Текст книги "Курорт"

Автор книги: Сол Стейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

– Извините, – Клит зевнул, прикрыв рот рукой. – Я собирался вздремнуть, пока вы отдыхали.

– Разве вам не нужно приглядывать за другими гостями? – внезапно Маргарет поняла, что необходимо выяснить как можно больше об этом загадочном курорте, прежде чем они навсегда покинут его.

– Пока я полностью не введу вас в курс дела – нет. Наш курорт – новейший и один из самых роскошных в Соединенных Штатах, – он широко развел руки, словно желая охватить всю территорию «Клиффхэвена», – вы должны признать, что расположен он исключительно удачно. А теперь можно идти обедать, если только вы не хотите что-нибудь выпить в коктейль-холле.

– Почему вы заперли нас в нашем номере? – спросила Маргарет.

– Считайте, что я дал вам знак. Назовем его чаевыми. Вы дали их мне, я – вам, – Клит улыбнулся. – Давайте обсудим все за обедом. Как цивилизованные люди. Или сначала выпьем?

– Вы предлагаете доктору Брауну и мне что-нибудь выпить перед обедом? – уточнил Генри.

– Я имел в виду нас троих.

– О? Так вам дозволено переходить на короткую ногу с гостями?

– Пожалуйста, не иронизируйте, мистер Браун. Это входит в мои обязанности.

– Пожалуй, сегодня я обойдусь без коктейля, – решил Генри.

– Я тоже, – поддержала его Маргарет.

– Понятно, – кивнул Клит.

Он вроде бы обиделся, подумал Генри. Словно мы грубо обошлись с ним. Внезапно он ощутил себя иностранцем, только что приехавшим в чужую страну и пытающимся понять местные обычаи.

– Послушайте, – весело продолжил Клит, – надо быть реалистами. Вы должны есть, не так ли?

Генри огляделся. Никаких заборов. Охранников, пистолетов, вышек. Все будничное, обыденное, как и на любом другом курорте.

– Если вы думаете о побеге, меня это не касается, при условии, что мыслями все и ограничивается, – предупредил Клит. – Чтобы убежать, нужна энергия. Как и для того, чтобы просто жить. Еду вы найдете только в ресторане, – прищурившись, Клит посмотрел на Маргарет. – Вы думаете, не лучше ли пропустить сегодняшний обед?

– Совершенно верно.

– Здесь кормят три раза в день.

– Иногда полезно пропустить прием пищи.

– Да, но если подумать о том, что завтра вас могут вообще оставить без еды… – Клит выдержал паузу, дабы насладиться их реакцией. – Ни завтрака, ни обеда, ничего. Возможно, тогда вам не захочется отказываться от сегодняшнего обеда. Логично, не правда ли?

– Это угроза? – спросил Генри.

– Что вы, мистер Браун, здесь мы никому не угрожаем. Пожалуйста, будьте благоразумны. Надо бы прийти в ресторан до того, как закроется кухня. Я хочу есть. Если вы не голодны, можете просто посидеть за столиком и посмотреть, как я расправляюсь с обедом.

И Клит пошел вперед.

Почему он так уверен, что нам не уйти отсюда, подумал Генри. Посмотрел на туфельки Маргарет. Если бы она не сняла кроссовки.

– Что ты скажешь, Маргарет?

Клит ушел уже довольно далеко.

– В самоуверенности ему не откажешь.

– Ему известно многое из того, чего мы не знаем, – в критические моменты Генри всегда вспоминались слова его отца, который говорил, что ум и чувства нужны мужчине для того, чтобы подмечать все нюансы происходящего. Тогда, в случае опасности, он сможет ускорить шаг, повернуть за угол, вовремя поднять голову, короче, сознательным действием избежать катастрофы. Посмотри в обе стороны, прежде чем переходить улицу. Остерегайся неопытных водителей, осторожно веди машину.

– Идете? – крикнул Клит.

Генри решился.

– Поесть надо.

