Текст книги "Завоеватели"

Автор книги: Станислав Вольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

вспоминал синюю морскую даль, необъятные просторы

Нового Света, долгие годы странствий, битвы, опасности,

успехи, неудачи. Неужели он испытал все это только для

того, чтобы кончить жизнь в долговой тюрьме? Без него

весь груз корабля разворуют и продадут за бесценок.

Чем он докажет тогда богатства новооткрытой империи?

'Кто поверит его рассказам, кто заинтересуется новой

страной? Если даже, сумма, вырученная от продажи, по-

кроет долг и его отпустят на свободу, о новой экспеди-

ции нечего будет и думать. Нищему никто не даст денег,

неудачнику никто не окажет помощи.

А Севилья тем временем шумела, как потревоженный

пчелиный улей. Об аресте Пизарро через три-четыре ча-

са узнал весь город. «Низость, позор!» кричали на база-

рах. «Неслыханная подлость!» повторяли в домах. «Пре-

зренный ростовщик погубил гидальго-завоевателя,-

сказал наконец и губернатор. – Этому не бывать!» И к

вечеру в Толедо, где в это время находился королевский

двор, помчался гонец с подробным донесением о прибы-

тии корабля и судьбе его хозяина. Через два дня ив То-

ледо пришел приказ: Пизарро освободить и со всем иму-

ществом доставить немедленно в королевскую резиден-

цию.

Звякнул ключ в тюремной двери, широко распахну

лись тюремные ворота, и Пизарро, расправляя затекшие

ноги и жмурясь от яркого солнечного света, вышел на

волю. Не прошло и нескольких часов, как из Севильи

отправился в Толедо длинный обоз с заморскими дико-

винками. Во главе его ехал Пизарро со своими спутни-

ками.

Вот наконец и знаменитый толедский мост, у которо-

го много лет назад мавры дали последнюю битву насту-

павшим христианам. Вот высокие крепостные стены с зе-

леноватым мхом на зубцах. Вот сторожевые башни -

когда-то с них сбрасывали преступников. Когда-то у

верхнего края их мусульманские властители Толедо ве-

шивали на железных цепям убитых врагов. Теперь над

ними реет знамя Кастилии, и из узких окон смотрят на

подъезжающий караван любопытные женские лица, дол-

жно быть придворные дамы из свиты королевы.

У Пизарро бьется сердце. Нога невольно пришпори-

вает коня. Скоро, скоро под сводами вон того каменного

дворца решится его судьба. Что встретит он, там? Улыб-

ку, милости, помощь или насмешку, равнодушие, отказ?

О приближении каравана королю заранее доложили.

В воротах города королевский посланец сообщил Пизар-

ро: завтра, в десять часов утра, его величество ,король

Испании, Сицилии и Нидерландов и император Священ-

ной Римской империи назначает ему торжественную ауди-

енцию. Пусть сеньор Пизарро наденет свой лучший ко-

стюм и не забудет преклонить колени, когда приблизится

к императорскому трону. Говорить нужно не слишком

громко, но и не слишком тихо, шляпу держать в левой

Карл V.

руке, не кашлять и не сморкаться, а по окончании ауди-

енции отнюдь не поворачиваться к его величеству спи-

ной, а тихо и пристойно пятиться к двери.

На следующее утро состоялся прием. В большом зале,

бывшей .приемной мавританского калифа, стоял под бар-

хатным балдахином трон. На нем сидел среднего роста

бородатый человек, с умными карими глазами и толстой,

выдававшейся вперед нижней губой на голове у него

была высокая фетровая шляпа с белым страусовым пе-

ром, грудь украшал золотой орденский крест, с плеч ши-

рокими складками ниспадала. пурпурная бархатная ман-

тия. Справа и слева от. трона расположились полукругом

министры, гранды, кардиналы и епископы. Все они стояли

обнаженными головами и застывшими, как у статуй,

лицами.

Пизарро на пороге зала низко поклонился и шагах в

пяти от трона, там, где знаком показал ему церемоний-

мейстер, опустился на одно молено, держа шляпу в левой

руке.

– Мы слышали о ваших путешествиях, сеньор Пизар-

ро, – тихим и несколько утомленным голосом проговорил

:король и император Карл V. -Встаньте. Я надеюсь, что

_вы здесь расскажете нам, как все это происходило.

