Текст книги "Работа над ошибками"
Автор книги: Скатился-в-говно Литмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Макс дошел до конца аллеи – Т-образной развилки, за которой начиналось небольшое озеро, и уже развернулся чтобы идти обратно когда увидел Айна. На Айне были неприметные темно-коричневые широкие брюки и оранжевая в белую полоску блуза, – так мог одеться и представитель седьмого и пятого и даже четвертого уровней.
– Вы невнимательны, управляющий Макс, – пухлые губы Айна тронула высокомерная улыбочка. – Я пять минут шел за вами, но вы этого даже не заметили.
– Мне без надобности постоянно оглядываться, – ответил ему Макс. – Ведь меня не ищет полиция…
– Совсем недавно меня тоже не искали, – бросил обиженно блондин.
– Зато присматривали… – Макс широко улыбнулся.
– Да-да… – согласился Айн. – Присядем? – он кивнул в сторону пустовавшей поблизости скамейки.
– Конечно… – рыжий здоровяк прошагал пять метров и уселся на деревянную скамью.
Место было в меру людным: по примыкавшей аллее то и дело проходили гулявшие вдоль озера посетители парка; на берегу водоема, прямо на траве, сидели несколько парочек; на соседней скамейке обнимались двое молодых парней, явно любовники (один из парней был одет в стиле унисекс и сильно смахивал на девушку); на скамье напротив сидела еще одна пара – высокий широкоплечий чернокожий мужчина и красивая, подстать мужчине рослая блондинка, кожа которой напоминала оттенком кофе с молоком. Женщина сидела, изыскано заложив ногу на ногу и увлеченно слушая откинувшегося рядом на спинку лавки мужчину. Прикрытые выше середины бедер бежевой плиссированной юбкой ноги блондинки были по-мужски крепки и по-женски стройны; изящные крепкие икры женщины оплетала высокая шнуровка явно удобных кожаных сандалий; на ней была облегающая черная майка с тонкими бретельками, подчеркивавшая в меру крупную округлую грудь с проступавшими сквозь ткань широкими ареолами. Мужчина был одет в бордовые брюки и оранжевую сорочку, на ногах его, как и у его спутницы, были сандалии, с более простой шнуровкой, бордовые под цвет брюк.
– Я вас внимательно слушаю, Айн, – сказал Макс, усевшись на лавку и скользнув взглядом по паре напротив.
Он не сразу определил, что именно его привлекло в той паре и лишь присмотревшись внимательнее к темнокожей блондинке с красивыми миндалевидными глазами, явно увлекавшейся бодибилдингом, понял что это было: ее глаза были голубые как безоблачное небо. А у ее друга глаза и вовсе оказались темно-синими. Макс знал, что для чернокожих такой цвет глаз был нетипичен и встречался крайне редко. Впрочем, черты их лиц были явно европеоидными, что свидетельствовало о том, что перед ним были мулаты, очевидно не в первом поколении. Перед глазами Макса снова, наверное уже в сотый раз за тот день, возник образ зеленоглазой негритянки – его возлюбленной Рины, самой лучшей девушки на планете и единственной (Макс был в этом уверен) обладательницы удивительных темно-зеленых глаз.
– Я хочу предостеречь вас, – сказал Айн, сев немного поодаль и закинув ногу на ногу так, что Максу стал виден рисунок подошвы его туфель.
– Кажется, сегодня утром вы хотели встретиться не для того, чтобы меня предостерегать… – холодно сказал Макс. – Давайте уже, Айн, выкладывайте – чего вам надо. Но, сначала расскажите, откуда вам известно о Клэр?
– Вижу, ты быстро вошел во вкус, Макс, – блондин скривил пухлые губы.
Макс не ответил. Ему был неприятен этот смазливый тип.
Не то чтобы Макс имел предрассудки насчет внешности или даже сексуальной ориентации (хотя, Айн вроде бы предпочитал женщин…), просто этот тип был неприятен. Айн вызывал антипатию… как герой-подлец из старого кино.
