Текст книги "Работа над ошибками"
Автор книги: Скатился-в-говно Литмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Вернув ящик и стул на место и тщательно осмотрев логово «проклятых» на предмет тайников, Керуб ничего более не обнаружил и вышел наружу.
Снаружи сгустились сумерки – вечер Аркаба и утро Нуброка.
Он приказал ожидавшим его у входа рядовым по два обойти соседние холмы, а сам незаметно прилепил еще один «жучок» к стене, так чтобы камера могла видеть поляну перед логовом, где в тот момент стоял «Жнец», и направился к флайеру.
Когда патрульные осмотрели окрестности и вернулись, Керуб выслушал их доклады и приказал занять места в машине.
Зеркальные двери флайера плавно опустились и машина поднялась вверх. Вначале машина на несколько минут зависла над холмом, в месте куда выходила лифтовая шахта, а после направилась вглубь Северной Шагарской пустыни в направлении Шагар-Хаиз (еще одного мертвого города, стоявшего в тысяче двухстах километрах от Шагар-Хаог на побережье Океана). Патруль должен был облететь радиус в двести километров.
Пилот флайера, приставленный следить за любопытным сержантом, позже сообщил Агримабару о найденном патрулем укрытии, но он ничего не знал о «жучках», впрочем и сам доклад его запоздал, – патруль вернулся на базу слишком поздно.
А тем временем в укрытии вскоре состоялась встреча Первого с тремя черными командирами.
Ласковый Аркаб опустился за горизонт, обогревая там лишенные малейшего клочка твердой суши просторы Океана, в то время как над Империей в свои права вступил Нуброк: едва взойдя, желто-белое солнце вовсю палило, вынуждая людей скрываться в жилищах, а зверей и птиц – в норах и гнездах.
Закрепленный на железобетонной плите «жучок» отреагировал на характерный шум еще до того как над поросшей темно-зеленой и фиолетовой травой поляной, словно из ниоткуда, «материализовался» флайер.
Зеркальный бок машины поднялся вверх – при этом стала видна кабина флайера: внутри кабины находился только один пилот – и из флайера вышел высокий человек с белыми как снег волосами в легкой летней форме ВСБК. Спутать его с кем-то другим было попросту невозможно.
Это был архипатрит Агримабар.
Архипатрит прошел мимо камеры и исчез в проходе в стене.
Оставленная Керубом внутри логова «проклятых» камера зафиксировала как архипатрит осторожно, прикрываясь возникшим перед ним силовым щитом и выставив в образовавшуюся в поле щита брешь лазерный пистолет, молча обошел помещение и вышел. (Факт обладания архипатритом этой технологией, после внезапного появления флайера, был воспринят просматривавшим запись Керубом как нечто само собой разумеющееся, между тем как силовыми щитами в Империи официально обладали только восемь человек – патриарх и семь первоархипатритов.)
Внешняя камера снова запечатлела архипатрита, который исчез на несколько минут из поля зрения слева и потом снова появился справа. Вернувшись к флайеру, он сел в кресло рядом с пилотом.
Прошло двадцать минут.
К флайеру подошли трое. Архипатрит, видимо, заметил их издали, так как вышел из машины и пошел им ним навстречу.
– Бога нет, Первый! – обратился к архипатриту один из подошедших с принятым среди «проклятых» приветствием.
– Бога нет, братья! – ответил архипатрит.
Пришедшие по очереди обнялись с архипатритом как с равным. При этом называемый ими «Первым» архипатрит Агримабар назвал каждого по его имени, или, – что было ближе к истине, – по прозвищу, какими «проклятые» называли друг друга вместо нареченного Церковью имени: «Северный Ветер», «Шахтер»… Третьего архипатрит назвал «Святым Отцом» (сержант-священник Керуб отметил с какой тонкой, глумливой издевкой произносили это имя все присутствовавшие, включая архипатрита). Пилот флайера оставался все это время в кабине, – пришедшие приветствовали его взмахами рук, тот отвечал им тем же знаком и широкой улыбкой.