– Как скажешь, – кивнула Маргарет.

– Судя по твоему Тону, соглашаться нам не следовало, – Генри взял жену под руку. – Мы вскорости выберемся отсюда.

– В этом я уверена. – Как раз уверенности ее голосу и недоставало. – Просто не хочется верить, что мы добровольно подчиняемся ему.

Тропинка, ведущая к ресторану, пересекала дорогу, по которой они приехали в «Клиффхэвен». Генри посмотрел направо. Вроде бы в сторожевой будке никого нет. В этот вечер они не ждали новых гостей? Требовался им транспортный контроль для дороги, на которой не могли разминуться два автомобиля? Когда возникала проблема с отправкой заказа, товар не укладывался ни в одну из стандартных коробок, он старался собрать как можно больше информации, рассмотреть все альтернативные варианты.

Клит подождал, пока они догонят его.

– Вон там пятидесятиметровый бассейн, – показал он. – Если вы не будете нарушать установленного порядка, вам разрешат плавать в нем раз в день.

– Премного вам благодарны.

– Доктор Браун, думаю, вы скоро поймете, что сарказм здесь не в почете. – Клит повернулся и зашагал по тропинке.

От низкого, приземистого здания ресторана их отделяла сотня ярдов. Генри отметил, что тропинка усыпана маленькими белыми камушками, скрипящими под ногами. Их насыпали специально, чтобы загодя услышать, не бежит ли кто? Так можно стать параноиком. Когда по телевизору показали захваченных в поезде заложников, он думал о том, что бы он сделал, если б среди них оказалась Маргарет? Но ему и в голову не приходила мысль о том, что в ловушку они попадут вдвоем.

Клит вновь подождал их у двери, затем предложил пройти вперед.

К ним сразу же поспешил метрдотель, высокий, симпатичный мужчина, говоривший с легким акцентом.

– Должно быть, вы мистер и миссис Браун из Нью-Йорка.

Он протянул руку. Почему Генри ее пожал? Нельзя же за несколько минут избавиться от укоренившихся привычек.

– Добро пожаловать, – продолжил метрдотель, но Генри, не слушая его, оглядывал великолепие обеденного зала. Столики на разных уровнях, разделенных несколькими ступеньками. Огромные окна, из которых открывалась захватывающая панорама окружающей «Клиффхэвен» девственной природы. Генри, правда, в большей степени интересовали другие гости «Клиффхэвена».

Сидевшие за столиками, числом за сотню, все, как один, повернулись к ним лицом. Обычно в ресторанах такого приема удостаивались только кинозвезды. Почему они разглядывают нас, спросил себя Генри. Потому что мы новенькие.

Метрдотель шел первым, Клит – следом за ними. Лишь за несколькими столиками сидели молодые люди в оранжевых футболках. Зато официантки в блузках того же цвета порхали по всему залу.

Генри остановился около пожилой пары, лет шестидесяти с небольшим, наблюдавшей за ними грустными глазами.

– Что тут происходит? – тихим голосом спросил он, наклонившись к мужчине.

Клит тут же подскочил к нему, коснулся его руки.

– Извините, мистер Браун, в первые три месяца разговоры с другими гостями запрещены.

Старики, покраснев, отвернулись, словно упрек относился и к ним. Сидящие за столиками вновь принялись за еду, возобновились прерванные разговоры.

– Сюда, пожалуйста, – метрдотель подвел их к столику на четверых на одном из самых высоких уровней. – Посмотрите, какой прекрасный вид на горный склон, даже в сумерках. Это будет ваш постоянный столик, – по его сигналу официант унес четвертый стул.

Маргарет села рядом с Генри, Клит – напротив. Потом подвинул стул от края к середине.

– Поначалу, с неделю, мы будем есть за одним столом.

– Мы останемся только на одну ночь, – голос Маргарет дрожал.

Клит улыбнулся.

