Текст книги "Завоеватели"

Автор книги: Станислав Вольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

за белыми и хватали каждого, отбившегося от отряда.

Припасы истощились, и приходилось питаться диким кар-

тофелем и орехами. Солдаты роптали и требовали, чтобы

Пизарро вел их обратно. Ничего не открыв, Пизарро

вернулся на побережье.

На его счастье, вскоре приехал кормчий Руис, а вслед

за ним и Альмагро с припасами и новым отрядом добро-

вольцев. Альмагро привез важные новости: Педрариас

смещен, а на его место назначен новый губернатор -

Педро де-Лас-Риас, обещавший содействие экспедиции.

Очень кстати подвернулись и только что приехавшие из

Испании переселенцы. Все они бредили золотом и воен.-

нами набегами, и среди них Альмагро навербовал во-

семьдесят человек.

Новости эти сразу прогнали уныние. Оба корабля див-

нулись вдоль берега на юг, миновали бухту св.Маттео,

где уже побывал Руис, и наконец добрались до новых

мест. Узкая береговая полоса, окаймляющая горную цепь,

была усеяна большими селениями, покрыта тучными ни-

вами, изобиловала фруктовыми садами. Множество не-

известных ароматических деревьев издавало приятный,

освежающий запах.

Впервые за много месяцев путешественники увидели

страну, которая дышала здоровьем и радостью и вместо

отравленных стрел посылала пришельцам приветливое

«здравствуйте».

Еще дальше к югу лежал город Такамес. Наряду с

обычными хижинами в нем виднез€нсь прочные, крепко

сложенные каменные здания. Обитатели города носили

множество золотых украшений и драгоценных камней,

особенно изумрудов.

Вот она, долгожданная страна сокровищ!

Жители не проявляли к белым никакой вражды и

смотрели на них без страха. Они были спокойны, по-ви-

димому потому, что сознавали свою силу. На берегах

рек, по устьям которых проходили корабли, испанцы ви-

дели многочисленные вооруженные отряды. Воины не на-

падали на чужеземцев, но держались настороже. Видно

было, что они в любую минуту готовы дать отпор при-

шельцам. Начинать с ними вооруженную борьбу было бы.

безумием. Без новых пополнений, и довольно значитель-

ных, нельзя было обойтись. Пришлось опять возвращать

ся в Панаму.

Но кому ехать? Пизарро, показывая на Альмагро,

сказал:

– Тебе.

А Альмагро, кивнув на Пизарро, буркнул:

– Тебе.

Альмагро надоело исполнять чужие поручения. Он не.

вербовщик, а воин. Он пайщик, и у него такие же права,

как у Пизарро. Почему бы на этот раз ему не остаться:

здесь и временно не стать вождем экспедиции?

Пизарро стоял на своем. Он понимал, что если он упу-

стит власть из рук хотя бы на короткое время, Альмагро

может стать его соперником. И кто знает, на чью долю

достанется тогда южная империя! Но мыслей этих он, ко-

нечно, не высказывал вслух. Вслух он сказал совсем:

другое:

– Никто не переседлывает лошадь посредине реки, и

никто не меняет пастуха, когда стадо в опасности. Здесь.

опаснее всего, и я, атак начальник экспедиции, должен:

оставаться здесь.

Альмагро не сдавался. Послышались бранные слова,

звякнули шпаги, и, если бы не вмешательство Руиса и:

друзей, дело могло бы кончиться плохо. В конце концов

Альмагро согласился ехать, и оставалось только выбрать.

место лагеря для Пизарро. Лагерь решили устроить на

небольшом острове Гальо. Он находился так далеко . от

берега, что индейцы, не имевшие больших лодок, не

могли до него добраться. Но всякий понимал, что жить

там будет трудно и мучительно. Пронизывающая сырость,

вечные дожди, отсутствие пещер и прикрытий, скудость

растительности сулили лихорадку и голод.Среди солдат'

начался ропот. «Этот проклятый клочок земли станет на-

шим кладбищем», говорили они. Но Пизарро стоял на

своем. Расположиться на берегу было слишком опасно, а

ехать обратно в Панаму – значило оттянуть экспедицию

на многие месяцы, а может, и годы.

С помощью преданных ему солдат дисциплину уда-

лось восстановить. Тем не менее недовольство не утихало.

