Текст книги "Оступившись, я упаду"

Автор книги: Софи Лагуна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Я дошла до Удавки. Каждый раз река была той же самой и в то же время совсем другой. Вода непрерывно текла вдоль берегов, пусть даже медленно, но она никогда не останавливалась. Я не знала, сколько сейчас времени. Уже обед? Я пыталась не думать о Кирке и о том, почему они выпивали вместе с Джейми. Почему они подружились? Но ведь Джейми не сказал бы Кирку, что он милый? И он не пошел бы с ним купаться? Но я не была в этом уверена. Чей же плач я постоянно слышу? Чьи это все-таки голоса?

Я начала сооружать из земли кресло со спинкой и боковыми сторонами, а подлокотники сделала из палок и камней. «Шон Торнтон, жители Иннисфри поздравляют вас с возвращением на родину!» Пока я работала, я напевала все громче и громче. «Вот так, попался наконец их непутевый сын!» Кресло могло вместить только Мэри Кейт и Торнтона, и никого больше. Кирку и Стиву не хватило бы места. К дереву рядом с креслом можно привязать Чудесного Коня и Сильвер. Я обняла его ствол, прижавшись щекой к коре. Торнтон произнес: «Между нами не будет никаких преград».

– Привет, Джастин!

Я подняла взгляд и увидела, как из леса выходит Джейми. Он улыбнулся мне, и мое сердце гулко забилось. Мне захотелось в туалет. Я отступила от дерева и не знала, где поставить кресло, которое сделала.

– Хороший день для купания, – сказал Джейми, когда подошел ближе.

Глаза у него были такие голубые, что я боялась в них заглянуть.

Джейми повернулся к реке. Он не заметил кресла. Сегодня он надел джинсы, и ноги у него были такие же сильные, как у отца, а руки он держал в карманах. Его светлые волосы сзади спадали на воротник. Плечи у него были широкие. Я почувствовала, будто меня здесь нет, будто только он один стоит на берегу. Но он поздоровался со мной.

– Привет, красотка.

По тыльной стороне моих рук будто провели перышком.

– Готова к купанию? – спросил он.

– Да, – ответила я. Во рту все пересохло.

Джейми расстегнул и стянул с себя джинсы. Под ними оказались шорты. Потом он расстегнул рубашку, снял ее – и я увидела его шрам, и зуб посреди него, который оставили собаки. Джейми вырос вокруг шрама, тот был в центре Джейми и решал, насколько высоким он сможет вырасти, каким сильным станет и что будет делать дальше.

Джейми сиял в лучах солнечного света.

– Идешь? – спросил он и протянул мне руку.

Она была такая большая, прямо как у папы. Когда папа брал меня за руку, моя ладонь в его казалась совсем маленькой, будто птенчик в гнезде.

Я начала стягивать платье через голову, но волосы зацепились за пуговицу. Я тянула изо всех сил, но не могла стащить платье с головы, а из-под него мне ничего не было видно. Кровь прилила к лицу. Под платьем было темно. Я чувствовала себя сейчас полной идиоткой, точно так же, как когда со мной говорили Доун и Норина и когда в школе я не могла правильно сложить буквы в слова. Мне хотелось повернуться и убежать обратно к участку деда, пусть даже с платьем на голове. И никогда его не снимать. Навсегда закрыться в своей комнате с платьем на голове.

– Не двигайся, – сказал Джейми.

Я замерла, и его пальцы пробежали по моей шее. Он стоял так близко, что я слышала его дыхание. Перышко поднялось по внутренней стороне ног, остановившись под коленями. Потом снова стало светло, и платье упало на землю рядом с нами.

Джейми взял меня за руку – он даже не заметил, какой старый у меня купальник, как он жмет мне в одних местах и свободно болтается в других. Мы спустились по крутому склону к реке и скользнули в мутную воду. Она оказалась холодной, и я обхватила себя руками.

– Ты такая милая, Джастин, – сказал Джейми.

Перышко нежно пощекотало меня сзади под трусиками купальника.

Он нырнул – и я потеряла его из виду, я вертела головой по сторонам, но Джейми нигде не было. Я посмотрела на другой берег, но увидела там только тростник, воду и деревья. Наступила тишина. Я обернулась к тому берегу, с которого мы только что спустились. Куда же подевался Джейми?

Вдруг кто-то схватил меня за ноги – и на поверхность выплыл смеющийся Джейми.

