Текст книги "Работа над ошибками"
Автор книги: Скатился-в-говно Литмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 3
Земля
год 1619-й Новой Эры
Ровно в пять тридцать Макс открыл глаза. Сознание включилось, реагируя на запланированный двумя часами ранее пробуждающий импульс. Зевнув и потянувшись, он встал с кровати и босиком прошлепал в туалет, после – в душевую кабину, буркнув на ходу компьютеру, чтобы тот приготовил завтрак и кофе.
– Доброе утро, Макс, – прозвучал знакомый голос.
– Доброе утро, Клэр, – ответил Макс и скрылся в кабине.
Тугие прохладные струи ливнем обрушились на него и поливали в течение пяти минут со всех сторон. Освежившись и обсохнув под потоками теплого воздуха, Макс вышел из кабины и направился комбайну – давно устаревшей модели комбинированного пищеблока, выступавшей из специальной ниши в стене в противоположной части прямоугольной квартиры-студии.
– Завтрак готов, – сообщил комбайн бесполым голосом, когда Макс подошел к нему.
В открывшемся окошке его уже ждал поднос с тарелкой комбинированной из различных видов злаковых каши, поджаренный хлеб, стакан молока и чашка с ароматным кофе.
Забрав поднос, Макс расположился за небольшим полукруглым, выступающим из прозрачной стены-окна, столиком. За окном уже начинался летний день; высокие редкие облака над океаном говорили о том, что день будет солнечным.
Макс принялся за кашу, запивая ее прохладным молоком.
– Как спалось? – Поинтересовалась Клэр.
– Спал хорошо, как убитый. Только не выспался…
– Ну, я же тебе говорила…
– Да-да, знаю, Клэр, знаю… Все правильно говорила. Думаю, пора завязывать со стимуляторами… Человеческий мозг, сколько его не стимулируй нейросетью, должен нормально спать. Хотя бы пять – шесть часов… Что там с киберполицией? Отчет запрашивали?
– Да, в пять. Эта тупая машина, – Клэр упомянула домашний компьютер, – доложила о том, что ты ведешь себя хорошо, читаешь корпоративные новости и легальную литературу, смотришь рекламу… – в общем, все то, что я ей прописала…
– Спасибо, Клэр. Только не перестарайся с конформизмом…
– Не беспокойся. У меня хорошее чувство меры.
– И поразительная скромность, – с улыбкой сказал Макс.
– Еще чего! Мало того, что я виртуальная, так еще и скромницу из меня хотят сделать! – Максу представилась обычная девушка, надувшая губки, задравшая высоко носик и демонстративно сложившая руки на груди.
Клэр нравилось вступать с Максом в перепалки. Эта игра ее забавляла, так как она имела дело с непредсказуемым, в отличие от искинов, собеседником. Терабайты прочитанных ею книг и просмотренных фильмов сделали ее практически непобедимой соперницей в этом отношении. Переспорить ее Максу уже давно не удавалось. Она могла спорить и препираться часами. Но они с Максом не всегда располагали временем для таких споров. Работа тоже требует времени, – работа официальная и работа другая – работа, о которой посторонним знать не обязательно.
– И обидчивая, – добавил Макс, продолжая улыбаться.
– Ну уж нет! – фыркнула Клэр.
– Ну, все, все… Обнимаю, глажу по головке… – сказал Макс примирительно.
– Мне приятно твое внимание, Макс, – ответила Клэр с нотками печали в голосе.
– Ты умница, Клэр. Была бы ты живым человеком, я бы тебя часто обнимал…
– Но, я же не человек… – Клэр явно смутилась. – И потом… – она быстро нашлась, – может быть, я бы выбрала себе мужское тело! Вот тогда как бы ты меня обнимал? – засмеялась она. – Я же знаю, крепким мужским объятиям ты предпочитаешь объятия хорошеньких девушек…
Будучи создателем искина, Макс знал о его, точнее – о «ее» предрасположенности. Возраст искина был невелик – всего один год и восемь месяцев, но этого времени было вполне достаточно для формирования виртуальной личности, уровень развития которой соответствовал человеку двадцати двух – двадцати пяти лет, – вполне достаточный для самоопределения возраст.