– В случае вашего примерного поведения. Через три месяца за ужином к вам, возможно, будут подсаживать еще одну пару. Завтрак и ленч здесь подают, как в кафетериях.

Это безумие, подумала Маргарет. Она было приподнялась, но рука Генри удержала ее. Удержала, но не успокоила.

– Что у вас тут творится, черт побери? – спросила она.

– Я с радостью отвечу на этот вопрос.

– Мы в отпуске, – бросил Генри. – И предпочитаем есть вдвоем.

– Я понимаю. Но сейчас это невозможно.

– Мы можем встать и уйти.

– Я бы не советовал этого делать. Почему бы нам не заказать обед?

– Я не буду платить.

– Мистер Браун, за меня платить не надо. Вы платите только за себя и вашу жену. Как всегда. Расчеты будут вестись по вашей карточке «Америкэн экспресс». Пожалуйста, заказывайте. Редко кто из гостей доставляет нам столько хлопот.

– Вы заперли дверь нашего номера, – Маргарет никак не могла успокоиться.

– Обычная мера предосторожности.

– Но вы же посадили нас под замок!

– Я лишь хотел дать вам знать, что ваш социальный статус изменился.

– Что вы хотите этим сказать?

Генри сжал ее руку. Остынь,означал этот жест. Ты узнаешь гораздо больше, сохраняя самообладание.

– Генри, эти люди совершают преступление.

– Простите? – брови Клита поползли вверх.

– Это похищение.

– Доктор Браун, мы вас никуда не увозили. Вы меня разочаровали.

– Это тяжкое преступление.

– Доктор Браун, мы радушно встретили вас и хотели бы, чтобы «Клиффхэвен» стал вам вторым домом.

– Мы не собираемся задерживаться здесь.

– Да, я знаю, – Клит оглядел обедающих. – Сначала все говорят одно и то же. Так чего мы не заказываем? – он протянул через столик два меню. Маргарет свое не взяла. – Есть вам надо. Не отказывайтесь от того, что вам дают. И вы увидите, как быстро побежит время.

Генри нашел под столом руку Маргарет и легонько похлопал по ней. Пора активных действий еще не подошла. Перво-наперво необходимо собрать максимум информации.

Клит чуть улыбнулся. Несколько недель, и они будут понимать друг друга без прикосновений.

– Так с чего начнем?

Я должен подумать. Сейчас моя реакция чисто эмоциональная. Вырваться отсюда Маргарет и мне поможет лишь холодный рассудок.

– Я бы рекомендовал калифорнийские авокадо. Вы можете заказать их фаршированными креветками или с лимоном. Давайте я закажу для всех авокадо с креветками? А потом перейдем к фирменному блюду нашего шеф-повара. Рыбный мусс со спаржей в масле.

Клит подозвал официантку и заказал обед.

– Пока мы ждем, позвольте мне рассказать вам о наших гостях. Тот мужчина, с которым вы попытались заговорить, – теперь вы знаете, что это не разрешается, не так ли? – известный композитор. Его произведения получали премии на конкурсах, а он оставался бедным, как церковная мышь. Потом он переехал в Голливуд, начал писать музыку к кинофильмам. Все мы продаемся, не так ли?

Генри не ответил.

– Доктор Браун, – продолжил Клит, – у нас здесь еще четверо или пятеро врачей. И несколько актеров. Вон там в углу, видите… он играл главную роль в…

– Я его узнала, – перебила Клита Маргарет.

Правильно, подумал Генри. Не надо ему перечить, тогда он утратит бдительность и сболтнет лишнее.

– А перед ним сидит мужчина с большим носом, – Клит хихикнул. – Таких здесь немало. Он приехал с Востока, как и вы. Кажется, его фамилия Пелхэм. Владелец продовольственных магазинов, небольших, но приносящих хороший доход.

– И давно он здесь? – спросил Генри.

– Мне не разрешено отвечать на такие вопросы. Извините.

– Разве его никто не разыскивал? – полюбопытствовала Маргарет.

