Текст книги "Курорт"

Автор книги: Сол Стейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

В темноте Генри набрел на груду листьев, размером не больше гроба, на которую он мог прилечь. Упал на колени, затем повалился на бок, подложив ладони под щеку, как когда-то в детстве.

Я должен отдохнуть, говорил он себе. Хотя бы несколько минут.

Когда они с Маргарет собирались пойти в кино в будний день, перед обедом он ложился на десять-пятнадцать минут, стараясь выбросить из головы все мысли. Именно такой отдых требовался ему и сейчас.

Ни о чем не думать!

Как удобна постель из листьев. Так легко на ней заснуть.

Спать нельзя!

Отдыхать. Ни о чем не думать, но и не спать.

Генри открыл глаза. Никто не спит с открытыми глазами. На фоне звездного неба темнели вершины секвой.

Ни о чем не думать.

Считать звезды.

Что за звуки доносятся с дороги?

Генри сел. Нельзя лежать. Лежа ему слишком хорошо. Медленно он поднялся. Шоссе находилось где-то поблизости.

Остановить патрульную машину? Только не здесь.

Рядом с поворотом бензоколонка. Может, там ему помогут? Грязные руки, грязное лицо, рваная одежда. Его примут за сумасшедшего.

И какой водитель в здравом уме остановится, чтобы подвезти его. Генри слышал треск мотороллеров, подъехал автомобиль, затем другой. Готовилась облава.

Только бы не попасться. Маргарет осталась у них!

Надо идти.

Ему вспомнились времена неиссякаемой энергии, когда он мог делать, что хотелось и сколь угодно долго. Однажды, в двадцать два года, он проболел гриппом целую неделю. Когда температура наконец спала, он сел на кровати, опустил ноги на пол. Потом встал, но ноги подкосились, и он плюхнулся обратно на кровать. И лежал несколько часов, думая о том, что его тело больше не будет служить ему, как прежде. Однако он снова сел, осторожно встал на ноги, опять сел и через неделю забыл и думать о недавнем недуге.

Сейчас ситуация повторялась. Он требовал от своего тела больше, чем оно могло дать. Он упал на кровать. И теперь должен подняться. Осторожно.

Встав на ноги, Генри почувствовал себя лучше. Короткий отдых пошел на пользу. Он мог идти.

И тут с дороги до него донесся собачий лай.

Как-то раз, в восьмилетием возрасте, он гулял со своим приятелем Бобби по парку Ван Кортландта, когда на них загавкала какая-то дворняжка.

– Не шевелись, – крикнул он Бобби, но тот уже мчался наутек.

А собака, вместо того чтобы броситься за ним, продолжала лаять на Генри, держась от него в четырех или пяти футах.

Он решил, что собака успокоится, если тихонько отойти от нее. И уже чувствовал себя в безопасности, но дворняжка внезапно кинулась на него и укусила за ногу, порвав брюки. Генри помнил пронзившую ногу боль, брызнувшую кровь. Он лягнул пса и помчался вслед за Бобби.

Дома мать промыла рану и повела его к врачу, который настоял на противостолбнячном уколе. Он же сказал, что придется делать уколы от бешенства, если они не найдут собаку. Приехал полицейский, и на его машине они отправились в парк, обегали все кусты. Собаки не было. Генри получил сорок уколов. С тех пор он боялся собак.

Став старше, Генри понял, что собаки не виноваты. Плохо, когда тебя кусают, а потом колют несколько недель, но причина страха совсем иная – иррациональность поведения животных. Они не понимали слов. Людей же можно убедить, отговорить от совершения насилия.

Думая об этом, Генри злился на собственную наивность. Мог ли он уговорить хозяев «Клиффхэвена» отказаться от своих планов? Разве человеческие существа относятся друг к другу с меньшей жестокостью, чем животные? Человеческая натура, предмет жарких дискуссий в его доме, осталась непознанной. Человек мог быть свиньей. Стервятником. И даже гиеной.

Генри прислушался. Собак, похоже, две. Страх детства вновь охватил его.

Судя по звукам, они уходили от проселочной дороги, стремясь отрезать его от шоссе. Но поймают ли они его, если он пойдет к «Клиффхэвену»? Или это равносильно самоубийству? Они будут искать его около шоссе, по другую сторону шоссе, но только не наверху. А может, собаки взяли след по клочку одежды, найденному на кусте?