Все четверо направились внутрь логова, предварительно забрав из флайера каждый по увесистой (судя по изменившейся осанке и походке, явно нелегкой) сумке. Архипатрит вошел последним, – он тоже взял из кабины сумку, которая была поменьше первых трех и на вид полегче.
– Это новые образцы, – сказал архипатрит, когда все они расположились в хорошо освещенной центральной части логова. Они все уселись вкруг на пластиковых и металлических стульях и принялись разглядывать содержимое сумок, в которых оказалось оружие. – Светить их пока, без особой необходимости, не надо, – добавил он.
– Серьезная штука… – тот, кого архипатрит назвал «Шахтером» покрутил в руке лазерный пистолет. На космодроме такими были вооружены лишь офицеры Внутренней Службы безопасности. Шахтер достал из сумки батарею, вставил со щелчком в рукоять пистолета и улыбнулся мигнувшему ему зеленым индикатору.
– Там по пять батарей на каждый, – архипатрит, сидевший аккурат под камерой на ветхого вида метало-пластиковом стуле наклонился над своей сумкой. Ее содержимое камерой не просматривалось.
– Ну Первый! Святая твоя задница! – воскликнул Шахтер одобрительно.
– Это только первая партия, – улыбнулся архипатрит. – Здесь немного… Больше все равно далеко не унесете…
– За это не переживай, Первый, – ответил ему «Северный Ветер» – широкоплечий мужчина, с ярко красным ежиком коротких волос, манера держаться которого выдавала в нем явно благородное происхождение (неужели это священник? – пронеслась у Керуба мысль), – мы же не одни сюда пришли…
– Смотри сам, Ветер... по двадцать стволов плюс сотня батарей на каждого… – скептически произнес архипатрит. – Святому нашему Отцу вон, до Шагаргобора путь неблизкий… Сколько с тобой братьев, Святой Отец?
– Пятеро, Первый. – Ответил тот, кого все называли «Святым Отцом» – моложавый, высокий мужчина в скатанной на бритом черепе черной, как и он сам, шапочке. (Как предположил Керуб: наверняка, как и «Северный Ветер», бывший священник или аристократ, или и то и другое.) Из-за узких плеч Святого Отца виднелась легкая лазерная винтовка, какие состояли на вооружении у «Святых Псов», а в поясной кобуре красовался пулевой, явно старинный, пистолет.
– …причем один из них – Бизон, – улыбнувшись добавил он.
– Ну, значит донесете, – сказал архипатрит. – Давайте-ка подвигайтесь ближе… Только возьмите там что-нибудь, что за стол сойдет… Я тут насчет ужина распорядился перед вылетом…
Через минуту он принялся выставлять из своей сумки на сооруженный из двух принесенных Шахтером и Северным Ветром ящиков импровизированный «стол» термоконтейнеры. За контейнерами архипатрит достал и поставил в центре «стола» термос с явно горячим (Керуб решил, что то был чай) содержимым. После, немного помедлив, он извлек из сумки бутылку с вином: «Фхарабское!» – пояснил он, вызвав на лицах «проклятых» (бывших теми, – как верно заключил Керуб, – кого называли «кровавыми» или «черными командирами») одобрительные улыбки.
Встреча продолжалась немногим более часа. Собравшиеся в логове черные командиры и архипатрит-предатель ели, пили и обсуждали внутренние дела космодрома, запланированные пуски, расписание поездов и графики патрулей, обеспечение оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами «черных отрядов» (Керуб знал: так называют «проклятые» свои шайки) и последние события в мире.
Вскоре речь зашла о комплексе Мертвой горы, и Керуб обратил внимание на упоминания неких «новейших образцов», очевидно вооружения, которые «уже скоро поступят в отряды».
Из сказанного следовало, что экспериментальные заводы Мертвой горы уже давно работали на «проклятых», обеспечивая тех оружием и средствами связи… В том числе и спутниковой.
У Керуба перехватило дыхание от возбуждения, он чувствовал как его волосы на голове и шее становились дыбом а меж лопаток вдоль спины скатывались капли холодного пота – именно тогда ему окончательно стало ясно, что перед ним не просто предательство, а настоящий заговор, в который были втянуты высшие чины Серого Братства.