Накануне отплытия Альмагро к кипе хлопка, полученной

от туземцев и предназначенной в подарок жене губерна-

тора, незаметно подкрался человек и в самую середину

сунул записку. Записка была обращена к губернатору. В

ней описывались невыносимые страдания, которые грозят

оставшимся, и заканчивалась она злобными словами: «На-

ши капитаны – хозяева скотобойни: один пригоняет

в нее быков, другой режет их. К вам, сеньор губернатор,

едет гуртовщик, здесь остается резник». Под запиской

стояло несколько подписей. Дорого бы дали вожди за то,

чтобы перехватить это послание, чуть не погубившее

все их планы!

Альмагро уехал. Вскоре после его отъезда Пизарро

отослал на оставшемся корабле наиболее строптивых и с

небольшим числом верных соратников коротал, как умел

медленно тянувшиеся дни. Оправдались самые худшие

ожидания: наступило зимнее время, а в эту пору под тро-

пиками дождь льет, почти не переставая. Платье гнило,

рубашки, пропитанные потом и водой, прилипали к телу

и ни на минуту не просыхали. Припасы испортились, и

питаться приходилось крабами да ракушками. Многие

лежали в лихорадке. Наконец на горизонте показались

два корабля. Люди спасены, успех экспедиции обеспечен,

неизвестная империя почти завоевана!

Напрасные надежды! Вместо Альмагро на берег сошел

незнакомый капитан и передал приказ губернатора: не-

медленно садиться на корабли и возвращаться в Панаму.

Пора бросить бредни, стоившие жизни десяткам людей!

Пизарро был ошеломлен. Через несколько минут он уз-

нал, в чем дело: засунутая в кипу хлопка записка дошла

до губернатора, отосланные Пизарро недовольные под-

твердили слова жалобщиков, панамские власти разгнева-

лись и решили раз навсегда отвадить безумцев от сума-

сбродных мечтаний. Итак, вместо славы – позор, вместо

необозримой империи – вонючая тюрьма, удел всякого

неудачника. Что мог Пизарро противопоставить приказу

колониального властителя? Ничего, кроме собственной

воли. Это единственное, что еще можно было бросить на

весы судьбы.

Ночью Пизарро не спал. Он ходил по берегу и думал.

Никогда в жизни не представится больше такого случая.

Ехать в Панаму – значит, начинать все сначала. Да и на-

чинать тогда не стоит – кто же станет слушать пятиде-

сятилетнего неудачника? А что же можно еще сделать?

Остаться! Альмагро, де-Люке и Эспиноса приложат тогда

все усилия, чтобы снарядить экспедицию, хотя бы только

для того, чтобы спасти упрямцев. Они будут приставать

к губернатору. Они скажут, что позорно оставлять това-

рищей на верную гибель Де-Люке пойдет к епископу и

постарается разжалобить его. Он расскажет о сотнях ты-

сяч туземцев, которых Пизарро со своими воинами обра-

тит в несколько месяцев в христианскую веру. Да и мало

ли что он еще наговорит – ведь язык у него работает,

как хорошая мельница. И, может быть, в конце концов

губернатор сменит гнев на милость.

Ну, а если ничто не подействует? Если оставшихся

бросят? Ну что же, тогда они погибнут. Но ведь и в Па-

наме они погибнут. Так не все ли равно, где сложить ко-

сти – на панамском кладбище или на острове Гальо?

Наступило утро. Матросы и солдаты встали рано, со-

брались кучками, с нетерпением ждали, что скажет на-

чальник. Вот появился и он, мрачный, худой, с глубоко

впавшими, лихорадочно горящими глазами. Его обступи-

ли. На песке он провел мечом линию от востока к западу

и произнес всего несколько слов:

– К югу от этой линии, друзья, находятся труды,

страдания, голод, смерть, к северу от нее – спокойная

жизнь, к югу лежит Перу с его сокровищами, к северу -

Панама с ее нищетой. Выбирайте то, что подобает храб-

рому кастильцу. Что до меня, то я иду на юг.

С этими словами Пизарро перешел через линию. Со-

бравшиеся молчали. Через минуту от толпы отделился

кормчий Руис, за ним Педро де-Кандиа, потом еще один-

надцать человек и направились к Пизарро. Эти четыр-

надцать человек останутся здесь. Для них возврата

нет. Впереди для них одно из двух – или Перу, или

смерть.