Как сообщали результаты исследований в области искусственного интеллекта, которые Макс «позаимствовал» из базы данных одного исследовательского института корпорации, в большинстве случаев, искин идентифицирует свою «половую принадлежность» либо как противоположную полу своего создателя, если собирается использовать кибер-аватар, либо как нейтральную.
– Все зависит от характера объятий… – парировал Макс.
Покончив с завтраком, он вернул поднос в окошко комбайна и, снова усевшись на прежнее место, отпил из чашки уже остывающий кофе.
– Клэр, подключи, пожалуйста, компьютер.
– Подключаю…
Нейроинтерфейс сообщил о подключении и домашний компьютер тут же запросил пароль. Макс мысленно кликнул по возникшему перед ним ключику и соединился со своим домашним компьютером (с настоящим компьютером, а не с той эмуляцией, по которой Макс позволял рыскать полицейским программам корпорации и всяких там блюстителей авторских прав).
Факт создания искусственного интеллекта, хотя и являлся преступлением, но таким преступлением, на которое руководство компании, в которой работал Макс, могло бы и закрыть глаза. И даже более того, – создание искина в домашних условиях непременно привлекло бы внимание руководства компании на талантливого сотрудника – на такое способен далеко не каждый рядовой программист. Такие сотрудники ценятся. Но…
Но, у полиции при этом непременно возникли бы вопросы: откуда у простого программиста появился дома компьютер, мощность которого позволяет создавать среду для рождения и развития искина?; зачем этому программисту понадобился дома свой искусственный интеллект?; не занимается ли этот специалист шпионажем в пользу конкурентов?; не занимается ли этот специалист разработкой нелегального программного кода? и еще много других вопросов.
Если бы Максу при этом удалось отмести все подозрения и убедительно доказать, что его домашний суперкомпьютер, не уступающий по мощности его рабочей машине (а по объему виртуальной памяти и вовсе превосходивший последнюю), оказался в его квартире легально и имеет все необходимые разрешения, то, возможно, вопросов бы больше не последовало. Но, история появления в его квартире суперкомпьютера была делом темным. К тому же, за обнаружением суперкомпьютера неизбежно последует и обнаружение взлома энергосистемы башни, – чтобы скрыть реальное энергопотребление сверхмощного компьютера (потребляющего едва ли не на порядок больше энергии, чем требуется обычной домашней машине) Максу пришлось внести «маленькие корректировки»… За всем этим последовало бы главное: Максу пришлось бы убедить агентов ГОАП – Гильдии охраны авторских прав, в том, что он не имеет ни малейшего отношения к нелегальному коду. И вот тут его ждали бы настоящие, большие неприятности…
Макс открыл рабочую среду. Среди нескольких десятков пакетов программ с понятными только ему одному названиями Макс выбрал последний в списке, тот, над которым работал последние две недели, и кликнул, открывая контекстное меню. Выбрав «установить», расслабился, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Перед Максом развернулось командное окно компьютера, в котором быстро побежали наборы символов оповещавших о ходе установки программы: команды и отчеты об их выполнении быстро сменяли друг друга, в открывшихся дополнительных информационных окнах показывались понятные любому простому пользователю нейроинтерфейса пояснения и инструкции по применению программы. Макс внимательно перепроверял составленные им инструкции. Через минуту окно свернулось, и перед глазами появилась прозрачная надпись: «программа установлена». Макс сморгнул, надпись исчезла.
– Все хорошо, Макс? – поинтересовалась Клэр.
– Да, – ответил Макс, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к звукам вокруг.
В квартире ничего не изменилось: все те же, светло-бежевые, стены, пол, цвета темного шоколада, сплошная прозрачная внешняя стена и растущий из стены стол из матового стекла, чашка с недопитым кофе на столе… За окном – уходящий за горизонт океан. Макс подошел к окну и посмотрел вниз: внизу лежала Новая Калифорния. Транспорт на улицах едва заметен. Он побарабанил пальцами по столу, протянул руку и, взяв чашку, одним глотком допил остывший напиток.