Генри вспомнил случай с заключенным Синг-Синга, о котором в шестидесятые годы писали газеты. Тот сбежал из камеры и отсиживался в каком-то сарае на территории тюрьмы, пока его искали по всем окрестным городкам. Неужели память услужливо помогала ему, показывая путь к спасению: выбраться из леса, где собаки в конце концов найдут его, и спрятаться там, где его не будут искать, откуда он сбежал несколько часов тому назад. Или он совсем обезумел, решив вернуться в тюрьму?

Лай приближался. Выбора не оставалось. Наверх, к «Клиффхэвену», другого пути у него нет.

Подъем оказался ничуть не легче спуска. Но собачий лай постепенно стих. Преследователи не ожидали, что он двинется в этом направлении.

Прошла целая вечность, прежде чем он добрался до «Клиффхэвена». Зашагал вдоль опушки, огибая жилые корпуса, пока не увидел низкое здание с плоской крышей, расположенное чуть в стороне. Построенное из бетонных блоков, оно походило на небольшой фабричный корпус, но отсутствие окон указывало на то, что используется это здание по другому назначению.

Лес и здание разделяли семьдесят пять ярдов открытого пространства. Заметят ли его? Конечно, на дворе ночь, но в лунном свете его силуэт выделялся на фоне деревьев.

Он не стал рисковать и, несмотря на усталость, прополз эти ярды, вспомнив армейский опыт. Мелкие камешки в кровь исцарапали руки. Он не обращал внимание на боль. Тело двигалось как автомат.

У стены Генри встал. Искать дверь? А если внутри кто-то есть? Но как иначе попасть в помещение без окон? Дверь он нашел, толкнул. Заперта.

Генри прислушался. Не доносятся ли изнутри какие-то звуки? Не работают ли там машины? Нет, тихо. Не слышно и собачьего лая.

Он пошел вдоль стены. Удача! Металлическая лестница, ведущая на крышу. Увидят ли его? Деваться все равно некуда.

Он полез вверх. Узкие перекладины врезались в подошвы. Только бы не упасть. Издали он не предполагал, что здание высотой с двухэтажный дом.

Забравшись на крышу, он с радостью отметил, что ее окаймляет двухфутовый парапет. Они могли забраться на крышу тем же путем. Генри попытался затащить лестницу наверх. Весила она немало, а потому ему удалось лишь поднять ее на пару футов. Затем лестница выскользнула из его ослабевших пальцев и упала на землю. Теперь он не мог спуститься вниз. Но Генри это абсолютно не волновало. Главное, он мог выспаться.

Он привалился к парапету, свернулся калачиком. Болело все тело.

Ну и черт с ним. Зато нет нужды больше бороться со сном. Он засунул ладони под щеку и мгновенно провалился в темноту.

Глава 14

Занималась заря, когда Маргарет вытянула руки, чтобы обнять Генри.

Его не было.

Она разом проснулась, вспомнив, что осталась одна за запертой дверью.

Если Генри найдут, приведут ли его сюда? Они могут даже не сказать ей, жив он или мертв.

Помогут ли ему, если он доберется до шоссе? А может, рана на голове Генри серьезнее, чем она думает? И его тело бросили в лесу?

В тринадцать лет Маргарет казалось, что она может заболеть чем угодно. В пятнадцать пропали последние сомнения в том, что тяжелые болезни выпадают на долю других людей. После первого курса медицинского института она уже понимала, что заболеть может каждый, в том числе и она, но соблюдение правил личной гигиены, занятия спортом, умеренность в еде и минимальное общение с друзьями, болеющими гриппом, благоприятно сказываются на собственном здоровье.

В отличие от Маргарет знакомые ей молодые люди почитали себя избранниками Бога, с которыми ничего не может случиться, как за рулем автомобиля, так и на войне. Двое погибли в автомобильных авариях. Большинство ушли в армию, не думая о том, на что способны азиатские грибковые заболевания, малярия, дизентерия, ударные волны и шрапнель. В их головах звенела лишь одна фраза: меня это не коснется.

Генри не походил ни на кого из них. Он не рвался в герои, но не был и нытиком, сохраняя оптимизм во всем, кроме одного.

– Я хочу рассказать тебе, каково быть евреем, – с такими словами обратился к ней Генри в одну солнечную субботу, когда они катались на лодке в Центральном парке.