Командир кораблей возмутился. Он отказался предо-

ставить Пизарро корабль.

– А что касается продовольствия, – добавил коман-

дир, – то зачем оно людям, которые сами обрекли себя

на гибель?

После долгих уговоров он все же согласился оставить

Пизарро и его спутникам некоторое количество припа-

сов.

После отъезда кораблей Пизарро перенес лагерь в

другое место. На коре деревьев ножом нацарапали ука-

зания, куда уехала экспедиция. Небольшой отряд по-

строил лодку и переправился на остров Горгону, в два-

дцати милях к северо-востоку. Там был более здоровый

климат, водились кролики и фазаны, имелись пригодные

для жизни пещеры. Там росло много деревьев, и окрест-

ности не мучили глаз унылой наготой. Но и там сы-

рость, дождь, духота, бессонные ,ночи и безрадостные

дни.

Семь месяцев прожил там Пизарро со своим отрядом_

Он делал все, чтобы поддержать бодрость среди своих

спутников. Каждое утро и каждый вечер отряд пел хо-

ром церковные песнопения и подолгу, молился. Пизарро

говорил проповеди. Правда, в них было больше крепких

словечек, чем священных изречений, но на солдат оно

действовали. Кроме проповедей, Пизарро, как всегда,

рассказывал занимательные истории о битвах и о золо-

те – золото, золото, золото... Оно звенело в ушах, манило,

баюкало, ободряло, воодушевляло, успокаивало…

Солдат истомила лихорадка. Целыми часами они ле-

жали неподвижно на песке. Над ними носились тучи мо-

скитов и словно серым пластырем облепляли голое тело,

с которого давно уж свалилась истлевшая одежда. Когда

зуд становился нестерпимым, солдаты зарывались в пе-

сок и покрывали лица листьями. Некоторые по целым ча-

сам бредили с открытыми глазами. Вспоминали детство,

видели перед собой оставшихся в Испании матерей, не-

вест, друзей. Больные были счастливее тех полуздоро-

вых, которые бродили по острову в поисках пищи и с

отчаянием вглядывались в лиловатую даль, ожидая не-

возможного чуда.

А чудо это все-таки произошло. Де-Люке, Альмагро и

Эспиноса пустили в ход все средства: надоедали губерна-

тору, уговаривали епископа, за кружкой вина обрабаты-

вали колонистов, ссужали – без отдачи – мелкие и круп-

ные суммы чиновникам столицы. В Панаме начался ро-

пот. «Оставить без помощи христиан, да еще испанских

гидальго, – разве это 'по-божески? Упустить из рук це-

лую империю – разве это выгодно испанской короне?

Лишить католическую церковь сотен тысяч новообра-

щенных – разве это приятно его святейшеству папе?

Де-Люке не пренебрег и самыми малыми мира сего: су-

нул служке епископа пять дукатов и о чем-то долго шея

тался с ним. И служка выручил. Как-то вечером, подавая

Постройка времен инков.

епископу ужин, служка низко поклонился и шопотом со-

общил:

– Я слышал, что отцы доминиканцы написали на вас

донос, ваше преосвященство:

Епископ знал, что с отцами доминиканцами шутки

плохи. Ведь они ведали инквизицией! Его преосвящен-

ство заволновался.-

– Они говорят, что вы не заботитесь об обращении в

христианство язычников и не поддерживаете Пизарро,-

пояснил служка.

.От огорчения епископ не захотел даже, ужинать. Из-за

этого проклятого Пизарро, пожалуй, еще отрешат от

должности за нерадение. Надо подействовать на губерна-

тора! Но что сильнее всего действует на губернатора?

Ясное дело, донос. И его преосвященство тут же поехал

к его превосходительству.

Оставшись наедине с сеньором де-Риас, епископ поже-

вал губами, оглянулся на дверь, вздохнул, кашлянул. Гу-

бернатор хорошо изучил повадки епископа и сразу по-

нял, что его преосвященство собирается сказать накую -то

неприятность: Так оно и вышло. Его преосвященство вы

сморкался и, понизив голос, сказал;

– Я слышал, что несколько видных чиновников по-

слали ко двору донос на ваше превосходительство. Име-

на доносчиков мне, к сожалению, никак не удалось уз-

нать. Они обвиняют вас в измене.

