Текст книги "Работа над ошибками"
Автор книги: Скатился-в-говно Литмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– Это не так! – всплеснула руками Ивилита. – Вовсе мы вас не считаем дикарями! Космос полон жизни, но лишь малая ее часть подобна нам как вы, земляне! Мы не высокомерны. Мы пришли помочь братьям, оказавшимся в беде, а не… недочеловекам… – употребила она подвернувшееся земное словечко, бывшее популярным во времена Второй мировой войны.
– Хорошо, раз так, Ив… – тепло поблагодарил Иеремия. – Спасибо вам за ваши слова. – Он снова обратился к Эваалю. – Скажите, что, по-вашему, пошло не так? Почему это произошло с нашим миром? Если все нормальные цивилизации минуют капитализм, социализм, коммунизм, идут дальше, летят к другим звездам… Ведь вы знаете, что наши предки пытались…
– …построить коммунистическое общество? – закончил за него Эвааль.
– Да. И у них ничего не вышло!
– Возможно, они рано начали… – при этих словах пришельца Иеремия и Харрис заметили как странно взглянул на того Альк. – Но, изучая вашу историю (Эвааль при этом умолчал о потраченном на это изучение времени, пусть и субъективном), я пришел к мысли, что им не хватило упорства, желания изменить мир к лучшему… Потому и вышло у них лишь несколько далеких от коммунизма химер, в итоге только испугавших остальное человечество… Победило собственничество.
– Вы говорите о СССР? – уточнил Иеремия.
– Скорее, о КНР, КНДР, Кампучии… Судя по имеющимся у нас сведениям, этим странам рабовладельцы вашей античности могли бы только позавидовать. Да и в СССР тоже… с самого начала были допущены грубейшие ошибки…
– И как же нам, или нашим детям, с таким-то богатым опытом, не угодить снова в тот же капкан?
– Использовать опыт, – уверенно ответил Иеремии Эвааль. – Ваш, наш, и опыт известных аиви цивилизаций.
– Но, ведь это… работа для многих поколений…
– Здесь вы правы, Иеремия…
– Джей…
– Что?
– Можете так меня называть, Эвааль. Друзья, – он бросил взгляд на сидевшего рядом Харриса, – меня обычно так и зовут.
– Хорошо, Джей… Меня зовите тогда просто «Эв»…
– Договорились, Эв. Здесь вы правы. Чтобы вернуть Землю на прежний, довоенный уровень потребуются столетия (при этих словах аивлянина земляне синхронно переглянулись).
– Но… вы же не хотите сказать, что…
– У нас найдется столько времени, сколько потребуется, Джей, – сказал Эвааль.
Правитель минуту помолчал, собираясь с мыслями. Несколько раз он бросал короткие взгляды на сидевших перед ним пришельцев, не решаясь задать вопрос, ответ на который он уже предположил.
– Прошу меня извинить, если следующий вопрос покажется вам… бестактным, Эв… но каков ваш возраст и… какова продолжительность жизни аивлян? – осторожно поинтересовался наконец Иеремия.
– Не вижу причины для извинений, Джей…
– …это форма вежливости, – улыбнулся правитель Полиса. – Мое положение обязывает меня показывать хорошие манеры… Тем более в присутствии дамы… – он слегка кивнул головой в сторону Ивилиты, скользнув глазами по Альку чтобы проверить реакцию того на оказываемое его супруге внимание. Ни тени недовольства или ревности на лице чернокожего атлета он при том не заметил.
– Что ж, думаю, ваши предшественники могли бы брать с вас пример, – сказал Эвааль. – Отвечая на ваш вопрос, скажу, что я родился двенадцать с половиной тысячелетий назад…
Сказанное произвело на землян эффект моментальной заморозки, который продержался не менее минуты: при этом оба землянина оставались сидеть не меняя положения и уставившись на пришельца.
– Это не шутка? – задал вопрос Иеремия, собравшись наконец с мыслями.
– Нет, Джей, – ответил Эвааль. – Это не шутка. Что же касается возраста… У аивлян понятие «возраст» не тождественно времени давности рождения…
– Не понимаю…
– Давайте я объясню вам, – сказала Ивилита.
– Пожалуйста, Ив… – Иеремия был рад слушать аивлянку.
– Да, объясни им, Ив, – произнес Эвааль, коснувшись руки сидевшей рядом с ним женщины.
– Как уже сказал Эв, возраст и время рождения – у нас не одно и то же, – улыбнулась женщина.
