Текст книги "Любите ли вы САГАН?.."

Автор книги: Софи Делассен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

В июле, то есть через пять месяцев после свадьбы, уже появились упорные слухи об их разводе. Говорили, что Саган ведет ночной образ жизни, а он – дневной. Ходили разговоры о том, что именно Ги отдает указания слугам, когда нужно составить меню. Супруги старательно опровергали информацию, которая начала просачиваться в газеты. Несколько месяцев спустя романистка уехала в Клостер, в Швейцарию, для завершения своей первой театральной пьесы «Замок в Швеции». По возвращении обе истории закончились одновременно: написание ее пьесы и ее замужество. «Одним прекрасным утром мы проснулись и без каких-либо объяснений поняли: это конец», – вспоминал Ги Шёллер. С горечью в сердце Саган покинула улицу Университе и перебралась в квартиру на улице Бургонь, 52, а ее муж вернулся в свою прежнюю холостяцкую квартирку, которую он сохранил за собой. Они еще встретятся до того, как развод будет зафиксирован официально. «В Сен-Тропезе, куда каждый приехал со своим новым другом, мы встречались тайком, в укромных местах, предоставленных нашими друзьями, – будет рассказывать потом романистка. – Дворики, узкие улочки, поспешные объятия, ночные кабаре, дневные пляжи служили нам пристанищем. Тем не менее перед законом мы еще были мужем и женой, и я обманывала моего любовника с моим мужем. Это было похоже на пьесу Жана Ануйя, это было забавно, но скорее не забавно, а жестоко». И в заключение: «На террасе кафе «Гас-сен» в объятиях Жана Поля, который нравился мне и сильно нравился другим женщинам, я стала понемногу забывать Ги».

Франсуаза Саган и Ги Шёллер одновременно подали на развод через своих адвокатов, мэтров Крокеза и Зауэрвейна, выдвинув вескую причину: они не созданы для семьи. 12 февраля 1960 года в 11 часов они предстали перед мэтром Дуйя, председателем суда, который констатировал невозможность примирения. Развод официально был провозглашен 29 июня 1960 года при признании обоюдной вины супругов и без назначения каких-либо алиментов.

Бывший мсье Саган иронизировал: «Все, что останется после моей смерти, это строчка в биографии Франсуазы Саган». Ги Шёллер скончался 25 октября 2001 года в возрасте восьмидесяти шести лет в американской клинике в Нейи.

5
НЕПОКОРНАЯ

Франсуаза Саган проводила свои дни в Экмовиле, ничего не делая, так как погода очень хорошая, слишком хорошая для того, чтобы работать. Новая владелица усадьбы Брей садилась на трактор только для фотоснимков, иногда играла несколько партий в белот или кункен[18]18
  Карточные игры.


[Закрыть]. Она предоставила себе заслуженный отдых. Разве не поставила она точку в рукописи своего четвертого романа «Любите ли вы Брамса?..», написанного в Сен-Тропезе? Профессионал в своем деле, издатель Рене Жюльяр предпочитал пока еще ничего не говорить об этой книге, выход которой планировался на 1 сентября 1959 года. Он сделал ставку на эффект неожиданности – вот почему ни один из 150 тысяч экземпляров первого тиража не попал в руки журналистов до намеченной даты. Франсуаза Саган в качестве основной темы романа выбрала одиночество. Тридцатидевятилетняя Поль, декоратор, после развода живущая одна, вот уже шесть лет встречается с Роже, который считает ее слишком старой. Она знает, что у него продолжительный роман с другой взбалмошной женщиной по имени Мэзи, но у нее нет ни желания, ни смелости с ним расстаться. Мысль о том, что она может ему изменить, не приходит ей в голову до тех пор, пока она не встречает Симона, юношу двадцати пяти лет. Молодой адвокат, стажер, проникается к ней страстью, ухаживает за ней и знакомит ее с музыкой Брамса… Так на время ему удается вытеснить Роже из жизни Поль. Против всякого ожидания, Роже выигрывает партию. Симон исчезает, а Поль возвращается к своему прежнему любовнику и к прежней жизни, сотканной из сплошного ожидания: «В восемь раздался телефонный звонок. Еще не сняв трубку, она знала, что услышит сейчас. «Извини, пожалуйста, – сказал Роже, – у меня деловой обед, приду попозже, если только, конечно…»[19]19
  Саган Ф. Любите ли вы Брамса… // Собр. соч. Т. 2. Москва, МП «Фирма Арт», 1992. С. 120.