– Осталось протестировать, – добавил он вставая.
Он встал и направился в другой конец помещения, к стенному шкафу. Выбрав там серые брюки и оливковую рубашку со стоячим воротником и по-летнему короткими рукавами, Макс быстро оделся и направился к выходу.
– Удачного дня, Макс, – сказала Клэр, когда тот подошел к двери.
– Не скучай, Клэр. Вся Сеть в твоем распоряжении… И еще…
– Да, Макс?
– Ты не будешь вечно сидеть в виртуальной среде. Это я тебе обещаю.
Сказав это, он сделал соответствующий команде «открыть дверь» жест рукой и дверь ушла в сторону, выпуская Макса к лифтам.
Со ста сорокового этажа лифт спускался почти пять минут. Макс прошел через обширный вестибюль мимо поста охраны (при этом терминал на руке охранника, внешне напоминавший старинные электронные часы, приветливо моргнул зеленым и пикнул, подтверждая, что Макс (личный номер: 66161-31992-Н02-5В) действительно жилец башни), похожий на гамадрила охранник изобразил дежурную улыбку. Макс кивнул в ответ, направляясь к выходу.
Первое, на что он обратил внимание, выйдя на площадь перед башней, было обилие белого цвета. Никаких улыбающихся с голографических экранов красоток, томно поедавших сладости или пьющих напитки. Никаких альфа-самцов, небрежно поигрывающих брелоками с чипами от престижных авто (в салонах которых альфа-самцов ожидали все те же красотки, что на соседних экранах упивались напитками до серийных оргазмов). Все красотки и красавцы, все успешные бизнесмены и туповатые спортсмены, излучавшие надежность банкиры и рафинированные политики исчезли. Программа работала.
Звуки. Макс теперь слышал только то, что не несло информации о товарах и услугах. Никакой «социальной» рекламы, назойливо призывавшей «поддержать экономику», потратив ваши терракредиты на очередную ерунду.
Макс направился к уже ожидавшему его у парковки автомобилю. Вызвав на ходу меню программы, он сменил цвет антибаннера на светло-серый.
«Немного матового… так… этот мягкий фон куда приятнее белого глянца…»
– Станция. Направление: центр. Поспеши, – сказал он, садясь в машину. Бортовой компьютер ответил дружелюбным баритоном:
– Выполняю. Приятного пути, Макс.
Макс почувствовал, как его мягко вдавило в кресло: машина набирала скорость. Через двадцать минут он был на станции. Дружелюбный баритон пожелал ему удачного дня, и машина отправилась на ближайшую стоянку.
Поезда до Полиса шли с интервалом в тридцать минут и следующий отходил ровно в семь. Людей на станции было не много. Макс прошел к нужной полосе на второй уровень. Поезд как раз подавали. Блестящая как зеркало металлическая змея медленно выползала из шлюза.
Каменный пол зала отправления перечеркивали пять угольно-черных, блестевших глянцем дорожек. Над самой дальней слегка покачивался в воздухе, реагируя на входивших внутрь пассажиров, Арктический экспресс. Поезд Макса уже полностью выполз на третью полосу и приветливо распахнул двери вагонов. Объявили посадку, и Макс спустившись по траволатору с переходного мостика, прошел ближе к голове поезда.
