Текст книги "Выживание (СИ)"

Автор книги: Софья Непейвода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)

Ночь 257 – 259 сутки (6 – 8 июля 1 года).
Джунгли

Моя очередь в первый раз сидеть в засаде пришлась на ночь. Вопреки ожиданию, сатанист, составлявший мне компанию, вел себя подчеркнуто вежливо. Мы тихо, не разговаривая, просидели все отведенное нам время и, только сменившись, на обратном пути второй мужчина из этого племени показал, что думает обо мне не лучше, чем остальные сатанисты.

– Какое бы ни было отношение, оно не должно мешать работе, – пояснил он, когда я поинтересовалась причиной такого резкого изменения поведения. – К тому же нам важно выяснить, насколько ты действительно замешана в этом деле. А без совместной работы разобраться гораздо сложнее.

– Это что-то изменит только в том случае, если мою вину докажут. В другом случае не вижу резона тратить лишние силы, – недоуменно пожала плечами я. – А поскольку я не воровала, вину доказать вы не сможете.

– Нет необходимости доказывать вину всем, достаточно убедиться в ней самим, – не согласился сатанист.

– А смысл?

– Смысл есть всегда, – хмыкнул мужчина. – Очень важно знать своих врагов в лицо, оборотница.

Хотя его слова обидели меня, нельзя не признать, что в них присутствует доля истины. С другой стороны, мало смысла тратить столько сил на выявление противников, если сразу же после начала основания мы разбежимся и в дальнейшем будем редко контактировать друг с другом.

Бронтозавры покинули пределы лагеря свободных уже после полуночи, и с утра, как только рассвело, свободные организовали большой совет, чтобы принять окончательное решение. К моему удивлению, выяснилось, что информация о том, что озеро образовано приливом, и дальнейшие исследования, которые не полностью, но подтвердили наше предположение, сильно уменьшили привлекательность этих земель как постоянного места жительства. Последней каплей послужило нашествие ящеров-гигантов, из-за чего убедительную победу на общем голосовании одержали желающие продолжать сплав в поисках лучшего места. Лишь волгорцы, сатанисты, несколько одиночек да Сева высказались против продолжения пути.

– От добра добра не ищут, – пояснил свою точку зрения инженер. – Кто сказал, что, продолжив путешествие, мы встретим место лучше?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Росс. – Примерно такое же уж точно попадется.

– К тому же, так больше шансов, что царский караван отстанет, и не придется делить с кем-то свою территорию, – добавила я.

– Не думаю, что Сергею и иже с ним надо нас догонять, – не согласился Сева. – Они вполне могли остановиться еще до пустыни. А уж после нее мы проплыли столько привлекательных мест… Нет, не думаю, что они еще сплавляются, скорее наоборот, мы ведем себя глупо.

– Ага, вот так прямо все и глупо, – с ехидством потянул Маркус. – Сева, а тебе не кажется, что это ваше меньшинство, высказывающее желание остаться, ведет себя не слишком умно?

– Нет, конечно! Это, скорее, вы собираетесь сплавляться до тех пор, пока вообще есть такая возможность! Не думая, что чем дольше мы плывем, тем больше времени теряем зря.

– Так уж и зря, – обиделась я. – Мы собираем сведения о мире.

– А вы готовы запереться в четырех стенах и закрыть глаза на то, что творится вокруг, – развил, не преминув исказить, мою мысль Росс.

Инженер возмущенно фыркнул, но потом взял себя в руки и понимающе улыбнулся:

– Время покажет, кто из нас был прав, – и не стал поддерживать дальнейший разговор.

Поскольку в дальнейший путь мы собирались отправиться только послезавтра вечером, время еще оставалось как на дежурство, так и на частные дела. Заинтересовавшись причиной, по которой бронтозавры предпочитают голые затопленные ветви кустарника надземным и облиственным, я нырнула, срезала голую ветку и, убедившись в ее съедобности, попробовала. Подкорка оказалась очень сладкой, хотя у надземных представителей этого вида растений подобного не наблюдалось. Ненадолго возник соблазн использовать ветки как сырье для добычи сахара, но другие дела не оставляли много времени, в результате чего я просто нарезала хорошую охапку прутьев на случай, если захочется пожевать. Их приятный вкус высоко оценили дети, с удовольствием посасывая или грызя очищенные от верхнего слоя коры побеги.