Маргарет удивилась. Он не ходил в синагогу. В его поведении не отмечалось ничего необычного. В его внешности не было ничего еврейского.

– Прежде чем мы ближе узнаем друг друга, – Генри даже поднял весла, чтобы подчеркнуть важность происходящего, – ты должна осознать, что с евреем может случится все, что угодно. Самое худшее.

Она попыталась отшутиться, упомянув пресловутый дамоклов меч, под которым все мы ходим, но Генри покачал головой.

– Маргарет, я тебя люблю.

Разумеется, она тоже любила его. К чему он клонил?

– Союз со мной может навлечь на тебя беду.

– Не унывай, – Маргарет улыбнулась. – Гитлер мертв.

– Он был всего лишь марионеткой.

– Это ужасное столетие, – вздохнула Маргарет.

– Средние века были не лучше. И для евреев, да и для остальных. Резни Лютера. Российские погромы. Польские. Повсеместно к евреям относились одинаково.

– И здесь?

– Везде.

Вспоминал ли потом кто из них об этом разговоре? Она, во всяком случае, нет.

Уснуть Маргарет уже и не пыталась. Наступило утро. Не хотелось и вставать.

Могла ли она квалифицировать некоторые представления Генри как еврейские? Если она собиралась куда-то ехать, он напоминал ей, не каждый раз, но довольно часто, что на бензоколонке надо выключать двигатель. Когда Стэнли впервые отправился в летний лагерь, Генри заготовил ему листок с предупреждениями:

1. Не заплывай далеко, если с тобой не плывет кто-то еще.

2. Не входи в воду, если на берегу нет спасателя.

3. Можно бросаться подушками, но никаких палок, камней и прочего, чем можно поранить других.

4. В общественном туалете обязательно клади бумагу на сиденье, перед тем как опуститься на него.

5. Режь мясо на мелкие кусочки. Можно подавиться едой и умереть от удушья.

6. С незнакомыми людьми говори вежливо, но ни при каких обстоятельствах не садись с ними в машину.

7. Не шляйся, где попало. Всегда говори куратору, куда ты пошел.

Во многих семьях ребенок мог получать такие же наставления, но записать их на листке? Это уже чисто еврейское отношение? Предупреждал ли он Стэнли об опасностях, грозящих человеку лишь потому, что он – еврей?

Стэнли! Они обещали позвонить ему из Санта-Барбары. Поднимет ли он тревогу, не дождавшись звонка? Обеспокоится ли Рут? Пока у нее для этого нет оснований. Пока.

А эти люди, которые томятся здесь долгие месяцы? Разве их никто не искал? Но где искать, если они никому не говорили, что собираются в «Клиффхэвен»? Существуют, однако, бюро по розыску пропавших людей. Именно в одно из них и должен обратиться Стэнли. Мы договорились встретиться в Лос-Анджелесе. Генри обещал, что позвонит ему. О боже, а если он сам отправится на розыски и приедет сюда? И станет еще одним узником. Вот что происходит! Те, кто приезжают в поисках родных, тоже остаются в «Клиффхэвене».

Маргарет вздрогнула от звука вставляемого в замок ключа, вскочила и едва успела набросить халат, как открылась дверь. В комнату вошла очень высокая девушка в оранжевой футболке и синих джинсах, та самая, которую двое мужчин вывели из ресторана. Клит тогда устремился за ними, и они воспользовались этой возможностью, удрав через окно туалета. Как ее звали? Шарлотта?

В руках она держала поднос.

– Вас зовут Шарлотта?

Девушка кивнула.

– Вы – подружка Клита?

Шарлотта поставила поднос.

– Время от времени.

– Вы хотели добраться до Сан-Диего на его автомобиле.

– Далеко я не уехала.

– Они поймали вас так же, как и меня?

– Вы лучше поешьте, доктор Браун, пока все горячее.

– Вы такая же узница, как и мы все?

– Это неправда! – Шарлотта с трудом сдерживала злость. – Просто здесь действуют определенные правила. А мне дадут возможность загладить мою вину.

– Каким образом?

– Я не обязана отвечать на ваши вопросы.

– Так все-таки, каким образом?

– Приглядывая за вами, дорогая. А теперь ешьте.

Маргарет взглянула на поднос. Высокий стакан апельсинового сока, чашечка кофе, гренок, мармелад, кувшинчик молока, глубокая тарелка под крышкой. Предсмертный пир? Она сняла крышку. Яичница с ветчиной.