– Как это возможно, Ив? – недоумевал правитель Полиса. – Если я родился тридцать девять лет назад, то мне, стало быть, тридцать девять, а не пятьдесят…
– Это логично, – сказала Ивилита. – Для землян. Для аивлян же, уже много тысячелетий это не так.
Иеремия и Харрис молча уставились на нее. В их лицах читалось непонимание.
– Вот смотрите, – продолжала аивлянка. – Наш корабль обнаружил Землю спустя четыре тысячи восемьсот девяносто девять лет… Эв сказал, что был рожден двенадцать с половиной тысяч лет тому назад… Это укладывается формально в рамки чисел, так как пять тысяч меньше двенадцати. Но взять в пример меня и Алька… Мне семьсот девятнадцать лет, а Альку – шестьсот тридцать семь…
– Вы весьма хороши для ровесницы Жанны д’Арк, Ив, – заметил Иеремия.
– Спасибо, Джей, – Ивилита снова одарила правителя своей улыбкой. – Думаю, я даже постарше вашей Жанны… – уклончиво ответила она. – Говоря о возрасте, у нас принято учитывать лишь прожитое в базовой реальности время…
– Хм… А разве есть какие-то другие? не базовые реальности?
– Есть многочисленные симуляции, виртуальные реальности, время в которых воспринимается находящимися в них по-разному. Проведенное в таких реальностях время называется «субъективным временем». Человек младший по объективному возрасту, субъективно, может оказаться намного старше того, кто провел мало времени, или вовсе не бывал в симуляции.
– Кажется, я начинаю понимать… – медленно произнес землянин.
– Это еще не все. Кроме симуляций есть и еще кое-что… Нечто, что можно назвать «машиной времени»…
Последние слова Ивилиты заставили землянина вздрогнуть. Иеремия был готов поверить даже в путешествия сквозь время, если о них говорила ему эта удивительная инопланетянка. Он, как и любой, кто читает книги мечтал в свое время о таких путешествиях. Иеремия, еще будучи ребенком, читал знаменитый роман англичанина, родившегося в позапрошлом веке и смотрел замечательную кинотрилогию 1985—1990 годов. После было прочитано множество книг, просмотрено множество фильмов…
– Значит и это возможно… – медленно произнес правитель Полиса.
– Ах, нет! – улыбнулась Ивилита. – Не в том смысле, какой в это выражение вкладывали ваши фантасты… Путешествия во времени остаются фантастикой для аивлян вот уже многие тысячелетия. Я хотела сказать что, это как-бы индивидуальная машина времени. Мы называем это «архивацией». Это когда путешественник во времени прекращает существование на время. Это фактическая смерть. Но смерть обратимая.
– Потрясающе… И… не страшно? – подал голос молчавший до того генерал.
– Вовсе нет! – ответила ему аивлянка. – Ты просто засыпаешь в одном веке, и просыпаешься в другом, не отправляясь меж тем в виртуальные миры. Это очень здорово. Мы с Альком – как раз такие путешественники во времени. – Ив снова улыбнулась. – Мы находились в состоянии архивации почти пять тысячелетий, и вот, мне все еще семьсот девятнадцать, а Альку – шестьсот тридцать семь.
– Думаю, тут надо уточнить… – снова заговорил сидевший напротив генерала Харриса Альк. – Ив имеет в виду стандартные аивлянские годы, – чернокожий атлет перевел взгляд с Харриса на Иеремию. – На Аиви сутки примерно равны земным, планета получает столько же солнечного света как и Земля… оттого и жизнь на этих планетах развилась в во многом похожие формы… Не только мы с вами, но и многие животные и растения наших миров имеют сходства… Но, в нашем году семьсот десять дней, – сказал аивлянин.
– Значит, все названные вами цифры можно смело умножать на два? – уточнил Иеремия.
– Да, если вам не нужна стопроцентная точность, – ответил Альк.
– Значит, вам, – правитель обратился к Эваалю, – должно быть, по меньшей мере, двадцать пять тысяч наших, земных, лет?
– Вовсе нет, – ответил тот. – Мне немногим более четырех тысяч наших, аивлянских… Если быть точным, четыре тысячи четыреста одиннадцать.
– Девять тысяч земных…
– Что-то около того.
– Значит… вы… бессмертны, Эв? – несколько взволнованно задал вопрос Иеремия.
