщему удивлению не было никакой Лариной вины, Аня пересмотрела свои взгляды на вопрос влюбленности. Конечно, при другом раскладе она бы вполне могла убедить себя в том, что Лариса Константиновна сама напросилась и спровоцировала офицера, но в доме на набережной было не принято ставить авторитет графини под сомнение, а посему, главным злодеем определили поручика. И поскольку Анна Матвеевна перестала дуться, Лариса Константиновна не упустила возможности нагрузить ее дополнительными занятиями с Федей. Лара решила во что бы то ни стало дать ребенку хорошее воспитание.
Уже сейчас она не упускала возможности рассказать всем о том, что ей на воспитание передали двоюродного племянника, до сего момента жившего где-то в усадьбе под Киевом. И, несмотря на то, что еще в феврале он бегал по ее мелким поручениям, сейчас никому и в голову прийти не могло, что тот чумазый мальчишка имеет что-то общее с милым и румяным Феденькой. Мальчик, в свою очередь, пришелся по душе Кондратию Федоровичу и не так давно, шутки ради, последний даже заявил, что ежели у двух друзей дети противоположных полов и схожего возраста, то в недалеком будущем их можно и сосватать друг другу. Лара тогда впервые поймала себя на мысли, что у ее друга нет этого недалекого будущего, но делиться мрачными мыслями не стала.
В то утро Лара решила не покидать спальни, но душе ее хотелось сплетничать. Вытаскивая из-под кровати письменные принадлежности, она тяжко вздохнула, вспоминая, как же легко было переписываться в телеге. Писать письма пером Лара не решалась, поскольку делала она это весьма неважно. Но ручки, протащенные сквозь века все еще действовали, поэтому девушка принялась за письмо:
Милый друг мой Екатерина!
Надеюсь, Вы не откажетесь удовлетворить мое любопытство и раскроете один секрет. Давеча удалось мне ненароком обратить внимание на странное поведение Натальи Михайловны. Никак не могу взять в толк, какую такую страшную обиду нанесла я ей и чем заслужила презрение с ее стороны. Прошу, коли Вам известна хоть какая-то малая деталь, разрешите мои сомнения. Не исключаю, что ненароком, а Вам, как никому иному должно быть известно, что характер мой порой сдерживается едва ли, посему я не могу исключать, что могла задеть тонкие струны души ее… В любом случае, я бы с радостью принесла ей свои извинения, если бы имела счастье знать, чем именно обидела ее.
Жду скорейшего Вашего ответа, надеюсь письмо не покажется Вам дерзостью. С нетерпением ожидаю нашей встречи в грядущее воскресенье.
С теплотой,
Ваша Лариса
Несмотря на решительное желание свое не покидать комнаты, Лара направилась на поиски свободного обитателя дома, который согласился бы доставить важное послание. Несчастным оказалась Пелагея, так как Аня повела Федю на примерку нового выходного костюмчика. Рук в доме явно не хватало. В тот миг Лара даже подумала, а не нанять ли ей еще какого-нибудь расторопного мальчугана, но быстро напомнила себе, что гуманность ее вынудит нарядить и его, а потом и платить прилично, а постоянный Ларин доход так и не увеличился.
Спровадив Пелагею и выдав денег на покупку чего-нибудь сладкого, Лара вздохнула со смутным облегчением: впервые за долгое время она осталась в доме совершенно одна. Внезапно настроение ее стало таким легким: захотелось сотворить какую-то страшную глупость. Был бы у нее интернет, наверняка бы написала бывшему, ну, чисто по фану. Но за неимением возможности написать хоть кому-нибудь, Лара спустила со второго этажа косметичку и решила нанести себе симпатичный такой макияж с ярко-розовыми стрелками. Разумеется, на большие балы она рисовала себе легкий румянец, хайлайтером чуть-чуть мазюкалась, но это был детский лепет по сравнению с теми изысками, что она изображала в лучшие свои времена.
Намарафетившись по полной, Лара неспешно подошла к огромному зеркалу в прихожей. Невероятная вещица, не та отражающая фигня, что мастерили в современности, а добротное стекло из серебра. Оно не искажало, но показывало Лару настолько прекрасной, что будь у девушки возможность делать в нем селфи, вся ее лента была бы забита ими. И в момент, когда графиня красовалась перед зеркалом в дверь кто-то постучал.
Коли дома никого не было, первой ее мыслью было просто не открывать. Но стучали весьма настойчиво. Лара прильнула к окну, пытаясь понять, кто там стоит, разобрать можно было что-то едва ли, но на крыльце присутствовал явно мужчина и явно в военной форме. Ну, раз в форме, выходит Георгий Михайлович пришел о прощении молить. Давно пора, а то вовсе стыд потерял мальчик. С весьма боевым настроем Лара пошла открывать. Макияж она решила сохранить – нечего для этого урода стараться.
– Не думайте, что я уже вас простила! – Заявила она, распахивая дверь.
– Лариса Константиновна… – На пороге стоял растерянный Николай Павлович.