– Попалась! – воскликнул он.

Я брызгала в него водой и кричала точно так же, как любая другая девочка на школьной площадке – как обычная девчонка вроде Доун или Норины.

Джейми подплыл ближе, повернулся ко мне спиной и сказал:

– Забирайся. – Он похлопал себя по плечу. – Я прокачу тебя, маленькая русалочка.

Я положила руки на плечи Джейми, он нырнул в воду, а я крепче ухватилась за него. Мы плыли все глубже, туда, где холодно и темно, а я держала его за плечи, пока он тянул меня в глубину, в наш подводный дом. Если бы мы погрузились еще глубже, то смогли бы прорыть ход сквозь землю, ту самую, в которой хранились секреты моего папы и где было зарыто мое знание. Мы бы прокопались насквозь, наши лица и тела прорвались бы сквозь землю, – и мы оказались бы на обратной стороне, где не существует секретов и все тайное становится явным.

В груди делалось все теснее, а Джейми все дальше погружался. Я думала, что грудь у меня разорвется, но он наконец оттолкнулся от дна, и мы выплыли на поверхность и с жадностью вдохнули воздух. Джейми перевернулся и лег на спину, а я плавала на месте, наблюдая за ним. Его тело то погружалось в воду, то всплывало вновь. Он снова перевернулся на живот.

– Перекур? – спросил он и поплыл к берегу, а вслед за ним и я, и он подал мне руку, чтобы помочь выбраться на берег.

На берегу Джейми стряхнул воду с ладоней и вытащил из кармана рубашки сигареты. Когда он сел на обрыве, я взяла его за руку и подвела к своему креслу.

– Это для нас? Джастин, ты такая милая, – сказал он.

Мы сели в кресло, и Джейми достал сигарету из коробки. Он и мне предложил, но я помотала головой.

– Ты можешь затянуться моей сигаретой, – сказал он и прислонился ко мне, пока курил.

Потом, когда от сигареты осталась половина, он передал ее мне, и я легонько затянулась, задержала дым во рту, потом выдохнула и даже не закашлялась. Когда Джейми наклонился вперед, чтобы затушить сигарету о землю, я увидела его шрам.

– Можешь потрогать его, если хочешь, – предложил он.

Я не шелохнулась.

– Ладно тебе, он же не укусит. Помнишь? Потрогай.

Джейми взял меня за пальцы и положил их на шрам. Во рту у меня пересохло. Я провела пальцами по красным волнам посредине шрама, и Джейми вздрогнул. Я отдернула руку.

– Продолжай, – попросил Джейми.

Но я не продолжила. Мне больше не хотелось его касаться.

Джейми откинулся на спинку кресла – и она упала на землю, а вслед за ней и мы. Джейми рассмеялся.

– Так было славно, когда мы были детьми, помнишь? – спросил он.

– Ага, – согласилась я.

Он снова сел.

– Сколько тебе лет, Джастин?

– Тринадцать. Скоро будет четырнадцать.

– Скоро?

– Через несколько месяцев.

– А сколько мне лет, как думаешь?

– Я не знаю.

– Почти двадцать. Чуть старше тебя, верно? Ты меня боишься?

– Нет.

– Нет?

– Нет.

– Я тебя не слышу!

– Нет.

– Громче.

– Нет.

– Я тебя все равно не слышу. Ты меня боишься?

– Нет! – крикнула я. – Нет! Нет! Нет! Нет!

С дерева с хриплым вскриком взлетел какаду.

– Так-то лучше, – заметил Джейми.

Мы сидели и смотрели на реку. Я думала спросить его про Кирка, но не хотела что-то останавливать или менять. Я не знала, хочу ли услышать его ответ.

Джейми поддевал ногами землю, пока не насыпал два небольших холмика.

– Странно было сюда вернуться, – сказал он. – Столько всякой фигни произошло… – Он говорит со мной или сам с собой? – Мне было хорошо с тобой, Джастин. Ты не такая, как… остальные.

Я сглотнула. Что он имел в виду под «не такая»? С кем он меня сравнивает? С Кирком и Стивом?

Он посмотрел на часы.

– Надо будет это повторить, – произнес он и повернулся ко мне: – Ты согласна?

– Да, – кивнула я.

– Мило. – Он покачал головой, встал и начал надевать джинсы.

Я смотрела, как он продевает ремень через пряжку, и перышко щекотало мне внутреннюю поверхность ног. Джейми протянул руку и помог мне подняться на ноги.