– Мы тщательно отбираем людей, которых приглашаем сюда. Вы, наверное, уже заметили, никаких водителей такси, продавцов из магазинов, сутенеров из Лас-Вегаса. Только представители среднего класса, те, кто может оценить предлагаемый комфорт.

– Насколько я понял, вы принимаете людей, которые могут позволить себе отдых на таких курортах, – заметил Генри.

– И их детей, которые приезжают сюда на розыски родителей, – добавил Клит. Официантка как раз расставляла закуски. – Подростков, молодежь чуть старше двадцати. Иногда брата или сестру.

Маргарет постаралась изгнать дрожь из руки, выжимая лимон на авокадо. Потом подняла голову и огляделась.

– Я знаю, о чем вы думаете, доктор Браун, – Маргарет попыталась поймать его взгляд, но Клит отвел глаза и обратился уже к Генри. – Молодых вы практически не увидите. Их держат в специальном здании рядом с фермой.

– Какой фермой? – спросил Генри.

– Скоро вы все узнаете, мистер Браун, – Клит положил вилку на стол. – Тут работают неглупые люди, мистер Браун. Вы, евреи, иногда думаете, что умнее вас никого нет. У нас все учтено до мелочей. Мистер Клиффорд – гений. Подождите, пока кто-нибудь приедет вас искать.

– Он приедет! – воскликнула Маргарет.

– Вы говорите о вашем сыне, Стэнли, из Санта-Круса? Естественно. Если он-таки приедет, вы будете горько сожалеть о том, что он заботится о родителях.

– Я не знаю, что вы тут устроили, но это бесчеловечно, – воскликнула Маргарет.

– В ближайшие недели вам еще представится возможность покритиковать нашу программу, а пока советую вам поесть. Вам нужна энергия. Вторая неделя у вас будет сухая.

– Это еще что такое?

– Спокойнее, спокойнее. Вас полностью лишат воды. Вы вообще не будете получать жидкости. Кроме той, что содержится в пище. Третью неделю, наоборот, вам будут давать только воду. Эту интересную методику предложил доктор Гудзон.

Генри ждал дальнейших пояснений.

– Пожалуйста, ешьте, я даю вам дельный совет. Доктор Гудзон приехал сюда как гость и остался, чтобы провести некоторые эксперименты. Люди, знаете ли, не ценят то, что имеют, даже такие блага, как еда и питье. Исследования доктора Гудзона показали, что достаточно одной недели без воды и второй без пищи, чтобы впервые в жизни оценить и то, и другое.

– Вам нужны эксперименты, чтобы доказывать очевидное?

– Чтобы доказать выдвинутую им гипотезу, – поправил Маргарет Клит. – Умнейший человек. Вон он сидит.

Небольшого росточка, седой как лунь, доктор Гудзон ел за длинным столом. Рядом обедали еще человек двенадцать, все с оранжевыми нарукавными повязками.

– Наши доверенные люди, – пояснил Клит. – Они имеют привилегии, которых лишены прочие гости.

– Какие именно?

– Им разрешено работать без присмотра. В дневное время они могут гулять по территории. В южной зоне сейчас идет большое строительство.

– И что там строят?

– Вы все узнаете, как только закончится период адаптации. Ваша жена, скорее всего, будет работать с доктором Гудзоном.

– И не подумаю, – отрезала Маргарет.

Клит улыбнулся.

– Расслабьтесь. Принимайте жизнь такой, как она есть. И вы обретете здесь счастье. А вот и наше фирменное блюдо.

Официантка принесла рыбный мусс.

– Я уже наелся, – Генри отодвинулся от стола.

– Вкус божественный, – Клит потянулся к тарелке Маргарет, подхватил вилкой кусочек мусса, положил в рот. – Видите, еда не отравлена.

Ему принесли не мусс, а два гамбургера с жареной картошкой.

– Мне не нравится европейская кухня, – пояснил Клит.

– Может, тебе лучше поесть, Генри? – Маргарет взглянула на мужа.