Пизарро говорил долго, спокойно и обстоятельно. Он

не упустил ничего, что могло поразить и растрогать слу-

шателей. Рассказывал о первых неудачных попытках, об

опасных странствиях, о мертвой тишине тропических ле-

сов, о мучительных лихорадках, о тучах москитов, о ядо-

витых змеях, об отравленных стрелах индейцев, о страш-

ных аллигаторах. Когда он стал описывать жизнь ,на остро-

Не Гальо и острове Горгоне, мучения умиравших и отчая-

ние здоровых, король прослезился и вытер платком глаза.

Сейчас же поднесли платки к глазам и все слушатели.

Потом Пизарро перешел к более веселым сценам. Опи-

сывал богатства Перу, вынимал из ящиков шелковистые

тперстяные ткани, вертел темны еk чистейшей воды изум-

руды, подбрасывал на ладони крупные розоватые жем-

чужины, показывал тяжелые золотые кубки необыкновен-

но тонкой работы. У короля загорелись глаза. Чем боль-

ше он слушал, тем яснее понимал, что открытие сеньора

Пизарро пришлось очень кстати. Казна пуста, от заимо-

давцев нет отбоя, ростовщики перестают давать в долг,

а тут надо тратиться на войны с Францией, на подарки

немецким князьям, на субсидии папскому престолу и ма-

ло ли еще на что! Такого случая упускать нельзя, индей-

ское золото надо направить в Испанию...

Когда Пизарро кончил рассказ, король обещал ему

полное содействие и тут же приказал Совету по делам

Индии сделать все, чтобы облегчить снаряжение новой

экспедиции.

Пизарро ушел из дворца радостный и полный надежд.

Дело почти кончено. Король плакал, король обещал

полуощь, король отдал приказ. Через несколько дней

Пизарро дадут и средства, и людей, и корабли. Но дни

проходили за днями, а ;дело ,не двигалось. Гранды одо-

брительно хлопали отважного путешественника по плечу,

в Совете по делам Индии осыпали похвалами, а казенные

сундуки были по-прежнему наглухо заперты и обещан-

ные грамоты оставались ненаписанными. Вскоре и сам

Карл V уехал в Рим на коронацию. О Пизарро по-немно-

гу начали забывать.

Королевские министры не любили утруждать себя хло-

потами. До сих пор конквистадоры обходились без них:

сами снаряжали экспедиции, сами покоряли индейские

племена и сами же привозили ко двору законную пятую

часть награбленной добычи. Почему бы и Пизарро не по-

ступить так же? Правительство, пожалуй, может дать ему

права и привилегии. Ну, а по части денег пусть обратит-

ся к богатым купцам.

Но даже и о привилегиях разговоры скоро заглохли.

Пизарро обивал пороги канцелярий, осаждал просьбами

министров – все было напрасно. Только тогда, когда за

его дело взялась сама королева, управлявшая Испанией

во время отсутствия мужа, министры стали любезнее и

сговорчивее.

После долгих бесед и споров была наконец составле-

на грамота, подписанная королевой и предоставлявшая

Пизарро следующие права.

Во-первых, Пизарро предоставлялась прибрежная тер-

ритория длиной в двести миль. Он назначался наместни-

ком этой области, и после его смерти звание наместника

переходило к его наследнику. В своем наместничестве

Пизарро мог возводить укрепления, набирать войско,

разрабатывать естественные богатства. Во-вторых, кроме

доходов, ему назначалось жалованье в две тысячи дука-

тов в год. В-третьих, ему жаловали остров Флорес, зна-

менитый своими жемчужными ловлями. Кроме того, он

получал множество менее значительных привилегий, по-

дробно перечисленных в грамоте. Это значило, ,что если

Пизарро сумеет воспользоваться своими правами, то он

станет в короткое время самым богатым человеком Ис-

пании, а ;может быть, и всей Европы.

Но что получили его компаньоны? Де-Люке возводил-

ся в сан епископа города Тумбеса, если на это согласится

папа. Капитану Диего Альмагро жаловали дворянское

звание, должность командира крепости в городе Тумбесе

и пособие около ста дукатов в год. Остальные ближай-

шие сотрудники Пизарро тоже получали дворянское зва-

ние и довольно скромное денежное вознаграждение. Ни-

каких особенных прав им не давалось, никаких крупных

территорий не отводилось. Новую империю Пизарро ску-

шал целиком, без остатка, теперь оставалось только пе-

реварить ее.

