Текст книги "Выживание (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

День 313 суток (27 августа 1 года).
Горы

Хотя ни один из троих не высказал недоверия к моему рассказу вслух, выражения лиц выдавали истинное отношение. Да я и сама понимала, как нелепо звучит история про человека, которого засосал внутрь камень.

– Надо вернуться и еще раз все осмотреть, – предложила Ина.

– Нет! – резко возразила я. – Что бы там ни было, не стоит с этим встречаться.

– Наоборот, – возразил зеленокожий. – Что бы это ни было, этого уже, скорее всего, нет, ведь тебя не засосало. А выяснить, что там могло произойти, гораздо важней, чем кажется на первый взгляд. Если мы здесь останемся, кто знает, не придется ли столкнуться с чем-то подобным.

– Я здесь не останусь, – покачала я головой. – Если не будет другого выхода, то отделюсь и уйду. Но здесь жить не буду.

Росс бросил на меня задумчивый взгляд.

– Но нет никаких гарантий, что ты видела реальность, а не галлюцинацию.

Такой мысли мне в голову не приходило, и теперь я вцепилась в нее, как утопающий в соломинку.

– Да, ты прав. Но все равно, прежде чем проверять, надо хоть как-то обезопаситься.

К удивлению, народ не стал отказываться от этого предложения. Со времени нашего второго рождения все видели слишком много странного и необычного, чтобы просто легкомысленно отмахнуться даже от самого фантастического рассказа.

– Можно прихватить длинный шест, за который все будут держаться, – предложил Марк. – Тогда, если что, есть шанс вытянуть.

– А еще надеть хоть какие-то снего– болотоступы, – с воодушевлением подхватила я. – Их можно почти из любых кустов сделать.

На сплетение примитивных снего-, а точнее, камнеступов мы потратили не так уж много времени. С каждой минутой вера в то, что виденное было ничем иным, как игрой воображения, крепло, и я почти успокоилась, хотя сомнение еще оставалось. В задний коридор договорились заходить вдвоем: один осматривается, а второй страхует его на расстоянии шеста. Невзирая на то, что меня тянуло лично убедиться в отсутствии трупа, первым вглубь ушел Росс, а сопровождала его амазонка, поскольку, по их мнению, я могла выдать неожиданную реакцию, а Марк с трудом пролазил в узкий проход и в случае чего не смог бы быстро отреагировать.

Зеленокожие вернулись не сразу, а когда все-таки вышли обратно, по лицу Росса я поняла, что либо сходной галлюцинацией страдаем как минимум мы вдвоем, либо, что гораздо логичней, в пещере не порождение больной фантазии. Потом вперед ушла Ина, а я страховала. Амазонка не стала задерживаться, и вскоре мы собрались в большом помещении все вчетвером.

– Комнату все же надо осмотреть получше, – сказал Росс куда-то в воздух. – Хотя бы затем, чтобы не возвращаться сюда еще раз. И останки изучить. Ина, сходишь со мной?

Поколебавшись, женщина кивнула, и они вновь скрылись в коридоре, а мы с Марком, переглянувшись, по молчаливому согласию приступили к обыску помещения, складывая все ценные вещи (то есть, в первую очередь, начальные предметы от керелей) в одно место. Все равно хозяевам пещеры они уже не понадобятся, а нам могут пригодиться. Теперь, при внимательном осмотре, стало очевидно, что пещера заброшена уже давно. Остатки продуктов на столике успели сгнить, растечься по столу и засохнуть твердой черно-бурой коркой, одежда, сейчас сухая, попахивала плесенью и пачкала нас ее спорами, а в давным-давно потухшем очаге росла целая группа мелких неприятных на вкус грибов.

– Вы закончили? – поинтересовался зеленокожий, выходя из узкого коридора с несколькими костями в руках. Наскоро упаковав вещи в найденные тут же рюкзаки, мы поспешили покинуть место чьей-то гибели.

– Выходим к реке, делим добычу и по домам? – практично спросила Ина.

После долгих споров мы рассортировали найденное на три кучки, поскольку Марк отказался от своей доли, сказав, что у него и без этого большие запасы. После этого амазонка вновь предложила возвращаться.

– Нет, у нас тут еще дела не закончены, – покачал головой Росс.

Убедившись в нашем с Марком молчаливом согласии с зеленокожим, женщина пожала плечами.

– Ну вы как хотите, а я домой, – и кратко попрощавшись, удалилась вверх по течению.

