Текст книги "Курорт"

Автор книги: Сол Стейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Часть 2

Глава 10

Руперт Фоулер родился на семейной ферме в Оклахоме. В 1931 году ему исполнилось двадцать четыре. Энергичный, широкоплечий юноша разбирался в автомобилях лучше, чем доктора в человеческом организме. Окрестные фермеры ценили его мастерство и в случае поломки предпочитали обращаться к нему, а не в ремонтные мастерские. Расплачивались с ним в основном комплиментами, но частично и наличными. Деньги он отдавал отцу, оставляя себя самую малость. Отец, мужчина суровый, втолковывал Руперту, что они фермеры, а не механики, и он должен бросить эту ерунду, тем более, что на нее уходит много времени.

И когда сварливый мистер Мортон отказался заплатить за ремонт «модели Т», которую Руперт вылечил от многих дефектов, вызванных почтенным возрастом, он решил, что машина эта скорее принадлежит ему, чем мистеру Мортону. В ней он и уехал с семейной фермы, захватив узелок с одеждой да немного деньжат, которых хватило на хлеб и на бензин аж до самого Лос-Анджелеса.

Город поразил Руперта. Бесконечные улицы, на которых так легко заблудиться. И люди, шарахающиеся в сторону, если обращаешься к ним с каким-то вопросом. На второй день полицейский взглянул на номерные знаки стоящей у тротуара машины Руперта и спросил, откуда он приехал.

– Из Оклахомы, сэр, – ответил Руперт. – Разве там этого не написано?

– Ты чего это умничаешь? – рявкнул полицейский.

Руперт тут же заверил полицейского, что у него и в мыслях не было ничего такого, но решил убраться из города, чтобы не загреметь в кутузку. Правда, у него подошли к концу и деньги, и бензин, так что сначала следовало пополнить запасы. Поэтому, когда стемнело, он долго кружил по улицам, пока не увидел одинокого прохожего. Подкатив к тротуару, Руперт вылез из машины, подошел к перепуганному пешеходу и спросил, не может ли тот одолжить ему пять долларов.

По тем временам пять долларов составляли целое состояние, но незнакомец, оценив могучую фигуру Руперта и его налитые мышцы, в просьбе не отказал, однако начал торговаться. Руперт понимал, что за избиение человека могут посадить точно так же, как и за кражу автомобиля, и согласился принять три доллара, после чего поехал на север, по автостраде № 1. Когда он добрался до бензоколонки в районе Биг-Сура, от трех долларов осталось лишь несколько пяти– и десятицентовиков, и Руперт решился на свое первое ограбление. У него не было ни ножа, ни пистолета, но по пути он подобрал увесистую палку, грозно выглядевшую в его могучих руках.

На бензоколонке горели фонари, но хозяин не подавал признаков жизни. Руперт посигналил, прикидываясь обычным водителем, однако к нему никто не вышел. Где находилась следующая бензоколонка, он не знал. И не рискнул ехать дальше с практически пустым баком, потому что не хотел застрять где-то в горах. На него могли напасть бандиты и убить, рассердившись на то, что в его карманах ничего нет.

Поэтому Руперт решился войти в лачугу, которую отделяли от бензонасосов тридцать ярдов. В первой комнате, вероятно, служебном помещении, на стене висела дорожная карта, стояли три пирамидки банок машинного масла различных сортов, стол и стул. Руперт решил заглянуть и в остальные комнаты. Каждый раз, перед тем как открыть дверь, он говорил «привет», чтобы из темноты ему не влепили пулю в лоб, прежде чем он успеет произнести хоть слово.

В спальне Руперт нашел мужчину, толстяка лет шестидесяти, в грязном комбинезоне, привалившегося спиной к кровати. Багровое лицо блестело капельками пота, из груди вырывалось прерывистое дыхание. Испуг в глазах мужчины заставил Руперта опустить палку. Тот действительно боялся, но не ограбления, а смерти. Склонившись над мужчиной, Руперт услышал: «Сердечный приступ. Вызовите врача». Далее, с частыми паузами мужчина сказал, что рядом с телефоном-автоматом прикреплена табличка с номерами, которые могут понадобиться в экстренных случаях, в том числе и с номером доктора Брукса.