В лагере мы продолжали изображать активные поиски, но, честно говоря, мне плохо верилось, что прежний план принесет положительные результаты.

– Сейчас вор точно не высунется, – поделилась я своими сомнениями с Розой.

– Почему? – удивилась она.

– Элементарно, – я пожала плечами. – Всем ясно, что после принятого решения вор захочет забрать украденное и перенести его на свой плот. И если наш преступник не дурак, он ни за что это делать не будет.

– Ну, он же не знает, что у его схрона засада, – возразила Роза.

– Даже если не знает, – упрямо стояла на своем я. – Ведь вор может предположить, что его тайник найден. Пусть шанс небольшой, но все же не стоит рисковать жизнью ради каких-то вещей, тем более, не своих. Одно дело, если бы мы остались – тогда да, можно было бы выждать пару лет, пока все забудется и вот тогда… Нет, я бы на месте вора не пришла.

Собеседница заулыбалась.

– Знаешь, если бы вор рассуждал с твоей точки зрения, он бы никогда и вором-то стать не смог.

– Почему это? – не поняла я. – Осторожность вовсе не гарантирует законопослушность.

– Если такая осторожность, как у тебя, то гарантирует, – рассмеялась Роза. – Потому что: вдруг увидят, когда воровать будет, или потом поймают… Сама же сказала, что вещи, тем более чужие, не стоят того, чтобы рисковать из-за них жизнью.

– Ну, если так посмотреть, то, конечно, да, – вынужденно согласилась я.

– А наш вор – человек рисковый, уже просто потому, что пошел на преступление, зная, какая последует кара в том случае, если его найдут. Так что он обязательно появится у тайника. Тем более теперь, когда времени до отплытия не так много.

Роза не ошиблась. Вечером, на закате солнечного, но в разгар лунного дня, во время моего третьего дежурства, вор-таки пришел к тайнику. Если точнее – пришла. Темная оказалась права, а мы зря подозревали всех и вся. Преступление совершила бывшая жена Петра. Удивительно, до чего может довести человека жадность. Причем отнюдь не самого бедного. Нет, я могу понять, когда на преступление идут, например, ради куска хлеба, когда действительно выбор невелик, но в данном случае – нет. У Лизы ведь было все, Петр дал неплохие отступные, так зачем рисковать?

Несильный тычок в бок прервал мои размышления.

– Брать сейчас будем? – шепотом спросил сатанист.

Я кивнула.

Заметив нас, женщина, как ни странно, не пыталась бежать, а наоборот, приглашающе помахала рукой.

– Народ, смотрите, я пропавшие Петровские вещи нашла!

Лизина радость была настолько убедительной, что если бы я не видела своими глазами, как она направляется прямо к тайнику и уверенно разгребает листья, ее слова не вызвали бы никакого сомнения. По сравнению с Лизой, сатанисты, когда сообщали о находке, вели себя как преступники. Даже сейчас я на мгновение засомневалась. Но только на мгновение.

– Вещи нашли уже давно, – подойдя и крепко взяв женщину за руку, усмехнулся сатанист. – Так что оправдание не катит.

Поняв, что обман раскрылся, она рванулась, но мужчина резко заломил преступнице руку за спину одновременно подставив подножку, отчего она упала. Я держала женщину, пока он связывал ей руки, потом мы помогли ей подняться и повели в лагерь.

– Поскольку вор нашелся, мы не будем больше вмешиваться в расследование, – сообщил сатанист собравшимся дежурным. Артур кивнул.

– Ну что, вина, я так понимаю, доказана? – спросила Женя.

– Нет! – резко возразила Лиза. – Почему вы даже не пытаетесь выяснить причину?

– Причина не важна, в отличие от преступления, – холодно ответила Роза.

– Для вас, может, и не важна, но не для меня! – со слезами на глазах воскликнула женщина. – Петр изнасиловал меня и потом долго принуждал к сожительству, угрожая убить, если я откажусь или расскажу кому– нибудь.

Мы переглянулись и тяжело вздохнули. Если ее слова – правда, то расследование не приближается к концу, а только началось.

Привязав Лизу к дереву, мы отошли, чтобы обсудить создавшееся положение.