Губернатор подскочил на кресле.

– Меня? В измене? – повторил он, ошеломленный.

– Ну да, они говорят, что вы не посылаете помощи

Пизарро для того, чтобы самому завоевать южную импе-

рию и потом отложиться от Испании.

– Пизарро! Пизарро! Пизарро! – в бешенстве забор-

мотал губернатор. – Мне все уши прожужжали этим про-

клятым именем! Нехватает еще, чтобы из-за этого прохо-

димца надо мной нарядили следствие! Пусть они пода-

вятся своим капитаном! Пусть едут завтра же и забира-

ют из Панамы весь сброд. Я сейчас же отдам приказ,

чтобы экспедицию разрешили.

Экспедиция поехала, но на этот раз с немногочислен-

ным экипажем и со строгим губернаторским наказом:

вернуться в Панаму не позже чем через шесть месяцев.

И в тот день, когда даже Пизарро перестал надеяться,

корабль Альмагро бросил якорь у берегов острова Гор-

гоны. .

Когда больные подкормились и несколько оправились,

Пизарро приказал отправляться в дальнейшее плавание.

Корабль двигался все время на юг и недели через три

бросил якорь в заливе Гваякиль, расположенном у под-

ножия высочайших вершин Анд – горы Чимборазо и

вулкана Котопахи. Но больших поселений в этом районе

не оказалось, и экспедиция поехала дальше.

На берегу залива, названного испанцами заливом

св. Клары, раскинулся город Тумбес, тот самый, о кото-

ром 'рассказывали кормчему Руису встреченные им в оке-

ане индейцы. Пизарро немедленно отправил туда двух

ближайших своих сотрудников – Алонзо де-Молина и

Педро де-Кандиа. Через несколько часов посланные вер-

нулись и с восторгом рассказывали о виденных ими чу-

десах. В городе много каменных дворцов и храмов. На

базарах лежат груды плодов и всевозможных припасов.

Жители радушны, зовут к себе иностранных гостей и

угощают их каким-то вкусным напитком ив золотых и

серебряных кубков. Мужчины веселы и разговорчивы,

женщины миловидны и приветливы. А сколько на них

золотых серег, ожерелий, браслетов! ,Право, если как сле-

дует обшарить этот город, можно нагрузить золотом це-

лые корабли.

Солдаты слушали посланцев, затаив дыхание. Рассказы

прибывших звучали, как небесная -музыка, и усталым

воинам казалось, что над палубой кто-то подвесил тыся-

чи золотых колокольчиков !и с каждого из них льется

золотая струя. Но на осторожного и недоверчивого Пи-

зарро не. так-то легко было подействовать. Он усмехнул-

ся и сказал:

– Должно быть, друг Молина и друг Кандиа слиш-

ком много хлебнули индейского напитка. Надо мне само-

му посмотреть этот райский город.

В сопровождении четырех солдат и индейца-перевод-

чика Пизарро высадился на берег. Его блестящие сталь-

ные латы, шлем с длинными страусовыми перьями, меч

на перевязи, куртка, белое лицо и длинная с проседью.

борода вызвали в собравшейся толпе шепот изумления.

Таких людей жители Тумбеса еще не видели. Они знали

употребление меди и умели выделывать из нее ножи и

мечи, но железо было им неизвестно: Высокие сапоги со

шпорами, которые Пизарро надел для этого торжествен-

ного случая, казались им необыкновенным украшением.

Но всего– необыкновеннее были цвет кожи и густая бо-

рода этого пришельца. Те двое, которые приезжали до

него, были тоже белые и бородатые. Где же родятся эти

удивительные существа? На краю света? На луне? На

солнце?

Безусые и безбородые мужчины перешептывались,

темно-коричневые женщины вскрикивали от изумления и

восторга, нагие ребятишки подбегали сзади к невидан-

ным существам, несмело притрагивались пальцами к их

латам, и сапогам и стрелой отбегали в сторону. На неда-

леком расстоянии от берега Пизарро поджидала неболь-

шая группа. Впереди стоял высокий человек в головном

уборе из перьев, синей рубашке и длинном пурпуровом

шерстяном плаще, по краям которого были вытканы за-

тейливые узоры. В ушах этого человека, по-видимому,

какого-то важного начальника-были вдеты тяжелые, в

четверть фунта, золотые серьги. От этого груза мочки

ушей оттянулись книзу чуть не на вершок и свисали по-

чти до плеч.

