Текст книги "Доминант"

Автор книги: Станислав Грабовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Но ничего впоследствии не доставило нам большего обоюдного удовольствия, как с точки зрения безопасности, так и с точки зрения глубокого, подлинного наслаждения, как то, когда меня стало склонять к услужению Марте, а её к управлению мной. Унизительные слова в отношении моей личности, которые она вначале редко, а потом на постоянной основе стала употреблять, чтобы охарактеризовать меня или тот, или иной мой поступок, заставляли мою душу корчиться в «безобразном» наслаждении, потому что я не был такой, каким она меня обзывала, но таким образом, лишний раз в искажённой форме мне сообщалось, каков я на самом деле – высокоорганизованный и чуткий. Чтобы нам с Мартой было непринуждённо придерживаться тех ролей, которые мы для себя определили, мы ввели в свои отношения физическое и моральное меня истязание: для Марты это служило поводырём, который не давал отвлечься, колеёй, задачей, на которой она могла сконцентрироваться, ища удовольствие в командовании, для меня – реальностью, в которой я мог функционировать как человек, у которого нет воли, и всегда мог прибывать в состоянии вынужденного услужения, за что получал «подарок» в конце или наказание, если что-то у меня не выходило как у истинного раба перед истинной Госпожой. Подарком выступал мой оргазм, наказанием – якобы его неполучение, а на самом деле страх перед возможным его неполучением, если Марте вдруг вздумается «перегнуть» и «заиграться», что мне представлялось всегда невозможным. Но всякое её упоминание об этом, о том, что я ещё должен что-то там заслужить, расстраивало меня и поселяло тоску в мою душу. Всё-таки я тихо надеялся, что этого никогда не произойдёт, а максимум наказания, которое я получу, это причинение мне физических и моральных страданий, что само по себе являлось элементом нашей игры.

Концентрация на рабском состоянии, в которое я себя загонял по приходу Марты, которую мне удавалось организовать усилием воли и разума, отказавшись от них на известное время, захватывало и удерживало мою душу в каком-то состоянии последней инстанции эйфории. Я спрашивал себя: почему? Наверно потому, что в жизни себе позволять такое поведение нельзя, и я себе этого не позволяю. Но какое ж это дико расслабляющее состояние! Ты избавляешься от своих желаний, а следуешь лишь желаний другого человека. Тебе не приходится планировать и прогнозировать события ни на секунду, ни на час, ни на год вперёд, а мир при этом не рушится. Когда ты получаешь высший бал за бездействие, таким как я, действенным, приходится очень хорошо. И не только потому, что ты запределен во впечатлениях своими действиями по указанию другого (это-то я и понимаю, как бездействие, ты совершаешь действия чужой воли, а сам, значит, бездейственен) и способен удивлять, но ещё и потому, что можно безнаказанно не напрягаться, причём не перед другими – перед собой. А это, для натур, которые видят смысл в создании каждой вещи идеальной – оазис в пустыни бесконечных нечеловеческих напряг. И, наконец, я обожаю делать то, что мне приказывают, причём приказывают, относя ответственность за мои действия на свой счёт. Именно относя, а не беря, потому что это максимум соображения большинства в отношении такого понятия, как ответственность.

Я достал телефон и включил его. Ни сообщений, ни звонков. Это нормально. У меня принцип: на работе мои сотрудники должны забыть, что такое дом, а дома, что такое работа. Нет, я, конечно, не изверг, и каждый из них может общаться с членами своей семьи с работы. Просто сейчас я жду завершение проекта по салону красоты для Марты, и мне могла б случайным образом «упасть» какая-нибудь информация от сотрудников из других компаний, которые подключены к его организации – это могло б добавить перчинку радости к моему вечеру, который я для себя так удачно сорганизовал.