– Никто не сравнится с тобой, Джастин, – сказал он. – Ты не похожа на других местных девчонок. – Он рассмеялся. – Я мог бы поиграть с тобой, а затем бросить.

Он не выпускал мою руку, пока мы шли к его «валианту». Я не могла ни глотать, ни говорить. Перышко продолжало щекотать меня под купальником. Когда мы дошли до его машины, он сказал:

– Я еду в город. Хочешь, подвезу тебя до дома?

– Нет, – ответила я.

– Я найду тебя, и мы что-нибудь придумаем, – пообещал он, сел в машину и завел мотор. – Увидимся, Джастин, – сказал он через открытое окно.

– Увидимся.

– Джейми.

– Что?

– Увидимся, Джейми, – сказал он.

Я почувствовала, как жар приливает к щекам.

– Увидимся, Джейми.

– Так-то лучше. – Двигатель заревел, Джейми улыбнулся мне, затем повернул на дорогу и вскоре скрылся из виду.

Когда стало совсем темно, я пошла обратно к участку деда, пустой живот урчал от голода. Я казалась себе чистой и легкой. Улыбка Джейми забрала все, что накопилось во мне со времени моей первой ошибки. Больше не было ни родов ногами вперед, ни побега Донны, ни Майкла, ни Стейси, ни Пентриджа, ни старшей школы Эчуки. Джейми стер все неправильные слова, которые я когда-либо говорила или писала, и я стала чистой, как белый, нетронутый лист бумаги.

42

Той ночью перышко выбралось у меня из-под пижамы и рисовало мне картины, как мы с Джейми вместе гуляем по улицам Дублина. Это был фильм «Тихий человек». Джейми сжал кулаки и сказал своему противнику: «Я так зол, что готов убивать». Во сне шрам на спине Джейми стал дорогой к недостроенному дому Стейси. Шерри кричала: «Мамочка! Вернись домой!», а я держала ее на руках и говорила: «Ждать осталось недолго».

Днем я или уходила на реку, или бродила по Хенли-трейл и высматривала, не покажется ли «валиант». Заслышав шум мотора, я замирала на обочине и ждала, а сердце начинало учащенно биться. Когда я понимала, что это снова не он, то чувствовала себя опустошенной и разбитой. Но машины встречались редко, и я уходила к реке и занималась своим убежищем. Я сделала шкафчики от пола до самого потолка, вырыла погребок для припасов и соорудила из толстых веток оконную раму. Тихий человек из Дублина стал шерифом Ченсом из Аризоны. Я была Фитерс, или Мэри Кейт, или Мэтти Росс. Я плавала под водой с Джейми, погружаясь на его спине все глубже и глубже, пока наконец, продравшись через речное дно, мы не выныривали по другую сторону, где уже ничего нельзя было скрыть.

Мне стало трудно есть. Иногда кружилась голова. Больше для меня не существовало ничего, кроме Джейми. Не было больше ни тети Риты, ни Майкла, ни Черного Красавца, ни Джо Эванса. Никто ни по кому не тосковал. Никто не мучился в разлуке. Мне не нужны были ни ответы, ни буквы, ни слова.

* * *

В субботу утром я снова была на Хенли-трейл, когда появилась машина. «Это не может быть он, это не может быть он, я не буду смотреть, потому что это не он». В первый раз за все время я не остановилась и не повернулась к машине. Она притормозила, поравнявшись со мной, и голос Джейми произнес:

– Тебя нелегко найти.

Я не знала, как остановиться.

– Бойкот, да? – спросил он.

Я продолжала идти.

– Джастин, стой, – сказал Джейми.

Я не могла. Я так долго ходила взад и вперед по этой дороге, столько дней подряд, что уже не знала, как остановиться.

– Джастин, ладно тебе! – Голос у него стал резким, и я наконец остановилась. – Так-то лучше, – проговорил он. – Дай-ка мне на тебя посмотреть. Я скучал по тебе, красотка.

Перышко пробежало по коже под юбкой.

– Ты вечером не занята?

Я покачала головой и вытерла капельки пота с губ.

– Хорошо, – сказал он. – Как насчет того, чтобы я встретил тебя тут, прямо на этом месте? – Он посмотрел на деревья и дорогу. – И мы бы куда-нибудь поехали? Купим рыбу и картошку и поедим где-нибудь у реки? Как тебе?