Когда амазонка скрылась из вида, Росс впился в оборотня хищным взглядом, задумчиво поглаживая бороду. Марк занервничал, потоптался на месте, почему-то виновато опустив голову.

– Я, пожалуй, тоже пойду? – негромко, с явным оттенком грусти и едва заметной ноткой надежды спросил он.

– Хорошо, – с облегчением кивнул зеленокожий, прежде чем я успела возразить.

– Занести твою долю в лагерь? – пока я раздумывала, что бы это могло значить, обратился ко мне оборотень. – Не к посвященным, а к себе. А потом ты зайдешь и заберешь.

– Да, спасибо, – все еще не понимая причины поведения Росса, кивнула я и, подождав, пока Марк скроется за поворотом скалы, раздраженно повернулась к хирургу.

– Объясни, что здесь происходит? Что Марк такого натворил, что ты его прогнал?

– Он не из нашей группы, – спокойно пояснил зеленокожий.

Я задохнулась от возмущения.

– Да какая разница?!

– Большая. Не стоит забывать, что мы – посвященные, и должны хранить свои тайны. В самой этой находке нет ничего тайного, наоборот, о ней стоит рассказать, а вот о наших соображениях и последней разведке – нет, – Росс твердо встретился со мной взглядом.

– Марк бы не разболтал!

– Он – не из нашей группы, – еще раз повторил собеседник.

– Забыл?! Не понимаешь, что он не может быть с нами из-за Рыси! – почти выкрикнула я.

– Это-то как раз не главное, – покачал головой Росс. – Его кандидатура еще не обсуждалась. Да он ни разу и не высказывал желания войти в посвященных.

– Росс, – я замолчала, пораженная его жестокостью. – Конечно, тебе плевать на Рысь и…

– Уймись! – резко прервал меня зеленокожий. – Я прекрасно понимаю, что жить с нами Марк не сможет. Но ведь мог же попытаться договориться, чтобы числиться хотя бы заочным посвященным. Нет, он не предпринимает никаких попыток сблизиться. Или… – Росс сделал выразительную паузу, с насмешкой и пониманием окинув меня немигающим взглядом. – Или у него есть для этого веские причины? – и, подождав, пока до меня дойдет его намек, продолжил. – Как бы то ни было, он ни разу не предпринял ничего для того, чтобы мы – не мы вдвоем, а наша группа – могли рассматривать его как своего.

Действительно, оборотень даже косвенно не пытался высказать свое желание участвовать. Но вовсе не обязательно просто из-за того, что не хочет стать одним из нас. Слова зеленокожего помогли понять, что есть и другая причина. Когда-то я резко и, фактически не дав надежды, (последние слова не в счет, особенно учитывая, каким тоном они были произнесены) выгнала Марка из каравана. Да, во время эпидемии он вернулся, но теперь, когда положение исправилось и надобность в лишней паре рабочих рук отпала… Марк вполне может опасаться, что мне достаточно даже не провинности, а лишь повода, чтобы снова попытаться избавиться от него. Может, именно поэтому, чем дальше отступала болезнь, тем тише и скромнее старался вести себя оборотень: не вмешивался в разговоры, не навязывал свое общение и вообще старался держаться как можно незаметнее и казаться безобиднее. А я так и не дала ему понять, что за это время его положение в моих глазах укрепилось настолько, что выгонять его (по крайней мере, из каравана) больше не собираюсь. Даже если им снова завладеет детоубийственный инстинкт, просто потребую увеличить дистанцию на безопасную.

– А если все изменится? – мне понадобилось совсем немного времени, чтобы осознать свою ошибку и принять решение, как можно попытаться ее исправить.

– Если изменится – тогда и обсудим, – пожал плечами Росс. – А пока надо возвращаться к реальности. Как по-твоему, кто погиб первым: тот, чей ажурный череп лежал у входа, или замурованный в камень?

– Замурованный, – твердо заявила я, с готовностью переведя тему. – А Йорик пытался сбежать и погиб уже… Стоп. Дверь-то была закрыта, а сама она не закрывается и одним хлопком ее не закроешь, так что если кто-то бежал в панике, то бросил бы пещеру открытой. А если наоборот, они бежали от опасности снаружи, но даже в пещере от нее не удалось скрыться…

– Снаружи только череп, – напомнил зеленокожий. – Так что причины смерти могут быть разными. Мы должны вернуться.

– Опять? – возмутилась я.

– Опять, – кивнул Росс. – Кто и от чего погиб – это принципиальный вопрос. Кстати, полюбуйся, – он протянул мне вытащенную из пещеры кость. – Ничего не напоминает?