Позади высокого человека стояла вооруженная стра-

жа– человек двенадцать воинов в рубашках темного

цвета, с медными мечами и с пиками; снабженными мед-

ными наконечниками.

Высокий человек слегка нагнул голову и быстро заго-

ворил. Индеец-переводчик на ломаном испанском языке

так передал его речь:

– Я начальник этого города, а мой начальник – ин-

ка, могущественный король, сильнее которого нет на

земле. Я очень рад гостям. Но скажи мне, вождь неизве-

стного народа, почему ты такой белый? Может быть, ты

и твои братья – сыновья Солнца? Наши инки тоже сы-

новья Солнца, и много-много лет назад они тоже были

белые.

– Я посол великого испанского короля, – отвечал

Пизарро. – Испанцы – самые белые люди на земле, а наш

король – самый белый из всех испанцев. Из всех коро-

лей земли он самый сильный и самый добрый. Но, если

в чужой стране убивают хоть одного его подданного, он

посылает большое войско, и за каждого убитого испанца

солдаты его убивают сто жителей.

– Так же точно поступает и наш инка, – важно про-

говорил начальник. – Наверное, от него научился так по-

ступать и твой король.

– Я привез тебе подарки, -переменил разговор Пи-

зарро. – Наша страна самая богатая страна. Посмотри,

какие вещи в ней выделываются.

По знаку Пизарро, солдаты достали из ящика крас-

ные, желтые, синие, зеленые стеклянные бусы и передали

их начальнику. Начальник долго любовался блестящими

безделушками, обмотал их вокруг шеи, надел на руку,

изукрасил ими свой головной убор. Потом снял с шеи

небольшое изумрудное ожерелье и подал Пизарро.

У Пизарро разгорелись глаза. 3а эту штучку в Панаме

можно было бы получить сотни три дукатов. Но он тут

же пересилил себя, принял спокойный и гордый вид и

отодвинул руну вождя. ,Сейчас брать подарки еще рано -

нужно, чтобы дичь не боялась охотника и сама влетала

в его сеть.

– Мы не купцы, мы ваши друзья, – сказал он. – Я

даю тебе вещи в знак дружбы. Если твоему народу так

уж нравятся эти предметы, мы можем, пожалуй, обменять

их на такие вот серьги, но делаем это только по доброте

души, чтобы доставить вам удовольствие.

Вместе с начальником Пизарро долго ходил по горо-

ду зашел в дом к своему новомузнакомцу, выпил кубка

два iчичи» -так называли индейцы этот напиток, -

съел Кусок жареной дичи, расспрашивал через перевод-

чика о стране и ее жителях и подмечал каждую мелочь.

В богатых домах – таких, впрочем, было не очень мно-

го – стояла золотая и серебряная утварь, деревянные та-

буреты и столы были изукрашены причудливой резьбой,

на женщинах были надеты длинные цветные плащи, та-

кие тонкие, мягкие и приятные наощупь, что подобных

им не нашлось бы, пожалуй, ни в Севилье, ни в Барсе-

лоне. Мужчины и женщины из богатых классов почти

все носили жемчужные и изумрудные ожерелья. Но ог-

ромное большинство населения состояло из бедняков, у

которых не было ни тяжелых золотых серег, ни драго-

ценных ожерелий, ни прекрасных шерстяных плащей.

Одеждой им служили ярко окрашенные хлопчатобумаж-

ные рубашки и простые повязки на бедрах. С этих ни-

чего не получишь, – размышлял Пизарро. Молина и

Кандиа порядком наврали, когда говорили, что в этом

городе каждый житель– богач. Но и отсюда можно не-

мало вывезти, если приняться за дело умело и забрать

индейцев в руки».

На корабль Пизарро вернулся бодрый и веселый. В

тот же вечер экспедиция поехала дальше. Как только бе-

лый парус скрылся за горизонтом, начальник города при

казал позвать самого быстрого скорохода:

– Вот, передай инке или его главному военачальни-

ку мое донесение, – сказал он и протянул гонцу. моток

разноцветных ниток.