– Про искина я узнал когда навел о тебе справки, управляющий Макс… – пожал плечами Айн.
– Собираетесь меня шантажировать? – если бы Макс умел, он бы заломил саркастично бровь, как это мог бы сделать Айн, но Макс не умел. Его грубоватое лицо на квадратной голове уставилось в упор на пухлогубого блондина, – в лице Макса читалось безразличие Будды.
– Если потребуется…
– Как вам угодно… – пожал плечами Макс. – Мне похер.
– Хм… Вот как… Значит, ты подрезал хвосты…
– Да, – сказал «Будда». – Я вас слушаю, Айн…
– Мне стоит говорить тебе о том, что за… эм… организация причастна к твоему стремительному восхождению? – перешел к делу Айн.
– Нет. Я знаю. Переходите к главному.
– Хорошо, – нервно улыбнулся блондин и… сник. – Я действительно собирался тебя шантажировать…
– Зачем?
– Мне нужна твоя… профессиональная, скажем так, помощь… Подожди-подожди… – выставил ладони Айн, когда Макс собирался было сделать саркастическое замечание насчет уместности шантажа при просьбе. – Пусть мне нечем тебя прижать, но я готов заплатить…
– За что заплатить?
– Помоги мне исчезнуть… раствориться… У тебя есть доступ к нейроинтерфейсам, ты можешь взломать базы персональных данных… можешь привязать мой интерфейс к другому имени…
– Вы понимаете – о чем просите… – сказал Макс немного помедлив. – …За такое можно, не то что на север поехать… за такое можно отправиться на Марс, на пожизненное…
– Брось, Макс… Я знаю, ты и не такие штуки проделывал!
– Возможно. Но сейчас я имею четвертый уровень и…
– …Я тоже имел! И что теперь? – раздраженно бросил Айн. – Я заплачу тебе пятьсот тысяч терракредитов прямо сейчас!
– Каким это образом? – усмехнулся Макс.
– Сообщу тебе номер анонимного счета и код, предъявителю которого банк передаст деньги в течение минуты без вопросов…
Лицо Айна изменилось: в нем не оставалось уже и тени того высокомерия, что жило на нем еще минуту назад. Рядом с Максом сидел человек просивший его о помощи:
– Я хотел перестраховаться, на случай… если ты захочешь меня кинуть… но… похоже, что ты обошел меня… Прошу тебя, Макс, помоги мне уйти от преследования корпорации! – глаза Айна умоляли. – Как только я исчезну из поля зрения «Линеи», ты получишь от меня вторую половину – ровно миллион. Даю тебе свое слово, Макс! Я даю тебе слово! Клянусь, Макс!
Айн замолчал, продолжая смотреть в глаза Макса.
Этот взгляд… взгляд отчаявшегося, загнанного человека… Макс понимал, что совершает ошибку, но он решил тогда, что сделает это… Не из-за денег, нет, – просто он подумал тогда о том, что и сам он не был застрахован от участи Айна. Нет, конечно же Макс не станет продаваться за теплое местечко: Максу не нравилась Система, он с удовольствием пинал ее когда мог, но он не самоубийца – он не стал бы пилить под собой ветку.
– Твой интерфейс отключен? – спросил он Айна.
– Да.
– Подключись к Сети на прием и не совершай через него никаких действий. Понятно?
– Да.
– Дай мне код удаленного доступа к интерфейсу.
Айн назвал двадцать две цифры.
– А теперь уходи. Быстро, – сказал Макс, понизив голос, и, помедлив, добавил: – За нами могут следить…
– Я сразу догадался, что ты сообщил полиции, – спокойно сказал Айн. – Но я принял меры…
– Какие меры? – Макс не стал отрицать очевидного: все же Айн не был дураком.
– Поколдовал со связью… Я засветил свой мобильник и его маркер сейчас перепрыгивает из телефона в телефон между двумя десятками гуляющих по этому парку добропорядочных граждан.
– Они могут отследить через мой…
– Брось, Макс, – улыбнулся Айн. – Твой телефон сейчас недоступен… – Айн запустил руку в карман брюк и вытащил небольшое устройство в виде брелока.