– Неожиданно! – Воскликнула она и запахнула халат, спешно натянутый поверх сорочки.
– Прошу меня простить… Я не вовремя… – Замялся он.
– О… – Протянула Лара. – Нет… – Она наконец собрала все мысли воедино. – Не берите в голову, прошу, проходите, я только оденусь. – Она запустила инженера. – Дайте мне минуту, я найду что-то более приличное, не ожидала увидеть именно вас.
Она умчалась в спальню и спешно надела первое попавшееся дневное платье. Заморачиваться с корсетом девушка не стала, но лифчиком укрепила позиции бюста. Лара делала так всегда, когда внезапно заявлялся Кондратий Федорович. Конечно, будь она в своем времени, и в пижаме гостей принимала бы, но здесь публика трепетная. Хотя, принимала бы она со спокойной душой парня мечты? Скорее всего нет. Сложно что-то сказать.
– Прошу прощения за то, что заставила ждать. Если дадите мне еще несколько минут, я приготовлю чай. – С ходу начала она.
– Не стоит беспокоиться… Если я не вовремя, то могу уйти, я полагаю, вы кого-то ждали?
– Нет, что вы, кого мне ждать? Заходит ко мне один Кондратий Федорович, а так, можно сказать, я затворница. – Она осторожно присела на краешек кресла. В своей гостиной ей было бесконечно некомфортно.
– Вы меня с ним спутали? – Зачем-то решил уточнить Николай Павлович.
– Нет! Конечно нет! – Фыркнула Лара очевидному. – На днях поссорилась с одним близким другом, надеялась, что он придет извиняться… Он тоже форму носит. – Она неопределенно махнула рукой.
– Я погляжу к вам много молодых людей захаживает…
– Намекаете на мою определенную репутацию? – Приподняла бровь Лара.
– Я не хотел вас задеть… Но согласитесь, что это наводит на определенные мысли…
– Какие мысли?! – Возмутилась Лара. – Просто девушки ко мне в гости не ходят, я сама к ним катаюсь… В конце концов, а с чего я должна перед вами оправдываться?
Здесь Лара была не права, точнее, конечно права, но Николаю Павловичу так хотелось проверить каждый анекдот, что ходит по столице о графине, ему так хотелось разоблачить все мифы, что ее объяснения были жизненно необходимы.
– Позвольте, – точно вспомнил о чем-то инженер, – Лариса Константиновна, я бы хотел с вами объясниться… – Начал он как-то холодно, так холодно, что внутри Лары что-то оборвалось.
– Я слушаю, – бойкое настроение тут же покинуло Лару, – вижу мне следует просить прощения за мое поведение при нашей прошлой встрече?
– Конечно нет! – Николай Павлович драматично подошел к окну.
– Неожиданно… – Вновь вырвалось у нее.
– Я хотел поговорить об ином… – Пропустил ее слова мужчина.
Еще никогда Лара не старалась держать спину прямо с таким рвением, казалось еще немного и ее шея переломится от напряжения.
– То что вы мне сказали, это правда?
– Вы про что? – Не могла взять себя в руки Лара.
– То что вы сказали мне о своих чувствах. – Голос его, казалось, не отображает никаких эмоций.
– Я не сказала ничего дурного… – Колебалась она. – Но вы меня погубите и это правда. – На глаза снова навернулись слезы. – С вами я все делаю неправильно. С вами я все время плачу. – Лара отвернулась от него, стараясь не показывать слабости.
– Я бы не позволил причинить вам вред. Лариса, тогда ваши слова… Я не нашелся, что ответить… – Каждое слово давалось ему с неимоверным трудом.
– Вы не понимаете. – Вздохнула она. – Я чувствую к вам искреннюю нежность, сказала бы любовь, но любовь это так громко, а мы с вами едва ли друг друга знаем. – Она покачала головой, отмахиваясь от одной мысли о счастье.
– Я могу сказать вам те же слова. – Лара чувствовала, что он подошел к ней почти вплотную, но не поддавалась соблазну.
– Не нужно этого говорить. – Она резко встала, но все еще не разворачивалась к собеседнику. – Поймите, вы человек хороший, а точнее, правильный, вас раздражают мои выходки, я уверена, что мой внешний вид вас невероятно выводит из себя. Вы мне симпатичны, поэтому скажу как есть. Такие как вы, на таких как я не женятся. А если женятся, то плохо кончают.
Она посмотрела через плечо, по щеке проскользила предательская слеза:
– Ну вот! Я снова плачу! – Она всплеснула руками. – Я такая дура!
Он обогнул диван и встал прямо за ее спиной, не решаясь коснуться девушки…
– Лариса Константиновна! Вы внизу? – Дверь с шумом распахнулась. – Вам тут посылку доставили. – В проеме показалась рыжая голова Пелагеи. – Лариса Константиновна, с вами все хорошо?