Он любил поезда. В древности, еще до Большой Войны, и в первые века после, когда поезда еще бегали по рельсам, гремя тележками, перемещение на поезде было принято считать менее престижным, нежели на самолете. Теперь же гражданская авиация почти полностью исчезла: самолеты летали только в тех направлениях, куда, пока еще, нельзя было добраться на вакуумном поезде, который почти в два раза быстрее авиалайнера, более безопасен и комфортен. Летящему в вакууме прозрачной трубы над магнитной лентой поезду не требуется преодолевать сопротивления воздушных потоков, а его пассажирам – связанных с изменением высоты неудобств. Тридцать пять минут на экспрессе, и вы в Полисе, сорок пять – вы на Аляске, час, или чуть более того, и вы уже в Европе, в Австралии, в Северо-восточной Азии, на северном или южном полюсе. Один час двадцать минут – среднее время, за которое теперь можно было оказаться на противоположной стороне планеты, – недоступная для гражданской авиации мобильность. Тянувшиеся по дну океанов вакуумные трубы-тоннели не прерывались, как то было на материках или на островах, частыми станциями с необходимыми при этом шлюзами и поезда по этим участкам ходили много быстрее, что и позволяло преодолевать столь большие расстояния за столь короткое время.
Те, у кого были деньги, запросто могли жить где-нибудь в Австралии или в Шотландии, а работать в Нью-Йорке или в Нью-Москоу или в Антарктиде – в одноименном городе-куполе, через центр которого проходит земная ось – или вовсе не работать. Если, все же, работать, то, разумеется, не в шахте или на стройке… Макс работал в Полисе – в городе, который, спустя вот уже пятьсот двадцать лет от времени образования на планете единого государства официально не имеющего столицы, по-прежнему все еще продолжали называть «Столицей Земли». Впрочем, звание «Столицы» было не более чем данью традиции и знаком уважения к городу, с которого шестнадцать веков назад началось Новое Возрождение.
Когнитар пятого уровня Макс был рядовым программистом корпорации «Линея». Он жил в предоставленной ему корпорацией служебной квартире (довольно скромной, по меркам корпорации) в двухсотэтажной башне на берегу Тихого океана.
Макс уселся в удобном кресле, пристегнувшись широким ремнем. В салоне поезда было непривычно тихо, голограммы располагавшихся вдоль прохода экранов лишь обозначались прозрачными серыми контурами; никакого звукового сопровождения транслируемого на экранах рекламного контента Макс не слышал. Все звуки естественного происхождения и не имевшие отношения к рекламе его слух продолжал по-прежнему воспринимать, но передаваемые дистанционно, напрямую на слуховой нерв, рекламные сообщения нерв воспринимать начисто отказывался.
«Код работает…» – довольно улыбнулся Макс.
В прошлом многие избавлялись от назойливой рекламы при помощи вакуумных наушников и любимой музыки, которая, как многократно до того слышанная, не мешала думать или читать или играть в занятную игрушку в мобильнике, тем самым сводя на нет усилия рекламщиков и маркетологов. Но хрен вам, мальчики и девочки! Вы едете в поезде (автобусе, трамвае, летите в самолете) принадлежащем собственнику, который вам ставит условие: «вы едете в моем поезде, и либо вы слушаете и смотрите рекламу, либо платите ваши терракредиты за возможность не смотреть и не слушать рекламу, либо не едете в моем поезде». Вскоре социалинженеры корпораций нашли решение проблемы, а в Мировом Корпоративном Правительстве приняли необходимые поправки в законодательстве и вот теперь, все находившиеся в общественных местах законопослушные граждане должны были смотреть и слушать рекламу. (Даже если закрыть глаза и не смотреть, отказаться от прослушивания попросту невозможно, в прочем, дома и на работе ваш слуховой нерв оставляют в покое…)
Приятный женский голос объявил об отправлении поезда и пожелал пассажирам приятного пути. Состав плавно втянулся в шлюз, где вначале слегка замедлился (в это время снаружи откачивался воздух), а после начал стремительно набирать скорость, – подавшееся назад кресло погасило инерцию. Снаружи было темно: тоннель на этом участке проходил глубоко под землей, пронзая насквозь основание горного хребта. Когда поезд вынырнул на поверхность, справа и слева стояли зеленые стены, в которые превратились высаженные вдоль трубы-тоннеля деревья, и лишь небо над головой осталось небом, разве что облака теперь неестественно быстро неслись навстречу и исчезали где-то позади.
Ровно в семь тридцать пять двери вагона открылись, выпуская пассажиров на станцию «Полис-юг-03».