– Глушилка? – уточнил Макс.
– Она самая.
– Хорошо. Уходи. Уничтожь мобильник… от глушилки тоже избавься. Заляг на дно. И больше никогда мне не звони. Я сам с тобой свяжусь, если потребуется… Не забудь: интерфейс на приеме и никакой активности… – сказал Макс, вставая со скамьи.
Айн тоже встал и пристально посмотрел в глаза Макса:
– Спасибо тебе, Макс, – без присущего ему пафоса сказал Айн. – Номер банковского счета: …
Макс развернулся, скользнув взглядом по парочке атлетов, продолжавших болтать о своем на скамье напротив, и не оборачиваясь зашагал прочь.
Телефон Рахили сообщил о вызове от Ивори. Рахиль приняла вызов. Над мобильником возникло лицо темнокожей голубоглазой блондинки.
– Нужно сорвать задержание, – сказала Ивори.
– Не понимаю… Зачем? – Рахиль была удивлена словам старшей.
– Сейчас не время, Рахиль, – сказала блондинка. – Выходи и иди навстречу Айну. Он уходит. Идет вдоль озера, против часовой стрелки. На выходе, к которому он направляется, его уже ждет Эмиль со своими людьми… Он похоже понял, что ждать Айна следует там, где не появляются маркеры его телефона…
– Какие еще маркеры? – Рахиль уже отключила голограмму и бежала легкой трусцой по одной из аллей парка.
– Уловка Айна… – ответила Ивори. – Он запустил вирус в сеть мобильной связи и теперь маркер его телефона присваивается устройствам находящимся в выбранных им заранее зонах.
– А что с номером Макса? – Рахиль бежала по второстепенной узкой дорожке, – выведенная на сетчатку ее правого глаза карта сообщала о том, что через пятьдесят метров дорожка приведет ее на нужную аллею.
– Выключен. Как только номер Макса оказался в зоне действия пораженной вирусом телефонной сети, он стал блуждать в паре с номером Айна, – сказала Ивори. – Позже Макс сам его отключил. Ты там далеко?
– Уже близко… – ответила Рахиль, ускоряя бег. – Вижу нужную аллею… и… кажется, вижу Айна…
– Сделай так, чтобы Айн сменил направление, Рахиль. Пусть уходит.
Ивори отключилась.
Рахиль сунула мобильник в карман и побежала еще быстрее.
Спрятав руки в глубокие карманы своих широких темно-коричневых штанов Айн шел быстрым шагом вдоль озера когда сбоку на него налетела Рахиль. Блондинка, которую, как Айн раньше думал, он хорошо знал, была в плотно обтягивавших ее упругие широкие бедра, которых он еще совсем недавно касался, серых брюках с черными, имитирующими высокие до колен сапоги, вставками. На женщине была свободная желтая блуза с надетым поверх нее легким черным жилетом из натуральной ткани. На ногах ее были аккуратные черные туфли с низким широким каблуком, сшитые из того же, что и жилет и вставки на брюках черного хлопчатого материала.
– Ты?! – Айн с неопределенным выражением уставился на Рахиль.
– Заткнись и слушай, – тонкие пальцы Рахили цепко схватили Айна за плечи. – Там, куда ты идешь тебя уже ждет полиция…
– …А ты, что, разве не полиция? – Айн дернул плечом, но пальцы женщины остались на месте.
– Не перебивай! – прорычала Рахиль. – Твой фокус со связью не сработал. Полиция ждет тебя там, где, по их мнению, ты собирался выходить… – она секунду помедлила и продолжила: – Уходи в любом другом направлении! Слышишь! В любом другом!
– Но… Элис… то есть, как там тебя… Ты же с ними…
– Это не твое дело, Айн, – серые глаза женщины сверкнули холодной сталью. – Я делаю это не ради тебя. Уходи! Быстро! – она оттолкнула Айна, развернулась и пошла в направлении, куда шел перед тем Айн.
Айн замер в изумлении.
Блондинка прошла немного, обернулась и ее губы повторили: уходи.