– Думаю, она имела право на компенсацию, после того, что сделал Петр, – сказала Темная. – Хотя путь ее получения выбрала, конечно, не оптимальный.

– Погоди. Сначала надо доказать, что Петр действительно так себя вел, – покачала головой я. – И если он запугивал ее все это время… А кстати, сколько они вместе?

– Насколько я помню, уже больше полутора сотен дней, – подумав, неуверенно сообщила Женя.

– Да, мы только начали сплав, а она уже с Петром жила, – кивнула Роза.

– И столько времени молчала и терпела, – потянула я. – Почему же сейчас решила уйти, да еще и украсть?

– Может, терпеть и бояться устала, – предположила Темная. – Поняла, что больше не может так жить.

– А давайте у нее спросим, чем гадать, – вмешался Артур.

Женская часть коллектива согласилась, и мы уже направились к преступнице, когда нас окликнул спешно подходящий Петр.

– Я очень перед вами виноват, – сказал он, опустив глаза. – Меня память подвела. Когда мы только остановились, я сам попросил Лизу припрятать наши вещи… ну, на всякий случай, чтобы не украли. А потом забыл.

– Почему раньше не сказал? – раздраженно поинтересовалась я. – Делать нам больше нечего, как искать то, что вы прячете! – высказав претензию, поняла, что его слова не похожи на правду. Слишком странное совпадение, что все это время Петра «подводила память», а как только преступницу нашли, так и он сразу же «вспомнил».

– Говорю же, из головы вылетело, – виновато ответил Петр.

– А сейчас обратно влетело? – спросила Темная, и по тону, которым это было сказано, мне стало ясно, что у нее доверия не больше, чем у меня.

– Ну, так уж получилось, – пожал плечами мужчина.

– Между прочим, мы должны тебя арестовать, – ядовито поведала Темная. – По обвинению в изнасиловании.

Петр удивленно вскинулся.

– Но я этого не делал!

– А вот это мы и будем выяснять, – заявил Артур.

К моему удивлению, Петр не сопротивлялся, видимо, слишком шокированный обвинением. Он позволил себя связать и прицепить к другому дереву, на достаточном расстоянии, чтобы была возможность поговорить с любым из возможных преступников без того, чтобы другой оказался в курсе.

– Наверняка слух об том, что мы арестовали его бывшую, уже разлетелся по лагерю, – сказала Женя. – Вот он и примчался ее защищать. Очень благородно с его стороны.

– Может все наоборот, – возразила Темная. – Он понял, что теперь Лиза не станет молчать об его делишках, вот и поспешил выделиться, сыграть в благородство, в надежде, что она промолчит. Или что, хотя бы, мы поверим скорее ему, чем Лизе.

– Да ну, не похоже, – покачала головой я.

– Вообще-то, по моему мнению, надо сначала всех опросить. Лизу – почему она решилась уйти именно сейчас, Петра – как у них складывалась жизнь, и соседей – что они видели, жаловалась ли Лиза и так далее, а уже потом делать выводы, – заявила Роза. – Мы, конечно, неплохо их знаем, но, может, у кого-то есть дополнительные сведения.

– Мы? – возмутилась я.

– Мы с Женей, – пояснила Роза.

– Я, кажется, уже говорила, что Лиза жаловалась на то, что Петр ее обижает, – напомнила Темная.

– Вот и выясним.

Петр старательно придерживался версии, что его бывшая спрятала большую часть вещей по его просьбе, хотя пару раз путался в показаниях, особенно когда мы стали выяснять, почему между его поручением и обращением к нам прошло так мало времени. На вопрос об отношениях в семейной жизни Петр утверждал, что она складывалась просто замечательно, между ними не было ни ссор, ни обид (а кто бы сомневался?). А когда Темная поинтересовалась, почему же тогда они расстались, стушевался и начал рассказывать сказки. Только через полчаса, измучившись и даже несколько раз наорав, нам удалось добиться более менее приемлемого ответа:

– Сам не знаю.