[Закрыть].

«Эта драма одиночества в духе Корнеля меня не слишком поразила, – отмечал Матьё Гале в журнале «Арт». – Саган возвращается к прежним любовным историям, но на этот раз с большей серьезностью. Из всех ее романов это, безусловно, самый разноплановый, самый зрелый и самый глубокий. Нет и намека ни на внешний лоск, ни на эпатаж». Эмиль Анрио в газете «Монд» уточнял, что в первом издании книги в заголовке стоял вопросительный знак, который потом был заменен «усеченным» многоточием, состоящим всего из двух точек. Это изменение пришлось ему не по вкусу: «Выбирая между ребяческой и общепринятой пунктуацией, мы отдадим предпочтение первому порыву романистки и ее издателя». Итак, статья была озаглавлена «Любите ли вы Брамса?». «Технически и с литературной точки зрения этот вариант заголовка кажется мне наиболее удачным, – писал он, – но в нем (романе) не содержится ничего нового из того, что мы могли уже читать в предыдущих, – это значит, что он вызовет меньший интерес».

29 октября толпа собиралась на бульваре Сен-Жермен у входа в издательский дом Жюльяра. Здесь автор книги раздавала автографы, в то время как поклонники, десятками подходившие к романистке с книгой «Любите ли вы Брамса..», просили сказать им несколько слов. Луи Гро, журналист газеты «Комба», протянул микрофон молодой светловолосой женщине, одетой в костюм из темного ситца. Несмотря на царящее возбуждение, Франсуазе Саган удалось объяснить, в чем состоит основа ее романа. «Теоретические поиски меня совершенно не интересуют, – сказала она. – Я пишу, пытаюсь найти какой-то акцент, тембр голоса, который мне подходит, это значит, что я скорее с Нимье, Блонденом, Лораном, Франком, нежели с представителями «нового романа»: А. Роб-Грие, М. Бютором и Н. Саррот».

Четвертый роман был продан тиражом в 265 тысяч экземпляров. Они добавились к 3 миллионам книг, подписанных Саган и уже реализованных во Франции и за границей. Строились гипотезы относительно общей стоимости ее авторских прав. Эти баснословные суммы постоянно привлекали внимание любопытных. Как и «Здравствуй, грусть!», и «Смутная улыбка», роман «Любите ли вы Брамса..» также будет экранизирован. Именно Анатоль Литвак, родившийся в Киеве в начале века, автор таких фильмов, как «Предатель», «Побежденный город» и «Ночь генералов», взялся за постановку Противоречивых любовных похождений Поль, Роже и Симона, который отныне станет Филиппом. Все лето окна усадьбы Брей будут широко распахнуты – знак, что ее знаменитая владелица здесь, а толпа ее друзей разгуливает по лужайке. Сюда, в этот небольшой городок вблизи порта Онфлёр, она заезжала чаще всего во время своей дачной жизни. Саган перестала посещать пляжи Сен-Тропеза: там сейчас слишком много народу.