До этого момента Маргарет не вспоминала о еде, а тут поняла, что голодна как волк.

Но почему завтрак принесли в номер?

– Разве я не могу поесть в ресторане? – спросила Маргарет.

– Вам не разрешат появляться там, пока не поймают вашего мужа, – ответила Шарлотта.

Слава Богу! Они все еще ищут его. Может, Генри удалось убежать?

– Я бы хотела помыться и переодеться, – Маргарет не любила есть в ночной рубашке.

– Помоетесь потом, – отрезала Шарлотта. – Я принесла вам горячую еду. Вот и ешьте ее горячей.

Под взглядом Шарлотты кусок не лез в горло. Вот когда Маргарет особо остро почувствовала, что находится в тюрьме. Очень скоро она отложила вилку. Есть больше не хотелось. Тело предупреждало: еще чуть-чуть и ее вывернет наизнанку.

– На вашем месте я бы ничего не оставляла, – заметила Шарлотта. – Неизвестно, когда вас накормят в следующий раз.

Они подмешали в еду какой-то транквилизатор.

– Меня вырвет, если я проглочу еще кусок, – призналась она. – Честное слово, есть больше не могу. Мне нужно выйти на свежий воздух. Вы не можете вывести меня из номера?

– Гулять вам запрещено. Отвести вас я могу только в спортивный зал. И оставить там под замком.

– Что мне там делать?

– Можете побегать. Поиграть в мяч.

– С кем? – сама мысль о длительном общении с Шарлоттой вызывала у нее отвращение.

– Поиграете с собой, – Шарлотта рассмеялась. [15]15
  Английское выражение «playing yourself» имеет и второе значение – мастурбировать. Этим и вызван смех Шарлотты.


[Закрыть]– Я хочу сказать, вам придется побыть одной. У меня есть свои дела. В спортзал я вас отведу. Одевайтесь.

Куда угодно,думала Маргарет, лишь бы не остаться в этой клетке.

– Хорошо, – кивнула она. – Я пойду в спортзал.

– Скажите «пожалуйста».

Маргарет пристально посмотрела на высокую девушку. Думай об этом, как об игре,приказала она себе.

– Пожалуйста.

– Вот и хорошо.

По пути в спортзал Шарлотта и Маргарет встретили Кэрол.

– Это жена беглеца? – спросила та.

Шарлотта кивнула.

– Я веду ее в спортзал.

– Я только что заперла там мою подопечную.

– Потрясающе. Они смогут поиграть друг с другом.

Девичьи шутки,думала Маргарет, совсем, как у мальчишек.

Зал оказался совсем крошечным. Деревянный пол, одно баскетбольное кольцо. Волейбольная сетка, свернутая в рулон на одной из съемных стоек. И женщина с баскетбольным мячом в руках, повернувшаяся на звук открывающейся двери.

– Это доктор Браун, – представила Шарлотта свою спутницу.

– Филлис Минтер, – женщина кивнула Маргарет.

– Не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель, – добавила Шарлотта. – Здесь только одна дверь.

– Вижу.

– И я запру ее снаружи.

– А что нам делать, если начнется пожар? – спросила Маргарет. Стоит ли подкалывать ее?

– Не балуйтесь со спичками, – фыркнула Шарлотта. – Я приду за вами как только приедет мистер Клиффорд.

– То есть я удостоюсь встречи с сумасшедшим, который организовал этот «курорт»?

– Вы ищете неприятностей, – нахмурилась Шарлотта.

– Мне их и так хватает. Так что новыми меня не удивишь.

– Подождите, пока вами займется сам мистер Клиффорд.

– Мне нечего сказать ни ему, ни любому из вас.

– Доктор Браун, мистер Клиффорд привезет специалиста по допросам. При вашем разговоре будут присутствовать несколько сотрудников «Клиффхэвена».

– Мне не о чем говорить с ними.

– Мне приказано доставить вас в одних наручниках.

– Что значит – «в одних наручниках»?

– Тех, кого допрашивают, раздевают догола, – Шарлотта повернулась и вышла из зала. Закрылась Дверь, щелкнул замок.

– За что это вас так? – спросила Филлис.

– Мой муж убежал.

– Понятно. Как вы думаете, слышат они нас? Есть здесь «жучки»?