Врачам присуща рациональность, подумал Генри. Организму необходимы калории. Ешь, ешь,рефреном звучало в его голове. А может, еврейские мамаши, заставлявшие своих детей съедать все, до последнего кусочка, предчувствовали катастрофу? Они думали, что человек устроен как верблюд и может запасать энергию на длительный срок? Маргарет не такая. Она прежде всего практична. И ему следует быть таким же. Накапливай факты. Изучай противника.

– Расскажите о себе, – предложил он Клиту.

Тот просиял как ребенок, неожиданно получивший подарок.

– С удовольствием.

– Если это не запрещено, – осторожно добавил Генри.

– Отнюдь. Мы должны получше узнать друг друга, не так ли? Начну с… вы ешьте, ешьте этот чудесный рыбный мусс, а я буду говорить. Мой отец, водитель одного из этих огромных шестнадцатиколесных трейлеров, появлялся дома раз в неделю, чтобы сказать как ужасен Техас, Иллинойс или какое-то другое, богом забытое место. Моя мать всегда убеждала меня, что он лжет, что у него везде есть женщины, а ругает он эти места лишь для того, чтобы она думала, будто вне дома он лишь водит трейлер, ест, спит и думает о ней. По моему разумению, он не думал о матери, даже когда бывал дома. Да, он брился, обедал, а затем уводил ее в спальню. Но, будь на ее месте любая другая женщина, он поступал бы точно так же. Для него спариться… о, извините, доктор Браун. Я…

– Ничего страшного, – успокоила его Маргарет. – Продолжайте.

– Когда мне исполнилось тринадцать, он предложил взять меня с собой в одну из поездок, но мать сказала, что я не могу пропустить неделю занятий в школе. На самом деле она волновалась из-за того, что я мог бы увидеть на дороге. Если подумать, действительно ужасное место. Я имею в виду автобусные остановки, закусочные, компании шоферов и лицезрение бесконечной ленты асфальта, исчезающей под колесами с утра и до вечера. Меня это не устраивало. Я хотел наслаждаться жизнью. Я частенько убегал на берег с другими мальчишками. Сначала только по субботам и воскресеньям, потом и в будни, если мы не могли дождаться уик-энда. Отдыхающие оставляли автомобили на стоянке около пляжа, и мы предлагали стеречь их, пока они будут загорать и купаться. За четвертак или пятьдесят центов, в зависимости от модели. Они предпочитали платить, чтобы, вернувшись, не найти спущенную шину. Но как только у нас набиралось по пять долларов на брата, мы забывали про наши обязанности и уходили на другую часть пляжа. Загорали, купались, перехватывали что-то из еды, а потом шли по бабам.

Клит искоса глянул на Маргарет, ожидая ее реакции.

Ее лицо осталось бесстрастным, а вот Генри явно хотел услышать продолжение, хотя она и не могла понять, по какой причине.

– Предпочтение мы отдавали женщинам постарше нас.

– А сколько вам тогда было лет? – спросил Генри.

– Тринадцать, может, четырнадцать.

– И женщин какого возраста вы считали постарше себя?

Клит рассмеялся.

– Любых. От семнадцати до сорока, это не имело значения. Вам доводилось видеть самолеты, которые медленно летят вдоль побережья, таща за собой полотнище с рекламой какого-нибудь продукта или компании? Мы рекламировали себя по-своему. Обычно нас было четверо или пятеро, и мы шли вдоль берега там, где песок встречается с водой, чтобы привлекать побольше внимания, с… как бы сказать потактичнее… с вставшими навытяжку концами, обтянутыми плавками. Поверьте мне, нас замечали. Какая-нибудь телка окликала нас, слово за слово, и мы уходили с пляжа, иногда с девицей на каждого, иногда с одной на всех. Мы кое-чему научились и уже знали, что в Калифорнии полно женщин, в том числе и симпатичных, которым иной раз хочется сменить вибратор на что-то другое. Бывало, нам совали деньги, но мы вполне могли обойтись и без них. Мы достаточно зарабатывали на охране автомобилей.