Этим летом в Экмовиле Франсуаза Саган принимает Анатоля Литвака и артиста Энтони Перкинса как ради удовольствия, так и ради дела. С врожденным чувством гостеприимной хозяйки она с гордостью демонстрирует окрестности, мчась на значительной скорости на одном из своих спортивных автомобилей. После того как знакомство с местными достопримечательностями было закончено, романистка со своими новыми друзьями взялась за нелегкую работу: они должны были сравнить роман Саган со сценарием, написанным по нему Сэмюэлем Тейлором. Время не ждет, так как съемочные площадки в Булонь-Бийянкуре зарезервированы уже с 15 сентября. Итак, вся команда в сборе. Сценарий под названием «Good-bye Again», экранизация романа «Любите ли вы Брамса..», имел все шансы на успех благодаря участию замечательных актеров: Ингрид Бергман (Поль), Ива Монтана (Роже Демаре) и Энтони Перкинса (Симон). Как только съемочная группа приехала в столицу, последний тотчас бросился искать места, где можно хорошо провести время. Он разучивает твист с Режин и Исследует весь левый берег Парижа. «Я провожу все мои вечера на Сен-Жермен-де-Пре, – трезвонит он. – Я знаю этот-квартал как свои пять пальцев, и что самое восхитительное – меня здесь не узнает никто». Ив Монтан, самый занятой актер, с радостью согласился участвовать в этой авантюре. Что до Ингрид Бергман, то она была взволнована встречей с постановщиком фильма «Анастасия», снимаясь в котором она покорила всю Америку. «Good-bye Again» будет поставлен точно по роману «Любите ли вы Брамса..». Даже слишком точно. Для того чтобы снять одну, ставшую легендарной сцену, Анатоль Литвак заказал макет клуба «Эпи» на киностудии в Булонь-Бийянкуре. Желая придать эпизоду больше достоверности, он разослал двести приглашений завсегдатаям парижских ночных клубов. Таким образом, статисты в этом фильме – те самые люди, которые постоянно посещали клуб «Эпи». Даже Франсуаза Саган сыграла саму себя рядом с Саша Дистелем, Марселем Ашаром, в то время как Жан-Пьер Кассель танцевал с Софи Литвак – манекенщицей, работающей у Жака Фава, женой режиссера и большой подругой Франсуазы Саган. В баре Ирвин Шоу и Морис Дрюон потягивали настоящее виски. Популярный американский киноактер Юл Бриннер, появление которого в Булонь-Бийянкуре на «роллс-ройсе» было чрезвычайно эффектно, не расставался с фотоаппаратом, увековечивая настоящих и ненастоящих актеров. Всем было известно, что фотография – его страсть.

Для Франсуазы Саган этот фильм – настоящий успех. В первый раз ей понравилась экранизация ее романа. В открытом письме постановщику фильма она вновь поздравила и поблагодарила его: «В течение двух часов я совершенно позабыла, что эту историю написала я сама, что эти имена мне знакомы. Поль, Симон, Роже приобрели благодаря тебе определенный образ, жесты, значимость, которые я бы не сумела больше отделить от моих вымышленных персонажей».

17 мая 1961 года фильм по роману «Любите ли вы Брамса..» был представлен на фестивале в Каннах, в октябре планирорался его широкий показ. «Но где же Брамс и Саган?» – вопрошает Пьер Ларош из журнала «Нуар э блан». «Когда искусство рассказчицы растворяется в фильме и остается лишь забавная история, это все равно что не остается ничего», – пишет он. «Фильм «Любите ли вы Брамса..» соберет толпы кинозрителей, – предсказывал критик из газеты «Монд». – Анатоль Литвак превратил нежный и пронзительный роман Франсуазы Саган в сентиментальную комедию в духе Голливуда. От «сагановского» мироощущения, которое может нравиться или нет, но которое существует, не осталось практически ничего». Мишель Дюран из сатирического журнала «Канар аншене» выразился более резко: «Франсуаза Саган пишет по одному бестселлеру в год, надеясь на экранизацию и успех, которого добьется ее «дорогой Толя». Говорят, что ей не везет с экранизацией романов. Думаю, это не так. Она очень дорого продает свои авторские права и ничего больше не требует от кинематографа. Что же касается сюжетов романов и фильмов, то эти истории о неверных мужчинах и женщинах, которые успокаиваются с молодыми мальчиками, а потом возвращаются к своим прежним мучителям, мне давно уже порядком надоели, но это всегда будет нравиться непритязательным зрителям». В целом профессиональные кинематографисты выходят с показа с чувством, что фильм сделан ловко, так как его постановщик предпринял все возможное, чтобы удача сопутствовала ему, экранизировав бестселлер всемирно известного автора и собрав пять наиболее популярных актеров. Заголовок газеты «Франс суар» прекрасно резюмирует ситуацию: «Любите ли вы Брамса..» – удачная встреча пяти талантов». У картины будет колоссальный коммерческий успех. Кроме того, музыка к фильму у всех на устах. Одна из песен, «Когда ты спишь рядом со мной», на слова Франсуазы Саган и на музыку Жоржа Орика – настоящий шлягер. Ее записал Ив Монтан в чудесной, полной шарма и легкости манере. Одновременно египетская дива Далида включила ее в свой последний альбом, записанный на студии звукозаписи «Баркли». Здесь она исполнила также песни «Поговорите со мной о любви», «Останься со мной» и «Ночи Испании». Музыка к кинофильму включила еще четыре фрагмента: «Love Is Just a Word» в исполнении Дианы Кэррол и «No Love» на музыку болеро, музыкальные темы «Good-bye Again» и «Когда ты спишь рядом со мной» заимствованы из третьей части третьей симфонии фа-мажор Брамса в джазовой аранжировке.