Вечер того дня, когда была вручена королевская гра-

мота, Пизарро провел в молитве.

– Благодарю тебя, пресвятая дева, и мой покрови-

тель, святой Франсиско, что вы внушили королеве такое

мудрое решение, – шептал он, стоя на коленях. -я ис-

полнил свою клятву. Я упомянул и об Альмагро, и о де-

Люке, и о всех моих сподвижниках. Королева и ее ми-

нистры дали им меньше, чем они ожидают. Но смел ли я

спорить со столь великими людьми? Сам бог подсказал

им, кого и как должны они наградить. Если Альмагро и

прочие мои помощники вздумают роптать, пусть они роп-

щут не на меня, а на господа бога, а это великий грех.

Я, смиренный Франсиско, роптать не буду, я закажу сто

обеден пресвятой деве и пятьдесят обеден святому Фран-

сиско. Дай бог, чтоб все мои соратники последовали мо-

ему примеру.

Пизарро прочел все известные ему молитвы и, рас-

щедрившись, пообещал еще тридцать обеден св. Яго и

тридцать обеден св. Георгию. «Не считая тех, которые бу-

дут отслужены после окончательной победы над перуан-

цами», добавил он, подымаясь с колен.

Прошла еще неделя и еще недели, но, кроме грамоты,

в кармане у Пизарро не было ничего. В денежной помо-

щи ему наотрез отказали. Снаряжать корабли и нанимать

солдат он должен был из своих собственных средств.

Богатые севильские купцы, :к ,которым он обратился, не

дали ни гроша. Ростовщики вежливо кланялись великому

конквистадору, но, как только он заводил речь о займе,

качали головой и клялись всеми святыми, что по доброте

душевной все свои деньги роздали в долг нуждающим-

ся гидальго.

– Вам никто не даст денег, сеньор Пизарро, -сказал

наконец самый откровенный из них. – Вас никто еще не

знает в Испании. Вот если сеньор Кортес, завоеватель

Мексики, согласится помочь вам, тогда другое дело. То-

гда и у самых недоверчивых развяжутся кошельки. Кста-

ти, сеньор Кортес живет сейчас в своем имении в Эстре-

мадуре. Он человек щедрый и, кроме того, ваш земляк.

Наверное, он вам не откажет.

Пизарро последовал совету и поехал ас знаменитому

завоевателю. Престарелый воин хорошо разбирался в лю-

дях. Он сразу понял, что такие солдаты, как Пизарро,

умеют и покорять чужеземные страны и сколачивать ка-

питал. Пизарро ведь был слеплен из такого же теста, как

и он сам. Ни перед чем не отступать, давать клятву, ко-

гда это нужно, нарушать ее, когда это выгодно, изме-

нять другу, чтобы заполучить другого, более сильного

союзника, говорить ласковые слова, держа наготове нож,

привлекать врагов хитростью и потом истреблять их без

пощады – только так и завоевывались государства. Вид-

но, что гость его так же хорошо постиг эту науку, как и

он сам.

Кортес внимательно слушал своего собеседника, время

от времени прерывая его речь краткими замечаниями.

Когда Пизарро мимоходом сказал, что укус змеи поме-

шал ему присоединиться к экспедиции Алонзо Охеды,

Кортес слегка усмехнулся и спросил:

– А какая это была змея, сеньор Пизарро?

– Черная, с красными крапинками.

– знаю, знаю. Но странно, что вы остались живы от

укуса такой змеи люди умирают через десять минут.

– Может быть, это была и другая змея, сеньор Кор-

тес. Я хорошо не помню.

– Несомненно, другая. И, может быть, даже совсем

не змея. Со мной был однажды такой же точно случай.

Если бы меня не укусила во -время змея, я по дружбе

ввязался бы в одно опасное и гибельное для меня дело.

Но ,у меня разболелась нога, и я, как и вы, остался до-

ма. А потом оказалось, что это была совсем мне змея, а

простая ;пиявка. Выпьемте вот этот кубок за ее здо-

ровье!