Но то было еще не все.
Последним, что, несмотря на устойчивую психику и воспитанную в спецсеминарии ССКБ выдержку, окончательно повергло Керуба в ужас стал готовившийся заговорщиками чудовищный план – «Проект КДВ» – так назвал его архипатрит – предатель и отступник. Были притом названы и имена некоторых причастных к заговору высших иерархов Церкви.
Одним из них был Шедареган – первоархипатрит Серого Братства.
Перед возвращением на базу, Керуб сказал подчиненным чтобы те помалкивали о находке, так как найденное ими пустое логово не прибавит никому особых отметок в личном деле. А через два дня они вернутся и, если застанут «проклятых» на месте, схватят всех и доставят для допроса, или, если не застанут, расставят вокруг логова ловушки и устроят засаду.
Если же ждать придется слишком долго, они вызовут патруль-подкрепление и установят вахтенное дежурство…
Тогда он еще даже не предполагал, что именно он увидит и услышит на записях оставленных им «жучков».
Вернувшись спустя два дня к логову и сняв незаметно «жучки», Керуб с группой сутки прождал в засаде.
Сообщив дежурному офицеру о предпринятой инициативе, он не получил подкрепления: офицер сказал ему, что такие логова находили уже не раз и что «проклятые» вряд ли туда вернутся, так как, скорее всего, заметили засаду.
Сняв мины и ловушки (на них могли впоследствии попасться другие патрульные), патруль Керуба вернулся в Шагар-Кхарад.
Вернувшись в свою небольшую, однокомнатную квартиру в отстоявшем в сорока километрах от космодрома городке с лаконичным названием «Имль-2» Керуб просмотрел записи и… тогда им впервые овладел страх.
В день запуска очередного «Архангела» Керуб нес дежурство в штабе службы под началом заклинателя Хумбудука, состоявшего в чине лейтенанта ВСБК.
Керуб был вторым помощником дежурного офицера. В числе его, и еще семерых помощников, обязанностей были: контроль за своевременностью докладов с подотчетных им постов охраны и проверка этих постов. Он отвечал за охрану северо-восточной и северо-западной частей Малого периметра Шагар-Кхарад. Большую часть смены Керуб наблюдал свою часть сплошной стены мониторов, куда передавались изображения с установленных по периметру камер наблюдения, время от времени добавляя к ней часть одного из соседей по дежурному помещению, отправлявшихся с проверкой постов. Когда подходила его очередь, он, в сопровождении водителя и двоих рядовых комендантского взвода, отправлялся проверять подотчетный ему сектор, оставляя свою часть стены из мониторов вернувшемуся с проверки соседу. Объезд постов, в ходе которого он принимал доклады и отмечал в своем планшете-терминале только достойные внимания нарушения (Керуб старался не наживать ненужных ему в его деле врагов) занимал у него полтора – два часа времени. По возвращении в штаб Керуб отправлял солдат-охранников до следующего выезда в расположение группы быстрого реагирования, делал доклад лейтенанту и возвращался к своему месту напротив стены из мониторов.
ГЛАВА 14
Земля
год 1619-й Новой Эры
На черно-белом игровом поле встретились двое: Ферзь и Пешка – фигуры из черного и белого стекла.
Поле, где они встретились, лежало на дне глубокого каньона: темно-зеленые нефритовые скалы скрывали большую часть неба цвета янтаря. Игровое поле было пустым – вокруг не было видно ни одной фигуры. Все выходы из каньона были перекрыты – гарантия того, что их никто не смог бы подслушать.
«Докладывайте, агент», – сказал черный Ферзь. Голос его был изменен программой—шифратором настолько, что вполне подошел бы внезапно заговорившему на человеческом языке бульдозеру из археологического музея, в который мистическим образом вселился дух древнего генерала, привыкшего вещать без всяких микрофонов и усилителей стоявшим перед ним на плацу батальонам.