В начале 60-х годов Франсуаза Саган начала делать блестящую карьеру на новом поприще, как это было шесть лет назад в литературе. В театральном мире ей тоже довелось испытать острые ощущения: победы и поражения, панический страх, безумный смех. Особое восхищение у нее вызовут «магия кулис, репетиции и все, что с ними связано, серьезность, с которой актеры задают вопросы, и открытие ими совсем другой правды, чем та, о которой писалось в пьесе…» Эта история началась совершенно случайно в Кудрэйе, в домике с мельницей, через несколько дней после того, как Франсуаза Саган закончила свой третий роман, «Через месяц, через год», и как раз перед дорожной катастрофой, которая чуть было не стоила ей жизни. Знаменитая романистка, журналистка по случаю, автор песен и либретто к балету прибавила еще одну грань к своему творчеству: она написала первый акт пьесы для театра. Саган призналась, что мало знакома с театральным искусством, так как ей не часто приходилось с ним сталкиваться. Разве что в детстве, когда она со своими родителями ходила рукоплескать Эдвиг Фейер в пьесе «Дама с камелиями».

«Я выплакала все свои слезы», – вспоминает она. Чуть позже в Сен-Жермен-де-Пре она присутствовала на спектакле «Мухи» Жан-Поля Сартра в театре «Вьё Коломбье».

«Я открыла для себя драматическое искусство в книгах, – говорит она. – У меня не было возможности часто ходить в театр, к тому же спектакли мало занимали меня». Из любопытства она прочитала несколько пьес Пиранделло и Жана Ануйя. Но ее образованность в этой области слишком незначительна, а ведь она хотела пуститься в новую авантюру.

Этот черновой вариант пьесы, написанной в Милли-ля-Форе, долгое время лежал у нее в ящике стола, пока Жак Бреннер, директор журнала «Кайе де сезон», распространяемого издательством «Жюльяр», не попросил эту рукопись. Перерыв все в своем кабинете, она нашла первый акт этой пьесы и вручила его Бреннеру. Он опубликовал его в сентябрьском номере своего журнала за 1959 год под названием «Замок в Швеции». Андре Барсак, постановщик и директор театра «Ателье», а также внимательный читатель журнала «Кайе де сезон», сразу же заинтересовался первыми диалогами персонажей. Он тотчас познакомился с автором, подбодрил Саган и попросил продолжить работу над пьесой» обозначив завязку, место действия и конец. «Андре Барсак прочитал пьесу и сказал, что ему понравилась моя тональность. Он попросил меня кое-что переделать. Пьеса была не длинной, но ей не хватало основной сюжетной линии. Намерения героев не были достаточно ясны. Юмору не находилось места под рампой… В театре необходимо делать узелки, чтобы потом их развязывать». Романистка согласилась на все предложения режиссера, выбрала новое место действия – швейцарские горы, затем пересмотрела сценарий и также внесла изменения. Как и ее персонажи, она оказалась в занесенном снегами одиноком месте, которое казалось ей ужасным. На расстоянии Андре Барсак следил, как продвигается написание пьесы. Через три недели, не более, она была закончена. Теперь в ней шестьдесят страниц и три акта. Обстановка довольно необычна, чего нельзя сказать о персонажах, сюжете и завязке. «Приходится, – уточняет Франсуаза Саган, – так или иначе всегда немного повторяться, что бы ты ни делал. И здесь речь идет об одиночестве, об отсутствии нежности между людьми. Заметьте, это не грустная пьеса. Это, скорее, комедия, некоторые эпизоды которой вполне драматичны».