– И за здоровье того, кто ее выдумал, – с улыбкой

добавил Пизарро. И тут же он стал рассказывать о на-

Фердинандо Кортес. Медаль 1529 года.

градах, данных Альмагро и прочим участникам экспеди-

ции.

Кортес перебил его:

– Альмагро, Альмагро... Как же, помню, я встречал

его на острове Эспаньоле. Храбрый солдат, только

слишком уж простоват и любит выпить. А когда выпьет,

начинает ругаться и непочтительно отзывается о нашем

всемилостивейшем короле. Вы упоминали в Совете по

делам Индии об этой его особенности?

– Я считал себя не вправе скрыть это от столь высо-

кого учреждения, сеньор Кортес.

– Ну, конечно, конечно... И тогда сеньор секретарь,

наверное, почесал за ухом и повторил свою любимую по-

говорку: «Смирного быка пускают по лугу, а бодливого

держат на привязи». А член Совета, граф Рибейра, ска-

зал: «С Альмагро довольно будет и одной крепости».

И вопрос был решен.

– Вы говорите так, словно сами присутствовали на

заседании, сеньор Кортес! – с восхищением воскликнул

Пизарро.

– Все заседания так же похожи одно на другое, как

все конквистадоры друг на друга, небрежно бросил

Кортес. – Вы, сеньор Пизарро, похожи на меня, я готов

ссудить вам денег, ибо знаю, что мои дукаты не пропа-

дут. Кроме того, я дам вам письмо к севильскому богачу,

сеньору Диего Перес. Он и его приятели вас выручат.

Через несколько дней после поездки к Кортесу у Пи-

зарро было уже столько денег, что можно было принять-

ся за снаряжение экспедиции. Когда были закуплены

корабли, лошади и оружие, Пизарро поехал на родину

вербовать солдат.

Город Трухильо остался почти таким же, что и три-

дцать четыре года назад, но сколько людей умерло и как

изменились знакомые лица! Тетка Кармен давно лежала

в могиле, домишко ее почти развалился, и жила в нем ее

одинокая дочь, когда-то красивая смуглая девушка, а те-

перь беззубая, сгорбленная, придурковатая старуха. Дона

Антонио уже тридцать лет как похоронили. «Хороший

был старим, – думал Пизарро, оглядывая знакомые

окна. – Плохо бы мне пришлось без его дукатов и его

амулета. И крепко меня любил, упокой, господи, его ду-

шу!» Сразу вспомнилось прощание с доном Антонио -

так ясно, как будто это было вчера, – вспомнились ка-

тившиеся по старческим щекам росинки, и худые руки,

торопливо развязывавшие заветную тряпочку, и высунув-

шееся из окна морщинистое лицо. Как недавно все это

было! Веки конквистадора задрожали, и по щеке неждан-

но-негаданно сползла слеза, первая слеза за последние

тридцать четыре года. Пизарро поспешно, как бы сты-

дясь, смахнул ее и зашагал дальше. Отцовский дом та-

кой же сумрачный, такой же тихий. Старого пастуха дав-

но нет. И мать и отца больше двадцати лет назад снесли

на кладбище. А братья – как они постарели! Вон стоит у

окна старший, Эрнандо, – вылитый отец! Седая голова,

седая борода, а стан стройный и гибкий, и глаза ясные,

как у коршуна. В конце улицы идут Гонзало и Хуан.

Гонзало – крепкий мужчина, Хуан – моложавый человек.

За те два дня, что Пизарро провел в Трухильо, он

успел приглядеться к этим полузабытым братьям. Все

они служили в солдатах, хорошо знали военное дело и

твердо помнили отцовские заветы: не верить другу, не

щадить недруга, крепко держать добычу и советоваться

149

только со своей головой. В Новом Свете они будут не-

дурными помощниками.

Пизарро возьмет их с собой.

Кроме братьев, Пизарро никого не навербовал на ро-

дине. Земляки угощали его старым вином, пели в Честь

его застольные песни, вспоминали давние годы, но на ве-

ликого конквистадора смотрели с опаской. Такие тихие,

осторожные, скупые на слова люди, да еще из рода Пи-

зарро, редко бывают щедрыми капитанами. Их солдаты

привозят домой много ран и очень мало дукатов. «Нет,

пусть попробуют сначала другие, а мы пойдем потом»,

говорили трухильские гидальго за кружкой вина. И ни

один из них не присоединился к четырем Пизарро, когда

те выезжали из городских ворот.