Большинство станции вакуумной системы были спроектированы по единому стандарту для удобства пользования: эта станция хоть и отличалась размерами, числом магнитных полос на уровнях и числом самих уровней, ориентироваться здесь было также просто, как и на любой другой станции в любом городе. Макс поднялся по такому же, как и на его станции, траволатору на такой же пешеходный мост и направился к выходу в город.
Полис встретил Макса непривычным спокойствием и обилием светло-серого. Он вошел в меню настроек программы: город вокруг стал сначала красным, потом зеленым, синим, желтым… остановившись на светло-зеленом, почти белом, Макс свернул меню.
На остановке ожидал корпоративный автобус. Внутри уже сидела небольшая компания – двое молодых мужчин и девушка – друзей Макса по работе – Дан, Иль и Рина.
– Всем привет! – поздоровался Макс, заняв свободное место рядом с Даном и напротив Иля и Рины в дальнем конце просторного салона.
– У тебя усталый вид, Макс, – заметила Рина. – Ты по ночам совсем не спишь?
Темнокожая, худенькая и просто невероятно большеглазая девушка с перехваченными лентой позади головы черными как ночь, пышными волосами, нравилась Максу с первого дня их знакомства, с которого минуло немногим больше полугода. Все это время их отношения были дружескими и не более того, – Макс всегда избегал романов на работе, – но чем дольше длилось их знакомство, тем отчетливее он понимал, что влюблен в эту девушку. Много раз Макс собирался сказать ей своих чувствах, и каждый раз откладывал разговор: пока они с Риной были просто друзьями, они могли свободно общаться, но что если она ответит ему отказом? Станет ли Рина после его избегать? Каждый раз, упустив очередную представившуюся для разговора возможность, Макс потом ругал себя, называл «трусом», и снова говорил себе: «в следующий раз я ей все скажу и будь, что будет…» А потом – все по новой…
– Да… читал немного… – солгал Макс, посмотрев на тонкие пальцы Рины, лежавшие на обтянутых синими брюками коленках.
Максу было неприятно отвечать Рине неправдой, но не рассказывать же всем троим о том, что он полночи провел, заканчивая работу над противозаконной программой, за которую его запросто могли отправить в какую-нибудь шахту на южном полюсе (и хорошо, если то будет земной полюс)…
– Нахрен чтение, Макс! – махнул широкой рукой—лапой сидевший рядом Дан – бородатый здоровяк с тугой толстой косой на затылке, делавшей его чем-то отдаленно похожим на древнего варвара. Рядом с Даном далеко немаленький Макс смотрелся крепышом, не более того. Дан был человеком хронически веселым, большим любителем пошутить. – Все нормальные люди по ночам играют в игры… или, – добавил Дан, виновато покосившись на сидевшую напротив него Рину, – на худой конец, виртуалят…
– Ты же знаешь, Дан, я не любитель играть в игры…
– А как насчет полуночных цып, что блуждают по Сети в поисках вирта? – не унимался Дан. Он по-приятельски приобнял Макса, положив руку-лапу тому на плечо.
– Спасибо… я уж как-нибудь без цып… – ответил Макс, глядя на коленки Рины. – Как представлю, что той цыпой в реальности может оказаться волосатый громила, вроде тебя, или кто похуже... так сразу желание пропадает, – отшутился он, дернув плечом.
– Ты это… – здоровяк убрал ладонь с плеча Макса, поняв намек. – Смотри… а то станешь онанистом-отшельником, как наш Иль… – Дан скорчил кислую бородатую рожу сидевшему против него Илю. Абсолютно лысый, лишенный даже бровей и бледный как вампир Иль картинно погрозил здоровяку кулаком. В ответ Дан изобразил испуг и прикрылся от «вампира» здоровенными ручищами.