23:48, 18 минут спустя половины 12-го, значит: 12, 24, 24, минус 1 час 18 минут, равно 58 часов, 42 минуты. Пока производил вычисления, плюс, учитывая время на установку таймера (всё заняло три минуты), устанавливаю его на 10 часов и 39 минут. Завтра с утра это будет одним из моих первых приятных событий, а заодно и напоминанием, что через 48 часов состоится собрание, на котором я узнаю, насколько близко я подошёл к тому, чтобы официально позвонить Марте и пригласить её к себе в мою Группу компаний. Когда с утра таймер сигналом оповестит меня об этом, у меня поднимется настроение, и я переставлю его на 24 часа, чтобы в воскресенье с утра ещё раз пережить событие и радость, и снова установлю таймер на 24 часа, чтобы в момент, когда собрание начнётся, мои директора и руководители отделов услышали этот сигнал, и подумали кто – что. Главное, что каждый подумает при этом, как хорошо, что в момент этого необъяснимого сигнала из телефона босса, он там, где он должен быть, а я вспомню обстоятельства, в каких настроил таймер первый раз, и подумаю о Марте. Отчёт пошёл. Смотрю на утекающие в прошлое секунды. Сейчас они сформируют минуту. Захотелось кого-то убить, потому что с временем это не проделать.

3

В 10:25 в понедельник я сидел у себя в кабинете на работе за своим столом, негромко обсуждая с сидящей поодаль секретаршей почту, поступившую за выходные, из которой надо было выявить интересующие меня предложения и ответы на мои запросы, чтобы распределить звонки, встречи и прочие мероприятия на неделю. Боковым зрением и слухом фиксировал, как собираются и рассаживаются директора и руководители отделов, просматривается ли при этом их готовность говорить, слушать и записывать, какое у каждого настроение. Большой монитор на стене засветился, и на нём показалась таблица заданий директоров и руководителей отделов – результат действий второй секретарши, сидевшей в стороне от нас всех, как стенографистка в суде. Таблица была без красного цвета, но с жёлтым, значит что-то задерживалось.

– Хорошо, Ирина, спасибо, – сказал я секретарше, с которой мы обсудили мои дела на неделю, – теперь мне надо пару минут, чтобы подготовиться.

– Да, господин директор.

Она поднялась и ушла. Надеюсь, хоть до этого всё время так и было, кофе появится до того, как начнётся собрание (я её один раз конкретно проинструктировал на этот счёт), или не появится вообще, но меня это сильно раздосадует. А если я не смогу поспевать что-то делать или буду делать это безответственно?! Сколько голов, пусть не полетят, но сотрясутся?

Я достал телефон и открыл сообщения от Марты. Новых не было. Посмотрел пару её фотографий – пусть все думают, что я, как это часто бывает в такие моменты, просматриваю личностную статистику кого-нибудь из сотрудников, и, конечно, каждый будет думать, что я просматриваю именно его статистику, и сейчас именно к нему и обращусь.

В дверях появилась Ирина с кофе. Я сделал незаметное отклонение телефоном, чтобы исключить попадание в поля зрения секретарши светящиеся на экране сообщения от Марты, и поблагодарил её взглядом за кофе. Опять вернулся к почте своей Госпожи. Сделал глоток кофе. Засигналил редким, но звучным «пиком» таймер на моём телефоне. Я вспомнил, как я устанавливал таймер в пятницу, чтобы в субботу и воскресение пробуждаться от воспоминаний пятничного вечера, и тем самым поднимать себе настроение, а в понедельник пережить то, что сейчас произошло. Впечатление и картинки от вечера пятницы уже слегка поблекли, но напоминание о наших с Мартой встречах оказалось само по себе приятным.

Я выключил сигнал на телефоне, удалил установки таймера, но продолжил смотреть в телефон ещё около десяти секунд. А затем отложил его в сторону, сделал ещё глоток кофе и сложил ручки перед собой. Все с готовностью ждали моего слова. Прекрасно работающий механизм. И всё-таки, больше всего меня сейчас волновал доклад директора по развитию.

– Ещё раз всем здравствуйте, – начал я. – Наталья, вы первая.

Наталья была руководителем отдела кадров. Её задание в таблице проектов первым светилось жёлтым цветом, и это означало, что ход выполнения какой-то задачи задерживается более чем на двадцать процентов.