Клит откусил кусок гамбургера.

– Я думал, в Калифорнии моден виндсерфинг, – продолжил разговор Генри.

– Да, конечно, – промычал с полным ртом Клит. – Извините, – салфеткой он вытер губы. – Когда жуешь, лучше не говорить. К югу от Лос-Анджелеса, где я тогда жил, мы не позволяли хорошим волнам оставаться в девственницах. Сначала мы сложились на одну доску, но вскоре у каждого была своя. Когда одному из парней исполнилось шестнадцать, он купил автомобиль-развалюху, мы привязывали доски на крышу и ехали на пляж за деньгами, к девушкам и волнам. У нас, правда, возникли трудности в школе. С ответственным за посещаемость. Чего он только не наговорил моей мамаше. Что я постоянно прогуливаю уроки, а я пропустил их гораздо меньше, чем он насчитал, что мы пристрастились к наркотикам, а мы их в глаза не видели. Когда отец приехал домой, моя мать выложила ему все эти басни, запричитала, что я попал в плохую компанию, и так далее, и тому подобное. Папаша, не долго думая, снял ремень. В талии штаны были ему широки, и он попытался высечь меня, придерживая их второй рукой. Я вырвался, выхватил ремень и стеганул его самого. Видели бы вы, как завопила мамаша.

Клит переводил взгляд с Генри на Маргарет, чтобы понять, какое впечатление произвел его рассказ.

– После этого пришлось уносить ноги. Иначе мне бы не поздоровилось. На следующий день, когда мать ушла в магазин, я вернулся, чтобы взять чемодан и кое-какие вещи. Не мог же я уехать с голой задницей, не так ли?

– Полагаю, это произошло лет восемь тому назад, – предположил Генри. – Я прав?

– Близко к этому.

– И чем вы занимались все это время?

– За мной постоянно кто-то гонялся. То полицейские, то владельцы магазинов, если замечали, что я взял какую-нибудь безделушку. А больше всего я натерпелся от гомиков. Могу я говорить откровенно?

Официантка принесла кофе, и разговор на мгновение прервался.

Клит проводил официантку взглядом.

– Должен вам сказать, здесь работают очень симпатичные девицы. О да, гомики. Вы же знаете, есть люди, я хочу сказать, мужчины, которые просто ищут мальчиков, сбежавших из дома. Не только в Калифорнии, я думаю, их полным-полно и в городе, откуда вы приехали. Когда ты голоден, полагаю, можно на многое закрыть глаза. Черт, а закрыв глаза, как определить, кто под тобой, мужчина или женщина.

– Я думаю, нам пора вернуться в номер, Клит, – Маргарет встала.

– Вам не понравилось то, что я вам рассказал?

– Это трогательная история, Клит. Очень жаль, что вам пришлось столько пережить.

Тут Маргарет заметила, что тревога, с которой она садилась за стол, исчезла без следа, уступив место умиротворенности, полной расслабленности.

Рассказ Клита не мог оказать столь магического воздействия.

Значит, они подмешали что-то в еду. Маргарет посмотрела на Генри. Его глаза блестели, как после двух-трех рюмок, выпитых одна за другой. Но они не прикасались к спиртному.

– Мне надо в туалет, – обратилась она к Клиту.

– Это там, – указал Клит.

Маргарет ему не понравилась. Она смотрела на него свысока, как и евреи. Не имея на это права.

В туалете Маргарет застала двух женщин. Одну лет тридцати, очень симпатичную, вторую поседевшую, ее возраста.

– Я доктор Браун, – представилась она. – Мы только что приехали.

Женщина постарше молча вышла из туалета.

– Она боится, – пояснила более молодая.

– Я же ничего не сказала.

– Новенькие всегда пытаются задавать вопросы.

– В еду что-то подмешано?

В глазах женщины мелькнул страх. Она быстро кивнула.