Айн взглянул в последний раз на ту, с которой последние два месяца делил постель, и которая оказалась не той за кого себя выдавала, при этом пухлые, немного даже женственные губы мужчины тронула едва заметная улыбка, пожал плечами и, развернувшись на каблуках, пошел в обратном направлении.
Пройдя около двух сотен метров, Айн свернул на узкую аллейку, по которой можно было срезать путь до расположенной прямо в парке станции древнего как сам Старый Полис метрополитена. Соваться в метро было рискованно, но это все же лучше, чем рисковать попасться на выходе из парка. Если полицейские поняли его уловку с блуждающим мобильником, то вряд ли они станут ждать его у метро, так как в районе станции его маркер должен был к тому времени засветиться несколько раз, что свидетельствовало о том, что возле станции Айн появляться не планировал. В самом деле! не считают же они его настолько идиотом, чтобы он стал ездить на этих музейных экспонатах по сырым лабиринтам подземки… На то и расчет!
На обсаженной в человеческий рост кустарником аллейке было немноголюдно. На встречу Айну попались лишь несколько прохожих, очевидно срезавших путь от метро к озеру. На нескольких прятавшихся в образованных живой изгородью нишах скамейках, поблизости от широкой аллеи, с которой свернул Айн, сидели уединившиеся пары, но по мере удаления от главной аллеи скамьи по большей части пустовали. Несмотря на середину дня здесь царил полумрак, рассеять который не давали нависавшие сверху густые кроны вековые дубов и вязов.
Айн шел быстро, но не настолько быстро чтобы привлекать к себе ненужное внимание: обычный прохожий, спешащий по своим делам. Аллейка впереди пустовала, с последним шедшим ему на встречу человеком Айн разминулся минуту назад. Когда позади него послышались быстрые тяжелые шаги Айн вздрогнул но не стал оборачиваться, ускорять шаг он тоже не стал. Звук шагов за спиной быстро приближался. Когда нагонявший его прохожий должен был вот-вот поравняться с Айном и начать обгонять его, Айн неосознанно повернул лицо влево: рядом с ним шел высокий, плечистый мужчина в синем костюме, на вид ровесник или немного моложе Айна; добрую половину лица мужчины скрывала окладистая рыжая борода, виски были высоко выбриты, густые волосы сплетены на затылке в толстую тугую косу. Мужчина был похож на древнего варвара.
– Привет, Айн, – неожиданно сказал мужчина, повернув к Айну широкое добродушное лицо, после чего перед глазами Айна возник черный ствол пистолета.
Выстрела никто не услышал, – пистолет был с глушителем.
ГЛАВА 15
Агар
год 2689 от Посещения Учителя, по скрытому календарю Святой Церкви
год 50-й правления Его Святости Аиб-Ваала, Патриарха и Императора Агара (летоисчисление агарян)
Водитель – короткостриженый, как и все рядовые, молодой кубгорец по имени Хадуб – осторожно вел шестиколесный автомобиль-внедорожник по покрытой ледяной коркой дороге. В просторном салоне машины, рассчитанном на восемь человек, сидели четверо. Перед пультом управления в передней части салона было место водителя. Два других кресла были расположены по обе стороны от него и место справа занимал Керуб, позади них полукругом располагались еще пять глубоких, рассчитанных на перегрузки при ускорениях, кресел. За водительским креслом в полу имелось округлое углубление с возвышавшейся из него стойкой, кверху расширявшейся и расходившейся отдельными отростками заканчивающимися подковообразными захватами в которых были закреплены две лазерные и две пулевые винтовки. Все было устроено так чтобы сидевшему в любом из кресел патрульному было достаточно протянуть руку чтобы взять оружие (похожие крепления имелись также и возле водителя и мест рядом с ним, предназначавшихся для командиров). Рядовые Бараг и Аргип занимали крайние места позади, – так чтобы, взяв винтовку, можно было тут же открыть дверь и, оказавшись снаружи, действовать.
Часть периметра, проверять охрану которого должен был Керуб, находилась на противоположной от стартовой площадки стороне космодрома.