По возвращении в Севилью Пизарро начал набор сол-

дат. Но и там солдаты шли не очень охотно. Слухи о мы -

тарствах испанцев на неизвестном материке распростра-

нились по всей стране. Индейское золото соблазняло, но

индейские лихорадки, змеи, отравленные стрелы и непро-

ходимые болота отпугивали людей. Согласно грамоте, Пи-

зарро должен был набрать отряд в двести пятьдесят

человек и тронуться в путь через шесть месяцев. Назна-

ченный правиlтельством шестимесячный срок давно про-

шел, а между тем до указанного числа нехватало больше

сотни. Власти могли придраться к этому и сорвать всю

экспедицию. Во что бы то ни стало надо было отправ-

ляться. В темный январский вечер 1530 года Пизарро, не

предупреждая начальства, собрал на борт своего корабля

солдат и прикомандированных к экспедиции духовных

особ и дал приказ отчаливать.

– Я буду ждать тебя на острове Гомере, что у Ка-

нарских островов, – сказал он на прощанье брату Эрнан-

до, которому было поручено командование над двумя

другими кораблями. – Как только окончишь самые необ-

ходимые приготовления, немедленно уезжай. Промедле-

ние может погубить всю экспедицию.

Эрнандо никто не задержал, и через несколько дней

он прибыл на остров Гомеру. В апреле 1530 года экспе-

диция бросила якорь у побережья, а в начале мая Пизар-

ро со всем отрядом, лошадьми и боевым снаряжением

пересек перешеек и добрался до Панамы.

XХI

Когда сподвижники Пизарро узнали о содержании ко-

ролевской грамоты, почти все они сочли себя обижен-

ными и обманутыми, но больше всех негодовал Альма-

гро. Ведь он был компаньоном Пизарро, его правой

рукой. Он надеялся, что Франсиско не забудет его заслуг,

а Франсиско устроил так, что ему бросили обглоданную

кость. Старый солдат хватался за шпагу, проклинал и ко-

варного друга и королевский двор, и, если бы не посред-

ничество де-Люке, дело дошло бы до поединка. В конце

концов вкрадчивый падре – ныне епископ – уговорил

раздраженного вояку.

– Договор остается в силе, – уверял он его. – Дохо-

ды будут делиться на три равные части. Если поход ваш

кончится благополучно, твоя часть будет настолько ве-

лика, что ты забудешь и о должности и о жалованье.

Этим же соображением утешали себя и прочие недо-

вольные. Ропот понемногу стих. Но экспедиция оттяги-

валась: колонисты; напуганные рассказами о злоключе-

ниях прошлой экспедиции, шли неохотно, и вместо ста

солдат в Панаме удалось набрать только пятьдесят. Об-

щая численность отряда не превышала, таким образом,

ста восьмидесяти человек. С такими силами мудрено бы-

ло покорить целую империю.

И все-таки Пизарро решил ехать. «В случае удачи на-

брать новые пополнения будет легко, – говорил он брату

Эрнандо. – А если мы застрянем здесь еще на несколь-

ко месяцев, наши солдаты понемногу сбегут, деньги

уплывут, и мы окончательно сядем на мель».

В начале января 1531 года все три купленных в Па-

наме корабля покинули Панамский порт, и «новый кре-

стовый поход против неверных», как выразился в своей

напутственной речи отец Хуан де-Варгас, благополучно

начался.

Доехав до залива св. Маттео, Пизарро высадил отряд

и по берегу тронулся к югу. Корабли двигались в том же

направлении морем. После долгих и трудных переходов

испанцы добрались до небольшого городка в провинции

Коаке. Жители были не очень встревожены прибытием

чужеземцев: о появлении белых людей давно уже гово-

рили на побережье, и все те, кто имел с ,ними дело, пре-

возносили их .вежливость, щедрость и доброту. Таких ,лю-

дей бояться было нечего. По всей вероятности, Пизарро

из осторожности и на этот раз вел бы себя так же, если

бы не настоятельная нужда в подкреплении. Чтобы до-

стать новых добровольцев, надо было показать воочию

несметные сокровища Перу, следовательно надо было

грабить.