– В рыбный мусс? – Клит только попробовал его, а ел гамбургеры с картошкой. – Что именно?

Женщина прикусила губу и устремилась к двери, но Маргарет положила руку ей на плечо.

– Что они туда кладут?

– С фермы, – прошептала женщина. – Пожалуйста, отпустите меня.

Под глазами, прекрасными темно-карими глазами женщины, чернели мешки.

– Давно вы здесь?

– Больше четырех месяцев. Пожалуйста, ни о чем не спрашивайте меня.

– Четыре месяца? С вами кто-то был?

Женщина молчала.

Маргарет взяла ее за руки.

– Пожалуйста, скажите мне!

– Мой муж.

– Только он?

– И ребенок. Мальчик.

Маргарет показалось, что женщина вот-вот разрыдается.

– Детей я здесь не видела.

– Их забирают в детскую.

– На весь день?

Женщина испуганно глянула на Маргарет.

– Я должна идти.

– Когда вы в последний раз видели своего сына?

– По приезде сюда. Четыре месяца тому назад.

Маргарет обняла женщину.

– О господи. Простите меня.

Дверь открылась, в туалет вошла оранжево-синяя девица.

– Лесбиянские штучки здесь не допускаются.

Маргарет отпустила молодую женщину и шагнула к девице.

– Где ее ребенок?

Девица зыркнула на собеседницу Маргарет.

– Так вы разговаривали! Выходите.

Молодая женщина сжалась от страха. Посмотрела на Маргарет, вышла из туалета.

– Вы тоже, – девица перевела взгляд на Маргарет.

– Легче на поворотах, – фыркнула Маргарет и прошла в кабинку. Она видела ноги оранжево-синей, ожидающей ее у дверцы кабинки.

Сделав свои дела, Маргарет вымыла руки и прошла к столику. Девица проследовала за ней.

– Держи с ней ухо востро, – посоветовала она Клиту. – Могут быть трудности.

– Я бы не хотел, чтобы о вас шли такие разговоры, – заметил Клит после ухода оранжево-синей.

Маргарет оглядывала обеденный зал в поисках темноволосой женщины, имя которой так и не узнала. Наконец нашла. Та ела одна, за маленьким столиком. Куда же делся ее муж?

– А где дети? – спросила Маргарет Клита.

– Детей здесь нет, доктор Браун.

– А для чего тогда детская?

– Нет у нас никакой детской, – и Клит резко изменил тему. – Между прочим, ваш муж и я сравнивали Нью-Йорк и Калифорнию.

– Клит никогда не покидал Калифорнию, – вставил Генри.

– И не жалею об этом, – продолжил Клит. – Калифорния большая и разная. Мне тут нравится. И вокруг много хороших людей. Я говорю не о евреях из Голливуда или студентах, а о тех, кто осознает, что есть истинные ценности. Живет здесь одна семейная пара, они заменили мне отца и мать. Они не только говорят и делают, но выдвигают идеи, которые необходимо реализовать. От них я узнал о жизни куда больше, чем в школе.

– Кто же эти люди? – спросил Генри. Его радовало, что Клит разговорился. С другой стороны, он не понимал, почему Маргарет сидит с каменным лицом.

Глаза Клита блеснули.

– Мистер и миссис Клиффорд. Они собрали нас на своем ранчо, человек пятнадцать, кормили, давали лошадей, учили тому, что нам следовало знать. У мистера Клиффорда есть и связи и деньги. Благодаря ему и удалось купить землю и начать строительство. Потому-то курорт и назвали в его честь. «Клиффхэвен». А теперь, мистер Браун, пока мы пьем кофе, расскажите мне о себе.

Это безумие,думал Генри. Мы же в Соединенных Штатах. Такое здесь невозможно.И в то же время он не кипел от ярости, словно происходящее касалось других людей или являло собой чисто абстрактную проблему.