Руперт объяснил, что у него нет пятицентовой монеты. В действительности монета у него была, но он не хотел тратить ее на незнакомого человека, не зная, возместят ли ему затраты. Старик, несмотря на крайне тяжелое состояние, изумленно глянул на Руперта (он и представить себе не мог, чтобы кто-то ехал по автостраде без гроша в кармане), но ему пришлось сказать Руперту, где он прячет выручку. Руперт никогда не видел столько денег: семьдесят или восемьдесят долларов бумажками да еще груду мелочи. Он взял пятицентовик и позвонил доктору.

Доктор пожелал знать, с кем он говорит.

– Фоулер, – назвался Руперт. – Только что приехал и увидел, что на заправке никого нет. У хозяина сердечный приступ.

– Мистер Фоулер, никуда не уезжайте, – попросил доктор. – Я живу в семнадцати милях, так что скоро буду.

Теперь Руперт жалел, что назвал доктору свою фамилию. Не сглупи он, ничто не помешало бы ему наполнить бензином бак, взять деньги и раствориться в ночи. Тут из спальни донесся сдавленный хрип. Подбежав к мужчине, Руперт увидел, что тот держится за грудь с таким видом, будто кто-то ударил по ней кувалдой. Здравый смысл подсказал Руперту, что мужчину надо уложить на пол. Он снял с кровати подушку и подсунул толстяку под голову. В ванной нашел запачканное маслом полотенце и чистым концом промокнул пот на его лице. Постепенно боль отступила, старику стало лучше, и Руперт убедил свою совесть, что имеет право залить полный бак и взять десять долларов, так как к тому моменту, когда кто-то пересчитает выручку, он будет уже далеко.

Когда он вновь подошел к мужчине, тот, казалось, спокойно спал. Руперт с нетерпением ждал доктора, чтобы тут же уехать. А пока, немного поразмыслив, сунул в карман еще одну десятку и добавил пригоршню монет. Только он задвинул в стол ящик с оставшейся выручкой, как к бензоколонке подкатил видавший виды автомобиль, такой же обшарпанный, как и его «модель Т».

Доктор Брукс пожал Руперту руку, поблагодарил за звонок и поспешил к пациенту. Руперт колебался, войти ему в спальню или нет, но все-таки последовал за доктором. Тот как раз снимал стетоскоп.

– Боюсь, он умер, – вздохнул доктор Брукс.

– Как его звали? – спросил Руперт.

– Макдональд.

Доктор и Руперт перешли в другую комнату. Доктор пообещал позвонить в похоронное бюро, чтобы тело забрали утром. Он заполнил свидетельство о смерти и протянул его Руперту.

– Вы сможете остаться на ночь?

Руперт никуда не спешил и согласился провести ночь на бензоколонке, хотя ему и не нравилось соседство с покойником.

– У него есть родственники? – спросил он доктора.

Тот ответил не сразу.

– Думаю, я не причиню покойному особого вреда, если скажу вам правду. Макдональд был… – доктор запнулся, не зная, поймет этот полуграмотный парень смысл дальнейших слов, но продолжил, – …гомосексуалистом. Его друг, живший здесь, уже десять лет как умер. Иногда кто-нибудь оставался у него на день-другой, но только до первого сердечного приступа, случившегося два года тому назад. Родственников у него нет.

Впервые у Руперта возникло ощущение, что Бог, возможно, подает ему знак, по крайней мере, намекает, что вся выручка может оказаться у него в кармане.

Машины, с рассветом начавшие подъезжать к бензоколонке, принадлежали не похоронному бюро, но людям, отправляющимся в дальнюю дорогу, и, естественно, никто не хотел ехать с полупустым баком. Руперт отпускал бензин и брал деньги. К моменту появления владельца похоронного бюро он получил четырнадцать долларов, не считая мелочи. Тело Макдональда забрали лишь после того, как Руперт согласился подписать долговое обязательство уплатить за похороны сто десять долларов, десять сразу и по десять еженедельно, до полного расчета. Деньги Руперт достал из кармана, так как не хотел, чтобы кто-то еще узнал, где хранится выручка. Обязательство он подписал по одной причине: он не сомневался, что к следующему платежу будет уже совсем в другом месте.