Маргарет оглядела потолок, стены. Телекамеры, во всяком случае, не было.

– Не знаю.

– А мне плевать, слышат меня эти мерзавцы или нет. Я хочу сделать то же, что и ваш муж, убежать отсюда к чертовой матери, – она пристально посмотрела на Маргарет, правильно предположив, что та лет на десять старше. – Они собираются вас изнасиловать?

– Не посмеют!

– О, еще как посмеют.

– Шарлотта говорит, что они хотят допросить меня.

– Не будьте так наивны, доктор. Вы – врач?

Маргарет кивнула.

– Хотите поиграть? В баскетбол?

– Я не держала мяч в руках лет двадцать пять.

– Так давайте побросаем по кольцу.

Филлис пробежала несколько шагов, ведя мяч одной рукой, бросила его. Мяч прокатился по дужке кольца и через сетку упал вниз.

– А теперь – вы, – Филлис передала мяч Маргарет.

Та неловко поймала мяч.

– Не знаю, получится ли у меня.

Маргарет ударила мячом об пол, раз, другой, снова взяла его в руки.

– А почему вас держат в спортзале? – спросила она.

– Я заговорила с водителем грузовика, который что-то привез в «Клиффхэвен», – ответила Филлис. – Подумала, что он сможет отвезти меня вниз. Так он чуть не обосрался от страха.

Какая наивность,подумала Маргарет. Своим телом обратного билета не купишь.

Филлис неправильно истолковала молчание Маргарет, решив, что ту шокирует ее лексикон.

– Извините, но я всегда так говорю. Я не врач. Я – никто.

– Я не думала, что «никто» может позволить себе приехать в «Клиффхэвен».

– Деньги у меня есть. Дайте-ка мяч.

Маргарет бросила мяч Филлис.

– Вы замужем?

– Когда как, – засмеялась Филлис. – Послушайте, я ужасно хочу выбраться из этого гадюшника. Как удалось бежать вашему мужу?

– Мы вместе дошли до шоссе через лес.

– И что дальше?

– Внизу нас поджидали шестеро с нарукавными повязками.

– Они же все старики.

– У них были дубинки. А потом подъехал полицейский.

– И вы не сказали ему, что здесь устроили тюрьму? – удивилась Филлис.

– Он обозвал нас кайками.

– Я бы такому яйца отрезала, – Филлис бросила мяч, он ударился об щит, в кольцо не попал и запрыгал по полу. Филлис даже не посмотрела на него.

– По пути назад завязалась драка, – продолжала Маргарет. – Генри ударили по голове. Он упал, словно лишился чувств. Меня повели наверх. Наверное, он перехитрил охранника, что остался с ним.

– Потрясающе, – у Филлис заблестели глаза.

– Они говорят, что он все еще на территории «Клиффхэвена».

– А я уверена, что он сбежал. Он всем расскажет об этом логове, правда?

Маргарет не хотела убивать надежду, вдохнувшую новые силы в молодую женщину.

– Наверняка, – кивнула она.

– Мы же пока должны держаться, так? Послушайте, могу я вам доверять?

– Конечно.

– У меня есть нож. Возьмите его. Если на допросе они попытаются что-то с вами сделать, воспользуйтесь им.

– Я не смогу. Кроме того, если на допрос меня поведут голой, где мне его спрятать?

– Ткните кого-нибудь, пока вас будут раздевать.

– Нет, нет, – покачала головой Маргарет. – Суньте его обратно за голенище. И чем он мне поможет против полудюжины мужчин?

– Если они набросятся на вас, просто ткните им в их… сами знаете куда. Увидите сами, это их остудит.

– Нет, я не смогу, – покачала головой Маргарет.

– А я бы смогла.

– Вот и оставьте нож у себя.

– Если ваш муж найдет вас, возьмите меня с собой. Я в номере двадцать семь. Пожалуйста.

– Я запомню, – пообещала Маргарет.

– Вот и отлично. Откуда вы?

– Из Нью-Йорка.

– Неужели? – заулыбалась Филлис. – Теперь я живу в Калифорнии, но родилась в Бруклине. Давайте побросаем мяч, чтобы немного отвлечься.

Поездка по автостраде № 1 привела Дэна Питца в восторг. В молодости он ненавидел людей, разъезжающих на лимузинах. Теперь он сам ехал на заднем сиденье, главный кандидат в управляющие курортом мистера Клиффорда, умного, многоопытного, богатого.