Долгое время Генри не вспоминал случившееся с ним в Форт-Беннинге, штат Джорджия, в самом конце войны. Все курсанты, проходящие офицерскую подготовку, жили в двух казармах. На нижнем этаже первой разместили тех, чьи фамилии начинались с первых букв алфавита, от Аккера до Филдинга. Напротив его койки, через проход, стояла койка Купера, [9]9
  Фамилия Купер в английском написании начинается с буквы С (Cooper).


[Закрыть]высокого, с чуть тронутым оспой лицом парня из южного Иллинойса. Как-то вечером тот принес в казарму заряженную обойму для карабина М-1, все в это время чистили оружие, встал на койку, абсолютно трезвый, загнал обойму в карабин и, глядя на Генри, объявил во весь голос: «Единственная ошибка Гитлера заключалась в том, что он не перебил всех паршивых евреев».

По койкам их распределяли в алфавитном порядке, так что рядом с Генри спал Браунелл, который как-то признался Генри, что до призыва в армию никогда не встречался с евреями. Именно Браунелл поднялся, медленно пересек проход, вырвал карабин из рук Купера, разрядил его и бросил на койку.

– Это не игрушка, – громко, чтобы слышали все, кто это видел, сказал он.

На том все и закончилось.

Генри, правда, на следующий день обратился к командиру отделения, лейтенанту из Виргинии, и рассказал ему об этом происшествии.

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил лейтенант.

– Купер мог кого-нибудь застрелить.

– Он не имел права приносить в казарму заряженную обойму. Если вы и Браунелл поднимете шум, прошу учесть, что через две недели никто из вас погонов не получит. На вашем месте лучше забыть о том, что вы приходили ко мне.

Две недели спустя постановлением Конгресса Купер, Браунелл и Генри Браун стали офицерами и джентльменами, младшими лейтенантами пехоты в армии Соединенных Штатов Америки.

– О чем это вы так задумались? – прервал затянувшееся молчание Клит. – Я попросил вас рассказать о себе.

Генри поднялся, отодвинул стул Маргарет, помог ей встать. Вместе они направились к выходу. Некоторые предпочитали не смотреть. Другие не могли оторваться от знакомого спектакля, главные роли в котором в день приезда исполняли практически все новенькие.

Клит, не торопясь, следовал за ними, в десяти или пятнадцати футах.

Выйдя на улицу, Генри решительно зашагал по усыпанной белыми камушками тропинке. Он знал, что делает. Он уходил из «Клиффхэвена».

Маргарет едва поспевала за ним.

– В еду что-то подмешано, – прошептала она, но Генри пропустил ее слова мимо ушей. – Этим они стараются держать нас под контролем.

Оказавшись на дороге, Генри еще ускорил шаг.

– Не отставай, – бросил он Маргарет, туфельки которой никак не подходили для быстрой ходьбы.

Клит тоже прибавил скорости, но лишь для того, чтобы держаться на прежнем расстоянии.

Шли они в полной темноте.

– Я не могу идти так быстро, – шепнула мужу Маргарет.

Генри пошел медленнее, оглянулся, чтобы посмотреть, не догоняет ли их Клит. Тот никуда не спешил, показывая своим видом, что в действиях Генри для него нет ничего неожиданного.

После первого поворота Генри различил впереди какой-то предмет, перегораживающий дорогу. Подойдя ближе, они увидели жилой фургон. На крыше сидели четверо парней, не старше Клита, в оранжевых футболках. У одного на поясе висела кобура.

Заговорил именно он.

– Мистер Браун, пожалуйста, вернитесь в свой номер. Клит покажет вам дорогу.

Генри всмотрелся в их лица. Обычные парни, ничем не отличающиеся от американцев того же возраста.

– Сам найду, – пробурчал Генри, взял Маргарет под руку, и они двинулись в обратный путь.

Клит приветственно помахал сидящим на крыше и последовал за парочкой.

Уединение номера показалось им раем. Тут же они услышали, как Клит запер дверь на замок с засовом.