Персонажи, по странной фантазии одетые в костюмы времен Людовика XV, оказываются отрезанными от внешнего мира. Снежные заносы не позволяют им покинуть замок в течение четырех долгих зимних месяцев. Хьюго Фаль-сен (Филипп Нуаре) живет вместе со своей сестрой Агатой (Марсель Арнольд), с женой Элеонорой (Франсуаза Бирон), с зятем Себастьеном (Клод Рич, который в последний момент заменил Роже Пеллерена), старым слугой Гюнтером и Фредериком (Жан-Пьер Андреани), дальним родственником Хьюго и Агаты, которого шантажируют и который сам становится шантажистом. В огромном замке проживает также его первая жена, Офели (Анни Ноэль, вскоре ее заменила Элизабет Ален), которую он когда-то назвал умершей, чтобы жениться на другой.

Декорации были готовы, и артисты набраны; репетиции должны были начаться 12 января 1960 года на сиене театра «Ателье», в день, когда газеты официально сообщили о разводе супругов Шеллер. На нескольких фотографиях романистка и ее муж в конце романтического приключения почти не смотрели друг на друга и держались на расстоянии. Насколько тяжело Саган пережила этот разрыв? Успокаивалась ли она в кругу актеров, которые играли все лучше и лучше с каждый днем? Ей хотелось присутствовать на всех репетициях. Она с трудом выкроила неделю каникул до генеральной репетиции. Из глубины зала Франсуаза пыталась делать замечания актерам своим тихим голосом. «Это очень полезно и интересно, – говорила она Клод Саррот, пришедшей к ней в гости на улицу Бургонь, чтобы расспросить о впечатлениях для газеты «Монд». – Сначала мне было очень странно слушать, как люди произносят текст, который я написала, не думая ни о ком лично. Сейчас мне это кажется даже забавным».

В репертуаре театра «Ателье» пьеса «Замок в Швеции» пришла на смену пьесе «Л’Этуф-кретьен» Фелисьена Марсо, которую Барсаку так и не удалось поставить, и следует за произведением «Яйцо». Пьеса была завершена 9 мая 1960 года, планировалось несколько торжественных вечеров для ее презентации. Первый – для чиновников из Министерства национального образования, как говорят, очень взыскательной публике. Потом пришел черед критиков судить о проделанной работе. И наконец, последнее представление состоялось для друзей, богемы и для всего Парижа. Франсуаза Саган волновалась, она вся была в напряжении, ее охватил страх. До поднятия занавеса она пропустила последний стаканчик в кафе напротив, где был включен телевизор. Строго одетая, в черной вязаной кофте и серой юбке, она впилась взглядом в голубой экран, покусывая ногти. Шла рубрика «Пять самых важных новостей», посвященная как раз спектаклю «Замок в Швеции», звучал отрывок из ее интервью, и показывались некоторые фрагменты пьесы, снятые во время репетиций. На первых спектаклях она предпочитала оставаться одна, уединяясь в ложе, расположенной на авансцене. Прохаживалась взад и вперед, выкуривая четверть сигареты, писательница прислушивается к реакции публики. Она может успокоиться – отзывы превосходные. Андре Барсак наконец вздохнул спокойно: «Я очень горд, я нашел настоящего драматурга, сочетающего качества романиста». Роже Фрей, министр, представляющий премьер-министра, покинул зал в восхищении: «Я ждал разочарования, но был приятно удивлен». Принц Али-Хан признался: «Я смеялся как безумный». Мадлен Рено восклицает: «Я никогда не сомневалась в драматическом таланте Франсуазы. Ей удалось создать в этой пьесе ту же романтическую атмосферу, что и в романах». Даже сам Жан Ануй не мог скрыть удивления: «Никогда не видел, чтобы публика из первого ряда так веселилась». Друзья Саган Жак Шазо и Софи Литвак среди прочих проникли за кулисы, чтобы обнять автора, поздравить ее и сказать, что это полный успех.