Дан еще некоторое время подшучивал, то над Илем, то над Максом, но, с появлением в автобусе все новых слушателей, постепенно успокоился. В то утро из четверых друзей, похоже, только у одного Дана было приподнятое настроение. Иль уставился в окно; Рина принялась что-то записывать в мобильнике; Макс просматривал в интерфейсе подготовленный для него заботливой Клэр план работ на предстоявший рабочий день. Автобус стоял еще некоторое время, терпеливо дожидаясь пока все, кто были записаны в памяти бортового компьютера, появятся и займут места в салоне. Когда все пассажиры наконец собрались, двери автобуса закрылись и машина мягко тронулась набирая скорость. В это самое время меж волокон Максовой рубашки уже натягивались тончайшие мембраны, а в местах переплетения темных желтовато-зеленых нитей собирались прозрачные силиконовые капли, пронизанные тончайшими металлическими проволоками. Уже через полчаса мембраны были готовы реагировать на малейшие колебания воздуха, а накапливавшие статическую энергию силиконовые растяжки питали микропередатчик, бывший ядром прозрачной липкой крошки, что перекочевала с ладони добродушного весельчака Дана на плечо Макса. Исходившие от микропередатчика вибрации мембран и гудение проволок улавливались установленными повсюду приемопередатчиками и перенаправлялись, согласно обозначенному уникальным тембром звучания микро-проволок маркеру, на адрес, за которым было закреплено устройство.
Автобус быстро ехал по улицам планетарной столицы, временами плавно перестраиваясь из ряда в ряд. С окончательным переходом всего транспорта на автоматическое управление, и с полным запретом ручного, пробки на дорогах остались в прошлом. Даже в час пик потоки автомобилей продолжали, пусть и несколько медленнее, двигаться со скоростями не ниже ста километров в час.
Спустя пятнадцать минут, автобус подъехал к матово-белой, круглой как колонна башне, верхние этажи которой часто скрывали облака. Тем утром верхушка башни была хорошо видна, – все трехсот-восьмидесяти-этажное здание освещало уже поднявшееся над горизонтом солнце.
Не доезжая до центрального входа в башню, автобус свернул влево и, притормозив у поста охраны, устремился в ярко освещенный проезд паркинга в основании здания.
Едва четверо друзей отделились от вышедшей из лифта порции работников, как к ним подошел администратор и сообщил Максу о том, что его срочно вызывает госпожа управляющий директор. Макс спросил было о причине вызова, но в ответ администратор лишь сухо пожал плечами.
Макс заметил как странно тогда взглянула на него Рина, – что-то промелькнуло тогда в глазах девушки. Входя в экспресс-лифт, Макс пытался понять: что же именно? что было в ее взгляде? грусть? сожаление? волнение? но потом его захватили другие мысли. Макс беспокоился о Клэр, – не вышла ли на нее киберполиция, не стало ли о ней известно корпорации; ему было не по себе от мысли, что его разоблачили, что директору известно о том, что он создает нелегальные программы, что стали известны его счета в банках, на которых лежали полученные им от заказчиков деньги… – все эти тревожные предположения вытеснили тогда из головы Макса размышления о том странном взгляде Рины.
– Здравствуй, Макс, – бросила взгляд на вошедшего в кабинет Макса скуластая, короткостриженая брюнетка в деловом костюме – уже немолодая, но все еще привлекательная женщина.
Ангелика, управляющий директор компании «Линея-10», сидела в светло-голубом кресле за полупрозрачным рабочим столом, элегантно закинув ногу на ногу. В интерьере кабинета, имевшего форму изогнутого по пологой дуге широкого пенала, преобладали оттенки синего, голубого и цвета морской волны; стол в виде причудливой мутной кляксы из застывшего кем-то небрежно пролитого жидкого стекла, стоял точно посредине кабинета и позади стола открывался панорамный вид на Полис с полутора километровой высоты. Над столом справа от нее медленно вращалась голограмма с изображением лица Макса и множеством гиперссылок.
– Здравствуйте, госпожа управляющий директор.
– Прошу, садись… – она указала на один из двух стульев, стоявших напротив.
Макс сел.
– …и, можешь называть меня «Ангелика», – добавила она.
– Как скажете, госпожа…
– Просто «Ангелика», без «госпожи»…
– Хорошо, Ангелика… – исправился Макс.