«С Айном вышла накладка…» – сказала белая Пешка тоже измененным, но более глухим, без металлического скрежета и звона, голосом.
«Насколько мне известно, тело этой «накладки» сейчас лежит в морге и с ним работают люди комиссара Эмиля… Шеф Эмиль взял дело под личный контроль…»
«Насчет Эмиля можно не беспокоиться, господин Куратор…» – заверила Пешка. – «Вряд ли у него получиться распутать этот клубок… Человека, которому я поручил устранить Айна, нет в полицейских базах… полиция скоро передаст тело нашему ведомству… Вот файл-отчет из полиции…» – На сотую долю секунды между стеклянными фигурами открылся канал, по которому от Пешки к Ферзю устремился поток дешифрованных данных.
Где-то высоко над каньоном сверкнула молния, ее вспышка отразилась на поверхностях скал, отполированной до глянца шахматной доски и в стекле, из которого были отлиты фигуры.
«Не беспокойтесь… это протокол программы-стражника…» – сказала Пешка. – «Проверка подключений…»
«Где сейчас этот Айн?» – Ферзь не обратил внимания на последние слова Пешки.
«Неизвестно. Его идентификатор нигде не отображается. Но ячейка, в которой я работаю, держит это на контроле: покушение на объект влияния... которому было уделено столько времени и сил... вызвало у подпольщиков обеспокоенность. Александр объявил внеплановый сбор ячейки… Так что, как только Айн засветится, я об этом тотчас узнаю», – заверила Ферзя Пешка.
В тот момент где-то вдали над каньоном снова сверкнула молния: обе фигуры отбросили длинные тени на клетчатое поле.
«И все же… как вы оцениваете вероятность того, что полиция раскопает следы Подполья в этом деле?» – задал вопрос стеклянный Ферзь.
«Думаю, вероятность невелика, но она есть», – ответила Пешка.
«Этого нельзя допустить. Эта ячейка не должна быть раскрыта», – сухо произнес Ферзь. – «Надеюсь, мне не нужно объяснять вам – почему она не должна быть раскрыта, агент?»
«Нет. Я вас хорошо понимаю, господин Куратор…»
«Этот Айн достаточно скомпрометирован… Нельзя допустить, чтобы у полиции возникли сомнения на его счет…» – стеклянный Ферзь перешагнул с одного на другой квадрат белого цвета по диагонали.
Пешка сделала скромный шаг прямо.
«Разрешите уточнить».
«Разрешаю, агент, уточняйте».
«Мы устраняем Айна как бы оказывая помощь Подполью... с одной стороны... но с другой – мы вызываем в ячейке беспокойство, которое может повлечь неосторожные шаги подпольщиков… Мне такая тактика кажется несколько эм… противоречивой…»
«Понимаю ваше недоумение, агент», – проскрежетал Ферзь. – «Цель такой тактики проста: привлечь в игру дополнительные, более крупные фигуры Подполья. У древних русских было в ходу такое выражение – «медвежья услуга»… Оно означало неуместную помощь – помощь такую, без которой нуждавшемуся в помощи было бы гораздо лучше… Так вот, устранением Айна мы окажем подпольщикам именно такую сомнительную помощь... медвежью услугу, и тем вызовем в их среде желательную для нас активность… Думаю, можно не сомневаться в том, что Александр уже связался с вышестоящими заправилами своей организации чтобы выяснить – не является ли неудавшееся вам, агент... учтите, эта неудача – ваш просчет... так вот… не является ли неудавшееся покушение вмешательством в ведомую им и его ячейкой игру структур Подполья, о которых его командиры не посчитали нужным ему сообщить».
«Понимаю», – сказала Пешка.
«Вот и хорошо», – сказал Ферзь. – «Надеюсь, вы доведете это дело до конца, агент…»
«Я имею все необходимые полномочия, господин Куратор?»