– За сегодняшний день вы получите двойную оплату, – повторил мистер Клиффорд после завтрака, – но, если мы придем к взаимопониманию, вы будете получать столько же, что и на вашем прежнем месте.

– Плюс расходный счет? – спросил Дэн.

– В «Клиффхэвене» вам не понадобится расходный счет. Там есть все необходимое, – он пристально посмотрел на Дэна. – Причина, по которой я намерен платить вам те же деньги, одна: я хочу убедиться, что не только корыстные интересы влекут вас на эту работу.

– Я понимаю.

– У вас есть серьезный недостаток, – добавил мистер Клиффорд.

Он нашел людей, с которыми я имел дело.

– Вы не любите читать. Возможно, вы много читали в школе, но это дело прошлое. Вы не выработали в себе привычку черпать информацию из книг. В вашем списке сплошь пустые книги. Жаль.

– У меня было много дел.

– Но вам же хватало времени на блуд?

О чем это он?

– Люди находят время для занятий, которые им по душе. Полагаю, вы не читали Козински, Беллоу, Казина, Транка.

– Боюсь, что нет.

– В нашей работе очень важно понимать, как думают евреи. Современные евреи. В «Клиффхэвене» мне не нужны сотрудники-роботы. Вы должны оценивать свою деятельность в ее социальной и исторической значимости. Я подготовлю перечень книг и отведу на каждую соответствующий промежуток времени, по истечении которого буду задавать вам два-три вопроса по содержанию.

Дэн, который ненавидел школу, подумал, что эта работа, возможно, не для него.

– Возможно, эта должность вам не подойдет, – продолжил мистер Клиффорд.

Он читает мысли. Он знает так много обо мне, что я не смогу отказаться, если он предложит мне место управляющего.

– Мальчик мой, – мистер Клиффорд похлопал Дэна по плечу, – волноваться тут не о чем. Вам придется лишь наверстать упущенное. Втянувшись, вы сами удивитесь, сколь легко читать книги.

К повороту на «Клиффхэвен» они прибыли около одиннадцати. Двое в оранжево-синей униформе поджидали их у сторожевой будки. Один, увидев подъезжающий лимузин, опустил цепь, второй, Клит, знаком предложил водителю остановиться.

Мистер Клиффорд нажал кнопку, чуть слышно зажужжал электрический моторчик, опуская стекло.

– Садись в машину, Клит, – распорядился мистер Клиффорд.

– Да, сэр.

Мистер Клиффорд кивнул японцу, и лимузин двинулся вверх по проселочной дороге.

– Это Дэниэль Питц, – представил мистер Клиффорд своего спутника. – Вероятно, он будет заместителем управляющего.

Дэн пожал руку Клита.

– Как идут дела? – спросил мистер Клиффорд.

– С прошлой ночи никаких изменений, сэр. Они вылезли через окно женского туалета в здании ресторана. Лесом добрались до шоссе, но Джордж держал там шестерых охранников.

– Да знаю я, знаю, – мистер Клиффорд нетерпеливо махнул рукой. – Джордж Уайттейкер – управляющий курортом, – добавил он, повернувшись к Питцу.

– По пути назад, – продолжил Клит, – Генри Браун, так зовут беглеца, пытался предупредить нового гостя, которого я вез в «Клиффхэвен». Кто-то из охранников стукнул его дубинкой по голове. Он упал, рядом с ним остался один человек, а остальные повели его жену, она врач, в «Клиффхэвен». Вероятно, Брауна стукнули не так сильно, как показалось охранникам. Он придушил оставшегося с ним охранника и вновь сбежал. Мы прочесали лес с собаками, но пока его не нашли.

Мистер Клиффорд на мгновение задумался.

– Мне кажется, он где-то неподалеку.

– Вы так полагаете, сэр? – с надеждой в голосе спросил Клит.

– Если бы он сбежал, мы бы так или иначе уже знали об этом, – вставил Питц.

– Совершенно верно, – кивнул мистер Клиффорд. – Ваши слова полностью отражают мою точку зрения. Особенно, если учесть, что в первый раз ему не удалось попасть на шоссе.

– Мы пытались отсечь его.

– Если он услышал собачий лай, то, скорее всего, поднялся в «Клиффхэвен». Возможно, он прячется под твоей кроватью, Клит. В побеге виноват ты, не так ли?