Я кивнула.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда… в пять. Нормально?

– Нормально, – ответила я.

– Ах, она умеет говорить! – Он откинул голову и рассмеялся, и электрические разряды от него осветили дорогу так ярко, что я видела все отсюда до самого Иннисфри.

Я вернулась к участку деда и обнаружила его на кухне.

– Пойдем покормим курочек, – предложил он, и мы направились к курятнику.

– Здравствуйте, девочки, – сказал дед. Он сменил воду в поилке, посмотрел на меня и проговорил: – Джастин, а ты все растешь.

Дед вытащил из коробок для несушек три яйца, отдал мне и спросил:

– Будешь обедать?

– Да, – ответила я, и пусть даже меня слегка мутило, а живот казался плоским и легким, я съела все, до последнего желтого жидкого кусочка.

Дед сыто рыгнул и свернул папиросу.

– Как же здорово, что я взял тебя к себе, Джастин, – сказал он. – Есть с кем поделиться яичницей.

Я вытерла желток с подбородка, и дед улыбнулся.

– Сколько сейчас времени? – спросила я.

– Час дня, – ответил он.

В следующий раз, когда я его об этом спросила, он сказал:

– Какая к черту разница, сколько сейчас времени? Ты что, куда-то собралась?

– Да.

– Куда еще, боже правый?

– К Доун.

– Когда?

– В пять. Нужно выйти чуть раньше.

– Я тебе скажу, когда будет почти пять, ладно?

– Ладно.

– Как ты к ней попадешь?

– Ее мама заберет меня у камня.

– Как поживает ее мама?

– Хорошо.

– Здорово, что ты снова увидишься с Доун, – сказал он. – Доедай хлеб.

Я вытерла хлебом тарелку и стала ждать пяти часов.

43

Дед так и не сказал мне, когда пришло нужное время. Он сидел в своем раскладном кресле возле костра, кидал курочкам хлебные корки и пил пиво. У ног его лежала груда пустых банок. Он курил и разговаривал с огнем:

– Черт возьми, Рэй, о чем ты только думал? Да ты вообще ни черта не думал, вот в чем беда. – Он поднялся и пошел к воротам со стороны реки. – Старый ты мерзавец, Петушок, – сказал он. – Я знаю, знаю – это твои курочки, старый мерзавец. Иди сюда, поболтаем немного.

Мне не хотелось снова спрашивать у него: «Пять часов уже скоро или еще нет, дед?» – и я просто дождалась, пока он пойдет за очередной банкой пива, и ушла. Я шла по тропе к тому месту, где впервые встретила Джейми. Я не знала, сколько уже прошло времени. Я примяла траву вокруг, потом села, скрестив ноги, и оперлась подбородком на руки. Джейми был родным братом Стейси. В ту ночь, которую я провела в ее фургоне, его не было в городе, он уехал на шахты Гуниэллы вместе с Брайаном. Он не видел, что произошло со Стейси. Но он знал, что Стейси с Брайаном больше не вместе. Она больше не могла быть ему женой. Она больше не могла жить одна. Думал ли Джейми, что это с ней сделал мой отец? Я снова услышала плач и зажала руками уши, пытаясь заглушить его.

Когда я подняла взгляд, то увидела, что по дороге едет белый «валиант». Я вскочила на ноги. Плач прекратился.

Машина подъехала ближе, Джейми высунулся из открытого окна.

– Прости, я опоздал, – сказал он и открыл пассажирскую дверь. – Садись.

Я села в машину. В ней пахло пеплом и бензином. Джейми смотрел на меня, и в лице его светились электрические разряды. Глаза сияли так ярко, что в них невозможно было заглянуть. Он повернул на дорогу. По одной стороне бежала река, а с другой стороны находилось Йоламунди. Дорогу обступали деревья. Высоко в небе кружили орлы. Мне хотелось ехать все дальше и дальше, через лес, вечно сидеть рядом с Джейми и смотреть на орлов в небесах. Он вырулил на шоссе.

– Куда мы едем?

– За пивом, – ответил он и дотронулся до моего колена. Перышко защекотало ноги, поднимаясь до трусиков. – Ты же не против?

– Нет.

Он доехал до бара Йоламунди и припарковался перед ним на улице.

– Вернусь через минуту, – сообщил он.