– Если говорить строго, то – нет. Сама Вселенная не бессмертна. Она имеет начало и будет иметь конец… Но, что касается жизни… Технически, мы можем жить пока существует базовая реальность и связанная с ней… изнанка… подпространство… через которую наши корабли проходят сквозь ткань пространства-времени, обходя открытые землянином Эйнштейном ограничения…
– Среди аивлян есть те, – добавила Ивилита, – кого мы называем «долгожителями». К их числу относятся те, кто застали Эпоху корпораций и последовавшую после нее Эпоху революции. Их не так много… Я имею в виду живущих в базовой реальности или в симуляциях… Многие из них архивированы…
– Путешествуют во времени? – без тени сарказма спросил Иеремия.
– Да. Они возвращаются в реальность тогда, когда в нашем мире происходят значительные изменения… или когда реальность начинает нуждаться в них.
Ивилита замолчала.
Повисла пауза. Не та, которую иногда называют «неловкой», когда собеседники вдруг обнаруживают, что им нечего сказать, а другая, во время которой думают. Земляне переваривали услышанное. Все сказанное пришельцами о времени звучало как научная фантастика, которой принц Джей немало увлекался в юности.
Родившись уже после войны, Иеремия рос в мире «сталкеров» и радиоактивных пустошей, в котором вместо мутантов были просто больные, несчастные люди, а вместо зомби и вампиров – люди-каннибалы. Но одно в его мире точно совпадало с жанром так называемой постапокалиптики: его мир был полон двуногих хищников, грабителей, убийц, насильников, подлых проходимцев… Это очень роднило реальность окружающую с реальностью вымышленной, созданной писателями, киносценаристами, разработчиками компьютерных игр, к которым принц Джей имел доступ. Он возненавидел постапокалиптику. Терпеть ее не мог. Принц Джей любил классическую прозу и научную фантастику, – первая показывала ему мир прошлого, пусть и не лишенного множества его недостатков, пусть, порой, и несправедливого, жестокого, но и оптимистичного, населенного героями вызывавшими у Джея уважение; вторая же делала попытки описать мир будущего, мир в котором Джею хотелось оказаться. Великое Кольцо с его отчаянным гуманизмом и верой в человека; пусть и менее восторженный, но не менее человечный Мир Полудня; мир далекой, недосягаемой и притом такой близкой «Культуры», неистово и беззастенчиво, с потрясающим размахом описанный одним неугомонным шотландцем, – принц Джей хотел жить в тех мирах, хотел бежать в них. А вокруг царила треклятая сталкерщина! И вот перед ним были те, кого он отчаялся встретить при жизни… впрочем, после жизни он вообще не надеялся кого-то встретить, так как был достаточно образован для того чтобы быть атеистом. Эти люди казались ему… богами! Их желание помочь земному человечеству было, – Иеремия в этом не сомневался, – бескорыстным, – ибо что могут желать боги от простых и глупых смертных? Поклонения? Но поклонения жаждали боги придуманные глупыми смертными, а эти боги – сами придумали себя.
Паузу нарушил вопрос генерала:
– Прошу понять меня правильно… – начал генерал несколько неуверенно. – У меня интерес исключительно профессиональный… Понимаю, мы, даже если бы того хотели, вряд ли смогли бы вам угрожать… Но, отправляясь в новый… не говорю «незнакомый» вам, так как вы, очевидно, знаете о Земле больше чем Джей и я вместе взятые… отправляясь в новый для вас мир, как вы… эм… подстраховываетесь? Если, конечно, это не секрет…
– Что ж… Это, конечно, не секрет, – сказал Эвааль. – Только прошу вас не волноваться…
После этих слов воздух в кабинете поплыл, как в жаркий день над нагретой солнцем поверхностью. Через секунду в местах наибольшего движения воздуха синхронно проявилось множество небольших, размером с довоенный CD, дисков – точных копий того, который остался висеть над вертолетной площадкой. Диски эти проявились в помещении как изображения на старинных фотографиях: сначала едва заметные, потом – прозрачные, потом – полупрозрачные и наконец – полностью непроницаемые и зеркальные, как и их собрат на крыше. Устройства контролировали каждый квадратный метр помещения, окружали сидящих со всех сторон.
При виде острых как бритва краев дисков генералу стало не по себе: он напрягся, на лбу выступили капельки пота.
Правитель также застыл на месте, перестав при этом даже дышать.