Лара стояла посреди зала, обхватив себя руками. По щекам текли горячие немые слезы, оставляя кривые дорожки туши, мешающейся с пудрой. Она смотрела куда-то вдаль, немного повернув голову к окну. Внезапное вторжение вывело ее из ступора, который мог длиться часами. Лара пусто скользнула взглядом по Пелагее, покачала головой и так же молча устремилась в свою спальню.
– Лариса Константиновна, посылка, очень просили передать. – Жалобно, точно она сама рыдала в гордом одиночестве, промямлила девушка, протягивая сверток.
Проходя мимо нее, Лара осторожно выхватила легкую коробчонку и, не проронив ни слова, скрылась во мраке второго этажа. Пелагея простодушно пожала плечами: еще при жизни прежней барыни, она для себя уяснила, что чувства господ куда заковырестее ее собственных, а значит и забивать ими голову не стоит.
Лара опустилась на подоконник, внимательно всматриваясь в редких прохожих, мелькающих за мутным окном. На миг ей почудилось, что среди незнакомцев проскользнул и знакомый образ, но ей почудилось. Она тупо уставилась на сверток. Стоило раскрыть, но что если там какая-нибудь сибирская язва от недоброжелателей? Лара вздохнула. Заплаканные щеки неприятно жгло. Девушка поднялась и дошла до умывальника. Непонятно отчего ей так страстно не хотелось открывать подозрительную вещицу.
Девушка заглянула в зеркало: если бы она писала книгу, то, следуя популярным советам никому неизвестных авторов из тиктока, наверняка бы не стала описывать свое отражение – это моветон, все знают. Но, коли не Лара рассказывает свою историю, позволю ей отметить, что кожа ее потеряла здоровый румянец, а платье стало точно велико. В прежние времена, она бы наверняка обрадовалась стремительной потере веса, а сейчас подобные метаморфозы огорчали.
Она еще немного поизучала свое отражение, а затем вернулась к окну. Как же сильно ей не хотелось открывать сверток.
***
В целом, Пелагея могла сказать, что жизнь ее, конечно, страшно несправедлива, но всегда будут те, кому куда тяжелее, а посему и грустить нет никакого толку. Ей было едва ли за двадцать пять, точного ее возраста никто не знал, а она сама сбилась где-то на двадцати. Замуж Пелагею никто не взял, детей она не родила, а самодурство помещика привело ее на рынок особо ценных услуг, современным языком излагая, на панель. Впрочем, пробыла там Пелагея не долго, на ее счастье другая взбалмошная дворянка между делом выкупила крепачку, а затем и выписала вольную. Объяснения всей этой череде событий, сама Пелагея найти не смогла, она сбилась на том моменте, когда из чудесной кухарки стала любовницей помещика. И все это случалось так быстро, что она лишь пожимала плечами и повторяла: «баре».
С другой стороны, новый уклад жизни давался ей как-то уж больно тяжело: в доме графини Вовк насчитывалось около пяти спален, речь здесь идет исключительно о парадных, а не о комнатах прислуги, и вот, когда Пелагею заселили в одну из этих парадных комнат, она, вероятно впервые в жизни, удивилась. Впрочем, хоть Пелагея и считала, что молодая дворянка немного не того, спорить с ней себе не позволяла, да и по поручениям бегала исправно. Особое удовольствие Пелагее доставляли беседы Ларисы Константиновны с их завсегдатаем Кондратием Федоровичем. В тех случаях, когда Пелагея оказывалась свободна от домашних дел, она брала чашечку чая и садилась под двери внимательно слушать. Где-то в глубине души, конечно же, она понимала, что подслушивание – дело скверное, но кто из нас не любит заглянуть в ту самую замочную скважину?
– Вы, Лариса Константиновна, однако же, на мой взгляд, – рассуждал как-то раз Рылеев, – слишком много своей прислуге позволяете.
– Побойтесь бога, мой милый друг! – отвечала ему Лариса Константиновна. – Не вам ли поддерживать мои начинания?
– Дело не в этом, – соглашался тот, – но должна же быть субординация, а ваши люди живут с вами под одной крышей, в наших кругах слухи ходят, что вы всех в барские платья наряжаете, а девок дворовых замуж за помещиков выдаете.
Подобные открывшиеся обстоятельства тогда очень заинтересовали Пелагею, ей, между прочим, тоже замуж за барина хотелось.
– Что за вздор вы несете? – Пелагея была уверена, что произнося подобное, Лариса Константиновна поморщилась, как делала всякий раз, заслышав полнейший вздор. – Откуда у меня дворовые? – Она помолчала, Пелагее представилось, как та задумчиво подняла глаза к люстре, а затем, расплывшись в улыбке, добавила: – а красиво одетые люди, как показывают новейшие исследования, работают куда лучше. К тому же, я вполне могла бы обойтись своими силами, но меня страшит одиночество. – Она вздохнула. – Честное слово, была бы моя воля, организовала бы доходный дом!
– К слову, графиня, а почему же вы отказались от этой затеи? – Отчего-то согласился перевести тему беседы Кондратий Федорович, что не понравилось Пелагее, которой куда сильнее хотелось слушать про перспективы удачного замужества.