То была выложенная железобетонными плитами широкая дорога, по левой стороне от которой медленно тянулись одинаковые прямоугольники ангаров, каждый размером с баржу, из каких собирали заякоренные в Океане городки рыболовов и нефтедобытчиков. В двадцати метрах справа тянулся земляной вал (высота его со стороны дороги варьировалась от двух до трех метров, с противоположной же стороны, местами, достигала трех с половиной – четырех), поверх которого мелькали железные столбы с натянутыми меж них полосами стальной колючей проволоки.
Через каждые сто метров из вала в степь выступали бетонные брустверы, в которых, в случае нападения, должны были занимать оборонительные позиции бойцы Службы охраны космодрома; через каждые пятьсот – место брустверов занимали крытые капониры, – в них должны были сосредотачиваться основные силы, связь и медицинская помощь. Пока не было угрозы нападения, не было и никакой необходимости в том, чтобы держать на периметре личный состав СОК и потому охрана была выставлена только в капонирах, и то не во всех, а лишь в тех где имелись небольшие склады боеприпасов и медикаментов. Их-то и должен был проверять Керуб.
Машина подъезжала к участку где дорога круто поворачивала влево – на северо-восток и водитель снизил скорость: в сотне метров за поворотом находился капонир в котором дежурило одно из, сменявшихся раз в сутки, отделений Службы охраны космодрома.
Со стороны пустыни, капонир походил на гигантскую бетонную плиту формы сильно вытянутого овоида, врытого в земляной вал, – с одной стороны – почти острого, с другой – почти тупого, – или комбинацию из двух эллипсов: одного обрезанного по малой оси и приставленного к валу перпендикулярно с одной стороны, и второго – рассеченного через большую ось и приставленного с другой параллельно.
Пыльно-земляного цвета стены сооружения, – толщина их местами достигала полутора метров, – отлитые из высокопрочного бетона, были способны выдерживать атаку любого ручного и станкового оружия вплоть до гранатомета, миномета и ручной ракеты (теоретически, такие капониры могли быть уничтожены только прямым попаданием тяжелой авиабомбы или ударом ракеты с тактическим ядерным зарядом). Над степью строение возвышалось в среднем на два – два с половиной метра, что было на метр или около того ниже высоты самого вала (оттого и казалось, что плита-овоид была врыта в земляной вал, как бы пронзала его подобно застрявшему в стене неразорвавшемуся артиллерийскому снаряду). В сторону Шагарской Пустыни – в северо-восточном, северном и северо-западном направлениях – капонир ощерился пятью закрытыми стальными плитами амбразурами, в любой момент готовыми разомкнуть свои железные пасти и высунуть наружу плюющиеся разрывными снарядами, свинцом и сталью пушки, крупнокалиберные пулеметы и изрыгающие огненные шары огнеметы. Сооружение имело четыре входа/выхода – два – с внутренней стороны вала, по которому проходила граница Малого периметра, и два – с внешней, надежно закрытых герметизированными дверями из высокопрочной стали.
По всему Малому и Большому периметрам Шагар-Кхарад а также на блокпостах СОК за двести пятьдесят лет было построено сто восемьдесят восемь таких сооружений.
Тихо подвывая электромотором, похожий на шестилапую черепаху внедорожник принял вправо и остановился у обочины, немного не доезжая до выкрашенной в земляной цвет бетонной стены, середина которой выпирала из прямой линии вала в сторону дороги на семь метров.
Первым, замеченным сержантом еще издали грубым нарушением, о котором он тотчас сделал соответствующую отметку в своем тактическом планшете-терминале, стало то, что снаружи, у входа в капонир, не оказалось часового; вторым, гораздо более тяжким, нарушением была открытая настежь дверь, – та, которая считалась основным входом/выходом и в документации капонира обозначалась цифрой «1». Керуб заподозрил неладное.
– Всем приготовится, – скомандовал он и, протянув руку к бортовой радиостанции, нажал тревожную кнопку.