А пока он заправлял автомобили, брал плату и выслушивал соболезнования местных жителей по поводу смерти Макдональда. Они принимали Руперта за родственника усопшего. Он решил, что уедет, как только в цистерне кончится бензин. Но еще до этого как-то утром к колонкам подкатил бензовоз, и, не успел Руперт выйти из лачуги, начал переливать бензин в цистерну-хранилище.

– Где Макдональд? – спросил шофер.

– Умер, – ответил Руперт.

– Ты один из его дружков?

Будь у Руперта в руках палка, он бы отдубасил шофера, а уж потом подумал, следовало ли это делать. Увидев перекосившуюся физиономию Руперта, шофер поспешил извиниться. И Руперт рассказал о том, что произошло. Шофер знал, что смена хозяина частной бензоколонки обычно сопровождается появлением конкурентов и он может потерять важного клиента. Поэтому он предложил Руперту обсудить создавшееся положение. Разговор кончился тем, что Руперт согласился остаться на бензоколонке. Содержимое денежного ящика, где хранилась выручка, теперь принадлежало ему. Так же, как и сумма, остающаяся после расчетов с шофером за бензин и уплаты налогов. В радиусе пяти миль другой заправки не было, так что он мог не волноваться из-за отсутствия покупателей. Вечером Руперт подсчитал, что за неделю может заработать больше пятидесяти долларов. В 1931 году бывшему фермеру за любую работу заплатили бы гораздо меньше.

А вскоре на бензоколонку забрела шестнадцатилетняя девушка, черноволосая, с прекрасными глазами, предложившая за два доллара выполнить все желания Руперта. После отъезда из Оклахомы его сексуальные надобности удовлетворялись правой рукой, поэтому, повесив на насос табличку «Не работает», он увел девушку в дом. Звали ее Синди. Потом она потребовала четыре доллара, так как выполняла его желания дважды. Руперт не рассердился, предвкушая следующий визит, но, будучи бизнесменом, сторговался с ней на три. Не прошло и месяца, как Руперт, уставший от однообразия двух-трех блюд, которые он умел готовить, и вечерней скуки, решил, что дешевле жениться на Синди, чем платить ей три или четыре раза в неделю. Тогда она не только удовлетворяла бы его сексуальные запросы, но стирала бы белье, варила еду и развлекала его.

Два года спустя на свет появился Джо Фоулер, и к тому времени, как он привел на бензоколонку свою жену, мужчины добавили к лачуге Макдональда несколько пристроек и открыли бакалейный магазин, чтобы водители могли купить не только бензин, но и кое-что из еды. Более того, Джо унаследовал золотые руки отца, и вдвоем они занялись ремонтом автомобилей. Каждый из них мог без труда «обезножить» любой автомобиль, пока его владелец заходил в туалет, чтобы потом, за соответствующую плату, незамедлительно исправить поломку.

Френк Фоулер родился в 1960 году, почти через тридцать лет после того, как его дед обосновался на бензоколонке Макдональда. Среди немногочисленного населения Биг-Сура Фоулеры уже считались старожилами. И все знали, что дедушка Руперт, которому перевалило за семьдесят, более всего дорожит денежным ящиком, доставшимся ему от Макдональда, и внуком Френком.

За обедом Фоулеры рассаживались не так, как во многих семьях. Мужчины занимали одну сторону, женщины – другую, а во главе стола усаживался Френк Руперт, самый младший из них. Дедушка Руперт предпочел бы сохранить за собой место Френка, которое занимал, когда был помоложе. Но основные заботы о благополучии семьи лежали теперь на плечах Джо, и во избежание конфликта, в результате которого вспыльчивый сынок мог переехать в другое место, Руперт несколько лет тому назад постановил, что он и Джо должны сидеть на «мужской половине» стола, а женщины – лицом к мужьям.