– Еще один Йорик, – кивнула я, с первого взгляда узнав тонкую работу неведомого врага, превращающего кости жертвы в ажурное кружево.

День – вечер 313 суток (27 августа 1 года).
Горы

Оставив вещи рядом с рекой, приладив на ноги камнеступы и вооружившись длинными шестами, мы с Россом в третий раз вернулись к пещере. Зеленокожий предложил сначала осмотреть окрестности, и в результате, совсем близко и чуть выше двери, за поворотом выступающей скалы, мы нашли небольшое кладбище. Шесть овальных возвышений из крупных, практически неподъемных, камней располагались вдоль нависающей над ними скалы, на которой рядом с каждым из холмиков выбит могильный крест. Впервые за свою жизнь в новом мире я видела настоящее захоронение и, возможно, поэтому оно произвело на меня сильное впечатление. Древний Земной обычай напомнил, что за каждой из этих шести смертей стоял как минимум кто-то один, кому были не безразличны эти люди.

– Ага, ясно, – сломал возвышенный настрой Росс. – Йорик, скорее всего, отсюда.

Крайняя могила оказалась частично разрушена, так что из-под камней виднелись такие же сетчатые, как и остальные найденные останки, суставчатые ребра.

– Как раз головы не хватает, – констатировал зеленокожий, еще раз осмотрел полураскопанную могилу, а потом направился к целой и начал осторожно ее разбирать.

– Зачем? – удивилась я.

– Проверить, над всеми ли поработали «ювелиры», – пояснил хирург.

Принимать участие в вандализме не было никакого желания, но, признав обоснованным решение Росса, я присоединилась к делу раскапывания мертвецов.

– Боишься, что они погибли из-за этого?

– Да, – честно кивнул Росс. – А мы даже не знаем, где таится опасность: в воде, воздухе, пище, земле, или ее переносят кровососы. И не заразились ли мы уже.

Я судорожно вздохнула, представив, что в теле может сидеть что-то, медленно, но верно объедающее костную ткань, и с удвоенной энергией продолжила разбирать мини-курган. Наконец, под камнями показался ажурный скелет.

– Странно, что почти не сохранились мягкие ткани, – задумчиво вертя в руках берцовую кость, потянул зеленокожий.

– Их могли съесть местные насекомые и другие мелкие животные, – предположила я. – В каменной могиле достаточно щелей, чтобы они могли без труда подобраться к телу.

– Согласен, – кивнул Росс. – Но сколько бы им потребовалось на это времени?

– Может, и не так много, – пожала плечами я. – Хотя, чтобы убедиться в этом, надо захоронить труп таким образом и проверить.

– Ну трупов-то у нас в достатке, – еще раз осмотрев кость, хирург уперся ей в скалу под ногами и навалился. Хрупкая опора подломилась, распавшись сразу на три куска, так что экспериментатор пошатнулся, но устоял. – Нет, ювелиры поработали, скорее всего, уже после смерти. Кость не выдерживает даже моего веса и, если бы ювелиры поразили еще живого человека, на скелете было бы немало переломов: слишком непрочной становится ткань.

– Или они факультативные, – предположила я. – Начали еще на живом, а закончили уже после смерти.

Зеленокожий окинул меня хмурым взглядом.

– И после этого остальные называют меня садистом и пессимистом. Не понимаю, чем ты лучше, – нерадостно буркнул он. – Но, к сожалению, такой вариант не исключен. Особенно если ближе к концу жизни, когда кости стали хрупкими, больной уже не мог двигаться, например, из-за поражения мышечной ткани или суставов. Тогда переломов вполне может не быть, – решительно лишив покойника еще нескольких элементов скелета, Росс сложил их в корзину, как добычу. – Теперь – в пещеру.

– Что мы тут-то забыли? – тоскливо спросила я, когда мы добрались до разграбленного помещения. – Уже ведь установили, кто погиб первым.

– Этого недостаточно, – покачал головой зеленокожий, залезая с ногами на приподнятую над землей травяную постель и приглашающе похлопал рукой рядом с собой. – Тебе не кажется странным, что люди устроились жить в том месте, где им постоянно угрожает смертельная опасность?

– Ну, не знаю, – я задумалась. – Может, когда они селились, еще не знали, насколько велика угроза. Или были слишком ослабшими и не имели возможности двигаться дальше.