Я наблюдала, как он зашел в бар. Увидев, что мама Норины, миссис Раймс, вышла на парковку из магазина, я сползла под сиденье и не вылезала, пока она не ушла. Она знала, где сейчас мой папа, об этом знал весь город. «У вашего папы, пропади он пропадом, всегда так – или все, или ничего. Или он свободен, словно птица, или заперт в чертовой клетке», – вот что Релл говорила мальчишкам. Все знали, где он.

Наконец из задней двери бара вышел Джейми с тремя бумажными пакетами в руках и сел в машину.

– Я ведь не слишком долго там пробыл, правда?

– Не слишком.

– Начинаешь дерзить, да?

От его улыбки у меня голова пошла кругом.

Джейми доехал до места, где через Йоламунди пробегает Муррей, и оставил машину на речной парковке. Он вышел первым, взяв с собой бумажные пакеты, затем открыл мою дверь. Он поклонился мне и сказал: – Приветствую вас, принцесса.

Я не знала, куда девать взгляд. По тропинке мы вышли к реке, широкой и мутной. Там, где линия воды опустилась ниже, из земли торчали корни эвкалиптов. На отмелях к воде склонялись ветви ивы. Каждое дерево на берегу тянулось к реке, будто вода звала его, просила подойти ближе. Мы сели на берегу.

– Рад снова видеть тебя, Джастин, – сказал Джейми. Ноги у него были будто две дороги, по которым можно съехать на землю, соскользнуть по ботинкам и отправиться дальше. Он откинулся назад, опираясь на прямые, сильные руки. – А ты рада меня снова увидеть?

– Ага. – Говорить было тяжело.

Джейми наклонился и поцеловал меня в щеку – легко и быстро, будто коснулся крылом. Кровь запульсировала в венах. Джейми отвернулся и вытащил из пакета банку пива.

– Это для меня, – сказал он, затем вытащил из другого пакета большую зеленую бутылку и показал мне: – А это для тебя.

Потянув за кольцо, он открыл свою банку, затем открутил пробку у зеленой бутылки и сунул ее мне в руки. – Держи, – сказал он и отпил большой глоток из банки. – Теперь твоя очередь, красотка.

Дед всю жизнь выпивал, как и отец. Я видела, как Кирк и Стив тоже пили пиво у деда, когда тот засыпал, но сама я еще никогда в жизни не пробовала спиртного. Я приложила горлышко бутылки ко рту и подняла ее. Напиток взрывом обжег мне горло, я закашлялась, задыхаясь, и жидкость вытекла мне на подбородок. Когда я вытерла ее, Джейми снова сказал: «Какая же ты милая», а внутри меня разлился огонь, он двигался от горла к желудку, нагревая кожу. Мне казалось, что я пью горячие жидкие мятные конфеты.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Джейми. – Тебе хорошо?

– Хорошо.

– Должно быть хорошо, эта чертова бутылка стоила целое состояние. – Он пальцами стер капли напитка у меня с подбородка. – Ну и пусть. Ты того стоишь.

Я отхлебнула еще немного. Теперь я знала, почему дед много пил, когда оживала его бактерия: напиток должен был сжечь ее дотла.

Я видела, что по тропинке вдоль реки идут еще ребята. Это были кузен Джейми, Лэки и еще один парень, мне незнакомый. Что они здесь делают? Джейми знал, что они придут?

– Привет, Джейми, – сказал Лэки, глядя на меня.

Ему, должно быть, уже пятнадцать. Он принес с собой магнитофон.

Другой парень был таким же взрослым, как и Джейми.

– Привет, Стю, – сказал Джейми.

– Начали без нас? – спросил Стю.

– Ага, – ответил Джейми. – Ваше здоровье. – Он наклонил банку в их сторону.

Я сделала еще глоток горячего мятного напитка. Лэки и Стю сели рядом с Джейми. Неужели Джейми хочет, чтобы они тоже остались? Он разве не собирался остаться только со мной?

Джейми передал Лэки один из бумажных пакетов, и мальчишки вытащили из него банки с пивом. Лэки нажал на магнитофоне кнопку, и заиграла музыка. «Детка, что это было, я стал лишним в твоей судьбе? Детка, что это было, когда я приехал к тебе?» Я закрыла глаза и увидела, как из-за деревьев к нам выходит папа, а за ремень у него заткнут «смит». «Детка, что это было, отчего ты снова грустишь? Разве не знаешь, как сильно я люблю тебя, мой малыш?» Папа взял меня за руку, потянул к себе и сказал: «Моя любимая дочка», а песня все продолжала звучать. «Милая крошка, когда я тебя обнимаю, я знаю, что ты моя, и я целую тебя». Когда я снова открыла глаза, Лэки смотрел на меня так, будто знал что-то, чего я не знаю.