Если бы развернуть этот моток, то оказалось бы, что.

он состоит из длинной продольной нити и нескольких

поперечных разноцветных нитей, привязанных к ней по-

средине. На красной нити было навязано сто маленьких

узелков и один большой. Это значило, что прибывший

иностранный отряд состоит из ста человек и во главе его

стоит один вождь. На белой нити : был завязан сто один

узелок – это значило, что у иностранцев имеется сто.

один меч. На других. нитях таким же способом были

отмечены другие виды оружия, которые индейцам уда-

лось подглядеть у белых, – копья, луки, стрелы. Этот

незатейливый прибор, известный .у индейцев под назва-

нием «квипус», заменял им письменность, которой они не

знали.

– И передай еще, что люди эти белые, очень бе-

лые, – добавил начальник. – Мы думаем, что они сыны

Солнца.

Гонец пустился в путь. По ровной, гладкой дороге он

в полчаса пробежал около пяти километров и остановил-

ся у небольшого домина, сложенного из необожженного

кирпича это была почтовая станция, где всегда дежу-

рило три-четыре запасных гонца. Очередной скороход

принял от пришедшего квипус, в точности повторил те

слова, которые он должен был передать своему сменщи-

ку, и направился к ближайшей станции. Через две неде-

ли в столице империи уже знали о прибытии и воору-

женных силах чужеземцев.

А Пизарро тем временем двигался на юг, останавли-

ваясь в прибрежных деревнях и городках и знакомясь с

населением и нравами новой страны. Он делал все, что-

6ы завоевать доверие туземцев. Солдаты никого не гра-

били, дарили жителям яркие тряпки, нередко ,отказыва-

лись от подарков и ограничивались лишь тем, что гро-

шовые бусы выменивали на тяжелые золотые серьги и

ожерелья. И у вождей экспедиции и у рядовых солдат

накопились уже порядочные мешочки, туго набитые дра-

гоценным металлом. Но не одно только золото вез с со-

бой корабль. Испанцы захватили и лам – прирученных

туземцами животных, отличающихся тонкой шерстью и

вкусным мясом, несколько горных коз-вигоней, с еще бо-

лее тонким, шелковистым руном, куски тончайших шер-

стяных материй, раскрашенных в яркие красивые цвета,

жемчуг, изумруды, резные изделия из камня и дерева,

глиняные кувшины и вазы с прекрасными рисунками,

изображающими растения, животных и охотничьи сцены.

В каюте Пизарро лежало несколько больших шерстяных

ковров, предназначенных для подношения королю. Все.

это туземцы отчасти подарили, отчасти дали в обмен на

ничего не стоящие стеклянные безделушки.

Доехав до девятого градуса южной широты, Пизарро

отдал приказ возвращаться. На обратном пути в малень-

ком городке, названном испанцами Санта-Крус, произо-

шел случай, показавший белым все радушие и доверчи-

вость этого народа. На борт корабля явилась богато оде-

тая женщина, по-видимому из очень знатного рода, и

пригласила иностранцев к себе в гости. Чтобы белые не

опасались за свою жизнь, она предложила оставить на

корабле заложниками своих сородичей. «Если с моими

гостями приключится что-нибудь неприятное, – сказала

она, -вы сможете убить их всех до последнего челове-

ка». Пизарро разыграл благородство, сказал, что поверит

ей, без всяких заложников, и на следующий день утром

отправился к ней. Едва только лодка с белыми отплыла,

как к кораблю приблизилась целая флотилия туземных

челноков с богато одетыми пассажирами. Это были род-

ственники знатной даны, которым было приказано дежу-

рить у чужеземного судна до тех пор, пока белый вождь

со своими спутниками не вернется к себе.

Благополучно и без приключений экспедиция добра-

лась до Панамского порта. Пизарро приехал победите-

лем. Колонисты устроили ему торжественную встречу,

епископ отслужил благодарственное молебствие, чиновни-

ки и военные наперерыв поздравляли его. Еще бы! От-

крыта неизвестная империя, превосходящая по величине

и Мексику и все те дикие и полудикие страны, с которы-

ми до сих пор приходилось встречаться испанцам. Это, на-

верное, большой пирог, вкусный пирог, и из него можно

будет нарезать немало лакомых кусочков! «А сколько на-

роду можно будет окрестить, какие донесения полетят

в Рим!» – говорили отцы доминиканцы, весело потирая

руки.