Лиза гораздо охотнее шла на контакт, и версия событий в ее изложении казалась логичней. По заверению Лизы получалось, что она осмелилась уйти от Петра только потому, что у нее нашелся защитник – тот самый новый ухажер, который пообещал в случае чего ее защитить. Петр же сначала угрожал ей, а когда появился сын – обещал убить ребенка, поэтому, пока она вынужденно жила с Петром, боялась вздохнуть лишний раз, и теперь, получив свободу, решила отомстить. Кстати, Лиза не пыталась изменить свои показания после того, как узнала версию своего бывшего, но продолжала утверждать, что причина ее оправдывает. На вопрос почему она просто не обратилась с жалобой к дежурным или, еще раньше, к царской исполнительной власти, тихо сказала, что не верила в то, что они смогут ее защитить.

– Я, кстати, тоже в это не верю, – заявила Темная, когда я выразила свое сомнение насчет последнего утверждения. – Пока власти будут выяснять, правду ли она говорит, жертву десять раз если не убить, то изувечить точно успеют.

– Вот и нет! – горячо возразили Роза с Женей. – Если не дежурные, то народ в целом обязательно бы встал на защиту и не дал обидеть до завершения расследования.

– Именно, – поддержали мы с Артуром. – Возьми хотя бы нынешний случай: почти сразу же после того, как прозвучало обвинение, Петра арестовали.

– Все равно – не верю! – упрямо отрезала Темная.

Опрос соседей показал, что хотя некоторым Лиза жаловалась на побои со стороны Петра и даже демонстрировала синяки, но большинство не придавало этому значения. Во-первых, потому что на все советы обратиться к дежурным женщина отшучивалась в стиле «бьет – значит любит», а во-вторых, потому что они не разу не становились свидетелями ссор и, тем более, драк между супругами. А новый муж необычайно удивился нашим расспросам и заявил, что Лиза, конечно, спрашивала его, защитит ли он ее, но при этом он не знал, что защищать надо от бывшего любовника. Кроме того, мужчина утверждал, что не он первый начал ухаживать, а это Лиза уже недели две как увивается вокруг, а он только поддержал ее инициативу.

– Ну что, обсудим? – предложил Артур, когда мы закончили опрос.

– По-моему, все очевидно, – сказала Темная. – Петр долгое время запугивал, бил и принуждал к интимным отношениям Лизу и считал, что ему все сойдет с рук, а когда не вышло, попытался себя обелить. А Лиза, когда вырвалась из под его власти, не смогла устоять и не отомстить.

– Ну, с моей точки зрения, все выглядит несколько иначе, – возразила я. – Петр ведет себя благородно уже давно: вспомнить хотя бы подаренные вещи. Лизе, когда они расстались, он также дал неплохие отступные, да и сейчас пытался защитить. Ей же показалась мало, и она решила своровать остальное. И не понимаю, почему ты не видишь очевидного.

– Просто я понимаю, что значит для женщины подвергаться систематическому насилию, – заявила Темная. – К тому же, в другом случае, как объяснить наличие следов от побоев?

– Элементарно! – усмехнулась Женя и вытянула вперед правую руку с большим, уже начавшим зеленеть синяком. – Вот, полюбуйся. И на ноге, между прочим, не меньше, – добавила она, продемонстрировав бедро. – А всего-то в лесу на склоне поскользнулась и об дерево стукнулась. Да почти у любого, если поискать, хоть пара синяков да найдется. Чем не объяснение?

– Остается вопрос: если Петр был так неприятен Лизе, то почему она столько времени его терпела? – спросила я.

– Ну тут-то как раз все просто, – вздохнула Темная. – У Петра отдельный плот, можно жить нормально, а не ютиться с другими нищими. Но я все равно не верю, что она виновата.

Я удивленно посмотрела на негритянку. А ведь сейчас она совершает ту же самую ошибку, что и я когда-то. А еще, раньше она вела себя с гораздо большей подозрительностью, а теперь, стоило Лизе заикнуться о сексуальном домогательстве, вдруг резко изменила мнение. Почему? Не потому ли, что когда-то, может, даже не здесь, а на Земле, ей самой пришлось пережить насилие? Какой на самом деле оно может оставить след в душе женщины?

– Ладно, думаю мы все уже сформировали свое мнение, – сказал Артур. – Предлагаю не тянуть и приступить к голосованию.