Раньше мы с Лэки часто играли. Он съезжал по желтой горке сразу за мной. В его волосах, на спине и на плечах тоже были мыльные пузыри. Но Лэки знал, что мой отец сделал со Стейси. Он не уезжал в Гуниэллу, как Джейми, он всегда был здесь. Я отпрянула от него, спрятавшись за Джейми, и продолжила маленькими глотками пить зеленый напиток. Я не понимала, почему здесь Лэки и Стю, почему мы не можем остаться одни, как Мэри Кейт и Торнтон.

Джейми оставался рядом со мной, сжимая мою ладонь.

– В последний раз, когда она пересохла, мы поймали там тридцать штук трески. И не удочкой, а просто острогой. Ленивые твари.

– Потроха у трески дико воняют, – сказал Стю. – Ты когда-нибудь замечал? Они пахнут мертвечиной.

– Зато мясо сладкое, – возразил Джейми. – Превосходное.

Мне захотелось в туалет. Картинка сменилась. Сначала на ней были только мы с Джейми, а сейчас на ней остались только несколько Уорлли и еще кто-то. Я попыталась встать, но меня качнуло.

– Чуть дало в голову, а, Джастин? – сказал Лэки.

В первый раз с тех пор, как мы были друзьями, Лэки произнес мое имя.

– Нет, – сказала я. Голос прозвучал громко и развязно, будто принадлежал кому-то другому, не мне.

– Куда-то собралась? – спросил Джейми. Я не хотела говорить ему, что хочу в туалет, но он сам догадался. – Попудрить носик? – Я кивнула. – Не задерживайся надолго, – сказал он мягко.

Я глубоко вдохнула и пошла прочь от реки, в гущу леса. Когда я скрылась из виду и больше не слышала их, я нашла большое дерево, стянула трусики и присела за ним на корточки. Моча ударила в землю тугой струей. Я посмотрела вверх, на деревья, и увидела, как медленно вращается над ними небо, потом опустила взгляд на землю, по которой проделывали дорожки струйки мочи, и в них тонули муравьи и маленький жучок. Я пошатнулась и чуть не упала, когда подвинула ногу. Закончив свои дела, я встряхнулась и встала, затем натянула трусы и побрела обратно к ребятам.

Я не слышала, что они говорят, до меня доносился только смех. Я видела, как у берега на кромку воды приземлилась банка из-под пива. Парни были уже совсем большие, и я очень сильно от них отличалась. Я была гораздо младше их. Мне внезапно расхотелось к ним возвращаться. Захотелось уйти к своему убежищу, ведь оно отсюда недалеко. Они даже не заметят, что я ушла. Там я могла зарядить винтовку, сесть на спину Сильвер и скакать рядом со своей подругой, рекой Муррей. Я могла напиться речной воды, чтобы вымыть из себя горячую мятную жидкость, и тогда ноги снова будут меня слушаться и ко мне вернется собственный голос.

– Эй, Джастин! – Это кричал Джейми, он меня заметил. – Эй! – снова крикнул он. – Посмотри-ка, кто к нам пришел! – И я увидела, что по тропинке, с другой стороны, к нам идут Кирк и Стив. Джейми что, их тоже пригласил? Кирк увидел меня и, похоже, удивился не меньше, чем я. Он приветственно поднял руку.

Пришли мои братья – и опять Ли и Уорлли были вместе, как в старые добрые времена. Их трое, и нас трое. Я почувствовала, что снова уверенно держусь на ногах, и зашагала к берегу. Кирк удивленно поднял брови. Он перевел взгляд с меня на Джейми.

– Что ты тут делаешь? – спросил он меня.

– То же, что и ты, – ответил Джейми.

Он старше и крупнее Кирка. Только он из всей компании мог покупать пиво, он не должен был ходить в школу и устроился на работу в шахты Гуниэллы. Джейми передал Кирку и Стиву по бутылке пива и похлопал по земле, приглашая меня снова сесть рядом.

Лицо Кирка помрачнело. Он мой старший брат и совершенно точно знает, что дед не хотел бы меня здесь видеть. Они раньше никогда не видели, чтобы я пила спиртное. Они знают, что дед бы мне не разрешил. Они все-таки мальчишки, а я – девочка.