Это было очень легко. Индейцы ничего не подозре-

вали, и даже те из них, которые удалились в горы, оста-

вили в домах все свое имущество. Сбросив личину,

вежливые, добрые и щедрые белые люди принялись за

работу: с мечом в руке вбегали в хижины, пригоршнями

набирали золото, совали в карманы изумруды, убивали

сопротивляющихся. Через два -три часа все хижины были

пусты, а улицы и переулки завалены трупами. Зато зо-

лота навалили целую кучу, и рядом с ней набросали

изумрудов и других драгоценных камней, которых так

много было в этих местах.

После столь удачного дела солдаты отдыхали, разлег-

шись около сокровищ. Спорили, сколько весит золото,

высчитывали, сколько можно будет получить в Панаме

за изумруды.

– О каких изумрудах вы говорите? – спросил вдруг

подошедший священник.

Солдаты показали ему на кучу. Падре презрительно

рассмеялся.

– 3а эти изумруды вам не дадут ни гроша, – стал

объяснять он. – Это не изумруды, а простое стекло. Вы

можете в этом убедиться, если попробуете разбить их

молотком. От молотка изумруд не бьется, а стекло разле-

тается вдребезги.

Принесли молоток, стали пробовать. Зеленые камешки

разлетались на куски. Солдаты выругались и 'бросили

фальшивые драгоценности. А когда золото снесли на ко-

рабль и городишко опустел, падре Рехинальдо незаметно

пробрался к оставленной кучке и изумрудами набил себе

полные карманы. Он знал, что на них наживет себе в

Испании целое состояние.

На корабле золото свалили в одну груду. Согласно

обычаю конквистадоров, солдатам под страхом смерти за-

прещалось оставлять при себе хотя 6ы одну безделушку.

Вся добыча должна была поступить к губернатору, кото-

рый выделял из нее королевскую пятую часть, а осталь-

ное .распределял между солдатами и их начальниками

согласно чину и заслугам каждого. В городишке награ-

били на двадцать тысяч кастельяно (около трехсот тысяч

рублей). Этого было достаточно, чтобы вскружить голову

даже самым осторожным из панамских колонистов.

Все три корабля отправились за пополнениями в Па-

наму, а Пизарро продолжал двигаться вдоль по берегу.

Город Тумбес, так приветливо встретивший испанцев два

года назад, был уже недалеко, но Пизарро не решался

войти в него со столь незначительными силами и прика-

зал бросить якорь у острова Луна, находившегося в за-

ливе. Жители острова приняли испанцев радушно. Они

были лишь недавно покорены перуанцами и надеялись,

что могущественные белые люди помогут им сбросить

иго завоевателей. Мирные отношения продолжались, од-

нако, недолго. Вскоре из Тумбеса приехала, делегация,

сумевшая убедить испанцев, что островитяне хотят за

манить пришельцев в ловушку и при первой возможности

истребить их Пизарро приказал арестовать нескольких

туземных вождей и выдал их делегации. Вожди были

немедленно убиты.

Это вероломство привело островитян в ярость. Торя-

уд пришлось выдержать долгое сражение с тысячными

полчищами туземцев, и, хотя индейцы были разбиты и

отряд потерял всего двух человек, оставаться на острове

было опасно. Как раз в это время из Панамы прибыло

подкрепление, и Пизарро приказал немедленно высадить-

яс на материки итти в Тумбес.

О высадке испанцев сейчас же узнали в городе. Вести

этой никто не обрадовался: слухи о том, как вели себя

белые в провинции Коаке, успели донестись до Тумбеса,

и жители его прекрасно понимали теперь, чего им ждать

от чужеземцев. Забрав, что можно, они бежали в горы,

предварительно подпалив город со всех четырех концов.

Когда испанцы вошли в него, вместо многочисленных хи-

жин и обширных дворцов они нашли лишь дымящиеся

развалины. Только в центре города виднелось единствен-

ное уцелевшее здание – это был храм Солнца, который

беглецы не решились поджечь.