– У нас возникли проблемы с новым директором для Meridian Call. Он оказался каким-то мошенником, и даже был судим за это в Эстонии.

– Я про это уже знаю, – ответил я, – и никого подходящего? Что вы сделали?

– Кроме того, что у меня вся неделя будет во встречах с претендентами, я поинтересовалась через знакомых о деятельности одной фирмы, специализирующейся на подборе персонала, у них неплохая база данных, но они требуют абонентскую плату.

– А как на счёт нам самим иметь такую базу данных, неплохую, как вы говорите?

– Можно.

– Вы, наверно, хотели сказать, что для этого надо поработать? У вас загруженность какая? Семьдесят, восемьдесят процентов? А разве нельзя в день выделять какое-то время на создание такой базы данных? У кого-то – это хорошо, но когда такое у нас – лучше. Другими слова, ставлю вам задачу.

Через полсекунды, когда увидел, что Наталья приготовилась к записи в тетрадь намеченного мной задания, а на мониторе появилось окно с таблицей для создания и занесения в программу нового проекта Компании, произнёс:

– Создание базы данных соискателей работы.

Дождавшись, когда Наталья произнесла традиционную, указывающую всем присутствующим их место, фразу: «Да, господин директор», – я сказал, обращаясь больше ко всем:

– То, что я попросил сделать вас, Наталья, на самом деле могло быть задумано и приведено вами в жизнь самой, и поверьте, я бы заметил это. И вы это прекрасно знаете, поэтому прошу вас, больше никаких разочарований. Маркетинг? Почему у вас жёлтый цвет?

Татьяна, женщина в возрасте, ответила:

– Это всё по этой же злополучной фирме. Я посчитала нужным, что корпоративный стиль следует разрабатывать вкупе с новым директором, и мы это начали, но вот теперь придётся ждать другого. Я отложила исполнение задания на две недели.

Я пропустил мимо ушей слово «злополучной», отметив про себя, однако, общий настрой в отношении новой, создаваемой нами компании. Никто никогда не раскрывает объятий новаторствам. Даже мои отборные профессионалы страдают этим «злополучным» качеством. Я решил отложить промывку мозгов на этот счёт собравшимся на другой момент.

– Не надо никого ждать, делаем сами, согласовываете со мной. Каждый день десять минут у меня выкрадите для этого через секретаря.

И снова отследил, чтобы было произнесено: «Да, господин директор». Если не установить и не поддерживать такой порядок, начинается, я это так называю, брожение субординации. Кто-то начинает мнить, что он является солнцем в солнечной системе, а солнцем являюсь я, кто-то начинает взращивать божка в голове, а страдать начинает результат. А мне нужен порядок, группа людей, работающая как часы, тогда будет рост у Компании, тогда можно будет отслеживать свои успехи и просчёты. Я никого поклоняться не заставляю, мне необходимо лишь, чтобы каждый находился, говорил и делал то, сё и там, где, что и когда надо, и всё.

– Всё, переходим к директорам.

Это означало, что руководители отделов должны покинуть собрание, а остаются только директора.

– Господин директор, я думал у меня будет слово, – сказал руководитель отдела логистики.

– Ну, кстати, да, господин директор, как-то вы их быстро завернули, – вступился директор одного из магазинов, который торговал у нас эксклюзивными телефонами.

У меня внутри завибрировал механизм: один выразился, другой заступился – и всё это наперекор моему настроению.

– А я сказал, переходим к директорам.

Мне надо было увидеть реакцию. Если и сейчас начнут продвигать желаемое, значит, что-то стоящее, если нет – никакие их там предложения внимания не заслуживают (у меня у самого в голове столько предложений, что на несколько жизней таких как у них хватит). Ко всему прочему, здесь попахивает сговором и интригой. Руководитель отдела логистики у меня всегда был на счету, как самый скользкий и глупый тип, но он прекрасно владел испанским, поэтому его стоило попридержать, пока не доработаем до конца весь комплекс документов и реплик, которые были необходимы для работы с испанскими коллегами. Когда мне станет ясно, что любой, заступив на его место, справится с деловой перепиской и заказами от испанцев, я его вышвырну за одни его противные, узкие, как две спички глаза. Итак, если продолжат напор, значит, стоящее, если нет, значит, плетут интриги.