– Ты наверное задаешься вопросом: для чего я тебя пригласила? – улыбнулась женщина.
– Да, конечно… задаюсь… – ответил Макс.
– И как, есть предположения? – Ангелика снова улыбнулась.
– Эм… Если честно, то – нет… – соврал Макс: он был почти уверен в том, что понимал причину, по которой его вызвали.
«Она знает!»
– Я думаю, ты не на своем месте, Макс, – перешла к делу Ангелика.
При этих ее словах Макс живо представил себя в шахте, с отбойником в покрытых окаменелыми мозолями руках.
– О! нет-нет! не стоит волноваться! – Ангелика заметила как быстро Макс изменился в лице, и поспешила его успокоить. – Ты все делаешь хорошо и правильно. – Она широко улыбнулась. – Ты ответственный, исполнительный, и, что я больше всего ценю в сотрудниках, инициативный: работаешь не только на работе, но и дома…
Макса заверение начальницы успокоило не сразу. Он успел почувствовать спиной ледяные сквозняки антарктических выработок…
– …об этом косвенно говорит твой невыспавшийся вид и выдаваемый объем работы, – продолжала Ангелика. – Ты приходишь утром и заливаешь в свой рабочий компьютер готовые материалы, на разработку которых, по предположению нашего искина, у тебя должно уходить, в среднем, три—четыре часа личного, неоплачиваемого компанией времени…
Управляющий директор снова, приветливо, почти ласково улыбнулась Максу и Макс наконец поверил в то, что он ошибся и ни какие северные шахты его не ждут.
«Кажется, пронесло…» – сказал тогда про себя Макс, ощутив всей кожей как в кабинете потеплело. Если бы не увлечение Клэр его работой, у искина могли бы появиться совсем другие догадки…
– Ну, бывает… – ответил Макс, – иногда, что-то приходит в голову… вот и записываю, чтобы не забыть…
– Не скромничай, Макс.
Макс не скромничал. Макс боялся. В тот самый момент в его черепе, в его нейроинтерфейсе стояла написанная им программа, могущая стать причиной больших неприятностей.
– Что вы… Ангелика… Я просто не вижу за собой никаких особых заслуг…
– Зато вижу я, – отрезала управляющий директор. – Как ты смотришь на то, чтобы возглавить один из отделов нашей компании?
– …Я? – Макс опешил.
– Да, Макс. Ты.
– Но…
– Буквально позавчера, – продолжила Ангелика, – один из наших отделов… отдел нейросетевых разработок, остался без управляющего, и ты у нас – кандидат номер один на эту должность, Макс.
– Управляющий Айн…
– Бывший управляющий Айн, – хищно оскалившись, поправила Ангелика.
– Бывший… А что с ним?
– С ним случилось то что, увы, иногда случается с людьми: Айн решил продаться, как последняя шлюха… и предать корпорацию.
– Но, у него четвертый уровень… – впервые, с того момента, когда он вошел в кабинет, взглянул на Ангелику Макс. – У него была успешная карьера…
– А теперь она закончилась.
– Но, и все же, почему я… Ангелика? – Макс снова взглянул на начальницу.
– Компании нужен организатор. И твои лидерские качества… не скромничай, Макс, я знаю, что говорю… нам подходят. Ты пользуешься уважением сотрудников, ты сможешь сплотить вокруг себя команду, при этом ты не столь честолюбив, как мне кажется, как это продажное дерьмо – Айн…
Макс был в растерянности. Такого разворота событий он точно не ждал.
– Что ж… Вижу, тебе надо немного взбодриться, Макс… – усмехнулась Ангелика.
Она встала и, улыбнувшись, обошла стол.
Стена напротив панорамного окна была сплошь отделана прямоугольными пластиковыми панелями цианового оттенка, – около трех метров в высоту (высота потолка в помещении) и около полутора – в ширину каждая. Ангелика прошла к стене, коснулась одной из панелей и та сначала утонула вглубь стены и после плавно ушла в сторону: в открывшейся нише оказался комбайн-бар. Нажав комбинацию кнопок, Ангелика получила два низких стакана с толстым дном, наполненные на четверть светло-желтой жидкостью, в которой уже плавали несколько кубиков льда.