И вот Синди, что сидела напротив Руперта, уговаривала его поесть жареного риса, раз у него болели недавно вставленные зубы и он не мог обглодать куриную ножку. Рядом с ней расправлялась с такой вот ножкой Матильда, жена папы Джо, рыжеватые волосы которой были стянуты в тугой пучок, а не свободно падали на плечи, как в тот день, когда она известила Джо, что беременна и заставила его жениться на ней, хотя Френк родился через пять лет после официальной церемонии. В больнице Джо, вообще большой шутник, заметил, что это самая длительная беременность в истории Калифорнии. Матильда ответила коротким взглядом, подсказавшим Джо, что тому лучше перестать острить, если, конечно, он хочет спать с женой в одной постели.

Дедушка баловал Френка, а мать потворствовала всем его желаниям. Он заканчивал школу, и Матильда полагала, что ее сын должен продолжить учебу в колледже. После уроков Френк работал на бензоколонке, чтобы иметь деньги на карманные расходы и покупку запасных частей для «шевви». Хотя возрастом автомобиль не намного уступал Френку, благодаря постоянному уходу он выглядел так, словно только что сошел с конвейера. Матильда, однако, не хотела, чтобы Френк всю жизнь заправлял бензином и чинил чужие автомобили, как это делали его дед и отец.

Она спросила сына, почему он сел за стол с такой кислой физиономией.

– Я звонил Клиту, – ответил Френк. – Я же приглашал его к обеду.

– Тебе следовало позвонить заранее.

– Я звонил.

– Месяц тому назад, – напомнила ему Матильда.

– Я звонил и потом.

– Лучше бы тебе дружить с одногодками, – не унималась Матильда. – Клит гораздо старше тебя.

– Твоя мать права, – добавил папа Джо, вытирая рот бумажной салфеткой. – Клит знает, что ты присосался к нему, чтобы получить там работу. Он далеко не дурак.

– Он говорит, что время от времени они берут новых сотрудников.

– Почему ты хочешь работать на еврейском курорте? – прошамкала бабушка Синди.

– Это не совсем курорт, – Френк оглядел лица сидящих за столом, дабы понять, знают ли они о том, что известно ему.

– Не лез бы ты в чужие дела, сынок, – пробурчал Джо.

В этот момент раздался нетерпеливый автомобильный гудок, потом второй, третий.

– Ты не забыл повесить табличку «Закрыто»? – спросил дедушка Руперт.

– Я повесил их две, – ответил Френк. – Я ничего не забываю.

Выйдя на крыльцо, Френк увидел молодого мужчину, стоящего рядом с «мерседесом». Как этот сосунок сумел заработать на автомобиль, который могут позволить себе только богатые люди?

– Бензоколонка закрыта, – крикнул Френк.

– В доме горит свет. Я подумал, что там кто-то есть.

– Мы обедаем, – Френк повернулся и шагнул через порог.

Мужчина последовал за ним.

– Извините, я еду целый день и только сейчас посмотрел на индикатор уровня бензина. Он практически на нуле. Мне не хочется застрять на горной дороге с пустым баком.

– Вы не имеете права входить в дом.

– Я дам вам пять долларов сверху.

Френк оглянулся, всмотрелся в отчаявшееся лицо мужчины. Ему нравилось видеть перед собой испуганных людей. Можно иметь «мерседес», но оставаться круглым идиотом, не знающим, что заправляться надо вовремя. Но парень достал пятидолларовую купюру и протянул Френку.

Отказываться тот не стал.

– Заправляйтесь сами, – он указал на колонку.

– Я не знаю как.

В бак «мерседеса» вошло почти двадцать галлонов.

Когда Френк поднял голову, на пороге стоял его отец.

– Все в порядке?

– Да. Сейчас приду.

Мужчина протянул Френку кредитную карточку «Америкэн экспресс».

– Надеюсь, по ней можно расплатиться? Где тут ближайший мотель?

– Куда вы едете?

– В Кармель.

Френк взглянул на кредитную карточку. Джейкоб Феттерман. Он мог бы догадаться и сам.

– Должен проверить, не фальшивая ли карточка. Я сейчас, – и Френк скрылся в доме.

– Он дал мне пять долларов сверху, чтобы я заправил его автомобиль, – известил он сидящих за столом. Прошел к телефону и набрал номер, который знал наизусть. – Попросите, пожалуйста, Клита, – последовала короткая пауза. – Я уверен, что он поговорит со мной, даже если очень занят. Скажите, что звонит Френк с бензоколонки…

Наконец женщина, снявшая трубку, сказала: «Один момент».