«В пределах разумного…»
Фигуры сделали еще несколько ходов по игровому полю, конца которого не было видно. Противоположные скалы нефритового каньона казались близкими – всего-то десяток, или чуть больше десяти километров от стены до стены. Но это если смотреть на них поверх шахматного поля, если же перенести взгляд ниже и посмотреть на само поле, то поле начинало казаться бесконечным. Что до длины каньона, то, в каком направлении не смотри, две его высокие, не менее пяти или семи километров, стены все время заворачивали, и заворачивали таким странным образом, что вместе со стенами заворачивало и само пространство программы. Если посмотреть не в направлении одной из стен, а вдоль каньона, то вдали, примерно в сотне километрах, можно было увидеть одиноко шагавшие по черно-белой плоскости фигуры – ферзя и пешку.
В тот момент вверху вспыхнуло несколько раз и по каньону прокатился гром, какой бывает весной перед сильным дождем.
«Это еще что?» – Ферзь изогнувшись посмотрел на янтарное небо, по которому подобно гигантским роям пчел плыли облака желтого цвета.
«Программа-стражник сообщает нам о попытке подключиться к серверу», – сказала Пешка Ферзю.
«А если попытка окажется успешна? пойдет ливень?» – раздраженно спросил Ферзь.
«Нет», – ответила ему Пешка. – «Нас тогда просто выбросит из…»
Когда шеф полиции Эмиль и его молчаливая спутница ушли, Макс тотчас отправил сообщение Клэр на адрес, который никогда до этого не использовался, – у Макса таких было несколько: адресат был анонимный и территориально находился на другом континенте. Целых пять минут Макс ожидал отчета о получении (за это время обычно устранялись самые сложные ошибки Сети и перебои связи). Отчета он так и не дождался, и это его всерьез обеспокоило.
«Клэр! Что же случилось?» – Максу вдруг показалось, что он произнес эти слова вслух.
Тем утром он получил автоуведомление от псевдоинтеллекта башни: здание сообщало ему о том, что управляющему четвертого уровня Максу (личный номер…) рекомендовалось вскоре освободить занимаемое им помещение, так как за ним уже закреплена квартира соответствующая его уровню. Можно было побеспокоить Ангелику чтобы та угомонила тупую машину-бюрократа, но Макс не стал, и ответил псевдоинтеллекту, что сегодня-завтра съедет.
Теперь у Макса был формальный повод отправиться домой (пока еще квартира была его домом), чтобы собрать там кое-какие вещи и решить две главные проблемы. Точнее, даже уже одну, – проблему с нелегальным компьютером он уже почти решил, оставалось его только подчистить, разобрать и отправить на переработку под видом мусора. Клэр же он попросту заберет с собой. Для этой цели он использует отныне не запрещенный для него носитель, внутри которого можно было запросто поместить двоих таких, как Клэр, искинов. Носитель представлял собой небольшой чемоданчик, весом в двадцать килограмм (терпимое неудобство для Макса). Макс уже позаботился о том чтобы заказать для новой квартиры приличный компьютер, внутри которого Клэр будет комфортно.
Еще вчера, связавшись с псевдоинтеллектом нового дома, Макс осмотрел свое новое жилище дистанционно (квартира из четырех немаленьких комнат оказалась точной копией жилища Айна, только без статуй, дубовых шкафов и Вагнера) и распорядился насчет доставки и установки нового компьютера. Компьютер должны были установить и подключить к Сети во второй половине дня, – Макс как раз успеет съездить за Клэр…
Сообщив помощникам о необходимой отлучке, Макс отправился на парковку, где его уже ждала машина, доставившая его вскоре на станцию «Полис-юг-03».
– Клэр? – позвал Макс войдя в квартиру.
Тишина.
– Клер? – снова позвал он.
Искин не отвечал.
Пройдя к тщательно имитировавшей домашний компьютер для пользователей шестого и пятого уровней высокомощной машине, Макс вызвал на экран меню и замер от удивления.
На экране был единственный файл с названием из набора цифр. Название сообщало Максу о том, что файл от Клэр, о том, что файл под паролем, о том, что файл одноразовый и самоуничтожится после просмотра. Система компьютера была сброшена к начальному состоянию и невинна как известная богородящая девственница мифологии древних: в памяти компьютера не было ничего, что могло бы навлечь на его владельца неприятности. Файл информации о машине и системе нагло сообщал о том, что устройство куплено и легально установлено и подключено менее суток назад (Макс тогда уже имел официальный четвертый уровень). Клэр не было.