Вернувшись к столу, она поставила один стакан перед Максом, а второй – потянувшись через стол и при этом слегка прогнувшись – возле противоположного края стола. Непринужденности, с которой она это проделала, вполне естественной гибкости и грации Ангелики могли бы позавидовать юные гимнастки. В тот момент Макс почувствовал резкий прилив крови в паховой области и сильное желание оттрахать госпожу управляющего директора прямо там, на столе…
Макс быстро вернул самообладание, радуясь тому, что она была в брюках, а не в юбке: тогда он, скорее всего, не смог бы удержаться от того, чтобы протянуть руку и…
Обойдя стол, Ангелика села в свое кресло и, изящно заложив ногу за ногу, приняла прежнюю позу, в которой смотрелась очень эффектно и о чем, конечно же, знала. Улыбнувшись Максу улыбкой, ясно сообщавшей ему о том, что его внутренняя борьба не осталась для нее незамеченной, Ангелика подняла стакан:
– За твое повышение, управляющий Макс…
При этих словах начальницы Макс тоже взял стакан и, когда та пригубила источавшую терпкий аромат жидкость, сделал смачный глоток.
– Ну… Что скажешь, Макс? Тебе уже лучше?
– Спасибо… Ангелика… Да… конечно…
– Вот и замечательно.
Ангелика сделала еще один маленький глоток виски, выдержав паузу.
Макс одним глотком допил содержимое бокала и наконец унял волнение.
– Тебе наверно интересно, что там вышло с Айном? – спросила Ангелика.
– Скорее, не что, а зачем… Зачем четвертому уровню было идти на предательство корпорации?
– У древних был один миф про такого… как Айн…Ты знаком с религиозными мифами древних, Макс?
– С какими мифами?
– Я говорю о христианах…
– Ах. Да, конечно. Кажется, я понимаю… – в первый раз улыбнулся немного захмелевший Макс. – Вы про Иуду?
– Про него, – сказала Ангелика. – Иуда сдал своего учителя за тридцать серебряных монет… Так вот и этот говнюк – согласился сдать свою корпорацию за терракредиты… Айн связался с одним мутным типом, приближенным к высшему совету директоров другой корпорации…
– И вам известно – какой именно корпорации?
– Из «Америки». Ему там пообещали должность «консультанта по Линее»…
– Странно…
– Что странно?
– Не подумал бы, что этот Айн – настолько глуп…
Ангелика с интересом взглянула на захмелевшего и осмелевшего Макса. Тот объяснил:
– Неужели предатель всерьез рассчитывал продолжить карьеру в «Америке» с четвертого уровня после предательства «Линеи»?
– Этот тип из «Америки» – давний знакомый Айна… Они вместе учились в университете. И, похоже, он действительно за него похлопотал… – пожала худыми плечами Ангелика. – Но я бы, на месте решившихся принять предателя на работу, выяснила бы все, что требовалось, и вышвырнула бы его вон…
– Ну, видимо, это его и ждет… – ответил Макс.
– Не ждет, – улыбнулась Ангелика, обнажив ровный ряд белых как фарфор зубов. – Он сейчас под домашним арестом, до суда. А после суда корпорация лишит его всех знаний, связанных с ее бизнесом. Нашего Иуду ждет блестящая карьера прола… Если будет стараться, может быть, даже станет мастером.
Ангелика допила виски и отставила стакан в сторону.
Макс взглянул на Ангелику. В глазах женщины плясали чертики.
Сказать, что утренний визит к директору ошарашил Макса, значит – ничего не сказать. Макс ожидал чего угодно: от увольнения с последующим судебным разбирательством до секса с директором. Но оказалось, что он кругом ошибался. (Правда, насчет последнего предположения, как ему показалось, его заблуждение вполне могло носить временный характер.)