– Слушаю вас, сержант. Что случилось? – Тут же раздался из станции голос лейтенанта Хумбудука.
– Пятьдесят девятый пост, ваша честь. Снаружи нет часового, дверь открыта…
– Пятьдесят девятый сняли, сержант. Час назад. Отделение уже стоит в оцеплении старта.
– Простите, ваша честь, но мне не сообщили…
– Потому, что там остались капрал и двое рядовых.
– Ваша честь, прошу вызвать их на связь…
– Первый помощник уже вызывает… Ну, что там, первый сержант? – добавил лейтенант после короткой паузы приглушенным голосом, видимо отвернувшись в сторону от микрофона. – Что?! – послышались неразборчивые голоса.
– Сержант! – голос лейтенанта снова стал отчетливо слышен.
– На связи, ваша честь…
– Пост не отвечает. Проверьте все там. Высылаю «Жнеца».
– Приступаю, ваша честь.
Лейтенант отключился.
– Хадуб, остаешься в машине и охраняешь вход. Стреляй в каждого, у кого нет маяка СОК. По возможности, не насмерть.
– Будет исполнено, господин священно-сержант.
Водитель переключил управление установленной на крыше внедорожника турелью на свой пульт.
– Бараг, Аргип – пойдете со мной внутрь. – Керуб достал лазерный пистолет и проверил заряд. – Разговоры по рации – только в крайнем случае. Используем жесты.
Сидевшие на заднем сиденье угрюмые патрульные синхронно кивнули и потянулись за винтовками: Бараг взял лучевую, Аргип – кинетическую, присоединив к винтовке магазин с не дающими рикошет пулями.
– Выходим. – Скомандовал Керуб и нажал кнопку на двери.
Снаружи было холодно: из лежавшей за обвалованным капониром Шагарской пустыни начинал поддувать северный ветер. Оба солнца стояли рядом в зените, но тепло их ощущалось лишь через стекло, когда патрульные сидели в машине.
Керуб поежился.
От обочины дороги до открытого входа в капонир было около пятнадцати метров. Трое преодолели это расстояние в считанные секунды.
Наведя стволы на затененный, как им казалось при ярком дневном свете, дверной проем, в глубине которого на самом деле горел электрический свет, они осмотрели площадку перед входом в капонир на предмет следов крови и стреляных гильз. Никаких следов боя заметно не было. Не спеша входить внутрь, они осмотрели сооружение снаружи: стена капонира, выпиравшая из вала пологим полуэллипсом, была около двадцати метров в длину; два расположенных со стороны дороги входа чередовались с тремя, закрытыми изнутри железными створками, щелями-бойницами, причем средняя, расположенная между входами, бойница была вдвое длиннее крайних двух, – длинна ее была не менее пяти метров.
Приказав Аргипу оставаться у «входа-1», Керуб с Барагом, пригнувшись под средней бойницей, прошли к соседней, обозначенной на загруженном в планшет-терминал Керуба плане капонира как «выход-2», двери. Дверь была заперта: «выход-2», как и расположенные по другую сторону вала «выход-3» и «выход-4», полагалось использовать при нападении или пожаре или в других экстренных случаях, в остальное время эти двери должны были быть заперты.
Керуб подал знак водителю: наблюдать за второй дверью. Водитель качнул одним из стволов турели в сторону запасного хода, подтверждая команду.
Осмотрев дальнюю бойницу и убедившись, что та, как и остальные две, была наглухо закрыта, они вернулись назад и вместе с Аргипом вошли внутрь капонира, двигаясь плечом к плечу.
После яркого света двух солнц снаружи, освещенный двумя закрепленными под потолком желтыми светильниками коридор, казалось, был наполнен густыми, как дым или пар, сумерками. Внутри было сухо и, если бы не открытая настежь наружная дверь, могло бы быть тепло.
Коридор клином расширялся от входа вглубь сооружения и его дальняя, широкая часть переходила развилку.