– Вам ничто не угрожает, – сказал Эвааль и протянул руку к ближайшему диску, зависшему перед ним над столом: машинка оплыла руку не коснувшись ее. – Чтобы травмироваться этим устройством, вам потребуется двигаться со сверхзвуковой скоростью, – пояснил он.
Харрис повторил действие Эвааля: протянул руку, попытавшись коснуться диска, но диск ускользнул от него, тогда он встал, и прошел вдоль стола и обратно, – все оказавшиеся на его пути диски уклонились, избежав столкновения с генералом. Когда Харрис вернулся на прежнее место диски исчезли также как и появились: как будто растворились в воздухе.
– Вот видите, они не опасны, – пожал плечами аивлянин.
– Впечатляет… – произнес наконец Иеремия. – Полагаю, эти штуки при надобности могут покрошить в салат не один десяток противников…
– Тех, что здесь… всего таких машин в здании пятьдесят… Достаточно чтобы остановить стотысячную армию меньше чем за минуту…
– Прошу прощения, Эв, – Ивилита с уважением взглянула на сидевшего справа от нее аивлянина после чего обратила взгляд своих голубых, бездонных глаз на землян, – вам не стоит расценивать слова Эвааля как намек на угрозу.
– Что вы, Ив… Мы и не расцениваем, – улыбнулся ей правитель Полиса.
Он помолчал некоторое время, после чего обратился к гостям:
– Что ж… С тем, что касается времени, мы, похоже разобрались… Что до виртуальности, то описанное вами мне тоже понятно… пусть и звучит фантастично… Но и ваше появление здесь вполне подходит для сюжета фантастического романа, – улыбнулся Иеремия.
– Джей, хотели бы вы увидеть Землю? – спросила Ивилита, – такой, какова она сегодня?
– Ив, вы приглашаете меня на прогулку на вашем… как, кстати, называется ваш аппарат?..
– Аппарат называется «транспортным модулем», или «транспортным дроном», или просто «т-дроном» – сказала Ивилита. – Не совсем так, Джей… Позже мы с вами, конечно, совершим не одну прогулку по разным местам Земли …но сейчас мы хотели предложить вам взглянуть на вашу планету глазами наших машин, дронов…
– Конечно, я не против… – Развел руками правитель Полиса. – Я видел документальные фильмы о том мире… который наши предки угробили… но каков он теперь…
– Хорошо, Джей, – сказала женщина. – Тогда смотрите… – После ее слов над столом снова проявился один из дисков. Машина возникла между землянами и аивлянами и медленно двинулась в направлении дальнего конца стола, где замерла в нескольких сантиметрах от столешницы. Через мгновение над диском развернулся голографический экран…
Сначала на голограмме появилось объемное изображение освященной солнечным светом планеты на фоне множества мерцающих звезд. Картинка была настолько плотной, что полностью скрывала детали кабинета за голограммой. Изображение Земли быстро увеличивалось: снимавшая его камера двигалась вокруг планеты, постепенно снижаясь на совершенно невообразимой скорости, будто дрон не планету облетал, а дом, в котором располагался кабинет и апартаменты Иеремии. Вот аппарат приблизился к терминатору, где день сменялся ночью, вот уже внизу темная сторона земного шара: где-то далеко внизу несколько раз сверкнули молнии; вот снова линия терминатора, и внизу уже можно рассмотреть очертания циклонов и материков под ними…
Сделав еще один оборот вокруг планеты, машина вошла в верхние слои атмосферы и голограмма засветилась от воспламенившихся вокруг дрона газов. Вдали загорелась яркая полоса восхода и облака внизу раскрасились оттенками красного, дрон продолжал стремительно быстро снижаться. На огромной, просто фантастической скорости он ворвался в толщу облаков и, спустя мгновение, вырвался в чистое голубое небо над океаном: теперь вокруг был яркий солнечный день…
За тем последовал специально подготовленный видеоряд.
В видеоряде не было сцен грабежа, убийств, людоедства, – ничем таким удивить правителя было нельзя. Иеремии показали разрушенные, сожженные города: разоренные инфраструктуры, порушенные мосты, разорванные транспортные артерии, взорванные прямыми бомбовыми ударами дамбы, обширные зоны заражения вокруг атомных электростанций… Хорошо поставленный дикторский голос за кадром (голос принадлежал одной из ведущих программы новостей на телевидении, сгоревшей заживо вместе с телецентром и большей частью Нью-Йорка) озвучивал зрителям комментарии корабля. В течение тридцати минут Эйнрит сообщала результаты проведенных ею и Советом звездной экспедиции статистических исследований. Данные статистики дополняла аналитика и приводились примеры ожидавших планету перспектив.