– Что случилось? – тут же спросил Клит.

– О, привет, Клит, – ответил Френк. – Я нашел тебе еще одного. Джейкоб Феттерман. Хочешь, чтобы я послал его к вам или сам заедешь за ним?

Глава 11

Клит знал, что Джордж Уайттейкер затаил на него зло. Однажды он постучался в дверь Джорджа и открыл ее слитком быстро, увидев, как тот что-то торопливо засовывает в ящик стола. И теперь он отыгрывается на мне, думал Клит, наказывая Шарлотту. Ну, уехала та на пару часов, так что из этого. А он посадил ее под замок, чтобы показать мне,кто тут хозяин.

На этот раз Клит подождал, пока из-за двери раздастся: «Войдите».

– Привет, босс. У меня сюрприз. Этот парень с бензоколонки отловил еще одного. Не зря я советовал приглядеться к нему. Вы не хотите с ним побеседовать?

– Мистер Клиффорд требует, чтобы мы брали только тех, кому исполнился двадцать один год.

– Я хочу попросить об одном одолжении.

– В смысле?

– Как насчет того, чтобы выпустить Шарлотту? Больше она такого не сделает.

Уайттейкер хмуро смотрел на Клита.

– И ты смеешь о чем-то просить, когда Генри Браун все еще в бегах?

– Так как же Шарлотта? Нельзя держать ее взаперти, словно она одна из этих.

– В «Клиффхэвене» я делаю все, что хочу, – процедил Уайттейкер.

Клит уставился на нижний ящик стола управляющего. Он не сомневался, что Уайттейкер поймет намек.

– Хорошо, – нарушил Клит затянувшееся молчание. – Вы можете делать все, что хотите, а потому я прошу отпустить ее, потому что вы наказываете и меня, а я ничего не сделал. Вам известно, что мистер Клиффорд очень меня любит. Если он узнает, что меня наказали из-за маленькой шалости Шарлотты, ему это не понравится.

Клиту очень хотелось, чтобы Шарлотта оказалась в его комнате. Там бы он поговорил с ней по-мужски, выбил из нее дурь, чтобы она и думать забыла об этом кретине из Сан-Диего.

– У тебя сбежали новенькие, – напомнил Уайттейкер.

– Меня отвлекли эти громилы, повисшие на Шарлотте. Вы бы тоже расстроились, если б они так грубо обошлись с вашей девушкой.

Уайттейкер поджал губы. Клит первым решился указать на то, что у него нет женщины ни в «Клиффхэвене», ни где-то еще. Похоже, Клита пора убирать. Придется устроить несчастный случай. И побыстрее.

– Хорошо, Клит, я отпущу ее. Но ты объяснишь ей, я знаю, ты это умеешь, что здесь такое недопустимо?

– Обязательно, босс, – просиял Клит.

– А теперь марш на бензоколонку. И смотри, чтобы тот тоже не сбежал.

Садясь на мотороллер, Клит похвалил себя за то, что не поленился в отсутствие Уайттейкера заглянуть в нижний правый ящик стола. Он скопировал несколько страниц дневника управляющего и по телефону прочитал их мистеру Клиффорду.

– Клит, – услышал он тогда от мистера Клиффорда, – ты один из самых верных людей, каких мне только доводилось встречать. Со временем ты займешь в «Клиффхэвене» более высокую должность. А пока, хотя бы несколько дней, держись подальше от Джорджа. Как бы он чего не заподозрил. Джордж очень мстительный.

Иногда наступает момент,думал Генри, возглавляя с Маргарет маленькую колонну, плетущуюся в гору, когда человек должен рискнуть своей жизнью.Ему вспомнился далекий январь, когда какой-то мальчишка провалился сквозь лед. Случившееся видели четверо мужчин. Двое не сдвинулись с места из боязни оказаться в холодной воде, а Генри и еще один, помоложе, прыгнули на лед и побежали к мальчику. Тот еще держался на поверхности. Не успел Генри подумать, что «жертвует своей жизнью, спасая другую жизнь», как мужчина крикнул ему: «Стойте здесь», – бросился в воду и подтолкнул мальчика к Генри, который дрожащими руками и вытащил его на лед. Мужчина вылез сам и сказал ему, ничего не сделавшему: «Спасибо, мистер. Извините, что накричал на вас. Я думал, что вы тоже хотите прыгнуть в воду. Тогда никто не смог бы его вытащить». Мужчина, как он потом прочитал в газете, состоял в добровольной пожарной команде и привык к решительным действиям в экстремальной ситуации. Почему он не предложил мужчине остаться на льду, а сам не прыгнул в воду? Может, он струсил? А как же те двое, что застыли на берегу? Неужели они так и не помогли бы мальчику, тонущему у них на глазах, потому что прежде всего думали о собственной безопасности? Или успокоились, увидев, что к нему бегут двое?