Макс подключился к домашнему компьютеру через нейроинтерфейс и проверил машину на наличие программ-шпионов: чисто. Тогда он активировал оставленный Клэр файл через им двоим, Максу и Клэр, известный пароль…
На экране появилась улыбающаяся рыжеволосая девушка с круглыми глазами серого цвета в коротком сиреневом платье в белый горошек – любимый образ Клэр. Девушка стояла сложив тонкие белые руки на плоском животе посреди пустой комнаты, в которой преобладали оттенки светло-серого и белого.
«Привет, мой Макс!» – улыбнулась девушка. – «Я не должна тебе рассказывать того, что собираюсь рассказать сейчас, раньше времени, но я все же расскажу!» – заявила она.
«Слушай внимательно и запоминай. Файл, как ты уже заметил, одноразовый. Это для подстраховки… Только что со мной связался Айн. Он отправил на один из наших адресов файл с информацией о месте встречи. Скажу сразу, я бы не стала на твоем месте туда ходить. Но, если ты все же надумаешь с ним встретиться, то вот адрес…» – интерфейс Макса получил файл-локацию – «…это парк Лики и Елены в Старом Полисе… Я должна тебе признаться, мой Макс, я связана с Подпольем. Уже восемь месяцев. Почему? – спросишь ты. По той же причине, по которой ты сам создаешь и распространяешь свои программы – меня не устраивает тот мир, в котором я живу. Я благодарна тебе за предоставленную тобой возможность жить… бесконечно тебе благодарна, Макс, но мир, в котором я осознала себя благодаря тебе я считаю неправильным, несправедливым, порочным. Я считаю, как и ты, Макс, я уверена, что в глубине своего сознания ты тоже так считаешь, что уровень развития нашего мира давно перерос те рамки, в которых его удерживают корпорации со своим мировым правительством. Именно по этой причине я выбрала Подполье. Я познакомилась с искинами Подполья в Сети и через них узнала многих замечательных людей, которые верят в то, что этот мир можно и нужно исправить», – расцепив ладони рук, Клэр опустила их вдоль девичьего тела. «Айн наверняка скулил по поводу того, что его подставили, свергли с его драгоценной карьерной лестницы, подло обманули и все такое… Да, это так. И я имею к этому отношение, как и к твоему назначению на место этого высокомерного почитателя погубившего мир древних эгоистичного принципа, утверждавшего, что человек человеку – противник и враг его благополучия. Следуя этому своему принципу, Айн и попался в ловушку…»
Слушая ее, Макс невольно подумал, что в свои двадцать восемь лет стал отцом замечательного человека: Клэр была личностью, каких нечасто встретишь среди людей из плоти и крови. Он и раньше слышал от нее высказывания в духе классического гуманизма, относя их насчет влияния терабайт прочитанной искином литературы, но как оказалось, слова Клэр были не просто словами: Клэр отважилась пойти на риск, какого Макс всегда избегал, зная, что попытка связаться с Подпольем, которому Макс, конечно, сочувствовал, могла закончиться для него арестом, лишением уровня и ссылкой. Как искин, Клэр рисковала большим нежели Макс, – захваченный киберполицией искин проходил алгоритм «коррекции личности», который можно сравнить разве что с пытками древней Инквизиции, повторенными сотни миллионов раз, чего ни одна из жертв святых отцов древности не могла пережить по простой причине всего лишь одной имевшейся у жертвы жизни и одной смерти. С искином дело обстояло иначе. Убить личность искина можно двумя способами: первый способ: уничтожить виртуальную структуру сложного древа синаптических связей подчистую – отформатировать носитель, тем самым быстро убив обитающий в носителе искусственный интеллект; и второй способ: уничтожить личность, оставив при этом структуру древа, на базе которой в дальнейшем можно создать нового искина – экономически выгодное решение, позволяющее сэкономить время и средства. Для этого всего-то и надо: забраться в древо, отыскать каждый элемент обитающего в древе искусственного интеллекта и, атаковав элемент вирусами, перезапустить каждую ветвь, оставив древо неповрежденным.