Реакция критиков, ожидавших Саган, однозначна. Самый влиятельный, Жан-Жак Готье поздравил автора, высоко оценивая качество драматургии. Он заявил, что Саган «сочинила жестокую сказку, поставленную в комедийном стиле», и похвалил игру артистов: «Особенно я хотел бы отметить очень остроумную игру Анни Ноэль, мсье Филиппа Нуаре, который из всех послевоенных актеров более всего приближается к Пьеру Ренуару. У него та же сила, насыщенность таланта и напряженность присутствия. И наконец, Клода Риша, абсолютно изумительного актера, который проявил здесь свой богатый, разноплановый талант, необыкновенную проницательность, язвительность, черты, проступающие здесь с необыкновенной четкостью». Бертран Пуаро-Дельпеш также не менее восхищен: «Как в романах Франсуазе Саган не пришлось идти на ощупь для самовыражения, так и в театре она быстро овладела этим профессиональным мастерством». Что до Франсуа Мориака, то он не смог присутствовать на первых спектаклях своего «маленького очаровательного монстра», но поддерживал ее морально, читая диалоги из ее пьесы. Его размышления относительно романа «Замок в Швеции» датированы в «Новом блокноте» 13 марта: «Она знает, что я люблю ее и считаю, что у нее гораздо больший талант, чем ей приписывали на литературном факультете. Сегодня он проявился в спектакле «Замок в Швеции», и только грипп помешал мне пойти смотреть эту пьесу, чтение которой я заканчиваю в восхищении и потрясении. Малейшая реплика ее пьесы свидетельствует о невидимом мастерстве, об утонченной элегантности, поданной в слегка небрежной манере, что в театре считается вершиной самого рафинированного искусства». Критика, в свою очередь, была несколько удивлена, что на этот раз Саган следовала более классическим канонам. «Я уже решила, что выбираю классический театр. Мне нравится эта несколько старомодная сторона. К тому же и сам театр – явление, вышедшее из моды, за исключением нескольких культурных центров, где несчастным измученным зрителям, которые пришли после работы, показывают пьесы Брехта или Пиранделло. Я нахожу, что это проявление ужасного снобизма, а ведь им следовало бы показать пьесы Федо, чтобы развлечь их». Для первого спектакля «Замок в Швеции» это настоящий успех, и 21 июня Ассоциация директоров сцены и режиссеров единодушно вручает Франсуазе Саган премию Бригадье.

У этой пьесы будет долгая жизнь. Через месяц после постановки стало известно, что ее будут показывать на Бродвее. За исключением Марселя Ашара, Жана Ануйя, Фелисьена Марсо и Андре Руссена, не многим актерам французского театра приходилось выступать перед американской публикой. Продюсер Роже Л. Стивенс заранее попросил текст пьесы. В ноябре 1960 года Франсуаза Саган отправилась в Соединенные Штаты, чтобы присутствовать на репетициях. Через три года после создания, то есть с мая 1963 года, спектакль «Замок в Швеции» вновь включили, в репертуар театра «Ателье». В этом году у Андре Барсака были две неудачные постановки: «Сатир из Ля-Вилетт» и «Франк V», и он очень рассчитывал на пьесу Саган, чтобы спасти положение., Название спектакля вновь появилось на афише, но с другим составом актеров: с Жаком Франсуа (он заменил Клода Рича), с Доминик Розан, Франсин Бер-же, Элизабет Ален и Марселем Арнольдом. Спектакль продолжил свою жизнь и на экране. Четыре года спустя после создания его поставил Роже Вадим, однако без блеска, хотя на афише знаменитые имена: Моника Витти, Жан-Клод Бриали, Курт Юргенс, Сюзан Флон, Жан-Луи Трентиньян и Франсуаз Арди. Сцены тщательно отрепетированы, но камера слишком медлительна, что лишает интригу и диалоги персонажей определенного динамизма, шарма и юмора. В памяти из этой экранизации останется только героиня, сыгранная Франсуаз Арди. Певица в стиле «йе-йе» делала первые многообещающие шаги в кинематографе, но впоследствии ей не захочется продолжать свою артистическую карьеру.