Из цифр следовало, что сократившееся на девяносто четыре процента от довоенной численности одичалое население Земли продолжало убывать. Люди гибли не только от голода и болезней, становясь кормовой базой для увеличившихся популяций хищников, но и от рук самих людей. Человечество ежегодно уменьшалось на десятки миллионов.
Иеремия был неглупым человеком и хорошо понимал к чему это должно было привести. Он, конечно, и до этого подозревал, что дела обстояли не так уж и радужно, но у него не было данных в масштабе планеты. Правитель Полиса внимательно смотрел на голограмму, постепенно меняясь в лице: цифры производили на него впечатление много большее нежели захватывающие виды с орбиты.
Генерал Харрис замер не моргая, и продолжал так сидеть пока голос диктора не смолк и изображение не исчезло.
Когда голограмма свернулась и диск снова растаял в воздухе, Иеремия встал из-за стола, молча прошел в дальний конец кабинета к стоявшему там шкафу и открыл скрытый одной из створок мини-бар. Взяв там бутылку и пять стаканов, он вернулся столу для переговоров. Плеснув по стаканам пахнувшую спиртом жидкость, он молча выпил и сел на прежнее место.
Эвааль с Альком последовал его примеру. Ив едва пригубила, жидкость, которую, как она позже узнала, земляне называли «коньяком», поморщилась и вернула стакан на место. Харрис молча выпил, не меняясь в лице, повторил, и, достав из кармана кителя портсигар, так же молча положил его на стол.
Иеремия бросил взгляд на портсигар, протянул было руку, но, взглянув на Ивилиту, не стал брать папиросу.
– Я не против, Джей. Курите, если хотите, – сказала аивлянка.
Достав папиросу с марихуаной, правитель прикурил от протянутой генералом зажигалки. Эвааль закурил тоже. Альк вежливо отказался.
– Если предоставленные вами сведения верны… а я склонен думать, что они верны, – сказал правитель Полиса, – человечеству, как виду, осталось несколько поколений, после чего наступит уже полный и окончательный… конец.
– Это так, – произнес Эвааль, с папиросой еще более походивший на Мефистофеля.
– Тогда ваше предложение помощи очень кстати. Я готов принять вашу помощь, – Иеремия взглянул прямо в глаза пришельца. – Полагаю, у вас есть план.
– Да, Джей. План у нас есть. И не один.
– И в этих планах Полис занимает какое-то важное место?
– Именно так. И вы, Джей, тоже. Мы возлагаем надежды на сотрудничество с вами.
– Все земное человечество должно бы возлагать на вас свои надежды, Джей, – добавила Ивилита.
– И какова же моя роль в вашем плане? – задал вопрос правитель Полиса.
– Если вам не безразлично будущее Земли и человечества, Джей, и вы согласитесь принять нашу помощь и наш план, тогда вам предстоит создать, с нашей помощью, и возглавить государство, первое и единственное на планете, после постигшей ее полвека назад катастрофы, – ответил Эвааль.
– Что ж… Я не стану вас спрашивать: а что будет, если я вдруг не захочу править государством, большим нежели то, которым правлю сейчас… иначе я бы оказался плохим правителем… Мой друг генерал Харрис, я думаю, тоже не был бы против стать в таком государстве первым министром… Что скажешь, Харрис?
– Я не против, Джей, – ответил Харрис, выпуская дым.
– Меня также не удивляет и то, почему вы… а вы говорили, что на вашей планете, на Аиви, нет государства… почему вы – инопланетянин-анархо-коммунист говорите мне о необходимости государства. Это очевидно и разумно. Но, черт подери… хм… (Иеремия взглянул на курившего папиросу «Мефистофеля» и не смог сдержать вызванной внезапной ассоциацией усмешки) скажите мне только одно, Эв, это возможно? Возможно сделать так, чтобы Земля стала прежней? Вы верите в такую возможность?
– Джей, – сказал Эвааль, – после моей последней работы на одной далекой планете… В общем, я предпочитаю исключительно знать, а не верить… Поэтому скажу вам, что я знаю – для вашей планеты не все потеряно. Впереди предстоит трудная, тяжелая и долгая работа, для завершения которой не достаточно одной вашей жизни. Но я знаю, я уверен – эта работа осуществима. Она нам с вами по силам, Джей… Еще не все потерянно.