Во главе небольшого отряда, огибая разрушенные до-

ма и шагая через обугленные бревна, преграждавшие

путь, Пизарро направился к храму. Посредине площади

на возвышении стояла высокая одноэтажная каменная

постройка, сложенная из огромных тесаных камней, так

плотно прилаженных один к другому, что пазы были

почти незаметны. Над входом красовалась большая ка -

Развалины построек времен инков.

менная плита, покрытая причудливой резьбой. Храм не

пострадал от пожара. Уцелела даже тростниковая вы-

крашенная в яркий красный цвет крыша – ее спасли,

должно быть, безветреная погода и широкий пустырь,

отделявший святилище от окружающих зданий. Кругом.

было пусто и тихо. Слышались только пронзительные

крики ласточек, носившихся над пожарищем, да потре-

скивание догоравших где-то бревен.

Пизарро вошел внутрь и остановился, пристально

вглядываясь в полумрак. В самом конце храма, у восточ-

ной его стены, стоял небольшой каменный алтарь, посре-

ди которого высился золотой диск – изображение

солнца.

У алтаря неподвижно застыла на коленях сгорбленная

фигура в широком белом плаще. На шум шагов фигура

не обернулась. Что это? Человек? Статуя? Кукла?

Пизарро подошел к алтарю и сорвал с фигуры плащ.

Под плащом оказался старый человек с редкими клоками

белых волос на темени и подбородке и рядом с ним де-

вочка лет двенадцати с испуганным, но миловидным ли-

цом и большими черными глазами. Не вставая с колен,

человек распахнул рубашку и показал на грудь себе и де-

вочке. Этот жест, очевидно, означал: «Убейте нас».

Жертвоприношение у инков. Гравюра 1731 года.

Пизарро подозвал индейца-переводчика и приказал

ему спросить у старика, кто он такой.

Быстрым, журчащим ручейком полились слова незна-

комого языка. Индеец слушал почтительно и наконец

перевел:

– Это амаута, так называются у нас ученые жрецы,

которым поручено обучать молодежь наукам. Амаута

стар и болен. Он не мог отсюда бежать. Он просит, что-

бы его не пытали, а сразу убили. И девочку, его Внучку,

пусть не обижают, а сразу убьют, говорит он. Если ее

обидят, Солнце отомстит за нее, потому что она посвя-

щена Солнцу и не может выходить замуж и всю жизнь

должна молиться вот у этого алтаря. Вот что он говорит.

Пизарро помолчал и потом отрывисто спросил:

– Где сокровища храма?

– Вот все, что осталось, – отвечал через переводчика

амаута, показывая на золотой диск. – Остальное жрецы

увезли с, собой в горы.

– Обшарьте все уголки, – приказал Пизарро солда-

там. – Но старика не пытайте, он, пожалуй, умрет под

пыткой, а он нам нужен. Через него мы можем многое

узнать об этой стране. Его вместе с девчонкой, сейчас же

отведите на корабль.

Пленников увели, и Пизарро с солдатами продолжал

поиски. Но золота и драгоценностей оказалось очень ма-

ло – жители или спрятали их, или увезли в торы.

Не повезло и Альмагро, орудовавшему в другом кон-

це города.

Сокровища, на которые так рассчитывала экспедиция,

рассеялись, как дым.

Вечером Пизарро позвал ближайших своих помощни-

ков и в их присутствии подверг старика допросу.

– Спроси его, что это за страна, кто ею управляет

и много ли в ней жителей, – приказал он переводчику. -

И скажи еще, что если он будет лгать, мы сожжем на

медленном огне и его и его девчонку.

Амаута стал рассказывать:

– Много лет назад у нашего бога, .великого Солнца,

родились сын и дочь. Сына звали Манко Капак, а дочь -

Мама Оэльо Гуака. Когда они выросли, Солнце научило

их всем наукам и сказало: «Люди на земле глупые и ни-

чего не умеют делать. Ступайте к ним и научите их так,

как я научил вас. Научите их сеять хлеб, зажигать огонь,

ткать одежду, делать из меди топоры и ножи, строгать

дерево, резать намни, строить дома и храмы. И вы

будете царствовать над ними века и века, и еще. века».