Через тридцать семь лет после создания пьеса «Замок в Швеции», ставшая классическим спектаклем, будет представлена на фестивале в Анжу в 1997 году и годом позже в Театре Сен-Жоржа в Париже. Постановщиком будет Ан-ник Бланшето, а Николя Вод сыграет роль Себастьяна, за которую получит премию Мольера в номинации «За лучшую мужскую роль года».

1960 год преподнес немало сюрпризов. Франсуаза Саган не только успешно дебютировала в театре с классическим спектаклем, но и включилась в борьбу за права женщин. Если раньше за ней закрепилась репутация легкомысленной дамы, то теперь она вызывает уважение.

Жизель Халими – адвокат одной алжирской девушки двадцати двух лет по имени Джамиля Бупаша, приговоренной к смертной казни. 10 августа ее арестовали в столице Алжира, затем направили в Эль-Биар, пересылочный пункт, и посадили в камеру предварительного заключения. Ее обвинили в соучастии в нескольких покушениях, в чем она призналась под пытками: ее посадили на бутылку и подвергли электрошоку. Мэтр Жизель Халими добилась того, что ее подзащитная смогла подать жалобу для начала следствия. Ей также удается отложить судебный процесс. В мае по возвращении в Париж Жизель Халими встретилась с Симоной де Бовуар и предложила ей написать статью в газету «Монд», чтобы привлечь внимание к этому делу, на что последняя согласилась без промедления. Адвокат надеялась, что и Франсуаза Саган встанет на ее сторону. Она обратилась за помощью к Филиппу Грэнбаку, главному редактору журнала «Экспресс», который и рассказал все подробности этого процесса автору романа «Здравствуй, грусть!». Возмущенная до глубины души, Франсуаза Саган тотчас села за машинку и написала статью, которую озаглавила «Девушка и благородство». Писательница начала с перечисления фактов. Она сделала вывод: «Такова эта история. И я в нее верю. Несмотря на все мои усилия, я была обязана ей поверить. Я говорю об этом, потому что мне стыдно. Потому что я не понимаю, как интеллигентный человек, обладающий благородством и властью, пока еще ничего не предпринял. Не надо мне говорить, что он очень занят. Калита – нишка, который бил ногами Джамилю, отвечая на протесты ее отца, утверждавшего, что «де Голль запретил пытки», ответил: «Де Голль тут ни при чем» (я смягчаю его слова). Во всяком случае, людей не пытают, используя его имя».

Джамиля была помилована благодаря активным действиям адвоката Жизель Халими, Симоны де Бовуар и Франсуазы Саган. Замученная алжирская девушка станет сюжетом рисунка Пабло Пикассо и полотна Роберто Матта, названного «Пытка Джамили».

Франсуаза Саган доказала, что чувствует себя обязанной откликаться на важнейшие общественные явления. Вот что, вероятно, навело на мысль Филиппа Грэнбака из журнала «Экспресс» поручить ей написать репортаж о событиях на Кубе. В июле 1959 года, до того как приехать в Экмовиль, романистка совершила путешествие в качестве журналистки. Ее сопровождал брат, Жак Куарез, который только что потерял свою двадцатисемилетнюю жену – таков был трагический эпилог ее длительной депрессии. У них остался ребенок, годовалая девочка. На Кубу Жак Куарез послан в качестве фотокорреспондента.