Некоторые люди никогда не рискнут своей жизнью. А вот добровольные пожарные по всей Америке, их полная противоположность, по первому зову бросаются на помощь незнакомцу, уверенные в том, что смерть обойдет храбреца стороной. А между этими полюсами? Все остальные, рассчитывающие варианты, чем сейчас занимается и он, думая о шестерых, идущих с дубинками сзади. Да, он мог бы броситься на одного с голыми руками, пытаясь вырвать дубинку. Он бы избил этого подонка до полусмерти, чтобы обрести свободу. Но бросаться на шестерых? Чистейшее безрассудство. А разве сопротивляться бессмысленно? Хотя бы для того, чтобы показать этим кретинам, прислуживающим врагам, что еврей может постоять за себя? А может, дело в том, что власть приказала ему повиноваться, устами стража закона назвав его кайком? И тем самым лишила его йоты безумия, необходимой для того, чтобы пойти на битву с полудюжиной противников в надежде одержать победу?

Генри, ругал он себя, ты слишком много думаешь и чересчур мало делаешь.

Он взглянул на Маргарет, идущую справа от него, мерно переставляющую ноги. Почему-то она напомнила ему паровоз, медленно отваливший от перрона, с колесами, механически перемещающими его массу. Она, должно быть, ужасно устала, продираясь сквозь лес. Ни один из них не привык к таким физическим нагрузкам. Редко он вспоминал о том, что у Маргарет есть тело. Под ее кожей с нежной, бархатистой оболочкой были мышцы, крепящиеся на скелете, пищеварительный тракт с входом и выходом, кровеносная система, все точно такое же по составу, как у других людей, но вместе составляющее целое по имени Маргарет, которое вкупе с разумом, характером, очарованием и являлось тем индивидуумом, которого он любил. Она не просто родила ему Рут и Стэнли. Двадцать пять лет по ночам он находил утешение в ее объятиях. Она уже стала его второй половиной. И его любовь к ней не угасала.

Но сейчас мысль эта лишь отвлекала его внимание. Ему необходимо сконцентрироваться на побеге. Бежать ли вдвоем, или шансы на успех возрастут, если он уйдет один? Потом, естественно, он вернется, чтобы освободить остальных, но не выместят ли создатели «Клиффхэвена» свою злобу на Маргарет? А может, ее не тронут, так как ненавидят только евреев? Или ей достанется вдвойне, как предательнице, вышедшей замуж за еврея?

Видишь, повторил Генри, опять одни еврейские мысли, с одной стороны, с другой, а надо-то действовать!

Он услышал шум мотора, потом из-за поворота показался свет фары, подъехал Клит на мотороллере, сбросил скорость, уперся ногами в землю, когда мотороллер остановился. Только дурак мог ожидать от Клита дружеской улыбки. Он просто кивнул Маргарет и Генри с таким видом, будто с самого начала знал, что их поймают, перекинулся парой слов с одним из охранников, затем прибавил газа и укатил к сторожевой будке, от которой начался их изнурительный подъем.

Семейство Фоулеров в молчании выслушало разговор Френка с Клитом. Сопровождаемый их, как ему показалось, любопытными взглядами Френк направился к выходу. Ни у кого из них на такое не хватит духа.

– Не наживи себе неприятностей, – бросила вслед Матильда.

Френк остановился.

– Каких?

– Придержи язык, – рыкнул папа Джо. – Наша семья живет здесь почти пятьдесят лет. И не наше дело, чем занимаются эти люди с нового курорта.