– Нет, ну просто обычно каждый должен что-то сказать, вы сами старались это всегда требовать от нас, а тут…

Чёрт, он был прав, просто я быстрей хочу узнать, что там с проектом для Марты. Да и настаивают. А – ни так настаивают, как нужно.

– Сегодня чуть-чуть изменим порядок, а то, что вы хотели сообщить, – я обращался напрямую к руководителю логистики, иногда косясь на поддержавшего его директора, – сообщите мне завтра, в это же время или чуть позже, глядя на моё расписание. Всё.

Руководители отделов стали подниматься и покидать мой кабинет. На экране вспыхнула другая таблица – проекты директоров. Пока всё кругом приходило в порядок, я заглянул в свою таблицу проектов и задач. Там уже появилась задача для руководителя отдела кадров, исполненная на ноль процентов. Я установил срок – два с половиной месяца, и написал в комментариях к задаче: «В базе данных должны быть кандидаты не меньше чем с одним высшим образованием, количеством не менее сто, с успехом претендующие на одну пятую из сформировавшихся в нашей компании должностей». Пусть поработают, думаю, немного прошу. У руководителя отдела маркетинга были изменены участники задачи – исчез потенциальный директор будущей Компании.

Первый и второй отчёты директоров показались предсказуемыми, когда же дошла очередь до директора по развитию, я стал с жадностью вслушиваться.

Оказалось, что мы уже можем запускать салон красоты, но… И тут я его перебил:

– Можем или не можем?

Он с секунду подумал – именно столько, сколько надо, чтобы понять, что я спрашивал его не о возможности уже открыть или нет салон красоты, а об уверенности в принятии им решений. Они знают, что я люблю взвешенные решения, равно как и спрос за просчёты не заставит себя ждать, но больше всего я уважаю уверенность, а она не возникает, если ты не изучил пространство, в которое собираешься вторгнуться.

– Можем, – ответил он.

И мне без разницы, ошибся он или нет: завтра Марта будет сидеть в этом кабинете.

– Тогда у меня есть человек, который будет им руководить. Я с ним уже давно оговаривал эту возможность, – спохватился я, чтобы отвлечь от показавшегося спешным, принятого решения. Все знали, что с судьбоносными решениями я люблю переспать.

– В рамках проекта я тоже, если что, подыскал вам трёх кандидатов, – ответил директор по развитию. – Вы не хотите на них взглянуть?

– Нет, Николай, я уже принял решение.

Чёрт, ещё чуть-чуть, и они станут подозревать меня. А что подумают, когда появится Марта?

– В конце концов, у нас не у всех критическая загруженность, чтобы вводить ещё одного человека, – не сдавался Николай.

И это было правдой.

– Я сделаю исключение на этот раз, потому что, повторяюсь, я с этим человеком давно выстраиваю отношение именно в этом ключе. Она не виновата, что попала в такой период, когда у нас есть незадействованный потенциал, а мы не виноваты, что ей предстоит на оговорённых ранее со мной условиях повести такой не свойственный нашей Группе компаний бизнес.

– Не слишком много исключений на сегодня? – это опять позволил себе больше терпимого директор магазина эксклюзивных телефонов.

– Нормально, – отвечаю. – Тогда, пожалуйста, – я обратился к секретарше, которая вела таблицу проектов, – запустите проект «салон красоты», как уже функционирующий бизнес, и отобразите салон в таблице денежного потока. Нам следует взглянуть на первую картину.

Я уставился в монитор на стене, соображая, что сейчас изумлению моих коллег нет предела.

– Господин директор, новый директор будет с занятностью в пять процентов… Как я уже говорил, у нас есть собственный потенциал.