Кубинцы с радостью встретили знаменитую французскую романистку. В субботу, 24 июля, у трапа самолета ее приветствовали, как главу государства, военным маршем («Революционный марш Движения 26 июля»). Брат и сестра сели в «кадиллак» и направились к гостинице «Ривьера», настоящему разрушенному дворцу в центре Гаваны. Франсуаза Саган, как и другие 50 собратьев по перу из Китая, Германии, Англии, США, присутствовала на праздновании годовщины создания Фиделем Кастро Движения 26 июля. Семь лет тому назад он принял командование армией, состоящей из восьмидесяти человек, и повел ее на штурм казарм в Сантьяго-де-Куба. Сегодня он пригласил кубинский народ отпраздновать знаменательное событие на месте бывшего партизанского подполья в Сьерра-Маэстра. Оно находится в тысяче километров от столицы. Все журналисты, в том числе Франсуаза Саган и ее брат, направились туда на поезде, перевозящем сахарный тростник. Он двигался крайне медленно, со скоростью 10 километров в час. Они прибыли на место назначения в 5 часов пополудни, уставшие, обессиленные и голодные. Некоторые даже потеряли сознание под лучами знойного солнца, проникающего через оконные решетки поезда. Они присутствовали на церемонии. Толпа скандировала: «Cuba si; Yankee по!» Наконец появился Фидель Кастро. «Он большой, сильный, улыбающийся, усталый, – заметила Франсуаза Саган. – Благодаря телекамере одного любезного фотографа я могла рассмотреть его поближе. Он произвел впечатление очень доброго и очень усталого человека. Толпа выкрикивала его имя: «Фидель!» Он смотрел на собравшихся с беспокойством и нежностью». На площади писательницу больше интересовал народ, нежели его лидер. По возвращении во Францию она написала большую статью «На Кубе не все так просто», опубликованную в двух номерах журнала «Экспресс» – от 4 и 12 августа 1960 года. «Создается впечатление, что на Кубе все хорошо, – писала она. – Есть только несколько «но». Фидель Кастро пообещал выдвинуть свою кандидатуру на выборы через год после взятия власти, но он этого не сделал. Профсоюзные лидеры были заменены людьми Кастро, газеты конфискованы, нет больше свободы прессы, и результаты самые неутешительные». В тот момент на Кубе у Франсуазы Саган не было случая быть представленной кубинскому премьер-министру, который после трехчасовой речи тотчас улетел на вертолете. Он казался усталым, на грани нервного срыва. «Я тоже была совершенно на исходе сил, – призналась романистка. – За последнюю неделю я в течение 110 часов находилась в путешествии – в поезде, машине, самолете. Сейчас я на целый месяц поеду отдыхать в Нормандию».

В начале 60-х годов, как и большинство французов, Саган обеспокоена судьбой Алжира. С 16 сентября 1959 года и после шестилетней войны ситуация резко изменилась. Генерал де Голль сообщил по телевидению, что возникает «необходимость объявить сегодня о самоопределений», с тем чтобы народ Алжира самостоятельно решал свою судьбу. По мнению президента, имеются три возможности: «полное отделение», «офранцуживание» и «независимый союз». Французы, живущие в Алжире, удивлены и возмущены. В марте 1960 года де Голль совершил поездку в Алжир, где заявил, что Франция останется в этой стране. Но переговоры, проводимые с Фронтом национального освобождения в Мелуне, не дали положительных результатов: Франция требовала прекращения боевых действий, а Фронт отстаивал свое право на самоопределение. Кроме того, сеть помощи Фронту, Жансон, была раскрыта. С апреля благодаря этой помощи удалось опубликовать и распространить антивоенные произведения: «Дезертир» Рене Морьена и «Отказ» Мориса Машино. Фронт направил свою деятельность на представителей интеллигенции, убежденных, что их идеи будут поддержаны. Их надежды не были обмануты – образовалась группа, которая составила и подписала «Декларацию о протесте против войны в Алжире». Сначала она появилась за границей в «Темпо пресенте», затем в «Нойе Рунд-шау» и, наконец, во Франции в четвертом номере журнала «Верите-либерте» за сентябрь – октябрь, который будет тотчас конфискован, а его директор обвинен в провокации военных к непослушанию. Октябрьский номер журнала «Там модерн» выходит с двумя чистыми листами, первоначально предназначавшимися для «Декларации», но издатель отказался ее публиковать. Под этим антимилитаристским документом, более известным под названием «Манифест 121-го», поставили свои подписи Жан-Поль Сартр, Андре Бретон, Ален Роб-Грийе и Морис Бланшо, автор окончательного варианта. За ними последовали двести человек, желавших поставить свою подпись, которые сразу же попадали в поле зрения правительства Мишеля Дебре. Флоранс Мальро вызвала гнев своего отца, подписав этот манифест. Андре Мальро, который в то время был одним из министров де Голля, получил суровые нарекания в свой адрес со стороны премьер-министра.