– Дерьмо собачье, – фыркнул Френк.

– Кого это ты назвал дерьмом? – папа Джо встал.

– Никого, я говорил о наших делах. Разве после появления «Клиффхэвена» мы продаем не больше бензина и продуктов? Мне надо идти.

– Доедай, – взглядом Матильда предложила мужу сесть.

Френк вышел из дома. Какая же лживая у меня семейка. Пока не появился «Клиффхэвен», они только и говорили о евреях Лос-Анджелеса, евреях Сан-Франциско, евреях Нью-Йорка. Они все знали. Но не решались хоть что-то предпринять.

– Вот ваша карточка, мистер, – Френк протянул Феттерману кредитную карточку. – Я позвонил в «Клиффхэвен», и они согласились вас принять.

– Вы говорите об этом курорте? – Феттерман повернулся к рекламному щиту с указателем поворота на «Клиффхэвен», возвышающемуся рядом с бензоколонкой.

– Да, это отличное место.

– Но там, наверное, высокие цены.

О чем волнуется этот богач, удивился Френк.

– Я думаю, они рассчитаются с вами по кредитной карточке.

– Но номер стоит немало? – тут Феттерман заметил взгляд Френка, брошенный на «мерседес». – Я знаю, о чем вы думаете, – он улыбнулся. – Это отцовская машина.

Естественно, хмыкнул про себя Френк, у него наверняка их целый десяток.

– Мой отец в больнице, – продолжил Феттерман. – У него рак. Он разрешает мне брать его машину.

Послышался треск мотора, и вскоре на дороге, ведущей в «Клиффхэвен», засветилась фара мотороллера Клита.

– Привет, Клит, – помахал рукой Френк.

Клит коротко кивнул. Прохладная встреча, подумал Френк. Но Клит уже очаровывал Феттермана.

– Добро пожаловать в «Клиффхэвен», мистер Феттерман, – он протянул руку. – На щите написано, что к нам можно попасть лишь по предварительным заказам, но сегодня у нас есть свободный номер, и мистер Фоулер, – кивок в сторону Френка, – подумал, что вы с удовольствием остановитесь у нас, проведя целый день за рулем.

«Мистер Фоулер!» Однако, приятно. Френк внимательно вслушивался в слова Клита. Скоро, возможно, ему придется говорить то же самое.

– Меня зовут Стив Клит. Я буду вашим гидом. Я привяжу только мотороллер к вашему автомобилю, и мы поедем в «Клиффхэвен».

– Одну минуту, – остановил его Феттерман. – Во сколько мне обойдется ночь на вашем курорте?

Только бы он не передумал, затаил дыхание Френк. А не то все его хлопоты пойдут прахом.

– В шестьдесят долларов, – ответил Клит, – включая стоимость завтрака. Наш ресторан знаменит на всю округу. У вас есть кредитная карточка?

Феттерман кивнул.

– Вот и отлично. Хотите, я сяду за руль? Дорога очень извилистая, и ехать по ней первый раз сложно, особенно ночью.

– Хорошо, – Феттерман обошел «мерседес». – Ключи в замке зажигания.

– Эй, Френк, – крикнул Клит. – Ты сможешь снять цепь?

Френк побежал к сторожевой будке. Клит, привязав мотороллер, сел за руль, Феттерман – рядом с ним. Когда они подъехали к повороту на «Клиффхэвен», Френк уже опустил цепь. И повесил назад, как только «мерседес» переехал через нее. Клит помахал ему рукой. Отличный парень, этот Френк.

Поднимаясь по узкой дороге, Клит облегченно вздохнул, подумав, что чета Браунов и сопровождающая их шестерка ушли далеко вперед. Если б они до сих пор толклись внизу, могли возникнуть непредвиденные осложнения. Ну и гад этот Браун. Попытался-таки бежать.

– Мистер Феттерман, как я понимаю, вы – бизнесмен из Лос-Анджелеса?

– Я студент.

– И где вы учитесь?

– В Калифорнийском университете Лос-Анджелеса.

Не слишком он разговорчив, отметил Клит. Ужас сколько евреев учатся в Калифорнийском университете.

– Некоторые стараются доехать из Лос-Анджелеса до Сан-Франциско за один день. По береговому шоссе это чертовски трудно.