Пройдя несколько метров по коридору, они остановились немного не доходя до первой развилки, Керуб жестом приказал Барагу с Аргипом: остановиться и оставаться на месте. Рядовые встали прислонившись каждый спиной к стене друг против друга, наведя стволы в сторону начинавшегося в метре от товарища коридора. Сам Керуб встал посреди коридора, направив ствол пистолета в проход впереди.
Так они подождали пока их глаза не привыкли к электрическому освещению.
Слышно было как где-то в глубине капонира голос дежурного офицера вызывал на связь пятьдесят девятый пост. Ему никто не отвечал.
Керуб понимал, что что-то произошло: дезертирство или конфликт между солдатами или… нападение…
«Что ж», подумал тогда он, «время удачное: все силы Службы охраны сейчас сосредоточены на обеспечении безопасности запуска… Даже посты сняли для оцепления… Вот только зачем? Что угрожает пуску? Ах, да, конечно… Пуск будут наблюдать святые отцы из Собора Святых – оба моих главных начальника…» – губы Керуба едва тронула тень нервной ухмылки.
Отсутствие каких-либо других, кроме раздававшегося из рации голоса лейтенанта, звуков давило на сержанта, но, рядом были его подчиненные и он не мог позволить чтобы даже тень его внутреннего волнения отразилась на его лице.
«А может быть это западня? Западня для меня?» – пронеслась тогда мысль.
Когда в глазах прояснилось, рядовые встали каждый немного позади своего командира, справа и слева, так, чтобы каждый касался его плеча своим предплечьем, – при этом, стоявший справа Бараг контролировал левый сектор обстрела, а державшийся слева Аргип – правый (из такого положения каждый из тройки мог, в случае появления противника, вести огонь безопасно для остальных). В таком порядке группа двинулась вперед.
Выходя к развилкам, тройка легко перестраивалась в положение: спина к спине; когда же прикрытие сзади не требовалось, тогда все трое продолжали, как и вначале, двигаться треугольным строем.
На самой первой развилке короткий коридор справа заканчивался тупиком с железной дверью, за которой находилось одно из оборудованных бойницами помещений (там была устроена правая, если смотреть с дороги, бойница); налево вел широкий проход, связывавший два входа/выхода в капонир и еще одно, располагавшееся меж ними, помещение (внутри которого находилась средняя, самая длинная, бойница); дальше, вглубь капонира (в расположенные внутри земляного вала и в выступающей за валом части капонира помещения) вели сразу три прохода.
Мягко ступая, стараясь не производить лишнего шума, Керуб и его подчиненные заглядывали в каждую дверь, – все они были не заперты и открывались без скрипа.
Они осмотрели каждую из трех комнат с бойницами, не обнаружив там ничего подозрительного (будь то следы борьбы, кровь или признаки диверсии). Примерно половину каждого помещения занимали составленные в человеческий рост ящики: боеприпасы для легкого стрелкового оружия, батареи, медикаменты, консервированная пища – все необходимое для того чтобы держать оборону в течение суток. Дошли до «выхода-2»: дверь была заперта и опечатана по всем правилам.
Пройдя одним из трех, разделявших толстую (повторявшую в точности внешний – тот, что был со стороны дороги – полуэллиптический изгиб капонира) стену на три равные части проходов и оказались в самом центре сооружения.
Помещение это, как равноудаленное от внешних стен, более всех остальных подходило для хранения боеприпасов для станковых пулеметов и огнеметов (самого опасного из хранившегося в капонире боекомплекта). Сложенные штабелем посреди комнаты темно-зеленые ящики едва не доставали до потолка.
Прикрывая друг друга, сержант-священник и рядовые обошли штабель, убедившись в том, что и в этом помещении никого не было.
С одной стороны штабеля, вдоль окрашенной в желтый цвет стены стояли две трехъярусные железные кровати – места отдыха рядового состава (кровать командира дежурившего отделения, находилась по соседству, в сержантской комнате); с другой – прямо напротив очередного, расходившегося в дальней части широким раструбом, коридора стояли тележки для подвоза ящиков к орудиям, на «линию огня».