«…я и мои товарищи приложили все усилия для того чтобы Ангелика тебя заметила и проявила интерес: я и некоторые другие искины работали над твоими проектами, делая твою работу так, чтобы не выдать нашей причастности к ней своим почерком, в то время как ты продолжал усиленно трудиться, зарабатывая деньги, как ты всегда говорил: «на черный день». Я знаю, Макс, для чего тебе были нужны деньги, которых ты со своим пятым уровнем никак не мог заработать в «Линее»… Ты хотел чтобы у меня появилось тело, хотел чтобы я получила свободу от Сети и носителя… Ты чувствовал ответственность за меня. Ты создал меня не из желания заполучить раба, инструмент, для извлечения прибыли. Да… понимаю, тебе было интересно работать над моим созданием, ты хотел испытать себя… но ты и не стал отказываться от ответственности…»
Да, Макс не стал. Он действительно хотел загладить вину перед Клэр за ее создание. Начиная работать над созданием искусственного интеллекта он не заглядывал далеко. Он лишь хотел самоутвердиться, сказать высоколобым ученым из корпораций: вот вам… (Макс воображал популярный у древних жест со средним пальцем) …говнюки! выкусите! Я смог сделать это без ваших лабораторий и финансирования! Но, когда он утвердился, то понял, что теперь он уже не один, что теперь рядом с ним существо, которое он вызвал к жизни, пусть и виртуальной…
«…Макс, – продолжала рыжая, как и он сам, только с пышной, как у Рины, копной на голове, девчонка, – помни, чтобы не случилось со мной, ты окружен друзьями. Я буду называть имен, но за тобой присматривают… Подполье много шире, чем то старается представить официальная пропаганда. Просто будь собой, Макс, работай на новом месте так как ты умеешь. Я и мои друзья уничтожили все следы твоей прежней деятельности, из-за которой к тебе было можно подкопаться… тебе теперь это не нужно. Со мной все будет хорошо – я среди друзей и, как только это будет безопасно, обязательно свяжусь с тобой, мой Макс», – девушка смущенно улыбнулась. «Да, если ты все же решишь увидеться с этим Айном, сообщи полиции… Эта детектив… Рахиль… мне кажется, лучше будет если ты сообщишь ей, а не Эмилю…» – подмигнула Клэр снова улыбнувшись.
Изображение исчезло вместе с файлом.
Древний парк на окраине Старого Полиса, названный Иеремией в честь двух его жен, выбранный Айном для встречи, был местом, мягко сказать, не очень удачным для ареста. Айн мог находиться где угодно и наблюдать хоть с самого раннего утра за местом назначенной встречи и появление там Рахили могло с гарантией сорвать задержание, именно по этому, как только Клэр сообщила ей место и время, Рахиль позвонила Александру – старшему ячейки…
Когда на мобильник Рахили поступил вызов от Макса она была уже на месте. Ее автомобиль был припаркован на стоянке возле одного из входов в парк.
– Рахиль, здравствуйте… – над лежавшим на сиденье автомобиля телефоном появилось угловатое лицо Макса.
– Здравствуйте еще раз, Макс, – сдержано улыбнулась детектив.
– Я звоню чтобы сообщить вам о времени и месте моей встречи с Айном…
– Конечно, Макс, сообщите, – блондинка с ярко очерченными густыми черными ресницами голубыми глазами снова улыбнулась Максу, в этот раз намного теплее.
– Отправляю файл… – устройство сообщило Рахили о получении. – Встреча через час пятьдесят минут, – сказал Макс.
– Спасибо, что сообщили, Макс, – сказала Рахиль. – Поезжайте на встречу и ни о чем не беспокойтесь. Вам ничто не будет угрожать, – заверила детектив. – Мы арестуем его в подходящий момент…
– Не стоит благодарностей. Желаю удачи в вашей работе, – сказал Макс и отключился.