«Останься со мною, мой ангел, и дай мне свою любовь, ведь если уйдешь ты, то я не смогу сказать, как тебя я люблю», – пел магнитофон.

Кирк сел с другой стороны, рядом с Лэки и Стю. Они все начали пить и говорить одновременно. И снова мы были вместе, Ли и Уорлли, я больше не была в одиночестве. Кирк и Стив знали, какие у деда правила, они знали, что мне всего тринадцать. Знали, что я была младше всех, что во мне ничего такого не было, что Джейми мог поиграть мною, а потом бросить.

Я снова прислонилась к Джейми. «Иди в мои объятья, детка, позволь обнять тебя». Я отпила еще глоток. Я пряталась за Джейми, он прикрывал меня, будто убежище. Пусть даже при этом он разговаривал с другими ребятами, но он был со мной. Я чувствовала его поцелуй на своей щеке. Пусть даже картинка сменилась – теперь на ней Уорлли вместе с Ли пили пиво, – его поцелуй остался со мной. Я прижала ладонь к щеке. Мне было тепло. Горло, лицо, желудок, ноги и руки – все стало таким теплым, что мне казалось, будто я сейчас растаю. Казалось, что до этого времени ничего не было, ничего не происходило, ничего не терялось.

Кирк пил пиво и, прищурившись, наблюдал за мной. Он повернулся к Джейми, и они болтали, смеялись, смотрели на реку и кидали в нее камни.

– Здорово будет наконец убраться из этого места, – сказал Кирк.

– Да, это большая страна. Не поймешь это, пока сам по ней не поездишь.

– Ты когда-нибудь проезжал через всю страну?

– Да, черт возьми. Только не в моем драндулете. В нем я бы застрял в пустыне с концами.

– На месяц.

– Ага. Но ведь там нет девчонок. А вообще-то есть, но они старые. Ни одной молоденькой.

– Дерьмово.

– Да, дерьмово – не то слово.

– Дерьмово. – Стив повторил слова Кирка, он всегда их повторял, пытаясь сделать своими собственными.

Только я знала, что у него никогда это не получится. Он тоже знал.

– Как ощущения, милашка? – шепотом спросил у меня Джейми.

Становилось все темнее. Зеленое пламя напитка бушевало во мне, теплое и мятное.

– Мне хорошо, – сказала я.

Он повернул меня к себе и снова поцеловал. Я видела, что Кирк и Стив внимательно на нас смотрят. Наши взгляды встретились.

В одном взгляде я увидела все наши годы, проведенные вместе, наши хижины-убежища, совместные игры на реке, общего отца в тюрьме, наши планы, как вытащить его оттуда. Стив отвернулся, но Кирк продолжал смотреть на меня. Папа не отвечал на вопросы Кирка, не смотрел на него, не учил его стрелять, ничему его не учил, вообще ничему. Папа бросил Релл ради моей матери. Все об этом знали. Джейми знал. И Лэки тоже. Дед тоже знал. Весь Йоламунди знал, что папа выбрал мою маму, а маму Кирка бросил. Кирк выпил еще пива и запустил в реку еще один камень. В выражении его лица, в изгибе губ, в пустых глазах я увидела все дни, проведенные им без папы. Все дни, проведенные в ожидании – когда же папа научит его стрелять, водить машину, драться, что говорить, когда смеяться. Каждый день Кирку приходилось изображать, что он все это умеет, но на самом деле он и понятия не имел, как это делается, ему приходилось притвориться. Точно так же, как мне с чтением, ему оставалось только догадываться о правильных ответах. Единственный человек, которого он знал лучше, чем себя, – это я. Заиграла песня про лестницу в небо. Кирк, Стив и Джейми стали подпевать, а я закрыла глаза и видела лестницу, которая закручивается вокруг звезд. Никогда не знаешь, будет ли она идти дальше, но она все шла вверх, поднималась все выше и выше.

Когда песня закончилась, Кирк поднялся на ноги, смял под ногой пустую банку из-под пива и кинул в воду еще один камень. Я смотрела на него.

– Увидимся, Джастин, – сказал он, глаза у него блестели.