Этот директор по развитию – молодец, я его действительно среди всех уважаю. Своё, вернее, моё дело знает, как того требуется. И намекать ни на что не надо. И я понимаю, что он сейчас говорит. У меня правило, я никогда не привлеку со стороны посторонних, пока свои ресурсы не будут заполнены на восемьдесят процентов. А у нас ещё двое хороших управленцев едва до половины заполнены управляющими функциями. Да и редкое явление, чтобы новый человек начинал с занятости в пять процентов, минимум с тридцати. Я помолчал некоторое время.

– Мне так надо, Николай.

Я понадеялся на силу внушения, с которой я когда-то поселил в них всех мысль, что никогда не следует критиковать мысли вышестоящего, потому что вы слухом не слыхивали, что ему указывает стоящий над ним, какие задачи ему ставятся, и какие методы и способы он изобретает и предпринимает, чтобы справляться с поставленными задачами. Двумя словами, всё делается ради развития и движения вперёд, и не всегда всякая человеческая единица знает, что надо для этого. Поэтому в нашей Группе компаний и лучшие управленцы.

– И это будет третьим исключением сегодня? – вмешался «заступник» руководителя отдела логистики.

Ах, человеческое…

– Уволен, – спокойно сообщил я.

Такая и предыдущая его выскочки говорили только об одном: кто-то вышел из-под контроля, а система кому-то позволила это. Первое отсекаем, как раковую опухоль. Ко второму – системе – пристально присмотреться. Плохой признак, когда начинаются такие брожения субординации. Что-то не так. Следует делать резкие движения.

– Николай, Борис и Александр, – взглядом я останавливался на людях, которых называл: на директоре по развитию, на менеджере по развитию и начальнике службы безопасности, – останьтесь, остальные все свободны. И это четвёртое исключение, – сказал я, глядя в глаза уже бывшему директору магазина телефонов, но таким образом дал понять остальным, что если кто-то так действительно подумает, последует за этим. А исключением, на самом деле, было то, что я не дал сделать доклада ещё двум директорам. Да с ними порядок, о чём я не упустил обмолвиться для поддержания их духа.

Когда я остался с выбранными людьми, я сказал:

– Человека, которого я завтра приглашу, зовут Марта. Николай, начиная с завтрашнего дня, все свои действия по запуску салона совершаете с ней на пару (на такого как Николай она не посмотрит, поэтому даже выражение «на пару» у меня ничем не отозвалось). Борис (кстати, перспективный юноша, даже не знаю, на что его потом пристроить, когда он окончательно впитает всю мою систему; я его принял на работу за десять минут собеседования – чем-то меня самого в молодости напомнил, и я в нём не ошибся), ты возьмёшь всю документацию по этому проекту и введёшь в курс Марту от и до. Обрисуй ей в деталях всю деятельность нашей Группы компаний, наши цели и методы. В общем, расскажи ей всё, что мне понравилось бы (и, ведь, расскажет, и расскажет, что надо – молодец!). Всё, вы двое свободны.

Борис был единственным, кто не произносил фразу «господин директор», и я ему это спускал.

Когда дверь за обоими выпровоженными закрылась, я обратился к своей службе безопасности, в лице её руководителя Александра:

– Я хочу слышать и видеть всё, что твориться в отделе логистики. Не знаю, как это можно сделать сегодня, но как-то это можно сделать вообще. Главным образом – слышать. Не думаю, что это уж очень проблема. Естественно, никто не должен об этом знать. Что скажете?

– Это можно. Потребуется какое-то время, чтобы не вызвать подозрений, если не представится случая сделать это уже сейчас. Это, что касается прослушки. С видео будет посложней, если, опять же, не представиться случай. Как-никак, скрытое наблюдение – это оборудование, которое надо будет закамуфлировать под интерьер; просто так установить в кабинете руководителя отдела, скажем, статуэтку совы или медвежонка, не вызывая подозрений, не получится. Поэтому пока на случай понадеемся, а то подумаю.

– Хорошо. Деньги у меня для этого всегда при мне. Всё.

– А вам этого вашего нового человека не пробить?

– Я разве когда-то что-то забываю или о чём-то, бывает, не подумаю?

– Извините, господин директор.

– Можешь идти.

– Да, господин директор.