Среди всеобщего одушевления только, один человек

остался равнодушным – его превосходительство губер-

натор де-Лас-Риас. Неужели эти молодчики Пизарро и

Альмагро – воображают, что он позволит им снарядить

еще экспедицию? Они будут отнимать у него солдат, бу-

дут брать колонистов, а с чем же останется он? Панам-

ское губернаторство, его собственное губернаторство,

должно опустеть, чтобы где-то на юге сотня проходим-

цев образовала новую империю! Как бы не так! Сеньор

де-Лас-Риас приехал в Новый Свет совсем не для того,

чтобы помогать обогащаться другим!

Тщетно просил Пизарро о, помощи деньгами и людь-

ми. Губернатор был неумолим.

– Я не хочу воздвигать другое государство за счет

моего собственного, – упрямо повторял он. – Я не буду

отдавать ради этого дела еще новые человеческие жиз-

ни – довольно, их было принесено в жертву из-за не-

скольких золотых безделушек и индейских овец!

Не помог на этот раз даже ёпископ. Когда он явился

в губернаторский дом ходатайствовать за Пизарро и, по

своему обыкновению, начал жевать губами, кашлять

сморкаться, сеньор де-Лас-Риас угрюмо покосился на не-

го и, не дожидаясь конца этих приготовлений, буркнул:

– Понимаю; все понимаю! Опять Пизарро?

– Да, сеньор губернатор: Я хотел...

– Я не знаю, чего хочет ваше преосвященство, -

прервал губернатор, -но я знаю, чего хочу я! Я хочу,

чтобы меня оставили в покое и не надоедали мне беспо-

лезными просьбами.

Епископ ушел ни с чем. После долгих совещаний де-

Люке, Пизарро и Альмагро решили, что остается только

одно -обратиться за помощью непосредственно к коро-

лю, Альмагро предложил, чтобы в Испанию ехал Пизар-

ро. Но не забудет ли он там об интересах своих компаньо-

нов? Не урвет ли он себе львиную долю добычи-и не

оставит ли своих друзей в дураках?

И де-Люке и Альмагро, успевшие за это время раску-

сить вероломный характер своего вождя, смотрели на Пи-

зарро с сомнением и тревогой. Пусть он поклянется на

.евангелии, что будет свято соблюдать договор и не обде-

.лит ни одного из своих компаньонов. Такую клятву ред-

кий из католиков осмелится нарушить: Пусть он покля-

нется именем святой троицы и пречистой девы Марии,

что при переговорах с королем и испанским правитель-

ством постарается выговорить для Альмагро и де-Люке

такие же выгоды и права, как и для себя.

Пизарро положил на евангелие левую руку, а правую

поднял,кверху и сказам

– Именем святой троицы и пречистой девы Марии

клянусь!

Но, чтобы поехать в Испанию, надо было снарядить

корабль, а для этого требовались немалые деньги.

С большим трудом де-Люке набрал у Эспиносы и не-

скольких друзей полторы тысячи дукатов, и весной

1528 года Пизарро в сопровождении Педро де-Кандиа

отправился на родину.

ХХ

Опять Севилья, та самая Севилья, из которой тридцать

четыре года назад Франсиско Пизарро ушел нищим бро-

дягой. Та же пристань с бесчисленными судами, тот же

белоснежный собор с его колоннами, резными каменными

украшениями и величественными арками, та же уличная

суета, те же толпы народа. Только Франсиско Пизарро

не тот в этом гордом и суровом старике с тонкими гу-

бани и морщинистым лбом никто не узнал бы смуглоли-

цего молодого пастуха, воровавшего яблоки и хлеб , у

Пизарро.

уличных торговок. Франсиско Пизарро пора и забыть о

своем прошлом: человек, привезший в подарок испанской

короне целую империю, приедет сюда героем и уедет от-

сюда наместником...

Корабль подъехал к пристани и начал разгружаться.

Слух .о приезде Пизарро, открывшем громадные новые

страны, вкакой-нибудь час облетел всю Севилью, и тол-

пы людей спешат к гавани, чтобы хоть издали посмот-

реть на великого человека и привезенные им сокровища.