По уже давно установленным правилам, голосование проходило так: каждый брал символизирующие оправдание и обвинение листья, кусочки коры или цветки и по секрету от остальных решал и выбирал, какой из них оставить. После чего голосующие собирались и одновременно демонстрировали друг другу и собравшимся свидетелям свой вердикт. Такой способ выработали, чтобы не было возможности передумать в последний момент, и каждый сам нес ответственность за принятое решение. В данном случае нам надо решать судьбу сразу двух людей, потому что хотя Петр и снял обвинение, но дело слишком серьезное и касается всех. Если Лиза – вор, то она должна быть наказана.

В начале сплава я боялась, что когда-нибудь мне придется принимать решение, от которого зависят чужие жизни. Теперь это время настало, а я так и не уверена, что не ошибусь. Малодушно отказываться от возложенной на меня миссии нельзя, но страшно даже представить, от какой малости зависит человеческая жизнь, ведь за оба возможных преступления наказание предусмотрено одно – смертная казнь.

Виновна ли Лиза? По-моему – да. Она хорошо играет, но то, что мы поймали ее у тайника, да и ее собственное признание, решают дело. То, что Петр пытается ее защитить, ничего не меняет. Ведь главное – это не наказать за уже совершенное, а получить гарантию, что вор никогда не повторит преступление. Если бы она хотела просто отомстить, могла бы найти другой способ. А наше дело защитить законопослушных людей, а не найти оправдание преступнику. Даже если преступник – мать с малолетним ребенком.

Насчет Петра ситуация не так однозначна. Обвинение против него серьезно, но с трудом верится, что он способен на подобное. И тем более странно, что нет ни одного свидетеля. У него, конечно, отдельный плот, но укрытие на нем небольшое и представляет собой скорее навес, чем закрытую комнатку, так что вряд ли бы во время систематических избиений и насилия имелась возможность сохранить все в тайне. Особенно учитывая, что люди в караване любопытные: вон, у нас компьютер запросто вычислили… и не факт, что не в курсе других событий. А ведь на нашем плоту гораздо лучшая защита от любопытных глаз – взять те же стены. К тому же, попытавшись поставить себя на место Лизы, я поняла, что в ее поведении даже по ее версии много странного. Во-первых, не должна запуганная женщина так открыто флиртовать с другим мужчиной, если это угрожает жизни ее ребенка. Во-вторых, логичней было бы либо попытаться уйти от Петра сразу, либо не осмелиться сделать это и сейчас. Если же она оставалась с ним по причине вещей и плота, хотя ее не устраивали их отношения, то в этом виноват отнюдь не только Петр. Особенно, если вспомнить, что ни одного конфликта с новым мужем у Петра не произошло, а при разводе он оставил Лизе часть своих вещей. Хотя какой-то, пусть маленький, но шанс ошибки остается…

Закончив обдумывать, мы собрались перед обвиняемыми и свидетелями и каждый из нас молча продемонстрировал свой выбор. Под прицелом пары десятков глаз, в том числе и принадлежащих обвиняемым, объявить свое решение оказалось чуть ли не труднее, чем принять его. Я впервые почувствовала себя палачом. Сильно стиснув зубы, разжала кулак, демонстрируя свой выбор, при этом заставив себя не отводить взгляд от лица Лизы. В конце концов, несмотря ни на что, я решила, что она должна умереть.

Почти все судьи приняли аналогичное решение. Исключение составила Темная: по ее мнению, казнить не следовало никого. Исполнять приговор вызвался Артур, но на сей раз я не позволила себе уйти или отвернуться. Пусть мой голос не оказался решающим, но я приняла осознанное решение и теперь неважно, моя ли рука держит топор, который уносит жизнь человека.

Домой я вернулась в подавленном настроении. Да, преступник понес заслуженное наказание, но, честно говоря, очень уж хотелось, чтобы дело затянулось и окончательный выбор пришлось делать уже не нам. На следующее утро дежурных снова потревожили, но дело оказалось легким, и мы быстро нашли очередную пропажу у Растеряхи. Это событие помогло справиться с эмоциями и смириться со случившимся. Ведь если мы хотим построить цивилизацию с невысоким уровнем преступности, такую, где люди могли бы доверять друг другу, без жестких и даже жестоких мер не обойтись.

Вечером, перед отплытием, мы передали дежурство другим людям. А уже на плоту я узнала, что Петр взял на себя заботу о сыне, за небольшую цену уступил свой плот ушедшей от амазонок Темной, а сам присоединился к группе махаонов. И, по моему мнению, эти действия подтвердили невиновность Петра.