Я не могла ничего ответить. Мятный напиток так размягчил мои слова, что ни одно не могло выйти наружу. Я была не в состоянии сказать ни «пожалуйста, не оставляй меня здесь одну, Кирк», ни «забери меня с собой», ни «я же еще маленькая». Я ничего не могла сделать. Кирк улыбнулся мне – глаза у него были похожи на глаза отца и одновременно на глаза Релл – и оставил меня одну. Стив шел за ним, он всегда был позади него. И даже если они мне и братья – то только наполовину.

44

Остались только Джейми, Лэки, Стю и я. В лунном свете виднелась река, покрытая легкой рябью. Я слышала ее тихую музыку, словно к каждому гребешку маленькой волны было привязано по крохотному колокольчику.

– Еще? – спросил Джейми. Не дожидаясь ответа, он приложил к моим губам зеленую бутылку.

Я видела очертания деревьев на другом берегу Муррея. Если бы меня ждала моя секретная лодка, я могла бы отвязать ее и поплыть к другому берегу. Я могла бы пойти дальше. Мальчишки о чем-то болтали, но я их не слушала. Я не узнавала их голоса. Кто еще там был? Там раздавался еще один голос, мужской, похожий на голос Джейми. Кто это? Они говорили про машины, про скорость и кто окажется быстрее, если надавить на педаль газа. Лэки сказал, что может доказать свои слова. «Валяй», – предложил Джейми, а еще один парень сказал, что он засечет время. Лэки возразил, что у «форда» двигатель мощнее, а Джейми ответил: «Иди к черту, „форд“ приедет в два раза быстрее». Я выпила еще и перестала скучать по Кирку и Стиву, мне больше не хотелось, чтобы они остались. Все, что мне было нужно, – пить дальше. Джейми притянул меня ближе к себе: сквозь футболку и джинсы я чувствовала, где наши тела соприкасаются. Я слушала перезвон речных колокольчиков и их голоса. Джейми обнимал меня – и мне было этого достаточно. Я была частью его мира, и мне не нужно было искать слова, никто не просил меня говорить.

Я закрывала глаза и видела под рубашкой Джейми его шрам, две красные волны разделялись, и показывалась полоса между ними. Мальчишки все болтали. Они говорили: «Гребаное шоссе, уйма копов, а ты слышал, что случилось с Шоном? Его раз тормознули копы, но стоило ему от них убраться – через десять минут его тормознули другие!» Они разговаривали с Джейми так, будто он был главным, как мой папа, они хотели, чтобы он смеялся над их шутками, чтобы ему нравилось то, что они говорят. Никто не велел мне проваливать, никто не повторял, что у меня торчат зубы или что я тощая, слишком тощая, как палка или скелет. Никто так не говорил, потому что я принадлежала Джейми. Он сжал мою руку – и казалось, что у наших пальцев есть свой язык, который знаю даже я, они говорят без слов. Джейми передал мне бутылку, и, когда я глотнула из нее, мне больше не было больно.

Все собралось воедино в одно и то же время. Шрам Джейми, разговор наших тел, речные колокольчики, ночное небо, голоса кузенов и друзей Джейми – все это сплелось в одеяло и окутало меня. Мне казалось, что с тех пор, как я родилась ногами вперед, с тех самых пор, как сбежала мама, когда я сделала свою первую ошибку, мне всегда было холодно – а теперь я наконец-то согрелась.

* * *

Мне снилось, что на коленях у меня сидит Шерри. Она улыбалась и дергала меня за волосы, маленькие кулачки поднимались и опускались в такт музыке – перезвону речной воды, песне в магнитофоне. Я слышала голоса. Видела звезды. Лестница уводила меня прямо в небо.

* * *

В следующий раз, когда я открыла глаза, я увидела падающую звезду. Никто не мог встать у нее на пути. Ни другие звезды, ни планеты, ни кометы, ни огромные расстояния. Звезда знала, куда ей нужно лететь, прорезала ночную черноту и оставляла в небе след, который можно увидеть из Антарктиды. Я попыталась поднять руку, чтобы показать на нее Майклу: «Смотри, смотри! Майкл, смотри! Звезда знает, куда ей нужно лететь. Видишь? Звезда все решает!» – но не могла даже пошевелиться. Я почувствовала, как меня берут на руки и куда-то несут. Кто меня нес? Папа? Или дед? Ночное небо качалось и прыгало у меня над головой. Меня замутило, к горлу подступила тошнота. Я слышала, как открылась дверь машины. Кто-то положил меня внутрь и сел рядом. Я лежала на спине. «Майкл, Майкл, ты видел звезду?»