Важные гранды, оборванные пригородные крестьяне, 6о=

гатые купцы, нищие, монахи, солдаты, ремесленники -

все вытягивают шеи, чтобы лучше видеть. Все кричат и

размахивают руками, и все ловят на лету каждое слово,

сказанное приезжими матросами.

Среди этой толпы торопливо пробирается седой, сгорб-

ленный старикашка, сопровождаемый двумя альгвасила-

ми. От натуги и быстрой ходьбы по лицу у него катится

пот, колени дрожат, из груди вырывается кашель. Но он

упрямо пробивает себе путь локтями и, дойдя до тамо-

женного чиновника; стоящего у входа на мостки, пока-

зывает какую-то бумагу. Чиновник долго читает, разво-

дит руками и пропускает старикашку и альтвасилов на

палубу. Старикашка подходит к Пизарро.

– Наверное, это посланный от губернатора, – шепчут

в толпе: – Наверное, губернатор приглашает великого

конквистадора на торжественный обед.

А в это время между старикашкой и Пизарро проис-

ходит такой разговор.

– Вы меня не помните, сеньор Пизарро? – начинает

старикашка.

Пизарро всматривается в собеседника, ничего не при-

поминает и пренебрежительно отворачивается. Наверное,

какой-нибудь бедный родственник. У удачливых конкви-

стадоров таких сразу находятся целые сотни!

– Да, немало воды утекло с тех пор, как мы с вами

виделись в последний раз. Тогда я был совсем молодым

человеком, вот как вы сейчас, этак лет пятидесяти, а те-

перь мне восемьдесят пять. Немудрено, что вы меня не

узнали. А зовут меня Хименес. Тот самый Хименес, у ко-

торого перед отъездом из Севильи вы заняли сто дукатов

под ручательство дона. Алонзо Охеды. Теперь вспо-

мнили?

Пизарро меняется в лице и слегка вздрагивает. И на-

до же этому кредитору 'подвернуться как раз в ту ми

нуту, когда все деньги истрачены и в кармане осталось.

два десятка дукатов!

– Вот и расписочка ваша, – продолжал старикашка

самым нежным, самым дружеским тоном. – По вашему

долгу наросли за это время процентики, а по проценти-

кам еще процентики. Был ваш должок сто дукатов, а те-

перь ваш должок – две тысячи. Но для вас это, конеч-

но, пустяки. Вы, наверное, привезли целые сундуки зо-

лота, и вам ничего не стоит расплатиться с бедным Хи-

менесом. Не так ли?

– Золото и драгоценности, которые я везу, принадле-

жат королю, – важно сказал Пизарро. – Когда я поднесу

его величеству эти подарки, у меня, наверное, не будет

недостатка в дукатах. А до тех пор вам придется подо-

ждать, сеньор Хименес.

– Золото и драгоценности вашего корабля принадле-

жат прежде всего мне, сеньор Пизарро. А после того как

вы расплатитесь со мной, вы можете дарить их кому хо-

тите. Итак, желаете ли вы уплатить ваш долг сию же ми

нуту?

– Сейчас, у меня только двадцать дукатов; – ответил

Пизарро, пожимая плечами, – но завтра...

– О завтра мы будем говорить завтра, – перебил его

старикашка. -Сеньоры альгвасилы, приступите к делу:

опечатайте имущество несостоятельного должника, сень-

ора Пизарро, а его самого проводите в городскую тюрь-

му. До свиданья, сеньор Пизарро, и да хранит вас

бог!

Старикашка поспешно скрылся, и через полчаса Фран-

сиско Пизарро на глазах у огромной толпы отвели в

тюрьму. Это была первая почесть, оказанная ему роди-

ной.

В маленькой, тесной камере, иуда посадили завоевате-

ля, было темно и душно. Из-за решетки окна несло запа-

хом кухонных отбросов, с липкого, заросшего грязью

пола подымался смрад. По стенам ползали насекомые, в

охапке соломы, служившей постелью для узника, копо-

шились мокрицы. Десятки, а может быть, сотни людей

годами сидели здесь с таким же отчаянием, с такими же

неотвязными думами только в верхнем углу окна вид-

нелся кусочек голубого неба. Пизарро глядел на него и