Тройка вошла в последний коридор. Одна из двух, – та, что была справа, – расположенных напротив, дверей в коридоре вела в сержантскую комнату, – она была открыта и из нее на весь капонир, голосом теперь уже первого помощника, вызывала радиостанция, – за второй дверью, – той, что была слева, также незапертой, – находился карцер.
Рация кричала так громко, что в коридоре можно было бы свободно говорить шепотом, не опасаясь быть услышанным затаившимся где-то поблизости врагом (если таковой там был). Керуб все же опасался и потому говорить не стал.
Он, по-прежнему знаками, отдал команду рядовым: осмотреть карцер, после чего, приказав знаком Барагу: занять позицию дальше по коридору и внимательно слушать, вслед за Аргипом скользнул в дверь справа.
В сержантской комнате все было также как и в осмотренных ими до того помещениях – чисто и без каких-либо подозрительных следов: оружейный шкаф был открыт и пуст; запасного боекомплекта также не было – ничего странного – отделение в полном вооружении оставило пост чтобы встать в оцепление; железная кровать рядом со шкафом аккуратно прибрана; на столе включенный монитор компьютера показывал квадратики изображений с внешних камер наблюдения; радиоточка рядом продолжала вызывать «пятьдесят девятый».
Не прикасаясь к рации, – создаваемый ею шум служил хорошей маскировкой для их перемещений, – Керуб с Аргипом осмотрели комнату и вернулись в коридор к Барагу.
Впереди было последнее, самое большое в капонире помещение.
Стены этого помещения, в отличие от всех прочих комнат (имевших формы неправильных многоугольников, эллипсов и полуэллипсов) и клинообразных коридоров, описывали овоид – почти точную, только уменьшенную, копию всего строения (если смотреть на него сверху, например из кабины флайера). Вытянутая часть овоида была направленна в противоположную от входа сторону и имела шесть арочных проходов, за которыми на расстоянии двух с половиной метров начиналась внешняя стена капонира. В центре помещения стоял невысокий штабель из светло-серых (что говорило о невзрывоопасном содержимом) ящиков, спрятаться за которым можно было только если лечь за ним. Бараг осмотрел штабель, обойдя его по кругу, Аргип при этом заглянул в ближайшую арку, перебежал вдоль стены к следующей, заглянул в нее, после чего скользнул внутрь и вскоре вышел из первой.
Через крайний слева проход Керуб с Аргипом, оставив Барага в помещении, вышли на «линию огня».
То была своеобразная галерея, в которой расположенные выше человеческого роста закрытые стальными заслонами амбразуры со стоявшими перед ними на станках орудиями слева чередовались с широкими арками проходов справа. Перед каждой амбразурой, задрав дула вверх к потолку, стояли спаренные с крупнокалиберными пулеметами казематные пушки и огнеметы, под которыми внизу имелись кресла с расположенными перед ними экранами и пультами управления орудиями и подведенными к ним перископами.
Двери «3» и «4», выходившие на внешнюю сторону вала располагались в тупиках галереи «линии огня». Осторожно проверив ту, что находилась слева, – эта дверь, обозначенная в плане сооружения как «выход-3», была заперта, – они двинулись вдоль освещенных желтыми светильниками желтых стен.
Расстояние между внешней и внутренней стенами галереи было везде одинаковым – два с половиной метра; высота потолка – как и в остальных помещениях капонира – около трех метров. Галерея «линии огня» в точности повторяла овал внешней стены капонира и все время уходила вправо; все проходы в стене меж галереей и помещением-овоидом располагались на равном удалении от огневых точек: шесть проходов и пять амбразур; таким образом, стена выполняла роль защиты внутреннего помещения капонира от возможного попадания через открытые амбразуры осколков и пуль противника и порохового дыма, который при ведении огня не успевая распространяться за пределы галереи быстро удалялся через проведенные под потолком трубы вентиляционной системы.
Сержант-священник шел первым. Выставив вперед настроенный на широкий луч средней мощности пистолет, двигаясь боком, едва касаясь спиной холодной стены, он бесшумно ступал по бетонному полу. За ним, следом, выставив перед собой пулевую винтовку, шел Аргип.