Как только дверь за начальником службы безопасности закрылась, я стал составлять счастливое сообщение для Марты. Мне предстояло сообщить ей, что завтра мы с ней встретимся тут, где я сижу, ещё в одном из помещений, которое принадлежит мне. Я хотел сообщить ей, что теперь мы сможем с ней «задерживаться» на работе с «официальной» точки зрения. Я хотел сообщить ей, что с завтрашнего дня у нас открываются безграничные возможности для игр, что у неё появится новая работа, причём престижная и высокооплачиваемая, но даже не это теперь ей надо будет по жизни больше всего, тем более, что к большей части её проблем теперь буду приставлен я, поэтому ей эта «высокооплачиваемость» потребуется лишь как прикрытие для наших отношений. Я строчил и строчил ей это письмо, но потом всё стёр. Мне подумалось, что я больше получу наслаждения, видя её реакцию, когда я буду ей это говорить лицом к лицу. Поэтому решил написать кратко, что завтра ей придётся покинуть свою работу и приехать ко мне в офис. Но и это показалось чем-то не тем, что, по моему мнению, ей бы хотелось получить. Попытался написать официально, оповестив, что с завтрашнего дня запускается «её» проект, и поэтому нам предстоит встреча у меня в офисе, а перед этим мы посидим в ресторане. Но и это не показалось мне примечательным и интригующим. Я смог написать, что завтра состоится то, о чём я говорил ей несколько дней назад, и что ей следует приготовиться устремиться в «моём» направлении, и, начиная с завтрашнего дня, мы коллеги. И, хоть и это мне показалось недостойным меня текстом, я всё-таки нажал на иконку «отправить», и поднялся сходить в туалет, чтобы «убить» время до её ответа.

В туалете я уединился в отдельную кабинку, с намерением, периодически обновляя страницу входящей почты, дождаться письма от Марты и немного почитать читаемую книгу, когда услышал, как в туалет вошли три моих сотрудника: руководители отделов логистики и технической поддержки, и директор магазина эксклюзивных телефонов.

– Да пошёл он на хрен, я найду другую работу, а вот что будете делать вы тут с ним, это другой вопрос. Он же чёкнутый! – это говорил директор магазина, уволенный только что мной на собрании.

– Да там не то слово – чёкнутый, там уже клиника! Я ему говорю, что у нас у всех бывают проблемы, которые невозможно решить без него – ну он должен подписывать документ и никто другой, а он в ответ: «Если вы не справляетесь со своей работой, ищите себе замену!». Я ему говорю, что дело не в этом, а он всё про какие-то специальные часы приёма, которые как раз и созданы для упорядочивания таких проблем. Блин, в нормальных фирмах руководители сами лезут в дела чуть ли не уборщиц, а этот к себе только секретарш подпускает. Чё он с ними там делает? – это уже говорил руководитель отдела логистики.

– Ну, а этот маразм с парикмахерской? – пролонгировал общий настрой руководитель отдела технической поддержки. Правильно, что я уважал его только за профессиональные качества. – Ну, согласитесь, нахрена ему парикмахерская? Мало того, что он в этом ни шарит, так он ещё и других заставляет изучать какие-то профессиональные инструменты, косметику. Ты с Татьяной поговори. Она, знаешь, как плюётся?

– Знаю, она мне что-то такое уже говорила.

– А его это «господин директор»? Какой он, нахрен, господин? Кто так просит себя называть? Только тот, кто таковым не является.

Вот суки, подумал я, и как же вовремя я затеял ремонт душевой с туалетом в своём кабинете (скоро нам с Мартой будет часто надобиться душевая)! И, не продолжая вслушиваться в их разговор, коротко написал руководителю службы безопасности сообщение: «Ко мне. Через десять минут».

– Кофе, – бросил я секретарше, и ввалился в свой кабинет.

Телефон просигналил новым письмом. Марта написала: «Ты чёкнулся? Я думала, ты шутишь!». Я не понял, рада она или нет. И написал в ответ: «Что за выражения? (улыбка) Ты рада или нет?»

В кабинет вошла секретарша с кофе.

– К вам Александр.

– Приглашайте.