Клит кивнул.

– Впервые ты меня разочаровал. Подмочил свою, доселе безупречную, репутацию. И теперь ты должен приложить все силы, чтобы смыть с себя это пятно.

– Мы его найдем, – заверил Клит мистера Клиффорда.

– Да, да, – согласился тот. – Несомненно.

Дэн предполагал, что «Клиффхэвен» ничем не отличается от тех курортов, где он работал раньше.

Великолепные треугольные корпуса, вздымающиеся к небу на фоне окружающих лесов, потрясли его воображение.

– Какая красотища, – пробормотал он.

Самое удаленное от второй сторожевой будки здание выглядело точно так же, как и остальные, но не предназначалось для приема гостей, а служило личной резиденцией миссис и мистера Клиффорд. Одну из стен гостиной занимало громадное окно. Вдоль второй выстроились стеллажи с книгами высотой в десять футов. Дэн с ужасом подумал о том, что все это его заставят прочесть.

– Кто должен присутствовать на допросе доктора Браун? – спросил Клит. – Кроме Джорджа?

– Ты можешь остаться, Клит. Попроси Джорджа привести Робинсона и Трэска. Кто присматривает за женщиной?

– Шарлотта. Наша лучшая сотрудница.

– Хорошо. Приступим.

Маргарет и Филлис вспотели. Баскетбол помог Маргарет отвлечься от мрачных мыслей.

Филлис Минтер заинтересовала Маргарет, вероятно, потому, что резко отличалась от всех ее знакомых. Может, они с Генри слишком сузили круг общения?

Когда Шарлотта уводила Маргарет, они распрощались как давние подруги.

В номере Шарлотта велела Маргарет принять душ.

– А вы собираетесь стоять рядом?

– Кому охота смотреть на такую старую каргу, – фыркнула Шарлотта. – Я вернусь через десять минут.

Отлично,похвалила себя Маргарет, когда Шарлотта ушла, хлопнув дверью. Она злится. В таком состоянии человеку сложнее владеть собой. Может, удастся разозлить и мистера Клиффорда.

Стоя под душем, она думала о Генри. Пожалуйста, Господи, не дай причинить ему вреда!Четверть века она всегда была рядом, чтобы помочь в трудную минуту. Вместе они искали выход из любой ситуации. Когда возникло подозрение, что у Рут останутся икс-образные ножки, Генри настоял, чтобы она не следовала рекомендации трех ортопедов закреплять ноги Рут на ночь в специальных металлических защелках. «Я не хочу травмировать ее психику ради того, чтобы она выиграла конкурс красоты». И действительно, они нашли врача, который решил все проблемы подбором обуви. А когда Генри медлил, не зная, что делать с почтальоном, который крал чеки и даже получил наличные по некоторым из них, она заявила, что потакание вору еще больший грех, чем звонок в полицию. И всякий раз выяснялось, что решение принято оптимальное, ибо один из них был адвокатом дьявола [16]16
  Официальная должность в процессах католической церкви, в частности, о приобщении раба Божьего к лику святых. Защитник веры, от которого требуется принятие четкого, обоснованного решения.


[Закрыть]для другого. И сейчас ей так не хватало Генри.

Маргарет терпеть не могла отвечать на неожиданные вопросы. Однажды, стоя на тротуаре, она увидела, как пожилая женщина, выходя из автобуса, угодила ногой в яму на мостовой. Нога подвернулась, и женщина упала. Простой гражданин имел право выбора, но врачу не оставалось ничего другого, как поспешить на помощь. Сразу оценив характер травмы, Маргарет не разрешила перенести женщину на тротуар до приезда «скорой помощи». Правда, она не ожидала, что полиция запишет ее фамилию и старуха подаст в суд на муниципалитет Уайт-Плейнс, а ее вызовут в качестве свидетеля. Приятель Генри, адвокат Гарольд Арнольд, рассказал Маргарет, что ждет ее в зале суда. От нее потребовали бы показаний не только о травме, но и о событиях, ей предшествующих. Она ведь видела, как пожилая женщина ступила в яму. Смотрела она, куда ставит ногу? Виноват ли водитель в том, что открыл дверь у ямы, или он ее не видел? А может, плевать он хотел на здоровье пассажиров? Адвокат истца будет стараться истолковать показания Маргарет в свою пользу, адвокат ответчика – в свою. И для свидетеля, инструктировал ее Арнольд, лучше всего говорить как можно меньше. «Я не знаю. Да. Нет». И эти клиффхэвенские подонки ничего от нее не добьются. Она будет нема как рыба.