– Ослабшие люди не стали бы обустраивать пещеру, обставлять ее мебелью, заготавливать неплохие пищевые запасы – у них на это просто не хватило бы сил, – возразил Росс.

– Запасы? – скептически подняла бровь я.

– Там, внизу, остатки склада, судя по всему – продуктов, – он кивнул на проход, ведущий к замурованному в скалу скелету. – Предположим, что всего их было семеро, по количеству найденных останков. Кроватей лишь на две меньше. Причем две из них почти в полтора раза шире, что позволяет предположить, что на них спал не один человек. Выходит здесь жили все семеро, и жили не один день, успев привести пещеру в комфортабельный вид. Нет, думаю, умирать они начали не сразу, – зеленокожий окинул помещение внимательным взглядом и тяжело вздохнул. – Как ни тяжело признавать, но Сева был прав, – заметив мое удивление, Росс пояснил. – Нам не стоило капризничать, отказываясь от поселения на озере. Все последовавшие за отплытием события – тому подтверждение. По-моему, доказательств нашей глупости и самоуверенности хватает с лихвой. А теперь всем, в том числе, и тем, кто пытался доказать нам нашу неправоту, приходится расплачиваться за наше решение продолжить путь, – вспомнив полуживого инженера, я понимающе кивнула. – Ладно, ближе к делу, – прервал сам себя собеседник. – Вы кровати обыскивали?

– Нет. Но не думаю, что в них что-то прятали.

– Прятать, может, и не прятали, а вот завалиться что-нибудь вполне могло, – встав, зеленокожий начал разбирать постель, сбрасывая траву прямо на пол, и я присоединилась, чтобы как можно быстрее закончить и покинуть пещеру. Врач оказался прав. Первая же кровать дала урожай из нескольких фруктовых косточек, обломка деревянной расчески и тяжеловатого желтого камушка. Вторая не подарила ничего нового, зато третья хранила в себе настоящее сокровище – рукописный дневник. Росс решительным жестом остановил мои поползновения остановиться и ознакомиться с содержимым рукописи.

– Сначала закончим.

Нехотя признав его правоту и бросив еще один жадный взгляд на то, что может приоткрыть завесу тайны, я вернулась к обыску. В результате наша добыча увеличилась на одну ложку и перочинный нож.

– Вот теперь на берег, и можно будет почитать, – зеленокожий осторожно погладил отлично сохранившуюся тетрадь.

Выбравшись из пещеры, мы вернулись к реке, где с удовольствием избавились от порядком поднадоевших и даже натерших мозоли камнеступов.

– Ну? – поторопила я замешкавшегося Росса.

Раскрыв белые страницы, мы погрузились в изучение неразборчивого почерка, не забывая периодически осматривать окрестности: интерес интересом, а добычей становиться совершенно не хочется.