– Моя девушка живет в Пала-Ольто.

– Чудный городок. А моя работает в «Клиффхэвене». Так гораздо удобнее. Пала-Ольто далековато от Лос-Анджелеса.

– Я мог бы добраться туда по автостраде № 101, но я засыпаю на равнинных дорогах и подумал, что горное шоссе не позволит мне сомкнуть глаз.

– Да, здесь очень красиво, – согласился Клит.

Феттерман не ответил, поглощенный своими мыслями. Но Клит полагал, что лучше отвлечь его разговорами, так как они догоняли Браунов и их свиту.

– Ваша девушка ждет вас сегодня?

– Нет.

– Это хорошо. Вы не хотите ей позвонить?

Феттерман смутился.

– Мы говорили по телефону и немного поссорились. Поэтому я и еду в Пала-Ольто. Для нее это будет сюрприз.

Фары «мерседеса» выхватили из темноты спины шестерых охранников. И их дубинки. Услышав шум приближающегося автомобиля, они сошли на обочину, оставив на дороге Генри и Маргарет. Клит надавил на клаксон.

– Рабочие кухни, – пояснил он. – Ночная смена.

– Мы могли бы кого-нибудь подвезти, – Феттерман указал на пустующее заднее сиденье.

– Это не разрешается.

Ну почему Браун не уберется с дороги. Как хорошо, что в «мерседесе» кондиционер и стекла подняты.

Генри Браун бросился к машине. Что-то крича. К нему подскочил мужчина с дубинкой. Клит вдавил в пол педаль газа.

– Среди ночных рабочих попадаются такие странные личности, – прокомментировал случившееся Клит. Феттерман все еще смотрел в заднее стекло. – Естественно, мы не позволяем им общаться с гостями.

Генри понял, что молодой человек, сидящий рядом с Клитом, не услышал его предупреждения. А разъяренный прислужник хозяев «Клиффхэвена», подождав, пока «мерседес» скроется за поворотом, пошел на него с поднятой дубинкой.

– Берегись! – крикнула Маргарет.

Генри прикрыл голову левой рукой.

– Не надо… – начал он, но дубинка уже опустилась на его предплечье. Генри попытался схватить охранника за горло, но слишком поздно понял свою ошибку. Тот вновь взмахнул дубинкой. На этот раз удар пришелся в голову. Перед глазами Генри вспыхнули звезды, и он рухнул на дорогу.

Маргарет склонилась над ним. Охранники стояли полукругом. Она положила руку на его грудь, затем прижалась к ней ухом. Из ссадины на голове Генри сочилась кровь.

Маргарет повернулась к охраннику, что ударил Генри. Смерила его ледяным взглядом.

– Я врач, – этими словами она хотела объяснить свои действия.

Но ее не услышали. Охранники надвинулись на них, двое подхватили Маргарет под руки, потащили сопротивляющуюся к «Клиффхэвену». Трое последовали за ними, а один, ударивший Генри, остался сторожить распростертое тело.

– Мы пришлем машину, – крикнул кто-то из уходящих.

У Генри гудела голова, болела рука. Он понимал, что его притворный обморок мог обмануть охранников, но не Маргарет. Она, должно быть, очень волнуется. И тут сквозь дурманящую боль сверкнула идея. Рядом с ним только один охранник! Еврей, поднявший руку на еврея ради этих психов. Что это за выродок? Откуда он? Какое событие в прошлом послужило причиной того, что он так легко превратился в надзирателя, готового на любое насилие? Ему требовалась еще минута-другая, чтобы окончательно прийти в себя. Дыхание все еще с трудом вырывалось из его груди. Только бы этот подонок подошел поближе.

Как бы отвечая на его безмолвную мольбу, охранник шагнул к Генри и, отложив дубинку, опустился рядом с ним на колени. В следующее мгновение правый кулак Генри врезался в его челюсть. В этот удар Генри вложил всю силу. Охранник повалился на спину, а Генри вонзил большой палец правой руки в его левую глазницу. Дикий крик охранника могли бы услышать и на небесах. Руки Генри тут же сомкнулись на его шее. Он сжимал ее до тех пор, пока не убедился, что охранник потерял сознание.