И оно отпустило их, приказав на прощанье, чтобы они

поженились и родили много-много детей, таких же бе-

лых, как они ибо Манко Капак и Мама Оэльо были де-

ти Солнца, и лица у них сверкали, как белые горные лед-

ники. 3а много дней пути отсюда, в далекой восточной

стране, спустились они на землю и научили людей тому,

чему их самих научило Солнце. И от них пошел род ин-

ков, тех царей; которые правят и сейчас нашим народом.

Инки долго жили на востоке, где-то там, за горами и ле-

сами, а потом привели свой народ на это морское побе-

режье и основали большое государство. Мы думаем, что

больше и сильнее этого государства нет на земле.

– А как же инки правят этим государством? – спро-

сил Пизарро.

– У инки четыре наместника: один на западе, другой

на юге, третий на востоке и четвертый на севере. Восемь

лет назад у нас был один государь – Гуайна Капак, но

перед смертью он разделил все государство на две по-

ловины и одну, северную, со столицей Квито, отдал сыну

Перуанские древности.

Гуаскару, а другую, южную, со столицей Куско, – Ата-

гуальпе. Гуаскар был от его старшей жены, а Атагуаль-

па – от младшей жены. Гуаскар и Атагуальпа не могли

поладить друг с другом и начали воевать. Атагуальпа

победил Гуаскара, отнял у него Квито и северную об-

ласть и теперь царствует над всей нашей страной. Он

могучий государь, й войска у него так много, что нельзя

сосчитать.

– А Гуаскара убили? -спросил -Пизарро.

– Нет. Атагуальпа посадил его в крепость, и он сей-

час там живет. Его стережет надежная охрана, чтобы он

не убежал и не поднял бунта против государя. У Гуаска-

ра есть еще младший брат, Манко. Атагуальпа пощадил

его, и он живет на свободе.

– А много у вас сеньоров, богатых людей, владеющих

замками, поместьями и сокровищами? – задал вопрос

Альмагро.

– Я не понимаю ,тебя. У нас есть знатные люди, близ-

кие и дальние родственники инки, но ни крепостей, ни

больших сокровищ у них нет. Инка дает им продоволь-

ствие, дарит иногда серебряную и золотую посуду и

украшения из драгоценных камней – вот и все, а они

должны за это ходить на войну и управлять городами и

деревнями.

– Но у них есть крепостные, которые обязаны на них

работать? – допытывался Альмагро.

– Таких людей у нас нет. Все обязаны работать на

инку, а инка сам указывает, чьи поля обрабатывать, кому

строить дома, когда пахать, сеять и жать.

– А куда же девает инка все то, что добывают и из-

готовляют его подданные? – спросил Пизарро.

– Он приказывает собирать все это в запасные скла-

ды, и из этих складов кормят и одевают войско, выдают

одежду и продовольствие родственникам инки и кормят

тех земледельцев, у которых не уродился хлеб.

– Но есть же у вас богатые люди, которые имеют

свои собственные склады? – возразил Альмагро. – Есть

же у вас, например, богатые купцы?

Переводчик замялся и с трудом повторил непонятное

ему испанское слово.

– Я не понимаю тебя, – отвечал амаута.

Альмагро стал показывать руками, как меняют одни

вещи на другие. Амаута догадался.

– Это у нас делают только те, которых инка посы-

158

лает в чужие страны, но никаких своих складов у них

нет. Все, что они выменивают, они отдают инке. Еще де-

лают это дикари да жители прибрежных городов вроде

Тумбеса, которые иногда имеют дело с дикарями.

– Так, – насмешливо протянул Пизарро. – Ты гово-

ришь, что дворян у вас нет, купцов нет. Скажешь, пожа-

луй, что и нищих нет?

– А что значит это слово? – переспросил амаута.

Пизарро, сложив руку горсточкой и подражая движе-

ниям нищих, объяснил, что это такое.

Амаута закивал головой.

– Понимаю, понимаю, – сказал он. – Есть у нас та-

кие. Это сумасшедшие, которых Солнце за дурные дела

лишило разума. Они обходят все дома и выпрашивают

не нужные никому вещи.

Солдаты захохотали. Пизарро попытался объяснить

еще раз. Знаками он показал, что нищие – это люди,

которым нечего есть, которые умерли бы с голоду, если

бы им не подавали. Амаута смотрел на него с удивле-

нием.

– Таких людей у нас нет, – наконец проговорил он. -