Шарлотта говорила, что на допрос ее приведут в одних наручниках. А если начнут бить? Или попытаются изнасиловать? От этих типов можно ждать чего угодно.

Не следовало мне мыться,подумала Маргарет. Почему я должна идти к ним чистой? Нет, я мылась для себя. Главное, пережить этот кошмар и остаться в живых.

Вытеревшись, она посмотрела на свое отражение в большом, в рост человека, зеркале. Белые полоски на животе, растяжение мышц, оставшееся после рождения детей, чуть выступающие вены под левым коленом, о которых она вспоминала каждый раз, надевая купальник. Не могла заставить себя лечь на операционный стол лишь из косметических соображений. На бедрах минимум лишнего жира. Чистая, гладкая кожа. К груди тоже никаких претензий. Что такое? О чем она думает? Главное, остаться в живых.

И где сейчас Генри? Она привыкла к тому, что в любой момент знала, где находится ее муж.

Ну что ж, она создаст им максимум неудобств. Маргарет надела колготки, обтягивающие брюки, бюстгальтер, рубашку на пуговицах. Пусть они попотеют, раздевая ее.

Она сидела в кресле, когда открылась дверь.

– Пошли, – бросила ей Шарлотта.

– Куда?

– В резиденцию мистера Клиффорда.

– Я не собираюсь никуда идти, – Маргарет осталась в кресле.

Шарлотта подошла к телефону.

– Это Шарлотта из двадцатого номера. Пришлите, пожалуйста, двух парней из охраны, чтобы помочь мне доставить нашу гостью в резиденцию мистера Клиффорда. Наручники у меня есть.

Когда она положила трубку, Маргарет уже встала. Надо сопротивляться головой, а не телом,решила она. Силы ей еще понадобятся.

– Я пойду сама.

Шарлотта пренебрежительно улыбнулась, вновь сняла трубку.

– Никого не присылайте. Гостья согласилась идти добровольно.

Переступив порог гостиной, Маргарет пристально всмотрелась в лица пятерых мужчин, которых видела впервые. Она хотела хорошенько запомнить их, чтобы безошибочно опознать, если возникнет такая необходимость.

– Моя фамилия Клиффорд, доктор Браун, – представился один из них, невысокий толстячок. – Это Джордж Уайттейкер, управляющий «Клиффхэвеном», Дэниэль Питц, Оливер Робинсон, Аллен Трэск. Клита вы знаете.

Никто не протянул ей руку. Неужели она на это рассчитывала?

– Шарлотта, – продолжил мистер Клиффорд, – будьте добры, подготовьте доктора Браун.

– Подготовить к чему? – резко спросила Маргарет.

– Шарлотта, разве доктору Браун не известна Цель нашего приезда?

– Известна, сэр.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, доктор Браун. И будет лучше, если вы дадите на них исчерпывающие ответы.

– У меня нет желания говорить ни с вами, ни с вашими прислужниками.

– Ваши желания нас не интересуют, – отрезал Клиффорд. – Шарлотта, проводите ее.

Маргарет позволила увести себя, лишь бы не видеть физиономий этих мерзавцев. Где найти дверь, чтобы убежать, окно, чтобы выпрыгнуть?

Она уже вылезла из одного клиффхэвенского окна, побывала в лесу, но к чему это привело? Нет, она не должна мириться с поражением. Генри смог убежать. Значит, сможет и она.

В холле они столкнулись со слугой-японцем, который прошел мимо, словно они и не существовали. В руке он нес «дипломат», который, войдя в гостиную, положил перед мистером Клиффордом.

– Благодарю вас, Сен. Вам удалось найти то, о чем я вас просил?

– Да, сэр.

– Можете идти. Мы останемся в «Клиффхэвене» до поимки беглеца. Я дам вам знать, когда мы поедем домой.

– Очень хорошо, сэр.

Шарлотта и Маргарет поднялись на три лестничных марша и вошли в роскошную ванную. Зеркало во всю стену, ванна, скорее, небольшой бассейн, где с лихвой хватило бы места пятерым, еще одна, с установкой гидромассажа. А с потолка свисала хрустальная люстра. Такого Маргарет не видела даже в больших европейских отелях.