Дневник поведал нам о трагической судьбе нескольких человек, одним из которых, судя по всему, оказалась моя старая подруга по переписке. Автор рукописи вначале увлеченно повествовал о первых впечатлениях от нового мира, обустройстве селения, охоте и собирательстве, друзьях и развлечениях. Потом почти полтора месяца в дневнике не появилось ни одной новой записи, а когда они возобновились, обрывочные и беспорядочные, повествующие о жарком и ледяном аде, об отравленной пище, воде и воздухе, о мертвых и неживых и их заговоре против человечества, я покрылась холодным потом, вспомнив, как когда-то Алла говорила о том же. Дрожащие строчки рассказывали о том, как оставшихся в живых и все еще сопротивляющихся воле некромантов людей отправили вниз, на каторгу, и еще через пару недель, поняв, что победить поработителей они не смогут, пленные посреди ночи сбежали, прихватив наспех собранные рюкзаки. Несколько дней прятались в трещинах скал, удаляясь все дальше от разыскивающих их неживых. После этого сообщения в дневнике появилась лаконичная запись «ну и бредятина», и почти неделю автор не прикасался к страницам. А когда вновь взялся за ручку, рассказал о возможной болезни, вызывающей галлюцинации и всепоглощающий страх. Судя по размышлениям, автор не знал, во что верить, но с каждым новым днем все больше склонялся к варианту, что как минимум большая часть, если не весь пережитый кошмар – ничто иное, как игра больного воображения. Бредовое состояние не возвращалось, хотя всю группу продолжали мучить страшные сны. Да и не все больные оказались настроены самокритично: почти половина собиралась воевать с «мировым злом» и считала все произошедшее реальностью. Но пока они продолжали путь вниз, с гор. По дороге двое погибли: один сорвался со скалы, а другая, споткнувшись, с размаху ударилась о камень и свернула шею. Остальные добрались до подножия, где и решили поселиться. Немало места в рукописи занимали описания быта и местных особенностей. Из неприятностей в первую очередь отмечали кровососов, не встречающихся наверху, и периодические ливневые дожди, которые из-за особенностей местности превращались в настоящее бедствие: вода бурным потоком текла вниз с гор, смывая все, что не успело основательно закрепиться. Хотя физическое самочувствие людей улучшилось, вернуться к нормальному весу они так и не смогли, а, несмотря на обильное и калорийное питание, оставались такими же жилистыми. Еще через несколько дней взошла гигантская луна и подножие гор превратилось в адское место. Резкие перепады погоды, страшные многоводные грозы, землетрясения, ураганный ветер вкупе с дефицитом продуктов и постоянным страхом подорвали силы еще не окрепшего народа. Даже в периоды затишья стихий люди избегали без необходимости покидать пещеру, поскольку всего за несколько минут ситуация могла радикально измениться. Когда луна скрылась за горизонтом – горы успокоились, но для большинства было уже поздно. Невзирая на сильно смягчившиеся условия, пятеро продолжали медленно сохнуть, кожа приобрела структуру сухого пергамента, снова начались галлюцинации и приступы безумия, сопровождающиеся приливом сил. В течение трех недель погибли четверо, а пятая в один из припадков загрызла и пыталась сжечь на костре одного из двух находящихся в нормальном состоянии мужчин. Оставшееся время она провела привязанной к кровати, поскольку автор дневника боялся еще одного нападения. После похорон последней жертвы непонятной болезни мужчина начал строить планы, с целью добраться до других людей. Но, опасаясь, что может являться носителем возбудителей, вызвавших эпидемию, решил повременить и занялся пополнением запасов, на случай, если вновь взойдет «солнце ада», как окрестил автор в дневнике желтую луну. А еще через несколько дней появилась странная запись, на которой повествование резко обрывалось. «Зря я думал, что уже поправился. Сегодня снова была галлюцинация: когда ходил за дровами, видел большого морского змея, который выпрыгнул из скалы, как будто из воды и потом снова нырнул в камень.»

Я подняла голову, чтобы встретиться взглядом с расширенными от страха глазами зеленокожего.

– Из скалы…

– …как будто из воды, – продолжил Росс. – Бред. Но если…

Мы с ужасом уставились на такой обманчиво твердый камень.

– А если его не засасывало, а он просто провалился, как в жидкий асфальт, и не смог выбраться?..

– Судя по всему, камень очень быстро застыл обратно. Иначе при попытках выбраться он просто утонул бы или провалился еще глубже.

Я сглотнула.

– Ему бы повезло, если бы он выдохнул, когда застывал камень, – тихо сказал зеленокожий. – Но, судя по сточенным костяшкам пальцев, это не так. Скорее всего, мужчина погиб, ослабнув после долгих тщетных попыток вырваться из монолита, вполне возможно от жажды, съеденный заживо или сгнив. Хуже другое. Он видел «змея» вне пещеры, а значит…

– …это может повториться в любой момент и где угодно, – закончила я и потянулась к камнеступам.

Росс отрицательно покачал головой.

– Не стоит. Сейчас, гораздо важнее быстро вернуться в лагерь.

– Почему? – спросила я, недоуменно наблюдая за резкими паническими движениями, которыми зеленокожий разделял свой груз на две части: поменьше – мне и побольше – ему. Укладывая вещи, Росс решительно вырвал из тетради меньшую центральную часть записей, намочил разрыв водой и несколько раз протер о камень, стирая и пачкая края, потом убрал основную часть дневника на самое дно рюкзака, а влажные и грязные листочки – наоборот, положил поверх остальной добычи.

– Подумай, сколько времени прошло со времени захода «солнца ада»?

Прикинув в уме дату захода, я прибавила к нему сорок пять дней, то есть, примерно то время, когда луны не видно за горизонтом и похолодела.

– Завтра!

Если кошмар, описанный в дневнике, имеет под собой хоть какие-то основания, а я склонялась к тому, что имеет, то нам надо как можно быстрее убедить остальных сняться и плыть дальше. И плевать на возможные пороги: их может и не встретиться, а вот в том, что мы останемся в живых, если начнем тянуть, и у меня, и у Росса возникли большие сомнения. Нельзя терять время. Я без возражений взвалила на плеч свою долю груза, и мы рысцой направились вверх по течению.