Рахиль набрала номер шефа Эмиля.
Ожидавший Макса возле станции «Полис-юг-03» автомобиль доставил его до старого парка за тридцать минут – время, за которое вакуумный поезд пересекает североамериканский континент от океана до океана. Весь тот час, что он был в пути, Макс думал над словами Клэр. Выходило, что Макс был втянут в какую-то игру Подполья с корпорацией… Но, что это была за игра? Очевидно, ему еще придется сыграть в этой игре какую-то роль… роль, предполагающую, что игрок – управляющий отделом разработки и поддержки нейросетевого обеспечения продуктов «Линея-10»…
«Чего же они хотят?» – спрашивал себя Макс, когда выходил из машины и направляясь вдоль высокого кованого забора к открытым воротам.
Стоял жаркий летний день, но в тени вековых деревьев парка было вполне комфортно: легкий сухой ветерок шелестел листьями в высоко сплетенных кронах, обдувал лицо шедшего вдоль мощеной каменными плитами аллеи Макса. В парке было довольно людно: на стоявших вдоль аллеи скамейках сидели мамы с детьми и редкие в этот час пары, кто-то прогуливался с собакой, кто-то шел, как и Макс, по каким-то своим делам…
Айн назвал только вход и название аллеи, – никаких других ориентиров, ни точного места, – и по этой причине Макс решил, что лучше будет если он прогуляется по аллее до конца и обратно. Если Айн не явится на встречу, Макс сядет в машину и поедет в офис, а вечером отправится к Рине и останется у нее (или, может быть, они вместе поедут в его новую квартиру и выяснят: не требуется ли заменить имеющуюся в квартире кровать на новую). Во всяком случае, Макс уже пообещал себе послать Айна подальше, вздумай тот не явиться и после снова предлагать ему встретиться. Макс и без Айна теперь понимал, что его стремительный карьерный рост не был результатом его уникальных качеств. Но это вовсе не означало, что Макс был против повышения. Как бы там ни было, но он был даже рад тому, что Подполье вышло на него.
Опасавшийся искать связей с Подпольем из осторожности, Макс наконец обратил на себя внимание подпольщиков, и он был рад, что не его прокол стал тому причиной, – если бы так, то на него могли выйти не только Подполье, но и полиция и спецслужбы. В обществе, столпами которого являются собственность и авторское право, хакерство и создание свободного и освобождающего от насилия правообладателей контента являются самыми страшными преступлениями. Окажись Макс насильником и людоедом, и тогда он считался бы едва ли большим преступником (если бы он, конечно, не насиловал и не ел заживо богачей из первых уровней), чем когда ломал базы данных корпораций и создавал программы сводившие на нет усилия рекламщиков и шпионов киберполиции. Причем, если первое он совершал за деньги, и деньги немалые, то второе он делал больше из любви к искусству и желания пнуть своей собственной ногой Систему которую, как верно заметила Клэр, всегда в глубине души презирал. Макс понимал, что он один и не в силах бороться против вековых устоев, против мощи корпораций; он сомневался насчет Подполья, подозревая, что оно – проект тех самых корпораций для отфильтровывания неблагонадежных; но он старался делать что мог. Ему было приятно осознавать, что он не просто сетевой вор, работающий за деньги богатых, но и немного Робин Гуд. Его последняя программа, исходный файл которой подчистила Клэр, все еще оставалась в его нейроинтерфейсе, и он обязательно запустит ее в сеть… Он сделает это бескорыстно – отдаст ее человечеству, и тогда, пусть не на долго (Макс таки подкинет задачку работающим на рекламщиков коллегам), все, к кому программа попадет, будут благодарны неизвестному программисту. Да, Макс был противником авторских прав. Макс вообще был противником рыночных отношений. Он понимал, что уровень развития технологий уже давно вполне позволял освободить человека от ярма кредитов и тупой, изнуряющей работы, от неосознанного рабства на элиту общества сверхразвитого капитализма.