– Да, господин директор.

– Прослушку в каждый кабинет, понял?

Я был зол, а старался казаться злее ещё больше. Не дай Бог он сейчас задаст уточняющий вопрос!

– Да, господин директор.

Да, Александр хороший психолог – мне самому захотелось всё ему рассказать, по крайней мере, гнев у меня сразу сошёл на нет.

– Какие существуют возможности прослушать мобильные телефоны моих сотрудников?

– Я знаю только одну такую возможность. Вам надо встретиться с кем-нибудь из топ-менеджмента оператора сотовой связи и купить эту услугу.

– Должен быть ход полегче.

– Я пока другого не знаю, господин директор.

У меня просигналил телефон новым электронным письмом. Вероятность, что это от Марты была примерно один к ста, если ожидать развёрнутый ответ. Если же всё-таки так, то это будет неприятное письмо, написанное быстро, эмоционально.

– Ладно, – проговорил я, вставая и провожая Александра к выходу, давя ему на спину, – вы задание поняли? В каждый кабинет, во все подсобные помещения, и чтобы я мог в любой момент услышать, где, что говорят, и чтобы всё записывалось. Ещё, найдите сотрудника на неделю, который будет сидеть и слушать все эти разговоры, и отбирать для меня те моменты, которые будут интересны мне. Конкретные инструкции он получит от меня лично. На неделю. Посмотрим, будет ли толк. Сами знаете, каким должен быть этот человек, и чтоб не старше двадцати лет (такого можно запугать до смерти).

– Почему до двадцати, просто у меня есть на примете подходящий кандидат, – поспешил он закончить фразу, увидев, как я встретил его вопрос.

– До двадцати, Александр, до двадцати.

Вторая нога Александра покинула мой кабинет, я, показавшись наполовину из него, бросил секретарше:

– Татьяну ко мне.

Надеюсь, секретарша распознала по моему тону, что сейчас же. В противном случае придётся или напомнить ей инструкцию, или искать более расторопного человека для моих поручений. Как они все не поймут? Если они все будут стараться быть достойным продолжением моих ног, рук, глаз, ушей и прочее, для них же лучше будет. Кто их в бой ведёт? Гений. А ведь они могут оказаться и под посредственностью. Ай, люди есть люди.

Руководитель маркетинга, Татьяна, появилась через шесть минут. Нормально.

– Присаживайтесь, Татьяна. Как ваши дела?

Всегда такой вопрос ставит в неловкое положение подчинённого.

Татьяна растопырила пальцы над раскрытой тетрадкой для записей и забегала глазами, опустив их вниз, влево и вправо, что говорила о том, что она пыталась что-то вспомнить, но и что-то сфантазировать, а значит, выдумать и соврать.

– Ладно, можете не отвечать. Вы уверены, что вы смогли подобрать для салона красоты (чёрт, письмо от Марты) достойную косметику и технические средства. А то я как-то пропустил мимо этот вопрос, понадеявшись на ваш профессионализм.

– Конечно, можете не сомневаться. Учитывая бюджет, который вы выделили, это не составило труда. Всё лучшее, с самыми продолжительными гарантиями. А что? Я что-то не так сделала?

– Я поэтому и спросил, чтобы убедиться, что вы всё правильно сделали. А как вам вообще было окунуться в незнакомую для вас сферу? Ведь вы никогда не касались такой области.

– Мне без разницы, какой области касаться, если речь идёт о маркетинге. Хоть двигатели для самолётов продвигать. Законы маркетинга, его методология везде одни и те же.

– Достойный ответ. И, между прочим, я вас в этой связи и позвал. Я хочу, чтобы вы кое-что изучили и ответили мне на такой вопрос: что мне надо сделать, чтобы стать оператором мобильной связи?

– Господин директор, вы льстите моим качествам. Вы уверены, что это мой уровень?

– Кто-то только что говорил про самолётные двигатели, – протянул я. – Идите, Татьяна, и ни с кем ни в какой форме не заикайтесь пока по этому вопросу. Слышите? Ни с кем, ни в какой форме. И… Принесите мне документ, описывающий корпоративный стиль салона красоты.

– Господин директор, ну позвольте вопрос.

Я взглянул озабочено на Татьяну и приготовился к обороне. Женщина спрашивает – женщина получает правдивый ответ. Женщину провести сложно.

– Конечно.

– Ну почему салон красоты?

Зря, Татьяна, ты так поставила вопрос, а не так, чтобы я ответил да или нет. Например, если бы ты спросила, делаю ли я это для женщины, что бы я не ответил тебе, ты бы увидела правду у меня по глазам, а так…

– Вы никому не скажете? – спросил я.

– Никому.

– А обожаю я прийти в парикмахерскую, подстричься, и чтобы с меня за это плату не брали.

Татьяна изобразила недоверие на лице.

– Правильно, шутка, – засмеялся я, – но и это имеет место быть. Вы же меня знаете.

Всё, дальше она может думать, что угодно. Главное то, что больше и к этому вопросу она не вернётся.

За Татьяной захлопнулась дверь. Я открыл почту, и с открыванием пришло письмо от Марты, а предыдущее было не от неё.

«Рада ли я? Трудно ответить сразу на этот вопрос. С одной стороны мы обсуждали уже кое-что с тобой. Ты забыл? Идеально оставаться в таких позах и на таком расстоянии… Я боюсь и за тебя. Ты не умеешь себя контролировать. Следует бояться итак, что всё тайное становится явью, а тут мы своё тайное выставим на обозрение. Ты думаешь, среди людей нет таких, которые считывают всё по глазам, жестам, мимике, ужимкам? Или ты думаешь, что мыслью не поведёшь о нас при других? Но тогда зачем нужно это сближение, если мыслей друг о друге не будет. Но в том-то и проблема, что ты всё это организовываешь ради этих самых мыслей, чтобы они постоянно прибывали в твоей голове. Я тебе очень благодарна за то, что ты проделал ради меня, но я боюсь. Я замужняя женщина, я не хочу касаться моментов, которые разрушат мою семью. Больше сеансов, чем мы с тобой проводили, мы проводить не сможем, а начнём, рискуем разрушить созданные нами отношения, а самое главное – свои миры. Ты думаешь, вызови ты меня к себе лишний раз для «деловой беседы», и этот лишний раз сразу не привлечёт к себе внимания твоих сотрудников, твоей секретарши? И при этом, заметь, я больше о тебе беспокоюсь. Ты не умеешь себя контролировать».

Это я–то не умею себя контролировать? Но стоп, на Марту злиться нельзя. Я тогда начну плохо о ней думать, эти мысли полетят к ней. Всё, гнать плохие мысли о Марте. Гнать.

Как-то у меня сегодня не ладятся дела.

Я написал ответ:

«Я всё это организовываю, чтобы чаще иметь возможность видеть тебя, и всё. Если бы я не мог себя контролировать, добился бы я того, чего добился? Разве это не есть результат чудовищного контроля? В конце концов, я могу полностью устраниться от твоего салона, и ты сама будешь решать, когда и зачем встречаться со мной. Ты боишься, что не сможешь быть директором? Каким будешь, таким будешь. Ты думаешь, что я ожидаю прибыли от твоего салона? Она мне не нужна. Это для тебя. Я смогу не вызывать тебя «лишний раз» для «деловой беседы». Могу появляться у тебя, сколько того будет требовать бизнес. И тебе не стоит беспокоиться, что я чем-то смогу разрушить наши миры. Ты ошибаешься, что я не умею себя контролировать, ты даже не представляешь себе, как я умею себя контролировать, а главное – других. Поверь, в нашем случае мой самоконтроль, каким ты его себе представляешь, менее всего будет представлять для нас опасность, более всего опасно, как ты правильно заметила, любопытство других. А вот это будет у меня под контролем. Уже под контролем, но так как мы затеваем такое предприятие, то я сделаю так, что контроль будет ещё лучше. Ничего, Марта, не бойся. Я всё сделаю так, что мысли ни у кого не возникнет. А если возникнет, я буду узнавать о них раньше их хозяев».